Эссе
Моё открытие поэзии Алеся Рязанова началось в последние дни уходящего 2018-го года. Так уж случилось, что с белорусским автором Натальей Ружицкой мы в это время работаем над созданием книги «На ладонях времени». День за днём, неделя за неделей она пополняется новыми страницами. И вдруг – получаю от Натальи сообщение, в котором она описывает впечатление от прочтения стихотворения в прозе «Ночь» белорусского поэта Алеся Рязанова.
«Когда его прочитала, сразу подумала о нас с тобой, – пишет мне Наталья, – о нашей книге. Увы, я не нашла этот стих на русском языке в интернете, потому не могу выслать его тебе... Но это созвучие мыслей (его, наших...) меня поразило. У поэта рассуждения о том, что такое "век"...и вывод, что это не столетие ... это нечто, данное Богом, и век этот свой у каждого... Горит свеча – век ... мы живём – век ... и пусть наш век краток, не в этом суть... важно, чтобы в нём был вкус к жизни... Возможно, я всё же попытаюсь для тебя перевести этот вершаказ на русский»
Она выполнила обещание, и вот у меня на столе лежит перевод стиха Алеся Рязанова «Ночь»:
«Век – неотъемлемая часть всего живого, но прежде всего – человека.
Он проявляется – и читается – в его лице и фигуре, и если по какой-либо причине век нарушается, то калечится и человек.
Век – это не то же самое, что столетие: он содержит в себе свою меру, которая измеряется не просто временем, а самой неповторимостью времени, – и свой вектор, который направляется из начала в конец, с новолуния в молодик, с утра в вечер, из жизни, которая подвластна изменениям, в жизнь, которая изменениям не подвластна, – в вечность...
Если горит свеча, она горит век, когда растёт дерево, оно растёт век, когда живёт человек, он живёт век, и каков бы ни был этот век – короткий или длинный, ровный или извилистый, – он все равно велик».
Читаю перевод Натальи и ощущаю дыхание времени. «Век у каждого свой, думаю я. – От смерти никто не застрахован. Мне тоже осталось прожить только мой отрезок отведённого мне срока...» Подумалось и о невозвратимости времени. Хотелось бы его прожить достойно! Интересно, а каков мой век? Знаю теперь, что он в любом случае велик, каким бы не был. «Да, век может быть разным, – словно эхом откликнулась подруга. – Недаром есть выражение, "сгорел, как свечка...", но всё равно это век, он измеряется не количеством времени, а концентрацией эмоций, добрых дел. Тяжело выразить словами то, что всколыхнулось в душе... Мысли тоже не всегда имеют чёткую "огранку"».
С этого момента, вслед за Натальей, началось моё открытие поэзии и философии Алеся Рязанова. Читаю всё, что нахожу о нём и его произведениях в переводе на русский и немецкий язык, проникаясь мыслями поэта, находя созвучия в его раздумьях о поэзии, о языке, о мироздании, о человеке и его значимости в этом мире, о пространстве и времени, о смысле жизни и пути, по которому, как пишет Алесь Рязанов, «мы двигаемся наощупь. Когда настаёт день – замечаем, что нам светло, когда настаёт ночь – замечаем, что темно…» Мне близки мысли поэта о его дороге, по которой он совершает путь по земле: «На моей дороге пригорки и низины, но это – моя дорога: она движется, она думает, она разговаривает, она уточняет мою ходьбу…»
«Поэт Алесь Рязанов – незаурядный человек, – думаю я, – который ощущает мир так, как я, как Наталья, как другие, кто принимает его слова сердцем. По сути, мы с ним – родственные души, которые пересеклись в мироздании в этот, а не в другой момент времени».
Поэтический мир Алеся Рязанова многогранен и неповторим. Исследователи его творчества делают попытки заглянуть в творческую лабораторию поэта, проследить процесс создания его стиха. Белорусский автор Марина Куновская пишет мне: «Первые стихи Рязанова, которые я услышала, были в ещё более необычном, им самим изобретённом жанре – квантэмы, от слова "квант". Трёхстишия с труднопереводимой звукописью и сцеплением смыслов. Например:
«жыўлюся немажлівасцю
цвікі
нацэльваюцца
ўпартая апора».
Как я понимаю, лирический герой ощущает здесь себя на месте распятого Христа – и физически, и духовно, и получает в этом поддержку. Но вообще интерпретаций может быть миллион, как и в любой настоящей поэзии». А я до боли хочу проникнуть в тайну рождения откровений поэта. Кто оказал влияние на развитие его философии, проявляющейся во внутреннем монологе с самим собой, со мной, человеком, идущим рядом с ним по пространству и времени? Откуда у поэта такая щемящая потребность познания человека, как одной из тайн природы?
Замечаю, что проблема наследия, одна из волнующих его тем. «Как оно усваивается и как присваивается? – спрашивает себя Алесь Рязанов. – Говорили с литовским поэтом Сигитасом Гядой про Оскара Милоша: родился в Белоруссии, жил во Франции, переводил литовских поэтов, сам писал по-французски. Как и на какие части делить его? Чей он: белорусский, литовский, французский? Так же, как и Адам Мицкевич, и белорусский, и литовский, и польский. Ведь они не музейные экспонаты, принадлежащие лишь тем, кто ими владеет. Здесь иное разделение. Мицкевич может принадлежать и полякам, и литовцам, и белорусам, да и не только им. Оскар Милош – также. Дело прежде всего в нас самих: как сумеем мы их усвоить, дело в наших способностях, в нашем духе... Но – бросается в глаза: Беларусь и для одного, и для другого была именно детством» (Перевод Валерия Липневича).
Детством стала Беларусь и для поэта Алеся (Александра) Рязанова. Детством, юностью и зрелыми годами жизни. Его отец, Степан Рязанов, приехал сюда перед Второй мировой войной из Тамбова. Алесь родился 5 декабря 1947 года в деревне Селец Берёзовского района Брестской области. Известно, что в 19 лет он поступил на филологический факультет Белорусского государственного университета, но не закончил его: был отчислен за участие в студенческих волнениях 1968 года в защиту белорусского языка. В 1970 году окончил Брестский педагогический институт. Служил в армии, работал учителем в школе, литсотрудником газеты «Литература и искусство», бюллетеня «Родная природа», редактором издательства «Художественная литература», председателем Белорусского фонда Рерихов, научным сотрудником Скориновского центра, заместителем главного редактора журнала «Родник». Учился в славистских школах Чехии, Словении. По словам М. Куновской, «Алесь Рязанов один из самых интересных белорусских поэтов в поколении, начинавшем еще при советской власти. Он единственный, пожалуй, чьи стихи всегда интеллектуальны, но не лишены образности, он глубоко погружается в саму стихию языка. Если бы не он, и Андрей Ходанович, и Виктор Жибуль, и Мария Мартысевич писали бы, наверное, сегодня по-другому. То есть он оказал влияние на многих».
Мои попытки познакомиться с Алесем Рязановым в реальности, закончились неудачей, но удалось узнать, что он не только поэт, но и прозаик, переводчик, автор литературно-критических эссе, создатель новых форм в белорусской поэзии. Его стихи переведены на многие языки мира. Он – лауреат Государственной премии БССР (1990) имени Янки Купалы, европейской премии (2003) имени Гердера. Узнаю из репортажа Людмилы Скворчевской (2007), что Рязанов по приглашению Службы академических обменов ДААД на год переселился в Берлин, участвовал в Бременском, Дрезденском и Берлинском фестивалях, жил не только в Германии, но и в Австрии, Швейцарии, даже в течение нескольких месяцев в швейцарском монастыре. В сентябре 2018-го года стал финалистом премии за лучшую поэтическую книгу «Перавыбраное» (2017) имени Натальи Арсеньевой.
«Не хлеб насущный, но хлеб – над-сущный, над-будничный» нахожу между строк его поэтических творений, ощущаю пульсирующее биение сознания, рождающего очередные мысли в форме свободного стиха в прозе. Читая его версеты, квантемы, зномы, стихосказы, осознаю его роль в создании новых поэтических форм. Соглашаюсь с высказываниями литературоведов о том, что поэзия Алеся Рязанова не лишена документальности. Он не прячется за лирического героя, а открыто, искренне делится с читателем движениями души, говорит о своей причастности к процессам, происходящим в окружающем мире, пытается помочь ему адаптироваться в реальности, избавиться от страха и спокойно принимать мир таким, каков он есть.
В стихах Алеся Рязанова – зёрна и ростки новостей («Новости»), но не земных, а тех, которые над-землёй, над-прозой жизни. Передавая эти новости через поэтическое слово, поэт идёт по двору, по улице, по городам и странам. Он уходит в мыслях в прошлое, в воспоминания об отце, матери… ощущает себя признанным поэтом в среде людей разных национальностей: «Одни спрашивают у меня дорогу на восток, другие – на запад». Поэт внутренне ощущает себя перекрёстком, который показывает людям, куда идти, а сам остаётся на месте – «на этой земле, под этим небом», потому что именно здесь его и запад, и восток. Он «отпускает зерно в землю, оно станет деревом, на одной ветке – солнце, на другой – месяц». В одном из произведений – «В круге» – поэт пишет: «Мир допытывается, куда я иду?» Ответ его многозначен: «Я в круге, где слово ищет Слова, а человек – Человека».
В стихе «Трансмутация» поэт разговаривает c сестрой:
«– На кого ты похож? – удивляется сестра. Не знаю, на кого: кто говорит – на камень, кто говорит – на птицу, кто говорит – на дерево, кто – на самого себя…» В стихе «Даль» он пытается определить своё место в пространстве. Даль «подступает и отступает». Поэт вслушивается и всматривается в неё, пытаясь определить значение этого понятия: «Земля говорит – это мой слух. Вода говорит – это моё зрение. Деревья говорят – это наше дыхание». По мнению Алеся Рязанова: «Даль – это потерянный рай: снами и миражами возвращается она ко мне». Поэт пытается заглянуть в небо, где загорается другое солнце, и вдруг он видит, как на каком-то празднике сидят в хате за столом отец и мать. «А мама, удивительно молодая, гладит меня рукой по голове, дует на лицо…» Прячется поэт от солнца. «– Вот и всё хорошо – говорит она. – Другое солнце я погасила». Всего несколько слов в этом версете, а сколько воспоминаний, мыслей, чувств они воскресили не только из прошлого, но и из моего, и твоего, читатель, детства. В том и сила стихов Алеся Рязанова, что его ощущения переходят в сознание читающего и опускаются вместе с его ощущениями в глубь подсознания, будят сокровенные мысли, воскрешают их и порождают потребность найти родного человека и покаяться, если это ещё возможно и если не в реальности, то в мыслях подняться над примитивностью чувств и просить прощение у создателя мира за то, что не оправданы его надежды…
Поэт Алесь Рязанов часто бывает в Гомеле. В 2014-ом году он был приглашён в Гомельский государственный университет на презентацию монографии о нём, написанной профессором, доктором филологии, заведующим кафедрой белорусской литературы Иваном Штейнером. В своём выступлении профессор отметил, что мир Алеся Рязанова «не подчиняется обычной реальности. Если есть геометрия евклидова и неевклидова, то Рязанов относится к неевклидовой геометрии – ведь в его параллели пересекаются, реки возвращаются к своим источникам, двери между этим и иным миром открываются с той и другой стороны, а камни – легче облака. Он создал такую мощную формулу: все люди находятся на одинаковом расстоянии от Бога: Бог настолько велик и всемилостив, что Он стоит в центре и держит всех людей на одном расстоянии от Себя. А на каком расстоянии ты находишься от Бога – это зависит от тебя». Сам Алесь Рязанов, отвечая на вопрос студентов: Как научиться писать хорошие стихи? – сказал им: – То, что вас тронуло, зацепило, нашло отзыв – это уже стихотворение. Входите в диалог с тем, что вас трогает…. Когда я только начинал писать, мне говорили: ты не знаешь, что такое поэзия! Да, я не знал, что такое поэзия, и сейчас не знаю! …Творчество не может планироваться, оно начинается тогда, когда хочет. Приходили волны, захватывали меня, я был с ними связан, я был им предан. Поэзия – это особая Веда». До глубины души затронули меня слова поэта, зацепили душу, и я уже опять в поиске его открытий истины.
Вновь перечитываю строки поэта теперь уже в переводе Валерия Липневича. Это он сказал о поэзии Рязанова: «В наше иронично-лукавое время, как и в недавно прошедшее казенно-благостное, поэт отважно напоминает всё о том же — об истине, о творчестве, о хайдеггеровской невозмутимости по отношению к вещам и о причастности к тайне. «Зномы» – рязановские единицы субъектно-объектного познания (он еще и неутомимый словотворец) – открывают нам человека, который во всем стремится дойти до самой сути».
Стихи Алеся Рязанова можно читать, перечитывать, и каждый раз в сознании возникают новые образы, рождаются новые мысли… Это – своего рода мистика, в которой посредством художественного слова находит выражение душа поэта. Маленькие по объёму произведения вмещают в себя необъятное. Создаётся впечатление, что поэт записывает только ему свыше даденную информацию. В ней таится истина, которую не в состоянии разгадать один человек… должно быть, она обращена к человечеству. Моё состояние передаётся подруге: «Боже, это такая глубина, у меня в сердце – сполохи необыкновенных, печально-светлых эмоций, когда я читаю его вершаказ «Свечка», как будто заглядываю туда, за «багряное солнце». Наталья Ружицкая высылает мне свой перевод версета Рязанова: «Свеча освещает человеческое лицо и рассказывает о человеке; глядя на неё, человек узнает в ней себя: он так же, как и она, зажженный, он также, как и она, невечный, он также, как и она, однажды сгорит либо внезапно погаснет, – и нет у него другого пути, кроме того, на который указывает свеча: превращать воск плоти в огонь духа. Одна свеча – один человек, много свечей – вече, и все те люди, которых заслонила от мира крышка гроба, обретают плоть свечей, зажжённых во имя их памяти, и заново проживают сокращённый курс жизни. Свеча лепится из времени – из пчелиного воска или овечьего жира, но освящается вечностью. Натура свечи – самопожертвование: она “у-вечится” ради ближних, ничего не оставляя себе, и потому ею, как чародейным цветком, венчается земной путь… и потому на вечЕре, которую именуют тайной вечерей, среди других апостолов присутствовала и она – неопознанный, тайный апостол, посвященный в тайну света…» Поэтический мир Рязанова – своеобразен и непредсказуем, как и выводы из его умозаключений, рождаемых сознанием читателя. Он – автор 20-ти книг на белорусском языке и четырёх на немецком. Среди них – «Координаты бытия» (1976), «Путь-360» (1981), «Остриё стрелы» (1988), «Охота в райской долине» (1995), «Лесная дорога: версеты» (2005), «Невядомая велiчыня» (2017).
Лучше всего об Алесе Рязанове говорят слова его стиха «До конца»: «Левой нащупываю поражение, но правой успеваю удержать победу. Тогда в правой оказывается радость, но я протягиваю левую, чтобы схватить печаль. Меня спрашивают: кто ты? – и пробуют задержать. Не отвечаю и не останавливаюсь. Сосредоточенно нащупываю прерывистую линию смысла, по которой должен идти до конца» (Перевод Валерия Липневича).
Февраль, 2019
Автор: Ирене Крекер,
Германия