На столе лежал большой альбом-тетрадь. Не смотря на свою пожухлость- уж слишком ему было много лет, он был достаточно аккуратен: на пожелтевших листах красовались вензеля и цветы, нарисованные, по всей вероятности, владельцем дневника; на каждой страничке отчетливо можно было разобрать записи: аккуратным почерком выводились ровные буковки с вензельками на конце, под стать тем, что красовались на полях.
"Этих минут никогда не забыть. Устроившись по удобней, он притянул меня к себе.
Тогда я почувствовала тепло его тела, ловила ртом дыхание, пока губы не сцепились в одновременно страстном и нежном поцелуе. Обхватив крепче шею, притянула к себе, затем постепенно почувствовала его готовность.
Я стала двигаться сильнее, всего лишь соприкасаясь с тем, что так сильно может заставить гордиться мужчин и что так не менее важно бывает для женщин. Движения были быстрее и я лишь слышала учащенное дыхание. Затем остановка. И белый цвет на его джинсах.
Вроде бы ничего особенного в ситуации, кроме одного: особенным было чувство доверия друг к другу.
Говорят, можно понимать человека с полуслова, а можно- с полудвижения. Понимать, чего он хочет, или что сделает в конкретную секунду. Случай, так сказать, в родительском кресле - всего лишь маленькое крохотное воспоминание. Воспоминание не об интиме, а о той степени доверия и понимания, которые испытываешь к человеку. Ведь это и о жизни.
Кстати, при всей своей трусости, заниматься такими вещами у родителей, тогда было не страшно. С ним не страшно. Потому что ему я доверяла и открывала свою душу, не боясь осуждений или укоров. Я открывалась полностью как и он мне- именно такая степень близости может дать понимание с одного только взмаха ресниц.
Встретив такого человека, ты не захочешь открываться кому-то еще, потому что это почти также, как лечь в постель с кем-то третьим или четвертым, а может быть, сто двадцать пятым.
Душа, как ты требуешь интимного откровения! Почти также как и тело в спальне просит занятий любовью."