Глава 8. Остаться в спецназе
- Так вот: о предложении Игоря Дмитриевича перевестись в его бригаду и под его опеку я рассказал ребятам своей разведгруппы. Вообще-то, я должен делиться и советоваться с ними. Мы все уже проверенные бойцы, побывавшие в боях, стрелявшие в душманов, бывшие под пулями и рисковавшие жизнями.
- Дуй, Балдан, не раздумывай! – Советуют ребята наперебой. – Балдеть будешь до конца службы. Начальником склада тебя сделают. Лафа, только мечтать можно. Безопасность – за забором!
- Дурак! Зачем отказываешься? Человек тебя спасти хочет!
Все друзья советуют воспользоваться случаем и перевестись в более безопасное место. На душе становится муторно. Пусть уговаривают, но я уже не смогу оставить их и не переведусь! Как потом жить? Знать, что выскользнул по знакомству из опасности, схитрил, словчил? Нет, не смогу так поступить. Спасибо, Игорю Дмитриевичу, но спецназ я не оставлю.
Потом узнал, что майор Шулунов встречался с моим комбатом, сказал, что младший сержант Дугаров его племянник, а потому он хотел бы перевести его в свою часть. Комбат почти согласился с ним, но решил узнать мнение моего командира роты Кравченко. Тот ответил категорически:
- Дугарова не отдадим! Мы таких не отдаём.
Но Игорь Дмитриевич непременно желал меня перевести в свою бригаду. С этой целью он написал письмо командующему в Кабул. Через три месяца оттуда пришел приказ: младшего сержанта Балдана Дугарова перевести из 3 особого батальона, то есть 173 ооСпН, в 70 мотострелковую бригаду. Казалось, что теперь уже никто не может воспрепятствовать моему переводу.
Меня вызвал к себе замполит роты старший лейтенант Владимир Ануфриев. И вот он беседует со мной, угощает обедом. Говорит, что из Кабула пришел приказ о моём переводе в другую часть. А сам тревожно и выжидающе смотрит на меня. Как поступишь, Балдан?
- Товарищ, старший лейтенант, могу я отказаться?
- Можешь, можешь, Балдан! – Воскликнул замполит, пододвигая мне бумагу и ручку.
С огромным облегчением я написал рапорт, что отказываюсь от перевода из своего батальона в мотострелковую бригаду. Дальше получилась вообще комичная ситуация.
Выхожу из штаба и вижу – к зданию стремительными шагами приближается Игорь Дмитриевич. Вот так попал! Надо срочно прятаться. Ретируюсь обратно, плутаю через столовую и выхожу на следующую сторону здания. Слышу голос Игоря Дмитриевича и возгласы солдат.
- Где Дугаров?
- Только что был!
- Куда он мог подеваться?
Но всю жизнь скрываться не будешь. Игорь Дмитриевич настиг меня в расположении. Добрый человек, сородич, заместитель командира бригады, почти что родственник, он распекал меня как последнего нашкодившего несмышлёныша, который не жалеет ни отца, ни мать и собирается оставаться там, где смерть может встретиться в любое время!
Мне было стыдно, мне было очень плохо, я молча выслушивал дядю Игоря, но молил, чтобы быстрее миновали минуты недоразумения, а я остался верен своему спецназу.
- Ты что делаешь, Балдан? А вдруг тебя ранят, убьют? Ты можешь остаться без рук, без ног, стать калекой. Как я приеду в Алханай, что скажу твоим родным? Разве поверят люди, что я, будучи замкомбригом, рядом с тобой, обладая несомненной властью, не смог спасти тебя?
Мне было жаль и его, и себя. Я молчал и тупо смотрел под ноги. Скорее бы прошли эти минуты! Сколько раз до этого мои друзья уговаривали меня воспользоваться выпавшим шансом и покинуть опасную службу. Русские, украинцы, грузины, белорусы – друзья разных национальностей видели, что у меня имеется редчайшая возможность избежать ранений или смерти, а потому хотели, чтобы я не упустил эту возможность. Но я дал себе слово – остаться спецназовцем, вернуться домой спецназовцем.
Конечно, гнев дяди Игоря прошёл, он успокоился. Смирились друзья. Служба продолжалась. По тревоге или разведданным наша группа высаживалась с вертолёта или брони в указанном месте, устраивала засаду, как правило, в местах опасных, где предполагалось продвижение караванов или колонн, где обязательно был бой с душманами. На нашем счету было уже несколько «забитых» караванов, группа становилась известной в частях и подразделениях 40-й армии. О нас уже писали в газетах.
Мы продолжали встречаться с дядей Игорем, беседовали на родном языке. Продолжаем дружить и встречаться и в наше время. И он всё ещё шутливо упрекает меня, что я не согласился на перевод в его часть. «А если бы случилось непоправимое?» – иногда говорит он.
Комментарий:
Итак, командир роты, узнав, что Дугарова могут перевести в другую часть, ответил, что Дугарова они, бойцы группы, не отдадут.
Похвальная характеристика для молодого бойца.
Известно, что в спецназ попадает не каждый, но спецназ проверяет каждого попавшего. Остаются самые надёжные. Таких не отдают.
В заявлении ротного – вся жизнь Дугарова, от фермы в Тут-Халтуе, животноводческих стоянок, крестьянской работы и занятий спортом до всего, что воспитывает и формирует человека Восточной окраины без всякой зауми и хитроумных философствований, где получается цельная и правдивая натура.
Такая натура может молча выполнять любую физическую работу, ничего не требуя взамен и не думая о каких-то компенсациях и преференциях, ибо так должно быть. Такая натура, не раздумывая бросится на помощь любому человеку, если увидит, что ему угрожает опасность. Такая натура…
Доскажите сами.
- Вернёмся к выходу на боевое задание, высадкам и засадам.
Для того, чтобы совершить такую высадку, о которой я упомянул выше, совершить переход к назначенному квадрату и устроить засаду, нужна предварительная подготовка.
Как это происходит? Что об этом знает боец группы?
Перед выходом на задание командир собирает группу. Выход может длиться несколько суток, а то и недель. Командование планирует передвижение детально, время – по минутам. Действия группы полностью автономные. Весь груз несём на себе.
Собираемся обычно перед расположением, то есть – перед палаткой роты. Командир группы определяет подгруппы, в которых обычно три человека. Как правило, это уже сработавшиеся ребята. Потом командир даёт задание каждому.
Мы начинаем подготовку.
При этом учитывается всё: сложность района действий, количество людей, вооружения, боекомплекта, снаряжения, еды, воды. На счету каждый грамм. Обвес спецназовца внушительный: от прибора ночного видения, до стандартной радиостанции для связи с командиром, гранаты, запалы, нож, индивидуальный перевязочный пакет. Помимо этого ещё масса нужных вещей. Представьте себе гранатомётчиков, расчет АГС-17, вес которого без боеприпасов почти двадцать килограммов. А с боеприпасом? А с прицельным станком? Наверное, килограмм пятьдесят только один гранатомёт. Потому боезапас гранатомёта делим на группу. Так сказать уравновешиваем вес на каждого.
Кстати, военные берцы или сапоги мы не носили. В пятидесятиградусную жару в них не навоюешь. Обычно носили кроссовки. Поначалу добывали сами, потом стали присылать.
Основной груз спецназовец несёт в ранце. У нас был РД-54 со множеством приспособлений и сумками, которые либо обрезали, либо переделывали кому и как удобно. Но и рюкзак может не вместить нужное количество самых необходимых вещей.
Что мучает больше всего во время выхода и засады? Жажда! Воды всегда не хватает, сколько бы ни брали в дорогу. Каждая фляжка – больше полутора литров, кажется, 1,7 литра. Опыт приходит со временем, а во время первого выхода новички, обычно, выпивают всю воду, потом изнемогают.
Группа готова. О вылете и высадке я рассказал. Как и было запланировано, группа точно вышла к месту засады и устраивает дневку. Мы скрадываем противника. Всё, как на охоте, только в тысячи раз опаснее. Группа должна так устроить засаду, чтоб идущие с караваном душманы ничего подозрительного не заметили.
Спецназовцы, то есть люди, имевшие до этого другой опыт жизни, жившие в совершенно других природно-климатических условиях, попавшие в эту загадочную страну по воле обстоятельств, должны так замаскироваться, чтобы местные люди, живущие здесь веками и знающие каждый уголок, все особенности своей земли, по запаху чующие присутствие чужих, не заметили ничего подозрительного вплоть до того, как ударит по ним смертельный огонь из пулемётов и гранатомётов. Затаившись в засаде, издалека уже чувствуешь приближение каравана.
И вот показался караван, по приказу командира головной дозор, то есть ударная подгруппа, первым открывает огонь, и сразу же грохочет из всех стволов вся остальная группа. Несколько минут кинжального огня, и – всё кончено.
Так опытный охотник ставит капкан на чуткого зверя, так более хитрое животное устраивает ловушку для своей, не менее хитрой, жертвы. Но для этого надо учиться и специально готовится для каждой встречи.
Всё может случиться во время выхода. Разведданные могут оказаться ложными, координаты неправильными, командование может ошибиться, выбранное место оказаться неправильным. Бой может затянуться. В этом случае душманы появляются из ниоткуда, а на самом деле – задействовано всё окрестное население. Вот почему спецназовец должен надёжно подготовить своё укрытие, защитить себя от осколков мин, гранат и пуль. Может быть, придётся отбиваться долгое время. А если в это время убьют радиста или накроют миной рацию? Кто и как вызовет авиацию и подкрепление?
Подгруппа со снайпером и гранатомётчиками, выдвинувшаяся внизу, чуть в стороне от пути идущего за много переходов каравана, а также остальные тройки, засевшие повыше, скрупулёзно оборудуют свои места, которые мы называем скальными стрелковыми укрытиями. На земле, где мягкий грунт, можно вырыть окоп, в горах такое невозможно, тут используем камни. Их всегда много, они повсюду. Из них и выстраиваем брустверы и стены.
Обычно такое укрытие готовят для трёх человек. На подготовку укрытий и засады уходит не более получаса. Одновременно, в местах, указанных командиром, расчёты готовят автоматические гранатомёты, пулемёты, минер минирует дорогу и возможные пути отхода душманов.
Если посмотреть с большой высоты, как сегодня делают съёмки с дрона, то, наверное, можно увидеть, что за много километров от места, где мы собираем и готовим для боя оружие, оборудуем укрытия, движется караван: несколько машин, обычно, иномарки, верблюды, вооруженные люди, которые внимательно осматривают местность. Впереди может быть дозор…
Но у нас нет возможности наблюдать с высоты, мы работаем по плану, по времени, по данным разведки.
И вот засада готова. Начинается томительное ожидание…
Я говорил, что группа обычно насчитывала двадцать иногда двадцать с лишним человек. Основной состав – сослуживцы из роты, дополнительно к ним специалисты – связист с рацией, минер с минами.
Напряжение никогда не исчезает. Выход могут заметить местные жители или же разведчики душманов проследят маршрут группы. Во время передвижения, а это происходит, как правило, по горной местности, по скалам, иногда кажется, что силы уже на исходе. Верхняя и нижняя одежды насквозь мокрые, ремни и пояса скользят, снаряжение начинает съезжать, груз тяжелеет с каждой минутой. Тело молит о свежем ветерке.
Так и проверятся выносливость, дух спецназовца.
Командир обычно ставил меня в головной дозор, то есть в ударную подгруппу. А это значит, что бойцы головного дозора первыми преодолевают препятствия, первыми встречают караван.
Они первыми открывают огонь. Противник, естественно, первым стреляет в них.
Медаль «За отвагу»
Архивная справка Министерства обороны.
Центральный архив.
В наградном листе к Указу Президиума Верховного Совета СССР от 31 июля 1986 года, по которому младший сержант Дугаров Балдан Доржижанович (так указано отчество в Указе и наградном листе), командир отделения 173 отдельного отряда специального назначения 22 отдельной бригады специального назначения, 1967 года рождения, награждён медалью за «За отвагу», записано:
«В Вооруженных Силах СССР с мая 1985 года. Призван Дульдургинским РВК г. Читы. Домашний адрес: Читинская область, Дульдургинский район, село Алханай, ул. Борсоева, 17.
При оказании интернациональной помощи ДРА с августа 1985 года (так в документе)… показал себя только с положительной стороны. Принимал участие в 8 боевых действиях по уничтожению бандформирований мятежников…
Во время проведения засады 26 января 1986 года в районе 40 км северо-западнее г. Кандагар младший сержант Дугаров Б. Д. принимал участие в бою по уничтожению каравана мятежников… Огнём из личного оружия уничтожил 3 мятежников. Оказал помощь тяжело раненному… и с риском для собственной жизни вынес его с поля боя…»
(ЦА МО.ф33. оп.1/12917 с, д.258.л 136)
«...сделать то, что выполняли спецназовцы в Афганистане, под силу только беспредельно мужественным и решительным солдатам.
Люди, служившие в батальонах спецназа, были профессионалами самой высокой пробы».
Громов Б.В., командующий 40-й армии.
- В жизни, конечно, всё не так, как на бумагах. Охота на караваны душманов – сложная и трудная работа. Сплошных побед тут быть не может. Командование изучало все маршруты, следующие из Пакистана. Наиболее активный маршрут тянется вдоль реки Аргестан и напрямую выходит к большому кишлаку Ходжмульку, который расположился на северной стороне кандагарской зеленой зоны. Там перевалочная база душманов. Всюду посты и лазутчики. Каждый чабан – лазутчик. Как в таких условиях проводить высадки, сутками идти в марше, наблюдать, оставаться при этом незамеченным? А ведь высаживались, совершали маршброски, наблюдали, делали засады и забивали караваны.
Свидетельства участников и очевидцев:
Вот запись в дневнике от 22 декабря 1985 одного политсоветника по делам молодежи, который жил и работал в Кандагаре. Запись сделана во время совещания в ЦК ДОМА (Демократической организации молодёжи Афганистана):
«Кулчев В. З. (Пактия): Проводят подпольные Джирги. В ноябре перешло на сторону власти примерно 11 тыс. человек (тутахи). 718 семей вернулись с начала года из Пакистана. Добиться коренного перелома в провинции не удалось. На границе из 99 известных маршрутов 51 не закрыт».
Источник: http://kireev.info/w-4-8.html
Кандагарский дневник. Георгий Киреев.
Караваны – живительные артерии гор и пустынь, питающие население буквально всем необходимым – от продуктов до товаров первой необходимости. Отчёты и сводки никогда не отразят реальной жизни, где, как и в любом организме, происходят невидимые процессы, время от времени прорывающиеся наружу. Жизнь сложнее, чем мы думаем, и не все караваны везут груз для душманов.
Многие источники утверждают, что все маршруты караванов из Пакистана, ведущие в Афганистан, были под надёжным контролем. Но политсоветники, жившие в это же время в Кандагаре, пишут в своих дневниках, что постоянно подвергались обстрелу, а губернатор беседовал с душманами о недопустимости обстрела города, особенно квартала ООН, где и жили политсоветники. Интересно, что душманы всё время обещали обстрелы прекратить. Представьте себе, что первый секретарь РК КПСС какого-нибудь района на Кавказе говорит при встрече (!) или по телефону: «Шамиль, прекращай стрелять, хотя бы после обеда...»
Вывод: вооружение поступало душманам непрерывно. Тем более, что армейские и пограничные войска ДРА предпочитали не ввязываться в бой с душманами. По договорённости советские войска должны были нести только охранные функции. Но деле вышло, что наша армия воевала, афганская – прятались.
Все отряды спецназа могли закрыть только малую часть караванных маршрутов. Нереально поставить железный заслон на тысячи километров гор и пустынь несколькими батальонами и десятками бронетранспортёрами. Сегодня говорят о перехвате только 12-15 процентов всех направляемых душманам караванов.
Спецназ ГРУ в Афганистане
Увеличение численности отдельных отрядов специального назначения преследовало только одну цель: перекрыть как можно больше маршрутов караванов, то есть обескровить сопротивление организма.
В 1984 году Генштабе стали задумываться об изменении тактики боевых действий, ибо потери увеличивались катастрофически. За год погибло 2803 солдат и офицеров. Увеличение количества войск даст только увеличение количества потерь. Тем более рост числа колонн по Салангу – прямой рост потерь, тут активизация душманов будет чрезвычайной. Какой смысл в содержании огромного числа бронетанковых войск, когда у душманов вообще нет бронетехники, а наша становится только целью для РПГ и фугасов. Воевать, видимо, следует такими же партизанскими методами, какие применяет противник.
Анализ показывал, что следует резко увеличить численность подразделений специального назначения. Хорошо наблюдать с высоты времени, но труднее понять прошедшие события и время. Сегодня мы видим, что к середине 1980-х годов в 40-й армии появилось отдельное оперативное командование для управления действиями подразделений специального назначения. Кодовое название структуры или схемы действий «Экран». Так, в апреле 1984 года, началась «караванная война» для перекрытия пакистанско-афганской границы, получившая кодовое название «Завеса».
В самый разгар этой операции призвали в армию Балдана Дугарова из далёкого села Алханай Забайкальского края. По воле различных обстоятельств он был зачислен в 173 отдельный отряд специального назначения ГРУ.
Созданный по аналогии с «мусульманским» батальоном специального назначения и в соответствии с планом операции «Завеса», 173 отряд спецназа ГРУ пересёк границу Афганистана 10 декабря 1984 года. В Кандагар отряд прибыл своим ходом, пробыв на марше четыре дня. Через месяц после обустройства и акклиматизации в зоне своей ответственности, именуемой «Юг», отряд приступил к выполнению непосредственных боевых задач.
Имеющиеся сведения показывают, что за всё время нахождения в Афганистане 173 отдельный отряд спецназа ГРУ был лидирующим по результативности во всей 40-й армии.
Весной 1985 года отряд был зачислен в состав 22 отдельной бригады специального назначения, штаб которой базировался в Ложкарёвке (Лашкаргах). В составе бригады было 4 отряда спецназа…
- Связистом нашей группы был парень из Красного Чикоя – Саша Явнов, мой земляк из Забайкалья, на полгода старше меня призывом. Конечно, он сразу понял, что я бурят, его земляк. Однажды, когда мы были на выходе, он предложил мне:
- Хочешь позвонить домой?
Ничего себе! Тут горы, опасность может таиться за каждым камнем или кустом, а он – позвонить домой. Но в тот раз обстановка была спокойной. Оглядев местность, я махнул рукой: хочу! И он тут же позвонил в почтовое отделение Алханая!
Ответила Долгорма-абгай! А я кричу:
- Алё, алёё! Я Балдан, Балдан я!!!
- Какой Балдан? Что за Балдан? Откуда?
- Из Афганистана звоню!
- Из какого Афганистана? Что за Афганистан?...
Тут в эфире что-то затрещало, связь прервалась. То ли Долгорма-абгай бросила трубку, то ли Саша прервал связь.
Конечно, ему было строго запрещено заниматься таким самовольством, но нет правил без исключений. А если бы связь с Алханаем затянулись, засекли бы в эфире? Как я жалел, что у нас не было домашнего телефона, а я не знал номеров домашних телефонов односельчан. Ведь и было-то их всего несколько. С афганских гор, во время боевого задания, позвонить в забайкальскую деревню! Расскажи кому-нибудь в то время, не поверил бы.
Больше мы так не рисковали… Случай, конечно, остался в памяти навсегда.
Александр Явнов из Красного Чикоя
В наше время секретов, тем более каких-то трудностей в поисках информации нет. Открыто всё. Из рассказа Балдана Дугарова солдаты и офицеры воинской части 51064, то есть отдельного учебного полка спецназа в Печорах, и 173 отдельного отряда Кандагарского спецназа могут узнать Александра Явнова, который обучался и служил в этих воинских подразделениях.
В социальной сети «Одноклассники» можно узнать, что родился он 11 декабря 1965 года, служил в указанных воинских частях, окончил Лесохозяйственный факультет, женат на Светлане, своей землячке из села Красный Чикой, семья ныне живёт в родном Красном Чикое.
Зайдите на его страницу и посмотрите фотографии, наглядно рассказывающие о боевых делах спецназа в предгорьях Кандагара.
Вот его профиль – https://ok.ru/profile/528172770596
Конечно, Александр Явнов помнит всех своих сослуживцев и Балдана Дугарова, а также тот интересный случай, когда он позвонил с афганских гор в село Алханай. Будучи на задании…
Спецназ, а также 173 ооСпН, довольно активно присутствует в социальных сетях интернета, предоставляя заинтересованным людям широкую возможность для ознакомления с деятельностью многих и многих бойцов отрядов во время их деятельности в Афганистане или других «горячих» точках.
На снимке: окраина Кандагара 1980-х годов.
Продолжение следует.
..............................................