Любовь зла, полюбишь и... таксу

 

          Ну, что я могу сделать? Ну не идёт у меня из головы эта смазливая девчонка. Ой! Я сказал «смазливая»? Вот- хам! Это всё уличное воспитание. Она просто красавица! Жгучая брюнетка. Изящное, стройное тело спортсменки-разрядницы. Длинная тонкая шейка, прямой и тонкий носик говорили о её, непременно, благородном происхождении.  А глаза… Эти карие, пронзительной глубины глаза, пронизывали насквозь мою, израненную невниманием, душу. Ласковый взгляд её удивительных глаз приводили моё душевное состояние в необъяснимый трепет и оцепенение. Цок-цок, цок-цок- бежала по дорожкам моя девочка. Цок-цок, цок-цок- и десятки любопытных оборачивались, чтобы хотя бы одним глазком увидеть это совершенство, запомнить и рассказать всем, что наш жестокий мир прекрасен, если по нему «цокают» такие ножки. Прекрасен,- если в нём живут такие небесные создания! О, как бы я был счастлив поймать на себе её случайный взгляд. Хотя бы метр пройти с ней рядом. По тропинке, по дорожке, да хоть по битому стеклу! Почувствовать, её божественный запах и пропитаться им, чтобы потом, лёжа на своём холостяцком неуютном ложе, смотреть на звёзды и вспоминать эти незабываемые мгновения. 
          Но однажды чудо свершилось! Я играл со своими друзьями мальчишками и девчонками в городском парке. Мы бегали и прыгали, бросали и ловили мячик, нам было очень весело. Но тут, вдруг, я увидел её. Я узнал бы её из тысячи. Она стояла рядом со своей спутницей, которая что-то возбуждённо рассказывала своей приятельнице, державшей за руку вертлявого мальчишку. Моей прелестнице и мальчишке было скучно слушать эти взрослые женские разговоры. Они с большим интересом наблюдали за нашими жизнерадостными играми, постоянно дёргали за руки своих мучительниц и просили их отпустить.
                - Ладно, иди, побегай дорогая. Только чтобы я тебя видела. Ты поняла меня, Рая? - наконец сдалась первая женщина.
                - И ты иди, Серёженька. За Раечкой присматривай, - отпустила, наконец, мальчишку вторая собеседница.
          Рая! Её зовут Рая! Теперь я знаю, как зовут любовь всей моей жизни! Я стоял, как вкопанный, туловище не шевелилось, глаза остекленели. Я видел только её.
                - Ромка, Ромка, лови мячик, - весело кричал какой-то мальчишка, запустив в мою сторону резиновый снаряд.
            Мячик звонко шлёпнул меня по  голове и отлетел в сторону, бегущей по траве, Раечки. Она на бегу ловко поймала его, подбежала ко мне и положила у моих ног. Что я должен был делать? Ноги не держали, я весь задрожал от возбуждения и невольно сел, а потом лёг на травку. Мячик лежал перед моим носом. От переизбытка чувств, я нежно лизнул его. Передо мной стояла и улыбалась та, которой я посвящал все свои мысли. Та, из-за которой я не спал ночами и готов был выть на Луну от безисходности своего положения. Та, чьё прекрасное имя так созвучно с моим.
                - Раечка. Такса, - опустив свои густые длинные ресницы, произнесла моя прелесть. И, изящно присев, написяла небольшую лужу.
                - Роман, - чуть склонив свою лобастую голову, представился я, - из биглей.
              Потом, галантно подняв правую заднюю ногу, два раза ссикнул на жёлтый одуванчик.
                - Значит Роман из биглей, говорите? – переспросила знойная красавица, как-бы невзначай понюхав мою попу.
                - Так точно-с! Из биглей. Роман-с! – пробасил я в ответ, нервно и быстро заколотив хвостиком.
                Давно я не вёл себя так глупо, так откровенно по-дурацки, по-мальчишески безответственно. Да и вид у меня был далеко не идеальный. Я сидел, непрерывно мигая своими поросячьими глазками, вывалив из пасти язык, совсем не представляя, как и с чего начать разговор с этим коротконогим ангелом.
                - Роман, а давайте в мячик поиграем! Догоняйте! – вдруг пискнула Рая, схватив своими восхитительно белыми зубками, зелёный, от долгих скачек по траве,  теннисный мячик. 
            Такса стремительно быстро побежала по лужайке, утопая в густых зарослях давно не стриженной газонной травы, сбивая своим хвостиком мелкие голубые цветочки и запуская в небо белые зонтики отцветающих одуванчиков. Конечно, такие понятия, как «стремительно быстро» и «запуская в небо» у такс имеют несколько иной смысл. Скажите, ну как можно «стремительно» бежать этими коротенькими лапками? А всё, что выше метра у них уже – небо!
            Раечка бежала, попискивая от удовольствия и наслаждаясь свободой, а я, чуть отстав, не спеша шёл следом, интригующе приговаривая:
                - Я щаз кого-то догоню, догоню, догоню…
            Как же был счастлив я тогда! Где-то далеко позади, остались девчонки и мальчишки, ползающие на зелёных коленках в поисках мячика. Две дамы с растерянными лицами и вертлявый мальчик Серёженька, получивший подзатыльник за то, что не уследил за собачкой Раечкой. Мы их уже не видели. Правда, иногда доносился печально-драматический высокий голос, переходящий на гласных в ультразвук:
                - Рая! Рая! Ко мне, моя девочка! Раечка, иди к своей мамочке! 
             « Мамаша, успокойтесь, ваша дочь в надёжных лапах!» - хотелось гавкнуть в сторону асфальтовой дорожки. Мы весело бежали по лужайке, утопая по самые уши в зелёной душистой травке. Её упругие стебельки нежно щекотали нам животики. Мы носились, как сумасшедшие друг за другом, сбивая одуванчики и подскальзываясь на улитках.
                - Привет, Ромка! – вдруг, донёсся густой бас откуда-то сверху, - всё носишься?
                Я поднял голову вверх и увидел огромную голову без ушей, заслоняющую своими размерами солнце и половину парка. Это был мой друг Тайсон. Его величественная фигура стояла на трёх лапах возле куста сирени. Великолепно сложенный торс, могучая грудь, необъятная напряжённая шея, ошейник, застёгнутый на последнюю дырочку, вдруг, замерли, как на чёрно-белой фотографии с собачьей выставки. Под кустом сирени журчало.
                - Ой, Ромочка, кто это? – нежно пролаяло из-под жёлтого одуванчика.
           Журчание резко прекратилось, Тайсон быстро опустил правую заднюю конечность и глубоко втянул себе в нос запахи окружающей среды. Пахло женскими духами «Ange ou Demon le secret», совсем, как у его хозяйки. А ещё пахло селёдкой и обойным клеем. Это уже от Ромки. Раздвинув своими лапками широкие листики подорожника, к «мужчинам», грациозно виляя рыжим пятнышком на попке, вышла Раечка. Тайсон, галантно сглотнув набежавшую слюну, представился:
                - Тайсон Памелла Энжел Америка третий! Американский питбуль терьер. Для вас, мадам, можно просто Тайсон.
                - Раймонда Сигуэрра Сьерра де Паско. Разумеется первая. Такса. Можно просто Рая. Между прочим, мадемуазель.
              Как же мне было неудобно смотреть на всё это. Скажите, пожалуйста, какие мы породистые! А, как на кусты в парке ссикать… Я видел, как мелко-мелко задрожал у Раечки кончик хвостика, как заблестели её глазки, спотыкаясь взглядом о бугры мышц на груди у Тайсона. Видел и, как этот, здоровенный  балбес, высунув свой язык, капал слюной мне на голову, тоненько поскуливая. Надо было что-то делать. Разрядил обстановку далёкий, но такой душевный женский крик:
                - Та-а-а-айчи-и-и-ик! Ты где, мой мальчик? Ко мне!
                Тайсон сконфуженно оглянулся на крик, прекратил попискивать и семенить своими лапищами.
                - Это моя… Рад был… Идти надо. Ей волноваться нельзя. Давление, знаете ли, - доходчиво объяснил породистый Тайсон и, пару раз гребанув всеми лапами по густой траве, лёгкой рысью побежал в сторону запаха любимых французских духов фирмы «Givenchy».
                Но я то видел, с каким трепетом Раечка провожала нескромным взглядом этого бодибилдера, играющего всеми группами мышц на моих нервах.
                - Рая. Раечка! – пытался дозваться я до любви всей моей жизни.
                - А? Какой он… Ромочка, вы с ним давно знакомы? - томным голосом спросила меня маленькая собачка.
                - Да. Он мой друг. Лучший, - помрачнев, ответил я.
                Вечерело. Конечно, у меня был план. Нужно было отвлечь эту породистую су… сударыню от золотого медалиста, лучшего представителя породы, чемпиона чемпионов, объекта мечтаний и ночных сновидений всех мадемуазелей нашего микрорайона. И было чем! Ещё со вчерашнего вечера, как будто зная наперёд сегодняшний расклад, я приберёг немыслимый сюрприз.
                Во время обеда на стройке, мой друг Мишаня нечаянно вывалил себе под ноги из коробочки с обедом огромных размеров куриную ногу. Смеялись все, кроме меня. Я просто сидел и завороженно смотрел на эту пахнущую чесночком, с хрустящей корочкой и прилипшими к ней макаронами огромную ногу курицы рекордсмена. В одно мгновение я вспомнил всё, что знал об Австралии и страусах Эму, непосредственных родственниках Мишкиной несъеденной ноги. Длинные, прозрачные, как слеза у страуса, похожие на шнурки слюни, замёрзшим Ниагарским водопадом струились из моей пасти на песок.
                - Убежала, гадина. Ну, на то она и нога, - обречённо сказал Мишаня, - чё смотришь, Ромыч? Бери, надеюсь, никто возражать не будет?
                К тому времени во мне уже было: пол котлеты говяжьих (спасибо девочки – малярши), шкурки от трёх сарделек (спасибо Васе электрику), пол банки пересоленного горохового супа ( Вовка, у тебя жена в кого-то влюбилась), приличный кусок «Краковской» полукопчёной ( Петрович, моё почтение ) и две «жопки» от пирожков с капустой. Но два раза меня просить не надо!
                Я быстро подбежал к Мишане, благодарно лизнул его, пахнущую соляркой руку вместе с ложкой, поднял с земли эту, очень заднюю куриную ногу, и пошёл. Я шёл, путая следы, озираясь и присматриваясь к любому движению, к любому шороху. Слежка замечена не была. Потом старательно вырыл глубокую яму в куче свежего речного песка и старательно закопал свою добычу. Коты так рыть не умеют. Ну, разве я не счастливчик?
                - Ромочка, а где ты живёшь? – отвлекло от воспоминаний ангельское поскуливание Раечки.
                - Собственно мои апартаменты тут, не далеко. С моей террасы открывается великолепный вид на вечерний город, парк и речку. Раймонда, я почту за честь…- начал было я.
                - К чему так много слов, - перебила меня Раечка, - конечно, пойдёмте. Надеюсь, у вас будет, что перекусить. В это время в нашем особняке подают ужин.
                Через десять минут мы были на стройке. Обойдя вагончик сторожа, перепрыгнув через глубокую колею, оставленную огромными колёсами Мишаниного КАМАЗа и съехав на попах по куче мелкого щебня, мы оказались у подъезда недостроенного девятиэтажного дома.
                - Вот, собственно, мы и пришли. Моя, так сказать, будка, - скромно объявил я, наблюдая за реакцией Раечки.
                Она медленно подняла вверх свою остренькую изящную мордочку. Её длинные бархатистые ушки внезапно завернулись. Раечка быстро - быстро захлопала своими длинными ресничками и, с огромным удивлением, пропищала:
                - Рома, вы здесь живёте? Сколько же этажей в вашей будке?
                - Да я как-то… восемь – девять где-то, - уклончиво ответил я, не понимая, куда клонит эта красотка.
                - Да вы – олигарх! А в нашем доме всего три, - восторженно объявила Раечка.
                - Возможно – «недострой». Я в этом понимаю. Я в строительном бизнесе, так сказать, - прояснил ситуацию я, пропуская даму вперёд на лестничную клетку.
                На пятый этаж мы поднялись быстро и весело. Раечку совсем не смутило, что пришлось идти пешком. Оказалось, она за здоровый образ жизни и, вообще, спортсменка – разрядница. В моей спальне был некоторый беспорядок. Перегруженная вешалка для рабочей одежды упала и по всей комнате валялись спецовки, чьи- то носки, перчатки, фуражки и оранжевые каски, заляпанные цементным раствором. Я вцепился зубами в спецовку почище и подтащил её к проёму в стене, где планировали монтировать балкон.
                - А это мой «телевизор», - гордо сказал я.
                Перед нами открывался великолепный вид на вечерний город. Солнце садилось, но ещё было достаточно светло, чтобы успеть насладиться великолепной панорамой. Раечка мельком посмотрела на недопитую кем-то бутылку кефира с пузырьками, на кусок булки, облепленный муравьями, и скромно спросила:
                - Ромочка, а когда в твоём доме подают ужин?
                - Раечка, в этом доме подают ужин, как только этого пожелает очаровательная гостья, - галантно ответил я, понимая, что с высокого стола кефир и булку не достать и надо что-то придумать.
                А что тут думать? Я посадил Раечку на спецовку поближе к проёму в стене и помчался вниз. Ситуацию спасти могла только она. Задняя нога курицы- мутанта! Уже через минуту я был у заветной кучи речного песка. Пока меня не было, она, вдруг, увеличилась. Наверное, Мишка вывалил на неё, а значит и на мою заначку, ещё десять тонн песка. Стахановец! Я начал рыть! Рыл… рыл… рыл!!! Нет, вы не подумайте, я знал направление. Просто я не думал, что будет так глубоко. Вспомнил даже про Раю. Таксы ведь норные охотничьи собаки. Может пусть идёт и роет тоннель к своему ужину?
                Мне казалось, ещё чуть - чуть и я услышу перестук колёс электрички, но тут мой, идеально настроенный на запахи, нос почувствовал его. Смешанный запах чеснока и чёрного перца. Именно так всегда пахли Мишанины руки, усы, майка на груди и всё, к чему он прикасался. Через минуту я уже пятился назад, выволакивая на свежий воздух, консервированную в речном песке, гигантскую куриную ляжку. Она была вся в песке и приобрела дополнительный запах речной тины, но она была целой!
                Мои сопли, слюни и слёзы, смешиваясь, капали на продукт в моей пасти, а я, перепрыгивая ступеньки, спешил накормить свою единственную и неповторимую. Рая сидела на спецовке и думала обо мне. Нет, ну, а о ком ещё? Не о Тайсоне же?
                - Ой, Ромочка, что это у тебя так вкусно пахнет? – спросила Раечка, рванув на себя куриную ногу.
                Раймонда Сигуэрра Сьерра де Паско лежала на спецовке, крепко обхватив своими коротенькими лапками куриную лодыжку. Её ослепительно белые маленькие зубки рвали на части и тщательно пережёвывали куриную плоть. Хруст перемалываемых костей и речного песка с ракушками звонким эхом уносился по подъезду до девятого этажа «моего» домовладения. Спрашивать её – «вкусно ли ей, угодил ли я своей любимой?» - смысла, абсолютно, не было.
                Я сидел под столом, на всякий случай, на безопасном расстоянии. Сидел и не понимал. Не понимал, как в эту длинную коротконогую су… сударыню могла поместиться, по сути, нога небольшого австралийского страуса Эму?
                Даже костей, на которые я всё же рассчитывал после ужина Раечки, не осталось. Последнее, что я от неё услышал, было шёпотом сказанное:
                - Ромочка, почеши меня за ушком, я так лучше засыпаю. И выключи свет, пожалуйста.
                Пол - ночи я сидел рядом с раздувшейся Раечкой и почёсывал её за ушком. Вот только, как выключить Луну и звёзды я понятия не имел.
                На утро у меня тоже был план. Пока Раечка не попросила меня подать завтрак, нужно было «делать ноги» со стройки и вернуть аристократку домой. То есть в её привычную среду обитания. Я долго уговаривал невесту пораньше выйти на прогулку. Пробежаться по утренней росе, погонять ещё заспанных голубей, отобрать что-нибудь у горластых ворон. Но Раечка то спрашивала где её лоток для туалета, то просила фильтрованной водички, пока по ступеням подъезда не зашаркали, поднимаясь на этажи, строительные рабочие. Но не успели мы выбежать из подъезда и подняться на кучу щебня, как от вагончика сторожа послышался срывающийся крик Кузмича:
                - Дык, вон она! Собачка чёрная! С Ромкой нашим! Её вчера по телику показывали. Пропала она! Деньгу дают большую, кто найдёт!
                Моментально оживилась стройка. Как будто «чёрную» премию в конвертах привезли. Растопырили руки одни, вытянули шеи другие, начали рыться в целлофановых кульках в поисках вкусненького, третьи. Но я ж говорю, у меня на утро план был. Уходили тайными тропами.
                Через пол - часа мы прибежали к Раечкиному дому. Огромные кованные ворота и четырёхметровый каменный забор не могли скрыть изысканную архитектуру трёхэтажного особняка. Эксклюзив. Вы уж мне поверьте. Я давно в строительном бизнесе.
                - Не волнуйтесь, Роман. Нас в камеры наружного наблюдения непременно увидят, - успокоила меня Раечка, поглядывая вверх на какую-то трубку с красным огоньком.
                И правда! Очень скоро мы услышали стук каблучков, дверь открылась и на пороге появилась симпатичная молодая женщина в строгом синем платье и белом кружевном переднике.
                - Ой! Раюшка нашлась! Сама пришла! А Иннеса Вильгельмовна в полицию поехала. Сказала, что всем им сейчас устроит лёгкую жизнь и план «Перехват» они на всю жизнь запомнят! Иди ко мне, моя девочка, - замурлыкала то, что должна была мурлыкать женщина в белом переднике.
                Раечка лизнула меня в нос, и я почувствовал лёгкий коктейль из запахов чеснока, чёрного молотого перца, пережаренной куриной шкурки и речной тины.
                - Думай обо мне, мой герой! – прошептала такса мне в правое ухо.
                Щёлкнули замки, и дверь мягко захлопнулась. Я хотел было уже уходить, но тут дверь снова отворилась и в небольшую щель кто-то сказал:
                - Не уходи, красавчик. Я сейчас.
                Через десять минут послышался знакомый стук каблучков, и на пороге снова появилась широко улыбающаяся симпатичная женщина в кружевном переднике.
                - Держи, мужчина. Заслужил! – сказала она, почесав моё левое ухо, и сунула под нос ещё тёплую жареную куриную ножку.
                Я очень аккуратно принял из её рук подарок, а мой организм, вспомнив, что голоден со вчерашнего дня, начал выделять слюни, сопли и слёзы одновременно. Женщина, рассмеявшись ушла, а я съел ножку ещё до того момента, как она успела войти в дом. Конечно, размер был не тот, конечно, была явная проблема с недовложением чеснока и перца, но, как же было приятно…
                Как же было приятно жрать курицу без песка, ракушек и запаха речной тины!