Хоши

  Хоши
 

Глава 1
Видимо, это был апокалипсис. По крайней мере графика вполне соответствовала голливудскому фильму-катастрофе: с неба летели огненные шары, с грохотом разверзалась земная твердь, дома складывались, как пирамидки из детских кубиков, и проваливались в бездну...
Но Соне не было никакого дела до катаклизма ; она еще никогда в жизни не была так отчаянно счастлива. Она шла по дороге, мимо рушащихся домов, за руку с самым любимым на свете человеком. И все, что окутывало ее в это время, ; какое-то совершенно неземное и всепоглощающее чувство вселенской любви. Причем такой любви, в которой ты каждой клеткой тела чувствуешь не только свою любовь к мужчине, но и точно так же всем своим существом переживаешь и все его чувства. Наверное, такое блаженство чувствует ребенок в утробе матери. Или пухлый ангелочек на руках у Бога, который нежно покачивает его и щекочет длинной белой бородой... Или так выглядит Дед Мороз? Может, так бескорыстно любит природа всех своих непутевых созданий, отдавая им всю себя и ничего не прося взамен? Соня, прожив на свете 38 лет, не единожды влюбляясь и даже когда-то давно, в прошлой жизни, сходив ненадолго замуж, никогда не испытывала подобных эмоций. Она даже не предполагала, что гормональная система обычного человека, со всеми его примитивными эндорфинами и дофаминами, может впрыснуть в кровь подобный коктейль космического удовольствия. Возможно, это фантомные воспоминания рая, из которого мы все спускаемся на Землю, чтобы влачить эту скучную, серую и совершенно бессмысленную жизнь? Конечно, ни о чем подобном Соня в тот момент не думала ; она вообще ни о чем не думала, просто смотрела на рушащийся мир и не понимала, почему вместо ужаса испытывает наркотическое блаженство.
Хотелось испытывать это чувство вечно, и пусть рушится мир, взрывается Вселенная, загораются и гаснут звезды, ненасытная черная дыра с хлюпаньем всасывает строительные обломки, как сопливый юнец молочный коктейль в МакДаке, ; лишь бы купаться в этой любви вечно...
Но шум рушащегося мира становился все отчетливее, взрывы ; все страшнее, Соня пыталась посильнее вцепиться в руку своего спутника, лица которого она так и не смогла рассмотреть, но рука куда-то ускользала, она вслепую хватала воздух, пока, наконец, не проснулась, обнаружив себя в своей одинокой постели, до боли вцепившуюся в одеяло.
Несколько секунд она не могла прийти в себя, принять действительность и, накрывшись с головой одеялом, пыталась поймать отголосок безумных эмоций, но они неумолимо покидали тело, рассеиваясь, как утренняя дымка над затянутым тиной болотом. И вроде бы все было хорошо, по крайне мере ; как обычно, но ощущение было такое, будто душе нестерпимо жмут новые туфли.
Ничего не оставалось, как открыть глаза и принять реальность. Часы показывали почти двенадцать. Воскресенье ; прекрасный день недели, когда можно долго спать, не вздрагивая от звонка будильника, и потом весь день валяться в кровати с книжкой, не выходя за порог, никого не видеть и ни с кем не говорить. Соня была абсолютной затворницей и, если бы не тягостная необходимость работать за еду, пожалуй, совсем не покидала бы своей комнаты. А если бы подобные сны посещали почаще, вообще была бы рада впасть в вечную кому.
У Сони были сложные отношения с любовью ; односторонние, как билет в один конец. В детстве она очень любила папу, который в отличие от вечно раздраженной и всем недовольной мамы был веселым и щедрым на шутки и розыгрыши. Они жили в маленькой двухкомнатной квартирке в одном из промышленных районов, красоты вокруг было мало ; унылые серые типовые дома, где селились семьи рабочих, грязные помойки, загаженные подъезды, постоянная стройка вокруг. Через дорогу от дома и вовсе шли промышленные здания, темно-бордовые, похожие на гигантские гробы. Дальше ; промзона, дымящие трубы завода, где работал отец. Впрочем, когда он еще был ее папой, Соня любила ездить на завод, отец встречал ее на проходной и водил в столовую, где представлял своим коллегам, кормил вкусным обедом и обязательно покупал в буфете пирожное эклер ; Сонино любимое, с масляным кремом и коричневой помадкой. Ее сердце тогда всецело принадлежало этому родному человеку в робе, пропахшей соляркой и смазочными маслами, она обожала эти запахи ; тогда они еще пахли любовью... Когда ей было восемь, она впервые узнала, что даже самая большая любовь однажды заканчивается. Мама рыдала, кричала на отца, обзывала его ужасными словами, тот вяло и раздраженно оправдывался, а у маленькой Сони, до которой никому не было дела в тот момент, земля уходила из-под ног. Ощущение крушения мира было так велико, что по ночам она часто сидела на окне своей неуютной комнаты, смотрела вниз с четвертого этажа и думала: если прыгнуть туда, вниз, на влажную черную землю, то можно сломать ногу, и тогда мама и папа испугаются и помирятся, и они снова станут пусть не самой дружной, но семьей. Но она не прыгнула ; и папа ушел. Сунул ей в руку десять рублей, неловко чмокнул в макушку и ушел с большим старым потрескавшимся чемоданом.
После Соня видела его лишь однажды, через год, случайно встретив на улице ; отец вел под руку незнакомую беременную женщину, нежно придерживая ее за спину. Увидев Соню, он смутился, что-то шепнул своей спутнице и подошел к дочери. Разговор вышел сумбурным, папа совал ей в руку трехрублевку и предлагал купить мороженое, а Соня спрашивала, когда он вернется, и отчего-то плакала. Она знала, что он не вернется, но хотела чуда.
Потом мама снова вышла замуж, родила сестру, но это была уже не Сонина семья. Она жила в ней, как дальний родственник, который приехал издалека и занимает раскладушку, ужасно мешая хозяевам, но которого неудобно выставить вон.
Закончив школу, Соня поступила в институт, ушла жить в общежитие, и с тех пор все общение с родней сводилось к телефонным звонкам на праздники.
Оторвавшись от дома, который так и не стал родным, Соня отчаянно искала любви. В юности она могла влюбиться несколько раз в день ; в бродячую собаку, в актера только что увиденного нового фильма, в мальчика, с которым пересеклась взглядом в троллейбусе. Она нравилась молодым людям, в то время было много тусовок, друзей и секса ; но любовь так и не приходила. Молодые люди легко приходили в ее жизнь и так же легко уходили, она умела привлечь, но совершенно не умела удержать.
Очень сильно, так же как отца, Соня любила еще дважды. До смерти, до самопожертвования, до исступления, любила так, что, если бы ей сказали отдать жизнь за любимого, она не колебалась бы ни секунды. Но оба раза так и не смогла выйти за порог френдзоны ; объекты ее страстной любви видели в ней хорошего друга, собеседника, которому можно пожаловаться на жизнь и на безответную любовь к совершенно другим девушкам. От отчаяния Соня даже сходила замуж за хорошего парня, который признался ей в своих чувствах. И даже в какой-то момент смогла ответить взаимностью, надеясь, что это и есть ее сказка, когда «долго и счастливо и в один день», но любовь у молодого мужа прошла быстро, начались придирки, потом оскорбления, и когда он впервые влепил ей пощечину, Соня поняла, что сказки не вышло.
Мир не принял ее, не ответил взаимностью и не обласкал в нежных объятиях ; она так и осталась нелюбимой дочерью, и Соня замкнулась. Больше не собираясь никому дарить свое склеенное из осколков сердце, она жила в мире своих фантазий и снов, и ничто происходящее за дверью маленькой комнаты ее больше не волновало.
Соня провела в постели еще какое-то время, размышляя, может ли кто-то из смертных на этой слаборазвитой планете испытать такие же чувства, которые только что взорвали ее тело во время сновидения? И решила, что нет. Примитивный человеческий организм с его скудным набором дофаминов-эндорфинов не в состоянии сгенерировать подобных ощущений. Видимо, во время сна ее душа отделилась от тела и долетела до рая или случайно поймала инопланетный сигнал с далекой, но разумной планеты. Да, определенно, это было инопланетное ощущение. Соня позавидовала зеленым человечкам, которые могут жить в мире столь ярких эмоций, не то что унылые земляне.
После обеда все же пришлось встать с кровати и лениво побрести в общую коммунальную ванную, которую Соня делила с четырьмя соседями и двумя соседскими детьми. Ванная, как обычно, оказалась занята соседом Серегой, бодрым сибиряком с круглым упитанным лицом и светлыми кудрями. Серега работал местным участковым, и придя домой, часами плескался в ванной, видимо, пытаясь отмыться от профессии. Жил он с женой Галиной, веселой энергичной хохлушкой, двумя детьми ; Варварой и Темкой пяти и шести лет, ирландским сеттером Хантером и двумя хомяками в банке, занимая тридцатиметровую комнату большой коммунальной квартиры. Восемь лет назад, летом, они с Галиной познакомились в Крыму, где добродушный сибиряк Сергей до одури влюбился в бойкую и красивую украинку. Поженились, долго размышляли, где бы осесть, в итоге отчего-то выбрали Питер, который оба любили с юности, и, продав всю имеющуюся недвижимость в Крыму и Сибири, переехали сюда, позволив себе пока лишь комнату в коммуналке.
– Здравствуйте, Соня! ; окликнула с кухни соседка Ольга Пална, дородная ухоженная блондинка на вид лет шестидесяти, с капризным ртом и нарисованными бровями. ; Как ваши дела? Что-то вас совсем не видно.
Ольга Пална всю жизнь проработала парикмахером в дамском салоне недалеко от дома и имела, по мнению Сони, профессиональное заболевание ; ей бесконечно требовались благодарные собеседники.
– Да все работа, работа, ; Соня попятилась назад, пытаясь избежать диалога с навязчивой соседкой, которая давно и прочно отбила желание с ней общаться, подобно тому, как в милиции отбивают почки, но Ольга Пална была настроена на разговоры.
– Соня, садитесь и пейте чай! ; приказала соседка, приглушив звук маленького телевизора, по которому показывали очередное шоу про днище, в котором, по мнению авторов, живут все россияне и окончательно скатятся в ад, если упитанные дяденьки в дорогих костюмах их не пожурят и вовремя не осудят. ; И вот тут печенье, вкусное, недорогое, у метро по сотне рублей за коробку продают ; ешьте.
Соня обреченно вздохнула и присела за стол.
– Вот она, старость, ; страдальчески закатила глаза соседка. ; Ведь даже поговорить не с кем, не о ком позаботиться!
– Может, вам кошку завести? ; рассеянно спросила Соня.
– Ой, что вы, Соня, кошка для меня чересчур большая ответственность! Видела вас вчера в аптеке, ; продолжала Ольга Пална светскую беседу. ; Вы покупали презервативы. Для УЗИ?
– Н-нет, ; неохотно призналась Соня, запихивая в рот спасительную печеньку.
– А для чего? ; соседка смотрела на нее, как следователь прокуратуры, только что извлекший из сумки задержанного пакетик с подозрительным порошком.
– Ну мало ли какие бывают случаи, ; растерянно пролепетала Соня, проклиная себя за то, что вообще вышла из комнаты. Рассказывать любопытной соседке, что раз в месяц она с пачкой презервативов посещает небольшой мотель, снятый на три часа женатым любовником, где немного выпивает, немного разговаривает и занимается дежурным сексом «для здоровья», совершенно не хотелось.
– Что значит «случаи»? ; возмущенно подняла густо нарисованную бровь собеседница. ; Вы еще молодая дама, вы еще можете встретить хорошего человека и родить! Вот дочка моей знакомой сидела в девках почти до сорока ; уж как семья переживала! А они люди богатые, из ювелиров, а дочка наследница. И знаете ; недавно встретила хорошего человека, геолога, он, похоже, проникся и примет ее даже богатую. Она его сейчас от чахотки собаками лечит.
Соня с надеждой прислушивалась к шуму в ванной, надеясь, что утомленный борьбой с преступностью в лице местных алкашей и дебоширов Серега все же поимеет совесть.
– Так вот и вы однажды встретите своего принца! ; оптимистично закончила рассказ соседка. ; Вам какие мужчины нравятся? Ольга Пална явно была настроена выступить в роли пастора-исповедника в этот незадавшийся воскресный день.
Соня решила пойти ва-банк и ответила довольно дерзко:
– Видите ли, Ольга Пална, в мои годы уже сформировался образ принца, под который подходит любой мудак.
Соседка поперхнулась чаем, по-отечески положила руку, унизанную толстыми безвкусными кольцами времен суконной эстетики Советского Союза, на Сонину тонкую ладонь и вкрадчиво заглянула ей в глаза.
– Вот вы, Соня, в удачу не верите, а у меня клиентка одна ходила убирать за деньги в богатый дом, потом познакомилась с сыном хозяйки, адвокатом, и вышла за него замуж...
– И что, теперь убирает бесплатно? ; Не дожидаясь реакции на свои смелые речи, Соня выскользнула из кухни, услышав, как открывается спасительная дверь ванной комнаты, и влетела туда, чуть не сбив выходящего Серегу.
Ольга Павловна обиженно поджала губы и стала пить чай «Принцесса Нури» под передачу Малахова.
Соня включила воду и встала под душ в надежде, что чистые прохладные струи воды снимут порчу, которую наверняка послала соседка в ее незащищенную спину.
«Как мало в жизни человека приятных ощущений, ; размышляла она, стоя под душем. ; Например, прикосновение воды. Должно быть, прекрасно постоять под маленьким тропическим водопадом, чтобы крупные капли, срываясь с обточенной скалы, били по телу, как душ Шарко. Еще запахи ; самые вкусные ; это запах хлорки и парящего подвала, в котором прорвало старые ржавые трубы».
Соня долго могла стоять под лестницей и вдыхать этот теплый влажный пар, впитавший в себя все ароматы старой подвальной ветоши. А еще так хочется опустить руки в только что замешанный тазик цемента, нюхать его и хлюпать ладонями в серой жиже. Соня была равнодушна к запахам духов или роз, а вот такие, тайные, порочные, как ей казалось, пристрастия переживала сама с собой и ни с кем не делилась. В ванной на полке у нее стояла бутылка с хлоркой, которую Соня втихаря нюхала, если в подвале долго не прорывало трубы и не было возможности насладиться ароматом влажного цемента.
На кухне в это время продолжались воскресные посиделки. Галка, жена Сереги, зеленоглазая, темноволосая, легкая на руку и характер, вышла приготовить детям обед и тут же была взята в оборот скучающей Ольгой Палной.
– А я ведь, Галочка, вчера у врача была, ; начала светскую беседу соседка. ; И как-то он издалека начал: мол, ничто не вечно под луною... Видимо, анализы плохие, а говорить не хочет.
– Ой, не говорите мне за нашу поликлинику, ; живо отозвалась словоохотливая Галка. ; Мне завтра тоже идти кровищу сдавать!
– Болеете? ; участливо спросила Ольга Пална, обожающая часами говорить о телесных недугах и недоброкачественности человеческого ливера.
– Нет, ; легкомысленно тряхнула головой Галка, ; в ролевые игры пойду играть. Всегда мечтала замутить с врачом.
– Вот вы все шутите, ; обиженно поджала губы Ольга Пална, ; а я на неделе в частный глазной центр сходила. За три двести мне нахамили, отодвинули прием, разговаривали, как с буйной дурой. Пытались всучить чужую карточку. Мою искать не стали, велели новую самой заполнить в полутемном коридоре. А я туда и пришла, потому что мелкий шрифт не различаю! Прием начался на полчаса позже, хотя я пришла по просьбе администратора на полчаса раньше. «Ну и что вы нам расскажете?» ; поинтересовался врач. ; Я чуть не выругалась! Нога у меня эпилированная чешется, мать твою!
– Не горячитесь, дорогая Ольга Пална, ; примирительно сказала Галка. ; Мы все умрем.
– Кстати, о смерти, ; замялась Ольга Пална. ; Мне нужно открыть вам страшную тайну!
– Бриллианты в стуле? ; весело спросила Галка, ловко шинкуя капусту.
– Галочка, скажите, я похожа на сумасшедшую? ; трагическим голосом продолжала соседка, театрально прижимая руки к груди.
Галка оторвалась от капусты и смерила Ольгу Палну оценивающим взглядом.
– Да вроде ничего экстравагантного у меня на глазах вы не делали ; мыло не ели, Наполеоном себя не объявляли, речь связная.
– И все же я, видимо, сошла с ума! ; трагическим голосом воскликнула соседка. ; Дело в том, что довольно давно, лет пятнадцать назад, я ездила отдыхать в Одессу. И там я познакомилась с чудесным мужчиной ; Ефимом Марковичем... И как бы это сказать ; возникла связь…
– Ого, Ольга Пална! ; Галка весело тряхнула челкой. ; Да вы тот еще тихий омут! А что ; одобряю! Вы женщина породистая, энергичная, хоть сейчас на скачки!
– Ой ну что вы, ; засмущалась та, ; какие скачки в моем возрасте!.. Хотя вы знаете, ; она понизила голос до шепота. ; Ефим Маркович, он хоть и в возрасте, но как мужчина еще весьма активен. Мы встречались все эти годы, то я к нему в Одессу ездила, то он ко мне. Конечно, когда была жива Сусанна, не было и речи... А сейчас он овдовел и зовет меня к себе. А там дети, внуки, опять же ; вся эта политика!.. Я сказала ; уж лучше вы к нам, Ефим Маркович! А если не приедете и не сделаете из меня честную женщину, я на вас донос в синагогу напишу! Я пятнадцать лет приносила себя в жертву ; теперь ваша очередь! Я так сказала ; я не думала, что он решится! А он решился! ; Последнее предложение было сказано таким голосом, каким, видимо, в Средневековье объявляли смертный приговор еретикам на городской площади.
– Так вы замуж выходите? ; догадалась Галка.
– Замуж, ; подтвердила соседка. ; Я ведь и ремонт затеяла, собственно, поэтому. Мебель старую выкинула, вроде как начинаю новую жизнь. Осталось кровать купить. Хотела посоветоваться насчет фасона. А сама думаю ; вот же дура старая, впору уже гроб покупать!
– Да бросьте, Ольга Пална, в гробу ентим делом неудобно заниматься, ; захихикала Галка.
– Здорова, девчонки! За что трете? ; В кухню вошел подвыпивший сосед Васька в рваной тельняшке и с початой бутылкой водки в руке. Это был небритый отрок сорока пяти лет с чувством ответственности трехлетнего ребенка, поэтому никто из жильцов не принимал его всерьез. Васька этим бесцеремонно пользовался и ни в чем себе не отказывал: тырил мелочь по карманам, брал в долг сторублевки и никогда не возвращал, не считал зазорным поживиться съестным в чужом холодильнике. Ваську терпели за редкие в наши дни архаичные мужские навыки: он умел починить унитаз, врезать замок, сдвинуть в коридоре неподъемный двухсоткилограммовый старинный шкаф и был безотказен в помощи. Плюхнувшись на стул, он ловким движением извлек откуда-то граненый стакан с жирными отпечатками пальцев и с шумным бульканьем налил в него из бутылки.
– Радость у нас, ; похвасталась Галка. ; Ольга Пална замуж выходит. За еврея!
– Итить-колотить! ; присвистнул Василий. ; Тоже мне радость! Вечно у тебя, Галка, стакан наполовину полон! А из моего будто постоянно какая-то сволочь отпивает! Мало тут к нам хохлов понаехало, ; Васька махнул головой в сторону Галкиной комнаты, ; так теперь еще еврейская экспансия! Наклонился к Ольге Палне и спросил заговорщицки: Он хоть пьет?
– Выпивает, но умеренно, ; пояснила невеста. ; Вообще-то Фима в прошлом врач-проктолог, сейчас на пенсии. Но подрабатывает, да. Ценный специалист.
– Передадим, значица, наш геморрой в надежные руки! ; Резюмировал Василий и махнул из стакана.
– Какой же вы бываете неприятный, Василий! ; поджала губы Ольга Пална. ; Идеальная мера двусмысленности. И повернулась к Галине: ; Наверное, я выгляжу великой грешницей в ваших глазах?
– Да бросьте, ; отмахнулась та. ; Как говорила моя бабка-покойница: «На мне никаких грехов нету! Абортов незаконных я не делала, все шесть у врача!» Так че там с мебелью? Какой фасон-то решили? ; вернулась Галка к вопросу с кроватью.
– А какие фасоны есть? ; растерянно переспросила Ольга Пална. ; Галочка, это мы сейчас про кровати или про гробы?..
Соня тихо проскочила в свою комнату мимо соседей, боясь, что ее снова втянут в бессмысленные разговоры. Мирские дела мало волновали ее последние годы. С тех пор как закончился последний вымотавший душу роман, как ушла надежда когда-нибудь по-настоящему и взаимно влюбиться, сделать карьеру, купить яхту и отправиться искать затонувшие сокровища, Соня предпочитала жить в мире книг, снов и сериалов, по возможности реже окунаясь в опостылевшую реальность. Иногда она казалась себе столетней, уставшей от жизни старухой, которая говорила словами героя Тургенева: «Я знаю все, но не знаю ничего хорошего...»
Остаток дня Соня провела в кровати, досматривая очередной фантастический сериал, и уснула, надеясь, что волшебный сон с инопланетными ощущениями вернется к ней хотя бы еще разок.

Глава 2

На этот раз это был не апокалипсис с всеобъемлющим чувством любви, а война. Вокруг рвались снаряды, гремели пулеметные очереди, Соня сидела в окопе с автоматом и связкой гранат, неуклюже поправляя сползающую на глаза каску, и испытывала небывалое возбуждение! Война была не страшной, она воспринималась как захватывающее приключение. Какой-то мужчина в камуфляже с револьвером в руке подавал ей из-за угла знаки руками, и Соня сразу поняла: надо выползти из окопа, проползти метров двадцать до вражеского танка и кинуть гранату. Идея привела ее в полный восторг, она неумело поползла по пыльной развороченной земле, отплевываясь от попадавшей в рот грязи, и услышала свист снаряда где-то совсем рядом с собой. Соня посмотрела вниз и увидела, что ее нога отделилась от тела и осталась лежать на земле, совершенно не причиняя ни боли, ни какого-то иного неудобства. Ползти без ноги оказалось гораздо легче, и Соня подумала, что если избавиться от всех конечностей, то воевать будет намного приятнее. Вообще тело здорово мешало, хотелось вылезти из него, как змея вылезает из старой сухой зудящей кожи, и больше не зависеть от законов биологии. Хотелось взлететь и стрелять оттуда, сверху, на эту грязную землю, во врагов, танки, машины, размазывая весь этот милитаристский пейзаж до полного уничтожения.
Но требовательно зазвонил будильник, снова пришлось вынырнуть из мира приключений и с неохотой вернуться в опостылевшее тело. Понедельник ; врата пятидневного ада ; злорадно распахнул свои садистские объятия.
Соня быстро умылась, на ходу заглотнула стакан невкусного растворимого кофе, натянула джинсы и растянутый серый свитер в катышках и вышла на улицу. Была ранняя весна, которая по старой питерской традиции больше напоминала поздний ноябрь. С крыш еще свисали грязные сосульки, дул пронизывающий ветер, в палисадниках ютились остатки чумазых сугробов, щедро посыпанных всевозможным мусором.
Соня поглубже натянула вязаную шапку на лоб и побрела к метро.
Ехать до работы было минут двадцать. Но Соня хотела бы растянуть поездку на несколько часов ; у нее не было никакого желания приходить в скучный офис, где вместе с десятью другими ; такими же бесцветными офисными барышнями приходилось облачаться в большие, потрепанные, сжимающие виски наушники и звонить ни в чем неповинным людям:
– Не желаете ли приобрести оптом пластиковую посуду?
Набор тарелок, вилок, ложек и пластиковых стаканчиков ; символ современного мира. Одноразовый секс, однодневный роман, скоротечная дружба в социальной сети ; все напоминало Соне одноразовую посуду. Быстро, практично, дешево, невкусно, с гарантией токсичности и загрязнения окружающей среды. Соня окинула взглядом людей в вагоне метро. Все как всегда: пустые лица, серая бесполая одежда, наушники в ушах ; полная отрешенность от мира. Кажется, не ей одной было неуютно на этой планете. Самое интересное наблюдение ; девушки. Грязные волосы, отсутствие косметики, кроссовки и серый цвет. Во времена Сониной юности считалось дурным тоном вынести мусор без макияжа. Выбежать в булочную без шпилек. Прийти на институтские пары без локонов. Соня застала последнее поколение женщин, для которого главным и самым ценным ресурсом считался мужчина. Не было худшей участи для советской женщины, чем остаться не замужем. Мужчинам были доступны все роскошества цивилизации ; можно было встать в очередь на производстве или по профсоюзной линии ; и через несколько лет получить цветной телевизор, холодильник, позже ; видеомагнитофон или даже машину! Семейным давали квартиры, дачные участки и путевки в санаторий. Холостяков окружали вниманием и заботой, подкармливали домашними пирожками и стараясь познакомить с соседкой или племянницей. И только одинокая женщина оставалась за бортом ; с комнатой в общежитии, старым телеком, каналы которого переключались пассатижами, бабушкиным холодильником «ЗИЛ» и отпуском в Летнем саду. Поэтому каждая девушка, осознавая ценность мужского ресурса, всегда была надушена, накрашена, облачена в яркую одежду и высокий каблук, готовая круглосуточно продавать себя на аукционе брачного рынка.
Времена изменились ; современные девушки имеют все наравне с мужчинами, умеют зарабатывать, водить машину, ездят по заграницам и, пожалуй, дадут фору молодым людям. Любые дефицитные ресурсы теперь можно получить самой, без мужского посредничества, и необходимость в яркой сексуальной обертке отпала. Вот вам и сказки про то, что Бог создал людей парными, и про то, что стремление к брачным союзам заложено в человеческих генах. Институт брака стремительно умирал прямо на Сониных глазах, наглядно показывая, что человек эгоист и индивидуалист, и, если перед ним не стоит угроза голода или войны ; нафиг ему никто не нужен. Достаточно социальных сетей для общения, сериалов для эмоций и вибратора для секса. Даже дети для современного человека все больше и больше воспринимаются как избыточная проблематика. Пока на пополнение человеческой популяции усердно трудятся страны третьего мира, религия им в помощь, но совершенно очевидно, что будущее человечества за искусственной маткой. Массовый переход на детей в пробирке полностью изменит человеческий социум, окончательно уравняет мужчин и женщин, решит проблему генетических болезней и брошенных детей ; и сделает человека окончательным одиночкой, живущим в киберпространстве. Соня была готова хоть сейчас отречься от всего сущего и отправиться в это самое киберпространство, поскольку в реальной жизни ей не нравилось буквально все.
Какое-то время назад она еще дергалась по инерции, ходила на свидания, знакомилась в соцсетях ; а теперь окончательно выдохлась. Как-то после очередного предложения на сайте знакомств встретиться, когда пальцы стали непроизвольно выбивать: «Извини, но...» ; Соня пришла в себя. А за что извиняться-то?! За то, что «не обмираю»? За то, что монологи слушать скучно, а в диалоге собеседник не заинтересован? За то, что при мысли о близости досадливо передергиваюсь всем телом? Тело такое ; не врет. С ним хрен договоришься...
Так откуда взялось это униженное «извини»? И чувствовала ли она хоть какую-то вину на самом деле? Нет, не чувствовала. Ну не совпали. Так уж лучше остаться на берегу, чем переться на «Титаник». Все равно ж затонет, только жертв и разрушений окажется больше. И Соня не виновата в несовпадении ожиданий и чаяний: ничего не обещала, не лгала, даже флиртовала не особо. Она сегодня уже и не знала, каким мог бы быть флирт в ее исполнении, ; стандартные приемы давно не срабатывают. Мужчина нынче пошел квелый, прямой сшибки не выдерживает, зашибается нахрен. А притворно восхищаться, придурковато хихикать, колыхать грудями и создавать сквозняк ресницами откровенно скучно. Вот и флиртуй тут...
«Извини, но...» ; было безжалостно стерто и вместо него твердой рукой набито: «Спасибо, нет!» В тот день Соня удалила анкету с сайта знакомств и закрыла для себя тему личной жизни. Секс раз в месяц со старым знакомым вызывал так же мало эмоций, как мытье окон перед майскими праздниками, так что под определение «личная жизнь» не попадал.
В вагон заходили и выходили люди, все куда-то спешили с угрюмыми и бесстрастными лицами аквариумных хомячков ; каждый в своем колесе... Начался еще один день жизни, еще одна неделя, еще один год, от которых Соня совершенно точно не ждала никаких сюрпризов.
Впрочем, в конце недели ожидалось одно не совсем ординарное событие ; приезжал Ефим Маркович, и все соседи были приглашены на помолвку. Ремонт был почти закончен, кровать заказана, по полкам расставлены ароматические свечи «для интиму» ; по определению Галки. Вот-вот на свет должна была появиться новая ячейка общества, и всю последующую неделю коммуналка была «брюхата» этим событием.
Василий, кряхтя и чертыхаясь, двигал и собирал новую мебель, Галка придумывала праздничное меню, то и дело гоняя Серегу в магазин за продуктами, Соня гладила занавески и полотенца и красиво расставляла салфетки.
Рабочая неделя пронеслась быстро, не оставив никаких особых воспоминаний, и наступил день икс. В субботу на большой коммунальной кухне поставили стол, накрыли его хрустящей скатертью, каждый внес свою посильную лепту: кто-то притащил стулья, кто-то ; ножи и вилки, Соня поделилась двумя красивыми вазами, Галка приготовила почти ресторанный стол ; все же не каждый день в коммуналке отмечается русско-еврейская помолвка двух людей пенсионного возраста. Васька радостно предвкушал халявную выпивку, Галка пребывала в романтическом восторге, а Соня испытывала легкую досаду ; ее обошла на повороте даже шестидесятилетняя соседка. Ольга Пална светилась счастьем и умиротворением, жених ; Ефим Маркович Кипиш, невысокий интеллигентный еврейчик в очках с нарочитым одесским говором ; был галантен и, кажется, тоже счастлив.
 Накануне застолья женская половина квартиры собралась в комнате невесты, чтобы помочь выбрать наряд, соответствующий случаю. Ольга Пална доставала платья, прикидывала на себя, Соня с Галкой качали головами ; то отрицательно, то с сомнением.
– Я это платье как-то в санаторий надела, еще в восьмидесятых, ; ударилась в воспоминания хозяйка, доставая из шкафа очередной наряд. ; Санаторские бабы умерли от зависти. Они интересовались, сколько стоит, где брали, терли и мяли материю, проверяли прочность и прямизну швов, пробовали на глазок, на зубок и на яйца глист и в итоге цедили с недовольными лицами: «Ну да, хорошая вещь...У нас таких нету...» Как ни трудно было скрыть злорадное ликование, но я смогла. Наверное.
– У меня есть совершенно волшебное платье, ; поддержала тему Галка. ; Оно никогда не мнется, его не нужно гладить. Даже если утрамбовать его ногой в походный рюкзак, через неделю вытащить и засунуть в жопу, а потом достать и надеть, то не будет ни одной складочки. Величайшее достижение человечества!
– У меня есть такие брюки, ; вспомнила Соня. ; Правда, в жопу я их не засовываю. Я уважительно отношусь к магии.
– Ой, девочки, я же не похвасталась! ; Ольга Пална отбросила очередное платье и залезла куда-то в тумбочку. ; Мне же Фима подарил помолвочное кольцо! Старинное, дорогое ; Сусаннино, наверное.
Женщины склонились над огромным камнем, который важно и лениво отбрасывал радужные блики на их восхищенные лица.
– Вот это подарок! ; подивилась Галка. ; Эх, не за того Ефима я замуж вышла!
– За мою жизнь мне дарили грабли веерные, початую бутылку духов, футболку синтетическую за пятнадцать рублей, с ценником, пятьдесят четвертого размера, гипсовых сурикатов, мужские тапки сорок третьего размера... ; перечислила Соня. ; И это делали самые близкие люди ; бывший муж, мама, сестра... А неблизкие радовали дезодорирующими мешочками с силикатом для обуви, мазью от побоев, сушеным крабиком и картинкой, посыпанной янтарной крошкой. И это все ; с наилучшими пожеланиями...
 Определившись с праздничными нарядами, дамы разложили на столе гору косметики и, оттесняя друг друга бедрами, попытались одновременно накрасится перед маленьким круглым зеркальцем на длинной ножке.
  ; Девочки, не малякайте так жирно губы, это вульгарно! ; раздавала советы невеста, чувствуя себя хозяйкой положения. ; Они и так выпирают! Репетируйте выражение лица. Когда на вас свалится за пятьдесят, то лицо исчезнет, а с выражением вы ещё сможете выглядеть прилично!
Наведя марафет и попрыскавшись духами, барышни гуськом пошли рассаживаться за стол.
 Что сказать вам за еврейскую помолвку? Не знаю, как выглядит сие действо в его аутентичном варианте, а в питерской коммуналке это было самой обычной веселой пьянкой. С «кушайте-кушайте, наливайте-наливайте», «дети, вашу мать, кто вас придумал, хватит кормить колбасой собаку», «что нам те санкции ; у нас того сыра как гуталина на гуталиновой фабрике», «ха-ха-ха, ну вы даете, Ольга Пална!», «хе-хе-хе, вот вы юморист, Ефим Маркович», «Сережа, ты кушай, кушай, хватит пить, за Васькой не угонишься» и «Васька, бисова дытына, откуда ты эту водку таскаешь, Копперфилд хренов?» Как-то так. А если подробнее…
– А вот не зря же у меня под Рождество цветочек расцвел! ; счастливо лепетала слегка подвыпившая невеста, обращаясь к женской половине стола. ; Уже в прошлом году цвел, все говорили ; однолетка, а мне жалко было выкидывать, он ведь живой! Листочки, стебли ; все было в отличной форме, я его поливала и удобряла чаем ; мы в ответе за тех, кого выиграли на благотворительной лотерее! И он как повалил снова цвести, я потом гуглила ; это азалия оказалась, и ничего она не однолетняя. Девочки, я это к чему говорю? Если в жизни не клеится, не отчаивайтесь! Поливайте! Оно не может не зацвести!
– Кто бы мог подумать, что наша Ольга Пална может быть такой романтичной, ; саркастично прошептала Соня на ухо Галке.
– Ох, Сонь, женщина, когда любима, она же совсем другой человек! Человек без любви в зверьках живет, а жить-то надо в любках! Помню, я когда за Серегу замуж вышла, на крыльях летала, весь мир обнять хотелось. Прям счастью своему не верила, уж такой он был хороший! Он мне кричал через все поле: «Милая, я иду сра-ать, пойдем со мной!» И я шла с ним срать. Я такая была счастливая...
У мужчин были свои разговоры ; Василий налаживал дружественный контакт с новым соседом.
– Зря ты, Фима, коньяк пьешь, ; говорил Василий, смачно жуя пышный блин с капающей с него сметаной. ; Хоть ты и врач, а дурак! Не зря тебя в Израиль не пустили. Водка ; она что? Она сосуды чистит! ; Василий с любовью взял в руки бутылку и посмотрел сквозь нее на свет. ; Слеза! А коньяк твой тока портит! Кстати, при геморрое запрещен! Ты же проктолог, должен знать! И потом коньяк напиток десертный, для разгону, упиваться им не комильфо. Какая драка или секс может быть после бутылки коньяка? Никакой. Все как-то уныло, удары вполсилы и невпопад, оргазм какой-то расплывчатый и неяркий. А вот после водочки или текилы все как-то по-другому. Ярко и насыщенно!
– А давайте, Василий! ; лихо согласился пьяненький жених, подставляя стопку. ; Леля, не встревай! ; осадил он грозный взгляд Ольги Палны. ; Ты таки затеяла этот банкет, вот и не мешай Фиме пропивать свою свободу!
– Мужик! ; уважительно констатировал молчащий до этого Серега и тоже подставил рюмку.
Василий радостно засуетился, наливая всем троим с филигранной, отточенной годами ловкостью.
– Да-а, девочки, ; протянула Ольга Пална, ; кажется, у нас будет свой, женский стол. Кому винишка? Вы знаете, у Фимы есть участок земли. Ну в смысле ; место на одесском кладбище. Он сказал: «Леля, я подарю тебе место недалеко от себя, вместе лежать веселее!» А я думаю ; там же Сусанна тоже... Ну что ж мы будем как шведская семья лежать, групповухой? Нет уж, пусть меня лучше кремируют. И развеют над морем. Я всегда мечтала о морских круизах...
– У меня племяшка надысь собачку кремировала, ; поддержала тему похорон словоохотливая Галка. ; Денег содрали тыщи, так еще и видео кремации втюхали. Я спросила ; когда она это пересматривать будет? Тихими субботними вечерами, за семейным чаепитием? «А давайте посмотрим, как Микояна сжигали?» И все такие: «А давайте!»
– Да, Галочка, вы правы, ; задумчиво покачала локонами невеста. ; Кремация дело интимное, я бы не хотела съемок.
Пьяные мужчины, как обычно, решали глобальные вопросы.
– Фима, на секундочку, еврей, а еврей может иметь все, ; вещал раскрасневшийся от возлияний Ефим Маркович, ; от банки гуталина и мешка неприятностей до совести и пары слов в запасе!
– Фима, дай я тя поцелую, ; слышались восторженные бормотания Василия.
– Василий, сядьте! Не будьте таким рэзким, как лимонад в ноз. Да, в мире нет стабильности и кругом творятся всякие легкомысленности, но мы не будем кровожадными, как тампакс, и выпьем-таки за старые грехи, которые собрали нас за этим столом! Это же нужно иметь ни кусочка ума, чтобы в мои годы снова сделаться женихом, но это такая женсчина ; ее надо или убить, или жениться. Весной мы с Лелей поедем в Одессу и, может быть, даже пригласим вас на пару дней, если вы пообещаете много не есть и копать картошку.
– В Одессу? ; подскочил Василий. ; Это к хохлам что ли, к бандеровцам?! И пафосно добавил: Русские ездят к фашистам только на танках!
– Васька, шоп ты галушкой подавился! ; взвилась Галка. ; Ты каждый день у меня еду по кастрюлям тыришь, и ничего, не застряла в горле фашистская закуска?
– Галка, ну ты че, ; Василий понял, что ляпнул лишнего, ; я ж не про тебя. Я про других фашистов. А к тебе я всем сердцем, да, как и к Ефим Маркычу! Он хоть и еврей, но не такой христопродавец, как другие!
– Вася, скажыти мине уже что-то, во что мне не стыдно будет поверить... ; досадовал Ефим Маркович. ; У каждого антисемита есть свой приятель Рабинович, которому он в виде исключения не бьет морду.
– Вася, ; угрожающе сказал Серега, ; там, откуда я родом, за неуважение к хозяевам дома гостей сталкивают ногой в живот в большую яму. ; И пояснил, наткнувшись на удивленные взгляды: ; Да, там, откуда я родом, у каждого есть специальная яма для гостей. Не слушайте его, Галина, Ефим Маркович, я его завтра на пятнадцать суток посажу! Пусть город метет, пользу обществу приносит!
– Нет, ; важничал Василий, ; мы по-маленькому не ходим! На три года сажай, как политического!
Драки не случилось. Дурака-Ваську простили и снова говорили тосты, смеялись, хвалили Галкину стряпню, шикали на расшалившихся детей, по очереди кормили деликатесами собаку и снова выпивали.
– Фима, друг, выпьем на брудершафт! ; кричал окосевший Василий, с трудом держась на ногах, и целовался с таким же пьяненьким женихом. ; С этого момента прошу мне тыкать!
В конце вечера, когда время уже перевалило за полночь, изрядно набравшийся молодожен взял финальный тост «на посошок»
– Леля, ; заплетающимся языком сказал он. ; Леля, ты хороша, как рыбка к шаббату! Посмотрите на эту женсчину! Я глазами слезюсь от немова восхищения! Лучше иметь пятьдесят процентов в стоящем гешефте, чем сто в пропащем... Если меня кто спросит... «Изя, или вас не обижали женщины? Или они не делали вам кисло в борсчь и не заставляли сделать морду страданий на фотографической карточке?» И я скажу... «Или...» Тогда через пачиму вы не лежите себе на кушетке в своей одесской келье, а заместо этого покупаете диван и тащите его на последний этаж, как влюбленный поц? Потому что надо же что-то кушать... Я не умею сказать красиво, но я скажу от сердца... Леля, пятнадцать лет ; это срок даже для пожилого еврея, и зараз я вспоминаю тот пролижынь от пяток до литца, каким я имею с твоего характеру! Я нервничал тебя, ты мине делала биреминную галаву и вирванные годы... А зараз мине не кисло в борсчь обрасчать внимание на всяких глупостей... Ты закалила мой характер, как неугомонный трудоголик Корчагин закалял сталь! И что я имею тебе сказать? Ежели б тогда, на заре нашей романтической истории, я б тебе убил, то я б сегодня вышел!
– Я дико извиняюсь, ; ледяным голосом сказала Ольга Пална, ; но спрашивается вопрос: на хер же ты мотал все эти годы мои нервы, если мог смотать свои дырявые манатки?
– Потому что я люблю тебя, Леля! ; И Ефим Маркович рухнул на стол, подмяв под себя закуски.
    Праздничная помолвка подошла к своему официальному завершению. Мертвецки пьяного жениха бережно перенесли на новую постель. Васька посливал остатки спиртного в бутылку и тихо растворился в темноте. Серега долго курил у форточки, о чем-то тяжело вздыхал и игриво хватал Галку за полу халата. Та лениво отмахивалась, разбирая стол, и подавала Соне грязную посуду. Хантер валялся в коридоре, сыто позевывая.
– А хорошо все же, когда люди находят друг друга, ; задумчиво сказала Галка. ; Когда себя находят... Тут же каждому свое... Помню, был у меня знакомый в девяностые, работал в Питерском аэропорту экспедитором. Знаешь, что такое экспедитор? Он, к примеру, чемоданы грузил и отвозил их из багажного отделения до самолета. И от самолета к багажному отделению. Зарплата ; ноль рублей хрен копеек, эти деньги даже пропить было невозможно. «Митя, иди в овощной! ; говорили ему. ; Или на кондитерскую фабрику имени Крупской. Или табачную фабрику имени Клары Цеткин. Хоть конфет или сигарет украдешь». «Нет! ; отвечал. ; Я не могу без неба!»

Глава 3

По кроватям разошлись в полночь. Соня долго ворочалась, в голове шумело от выпитого вина, в животе было тяжко от съеденного, впрочем, предвкушение субботы и, возможно, нового прекрасного сна настраивали на благодушный лад. Она еще повертелась в кровати, почитала последние новости на «Фейсбуке» и около часа ночи, наконец, уснула.
Наверное, что-то снилось ; Соня не помнила. Потому что этот чудовищный грохот, разбудивший всю квартиру, от которого задрожали стены и с потолка посыпалась белая пыль, так быстро выдернул ее из объятий Морфея, что никаких воспоминаний о сновидениях не осталось.
Соня накинула халат и выскочила на кухню, куда стали собираться такие же сонные, разбуженные шумом соседи. Хантер носился по кухне, задрав голову, и громко лаял в потолок.
– Эт че за катаклизьм? ; испуганно спросил Василий, обдав перегаром присутствующих. Он еще явно не протрезвел и, слегка покачиваясь, сонно тер руками красные глаза. ; Я тока беленькую допил, ну, последнюю, и кемарнул. А тут ; вот! ; И показал рукой на потолок, из которого выпал кусок штукатурки размером с крышку канализационного люка, обнажив деревянную решетку.
– Крыша, наверное, обвалилась, ; предположил Серега, который вышел на кухню в семейных трусах по колено, на ходу пытаясь всунуть ноги в растоптанные тапки.
– А я писала в ЖЭК, пятьдесят лет дом без ремонта! ; возмущенно кудахтала идущая следом Галка. ; У нас в комнате уже сколько лет в углу подтекает, я белить замучилась! Точно, крыша! Ну попляшут они у меня! Серега, ; обратилась она к мужу, ; чего стоишь? Иди посмотри хоть, че там. Может, нам пора эвакуироваться?
– Леля, не бежи так быстро, не дай Бог, догонишь свой инфаркт! ; раздался из коридора голос Ефима Марковича, после чего в кухню ворвалась всклокоченная Ольга Пална в наспех надетом халате. Следом, вздыхая и охая, приволокся облаченный в полосатую пижаму Ефим Маркович, прижимая ко лбу мокрое полотенце.
– Граждане, давайте говорить шепотом и успокоим собаку, если ви не хочете, чьтобы моя голова треснула, как гнилая тыква, ; простонал он, щуря глаза от света. ; Чьто это было? Я так плохо спал, коктейль из французского коньяка и водки Василия едва не довел меня до инсульта. Бедная Леля полночи отпаивала миня таблэтками и делала примочки, и только мы смогли заснуть ; раздался такой грохот, будто в военчасти заметали следы и взорвали склад с разворованной тушенкой.
– А я уверена, это Васька натворил! – пошла в наступление Ольга Пална. – Признавайся, собака бешеная, что ты взорвал на кухне?
– Да я спал! – обиженно пучил глаза Василий. – Что за гнусные институции постоянно в мой адрес?
– Инсинуации, - машинально поправила Соня.
– Леля, ну правда, за чьто ты подозреваешь Василия? – попытался защитить новоявленного приятеля жених.
– Фима, не встревай, - парировала невеста, - ты плохо знаешь этого проходимца! Он же патентованный шлимазл: если не сломает, так уронит, и как раз-таки не помимо пальца, а на самый ноготь!
После недолгого обсуждения было решено, что Серега возьмет фонарь и отправится на крышу оценить ущерб и масштаб трагедии. Остальные расселись на кухне, вяло жалуясь на самочувствие, как обычно, бодрой энергичной Галине, которая за пять минут накрыла стол и разлила по чашкам ароматный чай с клубничным вареньем. С лестницы слышались встревоженные голоса соседей из других квартир, видимо, тоже разбуженных ночным происшествием, и голос Сереги:
– Да крыша, наверное!.. Я посмотрю!.. Если что ; аварийку вызову, не волнуйтесь! Все под контролем!..
Голоса еще какое-то время что-то поворковали на лестнице, как голуби на голубиной свадьбе, после чего послышалось хлопанье дверей, и подъезд снова погрузился в сон.
– Ну че там Серега копается? ; Галка раздраженно посмотрела в потолок. ; Спать охота! Все равно завтра ЖЭК не работает, до понедельника ждать придется, ; и смачно зевнула.
– Ох, как же раскалывается моя бедная голова, ; продолжал жаловаться Ефим Маркович.
– Фима, не причитай, кто тебя просил столько пить? Я утром пойду в аптеку, ; успокоила его Ольга Пална. ; Что тебе купить?
– Цианистого калию, ; простонал страдалец.
– Хорошо, что сказать?
– Скажи ; как для себя!
Тут распахнулась входная дверь, и на кухню влетел Серега, который выглядел бы весьма комично в растоптанных тапочках, мятых трусах в цветочек и с фонарем в руках, если бы не взволнованное и бледное лицо, по которому катились крупные капли пота.
– Там!.. ; Он показал в потолок пальцем. ; Там!.. Это... ; Он делал неопределенные пассы руками, изображая что-то вроде дыни торпеды, потом плюнул, отчаявшись объясниться, и твердо сказал: ; Пошли! Я покажу.
– Ну точно, эвакуируемся, ; расстроилась Галка, вставая со стула. ; Видимо, хорошо крыша рухнула, как бы трещина по дому не пошла! ; И направилась вслед замужем. За ней пристроились заинтригованные Соня с Василием, замыкали процессию Ольга Пална и Ефим Маркович, бережно поддерживающий свою даму за локоток.
На чердаке было пыльно, воняло птичьим дерьмом, тревожно хлопали крыльями возмущенные голуби, разбуженные уже второй раз ; сначала ночным грохотом, а теперь ; незваными гостями. Сергей включил фонарь, осветив крышу, и все увидели большую дыру, через которую проглядывал кусок ночного серого беззвездного неба. Потом перевел луч фонаря вниз, выхватив светом часть пола под дырявой крышей, и указал куда-то дрожащим пальцем. Тут все увидели, что прямо посреди просторного чердака, служившего когда-то мансардой для дореволюционных жильцов дома, стояло... лежало... находилось что-то большое, похожее на двустороннюю пирамиду, расплющенную к краям, с таким чистым блестящим корпусом, что было очевидно ; загадочный аппарат только что попал на этот грязный пыльный чердак. Если оценивать на глаз, странный предмет был около пяти метров в диаметре и двух метров высотой. Он криво и беспомощно завалился на бок на загаженном голубями полу, как брошенная ребенком игрушечная юла.
– Мать твою! ; присвистнул Василий, отпрянув назад. ; Это что за хреновина?
Люди рассредоточились в цепочку, медленно приблизились и стали боязливо ощупывать странную конструкцию. На ощупь аппарат был металлическим, при прикосновении на гладкой поверхности проступали голубые мерцающие блики и тут же исчезали, стоило одернуть руку.
– Товарисчи! ; дрожащим голосом прошептал Ефим Маркович. ; Товарисчи, вырежьте мине мой бесстыжий язык, ежели я вру, но это НЛО!
– Да ну... ; с сомнением пожал плечами Сергей. ; Какой-то военный аппарат.
– Ви исче скажите «зонд», как они любят! ; горячо возразил Ефим Маркович и постучал костяшками по корпусу. ; Друзья, я таки понимаю, что нужно бежать, и желательно далеко и бистро, патамушта оттуда щас вылезут роботы или пришельцы. И то и другое не сулит ничего хорошего, тем более что нас всех сичас зачистят спецслужбы, как свидетелей, но мои ноги отказывают идти взад. Я таки с детства посещал кружок «Пионэры космоса» и мечтал вступить в межпланэтный контакт!
Все были озадачены и взволнованы. Конечно, скорее всего, это действительно был зонд или какой-то засекреченный военный самолет, но стать очевидцем столь неординарного события было волнительно и приятно. Каждый уже представлял, как дает интервью телевизионному каналу: «Сначала мы подумали ; черт подери, летающая тарелка! А потом открылся люк, откуда появился слегка контуженный пилот в форме российских ВВС и, послав нас по матушке, попросил сотовый телефон и стакан водки».
– Фима, я паникую! ; воскликнула Ольга Пална, вцепившись в руку жениха. ; Я считаю нужным позвонить в полицию!
– Да подождите паниковать, ; успокаивал ее Серега, с интересом изучая аппарат. ; Это же, наверное, то самое секретное оружие, которым президент грозил Америке! Все говорили: «Фейк, фейк!» А наши-то могут! Мы еще америкосам покажем!
Все галдели, спорили, выдвигали версии, и только Соня молча стояла, положив руки на корпус, который искрил едва заметными голубыми бликами, как ночное море, полное светящихся медуз. Пожалуй, это было самое необычное событие в ее жизни, и она отдала бы все, чтобы загадочный аппарат оказался не каким-то банальным зондом или даже крутым современным самолетом, а самой настоящей летающей тарелкой.
Внезапно раздался какой-то скрипучий звук, потом «ш-ш-ш», будто из утюга «Тефаль» выпустили пар, аппарат чуть вздрогнул, прямо посреди блестящей и совершенно ровной поверхности откинулась крышка и уперлась в грязный пол. Из люка хлынул столп яркого, почти белого света, на котором заискрили наполняющие чердак частицы пыли.
Все отпрянули к стене.
– Мадам Кипиш, начинайте паниковать! ; тихо приказал Василий и задом попятился к двери. ; Валим отсюда! Щас в ментовку позвоним ; пусть они с этой хренью сами разбираются!
– Не надо никуда звонить! ; строго сказала Соня и, смело шагнув в круг света, приблизилась к открывшемуся отверстию и заглянула внутрь.
– Че там? ; хрипло прошептал Васька, вернувшийся от двери и снова вставший плечом к плечу с перепуганной компанией.
– Не вижу, ; ответила Соня, прикрывая глаза от яркого света и полезла внутрь неизвестного аппарата.
– Чокнутая! ; ахнула Ольга Пална.
– А может, там пилот раненный, может, помощь нужна? ; вмешался Серега, тоже приближаясь к люку.
– Сирожа, отвага и слабоумие ; главные признаки героя! ; нервно воскликнул Ефим Маркович. ; Ви играете в такие игры, после которых родственники не опознают наши останки по пеплу!
– Да ладно тебе, Фима. ; Василий, видимо, устыдился своего недавнего приступа страха и тоже пошел на свет. ; Не ты один был «пионэром космоса»! Че мы, правда, пересрались? Двум смертям не бывать! ; Хлопнул по плечу Серегу и они тоже полезли внутрь аппарата.
Оставшимся стоять снаружи Ольге Палне, Ефиму Марковичу и Галке ожидание показалось вечностью. Кровь в висках стучала так громко, что, казалось, этот стук слышно даже на лестнице. Галка до боли сдавила себе плечи руками, чтобы прийти в себя и справиться с волнением, как вдруг послышалась возня и из люка по очереди с трудом вылезли Серега, Василий и Соня, волоча на руках беспомощного и, видимо, раненого пилота. Они донесли тело до стены и положили у ног соседей.
– Живой? ; прошептала Галка срывающимся голосом.
– Да бес его знает, ; тихо ответил Серега и посветил фонарем в лицо раненому.
Тут все увидели, что перед ними вовсе не человек. На полу, вероятно, в бессознательном состоянии, лежал гуманоид. Невысокого роста, худенький, с закрытыми, но, по очертанию век, видимо, огромными и слегка раскосыми глазами, с по-азиатски расплющенным, аккуратным носом, маленьким детским ртом и гладкой, светло-голубой кожей на лице и руках. Остальное тело без каких-либо ярко выраженных гендерных признаков плотно, как презерватив, облегал серебряный комбинезон.
– Фима, я сейчас упаду в обморок, ; воскликнула Ольга Пална и действительно стала заваливаться на пол, прижимаясь спиной к грязной стене.
– Леля, не нагнетай! И так мохер по телу дыбом! ; страдальчески воскликнул жених, поддерживая ее за локоть. ; Не время для нюхательной соли! Мы на пороге межгалактического контакта!
– Надо послушать, бьется ли сердце, ; прошептала Галка и посмотрела на Ефима Марковича. ; Вы же врач.
– Откуда я знаю, иде у него сердце? ; нервно зашептал Ефим Маркович. ; Мине бы Ольгу Палну до кровати довести, не видите ; ей плохо!
– Ладно, ты, Фима, веди в кровать свою даму, ; окончательно пришедший в себя Василий взял на себя командование. ; Мы с Серегой тащим гомункула в хату, Сонька, доставай аптечку, Галка ; тащи бутылку водки!
Твердый командный голос Василия вывел людей их ступора и подействовал отрезвляюще ; все принялись исполнять распоряжения, и уже через пять минут Ольга Пална обессиленно лежала в кровати со стаканом валерьянки в руке, вокруг нее суетился и охал Ефим Маркович, бормоча себе под нос что-то про несчастного еврея, за которым удача так и слоняется по пятам. Гуманоид был перемещен на Сонин гостевой диван, Соня трясущимися руками раскладывала на столе бинты, зеленку и градусник, Галка приволокла бутылку. Серега с Василием склонились над телом пришельца, пытаясь увидеть признаки жизни на его лице.
– Вроде, живой, ; неуверенно сказал Серега, рассматривая на запястье у существа браслет с едва заметными голубыми бликами, состоящий из небольших круглых бусин и будто вросший в кожу. ; А вы заметили, что в корабле очень просторно? ; задумчиво спросил он Соню и Василия. ; С виду небольшая тарелочка, а внутри как вся наша квартира!
– Да, действительно, ; согласилась Соня, ; наверное, они умеют расширять пространство. Я читала в какой-то фантастической книге.
– Прекрасное умение, ; поддакнул Серега. ; При наших ценах на недвижимость подобные технологии просто бесценны! Кстати, дыра в шифере не такая уж огромная. Ежели прикинуть, с какой высоты и с какой скоростью эта штуковина спикировала на нашу крышу, то весь дом должен был сложиться не хуже башен-близнецов в Нью-Йорке.
– И правда, ; согласилась Соня. ; Если бы он падал, мы взлетели бы на воздух. Видимо, это все же была посадка, хоть и аварийная. Интересно было бы изучить устройство корабля, все же инопланетные технологии!
– Изучить ; бог с ним, ; махнул рукой Василий. ; Продать ; это дело!
– Интересно, а зачем я достала градусник и зеленку? ; Соня озадаченно смотрела на разложенную на столе аптечку. ; Что мы ему ; ректально измерим температуру? Никаких заметных повреждений на нем нет, ну а внутренние... Операцию мы ему точно не сделаем, даже с помощью Ефима Марковича. Разве что у него геморрой от долгих перелетов. И зачем нам бутылка водки? Думаете, он пьет?
– Водка лишней не бывает! ; Заметил Василий и плеснул в приготовленный Галкой стакан. ; Это и стресс снимает, и обеззараживает! Мало ли какую он нам инопланетную инфекцию приволок!
– Если бы инопланетные инфекции лечились водкой, о чем бы Голливуд снимал фильмы-катастрофы? ; резонно заметила Соня и осторожно дотронулась до руки пришельца. Блестящий костюм доходил до запястья, далее шла голая голубоватая ладонь, похожая на человеческую, только более длинная и тонкая, которая заканчивалась невероятно изящными длинными пальцами. От прикосновения Соня почувствовала тепло и какое-то удивительное умиротворение, будто в нее вошло что-то мягкое и плюшевое, уютно разместилось в теле, и наступило ощущение  уюта и неги... Это чувство было знакомо, но где и когда Соня его испытывала, она не могла вспомнить.
В комнату пробрался Хантер и тоже с интересом разглядывал незнакомца, тыкался в него носом и поскуливал, впрочем, не проявляя ни страха, ни агрессии.
– Хороший, видно, парень, ; Василий, успевший изрядно захмелеть на старые дрожжи, махнул головой в сторону пришельца. ; Собаку не обманешь!
В пять утра все участники событий собрались на кухне держать военный совет.
– Мы просто обязаны заявить! ; горячилась Ольга Пална, обдавая всех истошным ароматом валерьянки. ; Это вам не шутки! Мы не можем укрывать этого... этого... нарушителя воздушных границ! Может, он шпион?
– Точно, ; иронизировал Василий, ; шпион с Альфа Центавры, прилетел за секретной схемой микроволновки! Да вы хоть понимаете, Ольга Пална, что у нас есть единственная в мире возможность вступить в контакт с пришельцем?! Может, у него какие технологии есть ; запатентуем, разбогатеем! Вон Ефим Маркович его изучать будет, диссертацию напишет!
– Какую диссертацию может написать про пришельца врач-проктолог? ; резонно спросил Серега и добавил: ; Права Ольга Пална, надо заявить.
– Ой да ладно вам, заявляльщики, ; вступила в перепалку Галина, ; пожалейте парня! Он в такую даль летел не для того, чтоб вы его на опыты сдали! Знаем мы, что на Литейном с инопланетянами делают! Оклемается да домой улетит, что он вам плохого сделал?
– Галя, ты не понимаешь, это дело государственной важности! ; возражал Серега.
– Прально, ; кивал Василий, прикладываясь к стакану. ; Неизвестно, какие у него инфекции.
– Нам должны дать премию, непременно премию! Мы же очевидцы! ; горячился Ефим Маркович. ; Это же эфиры, газеты, телевидение, сенсация!..
– Да какая сенсация? ; перебивала его Галина. ; Нас самих с вами ФСБ навеки в казематы запрет как свидетелей! Кто вас в эфир пустит? Промоют мозги на Литейном, и будете ходить, с фонарями здороваться, а я не могу ; у меня дети!
– Правильно, дети... А у него инфекции...
– Мы не можем...
– Ну если вы не можете, то я могу!..
– Идите к черту со своим мнением!..
– Мало нам было хохлов да евреев, так на нашу голову еще инопланетянин свалился! У нас коммуналка не резиновая!..
В запале никто не слышал, как на кухню зашла Соня, она остановилась в дверном проеме, слушая всеобщий гвалт, и тихо произнесла:
– Он очнулся.
На кухне наступила тишина, все несколько секунд переваривали новость, после чего побежали в комнату, едва не сбив Соню с ног. Инопланетянин лежал на диване, открыв удивленные раскосые глаза, и с интересом разглядывал вошедших. У изголовья дивана сидел Хантер и преданно смотрел прямо в лицо гуманоиду.
– Ну, что ли, здравствуйте! ; откашлявшись, начал Серега, резко застеснявшись мятых трусов. ; Я, как единственный тут представитель власти, от имени президента и правительства приветствую вас на территории Российской Федерации.
– Тю-ю, приветствует он, ; Галка легко оттеснила мужа от дивана и подошла к пришельцу: ; Мы-к-вам-с-миром! ; стала медленно и по слогам проговаривать она, протягивая ладонь, на которую тот никак не среагировал. ; Земляне-для-вас-безопасны! Мир-во-всем-мире!
– Ты еще скажи: «Мир-дружба-жвачка», ; вмешался Василий. ; Человек из таких ****ей прилетел, простите за выражение, а вы ему даже чаю не предложили! ; И громко закричал в лицо гуманоиду: ; Чаю-то хочешь? Чаю? Вода с заваркой, андестенд? Ты вообще ешь-пьешь или на батарейках?
Пришелец молчал, не меняя выражения лица, и лишь переводил блестящие удивленные глаза на говорящих.
– Не понимает по-нашенски, ; разочарованно махнул рукой Василий. ; Как же он нам про технологии расскажет, ежели языка не знает?
– Ладно, давайте пока оставим его, ; согласился Серега. И, увидев возражение на лице Ольги Палны, добавил: ; Может, и правда, оклемается и улетит? А иначе нас, как очевидцев, тоже по кабинетам затаскают. Свидетелей убирают, знаете ли... В такое время живем ; неизвестно, что опаснее, пришельцы или собственное правительство.
Сошлись на том, что пришелец останется жить в Сониной комнате на гостевом диване, пока... Никто не мог сформулировать, до каких пор загадочный гость проживет в квартире, чего ждать от ситуации и чем может закончиться вся эта история, но были приятно взволнованы событием и объединены ореолом общей тайны.
Днем Василий, Сергей и Ефим Маркович залезли на крышу, где кое-как поправили разбитый шифер, заколотили дыру фанерой и накрыли летательный аппарат большим куском старого брезента. После чего Серега запер чердак на большой амбарный замок, дабы уберечь НЛО от случайных свидетелей.
Что будет дальше, никто не знал. Но у всех жильцов было ощущение, что в доме появился слон, который занял не только пространство квартиры, но и все пространство их жизней. Все стало вторичным ; работа, сериалы, ежедневные бытовые заботы, разговоры о деньгах и политике ; абсолютно все стало пустым и неважным. Еще бы, когда в доме появляется слон, вам остается только вжаться спиной в какой-нибудь угол и вежливо угощать его морковкой. Соня впервые за много-много лет почувствовала, что жизнь стала интересной и наполнилась смыслом.

Глава 4
В то утро все участники загадочного события, совершенно вымотанные и уставшие, разошлись по комнатам не раньше девяти. Соня пошла к себе, хотя, впервые остаться в одной комнате с инопланетянином было жутковато. Все же, кто его знает ; вдруг у него из пуза вылезет чужой, как в фильме-ужасов, или из синеватой гладкой кожи потянутся жуткие щупальца и вопьются в беззащитное Сонино тело? Галка звала пожить пока в ее комнате и даже достала с антресолей старый, видавший виды матрас, но Соня все же решила остаться у себя ; вдруг загадочный гость исчезнет так же неожиданно, как появился, а она так и не воспользуется случаем поближе познакомиться с посланцем далеких миров.
Пришелец все так же безучастно лежал на диване с прикрытыми глазами и, когда Соня беспокойно крутилась в своей кровати или покашливала, поднимал веки и внимательно смотрел на нее глубоким темным взглядом, в котором, казалось, отражалась карта звездного неба. Соня была уверена, что он наверняка сможет открыть ей огромное количество загадок и тайн Земли, да что там Земли ; Вселенной! Если бы только она смогла найти с ним общий язык… Может, он даже знает, кто мы такие, кем и для чего созданы, откуда приходят наши души в этот мир и куда уходят после. И откуда берутся Сонины сны, где, в каком измерении она снова сможет пережить те чувства, которые пока являются ей лишь в редких прекрасных сновидениях…
За окном уже наступил новый день, но сон не приходил. Соня встала, накинула халат и присела на краешек дивана рядом с гостем.
– Мне так хочется поговорить с тобой, ; сказала она. ; Если ты пролетел так много миллионов километров, значит, сможешь найти способ понять нас, землян? Должен же у тебя быть какой-то космический переводчик? Может, он остался там, в твоем корабле? ; Соня показала пальцем в потолок.
Инопланетянин слушал ее с интересом, слегка склонив голову, потом поднял руку и повторил Сонин жест ; тоже поднял палец вверх, свернул губы трубочкой и неожиданно присвистнул. Помолчал, снова приоткрыл рот, и на Соню понесся поток звуков, с какими когда-то, тридцать лет назад, ее незаконопослушный дед ловил на старом транзисторе «Голос Америки». Инопланетянин присвистывал, шипел, скрипел, издавал такую какофонию, что у Сони заложило уши.
– Ну вот, ; разочарованно сказала она, ; не буди лихо, пока оно тихо. ; Весь остаток дня и последующей ночи, пока Соня временами проваливалась в короткий тревожный сон, ее гость так и не заткнулся, выводя раздражающие трели на все лады, поэтому на работу в понедельник Соня поехала сонная и не выспавшаяся, перепоручив гуманоида Василию, который обещал до вечера не спускать с того глаз.
Соня не помнила, как села в метро, проехала несколько остановок, как дошла до работы. Она думала только о том, что сейчас происходит дома, ее даже потряхивало от волнения, как от лихорадки, хотелось развернуться и бежать домой, хлюпая сапогами по серым лужам, ; туда, где ее ждала неведомая и прекрасная тайна. Она несколько раз звонила Василию в надежде узнать интересные новости, но тот лишь бодро отчитывался:
– Молчит, хороняка! Свистит, шипит, скрипит, того смотри, «абырвалг» скажет, но на контакт не идет! Сволочь!
Соня не доверяла педагогическим талантам Василия и нервничала еще больше. Она крутилась на стуле, совершенно не в состоянии сосредоточиться и заняться работой. Тамара, девушка, сидящая рядом, с которой Соня иногда перекидывалась парой слов и вместе коротала обеденный перерыв за чашкой чая, заметила ее странное поведение.
– Ты чего это, Сонька, как чумная? Случилось чего? ; прошептала Тамара, снимая с головы огромные наушники.
– Случилось, ; коротко ответила Соня. ; У меня дома на гостевом диване лежит инопланетянин.
Тамара удивленно вскинула глаза и наклонилась к Соне.
– Кто лежит? ; недоверчиво переспросила она.
– Пришелец, ; пояснила Соня, проклиная свою откровенность. Она понимала, что говорить об этом ни в коем случае нельзя, но новость просто разрывала ее изнутри, хотелось обсуждать это волшебное событие со всем миром. ; Его тарелка потерпела аварию и рухнула на нашу крышу.
Тамара понимающе кивнула, отодвинулась от Сони и уже через минуту о чем-то совещалась с другими девушками-менеджерами, исподтишка кивая в сторону Сони.
В обед ее пригласил в кабинет начальник отдела.
– Самохина, ; мягко начал тот, ; садитесь. Вы прекрасный и очень ценный сотрудник, план регулярно делаете. Он заглянул в графики на своем компьютере. ; Ну, почти регулярно. Но я обратил внимание, что вы почти три года не были в отпуске! А это, знаете ли, нарушение! Так нельзя! Меня эти, из трудовой комиссии, по голове не погладят!.. Сотрудников надо беречь! ; Соня видела, что начальник изрядно нервничает, наслышанный о ее бреднях про инопланетянина, и решила не мучить несчастного.
– Да, ; легко согласилась она, ; мне нужен отпуск. А то у меня в последнее время... странные мысли.
– Вот-вот, странные мысли! ; обрадовался руководитель. ; Вот и чудненько! Выспитесь, за город съездите, ; он кинул взгляд в окно, за которым шел противный мокрый снег, ; ну или просто дома кино посмотрите! В общем, отдохнете!
Из кабинета Соня вышла с подписанным заявлением на двухнедельный отпуск и пошла собирать в пакет немногочисленные личные вещи под сочувственные взгляды сослуживцев. Если бы они только знали, какое ликование разливалось в ее душе! Она уходила прочь из опостылевшего офиса, из мира обыденности и скуки навстречу неведомым приключениям, и это был большой вопрос ; кто кому должен был сочувствовать!
Почти бегом пробежав от метро к дому, она легко взлетела на пятый этаж и открыла дверь. Тревожное напряжение в квартире чувствовалось с порога. По коридору не носились шумные дети, Хантер тихо лежал на своей подстилке, не требуя кидать ему мячик, не было слышно пьяных разговоров Василия и театральных восклицаний Ольги Палны. Галка нервно курила у форточки, Ольга Пална, Ефим Маркович и Серега молча сидели за столом в сосредоточенных позах.
– Слава Богу, ты пришла! ; зашептала Галка, предлагая Соне сигарету. ; У нас тут атмосфера, как в тифозном бараке! Молодожены в панике, хотят бежать в ментовку. Серега тоже психует, вон даже с работы сбежал ; семью, грит, надо охранять! Все этого пришельца боятся, один Васька к нему ходит, пришлось ему бутылку купить, а то кричал: «Я в лепрозорий трезвым ни шагу! Может, там радиация!» Потом напился, осмелел, сидит там, какие-то байки рассказывает. Соня, он же разумное существо ; ну, я не про Василия, ; он же будет думать, что прилетел на планету обезьян! На тебя одна надежда, может, ты сможешь найти контакт с неземной цивилизацией, пока я тут оборону держу? ; и Галка махнула головой в направлении встревоженных соседей. ; Но имей в виду, надолго меня не хватит! Если он вскоре не очеловечится, будет давать показания на Литейном!
В конце коридора показался Василий, который, слегка пошатываясь, дошел до кухни и присоединился к нервной компании.
– Миссия импосибл! ; сказал Василий, усаживаясь на табурет. ; Тупой он какой-то. Радио включил и глазами крутит ; дурак дураком! Я че думаю ; в Спарте калечных и умственно отсталых в пропасть кидали, а у этих, может, на Землю высылают? ; И, не услышав одобрения своей научной теории, добавил: ; Ну а че, это бы объяснило, почему вокруг так много идиотов!
– Странно слышать это от вас, Василий, ; пробормотала Соня.
– Злая ты баба, ; ответил Василий и плеснул в стакан. ; Оттого у тебя и мужика нету. Иди, ; он сделал обиженную гримасу и махнул рукой в сторону Сониной комнаты, ; твоя очередь. Куда уж Ваське с гомункулами общаться!
– Соня, к чему эти бессмысленные риски? ; воскликнула Ольга Пална. ; Мы в любой момент можем пострадать. Откуда мы знаем, с какой целью он прилетел? Может, это начало вторжения?
– Все нам от папы... ; бормотал Ефим Маркович, вцепившись в стакан чая. ; Все нам о чем-то... Чувствую ; грядут десять казней египетских!...
– Вот тебе, Сонька, похрену, а у нас стресс и опасения! ; слезливо вскликнул Василий, наливая водку в стакан трясущейся рукой.
Ситуация накалилась, и кто-то должен был взять инициативу на себя, можно сказать ; принять командование, и Соня решилась.
– Не волнуйтесь, ; уверенным голосом сказала она, хотя внутри все тряслось и клокотало от страха, ; у меня есть план. Дайте мне пару дней, я смогу с ним поговорить, ; и твердым шагом пошла в комнату.
Диспозиция не изменилась ; инопланетянин все так же лежал на диване и издавал звук поломанного транзистора. Он перевел взгляд на вошедшую хозяйку, вполне осмысленный, и даже, возможно, узнал ее, или Соне просто хотелось в это верить.
– Ну привет, дружочек, ; ласково сказала она, присаживаясь на край дивана. ; Нам бы с тобой как-то поговорить, а то глупо выйдет ; пролетел миллионы километров, а погибнешь на холодном столе в каком-нибудь ФСБ-шной прозекторской, как крыса для опытов. Мы, знаешь ли, не слишком дружелюбные существа, чтоб ты не думал, опасно у нас быть не таким, как все. Не знаю, что тебя сюда занесло, но ты сейчас как денди в черном гетто ; сильно рискуешь. «Мы жизнь берем не нежными руками, а желтыми клыками» ; Соня и сама не знала, откуда в ее голове родилась цитата когда-то любимого поэта. ; Так что ты давай, подключайся к интернету, закачивай переводчик, рассказывай, зачем прилетел, и вали уже обратно, пока у нас вся коммуналка умом не тронулась. У нас до сих пор американцев боятся, а тут ты ; представляешь, что по телеку скажут? На тебя же еще можно будет лет двадцать списывать провал российской экономики. Ну там ; звездные войны и прочее, понимаешь? Не стоило тебе сюда прилетать ; нам, землянам, только дай повод...
Соня слышала, как во время ее монолога у приоткрытой двери собрались любопытные соседи, не решаясь войти в комнату.
– Сонечка, ; громко прошептал Ефим Маркович, ; ви говорите антисоветские вещи! Зачем позорить землян перед высшим разумом? А вдруг он понимает? Послушает вашу дессидентщину, решит, что мы и правда несем угрозу, да и уничтожит Землю лазерным оружием! Это непатриотично и притом опасно!
Судя по одобрительному гулу, окружающие были с ним солидарны.
Гуманоид внимательно слушал Соню, бормочущих из-за дверей соседей, звуки, доносящиеся из его тела, становились все тише, тише и, наконец, совсем затихли. В полной тишине они смотрели друг на друга несколько минут, Сонино сердце стучало, как бешеное: чего ждать от этой внезапной перемены? Понял ли он ее, или просто наступила новая фаза адаптации, и что выкинет этот чужой в следующий момент? Внезапно пришелец поднял руку и потянулся к Сониному лицу длинными изящными пальцами.
– Сонька, беги! ; взвизгнул Василий, просунувший голову в приоткрытую дверь. ; Беги, а то задушит тебя нахрен!
Соня сидела, оцепенев от ужаса. Она была бы рада убежать, но тело налилось свинцом, ноги прилипли к полу, как у жертвы мафии, замурованной в ведро с цементом, она зажмурила глаза и приготовилась к худшему.
– Пуга, ; неожиданно мягким детским голосом промолвил пришелец.
– Ч-что? ; пробормотала удивленная Соня.
– Пуга, ; повторил тот.
– Мать твою, заговорил! ; послышалось из-за двери.
– Я тебя напугала? ; спросила Соня. ; Ты меня понял и испугался?
– Пуга, ; пояснил пришелец и показал пальцем на большую серебряную пуговицу на Сониной рубашке.
– Да, пуговица, ; радостно согласилась та. ; Вы слышали? Слышали? Он сказал первое слово ; пуговица!
В комнату гуськом просочились соседи и рассредоточились за Сониной спиной.
– Что это за первое слово такое? А как же «мама»? У них там что, мамы нет? ; разволновалась Галка. ; Хотя у меня Варька первое слово «дай» сказала... ; И прокричала в лицо гуманоиду с интонацией, которой обычно учат говорить попугаев: «Мама, дай! Мама, дай!»
– Ма-ма... ; неуверенно повторил тот, будто пробуя слово на язык. ; Мама... Дай! ; И зашелся совершенно младенческим заливистым смехом.
– Да ты ж мой хороший! ; воскликнула Галка, хватаясь за сердце. ; Заговорил! Он же, наверное, есть хочет. Как вы думаете, он же, наверное, голодный?
– Я ему краковскую предлагал ; не жрет! ; пожаловался Василий.
– Слышь, ты, профессор Преображенский, ; прошипела Галка, сверкая глазами на Василий, ; кто дытыне колбасу дает? Он никогда нашей пищи не ел, а ты ему краковскую из «Пятерочки», которой можно и бомжа отравить? Может, ему кашки? ; И побежала на кухню.
– Ты есть хочешь? ; спросила Соня, изображая руками процесс принятия пищи.
– Есть, ; повторил пришелец. ; Есть, ; и вдруг процитировал совершенно монотонным голосом, будто читая статью: «Есть, ем, ешь, ест, едим, едите, едят, ел. Принимать пищу. Тоска ест сердце. Жучок ест древесину. Моль ест мех. Есть не просит ; не требует забот, внимания. С чем это едят? ; переносное, шутливое. Ржавчина ест железо. Дым ест глаза. «С утра до вечера ест домашних». Есть глазами кого-то ; смотреть на кого-то пристально, не отрываясь. «Съел?» ; злорадный вопрос потерпевшему неудачу. Есть надежда. Есть такие люди. Ложь и есть ложь. Есть что рассказать. Что есть силы. Есть-то есть, да не про вашу честь! «Выполняйте приказ!» ; «Есть!»
– Пошла писать губерния! ; восхищенно присвистнул Ефим Маркович. ; Все, есть контакт ; к Википедии подключился! Вундеркинд!
– Выражение «Пошла писать губерния» имеет шутливый оттенок, ; продолжал шпарить «вундеркинд». ; Его используют в речи, когда надо сказать, что какие-то люди или события пришли в движение. Так обычно говорят, когда хотят подчеркнуть интенсивность развития каких-либо действий.
– Давай-ка кашки поешь, ; в комнату влетела Галка с тарелкой манной каши. ; Голодный, поди, с дороги!
– Возвращается муж из командировки, заходит на кухню, ; тут же подхватил гуманоид, ; «Дорогая, я дома! Голодный с дороги, пожрать бы чего-нибудь...»
– А ну тихо! ; цыкнула Галка и строго посмотрела на разговорчивого гостя. ; Мал еще анекдоты травить! Кашу, говорю, ешь!
Гуманоид с интересом посмотрел в тарелку, понюхал и отрицательно покачал головой.
– Не любишь кашу? ; спросила Галина. ; А чего любишь-то?
Пришелец задумался. Он беспомощно переводил взгляд с одного стоящего над ним человека на другого, бормотал что-то непонятное, похожее на случайный набор слов, и наконец поднял тонкое запястье и показал на бледно-голубой, едва заметно мерцающий браслет.
– Вот.
– Что ; вот? ; спросила Соня. ; Это браслет, не еда.
– Браслет, ; подтвердил тот. ; Еда. Энергия. ; Потом помолчал, мучительно подбирая слова, и неуверенно произнес: ; Период. Учить. Надо.
– Тебе нужно время, чтобы освоить язык? ; догадалась Соня.
– Время, ; подтвердил пришелец. И уверенно добавил, показывая на стрелки висящих на стене часов: ; Три отверстия.
– Вы слышали? Слышали? Ему нужно три часа, чтобы выучить наш язык! ; радостно воскликнула Соня. ; Давайте оставим его одного, а потом он нам все расскажет ; кто он, откуда и зачем прилетел!
– Расскажет, расскажет, ; зло передразнила ее Ольга Пална. ; Сейчас соберет информацию и своим передаст. Может, он вестник апокалипсиса!
– Дорогая Леля, ; примирительно сказал Ефим Маркович, выводя подругу из комнаты. ; Если нас заходят уничтожить пришельцы, способные преодолевать миллиарды километров звездного пути, то, уверяю вас, никакое ФСБ вам не поможет. Давайте выпьем чаю и насладимся, возможно, последними часами жизни.
Отчего-то мысль о «последних часах жизни» всех развеселила. Соседи собрались на кухне, Галка быстро метнула на стол чайный сервиз, вазочку с вареньем, батон и масленку, все пили чай, оживленно обсуждая перспективы гибели планеты Земля, травили анекдоты на тему смерти, вспоминали смешные случаи про похороны и, впервые за последние пару суток, чувствовали себя почти счастливыми.

Глава 5

; А все-таки трудно нам с ним придется, ; вздохнула Ольга Пална, когда веселье иссякло. ; Была у моей клиентки родственница ; в девяностые, когда с работой совсем плохо стало, в Израиль поехала на заработки. И устроилась работать экономкой в семью ортодоксальных евреев, там уже детей штук шесть было, помощница требовалась. Вот неделю она работает, вторую, а девка шустрая, работящая ; уже весь дом перемыла, добралась до сортировки постельного белья. Смотрит, ах оказия ; все простыни с дыркой рваной посередине. Ну она же умелица ; села да заштопала все дырки. Потом случился жуткий скандал на весь вечер с рыданиями и молитвами ; оказалось, эти дырки специально для религиозного соития, а она осквернила все святое. И осталась девка без работы, но со знаниями...

; Леля, ты это к чему? ; Ефим Маркович приподнял очки и удивленно посмотрел на невесту.

; А к тому, Фима, что мы тут сами у себя разобраться не можем, а вы берете на себя смелость оставлять в доме инопланетное существо! Что мы вообще о нем знаем? Я настаиваю, что было бы правильно передать его в соответствующие органы.

; Угу, точно, ; согласился Василий, откусывая очередной кусок краковской. ; В органы на органы.

; Ой да бросьте! ; фыркнула Ольга Пална. ; Почему вы сразу думаете о плохом? Прежде всего ему нужно познакомиться с нашими земными учеными, передать им знания и опыт! Почему вы такого плохого мнения о людях? Даже там, ; она многозначительно подняла палец вверх, ; некоторые не лишены гуманизма.

; Гуманисты, млять, ; зло промолвил Василий, ; из тех, что котят в теплой воде топят. Не лезли бы вы, Ольга Пална, куда не следует, как бы нам с вами их гуманизма на себе испытать не пришлось! ; И умоляюще посмотрел на Галку: ; Ну может есть хоть пятьдесят грамм?

; Нету! ; отмахнулась та. ; Посиди хоть полдня без водки, хороняка, мы тут вообще-то собираемся в межгалактический контакт вступать!

; Да контакт-то дело хорошее, но как же без «беленькой»? ; страдальчески сморщился Василий, понимая, что соседка непреклонна.

; Леля, уймись, ; примирительно сказал Ефим Маркович и погладил невесту по плечу. ; Сейчас он придет и все нам расскажет. Будем таки решать проблемы по мере их поступления.

Наконец стрелки на часах показали время икс ; три часа, отведенные пришельцу на освоение языка, прошли. В коридоре скрипнула дверь, послышались тихие неуверенные шаги, и на кухню усталой, будто старческой походкой вышел инопланетянин. Все повскакивали с мест, подхватили его за руки и усадили на свободный стул, после чего оцепенели, будто кто-то прокричал: «Морская фигура, на месте замри!» и в немой тишине уставились на гостя. Тот слегка приосанился, видимо, оценив важность момента, и вдруг заговорил нараспев, как гусляр из фильма про «Садко».

; Муза, подруга поэта, дай помощи руку!
Новым друзьям расскажу о своих злоключеньях!
Космос жесток и коварен, как адская прорва ;
Взял и разбил метеором ладью вековую!..

; Эй, ты че, перегрелся? ; первым пришел в себя Василий. ; Ты че несешь-то?

Инопланетянин растерянно замолчал, и Соня пришла ему на помощь.

; Мы уже давно гекзаметром не говорим, ; пояснила она. ; Ты как-нибудь попроще можешь?

Пришелец подумал, согласно кивнул головой, опустился на корточки и, делая вид, что докуривает бычок, начал свой рассказ глухим голосом актера Безрукова из сериала «Бригада»:

; Да такая байда приключилась, братухи, не поверите! Лечу себе в своем корыте, реально, никого не трогаю, ну там опыты-***пыты, все дела. Мамку с папкой вспоминаю, думаю ; вернусь, таких мне люлей навесят, не отвертишься. Соскучился в глуши без родственной души! ; инопланетянин  отрывисто засмеялся. ;  Уж было хотел до хаты поворачивать, тут ка-а-ак херанет! Че, думаю, за параша? Прикинь ; каменюга размером с говно мамонта, и прямо в темечко! ЛюдЯм корабли да балки, а нам хуи да палки! Да, Ольга Пална? ; И рассказчик зашелся хриплым чахоточным смехом, с прищуром глядя на оторопевших слушателей.

; Да що ж цэ робытся? ; первой пришла в себя Галина. ; Это ж кто тебя такому научил? А с виду интеллигентный человек!

; В нашей хате интеллигентов нету, я слежу! ; строго парировал пришелец голосом Василия.

; Васька, кобель шелудивый, ты зачем пришельца испортил? ; набросилась Галка на Василия, пытаясь стукнуть того полотенцем по голове.

; Я его такому не учил! ; оправдывался Васька, уворачиваясь от полотенца. ; Я сам обескуражен не меньше вашего!

; Ну вот, Василий сказал «обескуражен», ; заметила Соня. ; Теперь мы и его потеряли.

Инопланетянин неуверенно поднялся с корточек, удивленно посмотрел по сторонам и снова опустился на стул.

; Вы меня не понимаете? ; растерянно спросил он.

; Понимаем, ; примирительно пояснила Соня, ; но, как бы это сказать ; ты выбрал не ту стилистику речи.

; Точно, не ту, ; согласился Василий, ; ежели ты и дальше так говорить будешь, я от смеха уссусь. У меня, видишь ли, почки слабые.

Пришелец изучающе посмотрел на Василия и произнес интонацией заботливого отца, который на своем примере учит детей не есть стекло:

; Да у вас, батенька, не только почки, печень, я смотрю, тоже шалит! Вы бы с водочкой-то завязывали, чай не мальчик уже!

; Вот! ; закричал Василий. ; Вот! Зафиксируй! Образ сельского врача из фильмов шестидесятых вполне сгодится! Тем более нам не привыкать к киношным персонажам, ; и он махнул головой в сторону Ефима Марковича.
; Ну давай, рассказывай уже ; откуда ты и зачем прилетел на Землю?! ; нетерпеливо воскликнула Соня.
– Я попал в ужасную передрягу! ; страдальчески воскликнул инопланетянин. ; Нам категорически запрещено вступать в контакт с низшими существами, а я за время своего путешествия нарушил столько «Правил недопустимости» Великого совета, что мне грозит отлучение от научной деятельности как минимум на двести миллионов световых периодов!
– Ямщик, ; вмешался Василий, ; не гони лошадей! Это кого ты щас назвал низшими существами?
– Вас, землян, ; пояснил пришелец, удивляясь непонятливости Василия.
– Та-ак! ; обиделся Василий ; Значит, мы для вас вроде тараканов и с нами общаться западло?
Инопланетянин завис, переваривая услышанное, и тут в разговор вмешалась Галина.
– Ежели мы такие примитивные, то чего ж ты приперся?
– Приперся? ; переспросил пришелец. ; А, пришел незваным и нежеланным гостем? ; догадался он.
– Вот-вот, ; подтвердила Галка. ; У нас как-то не принято, чтобы гости хозяевам хамили. Серега, ; обратилась она к мужу, ; кажется, пора под окнами рыть яму для гостей.
– Понимаю ваше недоумение, ; инопланетянин явно обрадовался, что уловил хоть какую-то часть диалога. ; Конечно, нелепая идея ; спускаться на Землю и вступать с вами в непосредственный контакт ; могла прийти в голову только сумасшедшему, но у меня не было выхода. Увы, я потерпел досадную аварию и, поскольку поблизости не оказалось более высокоразвитой планеты, был вынужден обратиться за помощью к таким жалким белковым организмам, как вы.
– Я ему ща всеку! ; угрожающе сказал Василий. ; Вынужден признать вашу правоту, Ольга Пална, надо было этого гомункула сразу на опыты сдавать!
– Ну подождите! ; воскликнула Соня. ; Почему вы обижаетесь? Мы до сих пор не можем дальше Луны слетать, а он преодолел сотни миллионов световых лет! Конечно, мы для него низшие существа! Может, все же умерим гордыню и дослушаем историю до конца? Ну так что случилось? ; она неторопливо дернула гостя за руку.
– Я ученый, ; начал рассказ пришелец. ; Конечно, у меня самый низкий порог доступа, поэтому мне позволили работать только с такой примитивной планетой, как ваша, которая к тому же находится на самых задворках Вселенной. Но надо же было с чего-то начинать, ; он тяжело вздохнул, ища сочувствия у слушателей, но наткнулся на суровые безжалостные взгляды и продолжил: ; Я летал над вашей планетой на своем корабле ; у меня там лаборатория, собирал генетический материал, изучал вашу популяцию...
– Людей воровал? ; подозрительно спросил Василий.
– Нет, ; отрицательно покачал головой «ученый». ; Я же сказал ; нам запрещено контактировать с... землянами. Нанороботы прекрасно справлялись с задачей, принося мне выплюнутую жевательную резинку, окурки сигарет и использованные презервативы с вашими физиологическими жидкостями.
– Но коллега! ; воскликнул Ефим Маркович. ; Что вы можете знать о цивилизации, сведения о которой получаете от окурков и презервативов! Это же совершенно ненаучный подход! Если бы я, будучи проктологом, основывал свое представление о человеке только на его прямой кишке, то, видимо, тоже считал бы его червяком, набитым фекалиями!
– Ну так что случилось-то? ; снова вмешалась Соня.
– Я нарушил безопасность, ; трагическим голосом сказал пришелец. ; Разложил на лабораторной поверхности образцы для анализов и для лучшего понимания вашей формы жизни создал внутри корабля свойственную Земле атмосферу и уровень гравитации. Для этого мне пришлось облачиться в экзоскелет, имитирующий человеческое тело. Я был предупрежден о метеоритном дожде, но обычно он не опасен. Я не учел всех факторов ; когда корабль подвергся малейшему удару, мое ; то есть ваше ; примитивное тело, повинуясь закону гравитации и силе инерции, полетело прямо в...
– Мордой в использованные презервативы? ; злорадно ставил свои пять копеек Василий.
– Да, ; тяжело вздохнул пришелец. ; И произошла катастрофа ; материал попал на..., ; он поднял руку, показав едва мерцающий молочно-голубым светом браслет.
– Эка незадача, бусики испачкал! ; фыркнула Галка.
– Бусики ; это предмет украшательства вымерших цивилизаций, которые являются примитивными даже по отношению к вам? ; Спросил пришелец и, не дождавшись ответа, продолжил: ; Это не бусики. Это основа нашего мира, главное изобретение моей цивилизации. Посредством этого... аккумулятора, ; подобрал слово пришелец, ; все обитатели нашей планеты объединились в единый организм. Мы можем слышать друг друга, чувствовать и вместе перерабатывать и потреблять энергию космоса.
– Главное изобретение ; как у нас айфон? ; догадалась Соня.
– Скорее, как у вас презерватив. Ты сравниваешь несопоставимые по значимости открытия, Соня: возможность для вашей цивилизации не погибнуть в ужасной экологической катастрофе от перенаселения планеты или от эпидемии СПИДа и примитивное удовольствие от игры в разноцветные шарики на электронном девайсе, ; строго резюмировал инопланетянин.
– Ви хочете сказать, коллега, что человечество не изобрело ничего важнее презерватива? ; в волнении Ефим Маркович сорвал с носа очки и стал нервно протирать их скатертью.
– У вас есть примеры? ; удивленно поднял брови его визави.
– Ну как же! ; горячился доктор. ; А телевизор! А микроволновка! Двигатель внутреннего сгорания! Атомная бомба, наконец!
– Забавно, что вы считаете великими изобретениями вещи, приближающие гибель вашей цивилизации, ; пробормотал пришелец. ; Это многое объясняет...
– Так что же случилось с твоим... аккумулятором? ; спросила Соня.
– На него попала ваша ДНК, и он тут же разрядился. Попадание чужой информации строго запрещено ; это вирус, который может привести к гибели всей моей планеты, поэтому сработал предохранитель. Я потерял связь со своими и всю энергию. Тогда я вспомнил, что читал в дневниках своего брата, ; несколько ваших десятилетий назад он тоже проводил исследования в орбите Земли и смог зарядить опытный образец аккумулятора, пролетая над вашим городом.
– Чем зарядить? ; удивились слушатели.
– Вашей энергией. Некоторые ваши ученые выдвинули теорию о материальности желаний, впрочем, насколько я смог узнать в интернете, над ними посмеялись. Однако это теория верна. Ведь у вас нет иной движущей силы, кроме желаний, так что они аккумулируют огромную энергию. Конечно, ее недостаточно для межгалактических перелетов, но для сигнала «СОС» вполне хватит. Но мой опыт не удался ; я сел в спасательный челнок и полетел вниз, надеясь зарядиться, и потерпел аварию. Остатков моей энергии едва хватило, чтобы приземлиться на крыше, не разнеся вдребезги весь район. Увы ; энергии, о которой писал мой брат, я не обнаружил.
– А о каких желаниях идет речь? ; спросила Галка.
– О самых сильных желаниях, ; пояснил рассказчик. ; О тех, ради достижения которых вы можете рисковать жизнью. Брат писал, что весь город был объят, словно туманом, сгустком очень сильного, единого для всех, энергетически наполненного желания, которое аккумулировали все местные обитатели. Сказал, что можно было только открыть банку и черпать его, как воду из лужи.
– А когда твой брат был в наших краях? ; уточнила Соня.
– По вашим земным меркам, ; задумался инопланетянин, ; семьдесят четыре года назад.
– Понятно, ; вздохнул Ефим Маркович. ; В это время была блокада Ленинграда. Люди просто хотели есть. Хотели выжить.
– И что сделал твой брат ; просто наворовал энергии? ; спросила Соня.
– Наворовал? ; удивился пришелец. ; Он ее собрал и зарядил аккумулятор. Ну и выполнил их желание, естественно. Мы не можем просто забирать чужие ресурсы, ничего не давая взамен.
– Во как! ; присвистнул Серега. ; Так вот кто помог нам прорвать блокаду! Желания в обмен на их исполнение! Да ты, выходит, золотая рыбка!
– Я очень слаб, ; тихо промолвил пришелец. ; Мой энергоноситель почти разряжен, скоро закончится аварийная батарея, и я перестану существовать... Мне надо зарядить восемнадцать из тридцать шести аккумуляторов, и тогда «браслет» автоматически пошлет сигнал о помощи на мою планету... Но я думаю, это невыполнимая задача… ; С этими словами он обмяк и сполз со стула на пол.
– Да что ж за работа у меня такая ; пришельцев на себе таскать, ; бурчал Василий, в очередной раз вместе с Серегой укладывая космического гостя на Сонин диван. ; Желаний ему не хватает! А чего нам желать? У нас и так все хорошо. Об этом ты не подумал? Может, мы достигли всеобщего счастья и больше ничего не хотим?!
– А как тебя зовут? ; спросила Соня, легко трогая усталого гуманоида за руку.
Тот лежал, прикрыв глаза, и, казалось, был в беспамятстве. Но нашел в себе силы приоткрыть веки и снова включить внутренний транзистор. Понеслись знакомые звуки: шум, треск, посвистывания, и посреди этой какофонии люди услышали:
– Хошшшииии.
– Хоши, значит, ; констатировал Ефим Маркович. ; Хорошее имя, «звезда» по-японски.
– Добро пожаловать на планету счастливых и самодостаточных людей, звезданутый! ; подвела Галка итог первому в истории планеты межгалактическому контакту.

Глава 6

– Ну мы же не можем бросить его на произвол судьбы! ; горячилась Соня, пытаясь призвать соседей к милосердию. ; Вы же видите, в каком он состоянии ; может не дожить до утра!
– О боже! ; страдальчески закатила глаза Ольга Пална. ; Что вы носитесь с этим пришельцем, как макака с котенком? Можем мы, наконец, выспаться хоть раз в трое суток! - И решительно пошла в комнату. Ефим Маркович виновато пожал плечами и мелким шагом припустил за невестой.
– Соня, ну правда, ; примирительно произнесла Галка, ; что мы еще можем сделать? Он же сказал ; никакой энергии у нас нет, низшая мы раса, плебеи ; пусть сам и выкручивается! Я три дня детей не купала, ходят грязные, колбасой кусочничают! Ну что у меня других дел, что ли, нет, кроме как с инопланетянином нянчиться?
– Василий, а вы куда? ; спросила Соня, увидев, как Васька копошится в коридоре, надевая старые резиновые сапоги.
– Я сейчас за двести грамм мог бы пойти на сделку с дьяволом, не продай я душу в третьем классе за голубой маркер, ; раздраженно пробурчал сосед, спешно надевая куртку. ; Ежели денег не даете, я сам найду! Надоело мне вашего гостя по хате таскать, да еще и насухую. Сонька, дай двести рублей!
– Не дам, ; твердо сказала Соня. ; Как же вы можете? Он там умирает, а вам и дела нет? Разбежались по своим делам? Неужели вы можете просто уйти? Василий, вы не сделаете этого, когда так нужна ваша помощь!
– Сонька, че хошь сделаю, тока дай две сотенных! За рупь ежом, за трешку раком, за пятерик счастливым браком, ; но деньги вперед!
; Ну и ладно, проваливайте! ; В голосе Сони сквозило откровенное отчаяние, но ничего не помогло: все разошлись, молодожены заперлись в комнате, откуда вскоре послышался звук включенного телевизора, Серега пошел готовить ванну для малышей, Галина принялась стряпать поздний ужин. Васька еще немного поскулил, выпрашивая денег и, не получив желаемого, побрел в ближайший магазин выпрашивать беленькую в долг. На часах было девять вечера.
Соня вернулась к себе и легла в кровать. Одна мысль о том, что рядом на диване в этот момент умирает несчастный Хоши, полностью разрядив свои батарейки, была невыносимой. Ведь если инопланетянин умрет, то последний шанс увидеть в жизни чудо умрет вместе с ним! Он ведь так и не рассказал людям о далеких мирах, тайнах Вселенной и сколько еще разумных существ живут на других планетах! И кто этот умник, что создал людей ; одновременно простых и сложных, у которых, казалось бы, на прекрасной Земле есть все условия для счастья, но никто так и не научился собирать пазлы до конца. Так Соня пролежала около часа, судорожно придумывая план спасения пришельца. Она вспомнила о всех своих самых сильных желаниях, которые когда-либо посещали ее голову, и поняла, что все это полная ерунда. Возможно, когда-то она хотела получить новые джинсы, зачет по философии или взаимность своим чувствам, но это было так давно, что даже воспоминания почти стерлись из памяти. Сейчас она хотела только одного ; чтобы пришелец выжил. Но, видимо, силы этого желания было мало для того, чтобы хоть одна бусина на его руке налилась синим светом. Хоши все так же тихо лежал, накрытый пледом, и не подавал признаков жизни.
Соня прислушивалась к звукам в коридоре. Вот Галка позвала детей к ужинать, послышались детские голоса, падающие на пол вилки, цоканье когтей Хантера по полу. Вот Серега вынес из ванной детей, завернутых в банные полотенца, и пошел в комнату, уговаривая их лечь спать, а мультики досмотреть завтра. Потом Галка мыла на кухне посуду, гремя тарелками. Скрипнула дверь Ольги Палны, и та вышла на кухню и принялась что-то обсуждать с Галкой. Соня поняла, что уснуть она все равно не сможет, встала и пошла на кухню. Галка с Ольгой Палной попивали вечерний чай, шепчась о чем-то и поглядывая на Соню.
– Ну как он там? ; как бы между прочим спросила Ольга Пална, раскусывая конфетку.
– Да все так же ; лежит, ; ответила Соня, подходя к окну и нервно закуривая сигарету.
– Соня, прекращайте дымить, вы же знаете, как я не люблю запах табака! ; Возмутилась Ольга Пална. ; С Галиной сколько лет воюю, тут еще вы! Лучше б яблочко погрызли!
– А вы заметили, ; задумчиво сказала Соня, делая затяжку и не обращая внимания на недовольство соседки, ; что добрая половина романтических героев в книгах курят ; задумчиво, нервно, отстраненно. Как только они ни курят! Никогда не слышала, чтобы герой в тяжкий миг душевного страдания неистово вгрызся в яблоко, твердо подошел к столу и решительно выпил стакан молока. На худой конец ; «Не помня себя от горя, он упал и отжался восемь раз» ; тоже не читала.
– Сонь, не нервничай, ; примирительно сказала Галка и тоже закурила сигарету, выдыхая дым в форточку. ; Мы тут с Ольгой Палной обсудили, он же сказал ; желания выполняет. Как думаешь ; а денег дать может? Я уже много лет общаюсь с ноосферой, визуализируя крупную наличность ; но что-то безуспешно.
– Не знаю, ; пожала плечами Соня, ; наверное. Только вряд ли ему поможет вечное стремление человечества разбогатеть. Он же сказал; сильное желание, за которое ты можешь умереть. Ну в крайнем случае, наверное, пойти на большие жертвы.
– Не представляю, за что сегодняшний человек может пойти на жертвы. За деньги, за идеи, за любовь? Измельчал человек без войны и голода. Никто за новый айфон умирать не будет.
– Ну есть же у нас у всех хоть какие-то желания? ; возразила Соня. ; Надо подумать. В космос мы его не отправим, но, может, хоть на энергетический ужин наскребем?
– Ладно, ; согласились Ольга Пална с Галиной. ; Сейчас мужиков своих возьмем и придем ; будем выдавливать желания по капле. Может, до утра и дотянет.
Через пятнадцать минут все снова собрались у злосчастного дивана, на котором безжизненно лежал пришелец, кроме Василия, который рыскал где-то под дождем, ища опохмела.
– Кто начнет? ; шепотом спросила Соня.
– Пусть Фима начинает, ; так же шепотом ответила Ольга Пална, ; подталкивая к дивану жениха, и добавила страдальчески. ; Фима, я тебя умоляю, иначе мы никогда не выспимся!
Ефим Маркович стоял, растерянно протирая очки, переминаясь с ноги на ногу, и молчал.
– Фима, ну давай, чего ты хочешь? ; шипела невеста. ; Скажи хоть что-нибудь!
– Правда, Ефим Маркович, не робейте! Ну, может, денег хотите, машину какую-нибудь, яхту, может, виллу на берегу моря! ; стали подсказывать окружающие.
– Признаться честно, ; растерянно бормотал несчастный, ; никого никогда не интересовали мои желания... В юности за меня все решала мама, потом Сусанночка, а сейчас вот Леля. И я как-то соглашался, я считал ; женщины лучше знают… А что я?
– Но позвольте, ; возразила Соня, ; вы же приняли решение стать врачом, значит, хотели помогать людям!
– Я вас умоляю, ну кто, по-вашему, в 18 лет мечтает стать проктологом? Мой дядя Соломон Израилевич был ректором в Первом Меде и с детства учил меня делать уколы, приговаривая: «Основной принцип ; жопа не твоя!» Так чьто моя судьба была решена без моего участия. А я... я... Я хотел изучать древние книги!
– Что изучать? ; изумилась Ольга Пална, видимо, впервые услышав от жениха подобные откровения.
– Да, я мечтал учить древние мертвые языки, читать Гомера и Сократа в оригинале! Сидеть в старинных библиотеках, пахнущих сладкой пылью веков, и открывать желтые от старости страницы, упиваясь мудростью величайших умов человечества!
– Беседовать с Сократом, как барон Мюнхгаузен? ; иронично подняла бровь Ольга Пална. ; Ох, Фима, как же хорошо, что за тебя все решали женщины! Ваша очередь, Галочка, вы видите ; Фима несет такую чушь, что, пожалуй, скорее добьет вашего космического гостя этими бреднями, чем поможет.
Галка заняла место у постели умирающего и неуверенно начала:
– Я даже не знаю. Мне приходит в голову только одно: когда мы только познакомились с Серегой, я никогда в жизни ; ни до, ни после ; не была такой счастливой, как тогда, помнишь, Серега? Ведь дышать друг без друга не могли, какая любовь была! Как хочется вернуть эти чувства, которые еще не съела привычка и бытовуха! А тебе, Сереж?
– Да, ; поддакнул муж, облегченно вздыхая, что его освободили от участи озвучивать свои желания. ; Да, я бы тоже хотел! Хотя, ; предусмотрительно добавил умудренный опытом семейной жизни Серега, ; я тебя и так очень сильно люблю! Так, разве что ; слегка обновить. Огонька добавить.
– Какой вы хитрец, Сирожа, ; старый еврей явно оценил стратегический ход умного соседа. ; Я вас недооценивал. Леля, твой выход ; что насчет твоих желаний?
Ольга Пална подошла к кровати и бойко заговорила.
– А что тут думать, Фима? О чем может мечтать женщина моих лет? Конечно, вернуть молодость!
– Леля, моя дорогая, ; возразил жених, ; ты очаровательная дама! У любого возраста есть свои преимущества!
– Какие ; пенсия? ; парировала та и продолжала. ; Я хочу снова быть восемнадцатилетней! Иметь легкую походку, упругую грудь, которая волнующе подрагивает, когда я играючи перепрыгиваю через весенние лужи, и ловить восхищенные взгляды проходящих мужчин! Для женщины нет в жизни большей потери, чем красота и очарование юности! Ах, Фима, чтобы снова увидеть в зеркале свое изображение без морщин на всю ауру, я готова вытаскивать этого чудилу с того света, хотя он мне совершенно не симпатичен! Ну а вы, Соня? Вы чего хотите?
Все с интересом посмотрели на хозяйку комнаты, и та засмущалась. Озвучивать свои тайные желания перед всеми было неловко, но выхода не было. Соня сделала шаг вперед, и замерла в нерешительности.
– Я не знаю точно, ; неуверенно начала она, ; но мне снятся такие сны...
В этот момент в коридоре открылась входная дверь и раздалось злобное бухтение Василия.
– Что за люди, твою мать! Культурная столица ; машин накупили, честному человеку пройти негде, ремонтов наделали, сплошь двери железные понаставили ; берегут богатство, а червонец не выпросишь! Вот так помирать под кустом будешь ; переступят и дальше пойдут! Никакого сострадания! А у меня, может, душа горит! ; Василий добрел до Сониной комнаты и, увидев открытую дверь, вошел внутрь.
– Все тайные вечери устраиваете? ; раздраженно спросил он, оглядывая собравшихся красным недобрым взглядом. ; Тут рядом землянин помирает, а вам надо гомункула спасать! Весь район обошел, промок, как собака, ; никого! Даже бомжей у помойки нет, как вымерли! В супермаркете в долг не дают, Людка в магазине орет, что я ей за прошлый месяц задолжал, даже баб Маня-самогонщица отшила, говорит ; в долг не дам, иди, пока полицию не вызвала! Люди, ну есть у вас совесть ; дайте выпить! ; И Василий в порыве абстинентного отчаяния бухнулся на колени.
«Дзынь!» ; раздался тихий мелодичный звук, будто кто-то дернул за серебряный колокольчик. И в полумраке комнаты все увидели, как одна бусина на руке у пришельца окрасилась голубым.
– Васька, ; восторженно прошептала Соня, ; ты его спас! Вот, на тебе, ; она извлекла из холодильника бутылку шампанского и протянула Василию.
– Эту кислятину ; за спасение жизни? ; скривился тот.
– Не будешь? ; прищурила глаза Соня.
– Буду, черт с вами! ; Василий выхватил бутылку и скрылся в своей комнате.
Все облегченно вздохнули и разошлись, наконец, по кроватям ; миссия по обеспечению гостя энергией хотя бы на день была неожиданно выполнена.

В комнате было темно и тихо, в своей кровати тихо посапывала Соня, на стене методично тикали часы. Хоши услышал, как в коридоре раздались тихие цокающие звуки и в комнату просунул нос любопытный Хантер.
– Я не был уверен, ; пробормотал пришелец, жестом подзывая собаку. ; Ты же матэнианец из галактики Большого Пса. Как ты попал на Землю?
Хантер уселся рядом с инопланетянином и тихо заскулил.
– Серьезно, больше ста тысяч лет? Метеорит уничтожил Матэну и вы бежали сюда? Я не знал, ; сочувственно сказал Хоши. ; Как же вы, одни из разумнейших существ во Вселенной, уживаетесь с примитивными жителями этой планеты?
Хантер снова заскулил, будто рассказывая другу грустную историю.
– Миссия ; улучшить человеческий вид? ; Хоши засмеялся. ; Да, вы всегда были чертовски наивны. Боюсь, эта миссия не под силу даже великому Зинну. Возможно, я смогу тебе чем-то помочь? Есть у тебя желания?
Хантер вскочил на ноги и начал радостно прыгать по комнате, неистово вертя хвостом. Бусинка на браслете космического гостя дзынькнула и на секунду блеснула синим цветом.
– Вижу, вижу, чего ты хочешь, ; улыбнулся пришелец. ; Ладно, я постараюсь тебе помочь...
Хантер благодарно посмотрел в глаза пришельцу, кивнул головой и, тихо цокая когтями по паркету, вышел из комнаты.

Проснувшись, Соня с удивлением обнаружила, что часы показывают двенадцать. Сказалось волнение и бессонница последних дней ; она спала крепко, без сновидений, будто провалившись в черную яму. Она чувствовала себя отдохнувшей и отчего-то счастливой. Полежав так несколько секунд и прислушиваясь к внутренним ощущениям, она вздрогнула: «Господи, Хоши!» Вспомнив про пришельца, она резко вскочила с кровати и посмотрела в сторону дивана. Гость лежал в той же позе, глаза его были открыты, он приветливо смотрел на хозяйку и, как ей показалось, даже слегка улыбался уголками синих губ.
– Живой, ; выдохнула она.
– Живой, ; подтвердил тот. ; Не знаю, что вы вчера сделали, но какой-то способ аккумулировать вашу энергию, видимо, существует.
– Ну такого добра, как алкоголиков с желанием опохмелиться, у нас хватает, ; подтвердила Соня. ; Однако нам надо придумать более действенные способы.
Соня вскочила с кровати, накинула халат и пошла на кухню, где шустрая Галка уже нажарила пышную горку золотистых блинов.
– Проснулась? ; приветливо кивнула Галка. ; Садись, блины ешь! Вот тут сметана и варенье. Я тоже так хорошо выспалась сегодня! Серега сам детей в сад отвел, я даже будильника не слышала. Хороший он у меня все-таки, заботливый. На работу ушел, сказал, что пришелец на Васькином похмелье долго не протянет, так что в ближайшее время для мира не опасен.
Соня налила себе чаю и откусила от горячего масляного блина.
– Вкусно, ; подтвердила она и прислушалась: из комнаты Василия снова неслись причитания и охи. ; А что это Васька снова завывает?
– Это я его в комнате заперла, ; пояснила Галина, ; гостю же тоже завтрак нужен. Вот пусть Васька пока взаперти посидит, желание нагуляет. Оно у него хоть и единственное, но сильное.
Идея Галки показалась Соне гениальной в своей простоте, хотя и несколько незаконной.
– И давно он «нагуливает»? ; Спросила она.
– Да с восьми утра ноет, ; пояснила Галина. ; Как проснулся, так и требует опохмела, говорит: «Башка трещит с вашей кислятины», водки просит. Но ничего, налью ему сто грамм, так и быть, но сначала пусть к инопланетянину сходит!
Соня взяла ключ, отворила дверь, выпустила пленника и жестом подозвала его к себе.
– Идите к Хоши, Василий, поздоровайтесь, ; и подтолкнула несчастного Ваську в конец коридора.
– Да отстань, Сонька, в мире есть и другие проблемы, кроме реверансов с твоим гомункулом! ; огрызнулся было Василий, но Соня была непреклонна.
– Идите, говорю! Он обещал выполнить все наши желания! У вас же есть желания, Василий? Ну вот и поделитесь!
Василий недоверчиво посмотрел на Соню, но, наткнувшись на ее твердый взгляд, обреченно вздохнул и поплелся к пришельцу.
– Доброе утро, Василий! ; вежливо приветствовал инопланетянин, все так же лежа на диване. ; Прости, что не приветствую тебя стоя, ; хвораю, знаешь ли. Как твое самочувствие? Может, конфет, чаю?
– Обойдется, ; крикнула Соня из коридора. ; Да и нет у меня ни чая, ни конфет. Василий, побудь с Хоши хотя бы полчаса, я в магазин сбегаю, третий день холодильник пустой! Кстати, так и быть ; куплю тебе «Столичную», но деньги чтоб вернул с получки!
– Не, чаю не надо, ; буркнул Василий, когда за Соней захлопнулась входная дверь. ; Выпить хочу.
Снова раздался уже знакомый «дзыньк», и горошина в браслете пришельца стала чуть ярче.
– Чего ты хочешь выпить, Василий? ; учтиво поинтересовался Хоши.
– Ее, родимую, ; ответил Василий, ; беленькую. В любое время суток. У тебя, это, бабки есть?
– Бабки? ; переспросил пришелец. ; Родители родителей?
– Не, ; замотал головой Василий, ; я про деньги.
– Деньги? ; задумался космический гость. ; А, средства обмена! Что ты предпочитаешь: какао-бобы, шкурки ценных зверей, соль, морские ракушки или камни с отверстием посередине?
– Ракушки? ; Василий удивленно воззрился на собеседника. ; Снова тебя глючит?! Деньги, говорю, рубли! Вот у меня карта, ; Василий достал из кармана изрядно потертую банковскую карточку, ; зарплату мне на нее переводят. А че той зарплаты ; слезы! Долги раздал, ну, считай, только на восемь бутылок и осталось! Финансовое положение: нос и тот заложен. Можешь мне денег на карту перевести?
Инопланетянин погрузился в размышления, видимо, в очередной раз мониторя интернет.
– Могу, ; подтвердил он. ; Сколько денег ты хочешь?
– Я, конечно, не ворюга какой, как эти, в правительстве, ; размышлял Василий, уже представляя, как покупает запотевшую литрушку, отвинчивает пробку и прямо из горла вливает в рот живительную ледяную струю, ; поэтому переведи-ка мне по копейке со всех счетов! Мне хватит, а люди и не заметят!
– Ты спас мне жизнь, землянин, ; смиренно сказал Хоши, ; и если я могу отплатить тебе такой малостью ; я к твоим услугам! ; И в эту секунду в кармане у Василия брякнула СМС-ка. Тот достал старенький, видавший виды Nokia и удивленно прочел: «На ваш счет зачислена одна копейка».
– Твою мать, работает! ; радостно воскликнул Василий. Тут брякнула вторая СМС с тем же содержанием. После чего телефон разразился какофонией звуков, сообщения шли одно за другим, превратившись в одно сплошное «Д-р-р-р...»
– Наконец-то утро можно назвать добрым! ; Василий радовался, как ребенок. ; Ай да Хошимин, ай да сукин сын! Это ж с такими деньжищами мы короли! А ну, хватит тебе на Сонькином диване бока отлеживать, пошли по городу гулять! Экскурсию тебе устрою, может и придумаем, как тебя бензином заправить! ; И он сделал пригласительный жест рукой.
– Как же я пойду на улицу? ; спросил инопланетянин. ; У меня слишком мало энергии, чтобы идти далеко, я еще слаб. А уж чтобы изменить внешность, преобразовав экзоскелет, мне надо зарядить как минимум три мини-аккумулятора.
– Ща Вася все порешает, ; с этими словами Василий выглянул в коридор и убедившись, что Галки на кухне нет, скрылся в своей комнате, откуда вскоре вышел, толкая перед собой старое инвалидное кресло.
– Во, хорошо выкинуть не дал, так и знал, что пригодится! Кто-то из прежних жильцов оставил, когда уезжал, а Вася подобрал, Вася предусмотрительный! Думал, толкну хоть по дешевке, да все как-то недосуг было. Приодеть бы тебя надо, ; Василий окинул Хоши изучающим взглядом.
– Фима! ; бойко постучал он в дверь соседа.
На пороге нарисовался Ефим Маркович в халате и вопросительно воззрился на Василия.
– Че, Фима, дома твоя горгона? ; заговорщицким шепотом спросил Василий.
– Ольга Пална пошла в поликлинику, ; ответил сосед. ; Ежели вы снова будете просить в долг, уважаемый, то Леля категорически запретила мне вас спонсировать!
– Каблук ты, Фима! ; презрительно прошипел Васька. ; Только не нужны мне твои деньги ; своих куры не клюют! Хочу Хошимина на улицу вывезти, пусть развеется! ; и показал на инвалидную коляску. ; Поможешь?
– Это же нужно не иметь ни кусочка ума, Василий, чьтобы устроить такую провокацыю! А чьто, Соня вам разрешила эту безумную авантюру?
– А че Сонька, че Сонька-то сразу? Она что ли тут главная? ; дерзко возразил Василий и заговорщицки взял Ефима Марковича за локоть. ; Фима, ты мужик или поц трусливый? Может, от нас зависит жизнь нашего инопланетного друга!
– И он еще миня будет спрашивать, ; замялся Ефим Маркович. ; Конечно, Леля ни за чьто не разрешила бы мне этого делать, но раз уж ее нет дома...
– Вот и я говорю, ; Василий понял, что Ефим Маркович поплыл, и решил ковать железо, пока горячо. ; Не могут же бабы нам указывать, что делать, а что нет! Давай ; ноги в руки, и вперед, пока Галка не спалила. Тока это ; друга нашего переодеть надо! Ща я что-нибудь поищу, ; и Василий по пояс зарылся в старый рассохшийся шкаф, стоящий в коридоре.
– А не пригласить ли нам Сергея составить компанию? ; продолжал сомневаться в правильности затеи Ефим Маркович, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. ; У меня где-то был записан его номер! Опять же с полицейским не так страшно ; а то мало ли чьто...
– Э-э, не надо мне тут целый табор собирать! ; возразил Василий. ; «Четвертый лишний» ; как говорят шведы. Что мы, инвалида по городу покатать не сможем ; в рамках, так сказать, культурной туристической программы?
– Боюсь, Василий, вы можете преуспеть только в деле распространения бытового бешенства, ; с сомнением покачал головой Ефим Маркович. ; Впрочем, ладно... Тайгип, житель Исламабада, сказал прекрасные слова: «Что бы с вами ни случилось, помните ; все бессмысленно».
– Так я и говорю ; двум смертям не бывать, а помирать надо!
 Вооружившись этим сомнительным афоризмом, заговорщики напялили на Хоши старые Васькины спортивные штаны, видавшую виды трикотажную олимпийку с длинными растянутыми рукавами, полностью скрывающими его длинные гибкие пальцы, глубоко натянули капюшон на лицо, усадили пришельца в инвалидное кресло и отправились навстречу приключениям.


Глава 7
За последние пару дней в капризной питерской погоде произошли разительные перемены. Весна вступала в свои права, сугробы таяли на глазах, под первыми робкими теплыми солнечными лучами, лужи почти высохли.
– Эх, хорошо-то как! ; Василий подставил небритое лицо весеннему солнцу. ; Скажи мне, друг мой Ефим Маркыч, был бы у тебя миллион рублей ; на что бы ты его потратил?
– А почему сразу тратить? ; возмутился Ефим Маркович.
– Ладно, тогда давай тратить мой! ; С этими словами Василий ловко повернул на одном колесе кресло с сидящим в ней странного вида инвалидом и побежал к ближайшему банкомату. Там он достал из кармана мятый пакет с надписью «Ашан», сунул карту в отверстие и на глазах изумленного соседа получил солидную пачку пятитысячных. ; Черт, много не дает! Придется в несколько заходов снимать!
– Василий, откуда у вас столько денег? ; разволновался Ефим Маркович.
– Так я ж чего говорил ; мы сейчас Хошимину найдем топливо, а он нам за это любые желания исполнит! ; И рассказал соседу про аферу с копейками.
– Василий, чьто ви наделали? ; воскликнул взволнованный еврей, картавя больше обычного. ; В банке же не идиёты сидят! Вас же посадят вместе с вашим подельником! А ви тоже хороши, ; обратился он к Хоши. ; Ладно, Василий, у него интеллект морской свинки, но вы-то понимаете, чьто это уголовное преступление!
– Фима, не нагнетай! ; легкомысленно отмахнулся Василий. ; А я-то че? Пусть докажут, что я по злому умыслу! Может, это у них компьютер сломался! Этот, как его, вирус!
– Да-а, чувствую, доведете вы нас всех до цугундера, ; обреченно вздохнул пожилой доктор и поплелся вслед за Василием, который сайгаком бегал от банкомата к банкомату, набивая пакет пятитысячными купюрами.
Когда пакет раздулся, как олимпийский Мишка, Василий хищно осмотрелся по сторонам и кивнул в сторону ближайшего ресторана, у входа в который стоял негр-привратник в зеленом бархатном камзоле.
– Ну что, Фима, гусары гуляют – шампанского коню? ; Василий явно чувствовал себя, как крез на сельской ярмарке, и собирался воспользоваться свалившимся богатством на полную катушку. Он схватился за поручни каталки и, толкая ее перед собой, уверенно прошагал перед ошалевшим негром в шикарный холл ресторана, украшенный лепниной и позолоченными зеркалами.
Увидев перед собой компанию, состоящую из небритого и явно сильно пьющего гражданина в грязной ветровке, испуганного пожилого еврея в запотевших очках и не подающего признаков жизни инвалида в дешевом кресле-каталке, с капюшоном на все лицо, гардеробщица явно растерялась.
– Коля! ; крикнула она куда-то в сторону зала, и оттуда вынырнул накачанный охранник в строгом черном костюме.
– Тут ; вот, ; показала она в сторону посетителей и брезгливо скривила рот.
– Куда, куда, господа хорошие? ; закричал охранник, преграждая дорогу. ; Вы ничего не попутали? Рюмочная за углом!
– А у вас что, вход только для либералов и гомосексуалистов? ; взвился Василий, тараня охранника инвалидным креслом. ; Честные граждане пришли свои кровно заработанные деньги тратить, а ну пропусти!
На шум прибежала корпулентная дама-администратор с пышной халой на голове и габаритами петровского гренадера.
– Господа, господа, вам сюда нельзя, ; закричала она густым басом и замахала руками, ; у нас дресс-код! Да вы представляете себе наши цены?
– Вася, пошли отсюда ; тут считают! ; дернул друга за рукав Ефим Маркович.
– Какой еще код? Это что, приличным людям, коренным петербуржцам, да за свои кровные, ; Василий потряс пакетом перед носом дамы-администратора, ; уже и поесть-попить нельзя? «****уйте, значит, граждане, с несоленым хлебалом?»
– Я тебе щас наваляю! ; угрожающе сказал охранник, оттесняя Василия к выходу.
– Хлопчик, не надо милитаризьму, ; встрял между ними Ефим Маркович. ; Человек не паровоз, у человека нэрви! И если какой шмак мелит своим языком во все стороны, так и наздоробле ему... Василий, ; Ефим Маркович схватил под руку разбушевавшегося приятеля, пытаясь вывести того из ресторана. ; Пойдемте отсюда в более благожелательную атмосфэру! Например, в рюмошную!
– Фима, шо ты трясешься, как старческая мошонка?! ; рявкнул Василий, всем своим видом давая понять, что доведет до конца эту несанкционированную акцию. ; Это вот сейчас пойти на поводу у этих вахтеров, чтоб потом маяться, как задрот Раскольников триста листов, ; тварь я дрожащая или право имею?!
– Уважаемая, ; Ефим Маркович понял, что угомонить Василия не удастся, и отвел в сторонку решительную даму-гренадера, где и начал переговоры, жарко дыша той подмышку. ; А есть ли какие-то варианты?..
– У нас дресс-код, ; снова повторила та, указывая на висящие в гардеробе под табличкой «Аренда» дорогие пиджаки с перекинутыми через плечи разноцветными галстуками. ; Только прокат пиджаков у нас платный!
– Мадам, никто ж не говорит об даром! ; оживился Ефим Маркович, вырвал у Василия из рук ашановский пакет и распахнул его перед округлившимися глазами администратора. ; И скока мы будем вам обязаны за этот винтаж?
Работники ресторана были опытными людьми. Дама незаметно щелкнула перстами, и атмосфера воинственного пафоса в мгновение ока сменилась на хлебосольное гостеприимство. Все пришло в движение: гардеробщица тут же прикатила вешалку с одеждой, охранник радостно распахнул двери, администраторша стала срывать с вешалок пиджаки и самолично примерять их на гостей, прямо поверх мятых ветровок. Вскоре Василий и Ефим Маркович были облачены в солидные смокинги и галстуки поверх футболок, и только Хоши все так же безучастно сидел в инвалидном кресле с капюшоном на лице.
– А... ; дама растерянно зависла над инвалидом, ; как бы нам приодеть этого гражданина?
– Та давайте! ; Василий вырвал пиджак из ее рук и аккуратно водрузил его на спинку кресла.
После чего дорогих гостей провели в зал и усадили за большой красивый стол, украшенный лебедями из белых накрахмаленных салфеток. Тут же появился угодливый официант, вручив каждому меню в кожаной обложке, и замер в ожидании. Гости погрузились в изучение меню.
– Хм, закуски, ; вслух читал Василий, ; пудинг из фуа-гра и желе из спаржи... Киш с перепелиным яйцом и сморчками... Икра «сте… стерлинг роял» с копченой осетриной и лососевым кремом... Крем, желе, мусс ; че за странное меню, это еда или косметика?!
– Кофэ ; триста семьдесят рублей! ; загрустил Ефим Маркович. ; Куда катится мир? За такие деньги кофэ должен вштыривать колумбийским кокаином, а на организьм влиять санаторным отдыхом!
– Короче, че мы сидим, как в библиотеке Конгресса, ; Василий кивнул официанту, и тот угодливо склонился над ним с блокнотом и ручкой в руке. ; Дайте-те ка нам, любезный, закусить ; как для родственников. И главное ; коньячку! Для разгону.
– Какой коньяк предпочитаете? ; официант распахнул перед клиентами яркую глянцевую карту вин.
– Фима, какой ты предпочитаешь коньяк?
– Какой коньяк, Вася, ты видел эти цены? ; нервно зашипел Ефим Маркович, но Василий лишь лениво отмахнулся. ; Несите самый лучший!
– Самый лучший? ; переспросил официант внезапно осипшим голосом. ; Но самый лучший коньяк у нас «Луи XIII» ; триста тысяч!
– Триста! ; Ефим Маркович стал нервно вытирать пот с лица арендованным галстуком. ; Василий, к чему этот вульгарный шик?
– Тихо, Фима, наш друг Хошимин пригласил нас в приличное заведение и хочет, чтобы мы выпили достойного коньяку! Хочет ведь? ; Василий толкнул в плечо отрешенно молчащего Хоши.
– Василий, я не могу хотеть ваши желания за вас, ; раздался голос из-под капюшона. ; Но я чувствую, что вы хотите, чтобы я этого хотел. Поэтому ; да, я хочу, чтобы вы выпили коньяку вместе с хотящим того же Ефимом Марковичем, который, однако, этого не хочет.
– Азохен вэй, какой опасный конформизьм, ; покачал головой Ефим Маркович, ; сдаюсь, сдаюсь, что я могу поделать один с этой стихией? ; И кивнул на Василия.
– Вот и правильно, как говорила моя бабка покойница: «Дорого ; мило. Дешево ; гнило», ; Василий предвкушающе потер руки, плотоядно рассматривая блюда, которые, как по мановению волшебной палочки, стали появляться на столе.
В это время в районе бара можно было услышать перебранку официанта с барменом.
– Я тебе говорил ; закажи коньяк, а ты: «Не продадим, не продадим!» Прошлый же продали!
– Ага, «продали», ; огрызался бармен, доставая из бара и задумчиво разглядывая бутылки. ; Два года стоял! Откуда я знал, что именно сегодня лохов с бабками занесет?!
– Кстати, ты прав ; они действительно лохи, ; согласился официант. ; У нас же с того разу бутылка осталась? Налей в нее «Реми Мартина», один хрен не заметят! У них такой вид ; думаю, они дороже армянского из «Пятерочки» сроду не пробовали!
– Че ж это у лохов денег куры не клюют, а мы с тобой, такие умные, их обслуживаем? ; задался философским вопросом бармен.
– Да черт его знает, может, они бабкину хрущевку продали и пропивают. Наше дело чаевых содрать побольше, так что давай, упакуй бутылку в лучшем виде, авось пронесет!
Гости уже вовсю мазали на хлеб карпаччо из сельдерея с черным трюфелем, сверху присыпая горкой белужьей икры, когда официант торжественно водрузил на стол фигурную бутылку, украшенную замысловатыми завитушками. Василий замер, не донеся брускетту до рта, с вожделением уставившись на бутылку. Невозмутимый официант отвинтил пробку, плеснул пару капель на дно пузатого бокала с широким дном и заученно продекламировал:
– «Луи XIII» ; элитный французский коньяк, производящийся в провинции компанией Remy Martin. Для производства коньяка используется виноград, произрастающий в регионе Гранд Шампань. Включает в себя купаж из тысячи двухсот различных дистиллятов и имеет выдержку более сорока лет. Над продукцией этой алкогольной марки трудятся уже четыре поколения мастеров ассамбляжа...
– Сорок лет! ; восхищенно присвистнул Василий, хватаясь за бокал. ; Да уж, вот это выдержка у ассамбляжей! А че ты мне налил, как украл? ; обратился он к официанту. ; Края видишь? Ну так лей, Вася сегодня гуляет! И друга моего не обижай! Фима, вздрогнем?
– Ой, ни надо миня уговаривать, я и так согласный, ; Ефим Маркович тоже взял налитый почти до краев бокал, чокнулся с Василием и стал медленно смаковать напиток.
– Ви знаете, Василий, ; задумчиво заметил он, ; в такие моменты понимаешь божий замысел. Когда вкушаешь сей божественный нектар, осознаешь всю прелесть мира.
– Да, зачетное пойло, ; согласился Василий, заглотив бокал залпом и закусывая ложкой икры. ; Не знаю, че там про божий замысел, а первая рюмка хорошо пошла, ; и дал официанту знак налить еще.
– Вы бы вашему другу капюшон сняли, ; заметил официант, вновь наполняя бокал Василия. ; А то че он у вас сидит, как Пятачок в гостях у Кролика?
– Хошимин, ; слегка заплетающимся языком пробормотал Василий, ; ты коньяк будешь? Фима вон ; в тайнах мироздания сразу разобрался, глядишь, и тебе поможет. ; И пояснил официанту: ; Его раздевать нельзя! Он сильно пострадал в боях... эээ... с сомалийскими пиратами. Шрам на все лицо!
– Я коньяк не буду, ; раздалось из-под капюшона. ; Ваше мироздание создал мой брат в качестве лабораторной работы. Так что никаких тайн в нем нету.
– О-о, ; присвистнул официант. ; Да вашему другу, видимо, и по голове от пиратов прилетело!
– Да, он у нас такой, слегка контуженный, ; согласился Василий, поняв, что от навязчивого официанта пора избавляться. ; Ты иди, иди, погуляй пока, сделай там, что ли, производственную гимнастику, посмотри, чтоб макароны не переварили, ; делая жест в сторону кухни.
Как только друзья остались одни, они сдвинули стулья и приступили к допросу, озадаченные откровением пришельца.
– Ты это чего, хочешь сказать, твой брат Бог?
– Бог? ; переспросил Хоши. ; Я не знаю, кого из известных вам богов вы имеете в виду, но мой брат был простым ученым. Пока не увлекся... другими вещами.
– Подождите, уважаемый, ; волновался Ефим Маркович, ; ви хочете сказать, что ваш брат, простой ученый, создал Вселенную?
– Нет, не всю Вселенную... Она была создана раньше... Как площадка для игр. Просто когда он получил допуск создавать органику, ему дали Землю как самую невостребованную и маленькую планету, на которой можно потренироваться. С динозаврами, правда, нехорошо получилось ; психанул, не смог совладать с гневом ; а они и поплатились. Потом миллионы ваших лет сидел без лицензии, не имея допуска к созданию живых организмов. Проходил, как это у вас говорят... «курсы управления гневом».
– А людей? Людей тоже он создал? ; нетерпеливо спросил Василий.
– Да, ; просто ответил Хоши. ; Ну не сразу ваш вид ; были разные варианты. Но они быстро достигали пиков своего эволюционного развития, и приходилось создавать новый вид, более совершенный.
– А куда ж вы, ****и, дели наших братьев, неандертальцев и кроманьонцев? ; насупился Василий, вспомнив недавний фильм ВВС по «Дискавери». ; Убили, что ли?
– Почему убили? ; усмехнулся Хоши. ; Сами вымерли. Когда создатель переключает свое внимание на новое детище, покинутый вид обречен на вымирание.
– То есть человечество обречено ровно с того дня, когда от него отворачивается Божье око? ; воскликнул Ефим Маркович.
– Ну... Видимо, так, ; подтвердил пришелец. ; Вы еще не достигли такой стадии развития, чтобы эволюционировать самостоятельно. Только отвернешься ; уже самоуничтожаетесь.
– А что же сейчас? Ваш брат за нами присматривает? ; Дрожащим голосом спросил Ефим Маркович.
– Нет, ; пожал плечами инопланетянин. ; Я же сказал ; он занялся другими вещами. Теперь за вами присматриваю я. Недавно я тоже получил лицензию. Только боюсь, ; он горестно опустил плечи, ; что по возвращении у меня ее отберут. Я нарушил все правила безопасности.
За столом наступила тревожная тишина ; люди пытались переварить услышанное.
– Отмазу надо придумать, ; наконец, нашелся Василий. ; Наврать что-нибудь. Ну, там, заболел или американцы дырку в корабле просверлили ; как наши придумывают!
– Это как ; наврать? ; удивленно спросил Хоши.
– Конечьно, наврать! ; подтвердил Ефим Маркович. ; От вас зависит жизнь всех землян! Это же святая ложь ; во спасение!
– Я не умею, ; пожал плечами пришелец. ; У нас... Мы не врем.
– Не умеешь ; научим! ; грозно сказал Василий, приглашая Ефима Марковича чокнуться. ; Эка сложность! Может, справку какую купим, больничный там, временное помешательство... В общем, не дрейфь, что мы, Бога не отмажем? Тем более ; сам сказал, за нами глаз да глаз нужен! Вымрем мы без твоей опеки не хуже неандертальцев, ; в голосе Василия появилась пьяная слеза.
– Какой коньяк, боже мой, какой коньяк, ; причитал захмелевший Ефим Маркович, щедро намазывая кусок хлеба черной икрой. ; Триста тысяч! Ежели Леля узнает, она ж меня запилит... А плесните-ка, Василий, еще писят грамм, ; и подвинул бокал поближе.
– Фима, да ты орел! С тобой приятно иметь дело! ; Василий щедро отмерил коньяка другу, не забыв о себе. ; Лыхаим!
В это время юная особа, одетая несколько более откровенно, чем требовал дневной этикет, встала из-за своего столика в углу зала и направилась в сторону честной компании. Она как бы невзначай прогулялась мимо, покачивая бедрами, нагнулась за упавшей зажигалкой, почти вывалив грудь из декольте, ожидая реакции изрядно выпивших мужчин, но, не дождавшись, решительно присела за стол рядом с Ефимом Марковичем.
– Отчего это такие прекрасные мужчины скучают в одиночестве? ; игриво спросила дама. ; Позвольте разбавить компанию.
– Мы проституток не заказывали, ; привычно нахамил Василий.
– Василий, ну как ви можете! ; взвился Ефим Маркович, целуя ручку барышне. ; Простите этого поца, мадам, он дурно воспитан! Конечно, мы будем рады вашему обчиству!
– Сам ты глупый шмак, Фима, ежели не видишь, что барышня... на работе! Оставь свой предынфарктный кобелизм!
– Да какая работа, мальчики, ; плаксиво начала оправдываться гостья. ; Сами видите ; экономический кризис, кабак пустой! Третий день сижу тут, как пальма на болоте, а по вам видно ; люди приличные, плесните хоть коньяку!
– Конечно, конечно, ; засуетился Ефим Маркович, явно очарованный декольте новой знакомой. ; Как вас зовут, прекрасное создание?
– Виолетта, ; кокетливо протянула руку барышня.
– Виолетта ; девочка с приветом, ; снова нахамил Василий. ; Как тебя на самом деле зовут, дитя порока?
– Лизка, ; призналась гостья.
– Так вот, Лизка, коньяк у нас дорогой! ; Василий показал на красивую бутылку. ; Этот, как его... король такой был, из песни Пугачевой. И мы не намерены разбазаривать его на всяких сомнительных личностей!
– «Луи XIII», ; уважительно присвистнула Лизка. ; Да вы реально при деньгах! Наследство, что ль, от американского деда получили?
– Какое наследство? Вон друг у нас приехал, Хошимин, ; пояснил Василий, ; издалека! Вот, угощает.
– Че это за имя такое ; Хошимин? ; удивилась Лизка. ; Китаец, что ли? ; И попыталась заглянуть под капюшон.
– Тихо ты! ; осадил ее Василий. ; Раненый он! Лучше тебе не смотреть!
– Ой да ладно, каких я только не видала, ; легкомысленно пожала плечами дева. ; А он у вас везде раненый, или какие-то части функционируют?
– А черт его знает, ; задумался Василий и обратился к пришельцу: ; Ты это, как его... С бабами нашими че можешь или нет? В смысле контакту?
– Я с вами четвертые сутки контактирую, ; грустно ответили из-под капюшона, ; и сильно опасаюсь, что этот несанкционированный контакт может сильно затянуться. Может, приступим уже к поиску энергии?
– Энергия-хренэнергия, ; передразнил Василий. ; Все будет, не гони волну! ; Василий тяжело вздохнул, плеснул Лизке коньяку и подозрительно спросил:
– Вот какие у тебя, например, мечты?
– Грудь хочу увеличить, ; не задумываясь, ответила барышня, ловко выпивая коньяк и закусывая лимоном.
– Вот же дура-баба! ; воскликнул Василий. ; Точно говорят: где не работает чердак ; работает подвал! Вот на кой тебе сиськи?
– В нашей профессии сиськи дело первостепенное, ; пояснила Лизка непонятливому Василию. ; Больше клиентов ; выше заработок.
– А вот зачем тебе деньги? На что тратишь? Может, дом хочешь, яхту там, самолет? У нас друг ; вроде волшебника, желания выполняет. Только самые сильные!
– Не, самолет не хочу, ; ответила Лизка и задумалась. ; Я хочу приют для кошек открыть. Я кошек очень люблю.
– Кошек? ; от удивления открыл рот Василий. ; Ну ты че, серьезно? У тебя, можно сказать, судьба решается, а ты про кошек думаешь? Ты для себя-то чего хочешь?
– Я для себя сама могу заработать, ; пожала плечами Лизка, ; не голодная, не бездомная. А кошек знаешь как жалко? Сколько их ; брошенных, больных, голодных по подвалам ютятся? У меня уже двенадцать душ дома, не могу я мимо этих глаз пройти! А вот были бы деньги ; открыла бы приют. Всех бы брошенок собрала ; накормила, приютила... Я часто думаю ; может, это и есть моя миссия на Земле ; кошек спасать?
– Вот видите, Василий, дама мечтает заняться благотворительностью! ; умильно произнес Ефим Маркович и поцеловал Лизку в плечо.
– Фима, я тебя умоляю! Эта особа имеет такое же отношение к благотворительности, как море Лаптевых ; к пляжному туризму!
Внезапно из-под бесформенной одежды Хоши раздался знакомый «дзыньк».
– Ты смотри, и правда, не врет! ; обалдел Василий. ; Это ж надо, проститутка, а тоже человек!
– Простите нашего друга, ; засуетился Ефим Маркович. ; Сами понимаете ; гегемон, тонкостям обращения с дамами не обучен. А давайте еще выпьем за ваш прекрасный старт-ап!
– А я смотрю, нечасто вы дорогие коньяки пьете, ; задумчиво заметила Лизка, отпивая из бокала. ; Это не «Луи XIII», ребята, надул вас официант. Уж в этом я разбираюсь! Подсунул вам какой-то дешевый коньяк, как моя бабка говорила ; чай для цвета, клопы для запаха.
– Вот же суки! ; возмутился Василий. ; Как бы мне так же алкоголь различать ; шоб с букетом и родословной!
У пришельца на руке снова дзынькнуло.
– А ну ка, ; Василий взял бокал и поднес к носу. ; Ну конечно, обманули! Это ж «Мартель» обычный, пятилетний, спирта юные еще, не насыщенные, так себе ; бабское пойло! А бутылочка настоящая, вон пробка еще «Луи XII» пахнет. Вот же жулики! Эк мы с тобой, Фима, лоханулись, пошли за шерстью ; вернулись стриженными!
Ефим Маркович впал в хмельную философию и бормотал под нос что-то маловразумительное:
– Я в студенчестве один раз дружинить ходил... Сказали ; будем проституток задерживать, а сами отправили в ЖЭК какой-то за порядком следить... Там талоны на сахар выдавали. Что ви хочете, Василий ; кругом обман!
Василий не разделял философского настроения друга. Он подозвал официанта и навис над ним с угрожающим видом.
– Уважаемый, как видите, мы с моим другом Ефимом Марковичем уже далеко не мальчики. Мы пережили очереди за колбасой, водку и сахар по талонам в конце восьмидесятых, развал Союза, перестройку, девяностые, дефолт 1998 года и победу на Евровидении Кончиты Вурст, и это я еще не говорю про Хошимина, который пережил такое, что вам лучше не знать! Ежели какой-то шлеппер хочет продать нам под видом элитного коньяка жалкий пятилетний «Мартель», который в любой «Пятерочке» можно приобрести в акцию по цене окурков, сердце моего друга Ефима Марковича начинает плакать кровавыми слезами! Ежели вас не пугает вероятность сильно заболеть переломом челюсти, то я жду ваших предложений по избежанию военных действий со стороны пострадавших!
Официант понял, что афера не удалась, и растекся в извинениях.
– Господа, простите, видимо, бармен что-то перепутал... Чем мы можем исправить неловкость ситуации? Возможно, скидка 10% на весь заказ исправит неловкость ситуации?
– Пятнадцать! ; важно резюмировал Василий с интонацией победителя битвы при Фермопилах.
– Конечно, конечно, ; выдохнул официант, понимая, что легко отделался.
– Зайт мир гезунт, хлопчики, ; сделал официантам ручкой Ефим Маркович, на посошок выпивая пятьдесят грамм и заедая икрой.
– На тебе на кошек, ; протянул Василий Лизке ашановский пакет, после того как расплатился по счету.
Та недоверчиво заглянула внутрь, и глаза ее округлились.
– Так много? Я не могу... ; замялась она. ; Может я как-то отработаю?
– Конечно, отработаешь! Окна мне помоешь, а то лет двадцать немытые!
– Окна? ; удивилась Лизка. ; Окна я могу! Вы только адрес оставьте, я вам и окна, и полы, и обои могу поклеить!..
– Ты это, ; Василий понизил голос, ; завязывай с профессией. Хорошая же девка! Ежели еще деньги понадобятся, звони. Ну там, на вискас...
Компания вышла на улицу, провожаемая восторженным и полным благодарности взглядом Лизки, прижимающей к себе пакет с деньгами.
– Ну ты как, в форме? ; поинтересовался подошедший охранник. ; Сейчас ребята с экономического форума обедать придут, будет тебе работка.
– Не, я больше не в деле, ; рассеянно ответила девушка, думая о своем. ; Я увольняюсь.
– Зачем ви отдали фсе наши деньги? ; горячился Ефим Маркович, прыгающей походкой мультяшного Пятачка, пытаясь догнать быстро шагающего Василия. ; Ежели вот так раздавать финансы направо-налево, нам и самим ничего не останется!
– Не ссы, Фима, ; успокоил друга Василий, показывая ему СМС на телефоне.
– Что? Бывают такие суммы? ; обалдел Ефим Маркович, увидев сообщение от банка. ; Василий, да ви так скоро станете богаче президента! В России деньги не прощают! Нас же всех посадят за такие гешефты! Да ладно посадят ; нас убьют! Давайте раздадим поскорее все деньги проституткам, чтобы не иметь опасения! – и он припустил вслед за другом.
– Ша, Фима, не паникуй! У нас сейчас главная задача ; отправить Хошимина домой! Где тут кипят нереализованные желания? ; Василий толкал впереди себя инвалидное кресло, рядом семенил почти протрезвевший от шока Ефим Маркович.
– У вас есть какие-нибудь идеи? ; запыхавшись и с трудом успевая за Василием, спросил тот.
По другую сторону дороги шествовала толпа молодых людей в ярко-красной спортивной одежде со спартаковскими шарфиками на шеях, они дружно скандировали:
Красно-белым я родился,
Красно-белым я умру,
А мой адрес в интернете
Красно-белый точка ру!
– Во, к болельщикам надо идти! ; воскликнул Василий, показывая на толпу в красном. ; Они парни молодые, дикие, вот где энергия! Как начнут орать «Спартак» ; чемпион!», так и зарядим мы тебя, Хошимин, не хуже, чем «Камаз» на «Лукойле»!
И друзья устремились на стадион вслед за возбужденной толпой в красном.
Народу на трибунах было немного, с одной стороны кучковались самые ярые болельщики «Зенита», одетые в синие костюмы, на другой стороне сидело человек сто красных. Еще человек триста с голубыми шарфами или вовсе без опознавательных знаков занимали первые три ряда стадиона, все остальные сиденья были пусты.
– Это у вас гладиаторские бои? ; поинтересовался Хоши.
– Они самые, ; подтвердил Ефим Маркович. ; В современном варианте. Гладиаторы-миллионэры вяло бегают по полю за мечом, и кто сумеет его забить во-он в те ворота ; получит миллион за рекламу чипсов.
– То есть никого не убьют? ; уточнил пришелец.
– Ну разве что наше время фиговой игрой, ; вздохнул Ефим Павлович.
– Что-то я не чувствую тут никакой энергии, ; промолвил Хоши из-под капюшона. ; Видимо, зрелище, на котором никого не убивают, не вызывает у вас сильных эмоций.
– Ну ты погодь, игра-то еще не началась! ; обнадежил его Василий. ; Даже если сыграть нормально не сумеют, можно всем болельщикам пива за наш счет выкатить ; глядишь, драку устроят!
Прозвучал свисток судьи, и футболисты вяло забегали по полю. Минут десять ничего интересного не происходило, мяч перекатывался от синих к красным, острых моментов не было, зрители скучали, игроки на поле скучали не меньше.
– Ну, давайте уже, ; начал горячиться Василий. ; Ты смотри, за такие бабки и работать не хотят! Раскачивайтесь, девушки! ; Он вскочил на ноги и заорал: «Зенит-чемпион!»
Синие на трибунах тут же оживились, замахали одиноким флагом и тоже стали скандировать: «Эй, Зенит, давай вперед ;
Петербург победы ждет!»
Красные не остались в долгу и тоже прокричали: «Эй, Спартак, давай вперед, вся Москва победы ждет!»
– Ну во-от, уже веселее! Щас начнется! ; Василий оживился. ; Ну как, чувствуешь что-нибудь? ; обратился он к Хоши.
– Присутствует какая-то слабая энергия, но ее слишком мало для использования, ; ответил тот. ; Не заметно, чтобы вас действительно волновали подобные зрелища...
Но не успел он договорить, как трибуны вскочили и отовсюду послышались шум, гам, свист и крики:
– Ну, ну, давай! Саня, бе-е-ей!
У ворот происходила возня, вратарь метался из стороны в сторону, а четыре игрока быстро передавали пасы друг другу.
– Го-о-ол! ; пронеслось по стадиону, и синие ликующе замахали шарфами.
– А, вон оно что, ; задумчиво пробормотал Хоши, ; энергия возрастает по мере того, как мяч залетает в сетку! Интересно...
Игрок в красном кинул мяч из-за пределов поля, и стайка спартаковцев побежала к воротам противника, передавая пасы друг другу.
– Го-о-ол! ; вскочили красные и затрясли флагом.
«Дзынь!» ; раздался знакомый звук, Хоши задрал рукав и показал друзьям, как единственная заряженная бусина на его руке, до этого мерцавшая бледно-голубым цветом, вдруг налилась синевой.
– Отлично, ; деловито сказал инопланетянин. ; Кажется, это действительно то место, которое нам нужно.
Синие перехватили мяч, и после недолгой борьбы он снова влетел в ворота соперника. На трибунах началось небывалое оживление: люди кричали речовки, свистели, махали шарфами, все восторженные взоры были направлены на поле, на котором разворачивалась фатальная битва.
– Го-о-ол! ; хрипло кричали красные, и тут же, буквально через минуту, то же самое слышалось с синей стороны трибун.
Через двадцать минут после начала матча табло показывало счет 8:8.
– Вот это матч, вот это я понимаю! ; бесновался Василий, скандируя вместе с остальными. ; Вот это мы удачно зашли!
Люди на стадионе достали смартфоны, кто-то снимал, кто-то звонил знакомым: «Брат, я отвечаю ; 8:8, а ты не пошел! Тут такое! Давай, бросай все дела, мигом на стадион!»
– Го-о-ол! ; снова кричали слева.
– Го-о-ол! ; вторили справа.
На руке у Хоши налилась голубым цветом вторая бусина.
– Ну что я тебе говорил! ; кричал Василий. ; Заряжается? Вот так-то, а ты все ныл: «Нет желаний, нет желаний». Футбол ; это, знаешь ли, религия! Тебе сколько зарядить-то надо, чтоб своим сигнал послать?
– Для сигнала мне надо зарядить половину ; 18 аккумуляторов. Но если я заряжу хотя бы три, то мне хватит энергии изменять форму экзоскелета, ходить и даже завести спасательный челнок.
Люди на стадионе прибывали, уже была занята половина мест, у входа на стадион толпилась очередь. Несколько вновь прибывших операторов бегали со штативами, устанавливая камеры. На трибунах царило оживление, плавно переходящее в недоумение.
– Го-о-ол! ; кричали синие совершенно охрипшими голосами.
– Гооол! ; вторили им не менее осипшие красные.
Табло показывало 15:15.
– Подожди, а что происходит-то? Это ты, что ли, Хоттабыч, что-то намутил? ; подозрительно обратился Василий к пришельцу.
– Эти люди выдают максимальную эмоцию в момент попадания мяча в ворота. Пришлось удовлетворить их примитивное желание, ; смиренно ответили из-под капюшона.
– Тьфу ты, холера, ; расстроился Василий и дернул за рукав впавшего в болельщицкий экстаз Ефима Марковича: ; Фима, ты слышал этого поца? Я думал, наши наконец играть научились, а это наш колдует!
– Это все равно, ; отмахнулся Ефим Маркович. ; Я вижу лучший матч в своей жизни, даже если за это отвечает наш космический гость!
Еще через двадцать минут стадион был заполнен полностью. По полю метался обезумевший судья, растерянные тренеры безучастно стояли за оградой в полной прострации. Люди повскакивали с мест и угрожающей толпой стали перемещаться в сторону нижней трибуны, приехавший ОМОН оцепил поле, пытаясь оградить футболистов от разгоряченной толпы. Неслись крики: «Матч договорной! Подстава!», а в это время на поле вратари забивали голы друг другу через все поле. Табло предусмотрительно выключили.
– Валим отсюда! ; Василий с Ефимом Марковичем схватили в охапку Хоши и с криком: «Пропустите инвалида!» попытались прорваться к выходу. Но толпа людей, хлынувшая с верхних трибун, свалила их с ног, кресло с инопланетянином полетело вниз, Василий и Ефим Маркович едва успели упасть на пол между креслами, чтобы не быть затоптанными обезумевшей толпой.
Василий с трудом поднялся, выдернул откуда-то из-под кресла пыльного и помятого Ефима Марковича, вместе они спустились вниз, быстро посадили Хоши в кресло и понеслись к выходу.
В это время люди прорвались на поле, ОМОН взял в кольцо футболистов и гуськом продвигался к спасительному входу в стадион, вслед им летели бутылки и кроссовки. Кто-то нервно кричал в микрофон: «Матч окончен, просьба всем болельщикам покинуть стадион!» ; но уже ничто не могло остановить побоище. Последнее, что видели наши герои, покидая стадион, ; как левая трибуна пошла угрожающей толпой на правую, и вскоре красно-синяя мозаика перемешалась на поле, как стеклышки детского калейдоскопа.

Глава 8
– Ну все, товарисчи, ви как хочете ; а я домой! ; твердо сказал Ефим Маркович, как только компания смогла прорваться наружу через плотную толпу обезумевших болельщиков, окружившую стадион. ; Что ви творите? Немедленно успокойте людей, пока они не поубивали друг друга!
– В натуре, как-то нехорошо получилось, ; согласился Василий. ; Ты бы, Хоттабыч, народ подуспокоил, а то в наше время пятнадцать суток получить легче, чем новогоднюю премию в пятьсот рублей!
Хоши посмотрел в сторону стадиона, и друзья услышали, как крики и свист стали смолкать и наступила тишина, вскоре сменившаяся радостными возгласами и смехом. Буквально через несколько минут из ворот стадиона вышли омоновцы, несшие в руках свои скафандры в обнимку с красно-синими, все смеялись, пожимали друг другу руки и приглашали отметить чудесный матч в ближайшей пивной.
– Надо же, можете, когда хочете, ; пробормотал Ефим Маркович, ; почему бы вам не качать энергию из положительных эмоций?
– Слишком мало энергии в ваших положительных эмоциях, ; жалобно оправдывался Хоши, показывая виноватую мордочку из-под капюшона. ; На желании спасать кошек я могу еще триста земных лет заряжать свои аккумуляторы, а у меня каждый день на счету!
– И это мне говорит человеческий куратор? ; возмутился Ефим Маркович. ; Чьто же ви не делаете людей лучше?
– Так я и хотел, ; оправдывался пришелец. ; Я зачем опыты проводил? Чтобы создать новую, более совершенную популяцию!
– Постойте, уважаемый! ; Ефим Маркович сорвал с носа очки и стал нервно протирать их мятым носовым платком. ; А нас-то куда ; в расход?
– Вы достигли пика своей эволюции, ; пояснил Хоши непонятливым собеседникам. ; Вас, как это сказать... Легче создать заново, чем улучшать. Морально устаревшая модель.
– Так ты че, прилетел нас уничтожить? ; вмешался в разговор Василий.
– Нет, ; покачал головой пришелец. ; Я приехал заселить планету новым, более совершенным видом землян. А вы сами вымрете, зачем уничтожать?
– Ах ты ж падла! ; закричал Василий и пнул коляску. ; Мы ему тут помогаем, рискуя жизнью, а он нас в расход хочет пустить? Фашист чертов!
– Боюсь, я уже ничего не могу изменить, ; погрустнел Хоши. ; После всего случившегося у меня все равно отберут лицензию на создание белковой жизни. Вам дадут другого куратора, и он проведет апгрейд. Рано или поздно наступает срок, когда примитивных жителей заселенных нами планет надо заменять на более совершенную форму жизни, иначе вся научная программа не имеет смысла.
– То есть земляне обречены?
– Зачем вы беспокоитесь о всех землянах, Василий? ; удивился Хоши. ; Вашей биологической жизни все равно не хватит, чтобы увидеть гибель существующей цивилизации. Это будет очень нескоро по вашим земным меркам.
– Да кто ви такой, чтобы решать, кому жить, а кому вымирать? ; возмущенно воскликнул Ефим Маркович, от волнения брызгая слюной в капюшон инопланетянина. ; Что ви о нас вообще знаете? Плохие мы, говорите? А что ви в нас заложили хорошего? Где, мать его, альтруизм? Где братская любовь? Нестяжание, милосердие ; где? Если ви шило на мыло меняете, а все равно «Лада-Калина» выходит, то, может, закрыть заводик? Менять оно, знаете ли, легко ; а попробуй воспитать! Возьмите вот хоть нас с Василием ; да и сделайте лучше! Что это за манера у вас, у богов ; накосячить, а потом апокалипсис устраивать, чтоб срам свой прикрыть?
Инопланетянин пристыженно молчал.
– Не я придумываю правила, ; попытался оправдаться он, но возмущенные приятели не хотели случать его оправданий.
Тут в кармане Ефима Марковича зазвонил телефон, тот нажал на вызов и на глазах превратился в маленького провинившегося мальчика.
– Лелечка, ; оправдывался он плаксивым голосом, шумно шмыгая носом. ; Лелечка, да это все Василий... Да, ты права... Я сейчас, немедленно!.. Лелечка, не ругайся, ; и засеменил сгорбленной походкой в сторону ближайшего метро.
– Та-ак, ; резюмировал Василий, ; Арамиса мы потеряли. Надо бы и нам домой лыжи вострить, пусть там Сонька сама решает, что с тобой, паскуда, делать.
И Василий уверенно набрал номер такси. Через десять минут он упаковал Хоши в микроавтобус, оборудованный для перевозки инвалидов, и они в напряженном молчании покатились по городу.
Однако минут через двадцать Хоши заметно заволновался. Он стал странно вздрагивать, нервно потирать руки через длинные рукава толстовки и даже попытался сбросить с лица капюшон.
– Ну ты че, ты че? ; удивился Василий. ; В сортир что ль приспичило? Нам еще минут десять ехать.
– Василий, я что-то чувствую, ; взволнованно произнес инопланетянин и попытался встать. Но сил явно было недостаточно, и он снова рухнул в кресло. ; Давай выйдем на улицу, мне нужна твоя помощь!
Остановив такси, Василий, чертыхаясь, выволок наружу инвалидную коляску и ее пассажира.
– Ну чего, чего ты тут мог почувствовать? Надоело мне тебя по городу катать, завтра бы продолжили! Точно обоссусь щас! ; Василий рванул к ближайшей подворотне, на ходу расстегивая ширинку. Вернулся он в более благодушном настроении.
– Ну давай, черт с тобой, куда идти?
– Туда! ; уверенно показал Хоши, и друзья зашагали по бетонной набережной.
– Я чувствую огромную силу, Василий, ; бормотал Хоши, нетерпеливо подергивая чуть окрепшими ногами. ; Огромную, но злую, мрачную, разрушительную. Видимо, есть какой-то аспект вашей жизни, который мне еще не знаком.
Через пять минут энергичной ходьбы красивые дома, витрины и палисадники закончились, и слева от друзей началась глухая и высокая стена, выкрашенная в отвратительный грязно-бордовый цвет, плавно переходящая в мрачный ансамбль старых пыльных кирпичных зданий того же жуткого оттенка.
– Это здесь, ; пробормотал пришелец и замер, будто впав в транс. ; Я слышу их мысли, их крики... Они просят о помощи...
 Василий остолбенел, уставившись на кирпичи цвета запекшейся крови ; прямо на них смотрела своими зарешеченными окнами знаменитая и зловещая тюрьма «Кресты»
 ; Э, друг, валим отсюда, ; зашептал Василий, нервно рассматривая камеры на стене здания. ; Давай-ка держаться подальше от этого места, чтобы самим в нем не оказаться... ; Он попытался покатить коляску дальше, но она будто вросла в землю. Василий пыхтел и перебирал ногами, отталкивая земную твердь, но коляска не двигалась с места.
 ; Тут место силы, Василий, тут, ; бормотал Хоши. ; Я должен им помочь... Они так несчастны и желание их настолько простое и сильное... ; его браслет мерцал и искрил даже сквозь одежду.
 ; Ты че удумал?.. ; воскликнул в ужасе Василий, но было поздно ; его худшие подозрения стали сбываться с молниеносной быстротой.
 Одновременно заверещали несколько сирен, раздался металлический лязг и взволнованные крики, потом послышались автоматные очереди и истеричный лай собак. Василий стоял, потеряв дар речи, и словно в замедленной съемке видел, как из дверей плотно стоящих зданий выбегают люди, социальное положение которых не оставляло никаких сомнений. Мимо них бежали десятки, сотни мужчин, лысых и волосатых, покрытых татуировками качков и очкастых ботанов, в тапочках и кроссовках, и вид у всех был довольно растерянный. Какое-то время люди толпились на тротуаре, создав панику и давку, но быстро организовались, разделились на группы и рванули в разные стороны ; кто-то направо, другие налево, прочие же вовсе побежали через дорогу, провоцируя аварии и визг многочисленных тормозов. За людьми бежали обезумевшие от азарта погони овчарки, вцепляясь в руки убегавшим и валя кого-то на землю, все так же были слышны глухие выстрелы. Василий с ужасом осознал, что вляпался в самую дерьмовую в своей довольно аморальной и авантюрной жизни передрягу. Он посмотрел на Хоши, который скинул капюшон и радостно смотрел на свою совершенно человеческую руку, на которой болтался браслет с тремя яркими синими бусинами. Лицо у инопланетянина тоже разительно изменилось, он больше не был синим гуманоидом ; в коляске сидел молодой парень худощавого телосложения с правильными чертами лица и удивительно синими и лучистыми глазами.
 ; Твою мать! ; закричал Василий. ; Бежи-им! ; И, рванув коляску, понесся по набережной. Однако далеко убежать виновникам не удалось ; набережную быстро заполонили полицейские машины с визжащими сиренами, и вскоре возле них остановился ментовской козелок.
 ; Далеко бежим, уважаемые? ; услышали они строгий голос и, обернувшись, увидели двух полицейских, направивших на них пистолеты. ; А ну в карету, быстро!
Василию ничего не оставалось, как покорно подставить руки под наручники, и вот они с Хоши уже ехали в те гости, в которые никто из нас так не хочет попадать.
 Вскоре их доставили в ближайшее отделение полиции, где, наскоро обыскав, сунули в тесную камеру. Было слышно, как мимо по коридору бегают взволнованные люди и слышались обрывки разговоров: «Чертовщина какая-то, все замки в камерах и коридорах сами открылись... Никогда еще такого не было... Да ****ец, почти все разбежались!.. Ребята стреляли, ни одного попадания ; пули будто на холостые подменили...»
 Василий нервно мерил шагами маленькую камеру ; два шага в один конец, два в другой. Его мозг взрывался изнутри чудовищностью ситуации, в которую он попал благодаря пришельцу. Страх и ярость душили несчастного Василия.
 ; Ты вообще понимаешь, чего натворил, придурок? ; зашипел он, останавливаясь возле Хоши. ; Мало того, что сотни урок теперь бегают по городу, так еще и мы вляпались! Че делать-то будем?
 ; Они очень хотели выйти, ; простодушно ответил инопланетянин, все так же умильно любуясь браслетом. ; А много ли у вас таких заведений на планете? Кажется, у меня появился реальный шанс зарядить аккумуляторы.
 ; Да ты что, скотина, хочешь всех уголовников на планете выпустить? ; Василий был взбешен не на шутку. ; Да я тебя придушу скорее! Ты че творишь? Нельзя преступников на свободу выпускать! У нас как считается? Вор должен сидеть в тюрьме! А ты не только воров выпустил, а еще и кого похлеще!
 ; Вор? ; хитро прищурился Хоши. ; Это который ворует чужие материальные ценности? Например, деньги с чужих счетов?
 ; Что я там взял-то? ; возмутился Василий уже менее уверенным голосом. ; По копейке, никто и не заметит!
 ; Значит, ты не вор, Василий? ; продолжал хитро улыбаться чертов гомункул. ; А вот Ефим Маркович говорил другое.
 ; Слушай ты его! ; В голосе Василий вовсе пропала былая уверенность, сменившись на детскую растерянность. ; Че теперь делать-то? Как выбираться будем? Ты ходить-то можешь?
 Хоши медленно встал с кресла, сделал первый неуверенный шаг и рухнул на руки Василия.
 ; Мне надо немного времени, ; беззаботно сказал он. ; Надо привыкнуть к вашей жуткой гравитации.
 ; Ладно, слушай меня внимательно, Хошимин, и повторяй слово в слово! ; строго сказал Василий. ; Это хорошо, что ты инвалид, авось пронесет! Нас поведут на допрос, вопросы разные задавать будут. Скажешь, что документы у тебя сгорели при пожаре, что живешь временно у меня, зовут тебя... ; Василий задумался, ; ну пусть будет... Иванов Николай Петрович. Что от пожара у тебя память отшибло, поэтому больше ничего не помнишь, понял?
 Хоши согласно закивал головой.
 Тут послышался зловещий лязг ключей в замке и двери камеры открылись. На пороге стоял конвойный с хмурым неприветливым лицом.
 ; На выход, ; сказал он бесцветным голосом и повел друзей длинными узкими коридорами. ; Куда этих? ; глухо спросил он у дежурного и, получив ответ: «В «погреб» веди, там Семенов с Галушкой их заждались», ; препроводил испуганного до колик Василия и улыбающегося в кресле Хоши куда-то вниз, в подвал, где мертвенная, ничего хорошего не предвещающая тишина этого мрачного места нарушалась только глухим стуком колес инвалидного кресла по старым выщербленным ступеням. В промозглой даже в этот теплый весенний день комнате с темно-зелеными стенами задержанных ждали двое: пузатый старший лейтенант с жидкими рыжеватыми усиками и свинячьим лицом и тонкогубый капитан с внешностью средневекового палача, исправно выполняющего план пятилетки за три года. Капитан, которого Василий тут же про себя окрестил Белым Ходоком, сидел за столом, изучая друзей таким мертвенным взглядом, что у Василия пот ручьями побежал по позвоночнику. Свиное Рыло, как про себя обозвал второго Василий, стоял у стены, под маленьким высоко расположенным зарешеченным окошком, и садистская улыбка на его лице тоже не предвещала ничего хорошего.
 ; Ну что, болезные, ; строго сказал Белый Ходок и закурил. ; «Все побежали, и я побежал»? По каким статьям сидели?
 ; Да вы что, товарищ капитан, ; взволнованно затараторил Василий, ; никуда мы не бежали! Мы просто мимо шли, вон ; инвалида выгуливал, ему свежий воздух нужен! Шли себе мимо, вдруг слышим ; выстрелы, собаки лают да люди бегут. Испугались, право слово, и дали деру от греха подальше!
 ; То есть вы не из «Крестов»? ; Капитан пронзил Василия ледяным взглядом.
 ; Да ни боже мой, начальник! ; Василий торопливо перекрестился. ; У меня вот и паспорт с собой! Кто ж с паспортом сбегает? ; И протянул потертый документ.
 Капитан взял паспорт, не проявив никаких эмоций, бегло его просмотрел и набрал номер на стоящем на столе старинном телефоне.
 ; Булдаков, пробей-ка мне по списку сбежавших ; Смирнов Василий Николаевич семидесятого года рождения... Прописан в Питере, на Достоевского, ; и он зачитал адрес Василия. ; Нет в списке? Понятно... Есть какие новости по происшествию? Под окнами терлись?.. Дежурный видел? Как выглядели?.. ; Капитан напрягся и посмотрел на задержанных холодным настороженным взглядом. ; Ага, один бомжеватый, второй инвалид в кресле... Вон оно что... Разберемся... ; Он положил трубку и сказал, обращаясь к Свиному Рылу:
 ; Коля, да это же гораздо более ценный мех! Этих шутов камера еще за 10 минут до происшествия срисовала, шлялись там, ждали чего-то, вынюхивали... Выходит, связаны с организаторами...
 Василий почувствовал, как весь его проспиртованный ливер оторвался от предназначенных ему биологией мест и рухнул прямо на мочевой пузырь.
 ; Да вы что, товарищи, какие ж мы организаторы? Я же говорю ; случайно мимо шли... ; Тут к нему в два прыжка подлетел Свиное Рыло и смачно ударил Василия в лицо. Тот оторвался от земли и полетел в стену прямо со стулом.
 ; Не надо мне тут дурака включать, ; прошипел Белый Ходок, сверкая глазами, полными ненависти и презрения. ; Не такие петухи у меня кукарекали! Семенов Роман Геннадьевич, капитан полиции ; поди слышал от дружков своих уголовников? В «Крестах» про меня легенды ходят. Так что советую сэкономить мое время, больно оно дорого. ; Дал глазами сигнал напарнику, и Свиное Рыло стал яростно бить Василия ногами. Через пять минут Васька уже ничего не видел из-за заплывших глаз и ручьев крови, заливающих лицо.
 ; Подожди, Николай, ; спокойно и даже рассеянно сказал Семенов, останавливая пытку. ; Дадим гражданину Смирнову время для принятия правильных решений. Давай-ка с приятелем его потолкуем, может, он сообразительнее будет?
Сквозь кровавую пелену Василий видел, как жирдяй взял Хоши за шкирку и резко поставил на ноги. Тот постоял несколько секунд на нетвердых ногах и завалился обратно в кресло.
 ; Инвалид, значит? ; прищурив стальные глаза, спросил капитан.
 ; Нет, я не инвалид, ; простодушно ответил Хоши, ; просто никак не привыкну к вашей гравитации и этому новому телу.
 ; Под дурака косит, ; прыснул Свиное Рыло. ; Может, я ему объясню, что к чему, Роман Геннадьич? ; угодливо продолжил он, поднося к лицу пришельца пудовый кулак.
 ; Да погоди, успеется, ; остановил его капитан, продолжая буравить пленника холодным взглядом. ; Документы есть?
 ; Нету, сгорели при пожаре, ; заученно ответил тот.
 ; Сгорели, значит... Ай-ай-ай, ; сочувственно покачал головой Белый Ходок. ; Это что же за пожар-то такой был?
 ; От пожара у меня память отшибло, ничего не помню, понял? ; вызывающе ответил Хоши и улыбнулся во весь рот.
 ; Имя! ; рявкнул раздраженный майор.
 ; Ну пусть будет... Иванов Николай Петрович, ; явно издеваясь, ответил инвалид и захихикал.
 ; А на самом деле? ; Капитан несколько оторопел от наглости задержанного.
 ; Люди, с которыми я контактировал, зовут меня по-разному, ; простодушно пояснил допрашиваемый. ; Соня зовет меня Хоши, Василий ; Хошимин или гомункул, Сергей ; Потенциально Опасным Элементом, Галина называет меня Чудна Дытына. Ольга Пална зовет Вестником апокалипсиса или... Вонючкой.
 ; Вонючкой? ; удивленно переспросил Семенов.
 ; Да, она говорит, что гости как рыба ; на третий день воняют.
 ; Что ты делал возле «Крестов», Вонючка? ; участливо спросил капитан.
 ; Там было много энергии, ; пояснил Хоши. ; Они все хотели выйти на волю. Я был вынужден выполнить их желание.
 Лежащий на полу Василий застонал и обхватил голову руками, поняв, что ситуация развивается по наихудшему сценарию.
 ; Так-так-так, ; оживился Семенов. ; И как же ты это провернул?
 ; Если умеешь направлять контролируемые пучки энергии ; открывать замки плевое дело, ; пожал плечами Хоши. ; Правда, Василий сказал, что я выпустил преступников, но он, выходит, и сам преступник ; украл у всех по копейке!
 ; Хватит мне чушь нести! ; Капитан ударил кулаком по столу, поняв, что над ним просто издеваются. ; Даю тебе последний шанс рассказать, как дело было! Кто твои сообщники, отвечай!
 ; Сообщники? ; переспросил Хоши. ; Не знаю, кого вы имеете в виду. Возможно, Соню или Ефима Марковича? ; Наглый инвалид равнодушно пожал плечами, продолжая смотреть на чекистов наивным детским взглядом без малейших признаков страха.
 
 ; Смотри, старлей, какой нам смелый инвалид попался, Рахметов, мать его!
 ; Рахметов це который? ; спросил Свиное Рыло, напрягая жировые валики на шее. ; Шо по грабежам на Садовой проходил?
 ; Да нет, который на гвоздях спал, ; пояснил капитан и, оскалив мелкие зубы, резко встал из-за стола и надел на руку черную кожаную перчатку. ; Я тебе щас бутылку в жопу засуну, тварь, сразу вспомнишь, кто тебя послал и как вы, суки, побег организовали!
 Жирный легко приподнял щуплого инопланетянина и бросил на стол. Тот лежал на животе, не сопротивляясь, и будто даже был сильно заинтересован всем происходящим.
 ; Роман Геннадьич, ; подобострастно хохотнул Свиное Рыло, показывая на покорность Хоши. ; Кажется, этому пидору еще и понравится.
 ; А вот щас посмотрим, раздевай его!
 Капитан жирными короткими пальцами, покрытыми рыжими волосами, стянул с инопланетянина спортивные штаны Василия, под которыми обнажился серебряный комбинезон.
 ; Точно пидор, ; презрительно сплюнул Белый Ходок. ; Не удивлюсь, если у него на жопе стринги. ; Он достал из ящика ножницы и попытался вспороть блестящую материю, но ткань не поддавалась. Двадцать минут в комнате было слышно только сопение насильников, которые резали комбинезон ножницами, потом пилили ножом, поджигали спичками ; но ничего не могли добиться.
 На руке у Хоши звонким колокольчиком дзынькнул браслет. Свиное Рыло резко вывернул руку беспомощно распятого на столе человека.
 ; Еще и бабские побрякушки носит, ; начал было он, но осекся, увидев, что мелкие бусины буквально вросли в кожу. ; Посмотрите, Роман Геннадьич, че за фигня? Он их что, с рождения не снимал?
 ; Ничего, надо будет, я с него и кожу чулком сниму, ; злобно прошипел капитан, продолжая бороться с блестящей материей.
 ; Что за ткань такая ; не режется, ; прохрипел наконец красный от усилий капитан, стащил комбинезон с плеч пришельца и дернул его вниз.
 Перед глазами видавших виды чекистов показалась спина ; нормальная такая мужская спина худощавого гражданина лет двадцати, которая заканчивалась округлыми ягодицами. Вернее ; одной ягодицей, поскольку совершенно никакой разделительной границы на этой круглой попе не было.
 ; Это че за хрень? ; пробормотал Белый Ходок, и они быстро, в две руки, перевернули Хоши на спину. Спереди, там, где у нормального человека должны присутствовать первичные половые признаки, было совершенно чисто и гладко, как у игрушечного пупсика.
 ; Э-э-э... ; Палачи зависли над инопланетянином, потеряв дар речи, в то время как Хоши спокойно лежал и преданно смотрел им в глаза.
 ; Ты кто такой, мать твою? ; воскликнул капитан, рассматривая пришельца. ; Я всякое в жизни видел, но чтобы реально «все оторвало»?!
 ; У вас странные желания, ; задумчиво ответил Хоши, но я еще плохо изучил все аспекты вашей культуры. В любом случае я их выполню. ; С этими словами он вдруг крепко взял за руки своих несостоявшихся мучителей. ; Я дам вам то, чего вы хотите. ; Тут обоих офицеров страшно затрясло, они заскулили, как испуганные щенки, потом закричали нечеловеческими голосами и стали судорожно заваливаться на пол. На их лицах выступили отеки и раны, сквозь форму стали просачиваться пятна крови. Вскоре они валялись на полу, обхватив колени руками, и выли, как спятившие животные.
 ; Пойдем, Василий, ; спокойно сказал Хоши, протягивая руку другу, лежащему на полу.
 ; Щупальца от меня убрал! ; закричал Василий и вжался в стену. ; Ты чего наделал, душегуб?
 ; Им это нравится, ; простодушно пожал плечами пришелец. ; Они делали это с людьми много раз, получая большое удовольствие, которое было самым сильным их желанием. Я подумал, если они испытают все то, что и те самые люди, то станут по-настоящему счастливыми.
 ; Как же мы отсюда выйдем? Ты хоть представляешь, что такое отдел полиции?
 Хоши засмеялся.
 ; А ты представляешь, что такое три заряда аккумулятора?
 Василий с трудом поднялся и взял со стола паспорт.
 ; Я могу вылечить тебя, ; Хоши протянул руку к лицу друга.
 ; Нет! ; Василий резко отпрянул назад, с ужасом рассматривая протянутую к нему руку. ; Синяки и шрамы украшают мужчину. Само заживет!
 ; Ладно, ; легко согласился инопланетянин. ; Тогда пошли домой. ; Он натянул на себя спущенный комбинезон, сделал несколько пассов рукой, и прямо посреди комнаты заколебался воздух, словно розовый дрожащий пудинг, образуя посередине светящуюся воронку. ; Идем, ; он сделал шаг в сторону воронки и тут же исчез. Василий немного поколебался, потом набрался храбрости и тоже шагнул в розовые кисельные разводы.
 Через секунду он обнаружил себя сидящим на родной коммунальной кухне, рядом сидел Хоши, а вокруг стояли все соседи и ошеломленно смотрели на материализовавшихся из воздуха друзей.

Глава 9

Проснулась Соня поздно, поскольку половину ночи болтала с Хоши, который не только обрел, наконец, человеческий облик и научился ходить, но проявлял живой интерес ко всему, чем живут люди. Он изучил всю информацию об истории человечества, которую нашел в интернете, но считал, что она ставит больше вопросов, чем дает ответов. На Сонины вопросы он тоже отвечал весьма уклончиво.
– А зачем вы вообще создали людей? ; любопытствовала та.
– А зачем вы заводите хомяков в банке? ; уклончиво отвечал Хоши.
– Это прикольно, ; пожимала плечами Соня.
– Вот именно, ; соглашался с ней собеседник, и в его глазах плясали чертики.
– А зачем вы придумываете себе богов? ; спрашивал ее инопланетянин.
– Нам хочется думать, что хоть кому-то есть до нас дело, ; объясняла Соня. ; И надеяться, что кто-то всемогущий может выполнить наши желания.
– Я могу выполнить ваши желания, ; размышлял Хоши, ; но никто из вас не рисует мои схематические портреты, не ставит возле них свечи и не молится. А Ольга Пална стукнула меня поварешкой, когда я из любопытства залез в ее кастрюлю. Бога же нельзя бить поварешкой?! ; посмеивался он.
– Видимо, поэтому наши боги всегда невидимы, ; соглашалась Соня. ; У людей к ним накопилось столько претензий, что, появись они тут, как ты, одним ударом поварешкой точно бы не обошлось.
– То есть вы никогда не видели своих богов, но продолжаете верить в них?
– Ну, говорят, один все же приходил поболтать с людьми, две тыщи лет назад, - усмехнулась Соня, - но это плохо закончилось, его распяли. Прочие, видимо, вняли его примеру и общаются с людьми с помощью посредников.
– Нано-роботов? – наивно уточнял инопланетянин.
– Нет, платных церковных обрядов, - поясняла Соня.
– А что происходит с человеком после смерти? ; допытывалась она.
– Его белковая плоть разлагается, ; отвечал Хоши.
– Это я понимаю, но его личность, разум, чувства, душа, наконец? Неужели все просто перестает существовать? ; волновалась Соня.
– Умрешь ; узнаешь, ; дразнил ее собеседник, уходя от ответа.
– Соня, ты так и не рассказала о своих желаниях, ; осторожно заметил Хоши.
– А нет у меня желаний, ; грустно сказала Соня и зябко закуталась в старый плед. ; Когда я была маленькой, я думала, что самое главное в моей жизни ; моя семья. Что это братство, забота, безопасность... Но потом семья распалась, и моя первая наивная иллюзия распалась тоже. Позже я надеялась, что счастье в любви, ; но нет. Любовь тоже большой обман, знаешь ли... Наши гормональные переживания, мотивирующие нас к спариванию, ничего общего не имеют с настоящим счастьем. Потом я полагала, что карьера, деньги, ; но, разменяв четвертый десяток, поняла, что тоже нет. Я все перепробовала на этой планете, и все меня разочаровало. Я больше ничего не хочу.
– Выходит, тебе нужна другая планета? ; улыбнулся Хоши.
– Да, друг мой, ; развеселилась Соня. ; Подари мне другую планету, на которой есть абсолютное, ни от чего не зависящее счастье.

В то утро, выйдя из комнаты, Соня еще в коридоре услышала голос Ольги Палны, которая на кухне делилась с Галкой своей любимой темой ; посещением районной поликлиники. И с облегчением поняла, что страсти, разборки и обвинения, бушевавшие в коммуналке несколько дней, наконец стали забываться. Разборок было много ; ругали Хоши и Василия, со страхом ждали ареста, вздрагивая от любого шума на лестнице, плохо спали и пили успокоительное. Кухня пропахла валерьянкой, а виноватая спина Ефима Марковича, казалось, навсегда приобрела форму конька-горбунка. Ему досталось больше всех ; Ольга Пална отчитывала его ежедневно, как вступившего на скользкий путь взрослого зрелого человека, спровоцировавшего на уголовное преступление двух неразумных малолеток. Но всему приходит конец, и в квартиру вернулся хотя довольно зыбкий и тревожный, но мир.
 ; Ой, Галочка, не спрашивайте! ; раздавалось с кухни. ; Записалась я неделю назад к проктологу, и еще специально так, знаете, долго выискивала хоть одну женскую фамилию, чтобы избежать неловкости. Нашла ; Гурцкая! Пришла, а там молодой грузин Гурцкая два метра ростом, красивый, но ; грузин! Я бы ему даже колено постеснялась показывать ; всеми фибрами ощущала, что он считает это неприличным. А этот жест поднимания подола платья ; в этом столько неуместной пошлости! И это вот меня спрашивает: «Ссытесь?» Я аж икнула. Вот даже ежели бы сидела вся уссавшись, ни за что бы такому не призналась! Кто вообще разрешает красивым мужчинам учиться на врачей?!
 ; Соня, доброе утро! ; Галка явно была рада отделаться от занудной соседки и сменить тему. ; Садись кашу есть, сегодня пшенная!
 ; Я вообще не знаю, чем бы питалась, если бы ты меня не подкармливала, ; извиняющимся голосом сказала Соня, присаживаясь за стол. ; На улице такое солнце, почки проклюнулись, скоро все покроется зеленью, а я не могу выйти даже в магазин...
 ; Да, не можете! ; запальчиво воскликнула Ольга Пална. ; Мы же решили, что вашего подопечного нельзя оставлять одного! Неизвестно, что он еще выкинет! Василий до сих пор с синим лицом ходит, хотя я на него банку бадяги извела! И на улице вашему пришельцу больше делать нечего ; не хватало еще нам всем дружно сесть за терроризм! Думайте, как от него избавиться, иначе, клянусь Богом, вы меня выведете и я заявлю! Запомните, Соня: нельзя строить дом ближнему, вытаскивая доски из собственного!
 ; Ольга Пална, ; примирительно сказала Соня, ; но вы же помните, что рассказал Ефим Маркович? Что, если от Хоши действительно зависит будущее всего человечества? Мы ему не поможем, и нам дадут другого куратора, который заселит Землю более передовым видом человека, и нам кранты. А с Хоши я все же надеюсь... договориться.
 ; Я посмотрю, какое спасибо вы будете иметь с того человечества! ; пробурчала соседка. ; И потом все это похоже на бред сумасшедшего!
 ; А разве то, что в нашей квартире живет пришелец, не похоже на бред сумасшедшего? ; Соня видела, что Ольга Пална поддается.
 ; Ну я не знаю, ; пожала она плечами. ; Если это и правда... Конечно, это отчасти оправдывает риски... Но что мы еще можем сделать? Так, чтобы без уголовки?
 ; Я кое-что придумала, ; стала делиться Соня, поглощая кашу. ; Завтра на Марсовом поле пройдет митинг оппозиции. Думаю, нашему гостю будет чем подкормиться.
 ; Это те, которые выйдут горланить против правительства за американскую зарплату? ; брезгливо скривила губы соседка.
 ; Да, они, ; не стала вступать в политические дебаты Соня. ; А что ; молодые, идейные, явно имеющие конкретные желания люди с европейскими ценностями...
 ; Это какие у них ценности? ; перебила Ольга Пална, исполненная праведного гнева. ; Узаконить педерастию и педофилию, как в Европе? Да еще негров нагнать, чтоб белых женщин насильничали?
 Галка делала Соне жесты, чтобы та не вступала в дебаты с соседкой.
 ; Ой, да ладно вам, Ольга Пална, ; затараторила она, ; пущай горланят! Митинг санкционированный, безопасный! Сережка вон сколько раз уже на таких мероприятиях дежурил ; все тихо-мирно. Пришли люди, постояли с плакатами, покричали чего-то, и по домам! А ежели дело выгорит, так избавимся от пришельца без шума и пыли, вы же сами этого хотите, а, Ольга Пална?
 Соседка понимала, что ее обхитрили, но не понимала ; как.
; Ладно, раз уж вы так говорите... Пусть идет. К тому же, судя по рассказам Василия, это инопланетный прохвост может за себя постоять, да и наших в обиду не даст. Ладно, отпущу Фиму, на Ваську никакой надежды. А вы ему, Соня, прикажите Фиму слушаться, чтоб без самодеятельности! Пришли, с краешку молча постояли, че там... энергии накачали, и домой! Отпущу на час, не больше! Кто его знает, может и правда ; мир спасаем... ; И Ольга Пална впала в тоскливую задумчивость.
План понравился всем, кроме Василия, который наотрез отказывался выходить куда бы то ни было «с чертовым колдуном», трясся и просил отпустить его к двоюродному брату в Саратов. Но был пристыжен за трусость и вынужден сдаться под давлением общественности. Решено было идти на дело организованной группой из четырех человек: Хоши, Сони, Ефима Марковича и Василия. Сергей тоже рвался в бой, но все понимали, что появление участкового на оппозиционном митинге может не лучшим образом сказаться на его продвижении по службе. До конца дня «оппозиционеры» получали строгие и четкие инструкции Ольги Палны: «Никаких плакатов и значков в руки не брать, ничего вслух не кричать и даже не шептать, в толпу не заходить, пройтись мимо с авоськой ; вроде по магазинам гуляют... Держаться ближе к милицейскому оцеплению, если что ; звонить Сереге». Соне дело казалось плевым, но бледные Ефим Маркович и особенно Василий, косясь на Хоши, отчего-то грустно вздыхали весь вечер и вообще вели себя, как бывалые вояки перед финальной битвой. Если бы не важность предстоящей миссии, пожалуй, оба бы разрыдались от ужаса на груди у Ольги Палны.
Соня зашла в комнату, где на стуле с ровной спиной сидел Хоши, прикрыв глаза, будто медитируя.
; Друг мой, ; сказала она, ; завтра мы посетим с тобой одно интересное мероприятие, а сейчас нам надо тихонько ускользнуть из квартиры, чтобы тебя немного приодеть. В старых шмотках Василия ты выглядишь не слишком презентабельно.
Соня и Хоши тихонько прокрались по коридору и, пользуясь тем, что все соседи разошлись по комнатам, незаметно выскользнули на улицу.
Они быстро пробежались по магазинам, прикупив худенькому Хоши несколько молодежных футболок, джинсы, тонкий кашемировый свитерок и легкую весеннюю ветровку – теперь он вовсе не отличался от людей, разве что эти голубые, прозрачные, как озера, гипнотизирующие глаза. Правда, не обошлось без небольшого происшествия. В одном из магазинов друзьям попалась очень активная продавщица – она ходила буквально по пятам, то и дело приставая к покупателям: «Чем я могу вам помочь?» «Спасибо, мы тут сами что-нибудь выберем», - вежливо отвечала Соня. «У нас вот тут распродажа футболок и носков», - не отставала продавщица. – «Купившему три пары носков носовой платок бесплатно!» «А вот это новая коллекция, обратите внимание – только что из Европы» «А в этой коробке вещи с небольшим браком, с дырочками, но зато скидка 70%», «А давайте я вам костюмчик покажу, буквально вчера привезли, как раз на вашего сыночка!» Нет, этого Соня решительно не могла вытерпеть!
– Да отстаньте вы от нас, уважаемая! – в сердцах воскликнула она, – Сколько же можно! Неужели вам так нравится приставать к людям?
– Я свою работу делаю, – надула губы навязчивая продавщица, – и совершенно она мне не нравится, за тридцать-то тысяч в месяц! Мне, может, нравится лежать в бунгало на Бора-Бора вместе с Крисом Хэмсфордом! – и обиженно ушла в подсобку.
– С кем она лежать хочет? – заинтересовался Хоши.
– Забудь! – строго приказала Соня. – Мало ли, чего она хочет! С ним, понимаешь ли, все хотят полежать, даже я! Но ни Бора-Бора, ни Крис Хэмсфорд не резиновые!
И утащила приятеля продолжать шоппинг.

; Даже не знаю, чем тебя развлечь, ; пожала плечами Соня, когда они, нагруженные покупками, шли по Владимирскому проспекту.  ; Вести тебя в кафе нет никакого смысла – ты не ешь нашу еду. Позвать в кино? Но вряд ли я смогу удивить голливудским блокбастером человека, который владеет тайнами Вселенной и может жонглировать планетами, как шариками.
; Ну что ты, Соня, жонглировать планетами строжайше запрещено, - возразил инопланетянин, и осекся: ; А, я понял, это то, что вы называете шуткой?
Тут Хоши бросил взгляд на Владимирский Собор, у ворот которого толпилась небольшая очередь - женщины, с головами, покрытыми платками мрачных цветов, инвалиды в колясках, девушки с безумными взглядами – Соня поежилась, внимательно оглядев процессию.
Хоши заволновался.
; Соня, ты знаешь, у этих людей странные мысли!
; Это верующие, – пояснила Соня, – стоят в очереди за чудом. К ним на крышу пока не приземлилась летающая тарелка, приходится по старинке - молиться. Пойдем отсюда.
Но Хоши уже было не остановить – глаза его блестели, ноздри подрагивали, он был похож на спаниеля, взявшего след. Он взял Соню за руку и потащил к Собору.
Из разговоров людей, стоящих в очереди у входа, Соня поняла, что на «гастроли» приехали мощи святого Афони Блаженного, который творил чудеса при жизни, а после смерти его волшебная сила его увеличилась в несколько раз. Люди надеялись, прикоснувшись к мощам, попросить кто здоровья, кто мужней верности, кто скорейшего замужества, а кому-то просто нравилось целовать старые кости.
Очередь подошла быстро и вот Соня и пришелец уже стояли внутри Собора, разглядывая иконы и вдыхая приторный аромат ладана. Возле массивного иконостаса, сразу за амвоном, на простых стульях стоял большой расписной ящик в форме гроба, в котором, за стеклом,  лежали останки блаженного.
Посетители выстроились в живую очередь, подходили к гробу, истово крестились, всхлипывали и жадно припадали губами к стеклу.
Какая-то полная, дорого одетая дама в платке от Луи Виттона, упала на гроб всей своей корпулентной тушей и зашлась в рыданиях. К даме подбежал молодой человек, подхватил ее за пышную талию и попытался отвести в сторону.
; Едемте домой, Лизавета Георгиевна, - бубнил он, пытаясь увести экзальтированную мирянку.
; Семочка, голубчик, погоди, - сказала дама, и оттолкнув предложенную  руку плюхнулась на стоящую у стены скамейку толстой задницей. К ней суетливо подбежал поп в рясе.
; Матушка Елизавета Георгиевна, как вы все тонко чувствуете, светлая душа у вас, православная.
Елизавета Георгиевна сфокусировала взгляд на говорящем и ответила слабым голосом, тяжело дыша.
; Батюшка Филарет, да как же не чувствовать святой дух? Что ты? Я как только к Афонюшке подошла, будто ангелы запели, такая благось на душе растеклась, как родилась заново. Спасибо вам, голубчик, что провели без очереди. Уж я так хотела Афонюшке поклониться, уж так ждала.
Поп нетерпеливо переминался с ног на голову, нервно теребя в руке мятый листок.
; Лисавет Георгиевна, так мы с коллегами, как договаривались, вот тут набросали – по поводу пожертвований.
; Все отдам, голубчик, все отдам, - лепетала дама, пытаясь поцеловать попа в руку, ; Завтра же все привезу по списку, как договаривались. Скажите, батюшка, а нельзя ли мне ночью приехать? Я бы с Афонюшкой рядом легла и лежала бы, в ногах бы у него лежала, прощения за грехи вымаливала.
; Что вы, матушка, что вы, - поп делал знаки глазами молодому человеку, пытаясь поднять со скамейки дородную богомолку, - езжайте с Богом. Ежели что – завтра приедете, гастроли-то еще неделю продлятся.
- Да, да, - согласно кивала дама, приговаривая: ; Такой человек был, уж такой человек! Ах, все бы отдала, чтобы с живым Афонюшкой поговорить, поцеловать в уста, как брата, мудрости у раба божьего поучиться, исцелиться от грехов моих тяжких…
Соня почувствовала неладное, и только было собралась силой увести инопланетянина от греха подальше, но было поздно. Раздался треск стекла, и все увидели, что в гробу сидит грязный, сильно лохматый мужик в дырявой, домотканой, видавшей виды, длинной рубахе и торчащими из- под нее худыми босыми ногами с грибком на ногтях.
Мужик дикими глазами смотрел на прихожан, распространяя вокруг себя непередаваемое амбре немытого тела.
; У, ироды! Гряжеши с  болони ****ословить! ; грозно закричал он, выбираясь из гроба, ; Болого и буесть извести! Брячина да брашна битие ваше, нехристи! Токмо ведати Авоня, велелепие Вельзевелу  гранесловие! Вершие ваши внегда гладный! Зело Авоня усих зазрить!
Раздался женский визг, кто-то шумно рухнул в обморок, но мужик не обратил никакого внимание на то, какое впечатление его появление произвело на почтенную публику. Он уселся на пол, сложив ноги в позу лотоса, громко рыгнул и, ничтоже сумняшеся, начал чесать косматую голову, вытаскивая из нее жирных вшей и громко щелкая их между грязными, обгрызенными ногтями.
  Полная экзальтированная дама издала протяжный клич и пала ниц, истошно крича:
; Явил нам чудо Господь Всемогущий! Брат наш во Христе Афонюшка ожил, святой блаженный старец! ; и поползла по полу, пытаясь схватить ожившего покойника.
Тот резко вскочил на ноги и стал прыгать козлом, ловко уворачиваясь от толстых, унизанных перстнями пальцев поклонницы, при этом его холщовая рубаха подпрыгивала, обнажая тонкие желтые кривые ноги.
; Которатися, кощунишь, ласкосердствуешь, затетёха? – вскрикнул он, грозно воззрившись на ползающую по полу бабу.
     ; Ласкосердствую, батюшка, ; легко согласилась та. ; Дай благословение, великий старец, не оставь рабу грешную!
; Загузадка, - старец плотоядно облизнул сухие губы, и как шустрый кобелек, подскочил к бабе и стал нахально задирать той юбку.
; Ну ты это брось! – пришел в себя молодой человек, подскочил к чумазому и одним ударом оттолкнул того в сторону.
; У, фуфлыга псоватый, скобленое рыло! – зло процеди старец, осмотрел замершую в полном оцепенении толпу, задрал рубашку и стал прицельно мочиться прямо на ошарашенную паству.
Возникла давка, люди с криками рванули к выходу, охающую и причитающую упитанную даму под руки волокли испуганный поп и молодой человек. Соня схватила Хоши за руку и они выскочили на улицу.
По дороге домой Соня гневно отчитывала инопланетянина за преступную шалость, но тот лишь виновато оправдывался, что не имеет право не исполнить желание взамен на энергию, тем более, такое пустяковое.
Вдалеке визжали сирены, это к Собору уже неслись полиция и «скорая».

А в это самое время в помещении популярного питерского издания на Большой Морской улице, печатающего самые горячие, большей частью криминальные новости отчаянно скучал главный репортер и звезда отечественной журналистики Максим Канфер. Максим был сорокадвухлетним авантюристом, и, не стань он когда-то военкором в чеченских кампаниях, а после не окунись с головой в описание бандитского Петербурга, пожалуй, и сам стал бы уважаемым криминальным авторитетом. В те годы он был бесстрашен, любопытен, бесконечно авантюрен и постоянно оказывался в гуще событий. Руководство ценило Максима как первоклассного профессионала, хотя и понимало ; время настоящих журналистов временно приостановилось. На теле репортера иногда саднили из-за перемены погоды два старых шрама от огнестрела, однако пронесло. Смерть так часто дышала в затылок, забирая товарищей прямо на глазах у Макса, что он давно перестал бояться ее смрадного дыхания. Самое опасное расследование не пугало, наоборот ; вызывало выброс адреналина и восторг гончей собаки, взявшей след, но в последнее время Максим все чаще ощущал скуку и усталость. Его не просто раздражало, а доводило до яростного исступления бесконечное равнодушие общественности к любым современным сюжетам ; от коррупции в судах до педофилии в детском доме. Максим по-прежнему готов был срываться среди ночи и лететь в любую грязную российскую дыру, чтобы, рискуя жизнью или свободой, рассказать людям правду о страшных преступлениях, творящихся буквально на их глазах, и все чаще зарекался больше этого не делать. Менты вяло заметали следы после его сенсационных разоблачений, продажных чиновников не снимали с должности и не отдавали под суд ; а часто еще и повышали. Общественность безмолвствовала, довольствуясь злобной пикировкой на сайте редакции. Пришло время, когда честные расследования, которые легко могли стоить Максиму жизни, оказались просто никому не нужны. Или он просто стал слишком взрослым и опытным, досконально поняв природу человека и смертельно в ней разочаровавшись?.. Да, Максиму было скучно, и он пришел в редакцию больше по привычке, чтобы не скучать еще больше в одинокой холостяцкой квартире. Когда-то в молодости у Максима была жена, о чем он вспоминал редко, будто это было в какой-то другой жизни. Были еще возлюбленные, потом ; подружки, какие-то милые одинокие заботливые барышни, с радостью готовые приголубить флибустьера, но и они одна за другой вышли замуж, нарожали детей... Макс и сам, бывало, подумывал, что пришло время остепениться, обзавестись семьей и писать красивые и никчемные тексты на «Снобе», но даже знакомиться с женщинами было смертельно лень. Все надоело, все!
 ; О, Макс, ты тут? ; Из кабинета вышел главный редактор. ; Ну как, есть какие-то новости по стадиону? Точно что ли договорной матч?
 ; Да хрен его знает, ; лениво протянул Максим, крутясь на стуле. ; Ничего интересного не нашел. Все отрицают договоренности, но я почти уверен, это была спланированная рекламная акция. Хотели привлечь внимание к командам, к новому стадиону. У них на тридцать процентов посещаемость выросла ; вот тебе и ответ.
 ; А что по «Крестам»? ; поинтересовался редактор.
 ; А вот это афера века! ; задумчиво ответил Максим, покусывая карандаш. ; Я уже всех своих информаторов напряг ; никто ничего не толком не знает. Ты понимаешь ; в одночасье отрылись все замки и засовы, отключился ток в колючей проволоке. Люди вышли совершенно беспрепятственно, даже пули их не брали. Но при этом все электричество не отключили ; работали сирены и видеокамеры. Большую часть сбежавших уже поймали, допросили с пристрастием ; никто не колется. Этот побег организовал гений. Страшно подумать, что он еще может провернуть! Вот поверь моему журналистскому чутью ; мы еще о нем услышим, возможно, очень скоро.
 ; Макс, ; с просящей интонацией в голосе начал редактор, ; я понимаю, что это скучища и рутина, но вдруг что-то произойдет?.. Может, заскочишь на часок? Я, конечно, на чудо не надеюсь, но вдруг... Я про завтрашний митинг, ; пояснил он, отвечая на вопросительный взгляд Максима.
 ; Ха-ха, что там случиться-то может? ; лениво хохотнул тот, пожимая плечами. ; Думаешь, Зимний возьмут? Или «Аврора» выстрелит? Я тебя умоляю! Ну повяжут десяток-другой бесноватых, штраф дадут да выкинут, нафиг мне на это смотреть?
 ; Макс, ну будь другом, сходи, ; умоляюще сложил руки редактор. ; По «Крестам» материала нет, по стадиону тоже ничего интересного, о чем писать? Может, там какая потасовка случится, лидерам менты лица начистят ; хоть фото сделаешь! А то рейтинги, рейтинги падают, дружище, скоро спишут нас с тобой за ненадобностью, а мне семью кормить! Это тебе хорошо, одинокому степному волку!..
 ; Ладно, ; вздохнул Максим, доставая из тумбочки большой профессиональный фотоаппарат, ; уговорил. ; Пойду снимать мелкое хулиганство, чтоб твоим детям и дальше на икру хватало.
 Они еще какое-то время попикировались саркастичными остротами, как старые приятели, после чего Максим упаковал фотоаппарат в кофр и побрел домой.
Соня с Хоши сумели незамеченными пробраться в комнату, где пришелец тут же снова уселся в привычную позу и впал в медитацию. Соня выпила чаю с печеньем и пошла в кровать – завтра предстоял трудный день. Перед сном она заглянула на Яндекс, где прочла сенсационную новость: Крис Хэмсфорд оставил жену с тремя детьми и уехал на Бора-Бора с какой-то русской. Жена и родители известного актера пребывают в шоке и отказываются комментировать произошедшее. У Сони не было сегодня сил ругаться с Хоши. «Потом, все потом. Завтра будет тяжелый день», - подумала она, засыпая.

Глава 10

Утром следующего дня Василий долго бился в закрытую ванну, где Фима, по его словам, «намывался, как перед смертью», однако и сам тщательно выбрился, надел свой единственный приличный костюм, оставшийся со свадьбы, и даже попросил Соню повязать ему изрядно пожеванный галстук. Нервозность мужчин стала передаваться и ей, и когда Ольга Пална торжественно произнесла: «Ну, присядем на дорожку», у Сони уже весьма ощутимо дрожали руки.
 По улицам шли молча, короткими перебежками, нервно оглядываясь по сторонам, опасаясь слежки. Когда мимо проезжали полицейские машины, Василий заливался потом и хватался за сердце, временами его приходилось буквально вести под руки. Синяки на его лице стали желто-зелеными, что явно не придавало ему вида безобидного обывателя и привлекало внимательные взгляды проходящих мимо полицейских. Один только Хоши спокойно шагал в новых джинсах и футболке с надписью «Lord of space», с интересом разглядывая прохожих и щурясь весеннему солнцу.
; Не надо мне было идти, ; сокрушался Василий. ; Я неделю пить не могу, такие нервы! От каждого шороха вздрагиваю, кошмары снятся! Ежели б не желание избавиться от супостата, в жизнь бы не пошел, ; причитал он, жалобно хватаясь за Сонину руку.
На Невском было людно. Небольшие группы людей с плакатами и флагами шли в направлении Марсова поля, где вливались о огромную неорганизованную толпу. Люди явно не понимали, что следует делать, поэтому просто стояли, переминаясь с ноги на ногу. Между ними сновали волонтеры ; «из буйных», как пояснил Василий, и раздавали листовки с фотографией Навального. Полицейское оцепление расположилось на расстоянии и, казалось, не проявляло в митингующим никакого интереса.
 ; Стоят, падлы, виду не подают, позевывают, ; пробурчал Василий, кивая в сторону ментов. ; Как бы в стороне от всех, случайно зашли, и никто их не интересует... Я «Дискавери» смотрел, так себя нильские крокодилы ведут. Тоже сидят в засаде неподвижно, прикидываются мертвыми или, например, бревном, прибитым к берегу, но когда добыча подходит ближе, проявляют такую прыть и волю к победе, что многим теплокровным до них далеко.
 ; Василий, не нагнетай! ; простонал Ефим Маркович голосом человека, умирающего от холеры. ; У мине ж в последнее время тока ленивый кровь не пьет, и нэрвы не ест. Давайте по-бистрому огреблём проблэмы и домой!
 В это время Максим Канфер, поболтав о том о сем со знакомым майором, отвечающим за оцепление, выхватил взглядом в толпе весьма оригинальную компанию. Молодая симпатичная женщина стояла рядом с высоким гражданином, то и дело вытирающим пот со лба, помятое лицо которого украшали колоритные фингалы трехдневной давности. Рядом суетился маленький еврейчик, постоянно что-то нервно шепча женщине на ухо. Четвертым членом странной команды был какой-то щуплый юнец, похожий на иностранца, с блаженным лицом, который с интересом рассматривал все вокруг, будто впервые попал в большую толпу людей.
 Максим стал гадать, кем могли бы быть эти люди. Родственники из провинции приехали в Северную столицу в гости к внучатой племяннице? Юная врач-психиатр вывела на прогулку психов, чтобы убедиться в положительной динамике лечения? Группа астрологов пришла на площадь проверить влияние Марса на психологию толпы? Макс засмеялся своим предположениям и втихаря сделал несколько снимков странных персонажей.
 Соня тоже заметила этого брюнетика с рано поседевшими висками. Ее нервировал его пристальный взгляд и саркастическая ухмылка, с которой он их рассматривал, и она дернула друзей за руки и повела в гущу толпы, чтобы скрыться от любопытствующего субъекта. Она то и дело с надеждой поглядывала на Хоши, который вел себя, как интурист на экскурсии, с интересом разглядывая людей вокруг и прислушиваясь к разговорам.
 ; Ну как? ; с надеждой спросила она инопланетянина. ; Есть желания?
 ; Да как-то странно, ; пожал плечами тот. ; Есть какая-то неопределенная энергия, но совершенно без вектора. Они будто все чего-то хотят, но совершенно не понимают, чего.
– А ежели нет желаний, так и пойдемте, ; заторопил друзей Ефим Маркович. ; Мне Леля дала рецепт, чьтоб я в аптеку зашел за лекарством, а там сегодня только до трех отпускают! И исче мине надо квартплату внести, Леля велела…
 Тут какой-то молодой человек вскочил на высокий бетонный забор и закричал тонким голосом в толпу.
 ; Свободу политзаключенным! Навального в президенты! Путин ; вор! Не забудем, не простим!
 Большинство людей, собравшихся на площади, не услышали его криков, но те, кто стоял рядом, вдруг набычились, встали плотнее друг к другу и дружно замычали: «Не забудем, не простим! Путин ; вор! Путин ; вор!» К ним стали подтягиваться прочие праздношатающиеся по территории граждане, и вскоре уже вся гигантская толпа скандировала лозунги в едином порыве.
 ; А-а-а, ; задумчиво пробормотал Хоши, ; так вот как это работает...
Над полем вдруг громко зазвучала «Варшавянка»: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут...»
Присутствующие подхватили песню, атмосфера заметно оживилась. На забор тут и там стали влезать все новые ораторы и истошно кричать, будто в каком-то религиозном экстазе: «Мы тут власть! Мы тут власть! Путина в Гаагу!»
Вскоре растерянных лиц в толпе не осталось. Люди пели, скандировали речовки, у них были смелые и решительные лица, они переплетались руками, вставая в живые кордоны и угрожающе наступали на полицейских.
Наши герои сами не заметили, как попали в самый эпицентр оппозиционных действий.
 ; Началось, ; обреченно констатировал Ефим Маркович. ; Я знал, знал, чьто добром эта затея не кончится! Леля меня убьет, ; причитал он, пока возбужденная толпа все ближе теснила друзей к полицейскому оцеплению.
 Полицаи заволновались. Они стали выстраиваться в ряд, как триста спартанцев, надевать шлемы и спешно выставлять вперед металлические щиты. Под стеклянными забралами Соня видела совсем юные лица ; растерянные, злые, испуганные, решительные. Ей стало страшно.
 ; Мы тут власть! Мы тут власть! ; зомбировано повторяла толпа под льющиеся над полем революционные марши.
 ; Карпов! ; кричал майор с красным, недовольным лицом. ; Я же просил музыку вырубить!
 ; Простите, товарищ майор, не можем найти источник! ; виновато оправдывался неизвестный Карпов.
 ; Твою мать, ну осталось только «Авроре» выстрелить! ; психовал майор, доставая из кармана звонящий телефон. ; Что? Что-о?! ; кричал он в трубку. ; «Аврора» выпустила два холостых залпа? Товарищ полковник, вы ничего не путаете? Как же она могла выстрелить, она же музей?!
 ; Хоши, нам надо выбираться отсюда! ; кричала Соня, зажатая между возбужденной толпой митингующих и злыми, испуганными полицейскими. ; Сейчас менты пойдут в наступление, и мы рискуем огрести!
 И действительно, полицаи стали группками по пять-шесть человек подбегать к протестующим и дубинками отбивать то одного, то другого. Кому-то заламывали руки и ставили на колени, кого-то били или даже пинали ногами, некоторых тащили волоком и запихивали в открытые двери автозаков.
– «Ну, держите меня семеро», как говорила Белоснежка, ; крикнул Василий и попытался пробиться сквозь толпу.
Но было поздно ; все выходы назад были перекрыты обезумевшими людьми, и полицейские надвигались прямо на наших друзей.
 ; Товарисчи, я сам, я сам! ; услышала Соня испуганный вопль Ефима Марковича и увидела, как, опережая полицейского, сосед стремительно бежит к автозаку, где его подхватили чьи-то руки  и запихали внутрь.
 ; Мы не можем бросить Ефима Марковича, ; прокричала Соня, и тут же бравые «космонавты» схватили ее за ноги и за руки и потащили к автобусу.
Максим видел, как Соню и ее друзей засунули в автозак и как из кармана мелкого еврейчика выпала какая-то бумажка. Он почему-то страшно захотел помочь этой милой девушке и ее странным спутникам, договорившись со знакомым майором, но пока пробивался сквозь толпу, двери автозака захлопнулись, и машина уехала. На земле остался валяться лишь клочок оброненной бумаги, и, подняв его, Максим увидел счет за квартиру по улице Достоевского. Сам не зная почему, он сунул квитанцию в карман.
А вся честная компания, включая Хоши и Василия, от страха, кажется, впавшего в ступор, ехала в ближайшее отделение полиции.

Народу в автозаке набилось много. В основном это были молодые люди, человек десять, которые пребывали в состоянии счастливого возбуждения ; они с восторгом обсуждали успех мероприятия, с уверенностью говорили о скорых переменах в стране и время от времени, как по какой-то невидимой команде, хором скандировали: «Путин ; вор! Мы здесь власть!» ; и снова оживленно вспоминали произошедшее.
Наши друзья сбились в тесную кучку, прижавшись друг у другу. Всю дорогу до отдела полиции Ефим Маркович закатывал глаза и в красках описывал, что именно сделает с ним Леля, как только он вернется домой. «Если вернется», ; добавлял он. Василий белыми губами шептал «Отче наш» и плаксиво сокрушался, что не уехал в Саратов сразу после возвращения из полицейского подвала. Соня нервничала, Хоши смотрел на все происходящее с загадочной и полной умиротворения улыбкой Джоконды.
– Сделай что-нибудь, ; дернула его за руку Соня. ; Нам надо отсюда выбраться!
– Не волнуйся, ; рассеянно ответил инопланетянин. ; Еще не время. Все будет хорошо.
В отделе полиции, куда привезли всю честную компанию, у них отобрали паспорта и сотовые телефоны.
В дежурку вышел усталый майор.
– Узнаю народовольцев, ; раздраженно сказал он, указывая на молодых оппозиционеров. ; Этих в дальнюю камеру, на этот раз они у меня раньше пятнадцати суток отсюда не выйдут.
– Оборотни в погонах! Опричники режима! ; крикнул кто-то из повязанных.
– Так, Парамонов, рот закрой! ; грозно ответил майор. ; А то у меня сильно рука чешется, в которой дубинка!
– А вы-то куда, родимые? ; обратился он к нашим героям. ; Взрослые же люди, что вам дома не сидится?
– Видите ли, мы совершенно случайно, ; залепетала Соня, ; мы просто гуляли, мимо проходили...
– Разберемся, граждане, ; равнодушно ответил майор и дал указание: ; Этих в «стакан».
– Ой вэй, я не сидел в «стакане» со времен своей грешной юности, когда нарвал красивой девушке цветов прямо с городской клумбы, ; причитал Ефим Маркович, когда они оказались в тесной камере, зарешеченной толстой редкой арматурой. ; Тогда я отделался штрафом в три рубля, а что будет теперь? Надолго нас тут закрыли?
– К утру отпустят, ; услышали они голос из соседней камеры. ; Часа три-четыре помаринуют, потом на допросы вызывать начнут. Наши сейчас из штаба адвоката откомандируют, да что толку? Разве что воды да печенья передаст, а больше при ментовском беспределе от адвокатов никакой пользы.
– И чьто потом? ; поинтересовался Ефим Маркович.
– Ну если вы в первый раз, то назначат штраф тысяч десять да и отпустят на все четыре стороны, ; снова утешил голос.
– Ага, «отпустят», ; шипел Василий на ухо Соне, трясясь всем телом. ; Они наверняка уже с нашего прошлого задержания наводку получили, ищут нас с гомункулом. Ему-то что, а меня точно пожизненно упекут, если не прикончат!
– Не волнуйтесь, Василий, ; утешала его Соня, встревоженная ничуть не меньше. ; Хоши что-нибудь придумает! Да, Хоши?..
Пришелец сидел неподвижно, вперив взгляд куда-то сквозь широкую решетку камеры. Соня последовала за его взглядом и увидела портрет Путина, висящий на противоположной стене.
– Кто это? ; спросил Хоши.
– Это президент, ; пояснила Соня.
– Президент ; выборный глава государства в странах с республиканской или смешанной формой правления. Избирается на установленный срок, ; заученно продекламировал пришелец.
– Ну это в других странах, ; пояснила Соня. ; У нас это, скорее, царь, отец нации. Вечный и несменяемый. Вождь мирового олигархата.
– Вождь?! ; оживился Хоши. ; Предводитель племени?! Человек, который идет с копьем наперевес во главе своего войска?
– Ну, как тебе сказать... Наши вожди идут далеко позади войска. Где-то в районе личного бункера.
– Как же они делят со своим племенем радость победы? ; наивно удивился инопланетянин.
– Ну насчет этого ты не волнуйся, ; пробурчала Соня. ; «У победы тысяча отцов, только поражение всегда сирота». У нас половина страны на Путина молится. Он для многих как Бог, понимаешь?
– Еще бы не молиться, - сквозь зубы прошипел Василий, - когда по телеку с утра до вечера внушают: у рулевого, мол, всё схвачено, а в штанах что-то большое и много. Народ и ведется.
– На Путина? Это который вор? ; догадался Хоши.
– Ну ты тихо, на допросе это не ляпни! ; зашикала на него Соня. ; У нас в стране много проблем, но я уже сомневаюсь, что хоть какой-нибудь президент сможет решить хотя бы половину их них. Мы какая-то обреченная нация: азиаты в европейских одеждах. И кроме путиных никого порождать не умеем.
– А что делает этот для решения проблем? ; не унимался пришелец.
– А этот выбрал инерционный путь выхода из ситуации, - снова прошипел Василий, -  лег в позу дохлого жука и предлагает тащить его за ножку.
– А для полицейских он тоже Бог? Они были бы рады увидеть его здесь? ; поинтересовался Хоши.
– Шутишь? ; засмеялась Соня. ; Конечно! Они бы от такого с ума сошли!
– Почему? ; спросил Хоши.
– Потому что он может исполнить все их желания не хуже тебя. Желания-то у них несложные: должности, деньги, власть...
– А если бы он сюда пришел, они бы его послушались? ; продолжал допытываться Хоши.
– Если бы он даже приказал им съесть их форменные штаны без соли, они бы его послушались, ; вздохнула Соня.
– Съесть штаны? ; задумчиво произнес Хоши. ; Все же не все аспекты вашей культуры кажутся мне понятными…
Тут Соня с ужасом увидела, как лицо пришельца стало меняться, будто латексная маска. Она вскрикнула и вжалась в стену ; перед ней сидел президент в футболке и джинсах.
– Здравствуйте, ; отрывисто сказал он. ; Ну что, допрыгались, бандерлоги?
Соня, Василий и Ефим Маркович вскочили со скамейки и вытянулись во фрунт. Они понимали, что это всего лишь очередная выходка пришельца, но сидеть в присутствии даже липового президента было выше их сил.
– Теперь точно расстреляют, ; резюмировал Василий и стал медленно оседать на пол.
– Держитесь, друг мой, ; подхватил его под руку Ефим Маркович, ; чьто вы, право слово, сделались таким нэрвенным! Ну президент, ну чьто такого?.. Лишь бы нас поскорее отсюда выпустили, Леля же волнуется! Вот только одежду ему надо бы поменять... Василий, сымайте костюм!
Когда через двадцать минут лейтенант Еременко проходил мимо «стакана», его боковое зрение задело что-то странное и тревожное. Он на ходу повернул голову, чтобы рассмотреть, что же так неприятно кольнуло висок, и остолбенел ; в тесной камере в компании каких-то не внушавших доверия граждан совершенно спокойно сидел президент Путин и смотрел на него строгим и укоризненным взглядом.
«Двойник, ; судорожно начал перебирать варианты лейтенант. ; Или галлюцинация? Или шизофрения? Хоть бы шизофрения!» ; успел подумать он, прежде чем президент легко поднялся со скамейки и подошел к решетке.
– Как дела? ; родным и знакомым до боли сухим отрывистым голосом поинтересовался он. ; Как обстановка… в участке?
– А-а-а... ; лейтенант нервно сглотнул, медленно осмотрелся по сторонам, ища помощи, потом зажмурил глаза и быстро затряс головой. Открыв глаза, он с ужасом понял, что картинка не изменилась, и начал больно щипать себя за ляжку. Ничего не помогало. ; А вы тут как?.. ; глупо спросил он.
– Да вот пришел узнать, как живете, как служите... ; ответил президент. ; В рамках, так сказать, региональной… проверки.
– Я сейчас, я мигом! ; прошептал Еременко и медленно побежал задом, не отрывая взгляда от решетки.
Не успел он скрыться из вида, как послышались голоса, смех, ругательства и рык майора: «Ты пьяный что ли, Еременко? Или переработал?» После недолгих пререканий к камере приблизились трое: все тот же лейтенант, дежурный и майор.
– Здравствуйте, товарищи, ; приветствовал их человек, стоящий по ту сторону решетки. ; Ну так что, долго нам тут взаперти… сидеть?
Все трое вытянулись по стойке смирно и молча уставились на Путина, который стоял в дешевом костюме не по размеру с линялым китайским галстуком на шее. Рядом с ним стоял Василий в облегающей футболке, которая была ему мала на пару размеров и в коротких джинсах, не доходящих даже до щиколоток.
– Еременко, ; нежным голосом спросил майор, ; это ты принимал товарищей?
– Ага, я, ; снова нервно сглотнул тот.
– А как ты смог закрыть Владимира Владимировича? ; елейным голосом продолжил майор, уже представляя себя на нарах где-то в Нарофоминске.
– Да как всех, ; ответил Еременко, ; вы же сами сказали: «Этих в «стакан»!»
– Я тебе сказал посадить президента? ; Майор хотел прояснить ситуацию до того, как рухнет в глубокий обморок.
– Да вашего президента давно пора посадить! ; раздался знакомый голос из соседней камеры. ; В Гаагу его!
– Не хочу прерывать вашу беседу, ; сухо заметил Путин, ; но все же ; кто-нибудь нас выпустит, или нам тут… до утра сидеть?
Майор, наконец, вышел из ступора, с такой силой дернув карман, что раздался треск разрываемой ткани, и достал связку ключей.
– Простите, простите, Владимир Владимирович, ; трясущимся голосом причитал он, подбирая ключ к камере, ; это чудовищное недоразумение... Я все исправлю... Все виновные будут наказаны... Посажены... Расстреляны...
Наконец замок поддался, и дверь со скрипом растворилась.
– Эти со мной, ; отрывисто пояснил президент, кивнув на растерянных подельников, которые гуськом засеменили следом за ним.
– Владимир Владимирович, я ничего не понимаю, ; продолжал оправдываться майор, ; как такое могло произойти? Я ничего не понимаю... ; Голос его сорвался, и майор заплакал, как мальчишка, пойманный строгим отцом за поеданием варенья. Он громко хлюпал носом, размазывая по щекам слезы, и вслед за ним тонко заголосили лейтенант и дежурный.
– Ну что вы, что вы, товарищи офицеры, с кем не бывает, ; участливо похлопал их по плечам президент. ; Не будем принимать так близко к сердцу... рабочие моменты.
– Я сейчас... в Главк позвоню, ; хлюпал носом майор, ; генералу позвоню. Мэру позвоню!
– Тихо, тихо, ; строго остановил его Путин, ; не надо никому звонить! Я же к вам, так сказать, по-дружески... Поговорить, пообщаться, как президент со своим… народом. Или вы не рады?
– Рады, очень рады! ; закричал майор и снова заплакал. ; Да вы же нам отец родной, Владимир Владимирович!..
– Вот и хорошо, ; снова похлопал его по плечу наш плут. ; Ну покажите же мне ваши владения. Посидим, поговорим...
– Ваше величество!... Ваше высочество!... ; Суетился майор, не зная, куда усадить дорого гостя, когда они зашли в просторный кабинет, уставленный дешевой мебелью и заваленный папками с бумагами. ; Вот ; ваши паспорта, телефоны... Деньги, кошельки... Драгоценности..., ; выдвигал он все новые ящики стола. ; Все забирайте, все!... Ваше...вашество! ; Казалось, он снова готов разрыдаться.
– Зовите меня вождь, ; бросил президент, усаживаясь в обшарпанное кресло.
Через десять минут на столе стояла тарелка с крупно порезанным салом, колбасой, черным хлебом, бутылка дорогого французского коньяка и граненые стаканы.
– Товарищ... вождь, ; запинаясь, сказал майор. ; Не обессудьте, закуска не кремлевская, чем богаты. Я бы правда в магазин сбегал, может отпустите?
– Нет-нет, я же просил ; без пафоса. Никто не выходит из помещения, это секретный визит, нам ни к чему утечка информации. Ну вы же не хотите, чтобы вас ФСО начало штурмовать с пристрастием?
Вскоре Соня, Василий и Ефим Маркович, тихо приютившись на углу стола, пили коньяк, закусывая вкусными бутербродами с салом, в то время как лже-президент вел внеочередную пресс-конференцию с вверенным ему народом.
Вокруг стола стоял полный состав полицейского отдела и не мигая смотрел на Путина глазами старой девы, наконец-то обнаружившей мужчину под своей кроватью. Вождь общался со своим племенем по-простому.
– Вот вы жалуетесь ; митинги, митинги!.. ; разглагольствовал он. ; Это все бузотеры! Народ-то за меня? Народ-то поддерживает? Никто же не хочет, как в Париже? Вы же не хотите? ; прищурив глаза, переспросил он.
– Не-е-ет! ; дружно замотали головами восторженные слушатели.
– Владимир Владимирович, а вы у нас надолго? Мы вот хотим, чтобы навсегда! ; зардевшись, произнес дежурный.
– Навсегда ; это, пожалуй, не получится, ; огорчил присутствующих вождь. ; Вот как смогу послать сигнал своим, так и улечу на свою планету.
– Президент шутит, ; вмешалась Соня, видя, как вытянулись лица полицейских.
Все как по команде засмеялись такой смешной и остроумной шутке.
– Вождь, а я и правду поверил, что вы с другой планеты, ; смахивая слезу с уголка глаза, льстиво произнес какой-то старлей. ; На нашей планете просто не бывает таких великий людей, как вы!
Все замычали и согласно закивали головами, присоединяясь к мнению старлея.
– Ну что вы, ; зарделся вождь, ; не стоит. На вашей планете много, много замечательных людей... Чуть похуже меня. Еще вопросы, пожалуйста. Вот вы, с большим животом, что-то хотели спросить?
Капитан Нечипоренко резко втянул живот и отрицательно замотал головой.
– Ну как же… не хотели? ; удивился оратор. ; Я же по глазам вижу ; в Москву хотите... Чтобы и должность, и оклад соответствующий, и возможности... А ведь я могу. Или не хотите?
Капитан взмок и сделался цвета вареной свеклы.
– Йыйооу... ; промычал он, и все с удивлением обнаружили, что человек вполне может сказать «да» и «нет» одновременно.
– Ну вы подумайте, ; дружелюбно посоветовал Путин, ; и дайте товарищу стул, мне кажется, ему нехорошо...
Коллеги едва успели подставить стул под капитана, на который он рухнул, как подкошенный.
; Владимир Владимирович, да что мы ; мы люди маленькие, ; воскликнул майор с интонацией мужиков «Уралвагонзавода». ; Вы-то чего хотите? Мы же для вас... все!
Полицейские согласно замычали, выражая сильное желание исполнять любые прихоти своего кумира.
– Я даже не знаю, ; скромно замялся Путин. ; А вот штаны свои съесть сможете? Только без соли?
– Президент снова шутит, ; натянуто улыбаясь, пояснила Соня, отчаянно борясь с желанием дать другу подзатыльник.
Благодарная публика снова от души загоготала, похлопывая себя по ляжкам от избытка чувств.
– Штаны... съесть, ; сквозь смех выдавил из себя майор. ; Ну вы шутник, Владимир Владимирович, и как только такое придумываете?..
– Какие еще будут вопросы? Или, может, желания?.. Ну, кто первый?.. ; продолжил пресс-конференцию лидер нации.
Тут присутствующие осознали, что они тоже, как и капитан Нечипоренко, хотят в Москву, на должность, на оклад с возможностями, и президент увидел лес поднятых рук.
Браслет на руке Хоши залился колокольным перезвоном.
; Соня, приструните вашего подопечного, ; пробормотал Ефим Маркович, наполняя рюмки коньяком. ; Не ровен час, кто узнает, чьто тут происходит, ; и «зай гизунт, хлопчики». Ви хоть представляете, чьто начнется? Нас же расстреляет во дворе этого славного гетто лично генерал Золотов!
; Господа, ; звонко произнесла Соня, приподнимаясь со стула и подходя к не на шутку расшалившемуся Хоши. ; Господа, президенту пора. Режим, понимаете ли. Времени в обрез. Нам надо идти.
– Ну почему же?.. ; начал было возражать лже-президент, но Соня с силой наступила ему на ногу. ; Ну надо так надо, ; смиренно согласился тот.
Послышался разочарованный гул голосов.
– Попрошу вас изложить все ваши желания в письменном виде, ; предложил виновник торжества. ; В виде рапортов. Подробно, обстоятельно. Желания, рацпредложения, жа-ло-бы, ; он сделал ударение на последнем слове. ; Ваш вождь держит руку на пульсе и хочет знать все, абсолютно все!
– А как же мы вам эти рапорты передадим? ; разволновался майор.
– Товарищи, не волнуйтесь, ; успокоила Соня. ; Завтра к вам придет мэр города, ему и отдадите, а уж он доставит президенту лично в руки. Вы же знаете ; Владимир Владимирович всегда держит слово!
Прощаясь, майор долго пожимал руку дорогому гостю, явно борясь с желанием ее поцеловать.
– Да, вы знаете... ; как бы между прочим пожевал сухими губами Путин, ; вы уж выпустите этих бузотеров... Не надо никого задерживать. У нас же демократическое государство, где каждый может открыто высказывать свое мнение. «Мы тут власть!» ; передразнил он. ; Не в наших силах запретить гражданам хотя бы помечтать, не так ли?
– Так точно, Владимир Владимирович! ; козырнул майор. ; Ты слышал, Еременко? Всех отпустить!
– Вас ждет служебная машина, господин... вождь, ; угодливо согнулся в поклоне майор.
– Я думал, вы просто потащите меня за ножку, ; сухо заметил Путин.
– Нет-нет, ; поспешила вмешаться Соня. ; Не надо машины. Нас ждут, ; с ударением сказала она и выразительно посмотрела на навязчивого провожатого. ; И не надо выходить с нами, дальше безопасность президента обеспечат другие службы.
– Понял! ; вытянулся по струнке полицай, делая приветственный жест в сторону двери.
– Товарищ майор, надо бы полковнику Перепелице на Кипр позвонить, доложить о произошедшем... ; переминаясь с ноги на ногу, заметил Еременко, когда за президентом закрылась дверь.
– Да уж позвоню Аватару, расскажу, что тут было, пусть он там в море утопится, ; хохотнул майор, радостно потирая руки. ; Не видать этому жирному мудаку московской должности, как своего члена. Уж я позабочусь. У меня теперь... связи.
На улице, к счастью, было уже темно. Как только друзья свернули в ближайшую подворотню, Соня приказала Хоши избавиться от президентской внешности во избежание дальнейших проблем.
– Ольге Палне ничего не рассказывайте! ; добавила она. ; Случайно попали с полицию, дали показания и были отпущены с легким выговором. Все поняли?
– Ежели ви думаете, Соня, чьто я захочу рассказать Леле, в какую авантюру втянул нас ваш сумасшедший дружок, то ви считаете Фиму самоубийцей. А Фима всего лишь государственный преступник, максимум ; террорист. Интересно, по какой статье нас приговорят к расстрелу?
– Не приговорят, ; равнодушно сказал Василий, который достиг состояния полной эмоциональной фрустрации, ; так расстреляют. Из миномета.

Глава 11

Когда Соня проснулась, в комнате царило веселое оживление. Хоши построил для Галкиных детей Варьки и Темки железную дорогу, причудливыми зигзагами проходящую через всю комнату, и все трое возились на полу, запуская состав с паровозом и вагонами, выглядящими точными копиями настоящих. Юркий паровозик несся по рельсам мимо лесов и озер, а маленькие стрелочники едва успевали переводить стрелки на развилках.
У шлагбаумов в терпеливом ожидании стояли машины, и маленькие железнодорожники на переездах подавали сигнальные знаки проезжающему поезду. Все трое были страстно увлечены игрой, и Соня засмеялась про себя от мысли, что различить, кто из троих больший ребенок, не представляется возможным.
; А когда мы будем творить чудеса? ; дети повисли на шее у Хоши, радостно смеясь. ; Ты же говорил, что исполнишь наши желания! Мы хотим живых игрушек!
 ; Гражданка Самохина, ; услышала Соня из-за двери строгий голос Сереги, ; прошу вас срочно пройти в штаб для экстренного совещания.
; Куда пройти? ; удивленно спросила Соня.
– На кухню, говорю, быстро!
Соня накинула халат и пошла на кухню, где ее уже ждали Галка, Василий и Ефим Маркович.
– Пока Ольга Пална ушла в магазин, нам с вами надо кое-что прояснить, ; могильным голосом начал Серега. ; Весь город на ушах стоит, слухи один нелепее другого! Говорят, Путин с компанией был задержан в центральном отделении полиции, где распивал с сотрудниками спиртные напитки и всем пообещал новые должности и переводы в Москву. Что вы имеете сказать по этому вопросу? ; И Серега так строго посмотрел на соседей, что те вжались в стулья.
– Путин не пил! ; попыталась оправдаться Соня. ; Это мы пили с Василием и Ефим Марковичем. Немного. ; И рассказала о происшествии в отделении милиции.
– Да вы что, издеваетесь? ; зашипел Серега. ; Вы хоть представляете, что натворили? Вас же все спецслужбы страны ищут! Вы что, считаете, что сидящий в ментовке Путин ; это повод для шуток?
– Сирожа, мы не имели целью шутить, ; стал объяснять Ефим Маркович. ; Мы только хотели...
– А что вы имели целью ; сесть пожизненно?! ; заорал Серега так громко, что все вздрогнули и еще глубже втянули головы в плечи.
– Сережа, тише, ; зашикала на него Галка.
– Что вы имели целью? ; грозно зашептал Серега. ; Кретины! Вы хоть немного понимаете, что натворили? Вы же не только себя ; вы нас всех подвели под трибунал! Вот я дурак, и почему я этого пришельца сразу не сдал? ; Серега обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. ; Я просто не представляю, что теперь будет.
– Сережа, ну не переживай ты так, ; попыталась успокоить его Соня. ; Хоши что-нибудь придумает...
– Хоши?! ; снова взвился Серега и, опомнившись, яростно зашептал: Хоши? Придумает?! Что он еще придумает? Устроит революцию? Свергнет правительство? Воскресит динозавров? Устроит Третью мировую?
В двери послышался скрип ключа ; Ольга Пална вернулась из магазина.
– Короче, так, ; быстро сказал Серега. ; Из дома ни ногой! Ничего больше не придумываете, сидите тише воды, ниже травы, носа не высовываете! Если нас всех пронесет, то это будет настоящим чудом!
– Сонь, что, так и сказал: «Пишите рапорты о ваших желаниях прямо мне в Кремль?» ; спросила, хихикая Галка, когда Ольга Пална скрылась в своей комнате.
– Ага, так и сказал, ; подтвердила та. ; Отдайте, мол, мэру Полтавченко, он лично в руки президенту доставит. ; И дамы захохотали...
– Это ж, ребята, у вас теперь серьезные обязательства перед отделением полиции, ; подколола Галка друзей.
– А мы без обязательств квасили, ; заметил Василий. ; Они нам сало и коньяк, а мы им хрен на всю морду.

Полковник ФСБ Павел Аркадьевич Ромашов сидел в своем кабинете и неподвижно смотрел в одну точку. Он никак не мог прийти в себя после утренней планерки у генерала Кожевникова. Павел Аркадьевич знал генерала без малого двадцать лет, но никогда, никогда не видел его в такой ярости.
За длинным генеральским столом из ценных пород дерева сидело руководство всех участков города, представители прокуратуры и Главка. Генералы и полковники, от щелчка которых зависели если не судьбы мира, то однозначно судьбы целых городских районов, сидели тихо, как нашкодившие дети, и дружно рассматривали узоры на столе.
– Пидор-расы! Ур-роды! ; с красным перекошенным лицом орал генерал, и Ромашову казалось, что руководителя сейчас хватит удар. ; Р-расслабились, брюхи отрастили! Жир-руете, ублюдки, пока такие дела в городе творятся, по кур-рортам с ****ями ездите, коньяки пьете! Всех уволю, сгною, на Сахалин сошлю к китайцам, будете им там массаж пяток языком делать!
Секретарша Леночка, сидящая в приемной, только качала головой, прислушиваясь к диким крикам, раздающимся из кабинета. Она знала, что полчаса назад генералу звонили из Кремля и сказали что-то такое, от чего бравый силовик, которого боялись все мэры и губернаторы, коих на своем веку генерал пережил немало, выпил из горла бутылек валерьянки и пять минут плакал, уткнувшись в ее мягкие колени. Леночке и самой было нехорошо, она понимала, что произошло что-то совершенно из рук вон выходящее, отчего ее начальник вполне может пустить себе пулю в лоб. Поэтому она набрала номер телефона подруги:
– Та-ань, а у вас в министерстве вакансии для секретарш есть? Да я пока так спрашиваю... Ну это не точно... Ты узнай на всякий случай, вдруг понадобится... Только между нами все, ладно?
– Кто-нибудь вообще контролирует этот город?! Что за чертовщина у нас под носом творится? ; продолжал орать генерал, понемногу переходя на сиплый фальцет. ; Не прошло и четырех дней, как этот скандальный матч... Когда вратари друг другу восемь мячей подряд забили... А потом омоновцы с болельщиками так в баре перепились – все сортиры заблевали! Но это ладно! В тот же день ЧП, нет ; катастрофа в «Крестах»! Средь бела дня сбежали все заключенные! Мы тридцать человек до сих пор ищем! И что ; ни одной версии? Ни одного подозреваемого?! На сайт МВД письмо пришло из Книги рекордов Гиннесса, пишут: мы вам диплом хотим вручить, вы, говорят, за день два мировых рекорда побили! ; Генерал швырнул на стол распечатку. ; Вот как наши стратегические враги работают ; все знают, все успели! Может, мне их на работу вместо вас нанять?! Дальше ; больше! Ничто на этом чертовом митинге не предвещало беды! Мэрия его санкционировала под нашу ответственность, а мы уже, кажется, даже за собственные яйца не отвечаем! Откуда взялись эти революционные гимны? Почему народ полез на заборы? Откуда взялись лидеры ; ведь их не было, не-бы-ло! Мне же Китаев в этом кабинете божился, что все буйные сидят! ; При этих словах один из генералов побелел и с еще большим интересом стал рассматривать узоры. ; Может, вы нам что-то расскажете, генерал?
Китаев оторвался от разглядывания стола и, нервно сглотнув, начал оправдываться:
– Семен Егорыч, хоть убейте! Все обыскали ; площадь, близлежащие здания, даже землю вскопали и выгребные ямы излазили ; нет источника звука! Будто с неба откуда-то шел!
– Вот оно как ; с неба? ; участливо спросил генерал Кожевников. ; Ну ежели нашим оппозиционерам сам Господь Бог помогает, то мы бессильны... Это да... Увольняемся все к хренам собачьим и уезжаем на воды. Хватит нести чушь! А как они имитировали два холостых залпа с «Авроры»? Ведь весь город слухами объят, вон, интернет пишет: «В Петрограде революция, это подтвердила даже «Аврора»! Мать вашу, что происходит вообще?
– Семен Егорыч, ; подал осторожный голос полковник, сидящий по правую руку от генерала Китаева. ; А может, подкупили кого на «Авроре» да и правда бахнули?
– Бахнули?! ; снова взвился Кожевников. ; Как бахнули? Из столетних запаянных музейных пушек?! С кем мы воюем ; с Суперменом? С Человеком-пауком? С космическими пришельцами?
– Ну и это ладно... ; генерал устало рухнул в кресло и ослабил узел галстука. ; Но то, что случилось в полицейском участке, ; это, как говорит моя внучка, полный зашквар. Какой-то дерзкий мошенник с шайкой подельников обманным путем проник на территорию участка и представился президентом Путиным Владимиром Владимировичем! ; Генерал бросил благоговейный взгляд на портрет, висящий на стене, с которого строго, но справедливо смотрел великий и несменяемый отец нации, и чуть заметно перекрестился. ; И все сотрудники поверили! Коньяком его дружков поили, отпустили всех задержанных... Даже тех, кто не политический, ; вообще всех отпустили! Вернули паспорта всей группе мошенников, даже в них не заглянув! А какие «письма счастья» в Кремль писали ; зачитаешься!..
– Что писали? ; спросил кто-то из-за стола.
– А я вот вас ознакомлю! ; сказал генерал и, достав из ящика стола пухлую стопку листов, стал читать: «Господин вождь! По вашему распоряжению рапортую вам о своих желаниях. Прошу ходатайствовать на предмет моего перевода в Москву на должность заместителя генерала Золотова. На первое время согласен на ведомственную четырехкомнатную квартиру в центре Москвы. Взамен довожу до вашего сведения, что наш майор Петрищев имеет в собственности восемь квартир и две... надцать любовниц»?!» У тебя там что вообще творится в отделении, Перепелица? А ты все по Кипрам шляешься?!
Пухлые, как у хомяка, щеки полковника Перепелицы а-ля «закрома Родины» покраснели и задрожали, как пудинг на стиральной машинке.
– Или вот (генерал достал из пачки второе письмо): «А начальник нашего участка полковник Перепелица регулярно берет взятки и тырит из сейфа с вещдоками конфискованный кокаин. Мы это знаем, потому что однажды сунули туда пакет с несмываемой краской, так он месяц ходил весь синий, за что его теперь все зовут Аватаром». Это, мать твою, что вообще?! ; Генерал выдернул третье письмо и стал читать: «Дорогой Владимир Владимирович, в рамках нашей с Вами договоренности прошу перевести меня в Москву в звании генерал-майора (или для начала хотя бы генерал-лейтенанта) с окладом не менее миллиона рублей в любое силовое ведомство по вашему выбору. За это сообщаю, что полковник Шаповалов из Главка крышует двадцать борделей на Петроградке и Васильевском острове. Раньше крышевал сорок, но половину у него отжал генерал Сыромягин. Названия, прейскурант и адреса борделей прилагаю. Старший лейтенант Еременко». ; Все сидящие за столом еще больше побледнели, только один брылястый стал малиновым, как свекольник с хреном. ; «Товарищ вождь, возьмите меня работать у вас поваром», ; читал генерал очередное послание. ; «За это сообщаю военную тайну: у нас все знают, что генерал Кожевников... ммм... ммм...» ; Вы их что, по объявлению набрали? ; Генерал в сердцах смял и отбросил письмо на пол. Потом вскочил, поднял его и положил в карман брюк. ; Я вас спрашиваю ; что происходит? ; спросил он таким зловещим шепотом, что волосы на головах сидящих начали седеть в режиме реального времени. ; Так, разговоры окончены, больше я с вами нянчиться не намерен! Завтра чтобы материалы по всем делам лежали у меня на столе ; со списком допрошенных, подозреваемых и наказанных!
– Разрешите идти? ; пискнул кто-то.
– Идите, ; отрывисто сказал генерал и тяжело откинулся в кресле.
И вот теперь полковник Ромашов сидел в своем кабинете и размышлял, как лучше поступить: написать рапорт об отставке, бежать за границу или сразу застрелиться.

Глава 12

Петр Шароглазов, капитан ФСБ и личный помощник полковника Ромашова, сидел в приемной у кабинета и шефа и ждал вызова на ковер. Такого аврала, как в эти дни, никто из старожилов не помнил. Сотрудники нервничали, плохо спали, рыли землю в поиске виновных, но сведения пока были обрывочны и скудны. Петр уже был наслышан об утреннем разносе, устроенном генералом, после которого самого генерала увезли на «скорой» с предполагаемым инсультом. Вся надежда теперь была на шефа ; если в ближайшие дни не будет реальных результатов, понаедут сюда москвичи ; вон уже несколько откомандированных от московского отдела шастают, вынюхивают. А ежели еще московское начальство приедет, да кто-нибудь из Кремля... Петр аж взмок от таких предположений. Это сразу шапки полетят, начнутся перестановки, увольнения, и все ; прощай тщательно выстраиваемая карьера и мечта занять кресло шефа в ближайшие лет пять-шесть.
– Петя, зайди, ; услышал он голос из-за двери, подхватил пухлый чемодан с бумагами и вошел в кабинет.
– Здравствуйте, Павел Аркадьевич, ; начал было он оптимистичным голосом, но был остановлен раздраженным жестом.
– Петя, давай без реверансов, ; строго прервал его Романенко. ; Что у нас есть на это время по «Крестам»?
– Да чертовщина какая-то, Пал Аркадьич...
– Петя, ; снова перебил его шеф, ; если я еще раз услышу слово «чертовщина», я кого-нибудь пристрелю! Мы тут не чародеев ловим, а опасных преступников, и то, что мы пока не можем понять все их методы, не означает вмешательство потусторонних сил! Давай строго по фактам!
– По фактам, ; кивнул Петр и достал потрепанный блокнот. ; Восемнадцатого, сразу после побега, в отделение полиции были доставлены двое ; бомжеватого вида гражданин и инвалид в кресле. Ничего конкретного на них не было, просто толкались возле «Крестов» во время побега, их дежурный в камеру видел, но она не пишущая, так ; для обзора.. Ну, когда все побежали, и они побежали, а ребята из ППС их и замели. Дежурившие в тот день капитан Семенов и старший лейтенант Галушко повели их на допрос в «погреб»...
– Какой еще погреб? ; спросил полковник.
– Это у них кабинет такой в подвальном помещении для допросов... с пристрастием... ; пояснил Петр.
– Понятно, ; вздохнул Ромашов. ; Знаю я их допросы. Подожди, не тот ли это Семенов, у которого за год двое задержанных от сердечных приступов скончались?
– Тот, ; подтвердил Петр, ; да там не двое... Тот еще субчик, капитан этот... Много про него да дружка его Галушку слухов ходит...
– Хорошо, ты их рапорты принес?
– А рапортов нет, ; растерянно ответил Петр. ; Есть только запись опроса их лечащего врача. Психиатра.
– Что-о? ; Брови полковника поползли вверх.
– Да там такое дело... Никто толком ничего не знает. Задержанные исчезли, испарились. Сбежали как-то, хотя ребята в дежурке их не видели и не выпускали. Окно там маленькое, под потолком, с решетками, решетки не тронуты. А самих этих ментов нашли лежащих на полу в позе зародышей, сосущих большие пальцы. Ну, вызвали санитаров да и увезли...
– А почему они сразу нам не сообщили? ; воскликнул Ромашов.
– Ну не сообщили... Не хотели выносить ссор из избы ; задержанные пропали, двое сотрудников в дурке... Все, что мы знаем, ; одного из задержанных зовут Смирнов Василий Николаевич, семидесятого года рождения, проживает на Достоевского, не судим. Я справки навел ; обычный слесарь из ЖЭКа, ничего подозрительного. Про инвалида никаких сведений нет.
– Что еще? ; спросил полковник.
– Так был я в этой больнице, куда ментов отвезли. Странная история, ; пожал плечами Петр. ; Кое-что они врачу рассказали... Что при попытке ректального осмотра инвалида...
– Какого осмотра? ; удивился Ромашов.
– Ректального... Не знаю, может, наркотики искали или оружие... ; растерянно сказал Петр.
– Оружие? ; переспросил шеф. ; Наркотики? В жопе у инвалида?
– Ну я не знаю, ; вздохнул его собеседник. ; В общем, в ходе ректального осмотра, как утверждают Семенов и Галушка, на них была наслана кара небесная.
– Какая еще кара? Петя, что ты несешь? ; откровенно злился Ромашов. ; Я же просил ; по фактам!
– Так я по фактам, ; обиделся Петр. ; Вот дословно показания врача: «Потерпевшие были крайне подавлены и испуганы, говорили о каком-то инвалиде, у которого нет жопы и который наслал на них кару небесную. Просили спрятать их в бронированную камеру»
– Они что, Булгакова начитались? К нам приехал Воланд? ; нервно воскликнул Ромашов и в сердцах кинул ручку на стол. ; Я ничего не понимаю. Гипноз? Сильные психотропные наркотики?
– Там интереснее история, ; продолжал Петр. ; Каждый час у этих двоих начинаются странные приступы. Орут они, как бешеные, никакие уколы не помогают! Причем во время этих приступов на телах у них появляются стигматы. Простите, Пал Аркадьич, следы пыток. Хотел сам их опросить, но, говорят, они совсем буйнопомешанные и их ввели в медицинский сон.
– Надо срочно найти этого Смирнова, ; принял решение Ромашов.
– Вот, Пал Аркадьич, фото его паспорта из паспортного стола, без вашей резолюции не решился задерживать, ребят наших у подъезда поставил, чтобы приглядели. Он сейчас в квартире, бежать вроде не собирается.
– Что по Путину? ; спросил полковник.
– В смысле? ; Петр нервно бросил взгляд на портрет президента на стене.
– В смысле что по лже-президенту в отделении полиции?
– А, это... Видео прислали, запись с камер, вот... ; Петр вставил в компьютер флешку, и они склонились над экраном, где в довольно скверном черно-белом изображении можно было рассмотреть президента в окружении ментов и Соню, Василия и Ефима Марковича, стоящих за его спиной.
– Запись небольшая, всего одна минута. Но Путин ; как настоящий, я бы, наверное, тоже не отличил, ; пояснил Петр.
– Так, подожди, ; Ромашов взял со стола распечатку паспорта Василия. ; Ты ничего не замечаешь?
Петя внимательно посмотрел на мутную маленькую фотографию на бумаге, перевел взгляд на видео и неуверенно сказал:
– Черт его знает... Вроде похож...
– «Вроде»! ; Передразнил его шеф. ; А если это он? Один и тот же тип присутствует при двух происшествиях, вот они ; все улики у нас под носом, а мы ничего толком не знаем! Так, Петя, ; принял решение полковник, ; этого Семенова пока не трогаем, если это он ; то он крепкий орешек. Пусть наши сидят у его дома круглосуточно, глаз не спускают, но в контакт не вступать и не палиться! Выяснить, кто остальные члены шайки! Пробить по фототеке, может, он сам с ними на контакт выйдет. Этого мы, конечно, задержим, но главное ; Путина арестовать!
– Во-во, ; хохотнул Петр, ; на митинге тоже самое говорили.
– Петя, ; полоснул Ромашов помощника убийственным взглядом, ; ты находишь это смешным? Ты хоть представляешь, что по городу ходит преступник с внешностью президента страны? Он же такого наворотить может!
– Какого? ; наивно спросил Петр.
– Ну вот хоть кредит в банке взять. На миллиард. Скажет ; мне, мол, надо на войну в Сирии. И ведь дадут!
– Как же кредит без документов дадут? ; продолжал тупить Петр.
– Да кто же у Путина документы спрашивать станет? Ты бы спросил?!
– Я бы нет, ; признался Петр. ; Ну так у меня и миллиарда нету.
– Все, хватит болтать, ; перебил его шеф. ; Все сведения мне до конца дня по этому Смирнову ; с кем живет, дружит, общается, все его страницы с соцсетях...
– Да откуда у такого страницы? Разве что селфи с Путиным выкладывать, ; снова легкомысленно хихикнул Петр, но, наткнувшись на грозный взгляд шефа, вытянулся. ; Есть, товарищ полковник. Разрешите исполнять?
– Мигом! ; бросил Ромашов и углубился в изучение толстой папки с документами, оставленной Петром.

В редакции на Большой Морской в тот день тоже не скучали. Редактор и Максим заперлись в кабинете и эмоционально обсуждали последние события.
– Вот видишь, а ты идти не хотел! ; говорил редактор, размахивая руками. ; Такое время наступило ; не знаешь, где и выстрелит! Вот кто думал, что на этом митинге такая активность проявится? Видимо, есть, есть скрытые организаторы, о которых мы еще не знаем! А какую аферу с «Авророй» провернули! ; И он радостно потер руки.
– Что, рейтинги поползи вверх? ; ухмыляясь, спросил Максим.
– Да после статьи про Путина в ментовке у нас такие рейтинги, каких никогда не было! Два миллиона перепостов за сутки! Но рано расслабляться, друг мой, рано, надо землю рыть! Подозреваемых-то пока нет! Где твоя хватка?
– Дай мне зацепку, ; пожал плечами Максим.
– Дам, дам... Зацепка, правда, так себе... Достал по дикому блату! Не дай бог утечка! Макс, только тебе! Конфиденциальная информация! ; И редактор вставил флешку в ноутбук. ; Смотри.
Максим увидел уже известную нам запись из отдела полиции, на которой рыдали менты, с восторгом и ужасом глядя на только что вышедшего из камеры президента.
– Макс, я понимаю, что это почти ничего, ; начал было редактор, но Максим остановил его, хлопнув рукой по плечу. ; Да нет, друг мой, это как раз то, что надо! ; И выбежал за дверь.
Он вернулся через минуту, на ходу открывая ноутбук.
– Смотри, Семеныч, ; сказал он редактору и показал пальцем на экран. ; Там сменяли друг друга фотографии, на которых была вся честная компания ; Соня, Василий, Ефим Маркович и Хоши.
– Я на них еще там, на митинге, внимание обратил, ; пояснил Максим. ; Знаешь, интуиция. Странные они какие-то были, явно не просто поорать пришли, а будто чего-то замышляли.
– Но Путина-то среди них нет, ; расстроенно заметил редактор. ; Вот этот синеглазый ; в гриме? ; Редактор стал делать пассы руками, закрывая Хоши то глаза, то нос. ; Не, вряд ли... Грим был бы виден. Не латексную же он маску напялил, как Фантомас?
– Это и странно, ; пробормотал Максим. ; На моих глазах эту компанию засунули в автозак. Там их посадили в камеру, из которой вышли все те же, только вместо синеглазого вышел Путин. Да-с, интересно... Вот он, Семеныч, наш главный подозреваемый!..
– Как же их найти раньше полиции? ; заволновался редактор.
Максим покопался в кармане и достал мятый рецепт.
– Их когда в автозак волокли, один из них счет выронил, ; пояснил он. ; Конечно, может, и не его адрес, но я все же съезжу, тут недалеко. Вдруг да подфартит!
– Макс, держи меня в курсе! ; крикнул редактор в спину убегающего Максима. ; И будь осторожен, черт возьми, ; пробормотал он себе под нос.
Перед нужным домом на улице Достоевского припарковаться было негде, и Максим сделал два круга, пока не нашел одно небольшое место возле мусорки. Он вышел из машины и подошел к нужному подъезду ; если кто-то из подозреваемых действительно жил здесь, то получается ; на пятом этаже. Размышляя, какую стратегию действий лучше предпринять, Максим услышал разговор двух старушек у подъезда.
– Я же говорю ; и газовую колонку проверили, и всю проводку в коридоре поменяли, ; хвасталась первая старушка.
– Так и к нам приходили, Ивановна, ; отвечала вторая. ; Проводку, правда, не меняли, но все углы облазили ; и сантехнику смотрели, и счетчики... Хорошо стал наш ЖЭК работать, на совесть, дошли наши жалобы, куда надо!..
– Простите, а вы из какой квартиры? ; поинтересовался Максим у первой.
– Так из шестой мы, касатик, ; словоохотливо ответила та. ; С четвертого! У нас проводка старая в коридоре висела, я так и думала ; сгорим однажды! Писала-писала ; все без толку! Говорили: «Комнаты у вас прихватизованные, сами и ремонтируйте!» Так я аж самому президенту в Кремль написала! Я-то сама энтим тырнетом не умею пользоваться, внучок мой написал. А президент наш о пенсионерах заботится! Сегодня пришли и за день все починили! Да и сейчас еще в подъезде все чинят-чинят... Надо еще раз написать, чтоб парадную отремонтировали...
Неприятный холодок побежал по спине Максима. Он осторожно огляделся по сторонам и увидел припаркованную машину с заляпанными грязью номерами с двумя невзрачными типами внутри, которые сидели, откинувшись на сиденьях, и явно никуда не торопились.
Вокруг дома отчего-то крутилось много собак. Причем не только бродячих ; Макс заметил и вполне экстерьерного бульдога, и маленького йорка в гламурном костюмчике, таксу и хаски. Собаки как-то нервно бегали вдоль дома, обнюхивая друг друга, но в этот момент Максу было совсем не до этой странной загадки.
Бригада дворников в новехоньких комбинезонах толкалась возле полупустой помойки, совершенно ничего при этом не делая.
«Шестая квартира ; это же прямо под восьмой», ; сообразил Максим, и понял, что взял правильный след. Теперь бы узнать, кто именно из подозреваемых проживает в этой обложенной со всех сторон квартире. Макс оглянулся по сторонам и, увидев небольшой круглосуточный магазинчик в подвальном помещении, направился туда.
– В общем так, Семеныч, ; рассказывал он через час редактору в его кабинете. ; Мы всех нашли, но малость опоздали. По этому адресу проживает в коммунальной квартире вся банда. Мне продавщица из магазина все рассказала. Вот эта барышня ; Соня, одинокая, малообщительная. Пьющий гражданин ; Василий, слесарь из местного ЖЭКа, уже неделю в магазин за водкой не заходил, а раньше несколько раз в день прибегал, в долг выпрашивал. Кстати, до сих пор продавщице семьсот рублей должен. Еврей ; Ефим Маркович, приехал из Одессы к своей невесте Ольге Палне, проживающей в этой же квартире. Кто такой синеглазый ; никто не знает, но его неделю назад Василий возил по двору в инвалидном кресле.
– Инвалид, говоришь? ; воскликнул редактор, схватив себя за волосы. ; Ай да Макс! А ведь про инвалида у меня тоже есть кое-какие сведения! ; И рассказал историю про двоих ментов, попавших в психбольницу после допроса загадочного инвалида.
– Это что ж выходит? ; Макс достал из кармана пачку сигарет и нервно закурил у открытого окна. ; В коммуналку, к самым обычным людям попадает некий загадочный гражданин, который может вводить людей в буйнопомешанное состояние, исчезать вместе со своим другом из закрытых помещений и изменять внешность?
– Ну погоди, может, Путин это все же не он? ; с сомнением заметил редактор.
– Да нет, Семеныч, сдается мне, все на этом инвалиде замыкается, ; покачал головой Максим. ; Надо бы найти кого-нибудь из подружек этой Сони, девчонки все друг другу разбалтывают, только продавщица говорит ; нет у нее подружек. Интересно, где она работает?
У редактора зазвонил сотовый телефон, и тот снял трубку.
– Что она сказала? ; удивленно спросил он и нервно сорвал очки с носа. ; Так и сказала? А ты сам туда ездил? А, капитан Шароглазов! Ну Денис, дружище, спасибо тебе, я твой должник!
– А работает она в фирме «Ложечкин-Вилочкин», которая торгует пластиковой посудой, ; торжественно объявил редактор, убирая телефон в сторону. ; Но сейчас находится в отпуске по причине легкого помешательства. Потому что рассказала коллеге по работе, что у нее дома живет инопланетянин, который приземлился к ним на крышу на летающей тарелке.
– Племянник ваш из пресс-центра? ; понимающе уточнил Максим.
– Он, родимый. Макс, жми снова на адрес, они же сейчас крышу штурмовать будут! Вдруг что найдут?
– Что? Летающую тарелку? ; засмеялся Максим и осекся. ; Хотя в свете последних событий я уже ничему не удивлюсь. ; Он снял со спинки стула ветровку и стремительно вышел из кабинета.
У подъезда на улице Достоевского ничего не изменилось, разве что бригада чистых мусорщиков теперь толпилась у открытой двери подъезда, явно ожидая какого-то сигнала, да огромная стая собак собралась у входной двери с явным намерением протиснуться внутрь.
– Граждане, что вы столпились, ; деланно возмущенным голосом пробурчал Максим. ; Идите лучше свою работу делать, чем пробки у дверей создавать, ; и, воспользовавшись замешательством, проскользнул внутрь.
На четвертом этаже в счетчике вяло копался электрик.
– Наконец-то у нашего ЖЭКа и до нас руки дошли! ; воскликнул Максим, поравнявшись с ним. ; Сколько лет мы писали, жаловались, даже на сайт президента ; чтобы вы, наконец, свою работу выполнять стали!
– Вы, гражданин, из какой квартиры? ; хмуро спросил электрик и скользнул по Максиму цепким оценивающим взглядом.
– Так из седьмой, ; пояснил Макс и показал пальцем вверх. ; Вы же к нам тоже заходили! Сантехнику проверяли!
– Да, мы за ваш подъезд серьезно взялись, ; буркнул работник ЖЭКа и снова уткнулся в счетчик.
– А мы говорили – тут всю систему менять надо, - поддакнул Максим, осторожно заглядывая в лестничный пролет.
– Надо будет – поменяем, - хмуро буркнул электрик, провожая Макса недобрым взглядом.
Максим быстро поднялся на пятый этаж и остановился возле восьмой квартиры, прислушиваясь. Звонить было опасно ; тот, снизу, наверняка слушает каждый шорох. Максим наудачу толкнул входную дверь, и та неожиданно открылась. Он быстро проскользнул внутрь и защелкнул замок.

Глава 13

– Ну про инопланетянина бред, конечно, ; сказал Ромашов, строго глядя на сидящих за столом сотрудников. ; Видимо, заселился к ним какой-то мошенник, возможно, гипнотизер. Парень он ловкий, Копперфилд прямо! Кстати, мы выяснили ; на стадионе на том злополучном матче он тоже присутствовал, в компании алкаша и еврея. То есть Смирнова и Кипиша. Так что фигурант причастен ко всем странным происшествиям последней недели. На чердак пока не надо соваться, не светитесь! Парень он серьезный, может быть вооружен, не шумите там! Нам бы надо из их компании языка взять. Свидетель нужен!
– Я изучил список жильцов, Пал Аркадьевич, ; встрял в разговор Шароглазов. ; Смирнов, Кипиш и эта Соня ; явные подельники. Там еще проживает участковый Сотников, но если он до сих пор к нам не прибежал ; значит, тоже вступил в преступный сговор. Так что его или его жену пока брать нецелесообразно. А вот еврейскую невесту, Ольгу Палну, можно попробовать допросить. Мы провели опросы на местности ; она в последнее время и в магазине, и в аптеке выражала сильное недовольство новым жильцом. Говорила, что тот плохо влияет на жениха и представляет угрозу всем жителям города. Называла его вестником апокалипсиса. Думаю, она ; слабое звено.
– Согласен, можно попробовать, ; кивнул Ромашов. ; Только в квартиру не лезьте! ; Полковник набрал номер на телефоне: Якушкин, слушай внимательно: дождитесь, пока из квартиры выйдет Ольга Павловна Первомайская, примите ее, только аккуратно, и ко мне! Понял?
Тут в кабинет вбежал еще один сотрудник.
– Разрешите доложить? ; начал он.
– Ну что еще, капитан? ; напрягся Ромашов.
– Поступили сведения из отдела по экономическим преступлениям. Служба безопасности банка к ним обратилась, говорят, выявили аферу, но как ее провернули ; ума не приложат. На банковскую карту этого Василия Смирнова была переведена астрономическая сумма ; несколько сотен миллионов! Причем деньги были сняты со всех счетов банков страны, но строго по одной копейке с каждого счета!
– Вот же авантюристы! ; присвистнул Ромашов. ; Да, крепкие орешки засели в этой загадочной квартире... Инопланетяне, блин, ; усмехнулся он, ; которые прилетели у нас деньги в банках воровать! Ладно, не таких сажали! ; подвел он итог совещанию.

В квартире было темно и тихо. Максим пошарил рукой по стене и, нащупав выключатель, нажал на него ; длинный коммунальный коридор осветился тусклым светом пыльной люстры. Прямо на него по коридору летел светло-голубой воздушный шарик, на котором были нарисованы удивленно распахнутые глаза и рот, застывший в глупой улыбке. Максиму показалась, что это кадры из какого-то глупого психоделического фильма, не хватает только унылой музыки и перекати-поле, катящихся по полу. Шарик, однако, не останавливался и целенаправленно летел прямо в лицо Максиму.
– Уйди, настырный, ; отмахнулся Максим и оттолкнул его рукой.
Тут шарик моргнул глазами, скривил рот в обиженной гримасе и смачно, как верблюд, высунул толстый влажный язык и сделал Максиму: «Бл-бл-бл-бл», обдав его брызгами слюней.
– Твою мать! ; Максим почувствовал, как ноги стали ватными. ; И правда чертовщина! ; Тут он услышал звонкие голоса за дверью слева и толкнул ее.
Перед ним открылась панорама коммунальной кухни ; три газовые плиты, стоящие вдоль стены справа, кухонные шкафчики, посередине ; клеенчатый стол. Но главное было не это. У окна на полу копошились двое детей лет пяти-шести. Они пускали железную дорогу, и, присмотревшись, Максим едва не лишился чувств: и паровоз, и пассажирские вагоны выглядели настоящими! И дело даже не в этом ; когда поезд тормозил на полустанках, из вагонов выходили куклы, плюшевые игрушки, пластиковые пупсы и, подхватив свои чемоданы и сумки, разбегались в разные стороны. По комнате скакали игрушечные лошадки, но скакали как живые...
– Дети, ; пробормотал Максим, вытирая рукавом пот со лба, ; а где ваши родители?
– Они на море, ; беззаботно ответила девочка, восторженно глядя на несущийся дальше поезд.
– А что же они уехали, а вас не взяли?
– Они не уехали, ; пояснил мальчик и, показав рукой на комнату напротив, пояснил: ; Они на море. Вон там!
Максим задом попятился из кухни и осторожно толкнул дверь в комнату напротив. Зрелище было настолько фантастическое, что он потерял дар речи и просто замер в дверном проеме.
Примерно с середины просторной комнаты ковер, лежащий на полу, обрывался, переходя в песчаный пляж. Изумрудные волны моря с тихим шорохом облизывали песок и уползали обратно. На фоне великолепного заката, расцвеченного всеми цветами радуги, на берегу моря в шезлонгах сидели двое ; женщина в купальнике и мужчина в бермудах и соломенной шляпе.
– Я так тебя люблю, ; ворковала женщина, прижимаясь к мужчине.
– И я тебя, ; вторил тот, после чего Максим услышал звуки страстных поцелуев.
– Точно любишь? ; допытывалась женщина. ; И всегда будешь любить? А я вот помню, как ты на Таньку-проститутку смотрел!
Мужчина пытался возразить, но подруга его не слушала.
– И не надо мне рассказывать, я помню, помню! ; обиженно говорила женщина со слезой в голосе. ; Она там жопой крутила, а ты глаз не мог оторвать!
– Галя, это было восемь лет назад, зачем вспоминать? ; возмущался мужчина.
– Восемь лет? ; взвилась женщина. ; То есть ты все это время считал? Ты все годы думал о ней и ее жопе? ; Женщина театрально разрыдалась.
– О боже, Галя! ; Мужчина был явно на взводе. ; Да не думал я о ее жопе! Что там еще было делать, на той вечеринке? Ну плясала какая-то девка в красной юбке, ну глянул разок!
– Ты даже юбку ее помнишь, ; заливалась слезами женщина. ; А я думала, у нас любо-овь...
– Галя, ну конечно любовь, ; примирительно говорил мужчина, пытаясь обнять ее за плечи. ; А ты сама-то? Я тебя полчаса искал, а ты с Витькой на балконе курила! Вот что вы там столько времени делали?
– А я специально ушла, думала, ты меня искать буде-ешь! А ты как Тонькину жопу увидал, так и про меня забы-ыл... Я там околела на балконе за полчаса, но тебе же наплевать!
– Так могла бы выйти, ; резонно заметил кавалер.
– Я все поняла, ты меня никогда не люби-ил, ; продолжала рыдать женщина. ; Так просто женился, Тоньке назло!
– Точно, ; согласился мужчина, откидываясь в шезлонге. ; Я женился и завел двоих детей исключительно чтобы отомстить Тоньке, которая наверняка не помнит, кто я такой.
– А я смотрю, тебя это расстраивает, ; язвительно заметила его собеседница. ; А ты ей на «Одноклассниках» напиши, может она не замужем!
– Галя, ну хватит! Я тебя люблю, тебя!
– А вот еще помнишь, в кино тогда, как ты на Катьку пялился?..
Мужчина застонал и надвинул на глаза соломенную шляпу.
Максим тихо прикрыл дверь и пошел дальше по коридору. Перед ним возникла еще одна дверь, он перекрестился и толкнул ее.
– Человек! Живой! З-заходи! ; услышал Максим и увидел, что комната, скорее, напоминала винный погреб в старинном французском замке. Справа вдоль стены стояли стеллажи с пыльными бутылками, в углу ютились старые просмоленные винные бочки. У зашторенного окна стоял металлический стол с оборудованием для химических опытов, в колбах что-то бурлило и шипело. За старым винтажным столом сидел гражданин в шелковом халате с широким поясом и в разношенных тапках и дегустировал красное вино из хрустального бокала.
– Дернем? ; приветливо сказал гражданин, доставая из пыльного серванта второй бокал и сделал пригласительный жест. ; Амароне де ла Вальполичелла 1949 года. Говорят, это почтенное пойло уважал писатель Хемингуэй! Амароне делается из местных сортов красного винограда корвина, рондинелла и молинара, выращенного на виноградниках долины Вальполичелла, чье название переводится как «долина множества погребов». Вергилий и Плиний Старший воспевали вина Вальполичеллы, столь мощные и густые, что их можно было есть ложкой.
– Василий Николаевич, ; представился «сомелье».
– Максим... Гм... Рудольфович, ; представился гость, присаживаясь на стул с витыми ножками. ; Интересно у вас тут, как в винном погребе.
– А это и есть винный погреб, ; похвастался Василий. ; Винный погреб Лувра, куда заказан вход простым смертным. Но нам с вами ; можно. Вот, обратите внимание, розовая кава. ; Хозяин поставил на стол пыльную изящную бутылку с вытянутым узким горлышком. ; Ее обожал Дали. Он считал, что кава помогает расчистить потоки сознания и выплеснуть на полотно все буйство красок бездонной мысли художника – танцующих лангустов с кастаньетами, летающих слонов или текущее время...
– Я смотрю, вы специалист, ; заметил Максим, осторожно отпивая из бокала. ; Вино и правда прекрасно!
– А вот, прошу любить и жаловать, ; не унимался Василий, водрузив на стол еще одну старую бутылку, перевязанную заплетенной из соломы косичкой. ; Жевре Шамбертен ; это вино пили Наполеон, Пушкин! Этот эталон виноделия создается в Бургундии, в коммуне Кот-де-Нюи, знаменитого региона Кот-д'Ор из самого волшебного сорта пино-нуар.
– Скажите, а откуда это все? ; поинтересовался Максим, понимая, что о коллекции спиртного Василий может разглагольствовать очень долго.
– Так это Хоши, ; пояснил хозяин, наливая еще порцию вина в глубокий винный бокал. ; Обещал желания выполнить ; и выполнил!
– А где он сам? ; спросил Максим, понимая, что ответы на свои вопросы сможет получить только у самого загадочного Хоши, то ли ловкого иллюзиониста с неограниченными возможностями, то ли и правда инопланетянина.
– Так у Соньки, ; Василий сделал неопределенный пасс руками. ; Да вон ее комната, в конце коридора!
– Было приятно познакомиться, ; раскланялся Максим и, несмотря на протестующие возгласы гостеприимного хозяина, который предлагал продегустировать любимое вино королевы Англии, выскользнул в коридор. В последней комнате, где, судя по всему, проживала Соня, никого не оказалось. Зато из комнаты напротив раздавались звуки телевизора, по которому шло сомнительное шоу «Битва экстрасенсов», и голоса спорящих людей, и Максим заглянул в щель, готовый увидеть какую угодно картину ; однако в комнате, обложившись толстыми книгами, сидел уже знакомый ему еврейчик и юная блондинка лет восемнадцати, пускающая пузыри из жевательной резинки.
– Леля, ты только послушай, это прекрасно! ; Говорил еврей и зачитывал по гречески: ;;;;; ;; ;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;; ;;;; ;;;; ; «без дружбы никакое отношение между людьми не имеет ценности». Леля, как это верно! Мы столько лет были с тобой хорошими друзьями, в этом источник наших долгосрочных отношений!
– Фима, отстань, ; вяло отбивалась блондинка. ; У меня что-то в боку колет, может, мне к бабке сходить? А то врачи ничего не находят!
– Леля, ; еврейчик изумленно приподнял очки, ; что там у тебя может колоть? Посмотри на себя в зеркало ; ты здорова как лошадь!
– Ну конечно, ; плаксиво парировала блондинка, ; тебе плевать на мое здоровье! А у меня колет, колет! Я вот тут в интернете нашла телефон целителя, запишусь, ежели ты дашь мне денег. Дорого берет, сволочь, наверное, хороший целитель.
– ;;;; ;, ;; ;;;;;; ; ;;;;;;;;;; ;;;;; ; ;;;;;, ; продолжал читать Ефим Маркович. ; Ах, Лелечка, как это верно!
– Фима, у меня талончик к урологу на три часа. И на массаж на это же время. Как ты думаешь, куда мне пойти?
– К урологу? ; Жених снова окинул удивленным взглядом юную блондинку. ; Леля, ты таки уверена, что тебе надо к врачу?
– Фима, ну конечно надо, ; ворчливо ответила барышня, перебирая огромную пачку рецептов. ; Я к этому врачу за месяц записывалась, что же ; все отменить? Хотя массаж бесплатный, по купону, тоже жалко терять... Как же мне быть?
– Поступай как хочешь, все равно раскаешься, ; перевел Ефим Маркович мудреное выражение и грустно посмотрел на юную и стройную удаляющуюся спину.
Максим едва успел спрятаться за шкаф, как мимо него проплыла знойная блондинка.
– Леля? ; задумчиво прошептал он. ; Кто, черт возьми, такая ; Леля? Под приметы не подходит. И стал шарить руками по темному коридору в поиске еще какой-нибудь двери.
Соня видела, как Хантер, весело повизгивая и исступленно размахивая хвостом, бежал вслед за Хоши по коридору. Они приблизились к стене и внезапно исчезли, будто растворились в пространстве. Соня пошарила рукой по старой неровной стене, покрытой дешевыми обоями и вдруг воздух перед ней заколебался, в лицо пахнул свежий морской ветер и она провалилась куда-то, очутилась на прекрасной поляне. Сделала несколько шагов – и полетела.
Розовые ручьи, голубые деревья и цветы всевозможных форм и расцветок простирались под ней, а она парила, не чувствуя собственного тела. Странно было не то, что она летит, а то, что она растворилась в воздухе. Она была везде ; и нигде. Она сама стала частью этого прекрасного места. Сверху она видела, как по оранжевой тропинке идет Хоши, а по разноцветному ковру цветов радостно прыгает Хантер.
– Хоши-и... ; кричала она, заливаясь смехом. ; Я лечу-у!..
– Нет, Соня, ты идешь рядом со мной, ; ответил Хоши, и Соня вдруг поняла, что и правда не летит, а просто идет по тропинке рядом с инопланетянином.
Чувства переполняли ее грудь, она снова вернулась в мир своих снов ; в мир бесконечной любви, качающей ее в своих объятиях. Соня побежала по цветочному полю, и ее ноги почувствовали прикосновение чего-то влажного, мягкого, нежного, манящего... Она упала лицом в цветочный ковер, и ее тело наполнилось такой благодатью, какой она никогда в жизни не испытывала. Это было так же искренне, как детский смех или первый любовный поцелуй, как спасение от смерти или восторг женщины, впервые взявшей на руки новорожденное дитя... Впрочем, все эти объяснения, придуманные Соней, не передавали ее чувств ; на Земле таких просто не существует.
– Хоши, где мы? ; спросила Соня. ; Это мир моих снов? Ты подарил мне мою собственную планету?
– Нет, это планета Хантера, ; улыбаясь, ответил пришелец. ; Это он тебе ее подарил.
– Я хочу остаться здесь навсегда, ; прошептала Соня, купаясь в нежности цветов. ; Это планета любви, место абсолютного счастья...
  Кто-то взял ее за руку.
- Папа! – выдохнула она и уткнулась лицом в отцовское плечо, ощутив забытый запах солярки и смазочных масел.
- Дочка моя, - отец гладил ее по голове шершавой рукой, - как же я скучал по тебе!
- Папа, ты больше не уйдешь? – спросила Соня.
- Уйду? – удивился отец. – Как я могу уйти от своей любимой девочки? Нет, милая, я всегда буду с тобой. Пойдем домой.
Соня увидела маленький домик на берегу реки и ухоженную тропинку, бегущую сквозь яркие клумбы прямо к дверям дома. Она снова стала маленькой девочкой и быстро побежала по тропинке, семеня пухлыми ножками в белых гольфах. С разбегу вбежав в дом, Соня увидела маму, сидящую за столом с добрым улыбающимся лицом.
- Ну где же ты была, девочка? – всплеснула руками мама и протянула ей тарелку с лежащими на ней ароматными эклерами с коричневой помадкой.
Маленькая ухоженная гостиная стала наполняться людьми – Соня узнавала лица одноклассников, институтских друзей, его лицо – человека, когда-то разбившего ее маленькое сердце, и услышала: «Я люблю тебя, Соня… Я люблю, люблю, люблю тебя…» Голоса сливались в густой гул, воздух сгущался, как сладкая вата и вот она снова купалась в белых мягких облаках, всем существом ощущая – люблю, люблю…
– Скажи мне, Хоши, - прошептала она, - смогу ли я остаться тут навсегда? ; спросила Соня.
– Сможешь, ; ответил Хоши. ; Но это чужая планета, не твоя. Не думаю, что тебе это надо. Оставшись тут, ты умрешь для своего мира.
– Я давно мертва для своего мира, - тихо сказала Соня. – Я жива только тут. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я хочу испытывать эти чувства вечно. А в моем мире их просто нет.
– Да, все те чувства, которыми вы, люди, так дорожите, подарили вам собаки. Это их планета, она погибла много тысяч лет назад, и когда они прилетели на Землю, то принесли эти чувства с собой... Они телепаты, правда, все меньше и меньше... Они постепенно теряют свои способности... Но когда вы спите, они передают вам свои эмоции, учат любить. Жители этой планеты даже умирали счастливыми. Видно, когда-то ее создал добряк и отличник.

Макс так и не нашел других дверей. Он растерянно стоял в коридоре, не зная, что предпринять, как входная дверь вдруг заходила ходуном. За ней слышалось сопение и поскуливание, и кто-то яростно бился снаружи, явно пытаясь попасть внутрь.
«Менты, ; подумал Макс. ; Захотят ; все равно сломают» ; медленно повернул замок и тут же был сбит с ног стаей собак, которые ворвались в квартиру. Собаки быстро обнюхали углы и рванули по коридору к дальней стене. На глазах у изумленного журналиста стена исчезла, и собаки побежали дальше, куда-то на приглушенный сиреневый свет. Их было, наверное, несколько сотен ; они бежали и бежали по коридору, и эта кавалькада казалась бесконечной. Наконец последний пес пронесся мимо, и Макс поспешил за ним. Он сделал шаг в световое пятно и оказался в разноцветном лугу. Где-то на окраине луга был видел яркий разноцветный лес, куда и побежали собаки. Вдалеке, метрах в двухстах, Максим увидел одинокую человеческую фигуру и пошел следом. Вскоре он догнал человека ; это был тот самый голубоглазый - главный подозреваемый и, как уже начал догадываться Макс, явно не житель Земли.
– Привет, ; вежливо поздоровался незнакомец. ; Зачем ты здесь?
– Да я... ; растерялся Макс. ; Зашел вот, познакомиться.
– Ты ищешь сенсацию? ; спросил Хоши, задумчиво глядя куда-то вдаль. ; Инопланетянина?
– Ищу, ; отчего-то признался Максим.
– Я Хоши, ; просто сказал незнакомец и протянул руку.
Максим дотронулся до его руки и вдруг понял, что все эти поиски, расследования, вечная гонка за сенсацией ; пустое. Ему стало так хорошо и спокойно, как не было, наверное, с детства, а может быть, никогда. Захотелось засмеяться и заплакать одновременно, все скрытые чувства и эмоции вдруг хлынули наружу, как хлещет кровь из разорванной аорты, и Макс стоял, оглушенный этими новыми незнакомыми ощущениями.
Из цветочного оврага вдруг вышла та самая девушка, которую Макс фотографировал на митинге. Она подошла к Максу и посмотрела на него большими сияющими глазами, отчего тот почувствовал, что душа будто отделилась от тела и поплыла в этот манящий омут ее серых глаз, совершенно не имея ни силы, ни желания сопротивляться. Они взялись за руки и полетели. А может и нет ; понять, где находится тело, Максим не мог. Они будто зависли в какой-то невесомости, соединившись друг с другом, переплетясь молекулами.
– Я чувствую, как ты меня любишь, Макс, ; сказала Соня.
– А я чувствую, как ты любишь меня, Соня, ; ответил Максим. ; Странно, я могу проникать в твои мысли и чувствовать твоим сердцем. Будто я знаю тебя всю свою жизнь. Будто я знаю тебя миллионы своих прошлых жизней. Где мы?
– Мы там, где нам хорошо, ; ответила Соня и нежно поцеловала Макса. ; Давай останемся тут навсегда.
– Давай, ; легко согласился Макс.
Они оба чувствовали, что слова не нужны. Они были частью этого мира и частью друг друга, и говорить о чем-то банальном и человеческом не было никакого смысла. Воздушный вихрь подхватил их души и понес вверх, вызывая восторг и блаженство, унося их куда-то в космос, и последнее, что увидела Соня, бросив прощальный взгляд на цветочный луг, ; как маленький человечек, одиноко бредущий по лугу, споткнулся и стал медленно оседать на тропинку.
– Я должна вернуться, ; Соня мучительно пыталась вырваться из пелены засасывающего их сладкого вихря. ; Там Хоши, с ним беда! Ему нужно помочь!
– Зачем? ; Глаза Макса были пусты, он крепко обнимал Соню, не давая ей вырваться. ; Давай останемся здесь. Здесь так хорошо...
– Ты не понимаешь! ; Соня дергалась, пытаясь вырваться из его объятий. ; Там внизу мой друг! Ему плохо!
– Тут хорошо, ; как загипнотизированный, повторял Макс. ; Не надо никуда уходить, останься.
Соня смогла, наконец, высвободить руку и изо всех сил ударила Макса по лицу.
– Щекотно, ; засмеялся тот.
Она понимала, что надо сделать что-то отчаянное, чтобы вырваться из воздушной воронки, у нее не было сил бороться, но распростертое тело Хоши на тропинке рвало ей сердце.
– Хантер, помоги! ; закричала она что есть мочи, и в этот момент вихрь вдруг иссяк, и они с Максом рухнули на поверхность.
На тропинке перед собой она увидела инопланетянина в его первозданном виде, с синей кожей и большими раскосыми глазами. Рядом сидел Хантер и жалобно скулил, облизывая его руки.
– Хоши! ; Соня кинулась к другу, упав перед ним на колени. ; Что с тобой, милый? Что случилось?
Инопланетянин беспомощно лежал на траве и смотрел на Соню большими влажными глазами. Он поднял тонкую руку с длинными пальцами и дотронулся до ее лица.
– Соня, я умираю, ; тихо сказал он. ; Я потратил всю энергию, исполняя ваши желания.
– Так зачем же ты их исполнял? ; воскликнула Соня. ; Наше главное желание ; вернуть тебя на твою планету!
– Три заряда ; это слишком мало, ; тихо пояснил пришелец. ; Я устал. Я не могу больше находиться в чужом теле, оно душит меня, причиняет боль. Я не смогу собрать достаточно энергии, чтобы передать сигнал. Я не успел, Соня... Я подвел тебя... Прости.
– Нет, мы не сдадимся! ; в слезах крикнула Соня. ; Я не дам тебе погибнуть! Ты подарил мне целую планету ; я не смогу спокойно смотреть, как ты умираешь! Макс, бери его!
Они подняли хрупкое тело Хоши и понесли его к выходу ; туда, где заканчивался свет.

Глава 14

– Привезли вашу подозреваемую, ; услышал полковник Ромашов голос по селектору и выглянул в коридор. На стуле в окружении двух сотрудников сидела ярко накрашенная юная блондинка и громко возмущалась, пытаясь ударить своих конвоиров большой коричневой авоськой. Открылась дверь, и в приемную прошмыгнул Петр.
– Это кто? ; кивнул Ромашов на блондинку.
– Так это... Первомайская Ольга Павловна, как было приказано... ; растерянно пояснил помощник.
– Ты издеваешься? ; вскинул брови полковник. ; Ольге Палне 65 лет! С чего вы взяли, что это Первомайская? ; крикнул он конвоирам.
Один из них вскочил со стула и, оправдываясь, пояснил:
– Так она отзывается!
Второй в это время, пыхтя, отбивался от авоськи.
– Гражданка, как вас зовут? ; обратился Ромашов к разгневанной блондинке.
– Ольга Пална я, Первомайская, ; обиженно ответила та, опуская авоську. ; А в чем, собственно, дело? У меня номерок к урологу пропадает!
– А вы, простите, какого года рождения? ; озадаченно спросил Ромашов.
– Дамам моего возраста не пристало отвечать на подобные вопросы! ; обиженно ответила блондинка и надула губы.
– Товарищ полковник, вот у нее и паспорт с собой, ; подскочил один из конвоиров, протягивая документ.
Ромашов открыл паспорт.
– Первомайская Ольга Павловна... Дата рождения ; 18 января 1953 года... ; Ромашов уставился на маленькую фотографию, с которой смотрела пожилая матрона, похожая на блондинку, как родная мать. Или, скорее, бабушка.
– Ладно, разберемся, ; пробормотал полковник и пригласил подозреваемую в свой кабинет. ; Петя, ты тоже зайди, ; кивнул он помощнику.
Последующие два часа показались Ромашову адом. Потому что поверить во весь тот бред, что несла задержанная, не было никаких сил, а не поверить означало, что силовые службы города имеют дело с преступником небывалых возможностей.
– Креста на вас нет, ; горячилась блондинка в крепдешиновом платье и растоптанных старушечьих туфлях, доставая из авоськи то кипу таблеток, то валерьянку, то тонометр. ; У меня талончик к урологу пропал, а я за месяц записывалась! Да еще бесплатный купон на массаж, мне его Галя дала из регистратуры, а их всего было семь штук. Думаете, легко было выбить? А я за тот купон этой Гале две юбки подшила и укладку сделала! В мои годы приходится дружить с работниками поликлиники, знаете ли, ведь как лечиться, если нет блата? Вот так пойдешь на прием к какой-нибудь малолетке, а она глазами луп-луп, в компьютер свой смотрит, пишет чего-то, а сама ничего и не знает! Или вот запишешься к женщине, придешь, а там грузин! И вот как перед грузином юбку задирать и про недержание рассказывать?
– Э-э-э, ; Ромашов безуспешно пытался вклиниться в этот бессвязный поток сознания барышни. ; Может, вы чаю хотите? ; наконец нашел он предлог для установки контакта.
– Чаю можно, ; кивнула блондинка. ; Я «Принцессу Нури» люблю, но сильно не заваривайте, пакетик надо только макнуть и вытащить. А то, говорят, камни в почках растут и зубы темнеют. А вы знаете, сколько сейчас стоят вставные зубы?
– Все сделаем в лучшем виде! ; поспешил успокоить барышню Ромашов, пока та не стала рассказывать о проблемах современной стоматологии. ; Петя, сделай нам чайку.
– И водички мне, таблетку запить! ; встряла блондинка.
– Да, Петя, и воды там в кулере набери. И чашки помой! ; крикнул полковник в спину Шароглазова.
– Справный у вас помощник, ; одобрительно кивнула головой барышня. ; А он женат?
– А-а… ; растерялся Ромашов, ; молодой еще, успеет.
– Так жениться-то по молодости надо, а то будет как у нас с Фимой ; молодожены-пенсионеры. У меня знакомая есть, Валечка, я у нее на рынке завсегда зелень покупаю, хорошая женщина. Всегда мне свежую продает, не обвешивает, еще и скидочку делает. Так вот у нее дочка, Леночка, с высшим образованием, работает в каком-то институте лаборанткой, а зарплата маленькая, так Валечка уж ей так помогает! А девочка хорошая, правильная, я ее с вашим Петей познакомлю, вот хорошая пара будет!
Петя принес поднос с чашками, коробочку с чайными пакетами, сахарницу и стакан воды. Они с Ромашовым молча смотрели, как блондинка снова открыла авоську, достала оттуда большую потрепанную косметичку и вытряхнула на стол кучу упаковок с таблетками. Она надела очки, долго щурилась, пытаясь прочесть названия на упаковках, потом сняла очки, быстро определилась с таблетками и закинула внушительную горсть в рот отточенным движением.
– А вы... болеете? ; участливым голосом спросил полковник.
– А вот доживете до моих лет ; поймете! ; плаксиво ответила блондинка. ; Конечно, болею! А лекарства знаете сколько стоят?..
Ромашов понял, что темы болезней и института брака могут быть бесконечными, и начал атаку на задержанную.
– Так, Ольга Павловна ; если это, конечно, ваше имя, ; давайте уже говорить серьезно. Сколько вам лет?
– Так вы же вероломно залезли в мой паспорт! ; гневно ответила та, поджав губы. ; Поди знаете!
– Но вы не выглядите на шестьдесят пять, ; строго заметил Ромашов. ; В чем же секрет? Средство Макропулоса? Чудеса пластической хирургии?
– А, это, ; блондинка равнодушно окинула себя взглядом. ; Так это Сонькин бесноватый квартирант! Я-то сдуру ляпнула, что хочу быть молодой, а он и исполнил! А на кой оно мне надо? Мне теперь ни пенсию не получить, ни деньги со счета не снять! Да и с Фимой мы... странно смотримся. Это мне что же ; снова на работу идти? Нетушки, я свое отпахала! Так что не нужна мне эта вторая молодость, пусть все взад вертает!
– А бесноватый квартирант ; это кто? ; Ромашов напрягся, как гончая, взявшая след.
– Так Хоши, инопланетянин, ; пояснила Ольга Пална. ; Он к нам на крышу приземлился. Мы-то его сдуру в квартиру и притащили! А я говорила ; надо его в органы сдать! Ох, грехи мои тяжкие, ; ее губы задрожали, в голосе появилась плаксивая нотка. ; Теперь Фима по-гречески разговаривает, у Галки с Серегой в комнате море, в коридоре мне воздушный шарик прямо в глаз плюнул, Васька вино хлещет из наполеоновских запасов, а Сонька с инопланетянином вовсе пропали... ; и она зарыдала в голос.
Ромашов разочарованно хмыкнул и откинулся на стуле. Внимательно посмотрев на рыдающую деву, он кивнул помощнику.
– Петя, давай-ка выйдем.
– В общем, версии все те же, ; хмуро сказал он Петру в приемной, нервно закуривая. ; То ли гипноз, то ли психотропное. Надо у нее кровь на анализ взять ; чем он их там накачивает?
– А как же, ; Петя сделал жест, подражая персонажу Никулина из «Бриллиантовой руки», описывая внешность блондинки.
– Да какая это Ольга Пална! ; воскликнул Ромашов. ; Дочка или внучка! Пришла с пирожками бабку навестить, а квартирант ее и накачал!
– Так у Первомайской детей и внуков нет, ; с сомнением произнес Петр.
– Ну может племянница какая или просто похожи... ; Ромашов задумчиво затянулся сигаретой. ; Он под Путина замаскироваться может, что ему такие фокусы! Только зачем? Ой, Петя, замышляет что-то этот загадочный Хоши, ой замышляет... Брать его надо, пока делов не натворил! Может, он бабку-то того, прикончил уже?
– Павел Аркадьевич, в приемной курить нельзя! ; подала из-за стола голос секретарша Светочка. ; И вообще курить вредно!
– Я потом витаминок поем! ; кривляясь, детским голосом ответил ей Ромашов, затушил сигарету пальцами, и они с Петром вернулись в кабинет.

На кухне, среди скачущих игрушек и летающих шаров, на полу беспомощно лежал Хоши. Вокруг собрались все жильцы, за исключением Ольги Палны. Василий сидел все в том же халате, перед ним на столе стояла пыльная бутылка и бокал с кроваво-красным вином. Он медленно брал в руки бокал, нюхал, смотрел жидкость на свет и не спеша отхлебывал, одобрительно покряхтывая.
Серега с Галкой в соломенных шляпах стояли, нежно держась за руки. Ефим Маркович сидел рядом с Василием, перед ним лежала старинная книга. Дети возились с паровозиком. Соня вздрогнула, будто придя в себя, и испуганно оглядела кухню, упершись в Максима колючим взглядом.
– Вы кто? ; строго спросила она.
– Так я, это... ; замялся тот. ; Я просто пришел познакомиться...
– Я вас видела на митинге, ; перебила Соня. ; Вы из полиции?
– Нет, я журналист, ; и Макс назвал всем известную питерскую газету.
– Вы с ними заодно! ; воскликнула Соня. ; Выискиваете, вынюхиваете! Вы пришли забрать Хоши!
– Ну погодите с выводами, ; оправдываясь, пробормотал Макс. ; Я про вашего Хоши узнал только что ; там, ; он показал рукой в конец коридора. ; Да, я веду расследования, это моя работа, но вас же, уважаемые, все спецслужбы города ищут! Вы вообще в курсе, что весь подъезд обложен фээсбэшниками?
– Допрыгались, ; хмуро сказал Серега и крепче обнял Галку.
– Что же будет? ; с отчаянием в голосе спросила Соня. ; Вокруг агенты, Хоши умирает... Что мы наделали! Хоши, ; она затрясла друга за плечо. ; Милый, скажи, как нам спасти тебя? Как нам спасти всех нас?
Хоши вяло пошевелился, повернулся на бок и поджал ноги к животу.
– Мама, ; прошептал он. ; Я хочу к маме...
– Хоши, не время раскисать! ; продолжала взывать к нему Соня, слизывая языком слезы, заливающие лицо. ; Придумай что-нибудь!
– Я так устал, ; прошептал инопланетянин и тоже заплакал, по-детски всхлипывая и закрывая руками лицо. ; Я не должен был нарушать правила... Я не хочу умирать на этой чужой планете... Правильно говорила мама, что я несносный ребенок...
– Хоши, ; тихо спросила Соня. ; А сколько тебе лет? По нашим, земным меркам?
– Пять... ; тихо сквозь всхлипы прошептал тот.
– Пять? Но как же?.. А твой брат, когда он был куратором людей, сколько ему было?
– Тоже пять, ; ответил Хоши.
– А потом...
– А потом он вырос и увлекся девочками... И я занял его место...
– Но почему? Почему дети занимаются такими важными вещами? ; не могла поверить своим ушам Соня.
– А кто у вас разводит хомяков в банке? ; грустно спросил Хоши и снова заплакал.
– Что же мы, позволим дытыне помереть? ; воскликнула Галка. ; Это же мы, взрослые идиоты, втянули его в историю! Нам и ответ нести! Не отдам его фээсбэшникам, пусть хоть помрет спокойно, среди друзей, а не в лаборатории для опытов!
В двери повернулся ключ и в кухню вошла юная Ольга Пална.
– Я даже не хочу знать, что тут происходит! ; строго сказала она. ; Я была на Литейном, все про ваши фокусы рассказала! Весь подъезд окружен спецгруппой, они просили вам передать ; у вас есть полчаса, чтобы сдаться самостоятельно. Иначе они начнут штурм.
– Настучала-таки в гестапо, как заяц на барабане, ; зло сказал Василий, попивая вино. ; А я вот тоже думаю ; не отдадим друга без боя! Он для нас все сделал, а мы что, предатели и трусы? Один хрен всех закроют! Терять нам с вами уже нечего. Оружие нужно!
– Василий, где же мы возьмем оружие? ; прошептала Соня дрожащим голосом.
– Хоши, ; Макс тронул инопланетянина за плечо, ; у тебя в твоем челноке есть оружие?
– Да, ; едва слышно ответил тот. ; Лазерные бластеры. Но их запрещено применять на таких планетах, как ваша... Последствия могут быть непредсказуемы.
– У меня есть ключ, ; бросил Серега. ; Надо пробраться на чердак.
Макс тихо открыл входную дверь и прислушался.
– На чердак нас не пустят. Они уже везде. Только выйдем ; повяжут.
– Надо по пожарной лестнице попробовать, ; Серега отрыл окно и посмотрел вниз ; со двора на него дружно смотрела бригада дворников.
– Тоже не вариант, ; он в сердцах захлопнул окно и глянул на потолок. ; Потолок ломать будем!
– Так, товарищи, я в этом не участвую! ; вскрикнула Ольга Пална и попятилась к двери.
– Леля, ша! ; подскочил к ней Ефим Маркович, ; Я любил тебя, когда ты делала мине нэрви на ровном месте, я закрывал глаза на твою ипохондрию и вечные походы к врачам, я слушал твои рассказы про сотни твоих знакомых дам и их непутевых детей, я даже, черт возьми, смотрел вместе с тобой это дурацкое шоу про ведьмаков, потому что я знаю ; ты хороший человек! Глупый, но хороший! Мы с тобой уже ; будем честны ; немолодые люди... Сколько нам осталось? Неужели мы трусливо сбежим, как последние поцы, бросив молодежь на произвол судьбы? А Фима таки старый еврей с Молдаванки, а не какой-то шлемазл. Да и потом... Азохен вэй, мне эти опричники не простят близкого знакомства с президентом Путиным, и я не хочу закончить свою глупую жизнь удавленным в ментовском сортире каким-нибудь не в меру ретивым майором.
– Фима, как же я без тебя? ; растерянно сказала Ольга Пална и всхлипнула. ; Я ведь уже свадебное платье пошила...
– А и молодец, ; жених погладил ее по спине дрожащей рукой. ; Будет у нас и свадьба, и платье наденешь! Вот только от супостатов отобьемся!
Ольга Пална громко заплакала.
– Ну че, ребзя, харе сырость разводить! ; вывел всех из ступора голос Василия, который стоял на пороге кухни со стремянкой и дрелью в руках.
Дальше все пришло в яростное движение. Детей заперли в Сониной комнате вместе со всеми живыми игрушками. Макс, Сергей и Василий, поставив стремянку и придвинув обеденный стол, долбили крышу всеми возможными инструментами. Сверху сыпалась штукатурка и пакля, падали обломки старых досок, женщины метались по кухне, убирая мусор и подавая мужчинам инструменты. Через полчаса в старом гнилом потолке появилась небольшая дыра.
– Я не пролезу, ; с сомнением покачал головой Максим. ; Разве что Соня.
Соню подняли на руках и помогли ей протиснуться в узкое отверстие. Она снова оказалась на грязном темном чердаке, в месте, откуда и начались все роковые события. Но предаваться рефлексии было некогда, Соня, ощущая себя Никит;й, вытащила из тарелки несколько странных предметов, отдаленно напоминающих бластеры, какие она видела в фантастических фильмах, и передала вниз мужчинам.
– Граждане жильцы восьмой квартиры, сдавайтесь! ; послышался громкий звук со двора. ; Иначе мы начинаем штурм!
– Черта с два! Земляне не сдаются! ; крикнул в окно Василий, нажимая красную кнопку на бластере и осторожно выглядывая вниз.
Максим с Серегой заняли позицию в коридоре, прислушиваясь к звукам на лестнице. Соня с Галкой сидели за столом, прижимая к груди оружие, готовые прийти на помощь мужчинам. Ефим Маркович суетливо бегал между Василием и Серегой, узнавая обстановку. В конце коридора появилась Ольга Пална в белом свадебном платье, с диадемой в волосах. Она твердой походкой вошла в кухню, налила себе стакан вина, махнула его залпом и взяла со стола последний бластер.
– Фима, куда тут нажимать надо? Уж я отомщу этим гадам за пропущенный массаж!
– Что вы делаете? ; подал голос Хоши. ; Что вы делаете? Вы же все погибнете! Зачем?..
Все молча сгрудились вокруг него.
– Мы своих на войне не бросаем! ; хрипло сказал Василий.
– Ты наш друг, ; сказала Соня, нежно трогая инопланетянина за плечо. ; Люди смертны, с этим ничего не поделаешь. У человека не слишком много выбора, но как жить и как умирать ; мы можем выбрать. Умереть за друга ; не худший вариант.
На лестнице послушались шорохи, и вдруг визг электропилы пронзил тишину. От двери полетели искры, в это же время за окном появился человек в камуфляже, висящий на тросе, и послышался звон разбивающегося окна.
Соседи встали плотным кругом плечо к плечу, подняли бластеры и нажали на курки.
В этом момент время остановилось. Воздух сгустился, искры, летящие от двери, замерли, как и осколки брызнувших на кухню стекол, человек за окном завис в прыжке, ногами вперед, летящие с подоконника горшки с цветами замерли в полете.
Послышался треск, и все увидели, как браслет на руке Хоши вспыхнул ярко-фиолетовым огнем, осветив всю комнату, как прожекторы внезапно освещают темную операционную.
Хоши, будто сделавшись невесомым, легко поднялся с пола и завис в воздухе, удивленно уставившись на друзей.
– Оказывается, в каждом из вас действительно скрыты мегатонны энергии, просто вы не умеете ее контролировать, ; произнес он, оглядывая свою руку, на которой светилась каждая вторая бусина. ; Зато умеете любить и жертвовать собой даже по самым нелепым поводам. Возможно, я докажу Великому совету, что ваш потенциал не изучен и вам еще есть куда эволюционировать. В этот миг из браслета вырвался красный луч и, в долю секунды пронзив небо, метнулся куда-то в космос.
– Сейчас за мной прилетят, ; сказал Хоши. ; У нас есть одна минута. Что я могу для вас сделать?
– Сделай все как было, чертов колдун! ; прокричала Ольга Пална.
– ; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;; ; ;;;; ;;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;, ; поддакнул Ефим Маркович и пояснил: «Исполнение самых сильных наших желаний часто бывает источником величайших наших скорбей».
– Останься нашим куратором! ; крикнула Соня. ; Дай нам шанс стать лучше!
– Соври! Главное ; соври своим! Ты нас не видел, мы тебя не знаем! ; вставил Василий.
– Дуй на крышу! ; сказал Макс. ; Ты только что прилетел и сразу же подал знак своим! Авось пронесет!
– Вы совершенно не знаете, чего хотите, - грустно сказал Хоши. – Я понял, почему вы придумываете себе богов – чтобы они все решали за вас. Я сделаю так же. Я сам решу, что каждому из вас нужно. И... я буду вас помнить, ; сказал Хоши и медленно полетел вверх, в дыру в потолке. Как только его ноги исчезли в отверстии, потолок затянулся, не оставив никаких следов взлома.

– Да шо ж це робытся?! ; воскликнула Галка и попыталась ударить поварешкой человека с автоматом, влетевшего в окно кухни.

Эпилог

Разбирательства заняли почти полгода.
Когда группа «Альфа» ворвалась в коммуналку, картина, представшая их взору, была неожиданной. Галка на кухне варила борщ, дети в комнате играли с игрушечным паровозиком, Ефим Маркович с пожилой невестой смотрели по телевизору «Новости», Соня с Максом целовались на диване. Василий спал, пьяный в стельку, и опасность представлял разве что истошно лающий Хантер.
Полковник Ромашов сбился с ног, пытаясь найти следы неизвестного преступника, но все было тщетно. По признанию жильцов, подобрал Васька на улице какого-то бомжа инвалида, ну пожил тот неделю, да и сгинул. Куда ; неизвестно. Никто с ним особо кроме Василия не общался, разве что Ефим Маркович на футбольный матч сходил, так в чем преступление?
Соседи провели на допросах много часов, но инкриминировать им какие-то преступления так и не удалось.
Никаких записей о присутствии Василия в злополучном отделении полиции, где сошли с ума два следователя, не осталось. На очной ставке никто из сотрудников не смог его опознать, поскольку никто особо не присматривался к очередному задержанному алкашу.
То, что Василий прогулял какого-то неизвестного инвалида вдоль «Крестов» именно в момент легендарного побега, тоже не сулило уголовного дела.
Аферу с банковскими переводами не доказали, списали на сбой в программе. Правда, на Василия повесили долг, равный сумме потраченных им денег, но он честно выплачивает из оклада 10% по решению суда.
История про Путина и вовсе вышла сумбурной и глупой. Ну да, были наши подозреваемые на митинге, попали в отделение полиции вместе, как они думали, с президентом. По его просьбе (кто же откажет Путину?) сыграли свиту, попавшись вместе с сотрудниками полиции на провокацию какого-то афериста. В чем же их вина? Как ни крути, а сделать из свидетелей фигурантов никак не получалось!
При допросах почтенной пенсионерки Ольги Палны Ромашов и Петя не могли отделаться от мысли, что именно она была той юной блондинкой, любительницей чая «Принцесса Нури», но черт подери ; не только доказать это, но даже упомянуть в материалах дела было невозможно ; засмеют!
Без чертова организатора, которого Ромашов условно пометил в деле как «квартиранта», а про себя называл инопланетянином, дело не двигалось с мертвой точки.
В общем, папки с материалами по совершенным противоправным действиям росли, как грибы после дождя, была допрошена добрая сотня фигурантов, но целостной картины не вырисовывалось.

В итоге похудевший на пять килограмм Ромашов плюнул и закрыл дело. Строгий выговор, который он получил в итоге, он счел самой малой ценой за собственный провал.
Спустя полгода, когда страсти улеглись, Ефим Маркович и Ольга Пална все же сыграли свадьбу, на которой присутствовал узкий круг близких друзей ; Галка с Серегой, Василий и Соня с Максимом. Через какое-то время после этого славного события молодожены уехали на ПМЖ в Одессу. Ольга Пална звонила Галке и жаловалась, что все свободное время Фима проводит в обнимку с книгами, читая древнегреческие тексты.
Сама же Ольга Пална вполне довольна жизнью, она с удовольствием ходит по поликлиникам, где ей всегда достается лучший талончик, бесплатные процедуры и консультации лучших врачей, преимущественно – женского пола.
 Василий уволился из ЖЭКа и, по слухам, работает главным сомелье в сети модных ресторанов. В коммуналке он появляется редко, соседи по подъезду сплетничают, что Васька чокнулся и все свободное время проводит в каком-то кошачьем приюте, где своими руками собирает клетки для бездомных кошек.
Серега получил должность в одном из отделений полиции, взял ипотеку, и они с Галкой и детьми съехали в новую двушку. Они очень счастливы и влюблены друг в друга, как в медовый месяц.
А в коммуналку по улице Достоевского въехали совсем другие жильцы.

Семенов и Галушка излечились от странных приступов и были выписаны из сумасшедшего дома. Они было ушли в послушники в какой-то мужской монастырь под Псковом, но вскоре были изгнаны за пьянство и воровство. Говорят, после этого даже основали свою секту, которая, впрочем, скоро была разогнана полицией за экстремизм.
Майор Перепелица по прозвищу Аватар был уволен из печально знаменитого отделения полиции и вскоре был избран депутатом городской думы.
Его бывший заместитель Петрищев с радостью занял освободившееся место шефа. От греха подальше, он избавился от половины квартир и двенадцати любовниц, оставив лишь восемь.
Генерал Сыромягин отошел от дел и уехал с семьей жить на Капри, его долю за крышевание борделей полковник Шаповалов исправно переводит генералу на карту.
Петр женился ; правда, не на дочке знакомой Ольги Палны, а на секретарше Светочке, осенью они ожидают первенца. И еще Петр серьезно надеется на новую должность, поскольку полковник Ромашов уходит на повышение взамен безвременно усопшего генерала Кожевникова.
Ожившего мертвеца Афоню спровадили в сумасшедший дом, где он был принудительно подвергнут санации и острижен наголо. Какое-то время к нему ездил профессор из местного ВУЗа, специалист по древнерусскому языку, общался, и выяснил, что Афоня при жизни имел кличку Авоня – за стойкое отвращение к гигиене и смрадный телесный запах. Проживал он в роли деревенского дурачка где-то под Ржевом, а когда – трудно сказать, поскольку понятие летоисчисления было Авоне не ведомо. После того, как блаженный старец заразил профессора ногтевым грибком, тот обиделся и приезжать перестал. Вскоре Авоню выперли из дурдома по причине скверного нрава и в связи с урезанием финансирования, признав для общества не опасным. Он с удовольствием прибился к местным бомжам, завоевав у тех авторитет умением безошибочно предсказывать погоду на неделю вперед и без ущерба для здоровья переваривать даже самую несъедобную снедь.
А Соня и Макс пропали. Сначала просто стали куда-то загадочно исчезать, а после свадьбы почтенной четы Кипиш и вовсе испарились ; их телефоны молчат, в Сониной комнате все покрылось пылью и на работе она давно не появлялась. Даже Галка не знает, куда они подевались.
Куда делся Хантер, она тоже не в курсе, но дети по нему скучают и надеются, что он вернется.