Чем отличается голод от голодомора? Не признанием потомками последнего, а текущей политикой.
Ван Ли-чжун, оценивая 1959-1961 годы в родной стране.
***
Намедни наш премьер предложил создать социальный портрет бедняка. И на том спасибо. Это лучше предпосылок создания ситуации начала двадцатых годов прошлого века.
В прошлой заметке уже коснулся механизма того ужасного бедствия. В отличие от голода 1891-1892 годов, нынешний сконцентрировал все проблемы государства. Это и насильственный перехват власти из ослабевших рук монархии, и неумение как бы капиталистического правительства консолидировать все силы на борьбу с более серьезной угрозой. И так далее, и так далее.
Большевики, как мне видится, оказались более дальновидны в обработке сознания масс. Некая призрачная социализация сочеталась с жестокой реальностью. Ну и создание для передового класса более выгодных условий выживания в хаосе братоубийственной войны.
В советское время главной причиной голода двадцатых годов считалась небывалая засуха в ряде регионов. Большая часть левобережной части Поволжья относится к зоне рискованного земледелия. Но смогли же немецкие колонисты пережить бесснежную зиму и неблагоприятное лето 1891 года. Отсюда и плачевный для отсталого сельского хозяйства вывод.
И в тоже время накопление некой социальной зависти к "чужакам", лучшей организации ими труда, применение передовой агротехники.
Октябрь семнадцатого перевернул все с ног на голову. Кто был ничем, экспроприировал у колонистов "излишки" продовольствия. И это была уже не царская продразверстка. Увеличение планов изъятия хлеба обрекали колонистов на мучительные страдания, полную дистрофию и смерть.
Как здесь не вспомнить слова Чехова из рассказа "Жена": "...придёшь в избу и что видишь? Все больны, все бредят,..." Но если власть уже бредила перманентной революцией и мировым торжеством коммунизма, то рядовой колонист сходил с ума по другой причине.
Ему, привыкшему к тяжелому, каждодневному труду на благо своей семьи и общины было трудно осознать, почему новая власть обрекает его малолетних детей на смерть. Наметившийся в конце XIX века, особенно среди российской интеллигенции гуманизм, сменился жестким прагматизмом выживания. Но не конкретного человека-Системы. И она выжила, превратившись в некое отражение предыдущей. Но не монархической, а с партийной передачей из рук в руки скипетра и державы. Вернее, в то время-серпа и молота.
В конце двадцатых представитель АССР Немцев Поволжья в Совете Национальностей РСФСР Э.Я.Гросс указывает центр голода. У зажиточных, с точки зрения соседей, колонистов изымалось не только зерно. По поручению Наркомпрода красноармейцы изымали молоко, плодоовощную продукцию, мясо. Думаю, не брезговали продармейцы табачком и мануфактурой.
Какой же была реакция сдержанных и набожных колонистов на подобные действия Советской власти? Кто-то, подобные упомянутому Гроссу, быстро "перекрасились". Сам Эдгар Яковлевич, повоевав с деникинцами, вернулся в Поволжье. Здесь уже в знакомом Ровном-Зельмане он ведет успешную борьбу с бандитизмом.
По сути это уничтожение бунтующих против полного изъятия продовольствия. Стихийное противление стало носить массовый характер. В большей степени в них принимали участие женщины. Причина проста, их мужья и братья были ещё на фронте и боролись за власть, обрекающую родные семьи на голодную смерть. Такая вот диалектика революции, эхом отзывающаяся порой и сейчас. Но это к слову.
Было ли в этот период введено военное положение? В одном источнике нашел, что да. Но в большинстве факт не просматривается. Но и без такой "глобализации" репрессии оказались весьма показательны. По приговору революционного трибунала были расстреляны сотни колонистов.
Каковы потери от голода? И вновь мы сталкиваемся с пресловутой "децимацией". Но эти утраты были связаны не с условиями переселения их предков на новые территории, а с политической целесообразностью. И так ничтожна на этом фоне жизнь одного человека, что теряется в статистике потерь тысяч и миллионов.
Попробую все же детализировать. Вот, к примеру Либенталь, что невдалеке от Великого Нахоя. Прекрасное название, цветущая любимая колонистами середины девятнадцатого века долина. Через пятьдесят лет после основания здесь проживает уже 1379 "душ обоего пола". В 1920 двойное сокращение. Ещё через два года ещё более чудовищное убывание. В селе остается 303 человека.
Короче, "кулачество", а именно так воспринимали колонистов соседи, здесь истреблено под корень.
Да, кстати, вспомним последнего министра земледелия Российской империи. Именно с его подачи у нас и началась продразверстка.Думаю, сам потомок лифляндского дворянского рода удивился, узнав, что добровольно-принудительное изъятие продовольствия так смертоносно коснулось колонистов.
Как бы спохватившись, уже будучи в Лондоне, А.А. Риттих принимает деятельное участие в работе местного общества помощи голодающим.
Похоже, совесть "Сансаныча" терзала...
Скрин с интернета. Автор первой государственной продразверстки А.А.Риттих. Не знаю, был ли у него свой суперджет и пел ли он там с Шаляпиным, но по прикиду -из козырных. Что не скажешь о влиянии его ноу-хау на колонистов Поволжья.