Стояла зима вечная. Снег под ногами скрипел, словно большой сапог. Небо было молоком, но не простым, а разбавленным, может быть – сепарированным. Отсюда, можно полагать, само молоко ушло в облачный покров, а сметана преобразовалась в снега, в творога, а может быть, и в йогурты.
Все звуки в мире нашем мире могут быть музыкой – надо лишь определить для себя ритм. Человек придумал множество инструментов. Природа родила в себе музыкальную руду. Задачей человечества было выработать в себе потребности к методу, и потом – сам метод. Кто-то скажет, что теперь, в эпоху, когда компьютер важнее души, никакой музыки нет. Лично я не знаю – так это или нет? Может быть, музыка должна быть молодой? Люди стали слишком долго жить, и это ни к чему. Здесь есть сходство с каким-нибудь веселым фруктом. Цветение, песнь пчел. Потом – созревание, и, наконец, первая краснота, желтизна, отсвет солнца на теле. Но что потом? Ведь человек превращается в некий сухой артефакт, и в таком виде можно висеть на древе жизни очень долго.
Снег скрипит, музыка.
Володя идет по белому безмолвию, и в руках у него ведро.
- Володя, - слышится голос издалека.
Это медведь. Он вышел на простор, услышав шаги Володи.
- Что ты слушаешь? – спросил он у медведя.
- “Rainbow”.
- Гм.
- Ты должен помнить.
High, noon, oh, I'd sell my soul for water
Nine years worth of breakin' my back
There's no sun in the shadow of the wizard
See how he glides, why he's lighter than air...
- Да, - ответил Володя, - нет, не помню.
- Не важно. Идём.
- Идем.
У снега – свое собственное тело, и он живет на земле, лежит на земле, находясь с ней в некоторых отношениях. Все в мире расположено уровнями, и люди, в последние, может быть, пятьдесят лет своего развития, научились мыслить именно так, что позволило им продвинуться вперед технически. Но природа не познана – потому что у человека два глаза, а этого мало.
Нужен третий глаз?
Но где его взять?
Нужен для дыхания другой газ? Но он – вовне, за пределами души, и снежная корка, покрывшая полюса, вмещая странных духов, прекрасно знает об этом.
И звезды лежат слоями, и там – своя песня, песня великая. А может быть, это – и твоя песня? Но для этого нужно выйти за собственные границы. Что есть мир в обычном понимании? Лишь то, что пришло, вошло и отразилось. Ваши сила и статус – это умение рисовать, переделывать или оставлять в чистом виде всё, спроектированное в ум. Но если выйти?
Тогда можно прокричать звездам. Разве не ответят они? Нужно просить. Нужно учиться их голосу.
Володя шел дальше. Остановился. Закурил.
- Ты куришь? – спросил он у медведя.
- Бросил.
- Напрасно.
- Знаю, север – место курительное. Можно курить север всецело.
- Да. Предлагаю тебе начать заново.
- Да я как-то не хочу, - ответил медведь.
- Ты отмазываешься.
- Я сказал жене, что не курю. А она очень хорошо чует запах. Ты же знаешь, как хорошо медведи чуют запах. А если бы, конечно, я бы этого не сказал…. Но это было мое решение, Володя.
- Спорт – противоположность курению.
- Конечно, - ответил медведь, - и я думаю, спорт сейчас популярен, и, может быть, дети пойдут в спорт.
- Чем же они будут заниматься?
- Нырянием, плаванием. Бегом. Да и что-то Бу развылся вчера. Волк – существо по природе существенное, горбатое.
- Почему горбатые? – удивился Володя. – Волки как волки. И потом, волки – прародители собак.
- А, брехня, - ответил медведь, - они просто похожи. Обезьяна – не предок человека. Рыба – не предок кита. Так и волк. Он сам по себе. Собака была завезена из космоса, чтобы помогать человеку. Волк тут не при чем.
- А кто тогда умнее?
- Я не знаю. Собак тут нет. Нет, я видел их, конечно. Их было много на станции, и они лаяли, как дурочки. Мне это очень не понравилось. Когда ты умный, ты сидишь, молчишь и смотришь в точку. Точка – это ты сам. Это смысл. Сам себя видишь вдалеке, сам себя понимаешь или не понимаешь, но хотя бы ты внимателен. Ко мне подбежал сын и спросил – папа, почему ты смотришь в точку. Я сказал, что точка – это как точка центра вселенной, понял? А он замучил меня вопросами. Например, почему бурый медведь сосет лапу.
- А правда, - сказал Володя, - почему бурый медведь сосёт лапу.
- Странно, что никто не знает. Я бы мог оформить патент.
- Конечно. А что ты хочешь?
- Хочу все знать, Володя. Медведь сосёт лапу, потому что в его лапе – мёд. Мёд сладкий, вот он и сосёт лапу.
Плеер играет:
Chasing the sun as it sets in the sky
Swear that I'll catch it someday
Lights of the city behind are fadingg away
Makin' my way through the names on the map
No point in feeling alone
As long as I ride the open road I'll always have a home
One for the road
Slave to the highway
King of the road
Кажется, эта музыка должна играть в другом месте, где ее можно соотнести с обстановкойНо здесь - Бескрайний Север. Он всегда пишется с большой буквы. Волк Бу, существо, мало кем понятое, вдруг подает голос. Каков тут сорт у волков? Может быть, они произошли изо льда? Голос вибрирующий, голос, что идет прямо, но потом, отталкиваясь от ветров, начинает змеиться.
- У-у-у-у. В-о-л-о-дя-я-я-я!
- Видишь, - говорит Володя, - он всегда так. Откуда он меня знает?
- Тебя все знают. Кроме тебя, здесь больше нет людей.
- Ему нашептал ветер?
- Зачем? Ветер – это слишком много. Бери уже. Птицы.
- Холодно для птиц.
- Тогда не знаю. Есть я, есть ты. Есть другие медведи. Кто-то мог сказать. В конце концов, если есть кто-то или что-то, то есть и имя.
Бу снова завывает:
-Во-о-о-о-о-л-одя!
-Может, он хочет меня съесть?
- Мне кажется, тут что-то другое. Но если боишься, бери с собой ружье.
- Он воет и смотрит куда-то вдаль. Он относится ко мне, как к явлению природу. И потом, может быть, он просто узнал это слово и воет. Но я не стал бы у него спрашивать. Наверное, он убежит, завидев человека.
Они пришли. Предохранительная крышка над осью поднималась над снегом, и тепло, вызываемое трением, подтапливало снег, отчего можно было рассмотреть предупредительные полоски, а также – небольшой ярлык с восклицательным знаком.
Осторожно! Земная ось!
Володя поставил ведро и очистил снег рукой. Процедура проста – открутить винты, снять колпачок и аккуратно дозировать солидол с помощью лопатки. Приемное устройство, что крутится вместе с осью, постепенно заберет всю смазку внутрь. Затем требуется лишь поставить колпачок обратно, закрыть крышку, завинтить болты.
Володя осмотрелся. Волосы неба лежали ровно, без прорех. Ветер завсегда – лучший парикмахер. Во всем должен быть порядок. В некотором смысле система тут такова – земля и облачный покров образуют естественный конденсатор, и генерируются тут токи самого разного вида, включая и те, которые человек еще не открыл. Север существует еще и для охлаждения. Потом, где бы жили медведи?
- Потом Бу придет и будет тереться об ось, - проговорил медведь.
- Почему он?
- Здесь лишь два места, о которых можно почесать спину – защитный кожух над осью и полярная станция. Ось ближе. На станции работает радио. Иногда оно громко работает и пугает Бу. Думаешь, он понимает, что Володя – это именно ты? Для него это – явление.
Ось была смазана. Земля продолжала послушное вращение. Ось – металл крепкий, сделанный на большом заводе когда-то в древности, в эпоху, когда люди еще не планировались. Вот теперь их стало много, но идея возникновения человека от обезьяны до сих пор занимает умы. Должно быть, это было довольно выгодно.
Володя шел назад. Плеер он отдал медведю. Медведь слушал пенсионный альбом Bon Jovi “This house it not for sale”.
День переходил в ночь без всяческих атрибутов. Север сам по себе есть участок космоса с наличием воздуха. Электрический верньер станции завертелся и выдал шипение, а после – несколько скомканных фраз. Володя выглянул в окно. Медведь удалялся в равномерную пустоту, точно замедленный радиосигнал. Где-то ждали его дети. Если плеера хватит на вечер, он даст им послушать “Bon Jovi”, но к утру его снова надо будет заряжать, и медведь вернет плеер назад.
Великая пустота выдала очередной сигнал:
- Володя, с наступающим, - сказал оператор.
- И тебя, - ответил Володя.
- Уже пора.
- Пора. С новым годом.
Володя открыл шампанское и налил себе бокал. Выпив, он вышел из помещения станции и пустил в небо ракету. На минуту ему представилось, что весь мир одинаков и пустынен, и он – единственный человек на земле, а ракета – дух огня. Нужно было возвращаться. В компьютере поздравления тянулись нудной, и, наверное, ненужной лентой. Все это ломало равновесие. Оставаясь единственным человеком на земле, Володя оставался преданным самому себе. Ведро с солидолом низкотемпературной смазки стояло в коридоре. Он открыл коньяк и налил стакан. Где-то в нигде духи Абсолюта так же могут радоваться сами себе, и им никто нужен. Шипение радио – словно бы пена электрической вселенной.
В этот момент что-то затарахтело, послышались шуршание, скрип и фырканье. Володя снял наушники – звук повторился. Что-то загромыхало – кто-то пытался пробраться на станцию – было слышно, как дергают ручку, и, вместе с этим…. Фыркали лошади. Володя взял карабин, пристегнул магазин, потом приостановился, налил бокал, выпил и двинулся к двери.
Она стояла возле дверей и сияла. Володя слышал о ней. Говорили, что она перемещается на оленьей упряжке – он никак не ожидал увидеть лошадей. Должно быть, это были необыкновенные волшебные кони.
Снежная королева.
- Здравствуй, Володя, - проговорила она.
В однотонном мареве она казалась настоящей ожившей статуей, одетой в прошитый золотом наряд. Здесь вернее было подумать, что вышла она из глубин мозга – ибо совершенство пустоты не предполагает иных форм кроме себя.
- Здравствуй, - ответил он.
- Впустишь меня?
- Заходи.
Ямщик хмыкнул на облучке. Должно быть, великий мороз не был властен над ним – хотя и одет он был по погоде.
- С новым годом, - сказал Володя.
- С новым, - ответил тот и вынул фляжку, - за вас.
Выпил важно и фыркнул. Володе показалось, что сейчас он даст выпить своим коням. Вместо этого он вынул бенгальский огонь и поджег его.
- Хорошая ночка, а? – усмехнулся он добродушно.
Володя кивнул и сделал знак рукой – королева вошла, и полы ее длинного платья цепляли пол и звенели, будучи украшенными драгоценными камнями и изделиями из благородных металлов. Остановившись в коридоре, она повернулась к Володе.
- На много тысяч километров – лишь станция, - проговорила она.
- Замерзла? – спросил Володя.
- Замерзла. Хочу выпить.
- О.
- Верно, - ответила она, - новый год начался десять минут назад. Я хотела успеть вовремя, но не успела. У тебя хорошо, Володя.
Володя был озадачен. Он одет в зимние брюки с большими латками на коленях и мохнатый полосатый свитер. Снежная королева закинула ногу за ногу и улыбнулась, увидев озадаченный взгляд Володи. Держа в своей белой руке бокал, она засмеялась.
Радио затрещало.
- Володя! Володя!
Володя потянулся к тангенте и щелкнул кнопкой.
- Это ты, седьмой?
- Это седьмой и восьмой. Ты налил, Володя?
- Налил.
- Давай.
Володя поднял глаза, вдруг предположив, что видение растает, вернув типовую реальность на свое положенное место. Однако, знающие люди хорошо знают, что Север пишется с большой буквы, при этом позволительно использовать два варианта – на Севере и в Севере, хотя второе все же означает большую степень допуска. Это значит, что вы внутри Севера. Все ближе и ближе к Центру Севера.
- Ты там один, - сказал седьмой.
- Со мной Снежная Королева, - ответил Володя.
- О, неплохо. Какая она из себя?
- Лучше всех.
К голосу седьмого добавился смех восьмого.
- Наливай, Володя, - сказала Снежная Королева.
Звезды повисли над Севером большим холодным виноградом. Ветер – словно служба доставки, разводил свои товары, но товар этот был один, и все состояло из него – это были букви из алфавита Севера, все это были Холода. Хотя и другие буквы тут имели место – Снег, Лед, Пустота. Земная ось продолжала свою работу, и здесь все было в порядке – обслуживание оси производилось на должном уровне. Ветры играли роль спортсменов, где вся игра состояла из подач. Одна подача, вторая, третья.
- У-у-у-у-у-у, - завыл где-то волк Бу.
Дизельный генератор продолжал тарахтеть, вырабатывая святые электроны. Мерно гудела форсуночная печь. Отработанное газообразное вещество с энтузиазмом уходило навстречу ночной бездне. Громко скрипела кровать, и были слышны экстатические крики Снежной Королевы.
- Ах, Володя!
Утром, погрузившись на свою повозку, Королева понеслась куда-то вниз по мередиану, и было непонятно, какая сила заставляет коней бежать по холодной ледяной корке с такой легкостью. Высунув руку из под одеяла, Володя потянулся к бутылке шампанского и потряс ее – пустота. Тогда он взял коньяк и налил себе стопку. Ветер за окном стих, и были видны медведи – они шли всей семьей, шли невесть куда – муж, жена и стайка веселых детей. Должно быть, они направлялись к колпаку земной оси, чтобы об него почесаться – все вместе, семейно, по-новогоднему. Да, отец-медведь должен был вернуть ему плеер.
- 1 января, - сказал сам себе Володя, - делать нечего. Идите, медведи. Но что же было вечера?
Он поднял с пола шпильку, забытую Снежной Королевой и засмеялся.