- Ох, девчонки! Сколько же земляники вызрело этим летом! Тьма-тьмущая! С порога видать, как канава рдеет! - говорила бабушка Варя, выдавая нам с Иркой бидоны и кулек ватрушек на перекус.
Вырытая на манер окопа глубокая канава, начиналась сразу за огородом и постепенно мельчала у лесной опушки. Благодаря примитивному дренажу, зыбкая хлябь болот со временем уплотнилась цепким дерном, прорвав многолетнюю блокаду непроходимой топи. Усохшая трясина проросла душистым можжевельником, ягодными кустарниками и звонким, неприхотливым осинником, щедрым на грибы.
Землянике уютно было вызревать в этой канаве. Утреннее тепло аккуратно слизывало ночную росу, помогая ягоде сбросить сонливость. Знойные лучи полуденного солнца не доставали теневой стороны земляничника, создавая уютные условия для налива. Вольготно созревая в затемненном импровизированном окопе, ягоды отличались особым, пленительным ароматом и клубничными габаритами.
Варварины внучки уже наполнили свои бидоны душистой ягодой, когда кукушка из леса затянула волнующую цыганщину своих посулов. Ворон, поспешивший выступить вторым голосом, исказил авторскую тональность врожденной картавостью. Осторожный поползень неожиданно поддержал солистку ненавязчивым треньканьем, а вмешавшийся трудолюбивый дятел профессионально выпрямил ритм заданной музыкальной темы. Осины, дирижируя птичьим оркестром, гостеприимно усилили звон листвы, приглашая намаявшихся горожанок под уютный полог своей тени.
Изжарившись в лучах полуденного солнца, сестры без боязни шагнули в лесную прохладу и с наслаждением растянулись под сенью развесистой липы. Вчерашние ученицы начальных классов, закрыв от наслаждения глаза, впитывали в себя своеобразные звуки леса, в которых не было нервного трамвайного лязганья, торопливого шарканья обуви по тротуару, школьных звонков и визга автомобильных тормозов. Особый покой обволакивал сознание сестер, приноравливая их сознание к неторопливой тишине деревенской жизни.
Детские руки в ягодных разводах, уже потянулись к карманам с заветными ватрушками, как неожиданное хриплое мяуканье заставило малышек приподняться с травянистого ложа и посмотреть вверх. Из дупла дерева, под которым охлаждались девчачьи тела, выглядывали забавные кошачьи мордочки. Сытный дух деревенской выпечки выманил раскосых ушастиков из уютного убежища, заставил сглотнуть голодную слюну, преодолеть страх и спуститься вниз по корявому стволу старого дерева. Два несуразных котенка, немного горбатых и нескладных, по-детски наивных и забавных, голодно смотрели на ватрушку в детских руках. Испугавшись резкого движения девичьей руки, метнувшей кусок пирога, бесхвостая пара зашипела, распушила ворс своей пегой шкуры, обнажила передние клыки и попятилась от сестер. Затем, внимательно проследив траекторию падения печива, странные котята ринулись к месту его падения. Урча и отталкивая друг друга, мохнатая детвора мгновенно управилась с угощением и выжидательно уставилась на девчонок. Чтобы утихомирить кошачий голод, хватило трех ватрушек. Последний бабушкин гостинец, истерзанный на куски, потерялся в резном папоротнике. Отяжелевшая от сытости четвероногая детвора попыталась вернуться в дупло, но сон сморил ее у древесного комля. Парочка диких котят, уютно свернувшаяся мохнатым клубочком, засопела неподалеку от нас с Иркой.
Непроизвольное желание погладить малышей остановил властный, хриплый рык сверху. Над нами, удобно устроившись на толстом суку, сидело сильное животное.
Его уши-локаторы с темными кисточками, пытались угадать наши действия.
Янтарные, широко посаженные глаза, простреливали навылет нашу сущность.
Плотное тело бугрилось от ежесекундного желания броситься вниз для спасения своего помета.
Продолговатые свисающие бакенбарды, слегка прикрывали крючковатые когти на лапах, готовые вцепиться в каждого, посягнувшего на жизнь выводка.
Не отрывая взора от напряженных глаз дикой кошки, мы с Иркой пятились к лесной опушке. Время от времени, дождь осиновых листьев обливал нас сверху. Это значило только одно: зверь гнал нас из леса, перемахивая с дерева на дерево. Мы не были желанными гостями осинника, где подрастало кошачье потомство.
Только прибежав домой, мы вспомнили об оставленных в лесу бидонах с земляникой. Бабушка, выслушав наш рассказ, успокоила:
- Бог с ними, с бидонами. Одно только жалко, трудов ваших. А на рысь не сетуйте. Без надобности она никогда не нападает. А уж коли, вы котят ее пожалели, то в этом доме она пакостничать не будет. Рысь, хоть и зверь, а добро помнит всю жизнь.
Приезжая в город зимой, бабушка Варя рассказывала, что частенько замечала рысьи следы вокруг дома. Правда, в отличие от соседей, куры и кролики у нее на подворье не пропадали. Никогда.