"Только противоречия приводят к выбору" (с)
Мы с Романом вышли из помещения кафе, и остатки атмосферы легкости, навеянной добродушной беседой с Надеждой, мгновенно улетучились. Воздух зарядился энергией внутреннего беспокойства, переполнявшего наши головы, однако мы прошли длинный путь до станции метро, не обронив ни единого слова. Вместо нас некрасноречиво и сбивчиво разговаривал город, облачённый в вечернее платье, сшитое из подсвеченных фасадов и сигнальных огней. Многолюдные толпы лавировали между пешеходными переходами, снижая темп нашего с Романом движения.
Спустя две четверти часа мы уже стояли в душном, ярко освещённом вестибюле станции в ожидании поезда наряду с десятками, если не сотнями, жителей города. Роман глубоко вздыхал, на его лице проступила испарина; он расстегнул пуховик и, наконец, прервал молчание:
-Прости, Пётр, за то, что я вёл себя как идиот.
Мне заметно полегчало:
-Да брось ты, ничего страшного, я всё понимаю.
-Просто я и так был несколько обеспокоен твоим переездом, так еще и девушка эта, Надя,- на этих словах к станции с характерным нарастающим грохотом стал подъезжать поезд, толпа людей принялась рассредотачиваться вдоль ограничительной жёлтой линии, изображенной на перроне. Роман приблизился ко мне и продолжил говорить громче,- Так вот, понравилась она мне, а я очень влюбчивый что ли.
-Верно подмечено! - едва не перейдя на крик, ответил я и сделал шаг в направлении одного из вагонов. Поезд прекратил движение и, издав громкий шипящий звук, открыл перед пассажирами металлические двери. Пропустив выходивших, мы с Романом в потоке людей просочились внутрь и заняли места у противоположных дверей. Поезд начал движение и Роман, снова прибавив громкости в голосе, обратился ко мне:
-Поначалу я подумал, что она с тобой кокетничает, и что мне придется выговаривать всё недовольство по этому поводу тебе, а оказалось, что у неё есть молодой человек. Это вообще фиаско. Но жаловаться по данному поводу, даже с учётом новых подробностей, я всё равно буду тебе, ты уж извини...
Спустя два часа мы уже находились в моей комнате, расположившись на диване и кресле. Атмосфера в помещении была томительной, воздух сырым, а свет настольной лампы безумно холодным. Мы пребывали в подпитии, спонсированном Романом, уже более тридцати минут, но заветного расслабления и легкости не наступало. Роман закурил и щелкнул кнопку на магнитофоне, стоявшем на подоконнике. Из динамиков, смешавшись с шипением, по комнате медленно растеклись голоса радиоведущих, сообщавших о погоде в городе.
Дотягиваясь до кнопки, Роман, находившийся в состоянии куда менее трезвом,нежели я, рукой задел цветочный горшок, отчего тот свалился на пол и с глухим звоном разбился. Я и глазом не повёл; продолжил смотреть на оранжевый медальон уличного фонаря.
-Прости, парень,- сдавленно икнув, заговорил Роман.- Петя, надо убрать. Где веник?
Я перевел взгляд на Рому и с усилием, находясь в состоянии алкогольного оглушения, выжал из себя ответ:
-Не к спеху.
Роман сжал губы и кивнул:
-Понятно, без вопросов. Слушай, Петя, нам надо поговорить. Мне вот интересно узнать, что тебя держит здесь..
Мой, отравленный алкоголем, мозг явно начинал функционировать в приоритетном режиме, и речи Романа не подходили под данную категорию информации. Я не мог разобрать, что он мне говорил, зато я отчетливо слышал в голове свои рассуждения.
"За миловидной внешностью Надежды скрывались добродетели, которые, на мой взгляд, были бы интересны любому молодому человеку - остроумие, доброта, снисходительность. Но причиной появления этих рассуждений стали не они,а подмеченная ранее деталь, - даже после того, как Надежда рассказала нам с Романом о том, что у нее есть молодой человек, и их отношения длятся не первый год, меня не перестали терзать сомнения по поводу того, что она счастлива в этих отношениях. Её глаза, её речь, импульсивность, которая находила плен в обстоятельствах взаимоотношений, выдавали в ней обратное. Обычно это подмечается в людях сравнительно просто - они говорят о своем счастье больше, чем другие, при этом не замечая, как отдельные их фразы и жесты приобретают в тяжеловесности и лукавости.
Все вышесказанное или вышеосмысленное говорило о Надежде, как о девушке, которая не способна просто так разбрасываться людьми, даже если этого ей очень хотелось бы. Это одновременно делало ей честь, и в этом не чувствовалось напускной жертвенности, ведь где-то глубоко в сердцах она уже была готова к тому, чтобы разорвать эти отношения. Такие легкие, но не утончённые, неравнодушные к творческим исканиям и искренне радующиеся за победы близких, девушки обычно становятся покладистыми невестами и боевыми подругами. Я нечасто встречал таких и, к сожалению, мне не хватало внутренней энергии симпатии к ним для того, чтобы общение с ними превращалось в нечто большее, чем просто дружба. Чёрт побери, как много проблем душевных, терзавших меня, решилось бы, если рядом со мной оказалась такая девушка. Да, Пётр, это совсем другая история. Да, это поступление идеалами, но ведь только частично... И молодость еще успеет жадно вдохнуть воздуха, потеснившись с узами семейности..Ведь это не конец...Но нет, я не хочу прикладывать усилия к разрушению общения между ней и её молодым человеком, даже если прочности их связи не позавидует нить капрона...Никаких первых шагов..."
-Так что скажешь, Пётр? - задумчиво смотря на меня из-под тяжелых, почти сомкнутых, век, спросил Роман. Дикторы из динамиков монотонными голосами рассуждали о политических волнениях в одном из городов страны. Я попытался промотать последние минуты, затраченные на размышления, с целью вспомнить хоть что-то из сказанного Ромой, однако у меня ничего не вышло, поэтому я ответил вопросом на вопрос:
-Прости, мужик, а что ты говорил? Я просто уже сам отключаюсь.
Лицо моего собеседника продолжало выглядеть уставшим:
-Круто. Я тебе тут целый монолог накатал, а ты мимо ушей пропустил.
Я встал с дивана и подошел к окну, закурил:
-Извини, Ром, в двух словах расскажи, о чем ты говорил.
Рома также поспешил встать и пройдя, пошатываясь из стороны в сторону, через комнату, занял место рядом со мной. Стеклянным взглядом он окинул двор, на который открывался вид из моего окна, после чего закурил:
-Я говорил тебе о том, Петь, что мы с тобой неудачники. Неудачники по жизни, которые гоняются за мечтой, в которую не верят, которую придумывают себе, чтобы их жизнь не казалась реальной, монотонной. Жизнь, которой мы боимся по причине того, что мы ничего о ней не знаем, и ничего в ней не умеем.
Я не ожидал такой складной речи от Романа, который едва волочил ноги и опирался рукой о подоконник, чтобы не упасть:
-Ух, куда тебя занесло.
Рома приободрился:
-Заметь. Нам с тобой почти по двадцать пять лет, а мы ничего еще не добились, чего-то существенного.
-Мы закончили институты.
-И уже разочаровались в своих профессиях, не успев толком поработать.
-Мы способны рассуждать, искать.
-Как и все разумные люди. Только от многих из них нас отличает ложь.
-Ложь?
-Да, мы прикрываемся молодостью, ее поисками, чтобы отсрочить тот момент, когда нас накроет ответственностью. Короче, и тут минус. Еще предложения?
-Мы пишем, вернее, писали песни. Это чего-либо стоит?
После этих слов на лице Ромы помимо усталости проступили признаки грусти - губы поджались, нахмуренный лоб обрисовался морщинками, стеклянные глаза потускнели:
-Эх, ни одна из наших песен не нашла своего слушателя..
-Неправда, - доставая очередную сигарету из пачки, поспешил я перебить Романа.
-Да правда, Петр. Сколько песен написал ты до встречи со мной? Сколько написали мы вместе? На конкурсах постоянно пролетали. Мне кажется, это символично. Нам надо успокоиться и заняться жизнью. Я же чувствую, что тебя эти происки-поиски так же, как и меня мучают.
-В этом я с тобой согласен, но я продолжаю верить...
-Да к чёрту эту веру. Ты еще не замечаешь, как скоротечно проходит жизнь, пока ты стремишься к чему-то идеальному, о чем даже сам до конца не можешь представить?
После этих слов Роман отступил назад и повалился на диван, вызвав характерный скрип пружин. Я остался стоять у окна, всматриваясь на перемежавшийся в табачном дыму оранжевый медальон. Я хотел было возразить Роме, как это делал последние несколько лет, однако что-то из глубины сознания или души начало рваться наружу...Это было согласие. Согласие, уязвленное смирением. Мне не хватало мыслей, не хватало доводов, которыми я постоянно блокировал слова Ромы и свои собственные сомнения, возникавшие в подобных разговорах.
"Он ведь во многом прав. Я не хватаю звёзд с неба. Ни один из моих талантов не подтверждён, я просто накручиваю время. У меня нет ничего за плечами и я не особо стремлюсь. Это же лень. Лень огромных масштабов. Зачем я приехал сюда? В город, где таких, как я, тысячи, миллионы. У меня даже не найдется денег на комнату за следующий месяц..."
Радио внезапно замолчало. Вероятнее всего, сели аккумуляторы. Я отвернулся от окна и увидел, что Рома в бессознательном состоянии распластался на диване, приоткрыв рот. Стоит признать, что сегодня он превзошёл себя - выпил больше, продержался дольше, а говорил не только красивее, но и куда более убедительно. Неторопливо я расположился на кресле и допил бутылку водки. Настроение у меня было отвратительное. Пока Роман храпел, я представлял, что в истории, которой не довелось толком начаться, я осознанно делаю шаг назад и ощущаю в этом некое удовлетворение. Энтузиасты бы закричали во весь голос: "Это не отступление! Это лишь шаг назад перед очередным, куда более уверенным движением вперёд!" Но нет, это было самое что ни на есть отступление в те места, где комфорт превалировал над неудобствами. Да и что за неудобства ожидали там, позади - щемление в груди? Происки фантазии? Мечтательность, которой отведено не так много лет из жизни? Это можно пережить, этим можно переболеть.
Утонув в размышлениях, я впал в неуютную дрёму и пробыл там, вероятнее всего, не больше часа. Мои дурные, безумно яркие короткие сны прервал внезапно раздавшийся звонок мобильного телефона. Пробуждение оказалось настолько резким, что я подскочил с кресла и повалился на пол в поисках мобильника. В голове с пульсирующей болью пронеслись первые мысли:
-Интересно! Кто может звонить мне в такое время?
Я зацепил рукой телефон со стола, попутно повалив настольную лампу:
-Алло, да, я слушаю.
После непродолжительного молчания в динамике раздался женский голос:
-Пётр,снова привет...это Надя, - в её речи чувствовалась некоторая скованность.
-Надя? Снова привет. Не ожидал, что ты позвонишь, - я переместился к подоконнику и закурил, - Что-то случилось?
-Да нет...ты извини, если я тебя отвлекаю, к тому же ты сейчас, наверное, со своим другом развлекаешься или отдыхаешь.
Я посмотрел на Романа: кажется, он застыл в той же позе, в которой и отключился.
-Друг уже отдыхает, -с иронией подметил я,- и боюсь, до завтрашнего дня беспрерывно и без меня. Я совершенно свободен.
-Это здорово...Просто я тебе писала в соцсетях, но ты не ответил...Поэтому решила позвонить...Просто я заканчиваю смену. Думала, что мы могли бы встретиться, выпить кофе, поболтать. Просто я живу недалеко от тебя, на обратном пути могла бы выйти в твоем районе, - эти слова Надежда проговорила так быстро, что мой мозг в процессе обработки этой информации испустил новый импульс боли, разлетевшейся по вискам.
-Да,- боль была невыносимой, я прищурился в надежде несколько унять её, - Да, конечно. Через сколько и где мы можем встретиться?
-Через час я буду на Площади Техников, - её голос несколько приободрился, -тебе до туда пятнадцать-двадцать минут пути. Тогда встретимся там?
-Да, конечно, договорились.
-Договорились, салют!
Я положил телефон на стол и поспешил выкинуть в форточку истлевший окурок. От окна повеяло вечерней прохладой с нотками зимы: воздух был свежим, обжигающим ноздри. Вдохнув несколько раз поглубже, я ощутил, как во мне начинала взыгрывать трезвость. Захватив с собой мобильник, пачку сигарет и выключив настольную лампу, я поспешил выйти в прихожую. Роман спал крепко, поэтому ожидать его пробуждения ранее, чем к утру, было бы глупо. Я тихонько прикрыл дверь в комнату, после чего поспешил выйти из квартиры.
Погода стояла безветренная и холодная. В воздухе практически можно было нащупать тонкую легковесную паутинку из застывших молекул кислорода. В свинцовом небе пестрели отблески огней, будто там, скрытый за туманами, существовал еще один город. Во дворе же было темно и пусто, лишь где-то в вдалеке между голыми кронами деревьев, болтая на своём языке, шарахались вороны. На проспекте было куда более оживлённо: мчались автомобили, между желтыми и синими стенами света, падавшими от фонарных столбов, мелькали силуэты людей. До Площади Техников было около пятнадцати-двадцати минут пути, поэтому я медленным темпом двигался в указанном направлении, не боясь опоздать.
Я не до конца был уверен в причине, которая побудила меня пойти на эту встречу. Наверное, мне хотелось напоследок рассказать о своём отъезде Наде и вызвать сожаление. Я нечасто обращался к такому способу энергетической подпитки, но он однозначно помогал. В моменты таких бесед можно было уловить, поймать за хвост быстро ускользающее чувство понимания, которое бодрило куда сильнее, нежели обычное сожаление. Я был склонен к сантиментам, и мне казалось, что эта встреча позволит мне выразить благодарность Надежде за мимолетное знакомство и зарядит творческой мыслью на период моего возвращения домой и первое время пребывания там.
Пройдя больше половины пути, я закурил и вытащил телефон из кармана пуховика, чтобы посмотреть, на всякий случай, не изменилось ли что-либо в нашей запланированной встрече. Однако зайти в соц.сети я не смог - закончился пакет интернета. В кошельке оставалось четыреста рублей, двести пятьдесят из которых необходимо было отдать на оплату интернет услуг. Я подумал, что водить Надежду по кафетериям я не буду, а на обратный билет на поезд мне одолжит денег мой, озабоченный моим возвращением домой, друг. Спустя несколько минут в ближайшем банкомате я совершил платёж, однако в соцсетях нашел лишь непрочитанные сообщения от Надежды с предложением встретиться и поспешил их открыть, а также непрочитанные сообщения для Веры, которые я, недолго думая, скрыл. Пройдя через мрачный парк имени Гоголя, я оказался на Площади Техников.
Эта небольшая круглая городская площадь, расположившаяся на пересечении трех улиц, была забита автомобилями, стоявшими в пробках. Между машинами, в центре площади виднелся небольшой гранитный монолит, украшенный горельефами, изображавшими различные, как ни странно, технические устройства - трактора и комбайны. На верхушке памятника расположилась пятиконечная звезда - символ Советской эпохи. На прилегающей к монолиту территории находились автобусная и троллейбусная остановки, между которыми уже стояла Надежда, уткнувшись в воротник своего серого пальто. Я спешно пересёк дорогу по направлению к ней, а она, увидев меня, зашагала навстречу:
-Снова привет, Пётр.
Её добродушная интонация и звонкий голос окончательно отрезвили меня, а лучезарная улыбка даже освободила от оков холода. Мне стало гораздо лучше:
-Привет ещё раз! Извини, я опоздал? Ты долго ждала меня?
-Нет-нет, ты пришёл вовремя, просто я приехала пораньше. А что с Романом? Он не обидится, что ты без него пошёл?
-Нет. От мертвецки пьян и не заметит моего отсутствия...
Мы двигались через парк медленным шагом, отдаляясь от шума крупных улиц.
-У тебя что-то случилось, Надя? - задав прямолинейный тон беседе, спросил я.
На лице Надежды улыбчивость сменилась задумчивостью:
-Да не то, чтобы...Просто я тут внезапно поняла, что мне не с кем толком даже поговорить.
-А моя кандидатура подходит для этого?
-Я смотрю, что ты не ходишь вокруг да около, поэтому и я попробую так. Да, кроме тебя, у меня в этом городе нет никого, с кем можно было бы поговорить легко и непринужденно.
Это звучало куда более глубокомысленно, чем реплики предыдущих минут нашего разговора. Я сосредоточился на вопросах, которые намеревался задать:
-А как же родители?
Надя улыбнулась:
-Ну ты же понимаешь, что это всё не то.
-А друзья? С таким характером, как у тебя, невозможно не иметь друзей, с которыми обычно делятся душевными проблемами.
-Ты смеешься? Сейчас другие времена, когда друзья нужны исключительно для времяпрепровождения. Душевные проблемы по всем статьям выгоднее решать не с друзьями. У каждого из них своих душевных проблем и запар достаточно. И бесит больше всего то, когда они, якобы с интересом, пытаются помочь тебе решить их.
-Ну тут, - я поучительно возразил,- не могу с тобой согласиться.
Надежда посмотрела мне в глаза:
-Я заметила, что Роман тоже прям поглощен твоими проблемами. Скорее, в большей степени поглощен своим нежеланием оставаться в одиночестве.
Я выдавил из себя улыбку, невольно согласившись с укором:
-Угу. Ну хорошо, а как же твой молодой человек?,- я подходил всё ближе к своим догадкам о причинах душевных волнений моей собеседницы.
Парк закончился, и теперь перед нами открывалась череда бесконечных блочных домов, между которыми мы поспешили затеряться. Надежда глубоко вздохнула, её губы слегка сжались, на лице на мгновение отразилась печать отрицательной эмоции, но она тут же снова холодно улыбнулась, спрятав истинное сожаление, и сказала на выдохе, с облегчением:
-А с молодым человеком мы просто есть. Рядом. Никаких эмоций нет и, скорее всего, не было никогда. Ни любви, ни огонька.
-Я не думаю, что я тот человек, которому стоит это..
Надя хлопнула меня по плечу:
-Ой, да ладно тебе.
А действительно. Нужно было отбросить ненужные предубеждения в вопросах межличностного общения, закрыть глаза на ряд правил о том, как нужно вести общение с человеком, даже если суммарно вы виделись с ним всего лишь пару дней. К тому же получение такой информации из уст Надежды представлялось мне прекрасной возможностью подставить плечо, возможностью почувствовать себя нужным.
Я закурил:
-Продолжай.
-А что еще сказать? В общем-то и всё. Шляпа. Ты ,наверное, думаешь, что я легкомысленна? Что у меня гуляет в голове ветер?
Я невольно улыбнулся от манеры Надежды использовать и смешивать в разговоре разные стили речи - литературный и обычный:
-Да нет, ни в коем случае не думаю. Но почему тогда ты не разойдешься с человеком?,- выпустив серебряный дым первой затяжки в небо, спросил я, хотя предугадал ответ и на этот вопрос.
Надя тихонько хлопнула в ладони:
-А вот потому, что я не могу так поступить с человеком. Я ценю время, которое с ним...ну, которое...В общем, которое мы провели вместе. Дурацкая черта. Но сейчас я уже не могу молчать. Мне дико хочется сказать ему об этом. Не хватает лишь искры, понимаешь?
Девятиэтажные дома вокруг нас стали сменяться пятиэтажками, дворы становились всё уже и тише.
-Да, я понимаю. Это даже благородно в какой-то мере, но так дальше жить нельзя, ибо это приведёт к печальным последствиям.
-Это ясно. Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, когда я в первый раз услышала твою историю переезда, увидела, как у тебя горели глаза, я подумала, что мне не хватает в жизни именно такого человека. Увлеченного жизнью. Мне никогда не встречались люди, подобные тебе, с которыми хотелось бы открывать мир чего-то творческого, неизведанного. И по барабану, что я ни песни писать, ни стихи читать, ни рисовать не умею. Совсем не обязательно уметь что-то создавать, чтобы интересоваться миром творчества. Вместо всего этого я живу с суровым, не побоюсь сказать, скучным человеком.
-А зачем ты тогда начала встречаться с человеком, который тебе кажется скучным?
-Если тогда в нем еще была перспектива, искра какая-то жить куда более интересно, то сейчас же всё очень печально. Ну вот ты же уже столько лет живешь и образ, стиль жизни не меняешь.
Я замялся; неловко было сказать то, что я впоследствии, всё-таки, озвучил:
-Я разочарую тебя, Надя. Я решил больше не гоняться за своими странными идеями.
Надежда посмотрела на меня. На её милом лице непонимание боролось с задумчивостью, но она не говорила ни единого слова и продолжала молчать и слушать. Я продолжил:
-На днях я собираюсь уехать обратно домой. Боюсь, что Роман был прав, сказав, что приезд сюда был ошибкой.
Девушка остановилась и пронзила меня выразительным, хмурым зелёным взглядом:
-И тебя не удержит здесь даже тот факт, что ты мне понравился?
В её голосе кокетство смешалось с иронией, однако суть вопроса мне показалась абсолютно не смешной. Я театрально завопил с целью разрядить обстановку:
-О нет! Не говори так!,- я улыбнулся и похлопал её по плечу. Её рука скользнула по моей, однако схватить её она не успела,- Ты очень хорошая девушка, но у меня в голове абсолютная каша, у тебя есть молодой человек. Я не хочу заниматься всякими интригами. Я и так тебя сейчас сопровождаю, как понимаю, до дома с большим риском быть обнаруженным!
Мы прошли через арку между домами и остановились на углу. Мои потешные выходки не вызвали у Надежды никаких эмоций. На её освещенном лунным светом лице не дрогнул ни единый мускул, а глаза продолжили пестреть изумрудным огнём. Она сделала шаг навстречу и почти шёпотом сказала мне:
-Да мы уже пришли. Вот мой подъезд, и соглашусь, что встреча с моим парнем сейчас стала бы не самым лучшим окончанием встречи,- она указала на одну из дверей в пятиэтажном доме напротив нас.
Дуновения её прерывистого дыхания смешались с нотками парфюма в теплом ритмичном потоке.Мои руки судорожно затряслись в предвкушении напряженного момента.
-А вот это могло бы претендовать на лучший исход встречи...-сказала Надежда и, приблизившись, прижалась ртом к моим губам. Её губы оказались твердыми, со вкусом мятной жевачки и кофе. В моих глазах засверкали искры, а тело стало ртутным - я не мог сдвинуться с места. Надя принялась медленно покачиваться в попытке превратить невзрачный поцелуй в нечто большее, однако я, наконец освободившись от оцепенения, взял её за плечи и медленно отодвинул от себя:
-Подожди, подожди.
-Да я уже хотела остановиться, не переживай, - с задором, улыбаясь, ответила девушка.
В моей голове замелькали мысли. Надежда мне определенно нравилась, как девушка, но перспектива быть с ней вместе не вселяла уверенности в благополучном исходе. Я сомневался. Во-первых, Надя показалась мне человеком, который всё еще находился в поиске, а ее успехи в этом можно было бы обозначить, как "определенная неопределенность или неопределенная определенность", то есть она могла изменить свою точку зрения не раз, и даже кардинально. Во-вторых, даже продемонстрировав этим поцелуем всю суть её отношений с молодым человеком, Надя не смогла лишить меня страха оказаться виновным в трагедии разрыва между двумя людьми, за совместное существование которых, если не беспокоились уж они сами, так обязательно это делали их родные - мамы, папы, тети, дяди. А папа, по ёё словам, уже имел в зачёте один инфаркт, не стоило этого забывать. Такие события порождают много разговоров и много волнений. В-третьих, всё это выходило за рамки комфорта.
Мы с Надеждой неотрывно смотрели друг на друга, и время будто остановилось, чтобы я смог завершить свои размышления. Я мысленно пробежался по конспектам своего жизненного опыта, из которых вывел для себя один немаловажный факт - любовь не бывает внезапной. Она взрастает на благодатной почве интереса к человеку и его жизни. А интерес между мной и Надеждой определенный существовал, это безусловно. Меня заманило в этот город нечто, мимолетная идея, которая переросла в интересные события и в не лишенные драматичности встречи, по итогам которых следовало принимать решения. Возвращение обратно домой было бы сродни нерешительности.А ведь в любом деле нерешительность куда более пагубна, чем ложный выбор?
Я вернулся в действительность...Словно в кинофильме обстановка вокруг мгновенно наполнилась звуком и цветом, ощущениями, взгляд сфокусировался. Еще несколько секунд Надежда стояла неподвижно, как тут же сделала шаг в сторону и сказала:
-Прости, это глупо. Извини, что побеспокоила тебя со своими проблемами.
В её глазах стали накапливаться слёзы, отчего изумруды её радужек стали светить токсичным, едким цветом. Я сделал шаг в направлении Нади и улыбнулся:
-Пожалуй, это не претендовало, а победило.
Губы девушки расплылись в улыбке, глаза быстро заморгали:
-Я так понимаю, что ты уже остаешься.
-Угу,- широко улыбнувшись в ответ, сказал я
-Думаю, завтра утром Роману не поможет даже аспирин.
-Эм,а почему?
-Ну, во-первых, у него будет похмелье. А во-вторых, ты скажешь ему о том, что не поедешь с ним домой.
-Не могу не согласиться с этим. Это точно, - сказал я, после чего испустил смешок.
-Тогда мы спишемся или созвонимся завтра? - облегченно выдохнув, спросила Надежда и сделала шаг назад в направлении дома.
-Что-нибудь придумаем. Но что мы будем делать с твоей ситуацией? - помахав рукой, сказал я и медленно двинулся в глубину арки.
-Что-нибудь придумаем. Пока, - приглушенно, едва слышно, сказала Надя, после чего махнула ручкой и быстрым темпом направилась к двери подъезда.
Приободренный душевностью разговора и оптимистичностью принятых решений, я быстро зашагал в сторону своего района. По пустым дворам разносились громкие хрустящие звуки, доносившиеся из-под моих ботинок - лужи покрылись тонкими пленками льда. Я принялся выискивать наиболее прочные ледяные дорожки на пути и скользить по ним. На третьей по счёту правая нога предательски подкосилась в сторону, и я грузно повалился навзничь, после чего, неожиданно для себя, засмеялся. На улице вокруг не было ни души, поэтому можно было не бояться стать объектом насмешки. В кармане пуховика раздался звук колокольчика: пришло оповещение о полученном сообщении в соцсетях.
-Роман, походу, не может найти кран с холодной водой. Подожди, парень,- подумал я и полез в соседний карман за сигаретой. Закурил, продолжив лежать на холодном асфальте, сделал пару затяжек, после чего вытащил мобильный телефон из другого кармана.
-Сейчас накатаю тебе план движения до умывальника, - вслух проговорил я и разблокировал экран телефона. Внезапно у меня перехватило дыхание, и я не смог правильно рассредоточить в горле поток табачного дыма, отчего начал сильно кашлять и быстро приподнялся на бордюр. В извещении на экране телефона горела надпись: "Получено новое сообщение от Веры Астры".