В мои годы безсонница нежелательное, но, к сожалению, весьма частое явление. Вот и сегодня, уснула в два часа ночи, проснулась в половине шестого. Не спится.
Лежу, стараюсь отвлечься от неприятных мыслей, которые никак не хотят отступать, как бы я их не гнала прочь. Стараюсь вспомнить что-нибудь хорошее, доброе…
Вспоминаю… Хм-хм-хм! Закрытые глаза улыбаются, напряжённые мышцы лица смягчаются, и губы невольно расплываются в доброй улыбке. Тёплый комочек счастья скатывается в моё сердечко. Я успокаиваюсь.
- Вспоминаю задорновского «Хатуль мадана»! И начинаю беззвучно похохатывать… Хм-хм-хм!
- Благодарствую тебе, Михаил Николаевич! Эх, как же жаль, что рано так ушёл…
И вдруг подумала:
- Эх, поговорить бы с Вами сейчас, Михаил Николаевич! Что бы Вы сказали?
- А я бы так и сказал:
– Рано! Рано мне уходить в иномиры!
Я тут, недалеко от вас обретаюсь, дорогие мои, как это вам ни покажется странным! Пока почти рядом с вами! Уж очень интересные дела тут начинают у вас разворачиваться!
М.Н. «пожевал» губы, как он это делал, когда надо было выдержать паузу, и сказал:
- Народ просыпается! Это так здорово! Не-е-т, братцы, недаром я жил на земле!
И будил, будил, будил вас!
Прищурив в улыбке глаза, вопросил:
- Правда?
- Конечно, правда! – отвечаю, - мы Вас любим и помним! А я «употребляю» Ваши замечательные концерты, когда хочу уйти хотя бы на время от изнуряюще тяжкой правды теперешней жизни, когда маразм всё крепчает, и конца краю уже кажется, этому не будет! Смотрю Ваши концерты, и мне становится легче. И начинает казаться, что, как Вы, Михаил Николаевич говорили:
- Кажется, не всё так плохо, как кажется!
И иногда даже сквозь слёзы я начинаю улыбаться. И оживаю, и снова хочется жить, и даже что-то делать, действовать!
- Светлой и долгой доброй памяти! – думаю я, и потихоньку незаметно ухожу в сон.