Хоть я человек пишущий, от всякой там романтики всегда был очень далёк. Даже в произведениях своих любовную линию почти не ввожу, нет соответствующего опыта, да и просто не интересно. Ну, не может человек быть идеальным возлюбленным и плодотворным творцом, на всё времени и сил не хватит элементарно. К тому же, когда я слышу слова «романтика», всегда вспоминаю одну печальную историю.
Надо вам сказать, что писательским ремеслом, в наше время, не заработать, при всём желании, оттого вынужден я работать строителем на заводе. И в тот, далеко не самый приятный день, мы с коллегой как-то особенно ударно поработали, закончили все задания за час до обеда. Решили поесть раньше. А принимали мы пищу в своей отдельной раздевалке мужской, причём, в ней больше никто не переодевался. Некогда большой цех в несколько сотен человек, «съёжился» ныне до пяти человек, причём, трое – девушки. И женская раздевалка отдельно, далеко от нашей находится.
Соратник мой задержался, зашёл в комнату «для раздумий», а я открыл дверь, проследовал к своему шкафчику в самой дальней части комнаты, у окна, сунул ключ в замок, снял его, открыл створку, достал завтрак, кинул на обеденный стол и поспешил в коридор к туалету, руки помыть. Возвращаюсь и застаю весьма неприятную картину – стоит перед моим шкафом неизвестный брюнет - парень с короткой причёской, (одет эдак в стиле «унисекс», - курточка, джинсы, сверху халат белый, на голове шапочка, как у аптекарей (в цехах все так ходят)), самым наглым образом шарит в сумке в моём шкафу! Будто почувствовал что, повернул голову, побледнел, как мел, рот открыл.
Надо вас сказать, что я человек миролюбивый, добродушный, дрался всего пару раз в жизни, в школе, но уж если ухитрился разозлить – берегись! Мгновенно прихожу в ярость и уже не важно, кто передо мной амбал или коротышка. А ничто так не выбешивает, как крысятничество. С рёвом сорвался с места, воришка только руки успел поднять (если он и знал какие-то боевые искусства, место мало, узкий проход между обеденным столом и пустыми раздевалочными шкафами, врезался в негодяя, подобно паровому катку, впечатал в стену за спиной, прямо бёдрами в радиатор, ухватил рукой за лицо, врезал его головой в окно, к счастью, в раму попал, стёкла не разбились, потом вцепился в волосы и несколько раз ударил уже лицом о стол, бросил на пол, придавил своим телом. Тут на шум вбежал мой коллега.
- Что такое? – воскликнул он.
- Вот, поймал негодяя, пытался у меня из сумки кошелёк вытащить! У тебя там стяжки для проводов лежат, кинь мне пару штук, руки свяжу, и беги за начальником охраны, пусть ментов вызывают!
Напарник помог связать пленника и побежал за охраной, а я остался сторожить.
Проверил сумку, кошелёк, вроде, на месте, пересчитал деньги и запомнил сумму. Надо сказать сумочка у меня с лямкой через плечо, большая, телефон, ключи, кошелёк, всё в одном широком боковом кармане. Там лежала какая-то бумажка сложенная. И вот о чём я подумал. А ведь у нас сейчас законодательство весьма странное, за нанесение тяжких телесных повреждений преступников уже меня посадить могут! Надо бы добавить себе "очков". Прежде всего, бумажку положил на шкаф, чтобы никто не увидел, потом взял кошелёк свой за краешек, сунул в правую руку негодяя, стиснул пальцы, оставив отпечатки, кинул рядом с телом, потом извлёк из своего шкафа кухонный нож за лезвие (халтурщики, когда жили в нашей раздевалке, забыли), полоснул себя по щеке, не слишком заметно, зато кровь так и хлестнула из раны, сунул в левую ручку пойманного, стисну пальцы, положил с другой стороны от тела. Теперь совсем другое дело.
Начальник охраны примчался минут через пятнадцать.
- Я оставил всё, как есть, - встретил я его, - чтобы менты могли зафиксировать. Представляете, мерзавец мало того что пытался обокрасть (как вы знаете, последние пару месяцев, нам платят плохо, мало, даже зарплату задерживают, взял немного наличности, чтобы, после работы, купить старенькой маме – инвалиду еды), так ещё и… Ещё и мой же нож из шкафа выхватил, пытался пырнуть, пришлось немного приложить!
- Денег, небось, немного, - начальник охраны нахмурился, - ради такого полицейские не приедут. Просто уволим с работы и всё.
- Это как на всё это посмотреть, - возразил я, - давайте посчитаем. В кошельке две тысячи пятьсот рублей с мелочью, но… здесь же, в сумке лежит мой ноутбук (недорогой, но вполне рабочий), ношу, чтобы перед трудовым днём книги писать. И он стоит пятнадцать тысяч рублей. Плюс, в нём моё собрание сочинений – пятьдесят один том. За каждую книжку в редакции могут заплатить десять тысяч. Поставь свою фамилию и шестьдесят тысяч в кармане. Плюс, вот висит свитер, присланный мне родственниками из Израиля, ни разу не китайского производства, почти совсем новый. И ещё телефон, старый и кнопочный, но на нём лежат сто тридцать рублей. Совершай афёры, сколько пожелаешь. Ещё проездной на месяц до восьмого Марта, катайся на наземном транспорте до посинения и воруй кошельки у пассажиров. Кроме того, в раздевалке я не один, у коллеги так же кошелёк с деньгами имеется, хороший рюкзак и фирменные ботинки, сделанные по индивидуальному заказу в ателье за восемь тысяч рублей. И остальной одежды на какую-то сумму. Плюс, раз паренёк к нам залез, и других обворовывает, поспрашивайте, у кого и чего пропало, возможно, он чужие телефоны брал и с них деньги снимал, да и с завода выносил разное имущество. Мне тут рассказывали о женщине, что старые платы расплавляла и добывала из них техническое золото, другой господин в специальной тросточке спирт таскал. Одни деятель даже в аквариуме вынес несколько литров. Думаю, если спишите на «красавчика» все недоимки, приедут полицейские, как миленькие, а вы ещё и премию получите изрядную.
- Сразу видно, писателя, - смеётся начальник охраны, - уж поверь, мы припишем, устанет срок мотать.
- М-м-м-м!!! – промычал пленник, приходя в себя (видать, я ему челюсти сломал).
Правда, чуть позже обнаружилась весьма неприятная штука, парень девушкой оказался! И вот тут мне стало немного стыдно. Надо сказать, что женщин никогда не бил, считаю это недопустимым, и не собирался впредь ничего подобного делать, даже воровок. Но, что сделано, то сделано. А бумажку на шкафу смотреть не стал, смял и выкинул уже на остановке рядом со своим домом, чтобы никто не нашёл.
Через недельку же, когда выходил из проходной на улицу, ко мне буквально кинулась какая-то женщина в возрасте.
- Что ты с моей бедняжкой сотворил, Ирод? – возопила она истошно, - мало того, что в тюрьме сидит, так ещё заполучила сотрясение мозга, челюсть сломана, и несколько зубов выбито, и с работы уволили по статье!!!
- А, это вы про любительницу чужих кошельков и ножиков? – уточнил я, поглаживая шрам на щеке.
- Ничего она не крала, а если и нападала с ножом, то, только чтобы, защитить себя! – незнакомка застонала, - полюбила тебя, негодяя бездушного, (как же, настоящий писатель, интеллигент, да ещё и строитель, знать, в квартире всегда всё отремонтированное будет), но стеснялась подойти. Решила записку подложить, пригласить на свидание, это ведь так романтично, оценишь.
- «Романтично» было бы прикрепить записку на магнит к шкафу, рядом с ключами от складов, их там несколько прилеплены были, - возразил я, - а лезть в чужую сумку, мягко говоря, глупо и опасно. Кроме того, я всё одно не оценил бы. Если женщина к незнакомцу не стесняется руки в карман запускать, то и женой став, так же начнёт деньги забирать, не спросясь, а то и имущество распродавать, молчу уже о попытках переписать на себя квартиру. В общем, нечего других винить, коли с головой непорядок…
Как история закончилась? А договорились, - мать с дочкой не стали на меня подавать жалобу за нанесённые телесные повреждения, я же забрал заявление в полицию. Выпустили слабоумненькую, но после уже, разумеется, ни о какой любви и речи быть не могло. А я разлюбил всю романтику окончательно.