А тогда... тогда, в далёкой юности, годы назад...
Помню, небо серело по-весеннему стремительно,
Словно вышелушивая прозрачные звёздочки, выковыривая из пепельных туч.
И ты сидела со стайкой подружек на соседней скамейке,
В памятном сквере у фонтана.
Вы радостно попивали сказочной дешевизны,
Вполне приличное сухое винцо,
Попивали по очереди, маленькими глоточками из горла,
А я...
Я вдруг обнаглел, сойдя с ума от твоей красоты, и подошёл к тебе.
Подошёл, и просто взял тебя за руку.
Совсем незнакомую девочку просто взял за руку,
И ты, милая, просто пошла со мной...
***
Тут хоть пошли, хоть не пошли,
История пошла,
Он девочке сказал пошли,
И девочка пошла…
***
Вот так, почти никак, начались встречи,
Бестолковые, страстно-сумбурные встречи-свиданья.
Поначалу ещё просто на кухне, за чашкой чая.
Сидели, чаёвничали, играли в переглядочки, просто болтали.
Чаще всего ни о чём.
А иногда ты просила у меня какого-нибудь совета.
Тебя, казалось, интересовало моё мнение.
Но, как правило, не дослушав моих суждений,
Иронических похмыкиваний, главным образом,
Захлебываясь от впечатлений, накипевших за день,
Счастливо кидалась ты в новую,
Курчаво набегавшую волну путаных ваших, полушкольных страстей.
И совершенно не задумывалась – какое мне дело до таинственных хитросплетений Чудовищных ваших полудружб, приязней, соперничеств.
А ведь ты была взрослая девочка.
И, казалось мне, умненькая, по-взрослому умненькая девочка.
Перепутанная болтовней, перещёлканная вечным щебетом, взрослость эта была...
Возможно, была она ничем иным, как просто тоскливым шевелением души,
Пробуждающейся к жизни души.
Ещё полусонной, ленивой и, оказалось, не по годам инфантильной.
Но по напору неряшливо маскируемой беззастенчивости
Можно было уже угадать характерец, в который отольётся со временем яркая, Редкая, небывалая твоя красота.
И - небывалая в скотском мужском мире жертвенность.
Но, тогда ещё юная, поначалу ещё охотно извиняемая смесь,
Смесь нагловатой наивности и нестерпимо-жадного любопытства,
Хищного любопытства ко всему, меня начинала раздражать.
Особенно бесило любопытство к моим отношениям со взрослыми женщинами.
Совала ты, совала свой миленький носик туда, куда бы не стоило.
И это меня не просто бесило.
Ты для меня начала становиться не просто обузой.
Пока, наконец, не понял я самого главного.
Пока не осознал, что без тебя не могу.
Совсем не могу, совсем не хочу оставаться без тебя.
А вообще, ты была скорее маленькой женщиной, а не подростком.
Правда, подростком с крупными, красивой формы губами.
Они-то и выдавали в тебе не девочку, но – женщину.
Настоящую женщину.
А ещё – целая лава волос!
Настоящая лавина красно-рыжих, редчайших, драгоценнейших твоих волос.
О боже, как же они распускались по твоим обнажённым плечам!
А потом – по груди, по всем нежным твоим рёбрышкам, по всему, всему, всему…
По всему белому, чистому в наготе, нежному, изумительно белому твоему телу!..