Жена жарила котлеты, когда на кухню влетел взволнованный муж с новыми стихами. Она вытерла полотенцем руки и села на стул, изобразив на лице внимание. Слушая, старалась уловить хоть какой-то смысл, чтобы затем аргументированно выдать ожидаемую автором хвалебную критику.
- Ну, как тебе?!
Жена не знала, что говорить, и вынужденно бросилась к пригорающим котлетам, которые яростно шипели на сковороде.
- Кажется, у меня поднялось давление, дай мне таблетку! - потребовал поэт у жены, которая бестолково держала в руках сковороду.
- Налей воды! - скомандовал муж.
- Ага, сейчас! - жена метнулась за лекарством, потом с нелепой сковородой обратно. Стараясь угодить раздражённому мужу, поставила сковороду на стол и, будучи на полпути к цели, остолбенела от пронзительного крика. Муж с бледным, как луна лицом медленно двигался к столу... ещё медленнее отрывал сковородку, оставившую - О! УЖАС!!!!!- жирный след на его стихах. Он задыхался от негодования, не находя слов: "Ты.. тут.. со своими презренными котлетами!"
- Да! Котлеты!.. И между прочим, вкусные! - сама не ожидала услышать от себя такое! Она впервые вступилась за котлеты, которые за разговорами о возвышенном... ни разу не удостоились даже малюсенькой похвалы или одобрения. Пока муж безмолвно стоял со сковородой, жена в другую руку воткнула ему стихи, и начала протирать тряпкой стол.
- Что ты делаешь? - поэту показалось, что жена ведёт себя неадекватно, и даже успел подумать, что та сошла с ума.
- Умываю чудесные цветы, изображённые на скатерти, чтобы мы поужинали как будто на летней террасе среди этой красоты! Ну, разве это не поэтично?.."
Затем она взяла сковородку и произнесла мягким голосом: "Давай ужинать!"