Бич Немезиды

Емеля Колосницкий




"БИЧ НЕМЕЗИДЫ"
социальная драма, основанная на реальных событиях.

Предисловие.
 
Сергей, на первый взгляд, - самый обычный двадцатилетний студент-третьекурсник, типичный представитель поколения социальных сетей, проживающий в миллионном городе где-то на просторах России. Парнишка учится в Юридической Академии, играет в компьютерные игры, слушает рок-музыку, приятно проводит время с друзьями в студенческом общежитии и не только, по вечерам подрабатывает в кафе, не прочь оторваться на вечерниках и хорошенько выпить, что иногда доставляет ему неприятности. Сергей влюблен в девушку, и она отвечает ему взаимностью.

Казалось бы, парень живет заурядной жизнью, как и большинство его сверстников - студентов. И с первого взгляда не скажешь, что в его жизни давно уже что-то не так. Сергей медленно, но верно осознает, что окружающий мир ему противен, а засевшие в глубине души обиды, многократно усиленные и преувеличенные целой чередой роковых событий, сводят его с ума, что станет причиной печальных последствий, которым будет суждено войти в Историю...

ДИСКЛЕЙМЕР

Произведение основано на реальных событиях, произошедших в России и за рубежом, однако все персонажи и локации, хоть и имели реальные прототипы, являются вымышленными.

Данное произведение не пропагандирует насилие, вражду или ненависть к какой-либо социальной группе, не романтизирует  употребление алкоголя и наркотиков, и уж тем более не призывает ни к каким противозаконным и аморальным действиям, однако в силу общепринятых норм не рекомендуется к прочтению лицами, не достигшими 18 лет.

Описанные в произведении наркотические, взрывчатые и прочие химические вещества являются художественным вымыслом автора.

В произведении встречаются отсылки к музыкальным композициям различных авторов и исполнителей, что является исключительно знаком уважения к ним и их творчеству и не может расцениваться как плагиат или обвинение авторов и исполнителей в чем-либо.

Приятного прочтения!


Глава 1. Привет с большого бодуна.


Утро, как известно, добрым не бывает. Эта простая прописная истина известна каждому российскому, и, наверное, не только российскому студенту. Ни для кого не секрет, что на последних курсах университета на занятия к первой паре приходят лишь самые выносливые и ответственные студенты. Первокурсникам же, ещё не успевшим просечь фишку, что занятия, особенно в самую рань, иногда можно пропускать, выпадает незавидная участь просыпаться ни свет, ни заря,  чтобы успеть на очередную, порой очень скучную университетскую пару, где они будут залипать невероятно долгие полтора часа. Пережив первую пару, студенты, как правило, приходят в себя, а особо заспанных из них всегда выручает чашечка горячего «американо» из кофейного автомата в буфете родного ВУЗа. Хороший кофе, как говорится, успел спасти от отчисления не одного студента.

Сергею, студенту третьего курса Междуречинской Юридической Академии, в это воскресное солнечное утро уходящего лета не смог бы помочь даже самый ядреный кофейный напиток. Сергей проснулся, а вернее, очнулся этим жарким летним утром, почуяв тупую боль в области лба, возникшую в результате легкого удара о какое-то серо-зеленое пластиковое кресло, спинка которого была щедро изрисована надписями и изображениями непристойного содержания. Будучи еще сонным, и не осознавая свое пространственно-временное положение в настоящий момент, Сергей начал осматриваться по сторонам, находясь в счастливом неведении, где он сейчас находится.

- Молодой человек, с вами все в порядке? Может вам скорую вызвать? - услышал Сергей голос пожилой женщины, сидевшей неподалеку от него.
- Нет, не надо, - охрипшим, едва слышимым голосом еле-еле пробормотал Сергей.

Сергей, приподнявшись с пола и еще раз оглянувшись по сторонам, увидел озадаченные или презрительные взгляды смотрящих на него людей и начал понимать, что он проснулся, когда упал и ударился головой о спинку сидения, а находится он сейчас в салоне  городского пассажирского автобуса, следующего в неведомом ему направлении. Встав с пола и усевшись на заднее кресло, почесывая ссадину на своей молодой дурной голове, парень пытался понять, как он оказался в столь необычном для утреннего подъема месте.  Какие только версии не прокручивал молодой парень в своей раскалывающейся голове, ясно Сергей понимал только одно – по неведомой ему причине он спал на заднем сидении городского автобуса, и, упав с него, проснулся в состоянии дикого похмелья.

"Мда, хорошо мы заселение отметили, даже очень…И водила, сволочь, затормозил резко, что я аж долбанулся на пол. Но какого черта я тут делаю?"

Тщетно пытаясь побороть тошноту и сильную головную боль и не обращать внимания на осудительные взгляды немногочисленных пассажиров, Сергей  осматривал залитые солнцем утопающие в зелени частные одноэтажные дома, но так и не мог понять, куда же все-таки едет автобус, по непонятной причине ставший ему бесплатной ночлежкой на прошедшую ночь. Незадачливый студент уже потихоньку начинал паниковать, но немного успокоился, прочитав на приклеенном на окне автобуса пожелтевшем объявлении "Вас обслуживает МКП МеждуречинскПассажирТранс".
 
"Блин, хоть в Междуречинске, а не черт знает где, как пацаны из восемьдесят шестой, уехавшие тусить в Сочи без гроша в кармане после очередной попойки. Но все же, какого черта я забыл в этом раздолбанном скотовозе?"

- Извините, уважаемый, где мы сейчас находимся? – охрипшим голосом спросил Сергей у выходящего на остановке грузного мужчины.
- Где, где, в России мы находимся. Бухать меньше надо, студент! – проворчал, возмущаясь, выходящий из автобуса мужчина.

"Ну  спасибо тебе дядя, конкретно ответил", - подумал Сергей, и  в то же время услышал объявление "Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – поселок Тепловое".

"Тепловое, Тепловое, это же у черта на рогах, на самой окраине Междуречинска, ну и занесло же меня", - раздосадовался Сергей. Когда Сергей увидел на часах «9:23», парень решил, что раз уж до центра города возвращаться все равно еще очень долго, лучше постараться вздремнуть, пока похмелье не одолело его окончательно. Посмотрев, как в зеркало, в потухший черный экран своего смартфона, Сергей даже обрадовался, что хоть все брови у него в то тяжелое утро были на месте. Слава богу,  не как в тот раз, когда по синей лавке ему сбрили половину одной из бровей, после того как он сильно перебрал на вечеринке в честь дня рождения одного из своих приятелей.

Голова у Сергея болела страшно, его мучал жуткий сушняк, а тряска старого автобуса от езды по ухабам проселочных дорог на окраине Междуречинска только усиливала его тошноту. Прислонив голову к холодному стеклу окна автобуса, размякший и обессиленный от похмелья Сергей медленно начал засыпать, отравляя  салон и без того вонючего автобуса запахом своего перегара.

- Мама, а дяде плохо? А почему от дяди так плохо пахнет? – начал тонким голосом  расспрашивать свою маму  сидящий рядом с ней четырехлетний сынишка, удивленно смотрящий на Сергея.
- Не молодежь, а наркоманы и алкаши сплошные. Что за люди! –  глядя на Сергея ворчали в салоне автобуса везущие всякое барахло на тележках  к себе на дачу старые бабки.

"А не пойти бы вам всем к черту, я бухаю и мне по барабану!" - молча подумал Сергей, и уснул, съежившись на заднем сидении.
Сладко проспав почти целый час, Сергей проснулся, ослепленный солнечным бликом от водной глади Междуречинского водохранилища, когда везущий его "спальный" автобус уже практически пересек Черкасскую дамбу и начал сворачивать на левый берег Междуречинска. В автобусе из всех динамиков  вовсю играл уже успевший всем надоесть поп-хит ушедшего лета "Пете надо выйти". Услышав ненавистную ему мелодию, от которой у Сергея только усилилось желание блевать, парень решил, что ему тоже пора выходить.  Слегка проехавший свою остановку Сергей все же собрал оставшиеся после жуткой попойки силы и успел выбежать из автобуса. Перейдя дорогу, усевшийся на остановке и ждущий обратную маршрутку Сергей пытался найти мелочь среди прочего содержимого его карманов.  Нашедший в карманах своей легкой куртки пустой, слегка позеленевший пакетик из под "натрика", зажигалку, пачку презервативов и лишь семь рублей с копейками Сергей понял, что тридцати рублей на обратный проезд у него не наберется, и ему придется возвращаться домой пешком.
Проклиная себя за то, что так набрался вчерашней ночью, зарекаясь больше не пить и обещая себе начать наконец-то соблюдать здоровый образ жизни, Сергей, слегка пошатываясь от оставшегося алкоголя в крови, медленно шел по Черкасской дамбе, периодически пытаясь вспомнить происходящее накануне. Последнее, что помнил Сергей из событий  вчерашней вечеринки, была игра в алко-шахматы с одним из его соседей по общежитию. И пивной пинг-понг вроде бы как тоже там был. Больше всего Сергея удивило наличие у себя в кармане пачки с презервативами, так как парень не помнил, что он пытался кого-то подцепить вчерашним вечером.

"Хорошо, что пачка то целая. Ксюша бы мне этого не простила. Или может было что, а я ими даже не воспользовался? Да не, вряд ли, я был настолько пьян, что вряд ли бы получилось. Хотя, черт его знает, не помню -  значит, не было, хех, - с облегчением выдохнул Сергей, - но как же я оказался в этом грязном автобусе?"
Поднимаясь по крутому подъему от набережной к центру города, то и дело постоянно приседая на бордюры тротуаров в надежде хоть немного передохнуть, Сергей окончательно устал от незапланированного утреннего путешествия. Парень был готов даже улечься на траву, чтобы прийти в себя под прохладными струйками разбрызгивателей, поливающих немного высохший и пожелтевший от яркого августовского солнца газон, но проезжающий мимо полицейский патруль заставил его отказаться от своей затеи.

Долгими стараниями Сергей все-таки преодолел тяжелый подъем, решил даже отметить это своеобразное постпохмельное достижение перекуром.  Прощупав карманы своей куртки, парень вспомнил, что сигарет у него с собой не было. Внезапно возникшее желание покурить было настолько сильным, что Сергей решил стрельнуть сигаретку у подметающего тротуар дворника. Дворник сначала с недоумением посмотрел на Сергея, но сигаретой парня все же угостил, протянув студенту красную "Петровскую". Вдыхая горький и зловонный дым дешевой отечественной сигареты, Сергей увидел свое отражение в зеркальных витражах японского ресторана. Выглядел в то утро он совсем печально: его светло-русые волосы были растрепаны и измазаны какой-то дрянью, торчали в разные стороны как у панка, лицо было опухшим и заплывшим, а светло-зеленые глаза – покрасневшими. Темная спортивная куртка была вся испачкана грязью с пола автобуса, где Сергей не так давно ночевал,  а на темных потертых джинсах выделялась прожженная двухсантиметровая дыра. "Хм, я выгляжу как последний бомж с помойки. И какого черта я пешком тащился с противоположного берега? С таким внешним видом можно было выпросить деньги у прохожих. Хотя нет, это совсем уж низко, да и вообще, пить надо завязывать", -  думал Сергей, проходя оставшиеся двести метров до своего студенческого общежития. Ужаснувшись от этой мысли и докурив выпрошенную сигарету, Сергей вдруг почувствовал, что от дыма дешевого табака его начало тошнить еще сильнее, и на глазах у прохожих молодой студент выблевал содержимое своего желудка, едва успев добежать до ближайшей урны.

- Нет, в этот раз точно завяжу!

Сергей обещал себе завязать пить уже не один раз.  И чем более бесшабашной  была прошедшая пьянка, и, как следствие, чем более жутким было на следующие утро похмелье, тем более радикальными и категорическими были очередные обещания Сергея, как и многих других студентов, перестать злоупотреблять алкоголем.  Подобные обещания парень, разумеется, сдерживал вплоть до первого более-менее  приличного повода выпить. И если новое застолье оказывалось слишком веселым, все начиналось по новой.

Совершенно ясно, что Сергей никогда не был сторонником здорового образа жизни. Более того, он даже не видел смысла в соблюдении здорового образа жизни. Учащийся на третьем курсе юридической академии парень даже не имел каких-либо ясных планов на свою жизнь, и на вопросы своих немногочисленных друзей и приятелей про смысл жизни всегда отмахивался и отвечал, что живет сегодняшним днем и старается не думать о будущем.  От алкоголя и сигарет удовольствие Сергей получал тоже сомнительное, но так как считал свою жизнь скучной и бессмысленной, а также, что куда более важно в данном вопросе, проживал в студенческом общежитии, не пить он не мог.

Утерев рукавом и без того грязной куртки свои губы, Сергей направился к подъезду студенческого общежития. Пройдя мимо ворчащей старой уборщицы, подметающей у крыльца общежития бычки от сигарет и осколки стекла битых пивных бутылок,  парень открыл железные двери ставшей ему за два года проживания родным домом общаги и тихо прошел мимо КПП общежития, стараясь пройти так, чтобы его не заметила сидящая там вахтерша.

- Доброе утро, Сережа. Что у вас такое вчера тут творилось? – добрым голосом спросила Сергея вахтерша общежития.
- Да ничего особенного, тетя Таня. Ну, тихо седели и отмечали встречу с друзьями после долгих летних каникул, - слегка заминаясь, ответил Сергей.
- Ничего себе тихо! - воскликнула вахтерша, - перегар до сих пор на весь пятый этаж стоит, на тебя и на твоих друзей прошлая смена вахты  докладную написала. Ты же вроде бы тихий парень, Сережа, но зачем так-то?
- Не знаю, тетя Таня, наверное, какое-то недоразумение опять.
- Лучше зайди и реши этот вопрос с комендантшей общежития. А впрочем, она сама вас к себе на ковер собиралась вызвать.

 "Да, походу мы опять знатно накосячили. Просто так не отвертишься. Докладную даже  написали, старые ведьмы. Ну, отметили заселение с шумом, что тут такого. Еще и уборщицы, небось, на нас нажаловались, вон, сколько бутылок разбитых и прочего мусора у входа осталось. Говорил же я Тонику, не фиг бутылки было разбивать. Да еще и камеры понаставили по всей общаге, если руководство на видеозаписях увидит, что мы творили вчера, нам точно крышка. Ладно, будем выкручиваться как-нибудь".

Все еще ощущая заметное похмелье, Сергей поднялся на пятый этаж и трясущимися  руками с третьего раза просунул ключ в замочную скважину и отворил дверь своей комнаты.

Увиденная в комнате картина привела в ступор даже его, студента, повидавшего множество шумных вечеринок и самые разнообразные их последствия. От увиденного едва начавшая проходить головная боль Сергея стала только сильнее.  Комната Сергея, судя по ее состоянию, была эпицентром вчерашней вечеринки. Сергей это понял  быстро, так как стол, на котором стояло спиртное, банки с привезенными из дома солениями и прочие закуски, был наглым образом перевернут, а табуретки, обычно стоящие перед ним, лежали, как куча дров, в углу  комнаты. На полу валялись и кормили мух соленые огурцы и бутерброды с  докторской колбасой, которую Сергей вчера так любезно нарезал на кухне общежития. Пластиковые тарелки и стаканчики, чипсы, арахис и прочие снэки,  наскоро нарезанные и чрезмерно заправленные майонезом салаты, бутылки из под всевозможных напитков, коробки из под сока прочее добро было разбросано и размазано по полу  перед перевернутым столом. Почуяв легкий запах куриного бульона, Сергей понял, что перевернули даже кастрюлю с супом, часть которого они собирались оставить на утро и его бульон, перемешавшись с остатками сока, алкоголя и колы в мутную зловонную жижу, растекся по полу всей комнаты.

Взглянув на прожженный линолеум у кровати, Сергей вспомнил, что кальян, который они раскуривали вчера ночью, постигла та же участь, что и обеденный стол. "Так вот значит, как я штаны прожег", - подумал Сергей.

На кровати около стола с ноутбуком и стереосистемой  с недопитой бутылкой "Адриатики-9" в руках спал как убитый сосед Сергея по комнате.
 
- Толя! Толя! Просыпайся быстрее! – расталкивая приятеля ногой, кричал возмущенный состоянием своей комнаты Сергей, - Толя, проснись же, алканавт чертов!

От многократных пинков ногой под зад Толя начал просыпаться, слабовато понимая, где он лежит и что происходит. Как не пытался Сергей разузнать у соседа подробности происходящего накануне, Толя лишь отмахнулся, выбросил на пол недопитое пиво, пробурчал что-то невнятное, завернулся пледом и вновь уснул.
"Да, этот вообще – груз-200, не разбудишь. Знатно мы погуляли, но кто так разгромил мою комнату?! - думал Сергей и, стараясь не наступить в помойную лужу на липком полу, аккуратными шагами выбрался из комнаты, - может Кабан что-нибудь внятное расскажет.

Дверь в соседнюю комнату была не заперта. Сергей вошел туда без стука, отодвинул висящую у выхода из комнаты шторку, чудом уклонившись от использованного презерватива, упавшего откуда-то с карниза. В остальном же, комната Кабана в результате вечеринки  практически не пострадала. Кабан, по паспорту же - Алексей Солнцев, студент-экономист четвертого курса, вместе со своим другом Владиком тихо и безмятежно сидели и смотрели мультики по телевизору.

- Елки палки, вот это люди! Серега! Мы уже думали, что ты остался ночевать у Алены. Что, получилось что с ней? – медленно на отходняках произнес Кабан.
И тут Сергея осенило. Он начал вспоминать, что вечеринка, которую они затеяли, продолжалась до четырех утра и  завершилась совместным походом уцелевших ее участников на остановку около железнодорожного вокзала, где располагается магазин с круглосуточной торговлей алкоголем. После чего тусовка продолжалась уже на улице еще часа полтора. Рассказав Кабану и Владику о своих утренних скитаниях по всему Междуречинску, Сергей надеялся, что хоть ребята расскажут ему о событиях прошлой ночи.
- Ты же сам вызвался Алену и Лику провожать, да еще и с бомжом вонючим на вокзале подружился, угостив его стаканом вина. Он, счастливый, аж кланялся тебе, переполненный благодарности, - смеялись и рассказывали Сергею о его похождениях приятели.

Как ни напрягался Сергей в тот день, как ни пытался проникнуть в чертоги своей памяти и вспомнить, как и что его угораздило сесть на автобус, следующий в неведомую глушь, с утра пораньше, и спать  на заднем сидении, катаясь несколько часов напролет, все его попытки воссоздать картину происшедшего полностью были обречены на провал. Тем  более девчонки, которых  он так по-джентельменски вызвался провожать вчерашней ночью, как уже успел узнать Кабан, сами практически не помнят событий той вечеринки.

- Говорил я тебе, осторожней кури самокрутки, которые я принес. Это же натуральный продукт, мой дед на даче сам выращивает.  А ты то пил самогон, то курил мои самокрутки, то "натриком" своим закидывался, а потом еще вино распивал с бомжами. Неудивительно, что тебя так развезло и память отшибло, - улыбаясь, рассказывал Кабан Сергею.
- Ладно, черт с этим с автобусом и с этими девчонками. Но скажите мне, на кой черт надо было громить мою комнату? Эта отвратительная селедка под шубой, которую ты, Кабан, жрал весь вечер, сейчас эпично размазана у меня в комнате по двери моего шкафа! И где мой второй сосед, Тоник?
- Антоха, что ли? Да, Серый, многое ты вчера пропустил, когда уехал бороздить просторы Междуречинска. К этому кренделю пришла самая настоящая белка. И не просто белка, аж целый беличий терминатор! Началось все с безобидного швыряния салатами, закончилось же перевернутым столом. Еле успокоили его!
- Это он что, один что-ли? - не мог поверить в это Сергей.
- Ну, почти. Часть людей после моих самокруток подумала, что это очередная игра, и решила, так сказать, поддержать Антоху. Угорали ребята по полной. Аж унитаз один в толчке раздолбали.
"Блин, еще и унитаз раздолбали. Точно, хана рулю, нас выселят, теперь точно, выселят", - досадно подумал Сергей.
- А где этот патлатый дебошир-недоносок?
- В травм-пункте.
- Где?!
- В травм-пункте. Умудрился поранить ногу осколком того самого унитаза, весь коридор окропил своей кровью. Хорошо, что уборщица утром подумала, что это мы вино разлили, а то бы ментов еще вызвала. Мы перевязали ему ногу, отвели в травм-пункт, ему сейчас там рану зашивают.
- Да и черт с ним, мозги бы лучше ему зашили! Или от алкашки закодировали, - усмехнулся Сергей, попивая ароматный зеленый чай, заваренный Кабаном, постепенно приходя в себя.

Посмотрев на себя в зеркало еще раз, Сергей понял, что так дело не пойдет, и лучше бы ему привести себя в порядок. Вернувшись в свою комнату, стараясь не вдыхать кислый тошнотворный запах разлагающихся на полу помоев, Сергей переоделся, и, захватив шампунь и полотенце, пошел в душ на первый этаж общежития. Хорошенько вымыв шампунем слипшиеся от грязи волосы и тело, Сергей еще почти целый час стоял под приятным душем, получая удовольствие от обливающей его с головы до ног успокаивающей теплой воды.

"Вот, очередная безумная попойка миновала. И зачем я согласился в этом участвовать? Что же  такое особенное кроется в этом самом пьяном блаженном состоянии, достичь которого мы так пытались вчерашней ночью? Нирвана что ли? Убиваем себя, и это называем радостями жизни, зная, что будем умирать на следующее утро? Пьем за светлое будущее, говорим о своих грандиозных планах, о самых заветных мечтах, а живем как свиньи. И умрем, наверное, тоже как свиньи. Зачем же мы тогда живем? Генетический мусор, отравляющий нашу обреченную планету. И как же мы, современные люди, до сих пор сохранили веру в то, что Бог сотворил нас по своему образу и подобию? Нет, все-таки Ницше был прав".

Сергей завершил свои размышления, местами такие же тяжелые, как его сегодняшнее похмелье, освежающим холодным душем, в надежде, что  леденящая вода окончательно приведет его в чувства. Смахнув рукой со своего полотенца огромного таракана, которых в общежитии обитало немало, Сергей вытерся и, почувствовав небольшой прилив свежести, отправился обратно в свою комнату.

Поднявшись наверх, Сергей побрился и почистил зубы, и, отмыв заляпанный остатками крабового салата зеленый пластиковый тазик, принялся стирать в умывальной комнате пострадавшие в процессе вчерашнего торжества и его последствий спортивную куртку, брюки и футболку.  Развесив свои постиранные вещи сушиться и смахнув с белого подоконника умывальной комнаты пепел от выкуренных вчерашней ночью сигарет,  Сергей поборол страх и решился все-таки взяться за уборку своей комнаты,  ставшей против его воли эпицентром студенческого хаоса.

Вернувшись в комнату, Сергей обнаружил в ней Толю, сидящего на кровати и приложившего бутылку с частично выпитой спасительной минералкой к своей разрывающейся голове, и Антоху, старательно собирающего совком с пола в ведро лужу той адской кислотной жижи, которая стеклась со всевозможных емкостей на пол после вчерашнего Антоновского пьяного дебоша. Нога у Антона, Тоника, как его по-дружески называл Сергей и другие обитатели общежития, была перевязана несколькими слоями бинта, а  на левой стороне лба у него ярко красовалась огромная посиневшая шишка, набитая им вчера об один из дверных косяков любимой общаги. Настроение у Тоника было подавленное, поэтому Сергей, успокоившийся после принятия контрастного душа, ничего не сказал приятелю по поводу произошедшего.  В целом, и  говорить было без толку, Тоник все равно никогда ничего не помнит, да и таких белок ловит далеко не в первый раз.

"Слава богу, что пальцы у всех на месте, а не как на том новоселье, про которое мне рассказывал Толя", - смотря на перевязанную ногу Антона,  подумал Сергей.
Когда парково-хозяйственные работы в комнате были в самом разгаре, на весь коридор общежития прозвучал сигнал, обычно предшествующий какому-нибудь важному объявлению от администрации общежития.

-  Солнцев Алексей, Чернышевский Сергей, Лопатин Антон, срочно спуститесь к коменданту общежития! – по всем динамикам в коридоре прозвучал голос вахтерши тети Тани.
- Ну все, нам кранты, - почти одновременно сказали все вызванные к коменданту студенты.
Спускаясь на первый этаж, парни шепотом обсуждали, как же им лучше обставить ситуацию перед комендантшей, чтобы не лишиться места жительства, а главное - места для совместного веселого времяпровождения в своей любимой общаге.
- Я, ребята, конечно все понимаю, но это уже переходит всякие границы! Я уже столько лет заведую этим общежитием, привыкла ко многим вашим залетам. Ладно, вы курите в туалетах, ладно вы иногда  организуете тут свои попойки, ладно, вы тут подпольное казино устраиваете с пивом и покером в классе на первом этаже общежития. Да, я давно уже об этом знаю. Но что было вчера?! Я понимаю, рады встрече, давно не виделись все, но погромы устраивать зачем? -  не столько гневным, сколько раздосадованным голосом спросила Галина Сергеевна, в первый день вышедшая из отпуска заведующая общежитием.
- Мы уже все убираем, Галина Сергеевна, - направив взгляд в пол, ответили ребята.
- Да вы всегда тут у меня убираете! Битые бутылки за вас собирает уборщица, разломанный унитаз будет ремонтировать сантехник Михалыч, а выговоры от руководства Академии получаю из-за вас я! Совесть хоть имейте, мне уже шестьдесят шесть лет, я уже год, как на пенсии должна быть. А вы тут… Цветы на клумбе вытоптали. Да и черт с ними, с битыми бутылками и вытоптанными цветами, но елку молодую во дворе зачем сломали? Она чем вам не угодила?

"Понятно теперь, почему у меня все руки в смоле и исцарапаны", - улыбнувшись, вспомнил Антон.

"Понятно, откуда у Кабана фотография, где у Тоника весь рот забит еловыми иголками", - еле сдерживая смех, подумал Сергей.

- Ах, вам еще смешно! Со всех троих – письменная объяснительная на имя декана Академии! - теперь уже гневным голосом произнесла Галина Сергеевна, - пошли вон отсюда!
- Да, вляпались мы по самое горло, - произнес Кабан на выходе из кабинета заведующей, -  надо решать вопрос, не то выселят, а при плохом раскладе еще и из Академии вышвырнут.

Объяснительная была написана парнями после часа кропотливых стараний. Коллективным решением студентов было принято, что вину за разбитый унитаз целесообразным будет тактично свалить на студентов-магистров, которые в начале августа очень бурно отмечали выпуск из любимой Академии, пока комендантша общежития отдыхала в Крыму в отпуске. К тому же вопрос с заменой унитаза, новый экземпляр которого давно пылился на складе, они решили, тем более что сантехник Михалыч был только рад заменить его за обещанные ему студентами три бутылки водки. Даже елку Антоха и Сергей небольшую нашли и, беспардонно выкопав последнюю на новой аллее парка "Соколенок", заботливо посадили её на место уничтоженной пьяным Антохой молодой ели. Кабан же в этот момент выкапывал цветочки на набережной у Черкасского моста, чтобы восстановить цветочные клумбы у общежития. Говорит, еле от коммунальщиков убежал в итоге.
Но главным гарантом сохранности жилья у студентов стало не восстановление уничтоженного имущества, и даже не грамотно написанная объяснительная, а дорогостоящее негласное приложение к ней. Приложение было оформлено в виде множества "санкционных" деликатесов, купленных в ближайшем супермаркете.  Насыщенный вкус "контрабандных" продуктов, изготовленных в темном подвале где-нибудь на левом берегу Междуречинска, заставил добрую в душе комендантшу сделать вид, что она поверила в наглую ложь, написанную в объяснительной и разорвать докладную записку на глазах у студентов.

Студенты поняли, что они прощены, и решили данное дело отметить парой-тройкой бутылок пива и партией в покер, в который они играли до самого позднего вечера.



Глава 2. AlmaMater.


Теплая осень 762 года Римской эры . Никто и ничто не может остановить полчища кровожадных германцев, бесстрашные орды которых словно чума опустошают северные земли великой Римской Империи. Редкий римский легион сможет выстоять против упорного натиска кровожадных варваров, пришедших из бескрайних лесов сурового Севера. А тем немногим легионерам, которым удастся уцелеть в этой заведомо проигранной войне, до самой смерти будут сниться ее смертоносные сражения в ночных кошмарах…

Луций Дисмас был молодым новобранцем шестого Легиона "Германика", но суровая дисциплина римской армии сделала из него храброго и умелого легионера, который, несмотря на свой юный возраст, был готов выполнить любое, даже самое опасное задание во имя чести и процветания Рима. Мечтающий о военных подвигах и о славе римский юноша даже не подозревал, что в тот злополучный сентябрьский день он вместе со своим контубернием , осуществляя разведку непролазных северных лесов, угодит прямиком в засаду германских лесных охотников, и вместе со своими соратниками окажется в плену у неприятеля.

Когорта римских легионеров, в интересах которой проводил разведку Дисмас со своими соратниками, расположилась в лагере на окраине дикого Тевтобургского леса. Легионеры, изнывая от усталости, но мужественно перенося все тяготы и лишения своей почетной службы, часами напролет рыли траншеи и огораживали свой лагерь земляными насыпями и частоколом в смутной надежде на то, что эти сооруженные на скорую руку укрепления помогут им выстоять против многочисленных отрядов варваров, истребляющих всех на своем пути.

Дозорные на вышке разожгли сигнальные костры и начали заунывно дуть в деревянные горны: из-за деревьев окраины леса показались первые силуэты воителей неприятеля. Римские легионеры готовились к тяжелому, возможно, их последнему бою.
Вооруженные копьями, топорами или мечами, держащие в руках продолговатые восьмиугольные деревянные щиты, расписанные яркими боевыми узорами, светловолосые крепкие германские мужи, презирающие доспехи и воюющие зачастую с голым торсом,  готовились к яростной схватке с ненавистными им римлянами. Десятки варварских воинов с длинными, едва прикрытыми крылатыми шлемами волосами, вышли на опушку, готовились к нападению на лагерь неприятеля. Барабаны варваров, гремящие на всю округу, внезапно смолкли, а ряды германских воинов расступились. В окружении телохранителя и несущего знамя в виде красно-белого дракона аквилифера , из толпы своих воинов вышел бесстрашный молодой германский вождь Арминий.

- Мои храбрые воины! Гордые дети светлых северных богов! Пробил тот час, которого наш великий народ так ждал! Наш подлый враг, как последний трус, укрылся за стенами лагеря, но мечи наших храбрых воинов сравняют его с землей! Время выступить против тех, кто поработил нас! Во славу Тура и Вотана , сотрем же грязное племя красных гребней с лица нашей священной земли, и бросим их останки на съедение кошмарным волкам - детям Фенрира!  - воодушевляя своих воинов, яростно произнес молодой вождь. И племя германцев встретило напутствие своего вождя дикими криками, приводящими в ужас даже самых закаленных в боях римских легионеров.
- Прекратить панику! - подбадривая своих солдат, говорил командующий обороной лагеря центурион Марк Флавий, - мы, храбрые воины Рима, нам неведомы поражения! Кого вы перепугались, как кролики? Это же варвары, дикари в звериных шкурах! Пусть только попробуют пойти войной на нас, мы дадим им такой отпор, что их тела останутся на съедение воронью, а души отправятся вместе с их дикарскими богами прямиком в Тартар!

Однако центурион Марк Флавий недооценил смекалку презираемых им варваров. Толпа германцев вновь стала расступаться, и вооруженные германские воины начали выталкивать вперед, одногоза другим, пленных римских легионеров, подгоняя их ударами дубинок и слегка покалывая их спины своими копьями. Среди выведенных пленников был и Дисмас, обезоруженный и награжденный германцами кровавым подбоем.
У римских легионеров глаза начали наливаться кровью лишь от одной мысли, что их товарищи и соратники, с которыми они вместе преодолели множество тягот и невзгод суровой армейской службы и ели похлебку из одного котла, были пленены безжалостными дикарями. Однако выдвигаться из лагеря на помощь товарищам ситуация не позволяла: спасение нескольких пленников могло обернуться гибелью десятков римских солдат.

Осознав, что выманить "красных гребней" из укрепленного лагеря демонстрацией пленников не удалось, двое германских мечников приволокли к остальным пленникам пожилого человека, бело-пурпурная туника которого была вся вывалена в грязи. Центурион Марк Флавий быстро узнал пожилого пленника. Им оказался плененный и связанный по рукам римский прокуратор Тевтобургской провинции, давний знакомый центуриона.

Марк Флавий все еще продолжал надеяться, что германцы потребуют выкуп за знатного пленника, и боя удастся избежать, но неприятель даже не пытался отправить посыльных для переговоров. Увиденное чуть позже разрушило надежду центуриона на мирный исход окончательно: к пленникам вышел разукрашенный в боевой окрас германский друид и схватил за голову одного из пленных легионеров. Пленников ждала позорная демонстративная казнь.

Первым пленником, которого настигла ужасная участь, стал легионер-новобранец Луций Дисмас. Едва сдерживая слезы, потеряв всякую надежду на спасение, молодой воин все же не унизился до того, чтобы просить пощады у варваров, и не проронил ни слова, когда тупой каменный нож германского друида начал перерезать его беззащитное горло.

Когда друид поднял отрезанную  голову несчастного юноши перед германским воинством, опьяненные пролитой кровью варвары начали вновь бить в барабаны, оглашая округу их громом и дикими криками.
Римские легионеры, так и не рискнувшие выйти из лагеря, пришли в неистовую ярость, желая слиться в атаке с убийцами своего молодого соратника. Гнев их, ровно, как и ужас, только усилился, когда голова казненного  легионера, насаженная на дротик, под яростные вопли германцев была заброшена в римский лагерь выстрелом из трофейного римского скорпиона.

Остальные пленники, осознавая, какая страшная их ждет участь, воспользовавшись временным замешательством варваров, разум которых затуманило зрелище ритуальной казни, принялись бежать со всех ног в сторону римского лагеря, надеясь спасти свои жизни. Разъяренные германцы, хоть и дали пленникам небольшую фору,  ринулись вслед за ними.

- Они не добегут до лагеря, враг их нагонит, первая центурия , во славу Марса, в атаку! - скомандовал центурион Марк Флавий,  и озлобленные римские легионеры аккуратным строем выбежали из лагеря навстречу врагу. Атакующих легионеров германцы встретили градом стрел, дротиков  и камней.
- Testudinem formate! - громким голосом дал команду лично возглавивший вылазку центурион Марк Флавий, и атакующие в первой шеренге римские легионеры, сплотив ряды, сдвинули свои щиты нерушимой стеной, а оставшиеся их товарищи прикрыли щитами спины и головы. И, пока уцелевшие пленники добегали до своего лагеря, построившиеся черепахой и одержимые местью римские воины, столкнулись в рукопашной схватке с неприятелем, безжалостно тесня толпу слабозащищенных германцев.

Когда из густых зарослей кустарника показались хорошо вооруженные полчища германцев с волчьими головами , чей один только вид пробирал до костей похлеще, чем леденящий кровь северный ветер, и стремительно бросились атаковать римские порядки с левого фланга, центурион понял, что его приказ о вылазке и контратаке был роковой ошибкой. Римляне, ошеломленные атакой "волчьих голов", падали на землю замертво один за другим, и уцелевшие легионеры, выстроившись квадратом и защищаясь от вражеских ударов,  начали отступать в сторону своих укреплений.
Лишь половина контратакующей центурии легионеров сумела спастись, укрывшись за траншеями и частоколом своего лагеря. Потрясенные потерями, римские легионеры с трудом, но все же отстояли лагерь, когда подожгли облитые смолой и усеянные частоколом склоны защитных насыпей.  Неудачный штурм лагеря вынудил  германцев отступить обратно в свои дикие и опасные леса, куда еще не ступала нога ни одного римского легионера, оставив позади поле брани, усеянное телами павших врагов и соратников…

Сергей, хоть и никогда особо не увлекался историей, смотрел на происходящий бой с заметным трепетом, так и до конца не определившись, на чьей стороне битвы были его симпатии.

"С одной стороны, гордые римские легионеры, настоящая элита, нация, которой на протяжении веков судьбой было предначертано править миром. С другой стороны -  бесстрашные и безумные германцы, громящие все на своем пути во имя своих богов и своей свободы. И те, и другие, истинные арийцы, люди, вошедшие в историю. Воины, о которых слагали легенды. Вот это были раньше люди, не то, что сейчас, ходячие мешки второсортного биоматериала", - погрузился в раздумья Сергей, стоящий в толпе горячо аплодирующих зрителей военно-исторической реконструкции.

Когда аплодисменты утихли и осмотревшие "поле боя" пиротехники дали добро зрителям подойти и сфотографироваться с "воскресшими" воинами Древнего Рима и варварами германских племен, Сергей уже медленно протискивался сквозь толпу многочисленных восторженных зрителей, направляясь в сторону  "римского лагеря". Обойдя все еще тлеющие после "боя" затушенные из огнетушителей римские укрепления, Сергей подошел к небольшой группе римских легионеров, вскинув правую руку в виде римского салюта.

- Здорово, Серега. Ты все-таки решил прийти и посмотреть, - обратился к Сергею тот самый Дисмас, восковая реплика головы которого была запущена в римский лагерь из античной метательной машины. Тот самый легионер-новобранец древнеримской армии Луций Дисмас из начала первого века нашей эры в веке двадцать первом был простым пареньком из Междуречинска, другом и одногруппником Сергея Димой Шубенко.
- Хороший рекон, мне он действительно понравился, - сказал Сергей Диме, пожав за предплечье его вымазанную искусственной кровью руку, - а чего это ты вдруг решил  участвовать в воссоздании античных сражений? Помню, ты несколько лет назад играл солдата Вермахта?
- Немецких солдат времен Второй Мировой я перестал играть еще полтора года назад, когда после произошедшего в подмосковной школе случая законом ввели обязательное лицензирование холостого оружия. К тому же, отдел "Э" начал активно штрафовать реконструкторов армии рейха  за немецкую символику. Денег, чтобы платить за лицензию и оплачивать штрафы, у меня нет, вот и решил нацепить доспехи римского легионера, - улыбаясь, ответил Дима, - с другой стороны, это новые впечатления, тем более что античной историей я интересуюсь очень давно.
- А жаль, я бы в той форме прям на пары  бы гонял. Ха! Я даже чувствую, что в прошлой жизни я был арийским солдатом немецкой армии, - мечтая и злобно улыбаясь, ответил другу Сергей.

Друзья еще долго обсуждали минувшую военно-историческую реконструкцию, пока их не пригласил к импровизированному столу уже поддатый римский легионер, держащий в одной руке кружку пенящегося "древнегерманского"  эля, а другой рукой обнимающий за тонкую талию молодую "северную воительницу".

Несмотря на то, что празднование победы в "римском лагере" было в самом разгаре, и в ход пошел уже не древнеримский, а самый настоящий русский самогон, ребята, отведав пару кружек прохладного эля, решили, что им пора уходить, и направились к выходу из Междуречинского военно-исторического парка.

- Здравствуйте, Василий Петрович, - поздоровался Сергей с дедом Дмитрия, который ждал внука, покуривая папиросу в своей старенькой красной четверке на парковке около парка. Сергей тоже решил закурить сигарету, и, пуская в воздух клубы табачного дыма, ждал, пока Дима переоденется и уложит в багажник четверки древнеримское снаряжение.

Вежливо отказавшись от приглашения зайти к Диме домой на чай, Сергей попросил высадить его у парка "Соколенок" и, купив в магазине еще пару бутылок "Адриатики-9", пошел отдыхать к себе в общежитие, где студенты в очередной раз собирались праздновать завтрашнее начало нового учебного года.

Первого сентября Сергей с самого утра был не в настроении. Мало того, что ему предстояло идти на какое-то  обязательное собрание в Юридической Академии, так он еще и разбил дисплей своего  смартфона,  швырнув его в стену в тщетной попытке вырубить надоедливый будильник. Под порогом двери, куда отлетел все еще играющий режущую слух мелодию будильника гаджет, валялись вчерашние пустые пивные бутылки. Спустившийся на первый этаж студент обнаружил, что душевая общежития была заперта на старый висячий замок, из-за того, что, как назло, санитарный день выпал именно на первое сентябрьское утро. Проклиная все сущее, Сергей поднялся обратно наверх и второпях умылся в умывальной комнате, пытаясь  прилизать влажными руками свои взъерошенные светлые волосы.
 
Допивая на ходу стаканчик приторного растворимого кофе три-в-одном, Сергей надел красную клетчатую рубашку поверх белой футболки, закинул на плечо оставшийся еще со школьных времен черно-синий рюкзак с тетрадями и всякой канцелярщиной и, заперев дверь своей комнаты, отправился на первые в новом учебном году занятия в Академии.

Погода в день знаний стояла отличная. С самого утра светило яркое, еще летнее солнце, и веселые первоклассники торопились со своими родителями на школьную линейку, держа в руках букеты самых разнообразных цветов. А ученики классов постарше только рады были по пути в школу поиграть в догонялки с друзьями-одноклассниками, которых не видели почти три месяца летних каникул. Единственные мрачные лица в тот ясный день были у толпящихся в переполненных автобусах представителей офисного планктона. И у Сергея, быстрым шагом идущего на занятия по одной из центральных улиц города.
 
"Радуйтесь,  пока можете, гребаные личинки. Повзрослев, еще успеете узнать, что такое жизнь", - глядя на радостных школьников, подумал Сергей, и рука его сама потянулась в нагрудный карман  рубашки за ароматизированной сигаретой.
Прослушивая самые мрачные композиции хард-рок группы "Вольфенштайн", Сергей дошел до места совей учебы и, выбросив недокуренную сигарету прямиком в фонтан во внутреннем дворике, парень миновал КПП и поднялся на лифте на седьмой этаж, следуя в актовый зал Академии. У входа в актовый зал Сергей встретил Диму Шубенко.

- Давай быстрее, там уже декан выступает, пошли, аккуратно протиснемся на задние ряды, - тихо сказал Дима, - и где ты так долго ходил? Я, например, не люблю опаздывать…
- А я вообще ненавижу ходить сюда, - перебил друга Сергей, - и зачем я должен слушать очередные наставления, которые все из года в год  внимательно слушают, но все равно никогда к ним не прислушиваются?

По вопросительным взглядам своих однокурсников Сергей понял, что сказал последнюю фразу немного громче, чем следовало бы, и часть присутствующих в зале, в том числе и преподавателей, ее услышала.  Но, быстро махнув на это рукой, Сергей протиснулся вместе с другом к свободным местам на заднем ряду актового зала, случайно отдавив в процессе пару ботинок сидящих в том же ряду студентов.
Слушать долгое выступление декана Юридической Академии, видного деятеля отечественной правовой науки профессора Стародворцева, посвятившего всю свою жизнь изучению юриспруденции, что Сергею, что Диме было крайне скучно. Сергей понял, что пришел на это собрание совершенно зря, как только узнал, что проверять по спискам присутствие студентов на данном мероприятии никто не собирается. Тем временем, декан долго и увлеченно рассказывал студентам, что наконец-то Федеральное Собрание приняло к рассмотрению его законопроект "О юрисдикционных процедурах", а большинство сидящих в первых рядах студентов также долго и увлеченно пытались скорчить такое выражение лица, что будто бы им это достижение своего декана и вправду интересно.

Завершив свое более чем часовое, и чуть менее чем полностью состоящее из воды выступление, поздравив студентов с началом нового учебного года, профессор Стародворцев представил студентам  нового сотрудника Академии, которым оказался заместитель декана по политической работе Петр Петрович Жаров, бывший сотрудник губернского управления Росинтернетнадзора и куратор первого в Междуречинске отделения кибер-полиции.

Выступление нового политического работника Академии, полностью посвященное вопросам патриотического воспитания подрастающей молодежи и вреду свободного медиа-пространства, должно было бы по многим признакам вызвать лишь негодование у молодых студентов, которым несколько лет напролет вещают с академических трибун, что права и свободы человека у нас в стране - высшая ценность. А среди таких прав есть и право на свободу информации. Но студенты были настолько утомлены речью этого нудного, серого и злобного человека, что большая часть актового зала давно уже клевала носом к концу его сорокаминутного выступления.


- Мало того, что эти бюрократы сажают людей за репосты и сделали платными социальные сети, так еще они мне смеют указывать, что я должен смотреть в интернете, а что не должен, - сетовал выходящий из актового зала молодой преподаватель криминологической баллистики.

Обещая себе никогда больше не посещать подобные собрания, Сергей спустился на первый этаж, где пытался прогнать сон, выпив стакан крепкого кофе. Решив, что первые семинарские занятия в году будут вводными, и его группу, скорее всего, с них отпустят, Сергей уговорил Диму свалить из академии пораньше, чтобы успеть на комплексные обеды в ближайшую закусочную, и, вняв доводам друга, Дима все-таки согласился.

Медленно доедая вишневый чизкейк, подаваемый к чаю в "Адмиральском Трактире", студенты сидели за столом в полупустом заведении, где по вечерам обычно собираются веселые шумные компании за кружечкой пива, и общались на самые разные темы. То об учебе, то об отдыхе, то о жизни в целом.

- Димон, давай к нам в общагу, попьем пивка, как в старые добрые времена. Сегодня как раз вахтерша нормальная внизу, я договорюсь, чтобы тебя на пару часов пропустили, - на выходе из забегаловки предложил Сергей.
- Я бы с радостью, только вот готовиться к пересдаче надо, много вопросов осталось, а преподаватель по трудовому надзору меня и без того недолюбливает, валит по жесткому, - раздосадовано ответил Дима, и улыбнувшись, заверил друга, что как только разделается со своим хвостом,  принесет на дегустацию завалявшуюся у него дома бутылку дедовской вишневой настойки.

Пожелав удачи однокурснику, Сергей закурил сигарету и  медленно двинулся в сторону общежития. "И почему Димку так невзлюбил этот лысый урод-преподаватель? Видит же, что с парня содрать нечего, а все равно заваливал на каждой паре, а теперь валит и на каждой пересдаче. Или властью своей упивается? Тут не разберешь… А еще так предмет свой превозносит, этот "трудовой надзор". Сущая ересь! Где было его доблестное надзорное ведомство, когда мой отец погиб на стройке от обвала лифтовой шахты? Эти дармоеды в голубеньких рубашках даже не добились выплаты достойной компенсации нашей семье! А он про трудовой надзор нам лапшу на уши вешает. Проломить бы кирпичом его лысую голову! А еще и отпуск мой на днях заканчивается", - нахмурив брови, возмущался Сергей, возвращаясь обратно в общежитие.

Вернувшись в общежитие, Сергей перекусил лапшой быстрого приготовления, запив ее сладким чаем, и провел несколько часов, играя в компьютерные игры. Проиграв несколько каток в DOCA-II, Сергей с удовольствием рассматривал свежевыложенные фотографии Ксюши, своей возлюбленной, в "Фотограмме".  Ксюша, загоревшая за месяц пребывания в Турции симпатичная блондинка, на этих фото красовалась в ярко-алом, едва прикрывающем ее грудь купальнике, на фоне чарующего взгляд морского заката.
"Поскорей бы ты вернулась ко мне, мой зайчик, мне так с тобой было приятно. Я скучаю", - прокомментировал Сергей одну из фотографий своей девушки, вспоминая прекрасные мгновения проведенной ими первой совместной ночи.

Романтические воспоминания Сергея, при ярком содействии острой говяжьей лапши быстрого приготовления, вызвали у молодого парня легкую изжогу, и Сергей, увидев на часах время "19:36", твердо решил, что пришло самое время залить переживания о светлой любви доброй порцией светлого пшеничного пива. Накинув на себя отстиранную от автобусной грязи спортивную куртку и надев на ноги рваные общажные тапочки, Сергей направился в сторону рядом находящегося магазина спиртных напитков "Темное и Светлое".

Популярный среди студентов Юридической Академии магазин "Темное и Светлое" находился как раз в ста метрах от студенческого общежития. Сергей, как вы могли уже догадаться, бегал в этот ликероводочный магазин чуть ли не регулярно. Однако парень так и не смог привыкнуть к тому, что вместо красивых деревянных стеллажей, доверху заставленных разноцветной стеклотарой с самым разнообразным хмельным содержимым, взгляду покупателей этого поистине народного магазина теперь открывались лишь строгие и невзрачные серые боксы, скрывающие заветный алкоголь от глаз покупателей. Проклиная лицемерные законодательные нововведения о запрете открытой продажи алкогольной продукции, Сергей попросил продавца в фиолетово-черной рубашке приоткрыть ему контейнер  со светлым пивом. Продавец, тоже недовольный новыми правилами, создавшими ему постоянную лишнюю работу, проверив паспорт Сергея, приподнял наверх лязгающую серую дверцу. Не обнаружив своего любимого пшеничного пива, парень взял с полки пару бутылок ядовито-зеленого коктейля "Гейзер Джин-тоник" и встал в длинную очередь к кассе на выходе из магазина.

Очередь на кассе "Темного и Светлого" представляла собой общую картину среднего покупателя любой точки по продаже дешевого алкоголя в нашей необъятной стране. В таких очередях можно было встретить  и веселых студентов, решивших отметить окончание очередного учебного дня или удачную пересдачу экзамена одним из своих товарищей, и влюбленную парочку, прикупившую бутылочку красного полусладкого для романтического ужина, и уставших работяг, с нетерпением ждущих вечерний матч по футболу, запасающихся пивом и чипсами, и самых настоящих запойных алкоголиков с прочими отбросами общества.  Один из таких маргинальных персонажей как раз стоял в длинной очереди на кассу прямо перед Сергеем, который уже продвинулся в этой очереди почти к финишной прямой. Сергей думал, что данный нелицеприятный персонаж быстро расплатится за приобретенную бутылку самой дешевой паленой водки, и он,  наконец, сможет оплатить свой товар и насладиться "Гейзером" в общаге. Но у местного люмпена внезапно появились свои, немного иные планы относительно происходящего. Расплачиваясь на кассе, покупатель был очень сильно разгневан тем фактом, что его любимая дешевая водка в очередной раз подорожала, а непутевые продавцы торговой точки не успели переклеить соответствующий ценник. Привел такой расклад, как обычно в подобных случаях и бывает, к скандалу, ставшему причиной задержки всей очереди.

Сергей сначала даже с любопытством наблюдал за происходящим на его глазах представлением, виновником которого стал сорокапятилетний маргинал. Пепельно-седые волосы недовольного покупателя были подстрижены почти на лысо, а лицо его было сизым и опухшим от чрезмерного курения и пьянства. Остекленевшие глаза были настолько отравленными низкопробным этилом, что их взгляд казался мутным, а белок, усеянный полопавшимися красными капиллярами, имел серо-желтоватые оттенки. Зубы у виновника скандала, по всей видимости, сохранились, и то не в полном составе, лишь благодаря перманентной заспиртованности его организма. Серо-коричневая, насквозь пропитанная грязью и потом рубаха была полностью расстегнута, открывая взору окружающих волосатую грудь и раздутый до невероятных размеров  пивной живот дебошира, на котором почти параллельно земле лежал золотой православный крест на цепочке, каким-то чудом еще не пропитый и не утерянный владельцем во время очередного запоя.

"Вот это, блин, брюхо. Этот мужик наверняка свои причиндалы в последний раз видел еще при Ельцине! Таких только и корми блинами с лопаты", - подумал Сергей, тем не менее, простой очереди по вине недовольного дебошира, начинающего ругаться все громче и громче, парню порядком успел надоесть.

- Слышь, мужик, угомонись уже, очередь из-за тебя вся стоит! - гневно сказал дебоширу Сергей.
- Еще ты, сопляк мелкий, будешь мне указывать, да идите вы все к черту! - прокричал своим осипшим от частых запоев голосом разъяренный покупатель, после чего, забрав с собой так и полностью не оплаченную бутылку подорожавшей водки, удалился из магазина, сильно оттолкнув Сергея в  витрину с закусками под пиво. Кассирша и продавец, рассудительно решив, что собственное здоровье для них важнее, чем недоплаченные тридцать рублей в кассу магазина, не стали преследовать ушедшего клиента, оплатив недостающую сумму за свой счет.
- Чтоб ты сдох, сволочь! - поднимаясь, в спину обидчику выкрикнул Сергей, после чего наконец-то оплатил свою покупку, еще раз показав паспорт кассиру по настоятельной просьбе последнего.

Поднимаясь наверх в общежитие, Сергей ключом от комнатной двери пытался отодрать с бутылки "Гейзера" наклейку от Минздрава, предупреждающую о наступлении импотенции в результате чрезмерного употребления продукта с демонстрацией соответствующих картинок.  Отперев дверь комнаты, Сергей обнаружил, что его соседей опять нет дома.

"Неужели снова бухают", - подумал Сергей, и отправился искать приятелей по другим комнатам общежития.

Дверь Кабана, как обычно, была не заперта. Отворив ее, Сергей застал своего соседа Тоника  полностью разукрашенным красно-сине-пурпурными порошками на фестивале красок,  молча играющим в свою любимую игру в жанре "фэнтези", в которой Тоник играл за ночного эльфа двадцать первого уровня, такого же разноцветного и длинноволосого, как он сам. Кабан же, чьей инициативой и был поход на фестиваль, спал еще более разукрашенный и еще более пьяный, чем Тоник, в обнимку с какой-то молодой рыжей девчонкой. В пепельнице около Кабановской кровати лежало несколько недокуренных, так нахваливаемых Кабаном самокруток.

  Мерзко лающий, миниатюрный, больше похожий на побритую крысу песик новой подруги Кабана тем временем вовсю резвился посреди комнаты, растаскивая по полу тетради одного из студентов и периодически пытаясь совокупиться со скомканным ярко-желтым свитером, который Кабан, раздеваясь в порыве страсти, выбросил прямиком на пол.

- Мы тебя тоже хотели позвать на фестиваль, мы там таких девчонок клеили, мог бы сходить с нами, твоя загорающая на далеких пляжах подружка все равно бы ничего  не узнала, - посмеиваясь над соседом, сказал Антон Сергею, - но ты ж у нас типа верный,  наяриваешь по ночам на фотки своей принцессы в Фотограмме, пока она по полной отрывается в Анталии, - продолжая ухмыляться, произнес Антон.
- Иди ты к черту, Тоник! – сквозь зубы сказал Сергей, - сам то вообще без баб сидишь, только елки и унитазы ломаешь!
Антон такое обвинение воспринял как шутку, отчасти даже, как повод для гордости, а Сергей молча удалился в свою комнату, где еще несколько часов пролежал в наушниках, слушая новый альбом группы "Грязная Элли", медленно попивая только что купленный "Гейзер".

"Поскорей бы ты вернулась, Ксюша, мне так здесь все без тебя осточертело! Как жаль, что я не могу сейчас прогуляться по морскому побережью с тобой", - мечтая о встрече с возлюбленной в своих снах, Сергей уснул в обнимку с подушкой и бутылкой недопитого газированного коктейля.



Глава 3. Горящий сентябрь мимо мчащейся молодости.


Запись в личном дневнике Сергея Чернышевского
От 9 сентября  2023 года.

"И вновь сижу я в это пасмурное сентябрьское утро в лекционной аудитории уже успевшей мне надоесть Юридической Академии. Рабочая смена, да будь она не ладна, вчера выдалась тяжелой. Освободившись от гребанной работы, я не удержался и решил в очередной раз сбегать в "Темное и Светлое", но денег хватило  только на коробку самого дешевого красного вина, которое больше напоминало скисший вишневый компот со спиртом. Выпивать его целиком в одиночку, что я и благополучно сделал вчера около полуночи на лавочке в "Соколенке",  любуясь звездами и вспоминая о Ксюше, было не очень хорошей идеей. Теперь я сижу на печальной лекции, преподавательница несет из-за кафедры очередную ерунду про какие-то там правовые проблемы перемещения простых и переводных векселей через таможенную границу Евразийской Конфедерации или что-то типа того, но мне, в целом, плевать. Мало того, что от лекции жестко клонит в сон, так еще и сушняк с утра замучил! И пил то я всего то ничего. Проклятая бормотуха, а не вино!

Недавно узнал, что староста наша, рыжая бестия, сдала с потрохами меня, Димку и еще нескольких пацанов преподавательнице по "Пограничному регулированию", когда мы решили положить болт на ее лекцию и пошли обедать в столовую на прошлой неделе. Кругом одни стукачи, никому уже нельзя верить. Так и преподавательница тоже молодец, теперь постоянно проводит переклички, на каждой, блин, лекции! А надо ли мне стабильно раз в неделю слушать, как она купила себе новую шубу из какого-то ишачьего меха в своем любимом Маракеше три года назад? Сижу опять и залипаю!

И что меня заставило поступить учиться в Академию? Еще на втором курсе я окончательно понял, что мне абсолютно фиолетово на юриспруденцию, теперь же некоторые предметы меня  просто бесят. Когда я поступал сюда два года назад, я думал, что найду здесь ту самую заветную справедливость, которой мне так не хватало на протяжении всей моей жизни.  А один из преподавателей на первом курсе сказал нам прямо, что в нашей Юридической Академии ее нет и подавно. Я сначала не соглашался с ним, пытался верить, что это не так, но в конце у меня не осталось сил себя обманывать. Это так!  И с каждым годом изучения права я все больше и больше в нем разочаровываюсь…

Брат Вадим, окончивший эту академию уже почти 8 лет назад, тоже подвел меня советами, стоит ли мне здесь учиться. Сам отучился здесь столько лет, а по профессии ни дня не проработал. Говорит, мол, Академия дала ему хороший жизненный опыт, веселое студенчество и хороших друзей.Черт его знает, прав он или нет! У него то хоть группа была хорошая. Не то, что моя, блин, сборище мажоров и чиновничьих щенков, которые возомнили о себе, что они высшее общество! А сами ценят лишь брендовые шмотки и дорогие телефоны с логотипом «Pineapple». Накупили себе их, и ходят на понтах. Да обычный китайский рабочий, который их собирает, их  домой с завода мешками тащит!  Всюду лицемерие и предательство, а белыми воронами в группе сделали меня, Димку и, отчасти, Максона. Пластмассовый погибающий мир, где бездари рулят биомусором, угнетая и подавляя достойных людей! Была бы моя воля, я бы перевернул этот фальшивый мир к чертовой матери…"

* * *


Не успел Сергей дописать последнее предложение в своем дневнике, как пара подошла к долгожданному студентами концу и прозвенел звонок на небольшую перемену. Сергей, радуясь, что сможет, наконец, попить газировку в буфете на первом этаже и утолить мучающую его после вчерашнего вина жажду. Положив в рюкзак ручки, тетради и толстый ежедневник в твердом переплете, на обратной стороне обложки которого красовались нарисованные Сергеем эсэсовские руны, череп и кости, Сергей направился к выходу из аудитории. Тот самый ежедневник, который Сергей постоянно носил в своем рюкзаке, парень использовал как личный дневник, в который записывал свои самые сокровенные эмоции и переживания. Тот факт, что мода на ведение таких дневников осталась  где-то в уже далеком начале нулевых, и вся молодежь своими интимными мыслями делится в блогах в социальных сетях, Сергея волновал мало. Парень был достаточно замкнутым человеком в плане своих чувств и не хотел придавать огласке свои чувства и идеи и даже со своими приятелями делился ими неохотно. Редким исключением был Дима Шубенко, в котором он видел свою родственную душу.

В когда-то бескрайнем, а теперь уже сильно ограниченном цензурой и слежкой интернет-пространстве Сергей вообще старался не писать ничего лишнего. Несмотря на то, что учился парень спустя рукава, даже его знаний уголовного закона вполне хватало, чтобы осознать, что за некоторые его суждения и мысли в дверь его комнаты в одно прекрасное утро могут постучаться люди с черными погонами из соответствующего ведомства. Тем более, ставшие платными социальные сети и постоянные блокировки неугодного контента не дали бы парню как следует расписать в интернет-блогах свое перо. Вот и нашел Сергей в заполнении дневника своеобразную "отдушину" для своей противоречивой и беспокойной души.

"Родственная душа" Сергея в лице Димы Шубенко ждала его на первом этаже академии около кофейного автомата, ожидая, когда шумящая и источающая сладкий шоколадный запах машина завершит приготовление кружки горячего какао. Несмотря на то, что парни дружили с первого курса, у Сергея и  Димы были совершенно разные взгляды на жизнь, во многом, даже противоположные. Пессимизм, вечная ненависть и порой доходящий до крайностей цинизм Сергея находили некий противовес в виде оптимистичного и философского взгляда на жизнь и порядочности его друга Дмитрия. Если следовать давней мудрости о том, что противоположности притягиваются, можно с уверенностью сказать, что это как раз тот случай.

Дружба ребят их противоположностями не ограничивалась, тем более что было у них и много общего. Оба парня были из достаточно бедных семей, оба поступили в Академию по льготным основаниям, и оба чувствовали себя здесь не в своей тарелке, однако, каждый по своим причинам. Сергей, сам не сумевший до сих пор разобраться, что побудило его поступить в Академию, и давно уже потерявший интерес к учебе, тем не менее, имеющий определенные способности к изучению дисциплин, часто интересовался у Димы, что же его заставило поступить учиться на юриста, и однажды после занятий вновь поднял с другом обсуждение данной темы.

- Я прекрасно тебя понимаю, Серега. Но я не знаю, как точно ответить на этот вопрос, - однажды по дороге домой рассказал другу Дима, - я с самого детства интересовался историей, любил смотреть исторические фильмы по телевизору, а когда у меня появился высокоскоростной интернет, моей радости не было предела. Я  мог смотреть документальные фильмы и читать электронные книги о различных исторических событиях часами напролет. Побеждал на областных школьных олимпиадах по истории. А в старших классах увлекся военно-исторической реконструкцией. Когда я окончил школу, я хотел выучиться на историка, у меня даже была детская мечта раскапывать древние гробницы, прям в духе Индианы Джонса. Однако мама моя, тогда простая медсестра районной больницы, настояла, чтобы я пошел учиться на экономиста или юриста. Она желала меня видеть успешным и богатым человеком, и говорила, что у меня, как у историка, в нашей стране нет будущего. Говорила, что я  ее последняя надежда. Тем более что мне, как сыну погибшего при исполнении участника контртеррористических операций, дали возможность обучаться бесплатно. С математикой я не в ладах, на экономический бы не прошел. Вот и сижу я целыми днями напролет за одной партой с тобой, изучая предметы, от которых меня порою воротит. У тебя то хоть получается учиться более менее, вот, сдаешь все во время, а у меня стабильно по паре хвостов за сессию… Но ничего, я ради обещания, которое дал матери, получу образование и как-нибудь добьюсь успеха в своей карьере, может даже историей в будущем параллельно получится заниматься, - закончил свой рассказ Дмитрий.

Сергей тогда долго обдумывал рассказ своего друга. Даже у Сергея, обычно равнодушного к чужим проблемам и переживаниям человека, в тот день проявилось давно забытое его черствым сердцем чувство сопереживания другу, и парень, выкурив подряд три тяжелые сигареты, не стал задавать Диме лишних вопросов.
Сергей, поздоровавшись со своим другом у кофейного автомата, сразу заметил, что тот не в очень хорошем настроении, и сразу понял причину. Дима вновь не сумел пересдать задолженность по "трудовому надзору".
 
- Вот гад, опять не поставил тебе! Ну что ему не нравится. Вот, например, Сенька, балбес балбесом, а сдал со второго раза! – гневно возмущался Сергей.
- Да ладно тебе, Серега, еще много пересдач будет. Я сам-то не особо шарю в его предмете, в следующий раз подучу получше. А как сдам, то у деда на балконе лежит бутылка настойки, вот тогда мы с тобой отпразднуем, - допивая какао, успокоил друга Дима.

Тем временем прозвенел звонок на пару, и друзья поднялись по лестнице на третий этаж. Преподавателя в лекционной аудитории, несмотря на то, что пара уже началась, не оказалось. Студенты не сильно расстроились из-за данного обстоятельства и, ожидая преподавателя, занимались своими делами. Кто-то переписывал домашнее задание по "Криминальному праву", не пожелав выполнять его самостоятельно, кто-то просто разговаривал и смеялся с друзьями, а большинство студентов молча уткнулись в сияющие экраны смартфонов с логотипами в виде откушенного ананаса, рассматривая смешные картинки, изображения анимэ-тянок или фотографии с котятами.

Сергей, воспользовавшись отсутствием преподавателя, вышел из аудитории и направился к окну. Оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив возле себя, убедившись, что он находится вне поля зрения многочисленных камер видеонаблюдения, Сергей аккуратно достал из кармана черных зауженных брюк небольшой пакетик с мелкими темно-зелеными гранулами "натрика". Понимая, что ждет его очередная нудная лекция, парень решил своеобразно подготовиться к ее началу. Высыпав на ладонь руки из пакетика небольшую горсть "натрика", купленного перед приходом в Академию у продавца восточных сладостей и сухофруктов в районе городского рынка, оттянув другой рукой нижнюю губу, парень закинулся почти двойной порцией восточной отравы.

- Как ты можешь жрать это куриное дерьмо? – услышал Сергей голос за своей спиной и, изрядно испугавшись, вздохнул с облегчением, когда увидел лицо своего друга Димы.
- Блин, Дим, ты напугал меня, я уже думал, что преподу спалился! – ответил Диме Сергей, нижнюю губу которого уже начали разъедать щелочные гранулы "натрика". Почувствовав вызванное отравой легкое головокружение и расслабленность в ногах, которые едва держали размякшее тело Сергея, парень все-таки решил сплюнуть в угол часть ядовитых гранул и вернулся в аудиторию. Усевшись вместе с Димой на заднем ряду, парень достал свой смартфон  и начал читать пошлые истории с аморальных пабликов в социальных сетях, периодически незаметно сплевывая на пол позеленевшую от "натрика" слюну.

Спустя почти полчаса после начала пары в лекционную аудиторию вошел пожилой преподаватель  в темных очках-авиаторах, которые он не снимал даже в самую пасмурную погоду. Поправив рукой свои зачесанные назад  седые волосы, преподаватель поздоровался со студентами и начал рассказывать о невероятной важности своей дисциплины, которая называлась "Теория исторической правовой политологии". Сергей тщетно пытался уловить суть выступления преподавателя, которое он начинал с размышлений о праве в период античности и рассказа о трагической судьбе Сократа, а завершил каким-то неведомым образом историей про квинтэссенцию гражданского духа, клятву которому приносил Максимилиан Робеспьер.  Но уже спустя десять минут Сергей понял, что слушать подобные рассказы у него не хватит никакого терпения,  благополучно махнул на эту лекцию рукой, и, сплюнув на пол остатки ядовитых гранул, вновь достал свой дневник и взял в руки черную гелевую ручку.

* * *
"И вновь я сижу в аудитории на очередной "интереснейшей" лекции. Не знаю, что употребляет этот старый препод перед своими занятиями, но эта штука явно похлеще  того "натрика", которым я сейчас упоролся. Даже Кабановские самокрутки не так торкают… Но мне так и хочется встать с места и сказать, что у вас, Владимир Витальевич, начался приступ маразма! Даже не представляю, как мажоры и ботаны на первом ряду это все слушают. Лидка вон, даже кивает постоянно в такт преподским бредням про политическую теорию Августо Мефистофеля… И "натрик" эта обезьяна с рынка мне продала некачественный, до сих пор хрустит песок на зубах! Дима постоянно говорит мне, что  надо завязывать с этой дрянью. Может он и прав, но без веществ слушать старческую бредятину становится нереально. Да и "натриком" закидываться мне нравится, но шторит уже не так сильно, как раньше… Как это все я буду сдавать, я не знаю. Да пошло оно к черту все, я пошел блевать…"

* * *

Не дождавшись пяти минут до окончания лекции, Сергей вышел из аудитории в уборную, где проблевался и умылся холодной водой, надеясь отделаться от легкого жара по всему телу, вызванному порцией употребленного вещества. Парня даже не смутило, что в процессе он сильно запачкал пол в туалете, создав лишнюю работу пожилой уборщице из Академии.

- Какого черта ты вышел из аудитории, ты в своем уме вообще? – внезапно прямо на выходе из уборной спросил Сергея Ваня, отличник его группы.
- А че такое, воды попить уже в Академии у нас нельзя? - возмущенно ответил Ване Сергей, едва начавший приходить в себя после дурмана.
- Профессор Тухачевский  увидел, как ты нагло вышел в заднюю дверь аудитории во время лекции, он на тебя посмотрел ещё так недовольно. А потом на нас стал говорить, какие мы невоспитанные и бездарные студенты!
- Скажи вот честно, Ваня, тебе самому не плевать на этого старого хрыча? Он свое имя забывает по утрам, в свои-то семьдесят четыре года!  Забудет и это к сегодняшнему вечеру, когда опять напьется коньяка у себя  на кафедре.
- Зря ты так говоришь, Серега, а он все помнит. Если тебе по барабану, то остальные хотят сдать экзамен с первого раза, и это не так-то просто! А ты его злишь, натравливая его не только на себя, но и на остальных.
- Да вы сами даже не понимаете ту ересь, которую он несет, а сидите на первых рядах и притворяетесь, что вам это интересно. Можете не стараться, этот старый дурак сквозь свои темные очки в упор  вас не замечает, - ответил на несправедливое, на его взгляд, обвинение Сергей.
- Ну, посмотрим еще, кто в итоге окажется прав, - уходя, пробормотал Ваня.
"Глупый подхалим и подлиза, лишь бы оценку в ведомость заработать и выслужиться перед преподами. А считает себя чуть ли не профессором, хоть умеет разве что задницы лизать", - обдумывал обвинения со стороны недавнего собеседника Сергей.
- Не обращай внимания на него, Сереж, неужели ты еще к этому не привык? - поддержал Сергея подошедший к нему и услышавший часть недавнего спора Дима.
- Ты не представляешь, Дим, как мне надоели все эти люди из нашей Академии! Только о своей шкуре и думают, как бы им чего не вышло.
- Да брось ты, такие везде есть. Не только у нас. Мама рассказывала недавно, что в Москве такие вообще сплошь и рядом. Пошли лучше в пиццерию, говорят, в забегаловке около кинотеатра "Сбитый летчик" готовят хорошую пиццу. Давай попробуем.
- У меня в кармане и ста рублей не найдется.
- Не волнуйся, на лишний кусочек пиццы у меня деньги найдутся, а то ты бледный как смерть от своего "натрика", хоть поешь нормально, - пригласил пообедать Сергея его друг.

Отведав кусок сытной итальянской пиццы и попрощавшись с Димой у выхода из пиццерии, Сергей надел наушники и отправился в общежитие, прослушивая любимую музыку.

Не успел Сергей отдохнуть у себя в комнате  и подготовить доклад на завтрашний семинар, как время приблизилось к вечеру, а для Сергея это означало, что пора направляться в сторону Городского парка. Надев куртку и кроссовки, парень попросил у Тоника, лежащего на кровати перед экраном ноутбука, пару сигарет и пошел пешком на свою нелюбимую работу.

Работой, конечно же, назвать это было трудно, так как для описания подобной деятельности больше подошло бы слово "шабашка", так как парень подрабатывал вечерами разнорабочим в старой и грязной закусочной. Закусочная, в которой подрабатывал Сергей, находилась около березовой рощи у Городского парка и носила ласковое для уха, романтическое и экзотическое название "Восточный сад". Сергей же, как и некоторые другие работающие там студенты, а также многие их бывшие клиенты,   называл это заведение «Гадюшником дядюшки Ашота», при чем, не без оснований.

Закусочная "Восточный сад", или как ее классифицировал ее владелец, вечернее кафе, представляла собой типичный общепит из середины девяностых, благополучно застрявший в той смутной эпохе. Как заведение такого формата и с таким уровнем обслуживания клиентов смогло сохраниться нетронутым с момента своего открытия, для Сергея, знавшего много нелицеприятных подробностей о нем, было большой тайной. Но, как это ни странно, этот мелкий ресторанчик прямиком из девяностых каким-то чудом до сих пор работает и не был задавлен ни санитарным надзором, ни конкурентами в более чем миллионном Междуречинске.
 
Сергей, получающий сущие копейки за подработку в забегаловке, трудиться в полную силу, ясное дело, не собирался. Парень не раз получал нагоняи от хозяина гадюшника за то, что постоянно курил на заднем крыльце забегаловки или спал в подсобке, накрывшись кухонным фартуком. Но, тем не менее, владелец кафе увольнять парня не торопился, так как даже в Междуречинске было сложно найти работника, который бы стал работать в кафе с таким контингентом за такие гроши.

- Здравствуйте, Ашот Гурамович! – поздоровался Сергей со своим работодателем.
- Привет, дорогой! Там посуда уже заждалась тебя, - с легким южным акцентом, до конца не исчезнувшим за почти тридцать лет жизни и работы в Междуренчинске, ответил Сергею начальник.

Сергея данные слова не особо обрадовали, так как скорей всего, в этот день в "Восточном саду" был какой-нибудь гастарбайтерский банкет, и ему придется в одиночку перемывать горы посуды.

Отмывая тарелку за тарелкой от остатков масляного восточного плова, Сергей прокручивал в голове моменты из любимых фильмов, пока ему это не надоедало, и он не вышел на веранду в надежде стрельнуть сигарету у гостей заведения, чем вызвал дикую ярость у хозяина заведения.

 - Зачем куришь, моим гостям кушать мешаешь, я твой нюх топтал! – крикнул в след уже убегающему обратно на свое рабочее место Сергею Ашот Гурамович.
Вымыв всю грязную посуду, Сергей вышел с мойки  на кухню, чтобы попить компота, но сразу отказался от этой идеи, когда увидел в алюминиевом чане с непонятной желто-розовой жижей огромного плавающего таракана.
 
"Да, представляю, как бы утопили в этом самом чане дядюшку Ашота его "дарагие килиенты", если бы узнали, что он им наливает к обеду под видом компота", - усмехаясь, подумал Сергей.

Парень, впрочем, и сам был не прочь насолить некоторым клиентам, смачно харкнув им в содержимое их тарелок, особенно если эти клиенты зажали ему сигарету или были местными алкашами, иногда пристающими к Сергею, когда последний приходит на работу.

"Один фиг, эту дрянь, что в нашем гадюшнике под видом еды подают посетителям, трудно испортить еще сильнее. Можно поссать туда, а они даже не заметят…" - обычно думал Сергей за этим неблаговидным и подлым занятием.
Прибравшись на заднем крыльце забегаловки и разгрузив ящики с ингредиентами для лагмана, Сергей направился к выходу из кафе, попутно спугнув броском веника сидящую на полу кухни  и доедающую корку хлеба серую крысу.  Попрощавшись с Ашотом Гурамовичем, Сергей направился к себе в общагу, наблюдая, как двое посетителей "Восточного сада" тащат домой третьего своего товарища, запившего подаваемый в забегаловке кавказский шашлык двумя бутылками  паленого виски "Белый конь", купленного у Ашота Гурамовича мимо кассы за пятьсот рублей за бутылку.

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
От 14 сентября 2023 года.

"Вчерашняя рабочая смена в гадюшнике снова выдалась тяжелой. Мало того, что мне перед работой приспичило закинуться "натриком", и мыть жирную посуду под струями горячей воды в таком состоянии было крайне не просто, так еще и после этого пришлось тайком закапывать в березовой роще  кишки вонючего барана, которого зарезали на заднем крыльце на шашлык для трудовых мигрантов из Средней Азии. А потом еще и следы крови замывать на месте импровизированной бойни. Сколько же, интересно, опошляет дядюшка Ашот, что его харчевню до сих пор не прикрыли ребята из Санэпидемнадзора? Им же лучше: если они увидят, что у нас творится на кухне, то точно упадут в обморок…

Вернулся вчера в общежитие к часу ночи, а сегодня опять встал с утра на пары. И даже не опоздал! Одногруппники опять ругаются и спорят из-за того, что не могут поделить, кто на какой вопрос будет отвечать на семинарском занятии. Так громко спорят, что преподаватель, небось, слышит этот спор на кафедре тремя этажами выше. Особенно, блин, Ваня, Виталик и Лида. Постоянно не могут определиться, кто первый выслужится перед преподом. Не удивлюсь, если подерутся даже, как будто за последний глоток воды в пустыне! Хорошо, что мне задали персональный доклад и хоть сегодня я избежал участия в этом уродском цирке!

Алексей Сергеевич, наш преподаватель по криминологической баллистике, с удовольствием слушал мой доклад про совершение преступлений с использованием самодельных взрывных устройств. Даже в шутку меня назвал подготовленным террористом. Ха-ха! Я и сам, делая доклад, не раз представлял, как устанавливаю фугасную мину в "гадюшнике дядюшки Ашота" либо в кабинете Мамаева или Тухачевского у нас в Академии. Вот это будет весело. Нет, я походу схожу от такой жизни с ума…

Не успел я закончить доклад, так сразу мне начали задавать свои вопросы девчонки из группы. И они даже не слушали мои ответы на них, это так они решили в очередной раз засветиться перед преподавателем! А потом еще пацаны начали дополнять мое выступление, типа я что-то рассказал неправильно, зачитывая явный бред с экранов своих планшетов. Алексей Сергеевич молодец, заступился хоть. И Димка с Максоном тоже включились в спор на моей стороне. Хоть кто-то меня поддерживает в этой чертовой Академии...

Вместо преподавателя по корпоративному праву лекцию пришел читать зам декана по политической работе Жаров. Вновь что-то рассказывал про наш нравственный долг перед Родиной и всем настоятельно рекомендовал удалиться из какого-то мессенджера, где сидят одни террористы, экстремисты и агенты западных спецслужб. Целую пару втирал нам про любовь к Родине, пока мы с Димкой и Максоном нашли в соцсетях аккаунт его дочери, на аватарке которой красовалось ее фото на фоне магазина «Беллучи» в Праге. А нам-то болт в уши вкручивает! Нет, у нас точно нет никакого будущего!

От брата тоже нет никаких вестей, а он должен был вернуться из командировки еще неделю назад. И на звонки не отвечает. Наверное, дела у него еще хуже, хоть бы живым вернулся…"

* * *

Закончив описание прошедшего дня в своем дневнике, Сергей еще около часа  пересматривал фотографии своей возлюбленной в Фотограмме, а затем, пользуясь отсутствием в комнате своих соседей, решил вволю остудить пыл своей страсти. И, слегка расслабленный, перед сном вновь открыл дневник, нарисовал в нем сердечко черной перьевой ручкой и сделал последнюю на сегодня запись «Ксюша, я люблю и жду тебя».

Субботний день после окончания учебной недели выдался  невероятно теплым и солнечным для начала сентября, чем обрадовал междуречинских студентов, получивших возможность вновь окунуться в атмосферу недавно минувшего лета, гуляя в парке или по набережной речного бульвара. Любителям съездить на природу или  на рыбалку повезло в ту субботу вдвойне.

Повезло  в тот день и Сергею. В первую очередь, парню сыграло на руку то, что в Городском парке в этот теплый сентябрьский день решили проводить межрегиональный фестиваль садоводов, ставший поводом для посещения Городского парка представителями администрации и усиленными полицейскими патрулями. Ввиду посещения Городского парка многочисленными чиновниками, Ашот Гурамович решил не рисковать и закрыл свою забегаловку на пару дней от греха подальше. Ну и во-вторых, приятелии друзья Сергея из общежития собрались воспользоваться хорошей погодой и поехать на вечеринку на природу, к Кабану на дачу, и Сергею, получившему в этот день внеплановый выходной, выпал неплохой шанс провести его, отрываясь на даче с друзьями.

Собравшись у крыльца общежития, Сергей, Тоник, Кабан, Толя, а также Дима и Максон, которым Сергей предложил поехать с компанией из общаги, дружной толпой двинули к магазину "Темное и Светлое". Закупившись водкой из расчета полторы бутылки на человека, а также купив светлого разливного пива и вишневого сидра для разминки, друзья захватили из общежития замаринованную в соевом соусе свинину для шашлыка и направились в сторону автобусной остановки.

- Куда это вы все такие собрались? – спросила ребят Вика, соседка из общежития, возвращающаяся с лекции из Академии.
- На рыбалку, - ехидно улыбаясь, ответил девушке Тоник.
- Ага, я вижу, какие хорошие снасти вы с собой берете, - смеясь, ответила друзьям Вика, заметившая, как Сергей и Кабан пытаются запихнуть в рюкзак последнего литровую бутылку деревенского самогона.

Парни доехали до автовокзала на маршрутке, а уже час спустя мчались на всех парах к дачному поселку на окраине Междуречинска на старом переполненном дачниками автобусе, который дымил густым черным дымом, и, по мнению Сергея, чудом не взорвался прямо на ходу. Учитывая то количество спиртного, которое приятели взяли с собой на отдых, не удивительно, что их пьяная дачная вечеринка окончилась метанием топора в дверь соседского дома и перевернутым баркасом посередине реки Песчанки.

Сергей вернулся в общежитие только на следующий вечер, весь перепачканный речным илом и растущей на берегу Песчанки травой. Одежда его была насквозь пропитана дымом костра, возле которого парень проспал несколько часов на кишащем клопами рваном матрасе, отрубившись на нем в пьяном угаре. Парень даже не помнил, как и почему он проснулся утром на полу дачного домика, заваленный с ног до головы кучей старой ветоши. Со слов Димы Шубенко, который в тот вечер традиционно был самым трезвым, Сергей узнал, что его, спящего, с трудом приволоклис улицы в дом Дима и Максим, когда кто-то и них, справляя малую нужду в кустах у ближайшего дерева, увидел его лежащим у тлеющих углей в три часа ночи.

- И зачем ты опять так напился? - первым делом спросил Сергея на утро Дима.
- Я вообще ничего не помню, - пробормотал Сергей, алкоголь из крови которого уже успел выветриться благодаря купанию в утренней прохладной реке.
- Ты валялся на обоссаном матрасе у костра посреди ночи. С открытыми, блин, глазами! Мы вообще подумали, что ты отъехал! Я пульс у тебя еле-еле нащупал! Чем ты думал, когда пил самогонку с горла, запивая ее остатками пива? Да и пиво ты тоже с самого начала разбавил водярой. Никто кроме тебя этот ерш даже пить не стал!

После этих слов своего друга Сергей понял, что в этот раз он конкретно перебрал, и вновь дал себе и окружающим обещание больше не пить, а судьба таких обещаний нам давно уже известна.

Отмывшись от грязи и копоти, парень еще несколько часов сидел за компьютером и играл в DOСA-II, и, поужинав самостоятельно пожаренной картошкой, принялся делать записи в своем дневнике. Помимо сердечек и нежных признаний в любви, Сергей на этот раз рисовал на страницах дневника пустые бутылки из-под спиртного, топоры, воткнутые в забор, и даже попытался схематично изобразить небольшого котенка, судьбе которого Сергей уделил отдельную историю.

"... и помимо прочего трэша и угара, который творился за время поездки, меня очень впечатлил один  случай, который разбудил  во мне целую уйму не самых приятных воспоминаний, терзающих мою душу.

Пока Кабан разжигал костер и водка уже вовсю разливалась по стопарикам, решили мы искупаться в Песчанке, закрыть купальный сезон. Пока мы, пьяные дураки, купались на берегу, Максон заметил плывущую у другого берега реки белую обувную коробку. Внимательнее присмотревшись, мы увидели сидящего на крышке этой коробки маленького серого котенка! Да, именно котенка! Коробку несло сильное течение, и мы быстро поняли, что обреченному животному грозила смерть на ближайших порогах. Пока ему на помощь не бросился Дима Шубенко. Мы его отговаривали, просили остановиться, боялись, что он сам утонет, но Диму было уже не остановить. Он вплавь пересек почти всю реку и добрался до коробки, на которой сидел промокший котенок, плывущий по бурной реке, как на тонущем плоту Дима схватил и поднял котенка над головой и с трудом доплыл против течения обратно да нашего берега. Когда Дима выбрался на берег, обессиливший от утомительного заплыва, и свалился от усталости на землю,положив на траву спасенного котенка, мы ему аплодировали, как герою. Он ведь рисковал жизнью, чтобы спасти всего лишь жалкого котенка, которого ублюдки-дети с противоположного берега решили сплавить по реке, играя в кораблики.  Дима жизнью рисковал, а все остальные, как последние трусы, снимали это на камеры телефона, находясь на берегу. Бездарная посредственность, потерянное поколение! А если бы Димка утонул, то они бы наперегонки побежали выкладывать видос в "Ю-труб", чтобы сорвать больше лайков!

Котенка, которого Дима благополучно спас, отнесли в дачный домик, и даже напоили его теплым молоком, которое попросили у соседей, отдыхающих на даче с мелкими личинусами.

Я никогда не чувствовал себя так паршиво, осознавая всю свою трусость и никчемность в тот момент… И какой же я все-таки подонок! Когда мне было шесть лет, я подобрал на улице одного, точь в точь такого же котенка. И я убил его, переехав на велосипеде! Убил! Просто так, желая посмотреть, что же с ним станет. И когда переднее колесо моего велосипеда передавило его хрупкую шею, я даже получил удовольствие, некое чувство, подобное радости от взрыва петарды, засунутой в муравейник, чем-то даже напоминающее восторг при попадании из рогатки прямиком в плафон уличного фонаря темной ночью! Я переезжал его на велике снова и снова…Но адреналин и драйв быстро развеялись, когда я пощупал руками его мертвую пушистую тушку, я разревелся и побежал домой, осознав, что же я все-таки наделал. А дома соврал, что переехал его случайно… я солгал, я не мог иначе!

 Я вспомнил эту давнюю историю во всех подробностях, мне стало мерзко на душе, я едва успел увести взгляд в сторону, когда прослезились мои глаза, я был готов расплакаться! Не столько из-за убитого в шесть лет котенка, мне и плевать на него сейчас, а из-за собственной ничтожности! Я выкурил на нервяках пол пачки сигарет, пытался залить алкоголем тяжелые воспоминания, хотел успокоиться, а лишь нажрался и чуть не сдох на улице, как последний бродяга, как тот  раздавленный котенок…  Но ничего, я еще докажу сам себе и всему миру, что я не пустое место, я еще переверну его ко всем чертям, и, охваченный огнем, он будет лежать передо мной! А после этого, Ксюша, любовь моя, я с чистой совестью обниму тебя и упаду черной звездой к твоим ногам!"



Глава 4. То ли про любовь, то ли про беду.


- Чертова сволочь! - гневно прокричал Сергей вслед водителю японского внедорожника, стремительно уезжающего вперед по мокрому от октябрьского дождя асфальту. 

Ни в малейшей степени не стесняясь проходящей мимо молодой женщины с маленькими детьми, Сергей выкрикнул еще пару нецензурных слов в адрес водителя иномарки, въехавшей на высокой скорости в глубокую лужу у обочины, и вследствие, облившей его черные зауженные джинсы с подворотами брызгами мутной воды. 

Оттерев грязные разводы с брюк выпрошенной у однокурсницы проспиртованной салфеткой, Сергей, невзирая на мелко моросящий дождь, начал раскуривать старую деревянную трубку, которую попросил у соседа из общежития, прямо на скамейке перед фонтаном на выходе из Академии.

- Ты прям как Шерлок Холмс тут сидишь! И почему ты куришь в неположенном месте? - скорее ради шутки, чем ради укора сделал замечание парню молодой преподаватель по криминологической баллистике.
- Больше не буду, Алексей Сергеевич, - впервые улыбнувшись за этот мрачноватый осенний день, ответил Сергей преподавателю и вытряхнул в урну наполовину прогоревшее содержимое своей трубки.

"Даже покурить нормально не дадут. И кому я сейчас помешал, закурив трубку на скамейке на улице в гордом одиночестве? Хорошо, что Сергеич увидел, если бы Жаров был или Тухачевский, то выносили бы мне мозги еще минут десять", - раздумывал Сергей, стоя на первом этаже Академии в огромной очереди к гардеробу, которая со стороны была больше похожа не на очередь, а на толпу, рвущуюся на штурм осажденной Бастилии.

Достав из кармана брюк смартфон, Сергей обнаружил,  что он пропустил срок оплаты услуг по социальным сетям, и сегодня ему, вместо рассматривания смешных картинок и чтения позорных историй незнакомых ему людей из аморальных пабликов, придется сидеть на паре и слушать неуверенные, зачитанные с экранов планшетов и смартфонов ответы своих сокурсников на семинаре. Так и просидел Сергей на семинаре, всю пару проклевав носом, в надежде, что преподавательница не вспомнит о его существовании. К счастью не выспавшегося после рабочей смены и не готового к занятиям Сергея, семинар некоторые студенты превратили в настоящие ожесточенные дебаты, устроив споры о правовых последствиях конституционного кризиса девяносто третьего, плавно перешедшие в дискуссии о гражданской войне в России в начале двадцатого века, благодаря чему преподавательница напрочь забыла об учебных ведомостях и о необходимости проверить неподготовленный реферат Сергея.

"Девяносто третий год, октябрь... Прошло уже тридцать лет с тех событий, а эти болтуны до сих пор так ожесточенно  о них спорят, как будто сами в этом всем участвовали... Хоть бы заново гражданскую войну не развязали, этим дай волю, они же поубивают друг друга", - молча раздумывал Сергей, засыпая на задней парте.
Дождавшись окончания занятий, Сергей, вновь раскуривая трубку, но на этот раз уже ближе к выходу из двора Академии, подошел к Диме Шубенко, чтобы попрощаться с другом перед уходом домой.

- Рано ты со мной прощаешься, Серега. Мне как раз сегодня с тобой по дороге. Докуривай и пошли.
- Чего это ты решил посетить наши края?   Не уж то решил проведать, как живет простой народ в студенческой общаге?
- Не, я так, по делам... А в вашу студенческую анархическую вольницу, как ты мне ее описываешь, я загляну как-нибудь в другой раз.
- Да сейчас там уже не такая свобода, как раньше. Брат рассказывал, что в его годы было куда веселее. Эх,  когда же он вернется обратно... - раздосадовано ответил Сергей, и друзья двинулись в сторону общежития по мокрому, усыпанному желтыми опавшими листьями тротуару.
Студенты практически всю дорогу прошли пешком, несмотря на усилившийся дождь, оживленно беседовали о последних событиях своей и не только своей жизни. Обсуждали они и подработку Сергея, каждый день все больше его утомляющую, и неудачную попытку Димы пересдать задолженность по трудовому надзору, и даже спор о гражданской войне, который разразился на семинаре менее двух часов назад.
- Я хоть и не такой большой специалист в этих всех политических теориях и законах, которым нас учат, но кое-что могу сказать и по этому поводу, - начал свое высказывание Дима, - гражданская война, она, мой друг, начинается в умах. И плевать, что она кончилась уже хоть тридцать, хоть сто, хоть триста лет назад. В умах людей до сих пор не наступило примирение, они с радостью приставят оружие к лицу, как только появится первый весомый повод. Я не понимаю, почему с каждым годом ожесточенные споры о прошедших войнах, вспыхивают с новой силой и с еще большей яростью, как будто люди прям так жаждут их повторения. А еще эти политики и журналисты... Сплошная пропаганда лжи, злобы, войны и ненависти!
- А я был бы рад поучаствовать в каком-нибудь крутом движе! Эх, случись революция, я бы с радостью поджарил бы коктейлем Молотова парочку жирных чинушек. Или мусоров, которые их защищают! - ехидно улыбаясь, делился своими планами с другом Сергей.
- У тебя нет планов на жизнь, и ты еще этим гордишься, но у тебя есть планы на случай революции или зомби-апокалипсиса. Да, Сережка, я все больше тобой поражаюсь. А брата ты тоже закидал бы гранатами? - пытаясь пошутить, спросил Дима.
- Я боюсь, что его уже давно подорвали до меня. Он не выходит на связь уже несколько недель, хотя вернуться из командировки должен был  еще в конце прошлого месяца. 

Дима, понявший, что его не совсем удачный вопрос задел Сергея за живое, решил прекратить разговор о войнах и революциях, но Сергей все еще представлял, как водружает черное знамя с черепом и костями на крышу Междуречинской Юридической Академии. Тем временем, дождь постепенно прекращался, и друзья подошли к Мартовскому саду, в центре которого величественно возвышались купола грандиозного белокаменного собора.

- Мне надо идти, увидимся завтра, - сказал Сергею Дима, остановившись у аллеи, ведущей через сад прямиком к храму, - пойду хоть свечку поставлю, на удачу.
- И ты действительно веришь в эту древнюю чушь? - удивленно спросил Сергей друга, - они только и могут, что свечками и золотыми иконами торговать и лапшу людям на уши вешать. Думаешь, что тебе это поможет?
- Я не воспринимаю в серьез все эти библейские легенды и, тем более, не слушаю проповеди разодетых в золото священников. Я верю в душе, и мне самому неприятно, как представители нашей церкви только порочат ее доброе имя. Я хожу в церковь лишь иногда, но я хожу не в церковь, а прихожу к Богу.
- Так зачем ты ходишь в храм тогда? Можно и дома помолиться. И зачем вообще верить во все это?
- Каждому человеку нужно во что-то верить. Мне, например, вера помогает преодолевать трудности в моей жизни.  А в храм я хожу... Я и не знаю, зачем я туда хожу. Наверное, с детства привык так, мама водила в храм на Пасху или Рождество. В храме еще легче сосредоточится. Зря ты, Серега, вычеркиваешь веру из своей жизни. Неужели тебе не хочется верить во что-то хорошее? - спокойно, несмотря на довольно некорректные вопросы друга, ответил Дима.
- Может и хочется, может и нет. Мне уже в последнее время ничего не хочется. Я жду только возвращения Ксюши... Ладно, давай, завтра увидимся, - внезапно помрачнев ответил Сергей.

Сергей не сильно уважал чьи-либо религиозные чувства, а иногда в открытую их презирал и высмеивал. И стоит сказать, что причины обижаться на высшие силы, если конечно же они существуют, у него тоже были, а разговоры о религии пробуждали в нем самые горькие и тяжелые воспоминания, о которых он предпочитал никому не рассказывать, даже самым близким людям.

Попрощавшись с Димой, Сергей пошел мимо черной массивной ограды Мартовского сада в сторону общежития, заглянув по дороге в ларек за сигаретами.

"Неужели Димон реально верит в эти сказки? Вера, добро, справедливость... Я и сам раньше верил в справедливость, но больше притворяться, что я в нее верю, я не могу. С каждым годом я только убеждаюсь, что ее нет в нашем обреченном мире...
 Даже если Бог есть, то  я не хочу в такого Бога верить! Где был Бог, когда два года назад умирала моя несчастная мама? А она за всю свою жизнь никому ничего плохого не сделала, и  в церковь постоянно ходила, до последнего искренне верила и надеялась, что Бог ее спасет и поможет преодолеть тяжелую болезнь. Она верила искренне, даже фанатично. Не то, что эти люди, которые даже не понимают, во что они верят, грешат пол жизни, а потом приходят в церковь и замаливают грешки перед своим боженькой! Вечно молятся своим богам и верят, что те им все прощают. И живут на свете счастливо! Лицемеры! Ненавижу!" - записал в дневник Сергей в тот вечер, дополнив запись изображением купола храма с символом доллара вместо креста с распятием.

Тяжелые воспоминания о смерти матери и размышления о ее религиозности не покидали Сергея весь вечер, и даже приличная порция самогона, допитого за клиентами на работе, не смогла заставить его забыться.  Чудом не попавшись начальству в подпитом состоянии, Сергей завершил работу и отправился в общежитие через березовые аллеи Городского парка и, присев там отдохнуть на скамейку, закурил сигарету, с трудом сдерживая слезы.

Сергей отошел от тоски, вызванной трагичными воспоминаниями, только на следующий день, когда отвлекся от переживаний, сначала подготавливая доклад на семинар, а затем часами напролет играя на ноутбуке в игру DOCA-II. Сославшись на нехорошее самочувствие, парень попросил у Ашота Гурамовича выходной, и, к удивлению Сергея, начальник согласился дать ему отгул. Сергей думал даже попить "Гейзера" в общаге, но дальнейшие события помешали его плану. Парень уже шел с пакетом к КПП общежития, как его быстро остановила взволнованная вахтерша и настоятельно просила уйти с алкоголем из общежития подальше. Сергей даже не успел понять, чем вызвано такое усиление контрольно-пропускного режима,  но вскоре понял, что случилось что-то нехорошее. Едва парень собрался уходить из общежития, чтобы попить ядовито-зеленый коктейль на лавочке за общежитием, он увидел двух одетых в темно-синие комбинезоны врачей скорой помощи, выносящих на носилках завернутое в черный полиэтилен бездыханное тело.

- Вскрылась Алина, дура набитая, под наркотой, - едва сдерживая слезы, рассказала Сергею одна из студенток с факультета философии, проживающая на втором этаже общежития.

Вслед за выносящими тело молодой покойницы врачами из бригады скорой помощи из общежития вышли районный следователь, участковый, а также заплаканная комендантша общежития и какие-то люди из деканата. Сергей даже не успел спрятать "Гейзер" под куртку, когда увидел комендантшу и представителей деканата, но последним до алкоголя, распитие которого в общежитии было формально запрещено, не было никакого дела. Сергей, вновь удрученный размышлениями о смерти, тихо удалился к себе в комнату и даже забыл на скамейке у КПП купленный алкогольный коктейль.

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 9 октября 2023 года.

"Вновь мимо меня пронеслась чья-то смерть. И почему она меня так преследует, я понять не могу. А мысли о том, что такое жизнь и что такое смерть вот уже несколько лет не дают мне покоя. Дима мне говорит, что я должен быть оптимистом, верить в добро, но я так не могу. Единственное светлое, что во мне осталось, это моя любовь к Ксюше.  Я с нетерпением жду ее возвращения, а горечь разлуки с каждым днем все больше разъедает мою душу...
 
А в общежитии на последней неделе стало совсем весело. Эх, Алина,, знала бы ты, на что ты обрекла нас своей смертью, дважды подумала бы, прежде чем под кайфом полоснуть острым лезвием бритвы по венам тонкой татуированной руки в теплой постели... Хорошо тебе, Алина, свои проблемы ты этим точно решила. А нам сейчас нет никакого покоя.

Сначала в общежитие каждый день приходили менты со следаками, затем явилась целая делегация из департамента образования, затем пожарный надзор, священники, представители госнаркоконтроля, и совершенно не пойми зачем - чиновники из санитарной инспекции и даже целый  наряд из Росинтернетнадзора. Мало того, что ребята из наркоконтроля по несколько раз на неделе заставляли всю общагу ссать в стаканчики, так  санитары вообще готовы были подробно  описать в толстом как толковый словарь протоколе каждую висящую на стене засохшую соплю, чтобы отчитаться перед начальством. А интернет-полицаи вообще выбесили меня в край! Дважды проверяли мой трафик и постоянно придирались ко мне по поводу типа "жестоких" видеоигр, в которые я играю. Так еще и заинтересовались, какого черта я искал информацию о взрывчатых веществах, хотя я трижды объяснял им, что делал это ради подготовки к семинару по криминологической баллистике! Даже дело на меня какое-то обещали завести и на учет поставить! Хорошо, что в Академии подтвердили, что у меня был доклад на эту тему. Дармоеды и бюрократы, на что только не идут, чтобы план выполнить и премию получить. Издеваются над людьми, а потом думают, что это у нас студенты вдруг вскрываются?

А сейчас еще слухи ходят, что комендантшу нашу хотят выдворить на пенсию из-за произошедшего самоубийства. Она то тут при чем? Черт их знает! Она даже не успела познакомиться с той обдолбанной первокурсницей-эмо, которая переборщила со вскрытием вен под колесами из-за неразделенной любви или какой-то подобной чуши! Сидим в общаге и гадаем, что же нас ждет дальше.  А еще и журналисты пасутся у общаги, докапываются до всех, пытаясь узнать лишние подробности, чтобы потом понаписать очередные небылицы за бабки! И почему бы им самим всем однажды не взять и вскрыться?"

* * *

Пасмурные октябрьские дни продолжали медленно тянуться, и Сергей вновь ранним осенним утром шел на занятия в Академию. Листья старых кленов, росших неподалеку от общежития, уже во всю осыпались, приодев улицы города в красно-желтый осенний наряд. Сергей никогда не был эстетом в области наблюдения за красотами природы и даже в школе на уроках литературы никак не хотел учить строфы всем известного стихотворения русского классика об очаровательной унылой осени, но даже он, наблюдая за осенним листопадом, пришел в легкий трепет. Когда парень увидел влюбленную парочку, фотографирующуюся на фоне опавших осенних листьев в Мартовском саду, то сразу вспомнил о своей возлюбленной,  представив, как гуляет с Ксюшей под ласковым осенним дождем и ярким листопадом. Сладкое теплое чувство согревало все его тело, пока он шел по улицам Междуречинска в то не предвещающее ничего особенного пасмурное  утро.

Пары в этот октябрьский день были такими же унылыми, как тяжелые серые тучи на небе за окном, поэтому Сергей на протяжении всего учебного дня пытался зарисовать древний скандинавский символ на задней странице своего дневника, периодически пересматривая фотографии Ксюши, предаваясь счастливым воспоминаниям.
Дима в этот день  тоже был довольно воодушевленным, даже слишком воодушевленным, с учетом того, что всего пару дней назад снова не сумел пересдать задолженность по трудовому надзору. Дима был настолько воодушевленным, что это заметил даже Сергей, обычно мало восприимчивый к чужим эмоциям, которые, впрочем, сам предпочитал не замечать. На этот раз даже Сергею стало интересно, по какой причине его друг был настолько счастливым в этот совершенно обыкновенный осенний день.

- Может расскажешь мне, чего это ты весь день такой радостный? - спросил Сергей Диму, который в этот раз решил снова пройтись с ним в сторону общежития.
- Почему ты так решил?
- Потому что ты весь день улыбаешься и постоянно смотришь в окно в какие-то неведомые дали, словно обкуренный дурью. Даже девчонки, я слышал, тихо хихикали и обсуждали твое хорошее настроение. Что же все-таки случилось?
- Я не знаю, как об этом точно сказать. Ты помнишь ту девчонку, Аньку Борисову, которую перевели на наш курс с университета госслужбы?
- Ну да, блондинка, задница вроде бы ничего такая. Она даже чем-то мою Ксюшу напоминает. Погоди, неужели ты...
- Да Серега, это так. Я долго боялся этого слова, но настолько окрыляющего чувства я не испытывал аж с десятого класса, когда познакомился с Соней, которая стала моей первой девушкой... Да, можешь даже посмеяться надо мной,  но я в нее влюбился! Влюбился как школьник!
- Поздравляю, братан, ты теперь в полной заднице! - смеясь, ответил другу на неожиданное заявление Сергей, - ладно, бывает, это же круто, тем более, насколько я знаю, она девчонка хорошая и пока что одинокая, не упускай свой шанс!
- Я уже пригласил ее сегодня вечером погулять в Городской парк и попить кофе. Как раз недавно продал товарищу по реконструкции изготовленную на заказ кольчугу, деньги есть, так что может и сходим куда-нибудь.
- Главное, в "Восточный Сад" ее не води, а то точно отошьет тебя, - смеясь, в шутку дал совет  другу Сергей.
- Слушай, Сереж, а кто такая твоя Ксюша? Ты тогда на даче на пьяную голову что-то бормотал, постоянно упоминая ее имя. Расскажи мне, кто же все-таки она? Или это плод твоей богатой фантазии?
-Нет, Дим. Я не смог бы выдумать эту историю, как бы я не постарался. Эта история реально произошла со мной, и это событие стало самым замечательным в моей жизни. Я даже так боялся потерять свое счастье, что никому об этом не рассказывал...
- Да брось, друг. Расскажи мне!
- Хорошо, но только никому ни слова. Случилось это событие жарким летним утром в июне месяце. Как раз в конце месяца, когда я сдал учебники в библиотеку Академии и возвращался в общежитие, радостный после сдачи последнего экзамена. Эх, хорошее было время! Тогда я еще мог радоваться жизни. Настроение мое было веселым, я в тот момент был всем доволен. Брат отдал мне перед отъездом в командировку неплохие деньги, сказал, мол, пользуйся по своему усмотрению, и я жил в свое удовольствие, даже, по студенческим меркам, конечно же, ни в чем себе не отказывал...
- А при чем тут Ксюша? - перебил друга Дима.
- А ты слушай до конца. В то солнечное июньское утро я был в настолько хорошем настроении, что совершенно неожиданно для себя решил на обратном пути сделать крюк и прогуляться по набережной. Я шел, не торопясь, прослушивая любимую музыку и медленно попивая холодный квас. Я любовался яхтами с переливающимися на солнце белыми парусами посреди водной глади водохранилища. Но тут я увидел кое-что намного более прекрасное, чем все пережитые мной такие хорошие летние дни, чем все сияющие белые паруса вместе взятые. Допив квас и не обнаружив рядом мусорки, я пошел выбрасывать стаканчик в урну у скамейки в глубине речного бульвара, и тут я впервые увидел ее. Она сидела одна на скамейке, милая блондинка в черных кедах и рваных джинсах, читала какую-то книгу. Я просто не мог оторвать от нее взгляд, даже забыл, зачем я сюда пришел, неловко сжимая пластиковый стаканчик в руке. Она, оторвавшись от своего журнала, посмотрела на меня, начала улыбаться мне в ответ. Она сразу обо всем догадалась, лишь увидев мои сверкающие влюбленные глаза. Выбросив стаканчик, я с трудом переборол свою нерешительность. И я с ней заговорил. Я нес какую-то полную чушь, мне в этот момент было так неловко, но она лишь смеялась, а в конце сама предложила прогуляться с ней по набережной. И тут я понял, что это была судьба, что это та самая, вечная призрачная встречная, что это та девчонка, которая создана специально для меня. Это была она, та самая!
- Поверить не могу! Получается, любовь с первого взгляда существует?
- Да, и я сам не мог в это поверить. Я не помню, где это было, но как говорит чувак из той книжки, любовь выскочила, как убийца в переулке! А я всего лишь шел выбрасывать пластиковый стаканчик, и вообще не должен был в тот день быть на набережной. А вот так прекрасно получилось.
- А ты говоришь мне, что не веришь ни во что на этом свете. Видишь, как все иногда прекрасно бывает, а казалось бы, простая случайность...
- Может это реально был знак свыше. Но я тогда был поистине счастлив. Мы шли по набережной, разговаривая друг с другом. Нежный летний ветерок ласково играл ее прекрасными светлыми локонами. Я проводил ее до дома, и она наградила меня первым поцелуем. О Боже, как мне было тогда хорошо!
- Да, я думал, такое бывает только в книжках. А что было потом?
- Мы встречались с ней каждый день. Мы могли гулять с ней по Городскому парку, разговаривая часами напролет, а иногда, наоборот, могли весь вечер молча, держась за руки, сидеть на скамейке, любуясь поющими фонтанами. Я был готов тогда на самые безумные поступки. Однажды я подарил ей цветы, сорванные прям на цветочной клумбе, за что меня минут десять отчитывал проходящий рядом сотрудник полиции. Однажды мы пили вино прям на крыше десятиэтажного дома и любовались огненным июльским закатом. Я был тогда так воодушевлен, мне даже иногда хотелось писать стихи о чем-то вечном и прекрасном, хотя я поэзию еще с начальный школы на дух не переносил, я думал, что даже начал сходить с ума от своего счастья! А какая замечательная была наша первая ночь! Как сейчас помню, как помогал ей пройти в общежитие мимо вахты, затаскивая ее через окно второго этажа. И как наши тела, опьяненные "Гейзером", слились воедино, когда за окном сияла яркая полная луна...
- Ну ты даешь, братишка! Я и не знал, что ты в душе настолько романтичный человек. Кстати, а где твоя подруга сейчас?
- Мы встречались с ней все лето, но в середине августа она улетела с родителями отдыхать в Турцию на три месяца. И я теперь ее жду. Жду больше всего на свете! Я каждый день пересматриваю ее фото, могу переписываться с ней часами, постоянно вспоминаю, как мы бежали домой с утренней прогулки под теплым проливным дождем... А теперь мне ее поцелуи заменяет дым сигарет, которые я иногда могу курить ночами напролет на балкончике общежития, пуская в ночное небо клубы дыма, любуясь звездами и думая о ней.
Сергей окончил свой рассказ, и приятные воспоминания о проведенных со своей возлюбленной мгновениях прошедшего лета заставили его вновь ощутить прилив той эйфории, которая появляется, когда человек бывает влюблен.
Дима с интересом выслушал весь рассказ друга, и для него рассказанная история открыла Сергея совершенно с иной стороны, так как парень даже не подозревал, какие светлые романтические чувства могут быть в глубине души его друга, на первый взгляд, циничного, пессимистичного и вечно озлобленного на все человека.
- Я до сих пор не могу представить тебя героем этой истории. Я реально думал, что такое бывает только в киношках, а оказывается, не перевелись на свете романтики, - в шутку сказал другу Дима, и попрощавшись с ним, отправился на встречу со своей новой подругой в сторону Площади Лирики.
 
Сергей, попрощавшись с другом, с воодушевлением размышляя о платонических чувствах, возвращался в студенческое общежитие. Парень крайне редко делился своими романтическими чувствами даже с близкими друзьями, а сам старался не лезть в чью-либо личную жизнь, поэтому не удивлялся, что Дима, первый человек, которого он посвятил в историю своей любви, даже не представлял его романтичным человеком. Сергей и сам порой удивлялся, как в его черством сердце, не знающим ни доброты, ни заботы, ни веры, нашлось место для любви, но именно это чувство стало единственным проблеском света в его серой повседневной жизни.
Сергей вернулся в свою комнату и сразу узнал от соседей, что в студенческом общежитии опять творится что-то неладное, и в этот вечер состоится  внеочередное студенческое собрание, организованное администрацией. Сергей, гордящийся своим принципиальным неучастием в студенческом самоуправлении и всякой общественной деятельности, старался таких собраний не посещать. Слушать выговоры от начальства общежития о том, что кто-то опять нагадил в мужском душе или прожег окурком сигареты пластиковый подоконник, Сергей не собирался и в этот раз, но сегодня явка на собрание была строго обязательной, даже поговаривали, что под угрозой выселения из общежития.

Студенты общежития номер тринадцать, не торопясь, собрались в банкетном зале на первом этаже, где в былые времена они устраивали турниры в покер или вечеринки в честь всемирного дня студента, пока администрация не заперла двери банкетного зала на висячий амбарный замок. Жильцы тринадцатой общаги начали скучать и собрались уже расходиться, как вдруг в банкетный зал вошел коренастый средних лет мужчина, одетый в черную кожаную куртку поверх строгого костюма и басистым голосом велел студентам перестать шуметь и рассаживаться по местам.
 
- Вот это рожа грубая, прям как у бульдога, - шептал на ухо Сергею его сосед Антон, - такому только в девяностых рэкетом промышлять и на разборки с бандюгами ездить, - смеясь над грубыми чертами мясистого лица вошедшего мужчины, продолжал рассказывать студент.
- Да, Тоник, на нацистских плакатах таких людей называли унтерменшами, - поддержал соседа по комнате Сергей, - настоящее пугало, вылитый неандерталец. Что он тут забыл?
- Отставить разговоры! - громко сделал замечание парням вошедший мужчина, - и вынь руки из карманов! Что, яйца что ли перекатываешь!? А ну, встань, как следует! - продолжил делать замечания мужчина, теперь уже только Сергею.
Вошедшим оказался новый комендант студенческого общежития Владлен Владимирович Дубинин, назначенный вместо Галины Сергеевны, отправленной на пенсию после случившегося в общежитии суицида студентки-первокурсницы.  Знакомству нового коменданта со студентами и было посвящено внеочередное собрание, первые десять минут которого молодые парни и девчонки  тихо посмеивались над грубыми фразами и манерами общения вновь назначенного коменданта. Однако, когда Владлен Владимирович начал озвучивать новые правила внутреннего распорядка общежития, улыбки на лицах жильцов очень быстро исчезли. А после озвучивания новым комендантом некоторых нововведений студенты пришли в полное недоумение и даже ужас.

- В соответствии с новым распоряжением, которое уже мною подписано, я приказываю, - властным голосом продолжал свою речь Владлен Владимирович, - до ноября месяца убрать из комнат общежития все электробытовые приборы. Обогреватели, телевизоры, чайники и микроволновки. И никаких компьютеров! Их не будет у вас!
 - А как к занятиям готовиться и диплом писать? - возмущенно спросил Сергей нового коменданта.
- Молча, скрипя ушами!  Дипломы вы пишете... Вы только голых баб на своих компьютерах рассматриваете и в игры свои идиотские играете! - грозно ответил Сергею Владлен Владимирович.
- В комнатах вы кушать не будете, для этого есть комнаты приема пищи, - продолжил свою речь, все больше ввергая в ужас ошеломленных студентов, Владлен Владимирович, - вы свои комнаты должны содержать в чистоте, а вы их в натуральный гадюшник превратили! Вы распиваете спиртное и курите в них. И за электроэнергию не платите!
- А холодильник хоть с едой можно в комнате оставить? - задали вопрос Кабан и Толя.
- Холодильники будут только там, где вы кушаете. И рот свой будете открывать только тогда, когда кушаете! Много вопросов задаете мне здесь, товарищи студенты! Когда я был замом начальника колонии строгого режима, передо мной полторы тысячи заключенных стояло, и ни один не открывал свой рот! Я наведу в общежитии порядок, - продолжил новый комендант, по совместительству, полковник Федеральной службы тюремного надзора в отставке, - думаю, вам понравится. А кому не понравится, мы здесь никого силой не держим. Вы сами подписали договор, где есть эти пункты. А если нарушите хоть один  - я вас, разгильдяев, тут же выселю! Кому что не ясно? Собрание окончено, разойдись.
"Вот это урод, пусть своими зэками командует на зоне, здесь то он что забыл! Настоящий ублюдок! Все, пропала общага. Сначала все позапрещают, потом будут мозги по любому поводу парить, а потом еще и обяжут всех маршировать на заднем дворе", - думал Сергей по окончанию собрания, и мысли его в этот вечер совпали с мыслями большинства расстроенных студентов. Они еще долго обсуждали в тот вечер, как быть и что делать, но к единому мнению они так и не пришли. А многие из них еще долго не могли осознать всю тяжесть своего положения и понять то обстоятельство, что их веселой студенческой жизни наступает конец.
 
Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 20 октября 2023 года.

 "Уже конец октября... Учеба успела в край надоесть, пары в Академии становятся все скучнее. Зато в общаге нашей стало очень даже весело. Сегодня утром я проснулся от шума работающего перфоратора где-то в коридоре. На часах тогда не было еще семи, а в общаге уже во всю работали какие-то работяги. Как мы быстро выяснили, наш Вертухай решил иметь  общагу и в хвост, и в гриву! Сегодня утром он установил по всей общаге камеры наблюдения, даже на кухнях и в туалетах! А днем во двор общежития привезли оконные решетки, которыми закроют все окна на первом и втором этаже. Пропала наша общага! Теперь и гостей через окно  не затащишь! А на днях этот тиран запер все балконы и вернул комендантский час, так что теперь каждое мое возвращение с работы после одиннадцати ночи сопровождается скандалом с вахтершами! И что он себе позволяет! Вчера опять сделал общее собрание, и заявил, что в общежитии в ближайшее время введут регулярные обыски в комнатах, а с нового года будут отключать интернет. Что еще за чушь, мы студенты или зэки, черт бы его побрал! Так он еще и орал на собрании, как последняя обезьяна! Тыкал нам в лицо какой-то справкой из пожарной службы, говорит, что ему вскоре дадут добро снять комнатные двери во всем общежитии и перейти к так называемому "казарменному типу"! Ты перепутал заведение, идиот! И все студенты молча это проглотили! Только Вика не выдержала такого отношения, позвонила в департамент образования, пожаловалась  на его самодурство. Фарид, член студсовета, вообще хотел сагитировать всех коллективную жалобу написать. Так мало того, что наши терпилы их даже толком не поддержали, так кто-то еще их предательски сдал, как последняя сволочь! Вчера в их комнатах Вертухай устроил обыск, нашел, кто бы, блин, сомневался, кучу нарушений, объявил строгий выговор, угрожал выселить с общежития. А еще этого диктатора общаги номер тринадцать поддержал Жаров из нашего деканата и родители каких-то первокурсников - маминкиных сыночков! Сволочи! Говорят, что такие порядки помогут нам учиться, что это все нам надо... Да поднять на вилы их надо, вот что! Я даже ощущаю небольшую эрекцию, когда представляю, как разбиваю Вертухаю бейсбольной битой его ублюдскую бульдожью голову! Будет знать, тварь подлая, как связываться с нами! Чтоб ты сдох, ублюдок, я с радостью переоломлю тебе хребет и отправлю тебя к твоим любимым петухам на парашу!"

* * *

- Да,  не студенческая общага у вас, а зона с зэками. Прям ГУЛАГ настоящий. Даже не верится, что такое может происходить в двадцать первом веке, - с явной долей удивления говорил Дима Сергею, когда последний перед началом лекции поделился своими впечатлениями о новых порядках в общежитии, - выслушав тебя, я все больше убедился - прав был старина Эдгар Гувер , что человек из специальных служб не может руководить страной, не развалив ее и не устроив террор для своих граждан, а руководство академии этого, увы, не понимает. Вот и подтверждение на примере твоей общаги.
- Да и плевал я на этого тюремщика, всех не выселит, - махнул рукой Сергей, - может подохнет еще от своей злобы... Кстати, как сходил погулять с Аней?
- Неплохо, вроде бы даже кое-что наклевывается. Она даже совместное фото выложила в "На связи" с нашей прогулки в парке.
Дима уже собрался подробно рассказать другу о хорошо проведенном времени, но парням помешал подошедший к ним Ваня.
- Дим, какого черта ты гулял с Анькой? Сам же знаешь, что Виталик Чайкин положил на нее глаз. Он уже злится на тебя и думает с тобой поговорить.
- Да и пусть катится ко всем чертям со своими предъявами! Пусть цепляет мажористых телок в ночных клубах! - неожиданно резко, но не повышая голоса, ответил Дима однокурснику.
- Да он шлюх постоянно снимает себе, у него бабла будь здоров сколько, обойдется и без Аньки, - усмехаясь, добавил Сергей.
- Зря ты так говоришь, Дим, ты же знаешь, кто его родители. Отобьет вместе с друзьями тебе почки, и ему ничего не будет за это, - предупредил Ваня Диму, - и тебе, Серег, тоже влетит,  и поделом.

Вошедший в аудиторию преподаватель не дал Ване передать угрозы до конца, и студенты расселись по своим местам, готовясь в очередной раз делать вид, что с интересом слушают рассказы преподавателя о теории посткапиталистического анархо-индивидуализма. Сергей не стал изменять своим традициям, и закинулся двойной порцией любимых им темно-зеленых гранул и, расслабленный и побледневший, сидел за самой задней партой лекционной аудитории, пытаясь поймать приход и рисуя в тетради огромный череп со свастикой на месте, где должна быть лекция.
Завершив рисунок, Сергей включил смартфон и намеревался вновь перелистать фотографии Ксюши в "Фотограмме", но к своему разочарованию обнаружил, что доступ к сайту на территории Междуречинской губернии был заблокирован региональным отделением Росинтрернетнадзора.

- Это они перед выборами блокируют, - шепотом объяснил сидящий рядом Дима, - но ничего, сейчас я кое-что покажу.
Пытаясь обнадежить друга, а частично, похвастаться новым приобретением, Дима достал из портфеля небольшое устройство в белом корпусе с торчащей из него черной антенной и подключил его к портативному аккумулятору.
- Это что, бомба? Красава, Димас, давай подорвем Тухачевского прям сейчас!
- Лучше. Это роутер, который ловит спутниковый интернет от Space-Inter и раздает его в виде вай-фая.
- А разве они у нас не запрещены?
- Запрета, как такового, нет, но у нас его просто так не купишь. Двоюродный брат мне его по частям высылал из Риги по почте. Сложно было, и вещь не дешевая, зато ловит спутниковый интернет без глупых ограничений и блокировок, - тихо рассказывал Дима, ковыряясь в панели управления прибора, который держал на коленях под партой.

Дима еще несколько минут настраивал прибор, пытаясь поймать спутниковый сигнал, и Сергей наконец смог насладиться перепиской со своей подругой и просмотром ее новых фотографий из древнего величественного Константинополя.
Спутниковый интернет помог Сергею скоротать учебный день, который за перепиской с возлюбленной промчался в одно мгновение. После окончания занятий, Сергей вместе с Максимом пошли в курилку на заднем дворе Академии, с ними за компанию пошел и некурящий Дима.

Едва парни подкурили ароматизированные, гомосячьи, как их называл старший брат Сергея, сигареты, к курилке подошел Виталик Чайкин в окружении Вани, Ромы и еще нескольких спортивных ребят.

- Ты, че, пацан, конкретно попутал, с Анькой мутить? - гневно обратился к Диме Виталик, - она моя телка, ты, лошара конченный!
- Следи за словами, Виталя, - спокойно ответил стоящий у выхода из курилки Дима, и к нему подошли побросавшие  окурки своих сигарет Сергей с Максимом, - и не надо наезжать на меня.
- А вы че подорвались, бакланы? - плюнув на асфальт, бросил в адрес Сергея и Максима Рома, их однокурсник, одетый в темно-синюю олимпийку с тремя белыми полосками вдоль рукавов.
- Баклан - пахан твой, - не промедлил с ответом Максим.
- Ты че, Димас, думаешь, что реально у тебя с ней что-то получится? Да кто ты такой, сопляк и нищеброд, на кой хрен ты вообще ей сдался! - продолжал осыпать оскорблениями Виталик под поддакивающие насмешки своих друзей
- Я буду общаться с тем, с кем мне нужно,  и не надо здесь петушиться, - все еще спокойным голосом ответил Дима.
- Ты кого петухом назвал, чмошник? Тут ты реально криво въехал, ну все, вешайся. Ты вообще знаешь, с кем связался? Кто мои родители, а кто твои? Если я захочу, тебя в багажнике в лес повезут с твоими гомосеками- друзьями!
- Сам ты гомик! - заступившись за друзей, произнес Сергей, но моментально получил пощечину, после чего упал на землю, и Виталик больно пнул его в живот.
До сего момента бывший спокойным Дима все-таки вышел из себя и, схватив урну с окурками, со всего размаха швырнул ее в Виталика, после чего ударил замешавшегося обидчика кулаком в грудь, оттолкнув его от Сергея.

От полученного удара  Виталик упал в небольшую грязную лужу с плавающими в ней бычками от сигарет прям посередине курилки, а парочку из подорвавшихся ему на помощь его дружков остановила выпущенная Максимом струя из перцового баллончика.
Конфликт достиг своей кульминации, но увидев проходящего в нескольких десятках метров своего декана, профессора Стародворцева, студенты быстро успокоились, сделав вид, что просто общаются в курилке, а Рома и Гарик отвернули в сторону залитые слезами от перцового газа лица.

- Тебе повезло, что этот лысый крендель сейчас тусуется рядом! Но я тебе еще устрою, ты мне за все ответишь! Урод, ты мне куртку испортил за тридцать косарей, я с тебя их спрошу еще!
- А не надо лезть было! - вновь успокоившись, ответил Дима, - я тебе ничего не должен.
- Ничего, ты еще мне ответишь! Одно мое слово, мой батя сделает так, что ты не устроишься на работу нигде в Междуречинске! И даже заслуги твоего папаши тебе не помогут!
- Его отец, - сквозь зубы сказал Максим, детей на руках из под обстрела выносил, а твой  - зажравшийся чинушка в синем пиджаке только и может, что бумажки в прокурорском кабинете подписывать!
Когда к курилке направилось несколько преподавателей, вышедших покурить на перерыве,  обе стороны конфликта поняли, что лучше разговор на этом закончить, и Виталик вместе со своей свитой удалился прочь. Возбужденные Сергей и Максим отошли в сторону от преподавателей, решили выкурить еще по одной, пока Дима ждал, стоя неподалеку.
- Что теперь ты будешь делать? Он же будет мстить тебе и рано или поздно сделает подлянку, - тихо спросил у Димы Максим.
- Да не обращай внимания на это, он нас так на понт хотел взять. Не думаю, что он еще раз полезет.
- Ну ты красавчик, Димон. Как ты его урной двинул, он аж потерялся сразу, - восхищался другом Сергей, - и ты, Максон, молодец, дал прикурить его торпедам!
- Ну, по крайней мере, бить нас они теперь точно не будут, - улыбнувшись, ответил Дима, - лишь бы к Ане не лез потом.
Друзья привели себя в порядок и направились перекусить в пиццерию у кинотеатра "Сбитый летчик". Сергея до сих пор мучило впечатление от произошедшего. Хотя боль от полученной оплеухи уже прошла, обида и осознание собственной ничтожности  еще долго терзали его изнутри.

"Ублюдское общество потребителей! Поколение мажоров и АУЕшников! Возомнили себя хозяевами жизни, а нас, простых пацанов, считаете отбросами общества. И почему я настолько жалок! Я даже не смог нормально двинуть этому прокурорскому сыночку по его петушиной морде! Димка - красавчик, поставил на место этого понтореза! А вы, низшая раса подлиз с богатыми папиками на дорогих тачках, рано уверовали в свою победу! Когда я соберусь с силами, вы мне за все дадите ответ!"

Несмотря на то, что настроения у Сергея не было еще несколько дней, новость, что на ближайшие выходные новый комендант общежития уезжает  в командировку прочь из города, и у студентов появился шанс тряхнуть стариной, обрадовала Сергея. Неожиданно получив денежный перевод от старшего брата в преддверии своего дня рождения, Сергей решил отметить двадцатилетие с небывалым размахом.

- А ваш Вертухай тебя за это не вышвырнет? - почти в один голос спросили Дима с  Максимом, когда Сергей пригласил их на затеянную вечеринку.
- Пусть жрет баланду на параше в своей тюряге. Он смотался на все выходные, должен вернуться аж во вторник.  Я там такое устрою,  бухать будем по черному!

Сергей не поддерживал близкого общения с большинством жителей своей общаги. И большинство студентов из общежития относились к Сергею как к вечно пьяному, уставшему, необщительному и упоротому студенту, некоторые даже считали его геймером и токсикоманом. Сергей, в целом, не противился такому необычному и нелицеприятному имиджу и даже нашел в нем преимущество в виде отсутствия необходимости общаться с большим числом людей, большинство из которых парень тайно презирал и ненавидел.  Поэтому к массовой студенческой вечеринке, которую Сергей затеял в честь дня рождения, многие отнеслись с определенной долей подозрения. Однако незаконно купленные Сергеем с рук по наводке Кабана три пятилитровые бутылки с коньяком местного разлива заметно изменили настроения жителей общаге, и они с радостью присоединились к затеянному празднику.
Руководствуясь идеей, что противоправные поступки оправдываются их массовостью, студенты глубоко наплевали на запреты нового начальства на любые массовые мероприятия и решили оторваться по полной.  К тому же, кто откажется от пятнадцати литров халявного бухача!

Накупив на оставшиеся деньги пару пакетов мяса и кучу прочих закусок, студенты принялись накрывать столы, вынесенные и соединенные воедино прям в длинном коридоре, пока Сергей с Димой, Максимом, Кабаном и Антоном, попивая коньячок с колой, жарили шашлык на мангале на заднем дворе общежития. Погода в тот день выдалась необычайно теплой для последних дней октября, и приятели мирно раскуривали трубку, любезно предоставленную Кабаном, пока сочные куски мяса подрумянивались над углями, которые раздувал прохладный осенний ветер.
Тем временем, в самом общежитии номер тринадцать, а именно на пятом его этаже, уже начинали раскуривать кальян и полетели в потолок первые пробки от шампанского. А подкупленные медовым тортом и коробкой дорогих шоколадных конфет вахтерши устроили на КПП свой праздник с чаепитием, поделившись угощениями со слесарем Петровичем, не обращая никакого внимание на многочисленные экраны, отображающие изображения с камер видеонаблюдения. Студенты, к слову, их нейтрализовали, ослепив белым лучом мощного карманного фонаря и заклеив их объективы черными пакетами.

Мирную идиллию и таинства вокруг жарящего куски ароматного мяса мангала внезапно нарушила старая бабка, подошедшая к подпитым шашлычникам со стороны соседнего двора.

- Уходите отсюда, костры свои поразжигали, все кусты во дворе спалили. Уходите! - ворчала на друзей закутанная в многочисленные платки и одетая в мешковатое теплое пальто сварливая старуха, - убирайтесь отсюда и тушите все.
- Чем мы вам мешаем? - вежливо спросил Дима, - дым от мангала вообще не долетает до вашего двора, тем более, мы сейчас быстро дожарим шашлык, все потушим и уйдем.
- Вы тут сейчас мне весь двор спалите и загадите! Алкаши проклятые. Пошли вон отсюда, пока я милицию на вас не вызвала, наркоманы! - не могла угомониться приставшая к парням бабка, а увидев подходящую Аню Борисову, направила на нее взгляд исподлобья, обозвав девушку проституткой.
- Да чтоб ты сдохла, старая тварь! - не выдержав, от души высказался Сергей, - зови кого хочешь, я бухаю и мне по фиг, жру таблетки, и мне по фиг! - смеясь, продолжал злить и без того злобную бабку пьяный студент, пока его не угомонил более трезвый Дима.
- Сволочи, я сейчас иду милицию звать, - уходя, бурчала себе под нос неугомонная бабка, пока ребята дожаривали шашлык и допивали колу, разбавленную коньяком.
Когда друзья, только раззадоренные визитом старой незваной гостьи, поднялись наверх в общежитие, жесткая попойка была уже наверху в самом разгаре, и опьяневшие студенты аплодисментами встретили виновника торжества, затем подняв вверх в честь Сергея наполненные до краев рюмки и стаканы. Громкая музыка играла на весь этаж, пока участники вечеринки веселились и танцевали в коридоре, периодически поднимая тосты то за юбилей Сергея, то за смерть нового начальника общежития. Самому Сергею, уже изрядно опьяневшему, доставлял удовлетворение не тот факт, что он находился в центре крупнейшей за последнее время студенческой пьянки, и даже не то, что наконец-то вышел на связь его старший брат из опасной для жизни командировки. Больше всего парня радовало кое-что другое.
- Да, мы сделали это! Мы сделали это ему на зло! Да пошел ты к черту, Вертухай, это наша общага и мы в ней рулим! - кричал, взобравшись на праздничный стол, уже в стельку пьяный Сергей, - да, Тоник, красава! - продолжал именинник свое выступление, одобряя действия Антона, писающего, как брюссельский мальчик, прям из окна пятого этажа общежития.
- Ты прям как Ленин на броневике, - смеясь, сказал другу Дима, стоящий рядом в обнимку со своей подругой Аней.
Ароматный фруктовый дым от кальяна стоял коромыслом на всем пятом этаже, пока студенты весело догрызали последние кусочки жаренного мяса и пили коньяк, запивая его, ввиду отсутствия альтернатив, огуречным рассолом. Музыка продолжала играть на всю громкость, а принесенные Максимом лазерные указки позволили устроить настоящее световое шоу, когда яркие рубиновые и зеленые лучи, будто боевые мечи джедаев, играли в клубах табачного дыма, заполонившего легким туманом коридор общежития.

Сергей продолжал танцевать, прыгая по стоящим в длинном коридоре столам, как настоящая рок-звезда, но свет на пятом этаже общежития внезапно включился.
 
- Какой гомик врубил свет? - возмущенно спросил Сергей, едва спрыгнув со стола.
Но тут студенты внезапно затихли, и пьяное веселье на их лицах моментально сменил полнейший и безысходный ужас. В уже освещенный коридор пятого этажа общежития номер тринадцать ворвались несколько крупных мужчин в армейских берцах и темно-серой униформе, на поясе которых висели резиновые дубинки и кобуры с травматическими пистолетами. В таком снаряжении не было никакой нужды, так как пьяные тусовщики успокоились лишь от одного вида ворвавшихся на этаж крепких сотрудников группы быстрого реагирования. Но большее воздействие на студентов оказали не сами охранники, а разрывающееся от гнева бульдожье лицо коренастого мужчины, вошедшего на этаж вслед за ними. Этим мужчиной был бывший заместитель начальника колонии ИК/17 по строгому режиму, полковник Федеральной службы тюремного надзора в отставке, новый комендант общежития, гроза всех заключенных и студентов, Владлен Владимирович "Вертухай" Дубинин. И как вы сами могли уже догадаться, комендант пришел в общежитие отнюдь не с поздравлениями, и празднование дня рождения Сергея на этой невеселой ноте мгновенно завершилось...

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 27 октября 2023 года.

"Прощай, потерянный рай, печальный призрак нашей свободы... На часах пол одиннадцатого вечера, я прозевал последнюю электричку домой в Семистрелицк, а автобусы уже не ходят. Вот сижу я на скамейке в углу зала ожидания Междуречинского вокзала, практически без денег и лишь с парой дешевых мерзких сигарет в кармане моей куртке. И ночевать походу я буду здесь, так как идти мне больше некуда. Я даже боюсь вспомнить, в какой ярости был Вертухай, когда заявился ко мне на днюху. Орал на нас, как последняя обезьяна, у него точно был припадок. Чертова злобная бабка, я обоссу твою грязную сырую могилу! Позвонила ментам, сдала нас, а те доложили Вертухаю. А мы ведь даже не мешали ей своей вечеринкой! Не прошло и пары дней, весь наш пятый этаж был выселен из общежития. Этот ублюдок даже выселил тех, кто вообще в попойке не участвовал! Так, за компанию... Гори в аду, мразь! Лично бы тебя туда отправил! Даже не разрешил мне до утра остаться, переночевать, и сам остался в общаге, чтобы лично проверить наше изгнание!  Вышвырнул нас на улицу, как последних собак, а на наше место заселил студентов из кадетского корпуса, пусть они теперь у него по струнке шагают!  А все из-за подлого доноса поехавшей бабки!  Чтоб она, блин, сдохла! И кому мы так помешали...

Многие пацаны из общаги крайним видят в этой ситуации меня, мол, зря я послал эту старую мразь и вообще закатил праздник. Как будто я виноват в их выселении! Ну идите вы к черту, я жалею лишь о том, что не спалил этот Гулаг до основания!
Телефон почти сдох, даже подзарядить негде. Да и пошло оно все. Постараюсь уснуть, лишь бы сумки с барахлом не стащили..."


Дописав в дневник последние строки, Сергей спрятал его в рюкзак, отодвинулся в самый угол зала ожидания, рассовал пожитки под сидение, уперся подбородком в лежащую на коленях сумку и постепенно уснул, не обращая никакого внимания на десятки мечущихся туда-сюда людей, спешащих на посадку.



Глава 5. С обратной стороны Рая.


Осень, октябрь, уже который день идет дождь. Мутные ручейки дождевой воды вовсю текли по серым, наполненным осенней тоской улицам Междуречинска. Это был один из тех дней, когда на улицу без лишней необходимости старались не выходить даже молодые влюбленные, любящие сердца которых не способны остудить и не такие природные невзгоды. И даже бездомные бродяги в тот день попрятались от дождя, кто на чердаках, кто на теплотрассах, кто в теплых от недавно включенного парового отопления подвалах...

Несмотря на осеннее ненастье город продолжал жить, и тысячи людей толпились в переполненных автобусах,  стояли в пробках, спеша на работу, второпях бежали на занятия промокшие молодые студенты. Невзирая на холодный дождь и ветер стойко несли свою службу работники Междуречинского железнодорожного вокзала, стучащие по колесам готовящихся к отправке поездов дальнего следования  длинными железными молотками, а также работники транспортной полиции, порой часами напролет патрулирующие многочисленные платформы и помещения вокзала. Один из таких стражей правопорядка и разбудил укрытого курткой Сергея, спящего в зале ожидания Междуречинского железнодорожного вокзала, и после проверки документов в комнате полиции отпустил парня по своим делам.

Сергей понял, что сон его уже непоправимо испорчен, и дальше спать в зале ожидания у него нет никакой возможности, собрал свои пожитки и двинулся в путь. Парень и сам не знал, куда он идет, постепенно промокая под холодным дождем, и мысли его одолевали довольно печальные.

"Вот и все, докатился! Опять я ночую черт знает где, как последний бомж, и на этот раз, влип я серьезно. Поганый Вертухай, да будь ты проклят... И куда же мне сейчас идти?  Возвращаться в Семистрелицк, и каждый день тащиться почти час на учебу или работу, а затем еще и обратно на последней электричке? Не, да ну его на хрен!"

Сергей спрятался от внезапно усилившегося дождя под навесом автобусной остановки, где по совместительству расположился ларек с бургерами, газировкой и бутербродами, один из множества подобных ему пунктов питания, усеявших весь миллионный Междуречинск. Купив пару самых простых бургеров, мясо в которых напоминало больше пересоленную окоченевшую падаль, изрядно приправленную соусами и майонезом, Сергей с голода начал уплетать их за обе щеки, запивая стаканчиком горького растворимого кофе.  Аппетит Сергею не смог испортить даже вид и, в особенности, запах двух лежащих на сидениях остановки грязных бомжей, отдыхающих после ночного рейда по городским помойкам и, вследствие, смердящих и вызывающих отвращение у прохожих. Сергей, напротив, спокойно, даже с частичным любопытством наблюдал за парочкой бездомных, безмятежно устроивших лежбище прям на автобусной остановке в самом центре города.
 
"Интересно, все-таки, как же они живут. Никаких правил, никаких обязательств, ни учебы, ни работы... Пожрал на помойке, запил настойкой за пятьдесят рублей из ближайшей аптеки, докурил за прохожим горький бычок сигареты,  укрылся кучей старых газет, и спи себе на здоровье! Никто тебя даже не трогает. Никому ты не нужен. Ты вообще для большинства людей даже не существуешь. Вот она, жизнь без фальши и лжи, свобода и романтика..."

Размышления Сергея, студента третьего курса Междуречинской Юридической Академии, представляющего себе возможные перспективы бомжевания как образа жизни, были прерваны сигналом смартфона о полученном СМС сообщении. Парень едва услышал сигнал в шуме утренней городской суеты и даже удивился, что практически севший аккумулятор его телефона еще подает признаки жизни. Сергею с трудом удалось прочитать сообщение на почти померкшем экране, прикрытым от дневного света ладонью руки.

"Приезжаю через несколько дней, по возможности сообщу, когда именно. Готовься встречать и ставь водку в холодильник. Вадим", - прочитал Сергей сообщение с неизвестного номера, и эта новость вызвала в нем и радость, и подозрение одновременно.

"Неужели, наконец-то, он вернется из командировки. Но почему с левого номера... Или это вообще не он. Нет, это может быть ловушка, меня выслеживают и хотят заманить... Не, я походу начинаю съезжать с катушек..." - раздумывал Сергей, но впоследствии понял, что такая теория заговора слишком неправдоподобна даже для него, и все же пришел к выводу, что Вадим скорее всего просто потерял свой старый телефон или его, как это иногда бывает, конфисковал отдел защиты государственной тайны.

Допив кофе и выкурив последнюю сигарету, остатками которой он поделился с одним из спавших на скамейке бомжей, за что получил от бездомного море благословлений и благодарностей, Сергей взвалил на плечи тяжелую дорожную сумку с пожитками и направился в свою дальнейшую прогулку по утреннему дождливому Междуречинску.
Промокший и озябший молодой человек, взглянув на часы в углу сверкающей уличной вывески, подумал, что раз до первой пары в Академии осталось еще почти два часа, промокать под проливным дождем на улице все это время не имеет никакого смысла, и направился в сторону торгового центра. Уже спустя десять минут Сергей подходил ко входу торговой галереи, подобно идолу современной цивилизации стекла и бетона возвышающейся над центром Междуречинска. Еле-еле отделавшись от дотошного охранника торгового центра, яро настаивающего на досмотре сумки и рюкзака Сергея, парень поднялся на эскалаторе на верхние этажи, попутно любуясь фонтанами, играющими у кофейни внизу.

Студент почти полчаса просидел на диване у магазина спортивной одежды, пытаясь сосредоточиться на изучении теории разграничения государственного суверенитета, бесцельно листая толстую зеленую хрестоматию. Плюнув на это дело, Сергей еще долго бродил по холлам торгового центра, пока не заметил, как проходившие мимо девчонки отвернули от него взгляд. Дыхнув в ладонь и незаметно понюхав подмышку, парень понял, что ночь, проведенная на вокзале, не лучшим образом сказалась на его состоянии, и теперь от него жутко воняет. Сергея не особо заботило, что подумают окружающие о его неопрятном внешнем виде, но отравлять своим запахом однокурсников из Академии даже ему было бы стыдно. Бросив дорожную сумку и рюкзак под ноги, Сергей умылся и почистил зубы в уборной торгового центра, чем ввергнул в легкое недоумение убирающую там уборщицу и пару смотрящих на него как на чудака покупателей.

Изрядно надушившись бесплатным одеколоном из пробного флакончика в парфюмерном магазине, парень решил, что ему уже пора на занятия и двинулся пешком к Академии, оставив позади подсвеченные ксеноном вывески торгового центра.
Сергей едва не опоздал на пару из-за того, что пятнадцать минут пытался стрельнуть сигарету у входа в Академию, но к его счастью, его угостили курившие рядом симпатичные первокурсницы, а преподаватель сам задержался на кафедре. Договорившись с охранником на КПП Академии,  бездомный, как думал сам Сергей, бомжующий студент оставил на КПП дорожную сумку с пожитками и поднялся в лекционную аудиторию. Парень вошел в аудиторию, поздоровался с однокурсниками, обсуждающими его потрепанный внешний вид.
 
- Ты что, бухал всю ночь опять что ли? - послышались насмешки от девчонок-одногруппниц.
- Нет, блин, в церкви с монашками тусовался! - сказал в ответ Сергей, направляясь на заднюю парту к Максиму и Диме. Поздоровавшись с приятелями, парень в первую очередь нашел в углу аудитории свободную электророзетку и, удовлетворенный, включил в него зарядное устройство  севшего телефона.
  - Ты и вправду ночевал на вокзале? Ты совсем что ли спятил? - удивленно расспрашивал друга Дима, - неудивительно, что видок у тебя такой потрепанный.
- Не, Серег, ты вообще поехавший, - добавил Максим.
Сергей  по окончании лекции во всех подробностях рассказал, как его безжалостно и, по его мнению, несправедливо выгнали на улицу из любимой общаги и как ему пришлось коротать длинную ночь на скамейке железнодорожного вокзала, а затем стараться привести себя в порядок в уборной торгового центра. Парни выслушали рассказ Сергея с определенной долей удивления, хотя в прошлом сталкивались и не с такими неординарными поступками друга. В эмоциях Сергея во время рассказа даже прослеживалась некая гордость за приобретенный, так сказать, жизненный опыт.
- И что ты будешь делать дальше?
- Что, что... В бомжи подамся, буду рыться по помойкам и есть шашлык из сбитых на автостраде животных, а потом сопьюсь и скурюсь к чертовой матери! - улыбаясь, с самоиронией ответил Сергей, - жаль, что Ксюша не одобрит мой выбор...
- И я не одобрю твой выбор! - перебил друга Дима, - почему ты мне в тот день не позвонил?
- Телефон сел, я только сейчас его подзарядил. Я вообще хотел смотаться домой в Семистрелицк, но последняя электричка, да будь она проклята,  уехала за пять минут до моего прибытия на вокзал.
- И ты будешь каждый день ездить оттуда на занятия в Академию?
- Выбора, как ты знаешь, у меня нет.
- Выбор есть всегда, - твердо ответил Дима, - я, как узнал, что вас выселяют, сразу подумал об этом.  Дед мою идею поддержал и дал добро. Так что после пар забирай манатки и поехали ко мне. В моей комнате хватит места на двоих.
- Ты предлагаешь мне пожить у тебя?
- Ну да. Неужели ты подумал, что я позволю тебе остаться без крыши над головой? Странный ты пацан, Серега. Но ничего, думаю мы прекрасно уживемся, ты, главное, меньше своей наркотой закидывайся, а то дед не поймет, - улыбаясь, говорил Дима.
Сергей был удивлен столь щедрому предложению своего друга. Парню стало даже немного неудобно принимать его, но настоятельные просьбы Димы заставили Сергея согласиться.

Пары в тот день завершились быстро, тем более Сергей коротал их за просмотром любительских видеозаписей реальных убийств и изнасилований, которые смотрел на экране спрятанного под парту смартфона. Эх, Дима, знал бы ты, для чего друг попросил тебя подключить роутер спутникового интернета, ни за что бы не стал настраивать электронный прибор. Сергей еще долго смотрел оцифрованный видеоролик из начала девяностых, где сквозь помехи хорошо проглядывалась алая кровь, текущая из обезглавленного тела плененного во время первой кампании солдата, и под впечатлением от видеозаписи даже не заметил, как пара окончилась и прозвенел звонок.

-Ну и жесть, вообще трешатина, - проговорил Сергей и, выключив видеозапись, собрал тетради и направился к выходу.

Сергей и Дима возвращались домой в переполненном старом автобусе, который скрипел  и тарахтел дизельным мотором, медленно тащась по пробкам в сторону северо-западного микрорайона Междуречинска. Осматривая грязные после прошедшего дождя улицы сквозь запотевшие окна автобуса, Сергей пытался разбавить тоску от созерцания городских промышленных районов прослушиванием любимой музыки в наушниках, но даже она в тот вечер не могла поднять ему настроения. Картину и без того мрачного салона городского автобуса усугубляли хмурые лица возвращающихся после тяжелого рабочего дня пассажиров, темные куртки и плащи которых контрастировали с дорогим деловым костюмом, в котором красовался губернатор на предвыборных листовках, небрежно расклеенных по всему салону. Дима же время долгой поездки в час-пик провел с пользой для себя, читая в интернете статью про храбрых защитников крепости Осовец, периодически переписываясь со своей подругой.
Поругавшись с парой пожилых пассажиров, сделавших Сергею замечание за перевозку в пассажирском автобусе огромной сумки с вещами, которая, по мнению стариков, чем-то мешала всем остальным пассажирам, парни сошли на остановке около ликероводочного завода, а затем пешком пошли по лужам в сторону частного сектора. Пройдя под противным моросящим дождем по разбитому тротуару мимо серо-голубых панельных девятиэтажек с облупившейся от времени краской на фасадах и с магазинами  разливного пива чуть ли не у каждого подъезда, Дима и Сергей подошли к старому двухэтажному зданию, стоящему на окраине частного сектора.

- Это не ваша веселая общага, конечно, но дом тоже со своей историей, - пытаясь ободрить друга, рассказывал Дима, - говорят, его еще пленные немцы после войны строили, и один из них где-то в стене замуровал чудом спрятанный от наших прадедов железный крест. С детства мечтал найти его, ковырялся в каждой трещине. Но это, судя по всему, всего лишь красивая легенда.
- Прикольная байка. Если он там и был, его наверняка уже выдолбили местные нарики и продали на барахолке за бесценок, чтобы купить у барыги дозу, - усмехнувшись, сказал Сергей, когда друзья в потемках поднимались на второй этаж по узкой лестнице, своды которой на протяжении долгих десятилетий зарастали пылью и паутиной.

Дима дважды провернул ключ в лязгающей замочной скважине, и, открыв дверь, пропустил вперед Сергея с тяжелыми сумками, которые едва уместились в узком коридоре небольшой, но чистой и уютной квартиры. Поздоровавшись с дедом Димы Василием Петровичем, Сергей разулся и отнес сумки с пожитками в комнату друга, где разместил их под кроватью.

Квартира Дмитрия, в которой он проживал вместе с дедушкой, была неким островком благополучия и спокойствия среди всей мерзости городских спальных окраин Междуречинска, и несмотря на то, что дом, в котором она располагалась, давно уже был признан аварийным, была ухоженной и чистой. Практически всю жизнь проработавший на механическом заводе дед Димы Василий Петрович, ныне вышедший на пенсию, поддерживал в квартире идеальный порядок, постоянно ремонтируя все чаще возникающие бытовые неисправности, к чему с детства приучил и Диму. Тем не менее, в комнате Димы всегда царил легкий творческий беспорядок, а несколько старых добротных деревянных шкафов и стеллажей в его комнате были доверху заполнены книгами или экипировкой для военно-исторических реконструкций. На стене над кроватью висел древнеримский кольчужный доспех легионера, а у прикроватной тумбочки лежал, упершись торцом в нее, красный разукрашенный римский  скутум , который Дима старательно выпиливал из листа фанеры на балконе прошедшим летом. Над тумбочкой висела распечатанная фотография бойца спецназа, выносящего на руках  обессиленного и перепуганного ребенка на фоне кирпичного здания с выбитыми от  взрыва окнами.

- Крутой, Дим, был у тебя батя, вы с ним внешне очень похожи, только у него физуха получше будет, - рассматривая фото, сказал Сергей, а ты его вообще не помнишь?
- Моя мать была на восьмом месяце, когда его отправили в ту злополучную командировку в августе 2004-го. Как мне рассказывала мама, он был очень рад, что скоро станет отцом, мечтал поскорее вернуться к нам, жить с семьей, как все обычные люди.  Но не поехать с боевыми товарищами он не мог. Он понимал, как никто другой, ту боль и страдания, которые испытывали родители  несчастных детей, и не жалея себя, бросался под пули, пытаясь вырвать их из лап террористов.
- Ничего себе. А что с ним случилось?
- Неразорвавшаяся граната сработала в самый трагический момент... У матери от пережитого горя случились преждевременные роды, и если бы не хорошие врачи, я бы сейчас не стоял бы здесь и не рассказывал тебе эту историю... А фото совершенно случайно обнаружил мой одноклассник в интернете, так же как и ты обративший внимание на наше сходство. Я показал фото матери, а она, прослезившись, подтвердила наше предположение. Так фото и висит уже несколько лет в моей комнате.
- У меня самого брат только недавно вышел на связь из командировки. А до этого пару месяцев - от него ни слуха, ни духа. Я даже боялся, что в один прекрасный день похоронка придет. Обещал на днях приехать.  Надеюсь, он там много этих тварей положил! - озлобленно сказал Сергей, находящийся под впечатлением от рассказа друга.
- Звери. Они не люди! Только полная мразь может убивать детей во имя своих богов и убеждений, - спокойно ответил Дима, - но все же, никакая война с ними не вернет отнятые этими нелюдями жизни, а лишь погубит еще больше невинных людей...
Рассказ Димы прервал Василий Петрович, пригласивший друзей  ужинать на кухню. Отведав варенной картошки с селедкой и выпив по предложению Василия Петровича по рюмке водки за незапланированное новоселье Сергея, парни ушли отдыхать в комнату, пока Сергею не пришло время ехать на работу. Переодевшись, парень пошел по темным переулкам к автобусной остановке, наткнувшись по дороге на пару местных люмпенов, рыскающих в щелях между бетонными плитами одного из гаражей в поисках закладки. Во избежание неприятностей, Сергей перешел на соседнюю сторону улицы, дошел до остановки и, дождавшись нужного автобуса, отправился на вечернюю смену нелюбимой работы.


Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 31 октября 2023 г.


"Уже несколько дней я тусуюсь у Димана. Хоть не на грязном вокзале, и на том спасибо...

Чертова работа! Мало того, что я зависаю там почти до полуночи, так еще и теперь вынужден возвращаться оттуда пешком долгие полтора часа. Автобусы ведь в нашей дыре после десяти вечера уже не ходят!

 Возвращался я сегодня через центр города, и периодически наблюдал, как разукрашенные в зомби, вампиров, ведьм, вурдалаков и прочую нечисть молодые парни с девчонками во всю празднуют Хэллоуин, не обращая никакого внимания на омерзительную погоду.  Но самых настоящих упырей я увидел среди промышленных зон и спальных районов, когда возвращался к Диме, небольшая квартира которого стала мне убежищем от восставших из Ада.

Я благодарен Диме от всей души, за то что он выручил и приютил меня. Я до сих пор не могу понять, почему он обо мне так заботится. Но еще больше я не могу понять, как же он, пацан из бедной семьи, потерявший отца еще до своего рождения, смог вырасти в этом ублюдском райончике, и остаться настолько добрым человеком, даже чрезмерно добрым для этого убогого мира! Так тоже жить нельзя, особенно среди людей, которые нас окружают! Выгляни вечером в окно, вот это настоящая нечисть, не то, что те ряженые клоуны в костюмчиках и гриме у ночных клубов! Ходят как зомби, на работу с утра, возвращаются вечером к своим сварливым женам, которые наставили им рога со всей округой, и упарываются дешевой водярой, а потом ходят и орут под окнами. Это настоящие звери. Биомусор. Унтерменши! Так и хочется взять ржавую циркулярную пилу и..."

***

- Ты просидел на пяти парах с самого утра до вечера, а потом, даже толком не отдохнув, поехал на работу, где перемывал тарелки до одиннадцати вечера, после чего ковылял пешком через весь город ко мне домой, - лежа на кровати, отбросив тщетные попытки уснуть пораньше, говорил другу Дима, - и как у тебя остаются силы делать записи в своем дневнике?
- Я сам не знаю. Хех, да, денек выдался таким, что задолбал меня будь здоров, - лежа на раскладушке с дневником в руках, говорил Сергей, - но то, что я увидел по дороге обратно, не дает мне покоя. Как ты вообще живешь в этом районе?
- Район не самый классный, конечно же, - не унывая, ответил Дима, - каждый, кто бывает гостем в моем доме, задает мне похожий вопрос. Я и сам рад был бы знать ответ на него. Я живу тут с самого рождения, наверное, привык уже. С местной братвой я практически не общаюсь, так как еще с пятого класса предпочел книжки по истории пиву и сигаретам.
- А почему ты не слинял отсюда с матерью в Москву? - неожиданно спросил друга Сергей.
- А что мне там делать, в этой Москве? Мама сама там едва сводит концы с концами. Уехала из Междуречинска в надежде на лучшую жизнь. А живет в таком же спальнике на окраине столицы, в самой заднице мира, и платит за комнату в три раза больше, чем платила бы за такую же здесь.
- Там то Москва хоть, а не наш Мухосранск...
- А по моему, у нас вся страна примерно одинаковая... Серые спальные кварталы, жизнь в девять этажей... И такие же люди, пластмассовые манекены, пустые изнутри. Разве что живут чуть богаче. А с другой стороны, что их винить? Они не знали и не знают другой жизни. Они и не хотят знать другой жизни, их и так все устраивает.
- Они же зомбоящик смотрят, который вешает им лапшу на уши, вот их все устраивает, - перебил друга Сергей.
- А что им еще делать? На улице - грязь и сырость, на работе - завал, в семье - вечные разлады. Вот и смотрят ящик, забывая о проблемах. Согласись же, приятнее слушать по телику о том, что наши спортсмены завоевали очередное золото и мы впереди планеты всей, чем смотреть каждый день в окно и убеждаться в обратном.
- Эх, зря ты их жалеешь. Не вижу смысла относиться с пониманием к этому быдлу! - гневно произнес Сергей, но увидев, что друг его начал засыпать, принялся дальше делать записи в дневнике.

"Никакой любви для них! Никакой жалости! Они ее не заслужили! Тяжело, наверное, было Диману расти и взрослеть среди них. Они же ничего не знают по жизни, кроме постоянных измен, базаров во дворах, алкоголя, наркоты, псевдоблатных песенок и азартных игр! Дима среди них выглядит чужим. Я среди них выгляжу чужим. Катитесь к черту, пленники зассанных подъездов, дети бездорожья!
Ксюша, я жду тебя! Любовь моя к тебе всегда будет лучом света, разрывающим вечный полумрак моей никчемной серой жизни! Одно лишь радует, что ждать твоего возвращения осталось не так уж долго, и уже вскоре мы сможем прогуляться среди кружащихся в воздухе хлопьев первого снега..."


Утром следующего дня проливной осенний дождь сменился сильным туманом, который плотным смогом окутал промышленные кварталы междуречинского левобережья. Туман был настолько непроглядным, что Сергею с трудом удалось разглядеть очертания железнодорожной станции "Южная", которая затерялась на пустыре среди полузаброшенных складов, ангаров и производственных объектов когда-то крупнейшего в стране завода аэрокосмического оборудования. На часах было пол шестого утра, темное ноябрьское небо едва освещали фонари у пассажирской платформы, и Сергей, еще толком не проснувшись,  медленно подходил к станции, оставляя позади очертания когда-то могущественных промышленных гигантов.  Нащупав по карманам немного мелочи, студент купил стаканчик двойного эспрессо  в кофейном автомате и, разбавив горячий кофе остатками коньяка, который совершенно неожиданно для себя нашел в одной из дорожных сумок вчера вечером, пошел на пассажирские перроны искать нужную ему платформу.

Попивая крепленный коньяком кофе, Сергей разглядел на табло прибытия поездов  номер платформы, на которой делает десятиминутную остановку рейс "Хазаркала - Москва". Оглядевшись по сторонам и убедившись, что ни один сотрудник полиции не будет ловить нарушителей на станции в такую рань и в такую мерзкую погоду, Сергей закурил сигарету, наблюдая, как к станции с южной стороны на малом ходу подъезжает ожидаемый поезд.

Бросив окурок под стучащие стальные колеса плацкартных вагонов тормозящего поезда, Сергей принялся бродить по платформе, разыскивая вагон номер девять с хвоста поезда. Едва Сергей увидел цифру девять на табличке в окне искомого вагона, как проводницы отворили  двери и на перрон сошел двадцативосьмилетний парень, несший за спиной огромный темно-оливковый рюкзак с кучей лямок и карманов. Парень был одет в черную толстовку, капюшон которой покрывал его постриженную под машинку голову, и темно-синие джинсы, заправленные в армейские ботинки - единственный предмет гардероба, выдававший его профессиональную принадлежность.

Сбросив на перрон в стороне от выхода из вагона тяжелый рюкзак, парень крепко обнял подбежавшего Сергея, с которым он не виделся  уже несколько месяцев. Парнем этим был старший брат Сергея Вадим - вернувшийся из длительной командировки сержант Национальной Гвардии.
Вслед за Вадимом на перрон вышли двое крепких легко одетых ребят, и Вадим, попросив Сергея отойти в сторонку и вызвать такси, достал из кармана рюкзака металлическую фляжку, наполненную купленным на промежуточной станции у местной старухи самогоном. Воспользовавшись недолгой стоянкой поезда, Вадим и двое его спутников  выпили на прощание несколько стопок сивушного, отдающего растворителем самогона, морщась и занюхивая его куском лимона.

Уже успевший вызвать такси до дома Сергей думал присоединиться к распитию самогона, но когда увидел, как брат и двое его товарищей выпили по рюмке, не чокаясь, понял, что лучше оставить эту затею и, проявив чувство такта, не стал влезать в  чужой разговор. Сергей молча курил, стоя у выхода с платформы, наблюдая со стороны за братом и его компаньонами, которым Вадим крепко пожал руку после того, как проводница попросила их занять места в вагоне, когда поезд собирался отправляться дальше. Вадим еще несколько минут провожал уезжающий поезд молчаливым взглядом, и Сергей разглядел пару свежих едва зарубцевавшихся шрамов на его серьезном и хмуром лице.

- Извини, братишка, что заставил ждать тебя, - подойдя к Сергею, тихим голосом сказал Вадим, - с пацанами попрощаться надо было. Хорошие ребята с севера, в командировке не раз выручали.

"Да уж. Прикаспийская республика, походу, жаркое местечко! Досталось же там Вадиму. А по ящику о происходящем, как всегда, ни слова".

- О таком тебе никто никогда и не расскажет, - поняв, о чем думает брат, сказал Вадим, чем слегка напугал Сергея, - нам самим советовали поменьше рассказывать о командировке, да и тема не самая приятная для обсуждения.  На гражданской войне нет героев, не может быть побед... А ты молодец, что пришел и встретил. А вот и такси. Поехали домой.

У Сергея были сложные отношения со старшим братом. Вадим, грубый в общении, довольно мрачный и вечно всем недовольный человек, не всегда справедливо относился Сергею и уж тем более не одобрял многие его увлечения. К тому же, он часто докапывался до младшего брата по всяким мелочам, а в ответ слышал только раздражающий его ответ Сергея в стиле "командовать будешь у себя в армии", и за который иногда устраивал младшему брату взбучку. Но в трудные минуты Вадим забывал обо всех разногласиях и всегда был готов помочь младшему брату, которого ценил как единственного оставшегося в его жизни родного человека.
Сергей, в свою очередь, не разделял большинство интересов брата, а за поступление на службу в Национальную Гвардию называл его опричником, но в целом относился к Вадиму с определенной долей уважения, которое только усилилось после увиденных свежих шрамов у него на лице.

Сергей не без эмоций рассказывал брату о совей повседневной жизни, пока серая иномарка везла их домой в Семистрелицк.

- И вправду из общаги выселили? Весь этаж? За такую скромную вечеринку? - удивляясь, спрашивал Вадим, - когда я там жил, у нас в комнате по сорок человек собиралось, и ничего. Мы там такое бухалово порой устраивали... Да, времена меняются.

Рассказы Сергея о произошедших изменениях в общежитии и в Академии вызвали у брата добрую ностальгию по давно прошедшим временам, переросшую в приятную печаль от мысли, что это веселое беззаботное время уже не вернуть.  Но внезапно подрезавшая везущее их такси затонированная легковушка на прикаспийских номерах вновь разожгла в глазах Вадима гнев и ненависть, и хорошие воспоминания о студенчестве моментально развеялись, как развеялся с первыми лучами солнца густой утренний туман.

Спустя сорок минут езды братья доехали до Семистрелицка, и Сергей помог брату дотащить тяжелый рюкзак до их небольшого одноэтажного кирпичного дома. После возвращения домой братья на скорую руку навели в доме порядок, протерев скопившуюся за месяцы их отсутствия пыль, а затем позавтракали яичницей, пожаренной Вадимом с парой ломтиков найденного в морозильнике бекона.
Братья еще долго не могли насладиться общением друг с другом, но время было не на их стороне, и парни вновь быстро переоделись, попили свежего чая, и отправились на станцию, где на утренней электричке поехали обратно в Междуречинск, каждый по своим делам. Сергей торопился на занятия в Академию, а Вадим двинулся с Междуречинского вокзала в сторону войсковой части, отметиться после возвращения из долгой и опасной командировки.

Сергей добрался до Академии за сорок минут до начала занятий, и долго не мог придумать, чем ему заниматься все это время. Бесцельно просидев некоторое время на скамейке в сквере, парень решил, что настало самое время покурить, и отправился стрелять сигареты у первокурсников, курящих у входа во внутренний двор Академии. Стрельнув сигарету с третьей попытки, Сергей вдыхал ароматизированный дым, ягодный привкус которого больше напоминал не смородину, а  дешевое жидкое мыло. Когда студент выкурил сигарету и выбросил окурок под дерево на тротуаре, он понял, что ни черта не накурился и решил сбегать в ларек и потратить полторы сотни рублей на пачку крепких "Петровских". После того, как парень  с трудом убедил продавца, что он совершеннолетний, а паспорт забыл дома, он заполучил красную упаковку набитых пропитанным эссенцией измельченным картоном папирос, и пошел обратно отравлять свой молодой и без того потрепанный алкоголем, табаком и зелеными гранулами организм ядовитым горьким дымом.

Когда у Сергея начала покруживаться голова, а расслабленные ноги едва удерживали его невыспавшееся тело, парень понял, что четвертая сигарета подряд ему совершенно не заходит, и выбросил ее недокуренной в ближайшую лужу.  Пытаясь избавиться от жара по всему телу, вызванному чрезмерным содержанием никотина в организме, Сергей расстегнул свою куртку и присел на холодное металлическое ограждение между тротуаром и проезжей частью, разглядывая проезжающие мимо него автомобили.

Среди подъезжающих к академии машин он увидел и знакомую ему старую красную четверку и понял, что Василий Петрович решил подвезти Диму до Академии. Машина остановилась на свободном месте в нескольких десятках метрах от входа в Академию. Из салона старого автомобиля вышел Дима и, попрощавшись со своим дедом, направился ко входу, где помимо Сергея курили перед парами и другие парни и девчонки, учащиеся в Академии.

- Слушай, Кать, смотри на этого нищеброда, - обращаясь к своей подруге, сказала одна из курящих у входа студентка, - двадцать третий год на дворе, а этот бедолага на ржавых четверках разъезжает!
- И что он забыл в нашей академке, я вообще не понимаю, - хихикая над Димой, ответила вторая студентка, - он еще одет, как лох последний.
- И что, интересно, Анька нашла в нем такого? У него ни денег, ни будущего, чмошник чмошником, а она с ним еще мутит, дурочка, - поддержала третья подруга, - а еще он с Виталей закусиля не так давно.
- Ой, я вообще не знаю, что Виталик с ним так церемонится, я б на его месте вообще опустила бы этого нищеброда,  - листая фотографии в своем телефоне с логотипом "Pineapple", перешла на шепот Лида, когда увидела, что объект их насмешек подошел уже совсем близко и поздоровался с Сергеем.
Сергей слышал весь разговор девчонок, но Диме о нем рассказывать не стал. Парень хоть и понимал, что его друга новость об услышанном разговоре вряд ли сильно расстроит, так как Дима всегда относился к подобным разговорам у него за спиной со стоическим спокойствием, но все же не хотел лишний раз рассказывать ему об этом. Сплюнув прям под ноги ехидно улыбающимся девчонкам оставшуюся горечь от табака, Сергей в сопровождении друга отправился на первую лекцию.
- Да не обращай ты никакого внимания, эти крашеные дурочки только и могут, как в своих "Фотограммах" ковыряться и над другими за спиной смеяться, - внезапно произнес Дима, догадавшийся о причине наполненного презрением выражения лица Сергея.
- Была бы моя воля, я бы разбил ботинком ботексные рожи этих стервоз, когда они сделают утиные губки бантиком! - злобно в ответ пробурчал Сергей, - я не понимаю, почему ты так спокойно на это все реагируешь?
- А смысл мне на них обижаться? - невозмутимо ответил Дима, - мне по барабану все их слова, я не сто баксов, чтобы всем нравится. Я сюда учиться пришел, знания получать, а не ругаться с бабами, у которых в башке одна извилина.
Сергей еще долго не мог успокоиться из-за произошедшего. Его возмутило подобное мнение окружающих о его друге, не раз выручавшем его, а еще более угнетала мысль, что тоже самое эти же люди могут говорить за его спиной о нем самом. Нельзя сказать, что Сергея сильно волновало мнение окружающих о нем самом, но тот факт, что над ним могут посмеяться люди, которых он так презирает и ненавидит, выводил его из себя.

В попытках успокоиться Сергей закинулся "натриком" в кабинке уборной и, расслабившись от воздействия щелочных зеленых гранул, занял излюбленное место на заднем ряду огромной лекционной аудитории. Пока Димка, как и прочие студенты, записывал лекцию об особенностях расследования преступлений, совершенных в виртуальном пространстве, Сергей делал новые записи в своем дневнике. И в отличие от предыдущих, зачастую, далеко не безобидных пометок, вновь написанные отличались куда более гневным и злобным окрасом.

"Подлое и убогое общество лицемеров и потребителей! Только и могут, что судить о людях по модным шмоткам и дорогим гаджетам! Я знал, что все общество у нас прогнило до основания, но то, что я увидел сегодня, вызвало невероятную злобу даже у меня. Проклятые мажоры и их подстилки! Сплошь и рядом, на каждом шагу. Подлизы, трусы, генетический мусор! Человек без дорогой машины для них - нищеброд, без дорогого телефона и модных шмоток - лох и чмошник, человек без связей и денег - человек без будущего!  Падаль, возомнившая себя элитой! Рабы мещанских взглядов. Сколько еще им можно будет безнаказанно издеваться над всеми нами! Димка говорит, мол, мне надо успокоиться, не обращать на них внимания. Полнейший вздор! Я хочу убить их, у меня бы рука не дрогнула! А тех шалав, которые посмели посмеяться над нами, я в первую очередь отправил бы на живодерню! А еще этого Чайкина, прокурорского сыночка, на пару с папашей!  Ха, представляю, как погоны его бати будут отмокать в его же крови и кишках..." - писал Сергей в дневнике под воздействием эмоций.


- Опасные ты вещи пишешь, - тихо улыбаясь, сказал прочитавший некоторые строки Максим, - не Серег, ты походу тронулся, но Виталика я бы сам с радостью мокнул  головой в парашу.

Сергей не любил, когда кто-то расспрашивал его о записях в дневнике, а чтение их другими людьми, даже относительно близкими, воспринимал как наглое вмешательство в его личную жизнь. Дима и Максим же, хоть и считали ведение дневника проявлением странности и излишней замкнутости их друга, относились к записям, даже грубым и кровавым, довольно спокойно, принимая их как некую форму исповеди Сергея, приносящую ему внутреннее успокоение.

Сергей, увидевший, что сидящий рядом Максим постоянно косит взгляд в его сторону в попытках прочитать записки, закрыл дневник и спрятал его в рюкзак, и оставшуюся часть лекции листал фотографии Ксюши в социальных сетях, переживая, что девушка в последнее время стала появляться в сети все реже и реже...

День близился к вечеру, и Сергей, утомленный многочасовым времяпровождением в стенах Юридической Академии, шел по лужам междуречинских улиц, направляясь на работу.

- Ай, барашек, еще раз опоздаешь, денег платить не буду, - недружелюбно встретил Сергея у входа в кафе курящий зловонную самокрутку Ашот Гурамович, - иди посуду мой, быстрее!
"Да пошел ты, чуркобес хренов! Пусть ишаки в горах твою посуду моют", - подумал Сергей и, переодевшись в рабочую одежду, отправился за рваным фартуком в служебную коморку "Восточного Сада".
Сергей долго отмывал обуглившиеся кусочки начинки от фалафелей от жирного, почерневшего от пригоревшего жира противня, и уставший от однообразной работы, закурил сигарету прям на своем рабочем месте.
Отдохнув за время небольшого перекура, парень вышел на задний двор кафе выбросить осколки разбитой во время мойки посуды, пока их не заметил Ашот Гурамович, но тот по злосчастному совпадению как раз разговаривал по телефону, разбавляя монотонно звучащие выражения на родном языке импульсивными и выразительными русскими ругательствами.

Разозлившись на Сергея, начальник, завершив разговор, громко отругал провинившегося работника, выбив кипу разбитых тарелок из рук парня, после чего те окончательно разлетелись по всему крыльцу заднего двора вечернего кафе. Ашот Гурамович даже замахнулся на Сергея, желая отвесить студенту хорошего подзатыльника, но в последний момент остановился и просто вытолкал парня обратно в кафе, закрыв заднюю дверь на ключ.

- Я тебе покажу, сын осла, как тарелки мои выкидывать. Еще одну тарелку сломаешь, я тебе голову сломаю! - продолжал ругаться Ашот Гурамович, - иди работай, не то я тебе зарплату не дам!

Сергей, удивленный неожиданной злобой своего начальника, обычно спокойно относящегося к его косякам, понял, что Ашот Гурамович сегодня не в настроении, и лучше не попадаться ему на глаза лишний раз, побежал на мойку домывать оставшуюся посуду. Посуды в тот вечер оставалось не так уж много, а клиенты "Восточного Сада" к одиннадцати вечера начали расходиться.

Домыв последнюю партию тарелок, Сергей понес чистую посуду  на кухню и начал расставлять подносы, блюдца и стаканы по посудным стеллажам и краем глаза заметил, что в зал вечернего кафе внезапно вошла толпа мрачных крепких мужчин, одетых в спортивные штаны, олимпийки и черные кожаные куртки. Увидев новых гостей заведения, оставшиеся клиенты внезапно начали покидать свои столики, а молодые поварихи и официантки поспешно попрятались за плитами и витринами.
Толпа агрессивных на вид ребят, осматривающих зал кафе исподлобья и  тихо переговаривающихся на своем языке, расступилась, и в зал вошел низкорослый загоревший мужчина средних лет, который запомнился Сергею благодаря длиннющему орлиному носу и золотым зубам, которых во рту у вошедшего было чуть ли не больше, чем своих собственных. Уже в тот момент всем стало ясно, что ночные визитеры пришли отнюдь не для того, чтобы отведать кавказского вина, закусив его люля-кебабом.

Низкорослый мужчина, перебирающий в руках белые четки, начал оглядывать кафе и ущипнул за задницу не успевшую убежать в подсобку молодую работницу заведения. Темноволосая девушка вырвалась из рук посетителя и, заплакав, побежала на кухню, заперев за собой дверь на ключ.

-Эй, салам-алейкум, Ашот!  Ты деньги отдавать будешь? - с сильным южным акцентом произнес низкорослый мужчина, - вай, иди сюда, я твой мир топтать буду!
- Ай, Вахид, мамой клянусь, нету денег, клиентов нету, я сам нищий, зарплату работникам дать не могу, - оправдывался перепуганный Ашот Гурамович.

"Ага, загоняй им, что бабла у тебя нет! Хотя и вправду нет, ты же их на новый Мерседес потратил", - подумал Сергей, который только рад был посмотреть на разыгравшееся перед ним представление.

- Ты у меня долг брал в апреле, обещал все вернуть в сентябре, уже ноябрь, где мои деньги? - гневно спросил вошедший.
- Я клянусь, к новому году все верну, даже еще денег дам, у моей мамы сердце больное, Вахид, нету у меня денег, - нервно проговорил Ашот Гурамович, когда крепкие спутники  озлобленного вымогателя начали окружать владельца кафе, после чего тот присел на ближайший обеденный столик, столкнув с него тарелку с недоеденной шурпой.

"Смотри, как в штаны наложил, жулик пиковый! Это тебе не на студентов кричать и зарплату им задерживать", - продолжал злорадствовать беде своего начальника подглядывающий за происходящим Сергей.

- Ай, Вася, ты мне зубы не заговаривай, они у меня и так золотые все, - смеясь, говорил незваный гость "Восточного Сада", - давай деньги, иначе хана тебе!
- Вай, брат, только десять тысяч есть, больше нету!
Одна из работающих в кафе официанток незаметно для посетителей  попыталась вытащить из кассы дневную выручку, чтобы спрятать ее где-нибудь в подсобке, подальше от глаз вымогателей. Подобный шаг, как подумал увидевший это Сергей, был заранее согласован с хозяином заведения для таких случаев. Однако ни Ашот Гурамович, ни работницы "Восточного Сада" недооценили всю тяжесть положения, тем более что звук кассового аппарата привлек внимание одного из вооруженных битой визитеров. Бородатый бритоголовый мужчина, увидевший, как официантка пытается забрать выручку из кассы, метнул в ее сторону графин из под чачи, который угодил в витрину с фруктами и сладостями. Разлетевшиеся осколки стекла спугнули незадачливую официантку, и та бросилась в глубь служебных помещений "Восточного Сада".
- Не, Ашот, так базар не делается, мы тебя крышуем, мы тебе долг дали, а ты на деньги нас кинуть хочешь, - продолжал упрекать владельца кафе недовольный кредитор.
- Ай, клянусь, нет денег, у мамы сердце больное... - не успел договорить Ашот Гурамович, как двое рослых вымогателей схватили его за руки и швырнули прямиком в обеденный зал с такой силой, что стол, на который приземлился растерянный владелец кафе, развалился, а пустые бутылки из под вина под ним раскололись, впиваясь несчастному должнику в спину и преплечья сквозь черный пиджак. Рослый парень с бейсбольной битой ринулся к кассовому аппарату и принялся опустошать его, пока остальные бандиты начали громить обеденный зал заведения.

Мебель, столовые приборы, холодильники, витрины, кофейные аппараты и многое-многое другое было нещадно разгромлено в тот вечер, а Сергей, начавший даже радоваться происходящему погрому, понял, что пора удирать, когда один из погромщиков выбил с ноги дверь на кухню, а его собратья начали громить кухонный инвентарь, пиная при этом ногами спрятавшихся за плитой поварих. Бандиты не пощадили даже тарелки, которые Сергей старательно отмывал на протяжении всего вечера, а после этого щедро полили разгромленную мебель и занавески "Вечернего Сада" бензином из канистры.

Сергей хотел бежать через заднюю дверь, однако вспомнил о том, что Ашот Гурамович, которого сейчас нещадно избивают крышевавшие его соплеменники, запер ее на ключ. Парень даже попытался выбить ее плечом, но массивная дверь поддаваться не хотела. Пока парень тщетно пытался выломать дверь, к нему подошел один из погромщиков. Душа Сергея в тот момент ушла в пятки, а колени начали слегка дрожать.

"Все, хана мне, повезут меня в багажнике в лес эти джигиты, хоть бы очко оставили целым", - начал в панике думать перепуганный  Сергей, но заставший его врасплох бандит ограничился только тем, что ударил парня кулаком по лицу, разбив ему нос. Сергей присел от полученного удара, из его носа брызнула кровь, а глаза прослезились.

- За что мне это все, о Господи, спаси меня, я знаю, что я в тебя никогда не верил, но прошу тебя, пощади! - сквозь слезы начал проговаривать Сергей, думая, что его собираются убить, как ненужного свидетеля.
- Ты обоссался, трус, - тихо пробурчал ударивший Сергея налетчик, - ты баба, а не мужик!
- Эй, слушай сюда все! Если кому что скажете, заявы мусорам накатаете, мы вас найдем всех, мужиков зарежем, а баб неделю трахать будем и потом зарежем! Мне ничего не будет, меня Вахид зовут, меня все знают! - громко пригрозил возглавляющий нападение низкорослый мужчина с золотыми зубами и внезапно созвал всю братву в зал.
 
Забравшие все имеющиеся на тот момент в кафе деньги бандиты второпях выбежали из заведения, подпалив на прощание лужу разлитого бензина. Нападающие быстро расселись по машинам, а один из них уехал с места преступления на белом Мерседесе, купленном владельцем кафе на те злополучные взятые в долг деньги. Тем временем, огонь от горящего бензина перекинулся на разгромленную мебель и пластиковый потолок, который вспыхнул и тут же задымил все помещение кафе.
Сергей, все-таки сумевший совместно с другими работниками выбить дверь на задний двор, быстро схватил рюкзак со своими вещами, чудом не тронутыми во время погрома, и быстро выбежал из кафе.  Парень бежал сломя голову через березовую рощу и старался не оглядываться. До сих пор не понимающий, почему бандиты не стали добивать его и остальных свидетелей, Сергей несся прочь, пока не споткнулся и не упал в грязь у дороги.

 Поднявшись на ноги, Сергей осмотрелся по сторонам, и когда понял, что опасность уже миновала, достал сигарету и прикурил ее, с трудом удерживая зажигалку дрожащими от пережитого стресса руками. Сделав пару глубоких затяжек, парень начал приходить в себя, и не торопясь двинулся пешком в сторону центра города, наблюдая, как верхушки деревьев в глубине Городского парка окрасило ярко-оранжевое зарево полыхающего "Восточного Сада". Вечернее кафе загорелось, как соломенный домик, и Сергей, возвращающийся домой наблюдал, как на месте происшествия засверкали мигалки и завопили сирены подъезжающих пожарных и полицейских машин.

Сергей вернулся домой к Диме только к двум часам ночи, изрядно напугав внешним видом своего друга и его проснувшегося от шума деда. Уже успевший успокоиться Сергей тихо промолвил, что очень устал на работе, а нос разбил и испачкался в грязи, когда споткнулся о бордюр по дороге домой. Приняв душ и загрузив в стиральную машину грязные вещи, парень отправился в комнату, и уснул словно убитый, едва успев лечь на раскладушку и накрывшись теплым одеялом.
Пережитое той ночью так и осталось тайной Сергея, и он ни за что не стал рассказывать ни друзьям, ни брату о том, что действительно произошло в вечернем кафе "Восточный Сад". Дима, долго просивший друга рассказать правду, так и не смог узнать, что же случилось с Сергеем, а когда его друг стал отвечать на просьбы все с большей агрессией, окончательно бросил попытки установить истину и сделал вид, что поверил словам Сергея об увольнении по собственному желанию и падении на тротуаре.

Сергей не стал никому рассказывать о произошедшем, и даже не стал описывать произошедшее в своем дневнике, где порою в деталях описывал куда менее значимые происшествия. И это было обусловлено далеко не тем, что парень боялся мести со стороны разгромивших у него на глазах "Восточный Сад" и лишивших его работы бандитов, а скорее чувством стыда, которое еще долго съедало парня.

"Вот это позор! Это самое худшее унижение в моей жизни! Почему я такой трус и слабак?  Почему я не такой сильный, как хотя бы эти обезьяны, разгромившие гадюшник дядюшки Ашота. Я родился никем, вырос никем, живу никем и сдохну никем! Я даже обоссался, как последнее сыкло, когда этот урод заехал мне по носу, и он счел меня таким ничтожеством, что даже не побоялся оставить меня в живых! А я, как опущенный, шел с мокрыми штанами по всему городу! И Димка это заметил, я прочитал это в его глазах. Сколько мне еще терпеть эти унижения? Ну ничего, если Провидение наградит меня силой, я  отомщу,  я сожгу всех этих братков в печах и буду обоссывать оставшийся от них пепел! Но моя мечта об этом, увы, никогда не сбудется..." - однажды, валяясь на кровати в тщетной попытке уснуть, раздумывал Сергей и, ударив кулаком в подушку, прослезился и пошел на балкон, прихватив с собой ароматизированную сигарету.



Глава 6. Ветер перемен.


- Слушай, братишка, тут по зомбоящику вещают, что в Междуречинском Городском парке какое-то кафе сгорело, - войдя к Сергею в комнату, сказал младшему брату Вадим, - это случайно не та дрянная забегаловка, где ты работал последнее время?
- Да вроде она, - истерично улыбаясь, ответил Сергей, - я как раз ушел оттуда на днях, они бабки мне за смену не заплатили.
- Я уже думал, что это ты ее поджег, - в шутку сказал брату Вадим, - хотя было бы поделом. Одним рассадником заразы в городе стало  меньше...
- А что еще по телику говорили? - проявил любопытство Сергей, старясь не подавать вид, что знает нелицеприятные подробности происшествия.
- В новостях говорят, что это проводка сгорела, но не исключают версию с поджогом. Неужели старые добрые скины вспомнили золотые времена и опять взялись за дело?
- Да черт его знает, брат. У старого ишака было много недоброжелателей, и проводка там тоже была не первоклассной, иногда пробки даже выбивало.

"Ну да, конечно, проводка подгорела! Сколько, интересно, опошляет этот Вахид, крышевавший "Восточный Сад", что менты склонились к такой версии? Да и что с них взять, там все работники, кроме меня и уборщицы - гребаные нелегалы без документов. Да старый Ашот, чтобы скрыть факт найма нелегалов, что угодно напишет, лишь бы отмазаться. Да хоть про то, что гадюшник спалили инопланетяне своим зеленым бластером!" - размышлял Сергей за завтраком.

- Один хрен, я больше там не работаю, работа - полная шняга, и платили мало, - ответил Сергей.
- Я тебе давно говорил, не хрен там работать.  Даже  бабки прислал из командировки, а ты их все пробухал к чертовой матери со своими друзьями-гомосеками, - повысив голос, возмущался Вадим, - и пошел тоже, белобрысый, работать к черноте, зарабатывать деньги на новые попойки!
- А что в этом такого? Ты же сам говорил, как тусовался с друзьями, будучи студентом, - ответил на обвинения Сергей.
- У меня друзья были нормальные хотя бы, а не дауны, с которым ты общаешься, - с презрением ответил Вадим, - у тебя из друзей нормальный только тот пацан, у которого отец в Беслане погиб. А остальные просто етить-колотить...
- Да, Димка хороший парень, выручил меня с жильем, когда меня из общаги выселили. Приютил меня, так сказать, - впервые за время разговора согласился с братом Сергей, - но на днях я переберусь домой. Раз уж на работу мне ходить больше не надо, я спокойно буду успевать после учебы на вечернюю электричку в Семистрелицк.
- И правильно, твой друг и так тебе помог неплохо, так что хватай свое барахло и приезжай сюда, хоть за хатой будешь приглядывать. Мне на службу выходить завтра, а соседка и так поливала наш огород все лето, пока ты в Междуречинске пьянствовал, как скотина.
- Хорошо, Вадим, я так и собирался. А тебе разве не должны дать отпуск после командировки?
- Больничный я еще в Прикаспийском военном госпитале отгулял, когда мне лицо зашивали. А отпуск после командировки мне, как и большей части моих сослуживцев, задержали из-за чертовых выборов, которые будут через несколько дней, - жаловался брату Вадим, - а еще усиления постоянные у нас. Бояться, как бы чего не вышло, шакалы.
- У нас в губернии опять "Фотограмм" заблочили, - поддержал брата Сергей.

- Еще и фотограммы ваши...  Чертов Дорогин, боится, что не переизберут его губернатором! Скажу честно, брат, - грозно начал свой монолог Вадим, - будь моя воля, я нашего любимого губернатора повесил бы первым. Кто отменил нам региональные надбавки к зарплате? Дорогин! Кто людям в лицо врал о количестве погибших  при пожаре в торговом центре? Дорогин! Кто пять лет назад метро в Междуречинске обещал построить, а сам вырыл одну станцию за пять миллиардов,  а затем засыпал ее обратно, признав проект нерентабельным? Дорогин! А теперь людей испугался, кресло под ним, видите ли, зашаталось, и  позвал нас, простых солдат, на помощь!

- Да ладно, Вадим, думаю, после выборов это все кончится, - пытался успокоить брата Сергей.
- Сволочь он! Он о нас ноги вытирал все это время, а как очко у старого жирдяя сжалось, так попрятался за щитами нашей доблестной нацгвардии!
- Они там все сволочи, одним дерьмом мазаны, - дополнил выступления брата Сергей, - один наш Жаров чего стоит, зам декана по политической работе. Каждый месяц какую-то дичь втирает.

Вадим, воодушевленный своим монологом, разозлился не на шутку, что аж вышел во двор, где на протяжении десяти минут метал ножи в дверь старого деревянного сарая, которую использовал, как импровизированную мишень. Сергей молча курил, стоя на крыльце, выходящем во внутренний двор их родного дома, наблюдая за тем, как старший брат пытается утолить свой гнев.
 
Метание ножей, а впоследствии и топора в дверь сарая, от чего последняя покрылась многочисленными следами от вонзившихся предметов, действительно успокоило Вадима, и переменившись в лице, он спокойно отправился допивать утренний чай.
- Кстати, Сереж, тебе не мешало бы отблагодарить друга за помощь, - тихо сказал успокоившийся Вадим и принес из своей комнаты большую металлическую банку отборного прикаспийского горного чая, - смотри, что я привез, так сказать, трофей из зоны боевых действий.
- О, неплохо, Димкин дед как раз любит хлопнуть чайку вечером, - сказал Сергей, - но такой чай можно купить в "Гурмане" за шесть соток. И стоило везти его из эпицентра военной заварушки?
- А ты открой банку, - улыбнувшись, сказал Вадим.
Сергей с трудом открыл жестяную банку, поддев ногтем крышку, и отсыпав немного чая, нащупал в банке небольшой декоративный кинжал и пару древних серебренных монет.
- Ну ты в натуре Индиана Джонс! - подшутил над братом Сергей, - хорошо ты обчистил тамошний музей.
- Музей обчистили местные погромщики, а это мы изъяли у одного из них, - рассказывал Вадим, - в музей мы их возвращать не стали, так как вопрос времени, когда его вновь разграбят. Вот и привез домой пару сувениров. Кинжал я оставлю себе, на память, как компенсацию за пару шрамов на лице, - оправдываясь за то, что правозащитники, которых так ненавидел Вадим, назвали бы мародерством, продолжал рассказ старший брат, - а пару монет можешь отдать своему другу. И чай пусть отдаст деду.

Доев яичницу с беконом, которую Вадим пожарил на завтрак, Сергей собрал учебники и потопал на станцию Семистрелицкую, где сел на электричку до города, с отвращением плюнув на один из предвыборных плакатов губернатора в тамбуре электропоезда. Покурив в тамбуре незаметно для проводника, Сергей уселся в вагоне у окна, разглядывая столбы и слушая стук колес везущего его на учебу поезда. Парень так увлекся подсчетом проносящихся мимо столбов и грузовых составов, что даже не замечал, как периодически в вагон электрички заходили то бродячие барды и музыканты, то торговцы китайским хламом, то продавцы книг, то просто местные попрошайки.

Дослушав любимую песню, Сергей снял наушники и отправился ко входу в Академию и, поднявшись на третий этаж, занял место на задней парте лекционной аудитории, разложив на стол тетради и учебники, после чего пошел общаться с однокурсниками.
- Мамаев что, опять тебе не поставил? - расспрашивали однокурсники Диму, который вновь не смог сдать экзамен по трудовому надзору.

- Не поставил. Я вроде бы нормально написал ответы на вопросы из билета. Так он начал гонять по всему курсу, задавать кучу вопросов, -  тихо отвечал Дима, - да и черт с ним, я устал перед ним распинаться, хватит! Это была последняя пересдача, больше он надо мной издеваться не будет!
- И что ты теперь будешь делать? - спросил у друга подошедший Сергей, - тебя же отчислят за неуспеваемость.
- Я сегодня утром уже думал об этом, - ответил Дима, - и понял, что может это и к лучшему. Не место мне здесь, Серега, просто не место. Бог меня отсюда отводит.
- Нам осталось учиться всего полтора года, неужели никак не дотерпеть это время? - вмешался в разговор Максим, хочешь, мы группой поговорим с Мамаевым, может он поставит тебе.
- Сомневаюсь, что это вам поможет, раньше надо было бабки отдавать, - дал совет рядом стоящий Ваня, - а сейчас придется сотню тысяч ему выложить, чтобы он ставил задним числом.
- Мы твоих советов не спрашивали, - повысив голос, ответил однокурснику Максим, - но этот подхалим прав, тебе надо было решать вопрос раньше.
- Денег у меня нет, но я не стал бы платить этому самодуру, будь я трижды миллионером! - напрочь отрезал Дмитрий, - я что-нибудь придумаю.

Студенты еще долго обсуждали, как быть Диме в этой ситуации, но звонок на пару и приход преподавательницы заставил ребят прекратить разговоры. Сергей и Максим намеревались продолжить разговор после пары, но Дима отпросился на середине лекции и отправился домой, сославшись на плохое самочувствие. Максим пытался созвониться с Димой после лекции, но женский голос в трубке проговорил, что абонент временно недоступен.

Сергей, раздосадованный вероятным отчислением друга из Академии, вернулся домой только под ужин в подавленном настроении, и застал Вадима за просмотром телевизора. Вадим отдыхал после тренировки, лежа на диване перед телевизором, по которому шло очередное политическое ток-шоу о русофобии и агрессии латвийских боевиков против мирных ополченцев Балтийской народной республики.
 
- Слышь, белобрысый, переключи эту ересь, меня достало это вранье, - попросил Вадим младшего брата, - включи лучше тех полудурков с седьмого канала, что про инопланетные круги на полях рассказывают, хоть поржу с них. А чего ты такой унылый? Опять звездюлей получил от кого?
Сергей, после непродолжительного молчания, рассказал брату о грядущем отчислении своего друга из Академии, после чего налил себе чашку успокаивающего чая и, вопреки запретам старшего брата, вышел покурить на крыльцо дома.
- Да уж, Мамаев как был ублюдком, так и остался, - поразмыслив над рассказом брата, сказал Вадим, - когда я учился на четвертом курсе, он нашего друга отчислил, сволочь. Мы всей группой подходили к нему,  просили дать парню шанс, а он уперся в край. А за несколько курсов до нас и вовсе своими издевательствами пацана до самоубийства довел! Застрелился малый...
- У нас тоже были мысли пойти и наехать на него всей группой, но идею мало кто поддержал...
- Потому что у нас группа была дружная, не то что у вас, моральных уродов, - гневно ответил Вадим, - эх, во что превратили мою родную Академию... Кстати, о дружных одногруппниках. Сереж, тащи сюда мою мобилу.
Сергей принес брату телефон, который заряжался на кухне, и Вадим начал вспоминать номер одного из давних друзей, с которым сдружился в студенчестве.
- Здорово Леха! Узнал?... Так точно, сержант Национальной Гвардии Чернышевский... Как дела у тебя? - говорил со своим другом Вадим, - все так же учишь молодых балбесов  производить следственные действия?... Да, жив здоров, с завтрашнего дня на усилении... Слушай, друг, к тебе одна просьба будет. Тут один хороший паренек, как его там...
- Дима Шубенко, - подсказал Сергей.
- Дима Шубенко... Да, с Мамаевым у парня проблемы, опять лысый урод дичь творит... Поможешь?
- Сложно с этим обстоит дело, но я постараюсь, - Сергей едва расслышал голос собеседника Вадима в динамике телефона, - а кто тебе этот парень?
- Кореш моего мелкого, нормальный пацан, батя его еще погиб при исполнении...
- Хорошо, я постараюсь, - ответил собеседник Вадиму, - но  сомневаюсь, что  получится. Ты же знаешь, кто такой Мамаев.
- Если получится, с меня ящик пива, - в шутку сказал Вадим, - хотя давай и так соберемся, сейчас выборы пройдут, я возьму отпуск, посидим за кружечкой светлого. Добро, Алексей, до связи.
Вадим отнес телефон обратно на кухню и поставил на зарядку, пока Сергей ждал хорошие новости от старшего друга.
- Зачем ты ему помогаешь, Вадим? - удивленно спросил Сергей старшего брата, - ты ведь даже не знаешь Димку. И он даже не просил нас о помощи.
- Когда мы там были, в командировке, мы там такого натворили, что на душе аж противно... Хоть что-то доброе сделаю кому-нибудь, на совести может станет легче. Карму хоть почищу, ха! Тем более, его батя был военным, коллега получается...
- С каких это пор ты веришь в эту духовно-мистическую дичь? И все равно я не понимаю причину такой корпоративной солидарности. А что было в Хазаркале?
- Ничего хорошего, брат, поверь мне, ничего хорошего. Я сам до сих пор не знаю, где правда, где ложь, - внезапно помрачнев, пробурчал Вадим, и пошел жарить пельмени к ужину, отведав которые, братья разошлись по комнатам и отошли ко сну.
Сергей проснулся среди ночи, когда услышал непонятные шаги и шорох в коридоре, и даже переборол сон, встал проверить, что происходит дома.
"Воры что ли опять забрались, ну сейчас мы им устроим, пойду будить Вадима", - думал Сергей, включив фонарик и мотаясь по дому в одних трусах.  Не обнаружив Вадима в его комнате, парень накинул камуфляжный бушлат Вадима прямо на голое тело и, схватив валявшуюся в прихожей ножку от стола, вышел проверить участок у дома.

Обходя участок, Сергей внезапно услышал шум в кустах и решил проверить, кто же там роется. Шум шороха голых веток когда-то зеленых зарослей мгновенно затих, и Сергей, перепуганный ночным визитом черт знает кого, все-таки набрался смелости и посветил в сторону предполагаемого источника непонятного шума. Парень приблизился к кустам и начал осматривать засохшие заросли у забора в глубине участка, как внезапно почувствовал холодную сталь лезвия ножа, прислоненную прямиком к его горлу. Сергея объял дикий страх, и тело его охватило полное оцепенение.

- Назови имя и цель нахождения здесь! - услышал Сергей серьезный голос человека, приставившего ему нож к горлу человека.
- С... Се... Сергей... - не успел договорить до смерти перепуганный парень, как резкий рывок сзади повалил его на землю, а стоящий над ним человек уже занес наточенную как нож саперную лопату в намерении нанести удар. Сергей зажмурился, и даже не попытался сопротивляться, в панике ожидая неминуемого конца.
Саперная лопата вонзилась в землю прям у головы Сергея, а атаковавший его мужчина внезапно отпустил парня и бросил лопату в старый покосившийся забор, после чего помог Сергею подняться на ноги и крепко обнял его, еле сдерживая слезы.
- Прости меня, Сережа, я не знаю, что случилось, - обнимая брата, говорил Вадим, - у меня все было в кровавом тумане, я думал, что они пришли за мной... Наверное, опять собаки в кустах рылись.
- Вадим, что это было? - спросил у старшего брата до смерти перепуганный Сергей.
- Забей, батик, пошли в дом. И очень прошу, забудь про этот случай. Меня до сих пор мучают кошмары.

"Вот, блин, придурок, совсем там умом тронулся. Он же убить меня мог, хорошо, что одумался в самый последний момент", - думал Сергей, пытаясь уснуть после пережитого, пока Вадим пытался утопить тяжелые воспоминания о пережитом во время командировки  в стакане тяжелого вина.

"Прости меня, брат. Обещаю, такого больше не повторится, и, пожалуйста, не гуляй больше в военной форме по огороду среди ночи", - прочитал Сергей с утра записку, лежащую на тумбочке у его кровати.

- Да, брат, война снесла тебе башню, - тихо произнес Сергей, выкидывая в мусорное ведро осколки разбитой о стену винной бутылки.

Вадима дома к тому времени уже не было, а на звонки он не отвечал, и когда Сергей увидел, что его формы с расцветкой сине-голубого городского камуфляжа в шкафу уже не было, догадался, что брат уехал на службу. Позавтракав вкусной овсянкой с яблоками, сваренной Вадимом на завтрак себе и младшему брату, Сергей умылся, переоделся и, захватив рюкзак с учебниками, отправился на учебу.

- Сереж, успокойся,  такое  иногда бывает, - успокаивал друга Дима, с которым Сергей встретился у ворот Академии и сразу рассказал о ночном эксцессе, - такое массово было у американских солдат, вернувшихся из Вьетнама или Ирака. Посттравматический синдром, кажись, называется.
- Когда он убьет меня, мне будет по барабану, как это называется, пробурчал все еще обиженный на брата Сергей.
- Да что ты такое говоришь, он не убьет тебя, это же твой родной брат, - продолжал Дима, - он только вернулся к повседневной жизни, еще не отошел от пережитого. Это пройдет. Поверь мне, ему в тот момент было хуже, чем тебе. Прикинь, какого это жить с мыслью, что ты только что чуть не убил родного человека?
- Пожалуй, Дим, ты прав, подожди меня, пока я докурю, и пойдем на занятия.

Пока Дима стоял у входа во двор Академии и волей-неволей вдыхал табачный дым, который виртуозно выпускал в воздух курящий рядом Сергей, человек, который стал виной грядущего отчисления парня спокойно попивал кофе у себя на кафедре.
Доцент Мамаев заполнял ведомости текущей успеваемости студентов, когда в дверь его кабинета раздался стук.
- Я же сказал, что больше я ни у кого ничего принимать не буду! Во время надо было сдавать, - громко ответил на стук облысевший шестидесятилетний преподаватель, но стучавший в дверь человек все же решил без спросу ее приоткрыть, - а, это ты, Леша, заходи. Чего пришел?
- Здравствуйте, Сергей Николаевич, - поздоровался вошедший в кабинет молодой преподаватель криминологической баллистики Алексей Сергеевич Воронцов, - извините, что отнимаю ваше время, но есть у меня к вам одна просьба.
- И какая же? - возмущенно ответил старый доцент.
- Есть один хороший парень, Дмитрий Шубенко, студент третьего курса. У него возникли определенные трудности с экзаменом по вашему предмету, - начал озвучивать просьбу молодой преподаватель, по совместительству - однокурсник Вадима, с которым он проучился в стенах Юридической Академии  четыре года и  с которым он выпил не одну кружку пива за время студенчества, - студент он хороший, Сергей Николаевич, может вы поможете ему сдать ваш экзамен?
- Бестолковое создание он, ваш Шубенко, ходит за мной, как хвост, а сам ничего не знает! Полный ноль. Ему не место в Академии.
- Я у него веду занятия уже несколько месяцев, и могу сказать вам обратное, - продолжил Алексей Сергеевич, - может он не очень хорошо разбирается в юриспруденции и она ему не так интересна, но на деле он весьма не глуп,  и как человек очень хороший, может дадите ему шанс?
- Нет, и еще раз нет!  Он не заслужил даже двойки по моему предмету. Я ему давно  говорил, что такими темпами он никогда мне не сдаст. Я его предупреждал еще в прошлом году, - безразлично ответил доцент Мамаев, - а еще и учится по льготе за счет государства.
- Ну, хватит вам, Сергей Николаевич, у него отец - герой, сражался с террористами, детей вытаскивал под пулями из захваченной школы...
- А мне до этого что?! - внезапно повысив голос, произнес Мамаев, - какое отношение к нему имеют подвиги его папаши? Я тоже всю жизнь студентов учу, однако за образование своей дочери я плачу по сто сорок тысяч в месяц, хотя она намного умнее этого вашего "хорошего" парня, который, как мне доложили, мало того что не учится, так еще и хулиган, даже успел подраться с сыном очень уважаемого в нашей губернии человека. Я ему не поставлю, вопрос закрыт. Пусть катится из Академии ко всем чертям.
- Хорошо, я вас услышал, - с досадой ответил Алексей Сергеевич.
- И да, Алексей, верните ему, пожалуйста, деньги, которые он вам отдал за решение своего вопроса. Для спасения его положения их все равно будет недостаточно.
- Опять вы про деньги... Да подавитесь вы своими деньгами! - высказал в лицо старому доценту молодой преподаватель, захлопнув за собой дверь кабинета.
- Вы, Алексей Сергеич, забыли свое место. Если вы защитили кандидатскую и пришли сюда преподавать пару лет назад, это вам еще не дает право говорить со мной на равных, - сказал в след уходящему Воронцову доцент Мамаев, - вы еще многое не знаете, в отличие от меня, и понятия не имеете,  как решаются такие дела. Вот и промолчали бы лучше!

"Вот козел старый, ну ничего, я с тобой еще поговорю об этом, а  разговор запишу на диктофон. Посмотрим, как ты будешь свои дела вертеть, когда за тобой придут люди в погонах, - думал молодой преподаватель, обиженный словами своего пожилого коллеги, - эх, прости меня, Вадим, не смог я выполнить твою просьбу".

- Дим, что ты собрался делать с Академией? - аккуратно спросили за обедом друга Сергей и Максим, - тебя же отчислят. Может попросишь денег у деда и родственников и заплатишь за экзамен?
- Даже не предлагай мне этого, - внезапно взорвавшись, ответил Дима, который не повышал голоса, даже когда злился, - я не отдам этому дармоеду ни копейки. Я посоветовался с дедом, он меня отговаривал, просил одуматься. Я советовался с Аней, она, что для меня очень важно, назвала достойным мое решение. Поддержите его и вы.
- Что ты удумал? - спросил Сергей, - ты собираешься выбить ему челюсть стулом?
- Я собрался сделать то, что следовало сделать еще очень давно. Я не дам вышвырнуть себя отсюда, словно на помойку. Поэтому я уже написал заявление об отчислении и сам уйду из Академии. 
- Представь, как расстроится твоя мама, - сказал после недолгого молчания Сергей, - ты же сам говорил, как она хотела видеть тебя успешным юристом...
- Она, как мать, должна меня понять. Я добьюсь успеха в том, что мне интересно, и она еще будет мною гордиться. Я не подведу ее и буду счастлив.
- А чем ты будешь заниматься? - спросил Максим.
- Максон, я найду чем. В первую очередь, я спокойно займусь историей. Я сейчас делаю исторические видеоролики и выкладываю их в интернет. И они набирают просмотры, людям это интересно. В дальнейшем куплю камеру получше, с хорошим микрофоном, буду делать видео чаще. Мне уже это немного денег приносит. А потом отслужу в армии, поступлю на исторический, куда и изначально собирался, - спокойно ответил Дима, - и даже если там что-то не получится, лучше я потерплю неудачу в том, что мне действительно нравится, чем добьюсь успеха в том, что мне не интересно.
- Зря, ты, Дим, но это твой выбор, и я его приму таким, какой он есть, но без тебя в Академии будет скучно, - поддержал друга Максим.
- Красава, Димас, у тебя хватило смелости свалить из этого дурдома к чертовой матери! Я тебя поддерживаю! - сказал Сергей, даже не заметив, что сделал это слишком громко, и все посетители студенческой столовой покосили взгляд в сторону их столика, - эх, зря конечно ты бросил меня и Макса в этой дыре.
- Я рад, Сереж, только не надо так кричать, - рассмеялся Дима, - так что сегодня вечером встречаемся на Площади Лирики,  я принесу большую бутылку дедовской настойки. Я припрятал ее на день, когда должен был закрыть хвост, а раз уж хранить ее больше не за чем, насладимся ею сегодня вечером.
Пообедав, Дима не стал откладывать, и заявлении об уходе из Академии лежало на столе у декана уже  спустя пол часа после обеда. Как не пытались уговорить Диму одуматься декан, некоторые преподаватели и студенты, их попытки были напрасны. Парень решился сделать то, о чем он так долго думал. И хоть камень с его души упал, когда декан скрипя сердцем подписал заявление Дмитрия, сам Дима только сейчас осознал всю серьезность происходящего. Ему предстоял очень тяжелый разговор со своей матерью. И мысли о нем окончательно развеяли его воодушевленное настроение.

Сергей явился в сквер у Площади Лирики к семи вечера, но ни Диму, ни Максима там не застал и был вынужден  еще пятнадцать минут бесцельно бродить по аллеям, выкуривая сигареты и раздумывая о жизни. Сергей все еще не мог смириться с мыслью, что прошлой ночью его едва не угробил родной брат, в порыве приступа приняв его за прикаспийского террориста, а опасение о том, что это может повториться, так и не давало парню покоя.
Максим подошел к скверу спустя несколько минут, и ребята ждали своего друга и курили теперь уже вместе. Сергей, выкуривший уже третью сигарету, начал замерзать от холодного ноябрьского ветра, когда увидел вдалеке приближающийся силуэт Дмитрия.

Едва Дима успел подойти к друзьям, Максим заметил сразу, что дневная улыбка на его лице внезапно пропала, а сам он был мрачным в тот день, как лист серой оцинкованной стали.

- Вы даже не представляете, как мне стало хреново, - не ожидая вопросов друзей, начал разговор Дмитрий, - мама чуть ли не впала в истерику, требовала, чтобы я забрал заявление, но когда я сказал, что все решено, то она просто молча бросила трубку. Я услышал на другом конце связи, как она начинала плакать. Никогда не слышал ее голос таким печальным. Я ее огорчил, как последний подонок...
- Хватит себя пилить, Димас, - решил поддержать друга Максим, - тебе все равно пришлось бы рано или поздно об этом рассказывать.
- Матери этого не понять. Она обиделась не на шутку. А еще деду моему от волнения стало плохо. Он слышал весь разговор, эх, дурак я, надо было говорить с матерью на улице, а не дома! Пришлось скорую вызывать, они ему уколы от давления делали, сейчас тетя дома у нас, за ним приглядывает.
- Да что ты себя обвиняешь, Дим? - влез в разговор Сергей, - это твоя жизнь, живи ее как хочешь. Мне например, вообще по барабану, что и кто там скажет. А вообще, виноват Мамаев, петушара лысый. Это он довел тебя до отчисления. Брат просил Сергеича, с которым он учился вместе, поговорить с ним, а он и его послал к черту.  Он мне СМС-нул об этом как раз тогда, когда мы об этом говорили. Убил бы этого гада, это не препод, а тиран, не человек, а подошва!
- Серег, меня пугает, что ты говоришь, - прервал друга Дима, - твои разговоры об убийствах всех и каждого мне не помогут.
- Так давай отомстим ему! Может, машину поцарапаем, может, под дверь ему нагадим! - не унимался Сергей.
- А чем это поможет мне помириться с матерью? А вообще, Максон прав, мне все равно рано или поздно пришлось бы завязать с юриспруденцией. Обидно, правда, что это получилось таким нехорошим образом. Но, всякое бывает, мне мать с дедом жалко, они переживают.
- Давай развеемся сегодня. Чего Аньку с собой не взял? - спросил у Димы Сергей.
- Не хочу загружать ее своим плохим настроением. Она и так меня поддержала в этой ситуации, но я не хочу, чтобы за меня волновалась еще и она. Кстати, я принес дедовскую настойку, как и обещал, - сказал напоследок Дима, раскрыв перед друзьями белый пакет с двумя полулитровыми звенящими бутылками с красноватой прозрачной жидкостью.
- Вот это уже другое дело, - почти в один голос ответили Сергей с Максимом.
- Сорок градусов, настаивалась на ягодах. Дед мастер своего дела. На даче продукт все соседи нахваливали. Крафтовый самогончик, как никак! Давай, Серег, доставай стаканчики, распробуем.

Сергей, оглядевшись вокруг и не обнаружив поблизости полицейских патрулей, разлил по пластиковым стаканчикам дедовской настойки, и парни приступили к празднованию, если это можно было так назвать,  поводом для которого стало преждевременное отчисление их друга. Дима, который обычно не был большим любителем выпить, в этот вечер пил наравне со всеми, стараясь забыть пережитые эмоции, что, как ему казалось тем вечером, поможет ему легче перенести ссору с матерью.

- Ну, Дим, за тебя! Чтобы у тебя в жизни все получилось. С Академией или без - решать тебе! - произнес тост Максим.
- И чтоб он сдох, этот Мамаев, - добавил внезапно повеселевший Сергей.
- Давай хоть сейчас без смертей, Бог его накажет еще, - произнес Дима, - спасибо ребят, что поддержали, - и выпил одним залпом хорошую порцию дедовской настойки.
- Твой дед реально крафтовый мастер, - говорили подвыпившие парни, разливая настойку по стаканчикам, хлопая  рюмки одну за одной и, к своему удивлению, обнаружили, что первая бутылочка уже опустела.
- Доставай следующую! - громко произнес Сергей, швырнув пустую бутылку за спину.
Внезапно разревевшаяся сирена стоящего у сквера автомобиля дала парням ясно понять, что Сергей попал пустой склянкой в  лобовое стекло припаркованной машины и лучше бы всем делать ноги, и парни, схватив вторую бутылку, пустились на утек, скрываясь во дворах старых кирпичных домов центра Междуречинска.
- Ну ты и безумец, Серега! Но ты красавчик, за это я тебя и люблю, - сказал уже опьяневший Дима после того, как друзья скрылись в одной из подворотен, где и продолжили застолье.
 
Допив вторую бутылку, трое студентов пришли к выводу, что раз уж начали праздник, то следует отрываться по полной.
 
- Слушайте, пацаны, у меня есть идея, - заплетающимся голосом говорил опьяневший Сергей,  справляя малую нужду прямиком на ручку двери одного из подъездов, - сегодня в "Вечно пьяном" будет концерт памяти вокалиста группы "Гражданская война". Билеты вообще дешевые, погнали туда!
- Да мы уже погнали, - моментально согласился Максим, а уже изрядно опьяневший с непривычки Дима  молча шел за друзьями, шатаясь из стороны в сторону.
Каким-то чудом трое пьяных друзей все-таки прошли в ночной клуб, преодолев фейс-контроль, и через некоторое время вовсю танцевали под кавер-версии уже ставших историей песен.

Публика в "Вечно пьяном" полностью оправдывала название этого заведения, а друзья, слегка протрезвевшие после настойки, решили догнаться местным пивом. Магический эффект от понижения градуса долго ждать себя не заставил, и не прошло и получаса, как Максим вышел проблеваться на проспект перед ночным клубом. Вслед за ним вышли Дима и Сергей, поддерживающие, а скорее - держащиеся друг за друга.
Сергей с трудом нащупал в кармане брюк зажигалку и подпалил одну из сигарет. Увидев, что пьяное лицо Дмитрия вновь помрачнело,  парень в шутку предложил другу сигарету, и, к удивлению успешно проблевавшегося Максона, принципиально некурящий Дима согласился выкурить одну. Дима сделал всего пару затяжек, как его пьяное тело выдало сильный кашель, но, прокашлявшись, парень все-таки докурил сигарету до конца. Голова у Димы закружилась, а по телу прошла легкая дрожь, после чего теперь уже бывший студент присел на бордюр у тротуара.

- Не видел, чтобы Димка курил. Наверное, ему реально тяжело сейчас. Бедняга, мне так его жалко,  - делился с Максимом впечатлениями Сергей, - вот кому он чего плохого сделал в нашей академке? Сколько тварей ходит в ее стенах, а Мамаев, да чтоб у него член во лбу вырос, отыгрывается на Димане. И девчонки его высмеивают, за то что он из небогатой семьи. Мрази!
- Серега, мы пьяны, нам хорошо, черт с ними всеми, смотри, как тот говнарь блюет в урну, прям как ты, - выкуривая самокрутку, бурчал под нос Максим.
- Ну ничего, Макс, я отомщу этим гадам, как только появится возможность. И Ксюша опять на связь не выходит. Я уже несколько дней не могу с ней списаться! - сетовал Сергей, тыкая пальцами в сенсорный экран мобильного телефона.
- Ладно, пошли обратно, - предложил Максим и, взяв под руки окосевшего Диму, парни пошли обратно в ночной клуб.

Спустя полчаса концерт был завершен, но поклонников творчества "Гражданской армии" было не остановить, и они ринулись штурмовать барную стойку, стремясь во имя светлой памяти умершего от алкоголя, сигарет и тяжелых наркотиков музыканта уподобиться своему кумиру. Поклонники рок-музыканта начали уже выкрикивать лозунги про винтовку в поле и про революцию красного эксперимента, но чрезмерные порции алкоголя заставили их успокоиться, свалившись в пьяном угаре на тротуаре у ночного клуба во время перекура.

Сергей сидел за столиком в углу за кружкой пива, медленно посасывая пенный янтарный напиток, пока Дима спал, уткнувшись лицом в стол, а Максон  тусовался и выкрикивал лозунги совместно с другими посетителями рок-концерта.
Сергей уже почти допил пиво до конца, и пошел на барную стойку еще за одним, но обнаружив, что истратил все взятые с собой деньги, вернулся к столу, где принялся доедать купленные ранее соленые сухарики.

Сергея начало уже клонить в сон, как вдруг его внимание привлек молодой темноволосый парень, одетый в классические брюки и гимнастерку красной армии времен Великой Отечественной. Сергей наблюдал за парнем еще некоторое время, и к удивлению студента, напяливший военную форму середины прошлого века молодой человек заказал две кружки пива и поставил их на стол перед Сергеем.

- Сегодня пиво пьем за счет партии русского трудового народа! - произнес угощающий пивом  парень в гимнастерке, - а ты, Серега, не изменился еще со школы. Все такой же, вечно молодой, вечно пьяный.
- Даня? Данил Осинников! Сколько я тебя не видел! Как поживаешь? Я тебя и сразу не узнал в этой форме.
- Ты меня еще в фуражке не видел, я в ней вылитый чекист. Или НКВД-шник, ха-ха!
- Кто, блин?
- Да краснопогонник, как твой братец.
- Да сам ты мусор! Мой брат - простой сержант. А ты походу допился круче меня, что так вырядился, - попивая пиво, ответил Сергей.
По просьбе Данила Осинникова, одноклассника Сергея, парень неохотно рассказал про все произошедшее за последнее время, в том числе и про повод для сегодняшней попойки.
- Беспредел полнейший в вашей Академии, я вот что вам скажу, - выслушав Сергея, ответил старому знакомому Данил, - а еще пальцы веером у всех, типа это лучший ВУЗ Междуречинска.
- А еще и "Фотограмм" заблокировали, я даже не могу сейчас посмотреть фотографии своей девушки! - понесло на пьяную голову Сергея, - да и вообще, меня все уже доконало. Из общаги выселили, друга отчислили, брата чуть не отправили на убой, с работы вышвырнули, лишили даже возможности общаться с девчонкой! Мне так и хочется поубивать их всех на хрен! - продолжал жаловаться студент, которым на тот момент уже полностью овладели вырвавшиеся на волю под воздействием алкоголя эмоции.
- Убивать мы пока никого не будем, - призадумавшись, ответил Осинников, - но имена запишем... А вообще, я кое-чем сейчас занимаюсь, и мне нужны такие отчаянные ребята, как ты.
- Как я? Что ты задумал, Даня? Опять мечтаешь о мировой революции?
- До революции нам идти, мой друг, как до Пекина раком... Но мы и без революций двигаемся неплохо... По крайней мере пока, - усмехнулся Осинников и, поправив воротник солдатской гимнастерки, продолжил вводить Сергея в курс дела, - ты, конечно же в курсе, что у нас на днях будут проводится губернаторские выборы?
- Еще бы я не в курсе, - сразу ответил допивающий пиво Сергей, - все стенды и столбы обклеили плакатами и в соцсетях трубят об этом на каждом шагу. Мне до них нет никакого дела, я ни за кого не голосую, пошли они все к черту!
- Зря, конечно, но мы не просто голосуем на выборах, мы активно  в них участвуем. Мы боремся с властями, Серега, а ты можешь к нам присоединиться.
- Не, Даня, предвыборные плакаты с жирными харями разных дармоедов я могу обоссать и сам. И кто это "мы"? - удивленно спросил Сергей.
- О, да, рассказать-то я тебе позабыл. Я сейчас возглавляю губернское молодежное крыло Российской консервативно-социалистической партии, - гордо рассказал приятелю Данил Осинников, - и мы намерены бороться за честность этих выборов.
- И на кой хрен это тебе понадобилось? Много хоть за это платят?
- Тут дело не в деньгах. Многим, как и тебе, Серега, все происходящее осточертело. И у кандидата от нашей партии есть реальные шансы порвать Дорогина на этих выборах.
- А я то тут причем?
- Видишь, ли мой друг, выборы у нас в стране трудно назвать честными. Мне нужны грамотные наблюдатели на избирательные участки. Чтобы у этих номенклатурщиков даже мысли не возникло напортачить в день голосования и приписать голоса действующему губеру!  Ты ж юрист, законы знаешь. Сможешь поставить избирательную комиссию на место...
- Это мы все в Академии проходили, - говорил уже засыпающий после пьянки Сергей, - а что мне с того? Я не собираюсь отстаивать голоса всякого быдла, которое столпится у выборных корыт.
- По крайней мере, там будет весело. Сколько зла тебе и твоим близким причинила эта система? У тебя будет отличный шанс отыграться по полной! Отомсти им, друг, тебе стоит только захотеть, а возможность поквитаться мы тебе предоставим!
- Слушай, Даня, а это меня уже заинтересовало, - внезапно оживился Сергей, - я только рад насолить паре жирных чинуш! Ох, я им устрою!
- Вот за это ты мне и нравишься! Безрассудство и неудержимость! Теперь то, что надо. Я тебе дам координаты избирательного штаба в твоем Семистрелицке. Зайди к ним вечерком, скажи, что от меня. И прихвати парочку друзей, - обрадовался Осинников, - теперь ты тоже с нами. Бармен, плесни-ка еще пару кружек!

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 6 ноября 2023 года.

"Здравствуй вновь, мой дорогой Дневник. Давно я ничего не записывал на этих страницах...

  Дима довел задуманное до конца и забрал документы из Академии. И правильно! Сам бы с радостью сбежал из этого дурдома, от этих плоских, лживых и лицемерных людишек! Проклятые мажоры, лицемеры, тираны и покорные им рабы! Вы ответите мне за всю чудовищную несправедливость по отношению ко мне и ко всем людям, о которых вы вытираете свои грязные ноги!

В тот день мы неплохо оторвались, концерт памяти фронтмена "Гражданской войны" был то, что надо. Зажгли, так зажгли!  Там я случайно встретил своего одноклассника, Даню Осинникова. Может он и совсем поехавший, но он посвятил меня в очень интересную движуху, с которой и началось все наше дальнейшее веселье.
Брат, как узнал, что я собрался участвовать в наблюдением за  выборами, начал дико ностальгировать, так как сам занимался этим, будучи студентом. Блин, а это веселее, чем я думал! Он мне таких историй с выборов понарассказывал, что я был бы только рад словить весь драйв этой движухи. Не говоря уже о том, что это первое мое занятие, если не считать поступление в Академию, которое поддержал Вадим.

Я попросил Диму и Макса поехать со мной, мы втроем пришли в штаб РКСП в самом центре Семистрелицка. И, познакомившись с местным активом, я точно понял, что на выборах нас ждет полнейший трэш и угар!

При входе в офисное помещение, которое местная партийная тусовка использует как штаб, нам в глаза бросился, в первую очередь, белый натяжной потолок и бежевые стены, полностью залитые зеленкой. По словам местной полит-братвы, зеленкой штаб окропили представители правящей партии, стараясь сорвать их трудную, но праведную работу.

Хотя и работой то, чем они занимаются, назвать конечно же трудно. Нам и пяти минут хватило, чтобы понять, что вся работа местечковых консервативных социалистов основана на постоянном бухалове чуть менее, чем полностью. А по сему мы, бухающие студенты, быстро нашли с ними общий язык. Особенно, когда одетый в спортивный костюм сидящий на кортах на офисном стуле местный депутат пошел за трехлитровой банкой сине-зеленого самогона... Да уж, хоть и похож на незамерзайку, но это всем самогонам - самогон!

Как вы могли уже догадаться,  инструктаж по наблюдению за голосованием у нас прошел в виде жесткой пьянки, которая завершилась дружеской борьбой в грязи с районным депутатом на одной из улиц Семистрелицка. Эх, сколько мы там выжрали...
Нас быстро ввели в курс дела, и на следующий день мы, отойдя от бухло-инструктажа, собрались у меня дома, начали готовиться к предстоящим выборам. Даже Дима, считающий юридятину скучнейшим занятием, ради предстоящего угара с удовольствием читал избирательное законодательство, изучая права и обязанности наблюдателей. Хоть от насущных проблем отвлекся, я был рад за него.
Вечер пронесся быстро, и прохладным ноябрьским утром мы, трое студентов, стояли у дверей Семистрелицкого районного госпиталя, где располагался избирательный участок.

Ох, чего мы только не увидели в тот веселый денек! Избирательная комиссия была крайне недовольна нашим присутствием, начала нас щемить и пыталась помешать нам наблюдать за голосованием. Видели бы вы их рожи, когда мы накатали на них заяву! Они там жидко пообсирались, мы снимали на камеру телефона каждый их шаг, наезжали на них  по каждому поводу, за каждое нарушение. Мы круто поимели их за каждый косяк! Они нас называли и эсэсовцами, и бандитами, и террористами, а нам было плевать! А когда на участок пришел районный депутат, поддержать нас, мы и вовсе принесли для членов комиссии Апокалипсис, а сами стали четырьмя его всадниками. Доминируй, властвуй, унижай! Ееееее!

Меня пытались забрать менты, в обед на нас наехали какие-то быки, которые днем ввосьмером ворвались на избирательный участок. Но плевать! Выступали какие-то приехавшие чинуши и какой-то мажор - наблюдатель от Дорогина. Но все они были посланы к черту! Вот это было веселье! Провинциальные выборы - штука суровее "Фауста" Гёте.

Запуганная нами комиссия  считала бюллетени до самого вечера, и мы выпали с результатов. Кандидат Сергей Рудков от РКСП сделал губера Дорогина с двойным отрывом! Хотел бы я увидеть выражение жирной рожи Дорогина, этого жулика и вора, когда он увидит результаты с нашего участка! Да за этого кренделя голосовали только старые бабки, зомбированные телевизором, и прочий биологический мусор! Дебилоиды, несчастные массы с промытыми мозгами! У них воды дома нет, топятся дровами, а голосуют все равно "за". Нет, с этим генетическим шлаком надо покончить, иначе они и нас потянут в трясину в след за собой...

Мне, в целом, по фигу голоса этих унтерменшей. Мы сделали свое дело. Мы не просто победили, а унизили и опустили этих сидящих в комиссии подлых  тварей, не дав им подкинуть жулику ни одного голоса! Дима, как он мне сказал, делал это, осознавая свой долг перед страной, Максон - за компанию, ради веселья, а мне просто понравилось чмырить этих жалких людишек.. Какой долг перед родиной, какая там правда!? Только месть и террор! Я поиздевался бы над ними еще раз.  Это реально, лучшая месть системе! Получайте, гады, все, что заслужили!
Вечером к нам опять заявились приходившие днем быки, как мне сказали, представители какого-то  губернаторского спортивного клуба, поэтому обратно в штаб мы возвращались в темноте через Семистрелицкое кладбище. Через кладбище, Карл! Будто бы шли не с выборов, а отступали с поля боя.
 
Вернувшись в штаб, мы обнаружили, что там уже во всю разливается самогон, и тут же, переполненные радостью и адреналином, присоединились к празднику. Вот такие выборы как раз по мне!

Я так набухался, что даже не помню, что там было дальше, но вроде мы еще ездили толпой в пятнадцать пьяных рыл щемить какую-то накосячившую избирательную комиссию в два часа ночи! Последнее, что я помню, как мы с пацанами обоссали им крыльцо и послали на хрен главу сельсовета. Жаль, что не замочили его в сортире... А вообще, классный получился бы самосуд! Я бы с радостью повесил бы их всех на первом фонарном столбе в духе Ку Клукс Клана!
 
Вот пишу я сейчас эти строки, а голова моя болит от похмелья. Дима и Макс еще дрыхнут в комнате, а адреналин в моих венах не дает мне спать спокойно. Это адреналин драйва, заветное чувство победы! Может, я войду в историю, как победитель!

Ксюша, моя любовь! Как же я скучаю по тебе! Как жаль, что в этот прекрасный момент ты не была рядом со мной. Я прозрел, я осознал, что эту систему лицемеров, жуликов и мажоров можно и нужно сломать. Вернись ко мне, и сделаем это вместе! Мы разрушим эту систему, и наша любовь, подобно духу высшего разума, будет пылать над ее руинами!"

- Что ты там опять пишешь? - охрипшим голосом спросил у Сергея недавно проснувшийся Дмитрий.
- Пытаюсь записать в дневник рассказ о нашем вчерашнем шабаше, - гордо ответил Сергей, - как думаешь, Диман, наш семистрелицкий поход за честные выборы войдет в историю?
- На счет истории я конечно же не уверен, но члены избирательной комиссии насчитают не один седой волос на своих головах, когда отойдут от того, что ты им устроил! Серег, ты отжег не по-детски! Неужели тебе их не было жалко?
- Жалко у пчелки! Они жулики и мошенники! Я отомстил им сполна! - удовлетворенно ответил Сергей, разбудив своим громким голосом спящего Максима.
- Остановимся на том, что мы весело провели время. Хотя с такими пьянками по несколько раз в неделю мне надо завязывать, - утоляя утренний сушняк газировкой, сказал Дмитрий, - а в историю мы вряд ли войдем, тем более, что Дорогин все равно выиграл выборы.
- Как выиграл? - удивленно воскликнул Сергей, - этот хрыч же проиграл у нас с огромным отставанием...
- Это у нас. Я только в интернете прочитал, - поделился новостями Дима, - Дорогин почти всухую выиграл во многих сельских районах, опередив в итоге Рудкова на три с половиной процента. Даже на соседнем участке, через дорогу от нас, где наблюдатели оплошали, он и то выиграл с небольшим перевесом.
- Вот это жулики! - возмущался Сергей, - это же полнейшая фальсификация.
- А что теперь поделать, - пожав плечами, произнес Дима, - история показывает, что система обычно побеждает. Мало кому удастся противостоять ей. Я лично не сомневаюсь, и в интернете уже  пишут, что эти несколько процентов пририсовали Дорогину сегодня утром.   Вот так это все у них и работает. Такая Система...
- Я этой системы, как говорил мой бывший начальник, нюх топтал! - сжав  кулаки, гневно высказался Сергей, - и что за несправедливость, получается, мы работали впустую!
- Не впустую, Серег. Я, например, узнал правду, - пытался успокоить друга Дима, - к тому же опыт хороший. Я сам больше интересуюсь историей, чем политикой, но согласен с древними греками, что неучастие в политике не освобождает от ее последствий. Мы хоть постарались, хоть сделали что-то. И нас еще напоили хорошо, и даже денег заплатили. Как раз хватит на поход в кино с Анькой.

Друзья еще долго обсуждали свое общее приключение, а спустя полчаса к ним присоединился проснувшийся Максим. Позавтракав сваренным на скорую руку куриным супом, который привел в  чувства всех троих ребят после суток, проведенных на ногах, друзья  читали  новости о прошедших выборах в интернете, пока его внезапно не отключили на территории всей Междуречинской губернии.

- Росинтернетнадзор не зря свой хлеб ест, - пробурчал недовольный отключением интернета Максим.
- Ничего, я взял свой аппарат, - ответил на это довольный проявленной осмотрительностью Дима, - сейчас поймаю спутниковый сигнал, - и начал настраивать антенны роутера.
- Слушай, Дим, смотри сколько новостей про нарушения на выборах! Это же полная лажа, - комментировал Максим видеоролик про неудачный вброс бюллетеней в урну  для голосования.
- Неужели народ спустит это все на тормозах? - дивился Сергей, - должны собраться возмущенные толпы! Давай  опубликуем видеозаписи, где наша комиссия хамит нам, в интернете, подольем масла в огонь!
- Я уже скинул видосы Борису Мальцеву, - ответил друзьям Дима, - это известный оппозиционный журналист и блогер, он как раз занимается такими разоблачениями. Кстати, он очень заинтересовался выборами в нашей губернии.
- И ты думаешь, будет что интересное?
- Пока еще рано что-то предсказывать. У нас в стране мало кто интересуется всем этим. Думаю, об этом вскоре все забудут, - сказал Дима Сергею, который уже включил компьютер и начал запускать DOCA-II, в которую играл весь оставшийся день.

Вадим вернулся домой поздно вечером и свалился на диван от усталости, едва успев расшнуровать и снять армейские ботинки.

- Чего ты так поздно? - спросил старшего брата принесший ему кофе Сергей, - выборы же кончились еще прошлой ночью.
- Выборы кончились, а самое интересное началось, - ответил уставшим голосом Вадим, - какие-то активисты выявили кучу нарушений при подсчете, и как итог, какие-то студентики вышли с плакатами на улицу. Менты их разогнали, а в губернии отключили интернет и ввели запрет на массовые мероприятия. Боятся гады, как бы не вышло чего. Вот и сидели мы в полной готовности. Только вечером отпустили со службы, и то не всех.
- Да, ништяковый в губернии шухер навели, - прокомментировал слова брата Сергей, - Как думаешь, что будет дальше?
- Не знаю, братишка, не знаю... Скорей всего, навесят людям лапши на уши, а они еще и рады будут. Людям что не ссы в глаза, все божья роса... А ты молодец, белобрысый, я наслышан про то, как  вы терроризировали избирательную комиссию. Мне рассказали старые знакомые. Хорошенько вы их разворошили, что председательнице аж скорую вызвали. А самое прекрасное, что в коем то веке мне дали несколько выходных, хоть высплюсь после службы, - улыбнулся Вадим и, аккуратно сложив на стуле свою сине-голубую камуфляжную форму, моментально уснул на разложенном диване, закутавшись в одеяло.
- Слышали, пацаны, этой старой ведьме после нас скорую вызвали! - пошел рассказывать жарящим шашлык во дворе друзьям Сергей, и в тот момент у парня внезапно зазвонил телефон.
- Здравствуй, Серега, вы просто красавчики, хорошая работа, - сказал голос в трубке, принадлежащий Данилу Осинникову, - я знаю, вы думаете, что наш противник победил, а ваши старания бессмысленны, но это не так. Поверь мне, друг, это еще не конец, впереди нас ждет самое интересное...
- Что ты предлагаешь, Даня?
- У нас есть идея, которая тебе не может не понравиться. Но не по телефону, не по телефону. Подъезжай в центр города завтра вечером, поговорим.
- Хорошо, до связи, - положил трубку Сергей, и отправился к друзьям дожаривать шашлык, смакуя впечатления о недавно пережитом приключении.

"Нет, я еще исполню свое предназначение, я еще войду в историю! И ничего меня не остановит! Ксюша, любовь моя, ты будешь рядом со мной! Пусть стены, разделяющие нас, рухнут, когда подует ветер перемен!"





Глава 7. Операция "БлокАда".


Необычайно ясное для начала ноября небо над пробуждающимся Междуречинском только начали освещать первые бледно-розовые лучи восходящего солнца. Для города это был самый обычный день, не предвещающий ничего необыкновенного, если не считать рекордно теплую для поздней осени погоду. Безмятежную водную гладь Междуречинского водохранилища, еще не скованную льдом после первых ночных заморозков, лишь слегка колебал дующий с теплого юга ветерок, пока массивные стальные опоры железнодорожного моста не начали дрожать от проносящегося по нему скоростного поезда.

Скорый поезд "Москва - Междуречинск" замедлил ход на подъезде к просыпающемуся мегаполису, и его пассажиры начали собирать свои вещи и готовиться к высадке на железнодорожном вокзале. Некоторые из пассажиров проклинали начальство, отправившее их в командировку из Москвы в очередную серую провинцию, некоторые же, наоборот, предвкушали возвращение к родному дому. С нетерпением ждали завершения путешествия и несколько веселых дембелей, возвращающихся на скором поезде в родной город из воинской части, мечтая поскорее броситься в объятия своих матерей и возлюбленных после года вынужденной разлуки.

- Слушай, мужик, держи кепку, ты ее обронил под сидение, - обратился к сорокапятилетнему, но уже изрядно поседевшему  пассажиру, один из собирающихся к выходу уволенных в запас солдат, - слушай, дружище, а я нигде тебя не видал? Лицо мне твое больно знакомо.
- Может и видал, а может и обознался, солдатик. А за кепку спасибо, - спокойным голосом ответил мужчина, и надел бейсболку с флагом России на свою седовласую голову.

Мужчина в бейсболке, надев лямки небольшого рюкзака на широкие плечи,  двинулся к тамбуру, пропустив веред себя к выходу счастливых дембелей, когда экспресс остановился на станции вокзала и открыл раздвижные двери, впустив в вагон свежего осеннего воздуха.
Седовласый мужчина с бородой, надев капюшон поверх кепки, осмотрел платформу железнодорожного вокзала и, найдя выход,  направился быстрым шагом к выходу в город.

"Интересный город, на первый взгляд, очень тихий и спокойный, даже и не представляю, что здесь возможно осуществить задуманное. Но ничего, если все получится, то Междуречинск точно займет первые полосы федеральных газет, - думал идущий с рюкзаком мужчина, проходя мимо пьющих кофе у забегаловки патрульных полицейских, - да ребят, вы явно не догадываетесь, что вас ждет в ближайшие дни. Если бы вы знали, то мигом задержали бы меня на несколько суток, едва я успел бы сойти на платформу".

- У вас все готово? - тихо сказал в трубку городского таксофона мужчина в бейсболке.
- Да, Борис Вячеславович, мы набрали необходимое количество людей.
- Отлично. Я вчера согласовал все с местными активистами, они окажут нам поддержку. Начинайте "БлокАду", - размеренным голосом дал добро мужчина с рюкзаком, после чего отправился пешком на встречу со своими соратниками в самый центр Междуречинска.

Отсыпающегося после утомительной службы на выборах Вадима разбудил телефонный звонок от ротного командира, и Вадим, раздосадованный столь ранним пробуждением в свой долгожданный выходной, неохотно поднял трубку.

- Здравия желаю, товарищ капитан. Сержант Чернышевский на связи, - сонным голосом ответил Вадим, уже ясно осознавая, что звонок от командира в такую рань не сулит ему ничего хорошего.
- Здравствуй, Вадим. Явись в часть. Как можно быстрее.
- Разрешите узнать причину, по которой меня лишили законного выходного?
- Сбор. Сигнал Вулкан-три. Выполняй приказ, сержант.

"Вот сволочи, обязательно надо было замутить учебный подрыв именно в мой выходной. Задолбали, блин", - думал разбуженный Вадим, когда отправился умываться.

Слегка порезав подбородок во время бритья, Вадим второпях промокнул выступившую кровь бумажной салфеткой и смазал подбородок ментоловым гелем и, на ходу выпив  растворимый кофе, нацепил форму, тихо матерясь, зашнуровал берцы и вышел из дому. Сергея в тот день он дома не обнаружил.


- Где опять мой белобрысый засранец шляется? Опять бухает, небось, со своими дружками ночами напролет... Долбанный сбор, чтоб вас всех толпа негров отодрала! Да запирайся же ты! - ругался себе под нос Вадим, проворачивая ключ в скважине замка входной двери.

Перекинув через плечо небольшую дорожную сумку, озлобленный сержант направился к остановке и увидел по дороге собирающегося на работу в Междуречинск соседа, протирающего лобовое стекло легкового автомобиля.

-Здорово, Игорек! Выручи соседа, будь добр. Меня срочно вызвали в часть, не подкинешь до города? - обратился с просьбой к соседу Вадим.
- Здравствуй, Вадик, - поздоровался с Вадимом добродушный сосед, - рад видеть тебя дома, долго ты где-то пропадал. Я бы с радостью тебя подбросил, но я сегодня еду на электричке.
- Опять твоя старая лошадка барахлит?
- Нет, слава Богу, ух! Я только месяц назад движок перебирал, - улыбнувшись, рассказал сосед, - а на поезде я еду, так как по всему Междуречинску десятибалльные пробки. Город стоит, причем везде, нигде не проедешь. По радио передавали, что пешком будет быстрее.
- Вот черт, все как назло, - выругался Вадим, - ладно, погнали на поезд, думаю, небольшое опоздание командир мне простит.
Вадим с соседом за несколько минут добежали до железнодорожной станции и едва успели на электричку, которая уже спустя полчаса въехала в городскую черту Междуречинска.
- Ты только посмотри, Вадим, - указывая рукой в окно, обратился к соседу Игорь, - ты только глянь, пробки начинаются от самого въезда в город.
- Все крупные трассы стоят, хорошо, что мы едем на электричке, - поддержали разговор другие пассажиры.
- Опять что ли мост обвалился?
- Да нет, стоит вообще весь город. Все основные трассы в десятибалльных пробках.
- Ой, что же в  городе то творится. Просто ужас, - продолжали разговор пассажиры, а молчащего Вадима уже начинали одолевать подозрения, что транспортный коллапс в городе как-то связан с его ранним подрывом на службу и является следствием чего-то далеко не доброго и далеко не безобидного.

Утро, как уже не раз говорилось, добрым не бывает. И добрым это солнечное утро не стало не только для невыспавшегося Вадима. Тридцатилетний офисный сотрудник Александр проснулся в прохладный ноябрьский день от раздражающего сигнала будильника и с трудом раскрыл слипшиеся от хронического недосыпа веки покрасневших от бесконечного времяпровождения за компьютером глаз.

С трудом придя в себя после теплого душа и двух чашек крепкого горького кофе, Александр позавтракал бутербродами с сыром,  и второпях пошел в комнату гладить рубашку и костюм. Почти прогладив раскаленным утюгом синюю рубашку, Александр обнаружил, что на самом видном месте на любимой рубахе красуется не отстиравшееся коричневое пятно от шоколада, посаженное туда его малолетним ребенком.

- Ну спасибо тебе, Ванечка, - с сарказмом проворчал Александр, - конец моей рабочей рубашке.

Проклиная свою тяжелую жизнь офисного планктона, Александр подготовил другую рубаху и, надев пиджак на сутулые плечи, загрузил в портфель толстый как телефонный справочник проект годового отчета, который он так и не успел сделать в офисе и взял доделывать на дом и с которым он просидел за столом до половины четвертого ночи.

- Проклятая жизнь, дурацкая работа! И ради этого я учился шесть лет на экономиста? - продолжал ворчать офисный менеджер, - а еще жена уже третью неделю не дает, зараза. Голова, видите ли, у нее болит! Как мамочку свою, орущую на пол дома, приглашать в гости, голова у нее не болит, а как супружеский долг выполнить, так сразу раскалывается! И какого черта я женился вообще?

Закончив проклинать свою жизнь, Александр подошел к купленной в кредит японской иномарке и, отключив сигнализацию, поставил на прогрев двигатель. Заказав в ближайшем ларьке еще один стакан кофе и швырнув его в стенку после того, как обжег горячим напитком язык и верхнее небо, Александр сел за руль любимой машины, о покупке которой он мечтал еще с первого курса университета. Александр выехал из квартала многоэтажных муравейников спального микрорайона и надеялся побыстрее добраться на работу, наслаждаясь ездой на любимом автомобиле. Офисный менеджер, считающий свою жизнь ничтожной, только за рулем дорогой, купленной в кредит под большие проценты машины хоть как-то ощущал себя человеком. Однако наслаждение от езды на железном коне моментально сменилось раздражением, стоило только офисному работнику попасть в более менее приличную утреннюю пробку.
 
- Сколько можно стоять в этом долбанном заторе? Что еще за пробка на ровном месте?! - возмущался Александр, постоянно сигналя впереди стоящим автомобилям, - а это что за клоуны в желтых жилетках? Нашли время дорогу ремонтировать!
Как не возмущался в тот день Александр, как и многие спешащие на работу водители и пассажиры, пробки на дороге от этого не уменьшались, а, наоборот, росли с каждой минутой, парализуя жизнь миллионному городу.

На пешеходный переход через шестиполосный Столичный проспект - крупнейшую транспортную магистраль Междуречинска, вечно стоящую в пробках в час-пик, неожиданно для озлобленных водителей вышла целая бригада молодых людей в желтых жилетках со светоотражающими полосами. Несколько десятков молодых парней и девчонок в жилетках растянулось поперек всего проспекта и протянули через всю трассу красно-белую ленту, оповещая водителей, что проезд закрыт.

- Что еще за дичь, почему дорогу закрыли, у меня полный автобус с пассажирами! Убирайтесь немедленно! - злобно кричал на одного из парней в желтых жилетках разгневанный водитель городского автобуса.
- Дорога закрыта. Проезда нет, - спокойно ответил молодой человек.
Как ни сигналили, как ни ругались, как ни угрожали расправами и звонками в различные инстанции рассерженные водители в то злополучное утро, молодых людей было не сдвинуть с места. Несколько десятков молодых людей стояли как вкопанные на пешеходном переходе на одном из самых оживленных перекрестков Междуречинска, а образованная многокилометровая  пробка в городе превратилась в самый настоящий монолит...

- Так держать, бойцы! Так держать! - воодушевленно подбадривал молодых людей командовавший незапланированным городскими властями перекрытием Данил Осинников, - Давайте, пацаны, "БлокАда" набирает обороты, и так во всем Междуречинске!
- Здорово вы все продумали, Даня, это даже круче, чем веселуха на выборах, - делился с одноклассником развеселенный Сергей, - это же самое настоящее восстание! А мне подходит эта желтая ряса...
- Все только начинается, друг мой! Мы прикрыли последнюю точку. Наши братья остановили движение на других проспектах, по всему Междуречинску! Мы парализовали грязное сердце нашего города! - продолжал свою речь Осинников, а глаза его в этот момент были переполнены воодушевлением и горели адским пламенем.
- Водители начали выходить из машин, нас сейчас будут бить, у них лопается терпение,  - доложил Осинникову подбежавший Дмитрий.
- Плевать на них, они сами за это проголосовали! - не унимался Данил, - давай, пацаны, выноси баррикады!

Вняв команде своего молодого руководителя, Сергей, Дима и несколько молодых парней принялись второпях выкатывать на дорогу тяжелые мусорные контейнеры, пока их товарищи с другой стороны перекрытой улицы вытащили на проезжую часть застывшего в ревущей от сигналов автомобилей пробке проспекта скамейки и бревна из ближайшего парка.

- Все, город наш! - бросив последний ящик на дорогу, сказал Сергей Диме и Данилу, - слушай, нас же сейчас менты всех накроют, надо валить отсюда!
- Это не имеет значения! - твердо ответил Данил, - пока они доедут по пробкам, мы приготовим им еще один сюрприз. Электрики, за работу!
Пока перекрывшая трассу молодежь твердо стояла поперек транспортной магистрали и сооружала преграждающие дорогу баррикады, полностью заблокировав дорожное движение,  к висящему на столбе светофору подключился через блок управления один из спутников Данила, и еще пять минут ковырялся в проводке и микросхемах.
- Все, пацаны, дело сделано, - ободрил товарищей молодой взломщик, - теперь красный свет будет гореть на всех светофорах перекрестка, и хрен они его просто так переключат!
- Отлично, как раз во время! А теперь вперед, беги взламывать остальные!
В то время, как парни перекрывали проезжую часть, девчонки раздавали листовки проходящим мимо пешеходам и стоящим в пробке водителям.
- Девять-одиннадцать-двадцать три. Гони Дорогина с дороги! - смеясь, прочитал Сергей надпись на одной из красно-черных листовок, - вот это вы затейники, круто придумали

Девять-одиннадцать-двадцать три. Эту на первый взгляд заурядную, ничем не примечательную дату долго будет помнить весь Междуречинск, полностью парализованный ранним утром спланированными действиями активистов. Аналогичные дату и лозунг на огромном транспаранте, вывешенном на перилах моста прямо над железнодорожными путями, увидел проезжающий в электропоезде Вадим, который уже не сомневался, что сбор в его полку никакой не учебный.

Вадим в первую очередь хотел позвонить Сергею и уже стал набирать номер, как электропоезд внезапно остановился. Так и не дозвонившись до младшего брата, парень прождал в стоящем поезде пять минут, прежде чем у него зазвонил телефон.

- Сержант Чернышевский, ты оборзел или нет?! Где тебя черти носят? Тут в городе такое творится... Быстрее явись в полк!
- Есть, товарищ капитан! Прорвусь, как смогу! - ответил Вадим и выглянул в окно поезда в надежде узнать причину остановки, но вместо этого разглядел лишь стоящий впереди еще один пассажирский поезд.

"Не, так дело не пойдет. Придется пробежаться. Стоп, как же я буду бежать в форме? В городе точно творится какое-то убожество. Неужели бунт? Да не может быть! Не, форму лучше переодеть", - решил Вадим, и, выбравшись из вагона в тамбур, бросился к большому удивлению остальных пассажиров раздеваться и прятать форму цвета городского камуфляжа от посторонних глаз, с трудом запихивая в спортивную сумку зимний бушлат.

Переодевшись в легкую спортивную одежду, Вадим, вопреки всем протестам кондукторши, нажал на кнопку экстренного открывания дверей и выпрыгнул из стоящего пригородного поезда в надежде добраться в войсковую часть на своих двоих.

"Ну просто класс. Ноябрь месяц, а я настолько суровый спортсмен, что бегаю по городу в легкой спортивной куртке, в армейских берцах и с тяжелой, битком набитой сумкой наперевес... Так себе маскировка под гражданского! Но все же не зря я взял спортивную одежду с собой. Главное, чтобы берцы не спалили. А вот и почему поезда стоят! И как же они отважились на такое?" - думал Вадим, пробегающий мимо железнодорожного перекрестка, перекрытого старой цистерной огромного бензовоза.
Притворившись спортсменом на утренней пробежке, Вадим побежал ускоренным темпом в сторону своего полка, пробежав мимо еще одной группы активистов в желтых жилетках, перекрывших перекресток у Октябрьского проспекта.


- Мусора, атас, мусора! - громко закричал Сергей, увидевший, как по встречной полосе по направлению к активистам, сверкая красно-синими мигалками,  подъезжают несколько  экипажей полиции.
- Ого, явились в коем то веке. Ну ничего, основное мы уже сделали, - ответил Сергею довольный успехом  Данил Осинников и дважды дал сигнал свистком своим соратникам.

Несколько нарядов полиции приехали на место происшествия, но задержать смогли только пару замешкавшихся активистов. Остальных бунтарей уже и след простыл, когда они пустились на утек через ближайшие дворы, сняв и спрятав под куртки желтые жилетки.

- И что делать дальше, Даня? Какой в этом смысл? Они же разблокируют трассу и поставят регулировщиков на перекресток, пока будут чинить светофоры, - запыхаясь во время бега, спросил у командира отряда молодых бунтарей озадаченный Дима.
- Сейчас увидишь. Мы их загоняем, как последних собак!
Не прошло и двадцати минут, как уставшие после пробежки активисты вынырнули из дворов и переулков и, напялив на себя желтые жилетки, взялись перекрывать следующий оживленный перекресток. Как не пыталась полиция отловить мобильные группы протестующих по всему Междуречинску, все попытки разблокировать город окончились лишь задержанием десятка активистов, пока остальные их товарищи продолжали блокировать улицы по всему миллионному городу.
- Смотри, Даня, к нам присоединились студенты из политеха, - сообщил Осинникову обрадованный успешным саботажем Сергей, - да, черт возьми, да! Мы перевернем этот город к чертовой матери!
- Революция набирает обороты, мои друзья! - громко прокричал Данил, после чего бунтари выбежали к следующему пункту перекрытия.
- Ты смотри, Диман, даже поезда стоят!
- Пугает меня такой размах, Серега. Это может плохо кончится для нас всех. Но, как нас учит история, ситуация, что сложилась у нас в губернии, сделала революцию неизбежной...

Когда Вадим, уставший после долгой пробежки, явился в часть, расположенную неподалеку от центра города, весь полк уже был построен на плацу в полной экипировке. Бегом поднявшись наверх, сержант быстро переоделся обратно в форму и, надев защитную экипировку, взял из комнаты хранения спецсредств резиновую дубинку и алюминиевый полицейский щит и побежал в строй к сослуживцам.

- Ну надо же, Чернышевский, наконец-то ты притащился!  -  отдав в ответ воинское приветствие, сказал Вадиму командир его роты капитан Дорохов, - командир твоего взвода взял больничный. Командование взводом, как на его заместителя, возлагаю на тебя.
- Есть, товарищ капитан!
- Слушай, Вадим, - обратился к сержанту позвавший его в сторонку капитан, - ты был в городе, что там, черт возьми, такое творится? Среди солдат ходят самые смутные слухи. Говорят, что массовые беспорядки и протесты какие-то...

Вадим постарался кратко изложить своему командиру мысли о происходящем в городе, но лишь усилил недоумение у последнего, когда их разговор прервал подбежавший солдат, принесший из оружейной комнаты противогазы для командиров.

- В любом случае, будь готов. Наша рота, по мнению командира полка, самая обученная.  Случись чего, будь готов, что нас бросят в самое пекло.

"Да, по сравнению с заварушкой в Прикаспийской республике митинги гомиков с плакатами  это вообще детский лепет", - подумал Вадим, но моментально ужаснулся, вспомнив, что половина его взвода -  отслужившие по четыре-пять месяцев новобранцы, у которых занятия по подавлению массовых беспорядков проводились от силы всего несколько раз.

Сергей и Дмитрий, уставшие после нескольких часов перебежек по городу, спрятав жилетки подальше от чужих глаз, как ни в чем не бывало, отправились обедать с чувством выполненного долга в кафе неподалеку от Академии в самом центре города. Направляясь в кафе, друзья встретились с Максимом у Академии и вместе шли обедать, любуясь километровыми пробками, до сих пор заглушавшими транспортное движение  по всему городу.

- Ничего себе, у нас творится! В Академии половина преподавателей не явилась на занятия, пары отменили! Вот это ваши сегодня сорвали рабочий день всему Междуречинску, - возбужденно делился новостями Максим.

- В новостях пишут, что мы парализовали работу десятков учреждений, многие люди элементарно не добрались до работы, - ответил Дима.
- Это еще не все, - не унимался Максим, - в академке ходят разговоры, что какие-то хакеры завалили электронные порталы всех правительственных учреждений кучей пустых обращений, и взломали сайты губернского правительства. У них вообще все накрылось ко всем чертям!

Парни эмоционально обсуждали новости за обедом, которые Дима зачитывал из спутникового интернета, не прекращая удивляться происходящему в их родном городе.
Пообедав в кафе в центре города, друзья смотрели первые репортажи интернет-блогеров с места события, просматривая видеоролик за видеороликом.

- Смотрите, пацаны, говорят, сам Борис Мальцев приехал поддержать нас из Москвы, - указал на новость Максим, - вот сейчас точно начнется самое интересное.
- А это что за старикан в бейсболке? - заинтересованно спросил Сергей.
- Это известный журналист, разоблачающий коррупцию в государственных структурах, - просветил друга Дима, - по нему очень фанатеет  молодежь. Он такие расследования мутит, что его даже сажали несколько раз. Только недавно освободился из заключения, а уже решил приехать в наш город. Скорее всего, тайком.
- Внимание, внимание! - хриплым голосом заговорили динамики городской системы оповещения о чрезвычайных ситуациях, - храбрые жители Междуречья! С вами говорит Борис Мальцев!
- Смотри, они даже городскую систему оповещения взломали, вот дают!
- Жители губернии! - продолжали транслировать пафосную речь уличные громкоговорители, - вас, честных простых людей, в очередной раз обманул победивший на лживых выборах господин Дорогин. Мы, команда Комитета по борьбе с коррупцией, сняли целый фильм и доказали общественности, как Владимир Дорогин украл из бюджета миллиарды рублей, а вас, обычных граждан, оставил в жить в обнищавшей губернии...
- Хорошо  вещает, жаль, что сплошной популизм, - прокомментировал речь Мальцева Дима.
- Сегодня утром мы, неравнодушные граждане, доказали, что мы не уйдем молча, и всколыхнули весь миллионный город! - продолжали вещать уличные громкоговорители, - так восстаньте же, униженные и оскорбленные, покажите свою истинную волю! Руководствуясь интересами жителей Междуречинска, мы, объединенный штаб оппозиции, объявляем бессрочную забастовку. Выходите на улицы, мы начинаем мирные акции гражданского неповиновения. Правда за нас! Мы будем бороться и вынесем лживого Дорогина из губернаторского кресла прямиком в тюрьму! Операция "БлокАда" началась! Гони Дорогина с дороги! Ура!

Едва успел седовласый журналист, который только утром приехал в Междуречинск, скрываясь под капюшоном от глаз стражей правопорядка, договорить речь до конца, внимание друзей привлекли стихийно скопившиеся группы людей, стекающиеся на улицы миллионного города. Проследовав за одной из них, стараясь не привлекать внимание растерянных от происходящего полицейских, друзья вышли на  Площадь Лирики, где на месте закрытого на зиму музыкального фонтана уже стояли тысячи недовольных людей. Возвысив в воздух красные знамена РКСП с изображенными на них мечом и молотом и красно-белые флаги несистемной оппозиции, протестующие во весь голос начали требовать отставки губернатора, не боясь подоспевшей на площадь полиции, которая даже не надеялась остановить стихийный митинг.

Да, друзья мои, это он. Царящая два десятилетия тишина моментально превратилась в бунт. В тот самый легендарный русский бунт, бессмысленный и беспощадный, бунт отчаянный и безрассудный. Словно кипящий паровой котел, гайки в котором завинчивали все сильнее,  спящий Междуречинск взорвался, не выдержав давления,  и гнев площадей был готов растерзать этот город.

Тысячи протестующих: студенты, школьники старших классов, неравнодушные прохожие, рабочие и пенсионеры заполнили Площадь Лирики и, несмотря на массовые призывы представителей МВД, даже не собирались расходиться.

- И снова здравствуйте, - приветствовал парней на площади Данил Осинников, вновь одевшийся в форму комиссара красной армии, - ну, как вам наша революция? Власть просто в шоке, они даже не знают, что делать!
- В социальных сетях, которые еще не заблокировал Росинтеренетнадзор, уже вовсю пишут, что в Междуречинске началась "Революция хакеров", - прочитал последние новости Дима, когда его друзья уже начали сооружать  баррикады из вынесенных из парка цветочных клумб на одном из подходов к площади.
- Росинтеренетнадзор уже ничего не сделает, они - полные импотенты. Наши коллеги из Москвы взломали их операционную систему, так что победа будет за нами!  Серега, тащи сюда вон то бревно, заваливаем проезды к площади!
Не прошло и нескольких часов, как на Площади Лирики, где в обычное время собирались только скейтеры и неформалы - поклонники отечественного рока, вырос небольшой палаточный городок, окруженный толпами протестующей молодежи. Еще не разобранная после Дня Народного Единства сцена на площади сыграла на руку оппозиционерам,  и в оранжевых лучах заката на ней выступали уже  не артисты и танцоры, а политические ораторы и активисты. А полиция и другие представители специальных служб только к ночи начали продумывать план действий, решая как им быть в этой ситуации, которая, по их дальнейшему признанию, стала для них полной неожиданностью.


Запись в дневнике Сергея Чернышевсткого
от 9 ноября 2023 года.

"9.11! Слава Революции! Пишу я это, греясь у костра в глубине парка у Площади Лирики, который развели в старой жестяной бочке наши соратники. Дима снимает репортаж о происходящем и выкладывает видеоролики в интернет, где их просмотрели уже тысячи людей. Говорит, что участие в сегодняшнем восстании, которое  главари оппозиции прозвали "Операцией БлокАда", помогает ему лучше приблизиться к истории... Я же хочу не просто прикоснуться к истории, я хочу войти в нее! Не важно, как! Я жду не дождусь, когда вся толпа наших молодых людей выйдет на тропу войны и спалит этот ад, называемый Междуречинском, к чертовой матери!

Хех, даже мусора побоялись нас разгонять, хотя окружили всю площадь и постоянно просят разойтись. А хрен вам, мы будем здесь до конца, тем более, местная братва уже принесла горячие пирожки и ящик водяры. Никогда не думал, что пить паленую водку, греясь на морозе у костра революции, будет так душевно и приятно!

К вечеру на площадь приехал сам Борис Мальцев. В своем долгом выступлении он призывал нас к мирной бархатной революции, требовал отмены результатов сфальсифицированных выборов и нес прочую чушь про какое-то гражданское общество, права и свободы. В общем, про ту хрень, которую нам и без него втирали в Академии. Приехал  поддержать нас и кандидат от РКСП Сергей Рудков, постоянно обещавший вывести на улицы сотни тысяч людей... Да лучше бы они людям оружие раздали, тогда бы мы им показали, что такое честные выборы и красный террор!
К ночи на площадь привезли звуковую аппаратуру, для протестующих пели песни под гитару, в основном песенки про веру, свободу и прочую чушь! Но круче всех выступал приехавший из Уфы рэпер Крэйз, зачитавший прям со сцены тексты про русский менталитет и про ограбление магазина понтовых шмоток. Вот это было здорово! Менты отключили ему аппаратуру, но этот чувак с татуировками на лице не растерялся и выступал для нас на крыше припаркованного автомобиля! Да он вообще отморозок! Мусора его в автозак запихали, но пацаны не дали его увезти и разлеглись на дороге перед полицейскими машинами. Вот это была веселуха, я давно так не отрывался! Это круче любой пьянки в общаге, и даже круче наркотического угара! Только драйв, только адреналин, дерзость и молодость!

Жаль, Ксюша, что ты не можешь погреться в обнимку со мной у вечернего костра за баррикадами, и я вынужден согревать свою душу углями революции, которые сейчас держу на своих ладонях. Я безумно по тебе скучаю, но светлый огонь из Преисподней, горящий в моем сердце, не погаснет, и мы еще займемся горячей любовью посреди руин поверженного и сожженного мною города!"
 
* * *

Солнечным утром следующего дня пробудившийся Междуречинск всколыхнули новые волнения. К городским протестующим, вновь перекрывшим городские улицы несмотря на все старания полиции, присоединились и проезжающие через город дальнобойщики, недовольные повышением тарифов и цен на топливо, что спровоцировало полную остановку окружной улицы и окончательно подорвало транспортную ситуацию в городе. А когда одну из трасс перекрыли возглавляемые местными активистами жители Семистрелицка, всем стало ясно, что протесты начали распространяться по всей губернии.

- Дим, что-то твой спутниковый интернет работает из ряда вон плохо, - жаловался другу проснувшийся в одной из палаток на Площади Лирики Сергей.
- Наверное, военные пытаются заглушить сигнал.
- Заглушить сигнал?
- Они боятся, что протест выйдет за пределы губернии, поэтому всячески пытаются ограничить медиа-пространство, - объяснял Дмитрий, - но правда вылезет наружу, главное, чтобы это было до того, как силовики нас разгонят.
- Посмотрим, как они будут это делать, - говорил Сергей, а количество протестующих ближе к обеду на площади начало увеличиваться.

Если Сергей и был в чем-то прав в своих необычных, безумных и наивных рассуждениях, так это в том, что те самые силовики, которых опасался Дима, и в правду не имели более-менее внятного плана действий. Пока руководство силовых структур губернии ждало прямых указаний из Москвы, выбравшая выжидательную позицию полиция тщетно пыталась восстановить дорожное движение, но дело это обернулось лишь парой десятков задержанных активистов, и тем не менее, город все еще был в осаде километровых дорожных заторов. Тем временем, на Площади Лирики  продолжали расти баррикады, ставшие крепостными стенами для беспокойной русской молодежи...

Заграждения из колючей проволоки и бетонных заграждений выросли и на другой площади. Многочисленные заслоны начали вырастать с самого утра на центральной площади у подходов к зданиям губернского правительства и административному кварталу Междуречинской губернии, где второпях наращивали силы правоохранительные структуры, готовящиеся отстоять правительственные учреждения от возможного натиска со стороны протестующих.

- Третья рота, шагом марш, вперед! - дал команду капитан Дорохов, и около ста бойцов Национальной Гвардии покинули расположение Междуречинского оперативно-патрульного полка и выдвинулись в правительственный квартал.

Дороги в центре города были перекрыты для транспорта, и солдатам Национальной Гвардии ничего не оставалось, кроме того как выдвинутся  пешим порядком к месту несения службы. В составе марширующего по улицам города подразделения был и взвод под командой Вадима. Сержант, назначенный исполняющим обязанности командира взвода, подгонял и подбадривал своих солдат, впервые за время всей службы отправленных на выполнение серьезной боевой задачи, и время от времени помогал бойцам нести тяжелые ящики со специальным оборудованием.

Закованные в противоударную броню солдаты, гремящие металлическими полицейскими щитами о городскую брусчатку, вольным маршем прибыли на центральную площадь Междуречинска, где укрылись от осуждающих взглядов и освистывания со стороны прохожих за двумя рядами металлических заграждений.  Капитан Дорохов, внимательно изучив оперативную обстановку, быстро построил роту на площади и довел личному составу на спех составленный боевой расчет. Взводу под командованием Вадима, согласно расчету, довелось организовать оцепление левого фланга на подступах к театру оперы и балета.

- Товарищ сержант, как думаете, будет что серьезное? - задал вопрос Вадиму один из подчиненных, - думаете, у них хватит смелости пойти на штурм администрации?
- Смелости не хватит, а вот дури в голове хватить может. Смотри в оба.
- Да их же там тысячи, что мы будем делать, если они сюда явятся?
- Прекрати панику, солдат! Сомневаюсь, что они сюда прорвутся, - успокоил Вадим молодого призывника, - а если и прорвутся, мы этот сброд быстренько образумим. Что, зря тебя государство кормит?

Вадим часами напролет ходил вдоль ограждений, время от времени проверяя и подбадривая солдат, но сам при этом не мог смириться с мыслями, что на этот раз в случае какой-нибудь напасти ему придется воевать со своим же народом. Тем более, не давали сержанту покой и представления о той реальной опасности, которая  может поджидать их в любой момент.

"Нет, случись чего, своими силами мы не выстоим. Гребаные олухи, спровоцировали мятеж, а теперь попрятались за спинами восемнадцатилетних пацанов-срочников. Да некоторые из них во второй раз в жизни полицейский щит в руки взяли! И с кем вы отправили нас воевать, со своими же согражданами! Позор! Хорошо, что протестующие попались мирные, в Хазаркале нас с такой  убогой тактикой давно уже разнесли бы к чертовой матери! Ведь точно же знали, уроды, что затевается мятеж, не могли предпринять меры заранее? Опять понадеялись на русское авось. Ввели бы чрезвычайное положение, и дело с концом. Но, нет. Москва же добро так просто не даст, так давайте же тянуть кота за яйца. Поскорее бы это все кончилось..."

* * *

Пока протестующие на Площади Лирики распивали подвезенные спиртные напитки и довольствовались гречневой кашей из полевой кухни, а  солдаты Национальной Гвардии возводили новые ограждения в  ожидании штурма административного квартала, роскошный черный немецкий внедорожник осторожно ковылял по грунтовой дороге среди величественных деревьев соснового бора в пятидесяти километрах к северу от Междуречинска. Колеса внедорожника едва не завязли в вязкой как трясина осенней грязи, но восьмицилиндровый двигатель, взревев подобно дикому зверю, вытянул дорогую иномарку из лужи и повез ее пассажиров по направлению к Романовскому дворцу, построенному в глубине соснового бора у берега Песчанки.
Спустя двадцать минут блужданий по грунтовым дорогам в лесной чаще, внедорожник подъехал ко дворцу, построенному в девятнадцатом веке для размещения резиденции особ из благородных дворянских семей, и остановился у десятиметрового неприступного забора.

- Сколько можно было тащиться по этим колдобинам? - возмущался одетый в дорогой костюм пожилой пассажир внедорожника.
- По трассе ехать было нельзя, Владимир Викторович, - спокойным тоном объяснил водитель, - ваша служба безопасности настояла на таком маршруте.
Выругавшись в адрес вооруженных охранников, грузный мужчина велел немедленно пропустить их через КПП на резиденцию и спустя пять минут уже вошел в роскошно обустроенный зал заседаний дворянского поместья и сел во главе стола из красного дерева.
- Господин губернатор, нужные вам лица прибыли, - прошептал на ухо Владимиру Дорогину один из охранников.
- Пускай заходят, - утомленно ответил губернатор. Прошедшая неделя выдалась для него отнюдь не легкой, а события последних дней и вовсе стали поводом для бессонных ночей и обострения сердечной недостаточности у пожилого, измученного властью, как раковой опухолью, человека.
Массивная дверь увешанного золотыми и серебряными иконами зала приоткрылась, и по красному персидскому ковру в зал совещаний прошли высокопоставленные гости, экстренно созванные губернатором для решения всего лишь одного, но очень важного вопроса.
- И так господа, - нервно начал речь пожилой  губернатор, - хотелось бы сказать, что я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятное известие, но слова классика, боюсь, тут не уместны. Тем более вы обо всем сами уже знаете. И так, господа, что делать будем?
- Мы обеспечили вам победу на выборах, а протесты, думаю, вскоре успокоятся, и все вернется на круги своя, - робко прервал минутную тишину председатель губернской избирательной комиссии Кочуров.
- Вы, что, совсем меня за идиота держите? - грубо перебил председателя изберкома Дорогин, - ваши недотепы по полной спалились с фальсификациями на выборах, и клянусь, если их аннулируют, ты первый, сукин сын, отправишься за решетку! На кой черт было пихать бюллетени в урну пачками прямо под камерами? Нельзя было просто переписать итоговые протоколы? Да эти красноперые ослы в жизни бы не догадались бы, что вы смухлевали!
- У нас не было другого выхода, Владимир Викторович, - оправдывался председатель комиссии, тем более в Москве выборы признали состоявшимися. А вопрос о протестующих задайте лучше ребятам в погонах.
- Перевел стрелки, гад, - пробурчал под нос Дорогин, налив себе стакан пятилетнего коньяка и выпив половину залпом, - а ведь он прав. Что с ними делать будем, товарищи полицаи?
- Наши сотрудники постепенно берут ситуацию под контроль, - отчитался перед губернатором глава губернского управления МВД.
- Нет, но вы точно издеваетесь! - вновь вскипел от злости Дорогин, - вы прошляпили всю вспышку и допустили не то что бы протесты, а самую настоящую диверсию в миллионном городе! Это же саботаж! У меня телефоны разрываются, мне звонят уважаемые люди, предприниматели и промышленники. У них все производство встало, они потеряли миллионы из-за простоев!
- Мы не были готовы, Владимир Викторович, - вслед за председателем изберкома начал оправдываться глава МВД, - в России таких мятежей не было с  одиннадцатого года, даже в Москве. Никто не ожидал, что Мальцев со сторонниками  нанесет такой организованный удар по провинции. У меня элементарно не хватает личного состава, чтобы утихомирить мятежников.
- Что значит, нанес удар первым!? - допив стакан коньяка и налив себе еще одну порцию, в гневе произнес Дорогин, - так посадите Мальцева за решетку, и делу конец!
-Тут вы ошибаетесь. Этот персонаж неплохо так заручился поддержкой европейских правозащитников, которые слетелись как стервятники в наш город. Москва об этом в курсе и намекнула нам,  чтобы Бориса Вячеславовича мы пока не трогали.
- Слушай ты, ментовская рожа, тебе совсем что ли фуражка мозги пережала? Ты не понимаешь, ментяра, что когда Мальцев скинет меня с губернаторского кресла, ты первый отправишься вслед за мною на плаху! Скольких людей вы запытали в пятом отделе до смерти? Сколько вы себе особняков накупили в губернии?  Думаешь, тебе это все сойдет с рук?
- Тут вы явно ошибаетесь, господин губернатор. Снесут они вас, а я спокойно переведусь в другую губернию. Это не мои проблемы, Владимир Викторович, мы будем работать, как нам прикажут сверху. У меня свой огород, а политические неурядицы решайте сами  - ответил глава управления МВД, покидая зал заседаний.
Заседание едва началось, а губернатор был уже на грани нервного срыва. Дорогин понимал, что сейчас решается вопрос не только его нахождения у власти, но и вопрос благополучия  его дальнейшей жизни. Руководивший губернией более двадцати лет Дорогин понимал, что стоит ему расслабить хватку и потерять контроль над ситуацией, так он сразу окажется за решеткой, а люди, вчера еще льстиво улыбавшиеся ему в лицо, с удовольствием дадут в доме на Лубянке обличающие его показания.
- А вы, госпожа Ярова, что предлагаете? - обратился выпивший коньяк и закуривший сигару в надежде успокоиться губернатор Дорогин к главе регионального Росинтернетнадзора, - я же велел вам отрубить интернет, это дьявольское изобретение, на территории губернии? Так каким же Макаром, черт бы вас всех побрал,  протестующие и журналюги так быстро скоординировали свои действия?
- Вы, Владимир Викторович, ввиду своего преклонного возраста  слабо понимаете, как работают глобальные сети информации, - ответила губернатору одетая в серое пальто Ярова, - отключение интернета, о котором вы так настоятельно просили, сыграло против вас. Жители Междуречинска не могут представить жизнь без интернета и они далеко не такие дураки, какими вы их считаете. К тому же спутниковый интернет от "Space-Inter" мы контролировать не в состоянии.
- Толку от вас никакого! А вы, доблестные гвардейцы, что молчите, - обратился губернатор к Виктору Сереброву, командующему Национальной Гвардией Междуречинского округа, - я вам в том году выделил из бюджета кучу бабок на закупку новых спецсредств  и вооружений. Что-то я не вижу, как вы их применяете!
- Успокойтесь, Владимир Викторович, - спокойно ответил сидящий в спортивном костюме полковник Серебров, применить их я и сам был бы рад, но не могу.
-Так разгоните же к чертовой бабушке этих бузотеров, в чем же проблема?
- Протестующие, в целом, не совершают агрессивных действий и ведут себя мирно. К тому же, среди них много несовершеннолетних. В этом и вся загвоздка. Если мы их разгоним, то только дадим лишний повод поднять вой против нас. Нам, как и коллегам из МВД, из Москвы намекнули, чтобы к мирным гражданам силу не применяли.
- Так что же делать мне, хоть кто-нибудь что-то внятное предложит? Они завтра вломятся ко мне в кабинет и повесят меня на первом суку, и вы тогда тоже будете мне говорить, что  это "мирные митингующие"? Полнейший вздор! К тому же, мне уже доложили, что ваши солдаты чуть ли не братаются с этими изменниками!
- Правительственный квартал уже оцеплен, а личный состав готов подавить любое восстание, если оно перейдет опасную черту, - подвел итоги сказанному полковник Серебров, - но я не стану подставлять себя и свою карьеру под угрозу ради  спасения вашей шкуры. Вы сами наломали дров, губернатор. И Москве глубоко фиолетово на местечковые проблемы нашей губернии, так что решайте их сами.
- Заседание завершено, можете расходиться, - успокоившись под воздействием алкоголя, произнес раздосадованный губернатор.

Когда высокопоставленные гости разошлись, Дорогин метался по залу заседания, как загнанный зверь, все еще не представляя, что делать дальше.

"Сливают меня, ох сливают! Сволочи. Неблагодарные сволочи! Сколько я сделал для них всех! Я обеспечил им и их семьям безоблачную и богатую жизнь, а они от меня отвернулись. Предатели! Не народ, а неблагодарные свиньи! Я взял бразды правления губернией, когда она погрязла в разрухе, я создал им процветающий регион из ничего! И это их благодарность! Провокаторы и бузотеры!"

Размышления находящегося на грани срыва губернатора внезапно прервала вошедшая в зал заседания молодая секретарша.

- Вас срочно к телефону, Владимир Викторович.
- Оленька, я же просил, никому на телефон не отвечать! - сорвался Дорогин на симпатичную секретаршу, - какому придурку опять от меня что-то понадобилось?!
- Москва, Владимир Викторович.
- Губернатор Дорогин на связи. Да... Да, - внезапно смягчив голос, ответил в телефонную трубку моментально пришедший в себя губернатор. Догадавшись о том, кто его собеседник, Дорогин сразу успокоился, и от его гнева и ярости за считанные секунды не осталось и следа, - я вас внимательно слушаю.

- Вы, господин Дорогин, неграмотно поступаете. Кхе-кхе. Я бы даже сказал, недостойно того ведомства, где мы когда-то вместе работали, - произнес спокойным, размеренным, но суровым голосом телефонный собеседник, - так что выбирайте. У вас есть три дня. Либо в Междуречинске не будет протестующих, либо в Междуречинске не будет вас. И никакие офф-шоры вам не помогут, поверьте мне.

Не успел собеседник положить трубку, как лицо Дорогина покрылось холодным потом, а колени пожилого губернатора начали дрожать.
- Оленька, принеси мне воды и успокоительного, - севшим убитым голосом с трудом произнес Дорогин.

"Все, досиделся я в кресле губернатора. Сливает меня Москва. Он поставил мне ультиматум. Это конец. Тоже мне, возомнил о себе, крыса. Да я работал в правительстве еще тогда, когда ты за бандитами чемоданы носил! А теперь боится, как бы отсюда пожар на белокаменную не перекинулся. Трон то под ним шатается! Ну ничего, хочет он зачистку, будет ему зачистка", - подумал губернатор и, допив остатки коньяка, часами напролет размышлял в поисках решения.

- Господин губернатор, к вам посетитель.
- Да, Оленька, пусть заходит, - спокойным голосом ответил опьяневший Дорогин, и в кабинет вошел в недавнем прошлом самый яростный противник Дорогина на миновавших выборах, кандидат в губернаторы от РКСП Сергей Рудков.
- Вы, Владимир Викторович, слишком поздно решили сесть за стол переговоров. Вы потеряли контроль над ситуацией.
- Неужели вы, Сергей Владимирович, не боитесь того, с кем сейчас разговариваете?
- Нет, это вы меня боитесь. Мне плевать, кто выиграл на прошедших выборах, - ответил Рудков, -  сейчас я поведу народ за собой, и поверьте мне, мне хватит политических очков завоевать победу на следующих выборах, когда вас вышвырнут на улицу.
- А что вы будете делать дальше, товарищ Рудков? Думаете, политбюро РКСП в Москве захочет терпеть в рядах вашей вшивой партии лидера типа вас? Да они первые от вас избавятся, когда вы перестанете приносить пользу и они начнут бояться конкуренции с вашей стороны! А будет это скоро!
- Вы меня пугаете моими же партийными соратниками?
- Ну станете вы губернатором, - вновь повысил голос Дорогин, что вы будете делать дальше? Как вы справитесь со всей местной элитой, как вы будете договариваться с Москвой? Что вы, на худой конец, сможете сделать с нашей губернией, которая находится на грани дефолта? Да ваши же избиратели, которым именно вы на пару с Борисом Мальцевым внушили идею о праве выбора, вас вышвырнут с еще большим позором, чем пытаются опрокинуть меня!
- Что вы мне предлагаете? - после долгих раздумий, поинтересовался Рудков, - истина в ваших словах, Владимир Викторович, все же есть.
- В знак примирения я протащу вас в депутаты Государственной Думы и обеспечу вашей партии тридцать процентов на следующих региональных парламентских выборах. Только при условии, что завтра же ваши активисты покидают улицы города, - предложил Дорогин.

Сергей Рудков долго еще консультировался с однопартийцами о том, как ему поступить дальше, но после часа консультаций и переговоров все-таки принял выгодное решение.

- Вот и славно, Сергей Владимирович, вот это уже другое дело, - впервые улыбнувшись за тот напряженный день, сказал Дорогин и бросил ключи от недавно приобретенного кабриолета на стол, - вот, берите. В качестве задатка.
Сергей Рудков, сделавший трудный выбор, забрал ключи, и попрощавшись с губернатором, покинул резиденцию. И не планировавший победить на минувших выборах в момент своего выдвижения, он ясно понимал, что не справится с браздами правления губернией, и с тяжелым осадком груди принял решения держаться от власти, самой плывущей к нему в руки, как можно подальше.
- Владимир Викторович, к вам еще один посетитель.
- Да, Оля, пускай заходит.
Отворив массивную дверь, в кабинет вошел широкоплечий высокий мужчина, и поздоровался  с губернатором.
- Здравствуйте, господин Черданцев. У меня к вам серьезный разговор.
- Я вас слушаю, Владимир Викторович, - произнес крепкий мужчина.
- Ваш спортивный клуб "Святогор" что-то последнее время не оправдывает моих ожиданий, - твердым голосом сказал Дорогин, - я думаю урезать вам финансирование.
- Но как же так, Владимир Викторович! - в недоумении ответил Чердынцев, - мы прошлым летом выиграли пару соревнований по боксу. И на выборах топили только за вас. Прошу помнить, что моя братва рисковала своей репутацией, запугивая наблюдателей от оппозиции, по вашей, кстати, просьбе.
- Садись, Рома, присаживайся. Есть у меня к тебе еще одна просьба. Если выполнишь ее, будет вам и финансирование, и новый современный спорткомплекс в центре Междуречинска. Но это будет не просто...
- Наши пацаны справятся, - гордо перебил губернатора руководитель спортивного клуба, - что вам от нас надо?
- Мне нужно, - перешел на шепот Дорогин, - чтобы люди в погонах разогнали протестующих. По своей инициативе и желательно, законно. Сделайте это так, как посчитаете нужным, любые расходы я вам потом возмещу из личных сбережений.
- Я понял вас, Владимир Викторович. Я все сделаю. Только отмажьте потом моих пацанов, уголовщина все это, как ни как.
- Разумеется, Рома, разумеется. Ну что ж, товарищ полковник, вам нужен повод? Будет вам повод! - удовлетворенно сказал губернатор и, выпив еще пол бутылки крепкого спиртного, наконец-то сумел заснуть.

* * *

- Не, Диман, я не понимаю, - удивлялся Сергей, - куда подевались люди?  Вчера была переполненная площадь, а сейчас нет и половины?
- Не знаю, мой друг. Погода испортилась, сильно похолодало, и ветер пронизывает до костей. Может днем еще подтянутся.
Дима и Сергей, проспав всего несколько часов у живущего рядом с Площадью Лирики Максима, прибыли на площадь с самого утра и поздоровались с другими протестующими. 
- Да, Дим, холодно, как в склепе. Но куда подевалась половина людей? Не могли же они все испугаться похолодания, - ожидая увидеть заварушку куда больших масштабов, мрачно проговорил замерзший Сергей.
- Дима, Дим, наконец-то я тебя нашла!  - окликнула парня прибежавшая на площадь Аня Борисова, - я так за тебя так волновалась, думала,  что тебя задержали вместе с остальными.
- В смысле, задержали? - обняв и поцеловав девушку, спросил Дмитрий.
- Я шла пешком в Академию и увидела, как полицейские задержали несколько десятков активистов на перекрестке у торговой галереи, - все еще не могла прийти в себя взволнованная девушка, - Дим, давай уйдем отсюда, я за тебя волнуюсь.
- Все со мной будет хорошо, не бойся за меня, - обнимая свою возлюбленную,  шептал ей на ухо Дима, - но странно, до этого полиция не трогала протестующих.
- Борис Вячеславович! - запыхаясь после долгой погони, позвал лидера протеста подбежавший к штабу протестующих в беседке у театра Данил Осинников, - они раскрыли нашу тактику! Нам не удалось перекрыть улицы города, мусора накрыли мою группу почти в полном составе.
- Черт бы их побрал! - громко выругался лидер оппозиции Борис Мальцев, - да и хрен с дорогами, если сегодня все получится, обойдемся и без этого. Ты скажи мне, где твои товарищи из РКСП? Товарищ Рудков обещал вывести десятки тысяч своих сторонников, так где же они?
- И вправду, что-то они задерживаются, - ответил Осинников и отошел в сторону, начиная обзванивать коллег по партии.

Сергей, Дима с Аней и подошедший Максим еще пару часов провели на площади, периодически отправляясь пить кофе в прилегающее к площади кафе, для владельцев которого происходящие протесты стали золотой жилой. Десятки молодых романтиков революции отогревались за чашкой чая с печеньями за столиками заведения, которое стало для протестующих убежищем от внезапно ударивших морозов.
Многочисленные протестующие, в основном старшеклассники и студенты, держали в руках транспаранты, флаги и плакаты с правильными, позитивными, но до простоты наивными лозунгами, и их горячим  сердцам и беспечным головам были ни по чем ни морозы, ни усилившийся ветер. Свободная в душе молодежь продолжала стоять на площади, намереваясь отстаивать угасающие костры революции до самого конца.

- Слушайте, пацаны, смотрите, что я вычитал, - обратился к друзьям читающий новости в спутниковом интернете Дима, - междуречинский комитет РКСП и Сергей Рудков призвали горожан прекратить участвовать в забастовках и перекрытиях трасс, мотивируя это тем, что они готовы бороться с Дорогиным законными способами и приглашают всех принять участие в согласованном митинге у левобережного дома культуры на следующих выходных.
- Так это что, - в полном непонимании спросил Сергей, - революция отменяется?
- Меня это даже не удивляет, - говорил Дмитрий, - системные оппозиционеры всегда продавались. Интересно, кто и как намекнул им, что они зашли слишком далеко... Слушай, Серега, Аня права, надо убираться отсюда. Этот лишившийся поддержки протест обречен на провал, его подавление теперь - лишь вопрос времени.
- Нет! - неожиданно для всех воскликнул Сергей, - мне выпал единственный шанс в жизни отомстить всем тем уродам, которые всю жизнь меня угнетали! Они мне за все ответят! Я хочу погромов, хочу веселья, я хочу разбивать витрины, громить припаркованные автомобили и убивать прохожих!
- Сережа, кто тебя так обидел?- аккуратно спросила у парня Аня Борисова, - чем тебе так не угодил наш мир?
- Да всем! Меня достала эта жизнь! - высказался Сергей, но потом быстро умерил свой пыл, не желая дальше запугивать девушку лучшего друга.
- Ты ведешь себя, как ребенок, - продолжала Аня, - ты сам выдумал себе врагов, а теперь собираешься воевать с ними, непонятно зачем, непонятно как. Успокойся, Сережа, подумай о матери,  подумай о Ксюше!

Слова Ани о матери, о трагической смерти которой девушка была не в курсе, задели Сергея за живое и пробудили в сердце парня лишь злобу и обиду на весь окружающий мир, который лишил его материнской заботы и любви. Глаза Сергея прослезились, и парень увел взгляд в сторону от приятелей. Дима, понимающий причину эмоциональной реакции друга, слегка толкнул девушку локтем, намекнув, что лучше прекратить разговор.

- Я все равно пойду до конца. Хватит! Я отомщу этому миру ради нее! - воскликнул Сергей и озлобленный выбежал из кафе на площадь, где подошедшие спортивные мужчины во всю раззадоривали бунтующую молодежь, угощая школьников и студентов боевыми ста граммами бесплатной водки.
- Аня, прошу тебя, осторожно возвращайся в Академию. Пусть Максим тебя проводит.
- А как же ты?
- Я пойду остановлю его, пока он не натворил чего. Не бойся за меня, - обнимая Аню, тихо сказал Дмитрий и поцеловал взволнованную девчонку.
Борис Мальцев,  понимающий, что упускает инициативу, решил действовать и собрал всех оставшихся протестующих, в толпе которых благополучно затерялся Сергей,  в центре площади и готовился обратиться к сторонникам с выступлением.
- Борис Вячеславович, я всех обзвонил. Политбюро РКСП под страхом исключения из партии запретило участвовать в вашем протесте, а Рудков сел за стол переговоров. Подкрепления не будет, эти люди - все, что есть, - доложил Мальцеву Осинников.
- Я понял это почти сразу. Мы все равно продолжим "БлокАду". Я так и знал, что твои красноперые сольют протест и продадутся властям!
- Мы не прорвемся к центральной площади. Полиция с нацгвардией окружила ее тройным оцеплением, там бронемашины и БТРы, а на крыше администрации установили лазерные установки. Они ослепят нас еще на подходе.
- А мы не пойдем к центральной площади, - все еще лелея шансы на победу, ответил Мальцев, - но здесь мы засиделись. Я пойду ва-банк, мне пора обратиться к народу!
Дима обошел толпу протестующей молодежи вдоль и поперек, но так и не смог найти скрывшегося в ней Сергея. Несколько раз парень пытался дозвониться до сбежавшего друга, но Сергей, даже если бы захотел поговорить с Димой, физически не смог бы услышать звонок телефона, когда толпа, увидевшая вышедшего на сцену Бориса Мальцева, взорвалась в овациях.

- Мой народ, мои братья и сестры! Граждане свободной страны! - с определенной долей пафоса начал говорить в микрофон лидер оппозиции, - наш подлый враг укрылся за полицейскими заслонами в надежде сохранить свою власть и начал массово задерживать наших соратников. А теперь до нас дошли слухи, что Дорогин, обманывающий со своими прихвостнями наш великий народ с  телеэкранов, собирается положить конец нашей священной борьбе. Старый узурпатор надеется, что мы уйдем молча. А мы уйдем?!
-Нееет! - громко ответила внемлющая толпа своему лидеру.
- Так пора положить конец их подлой и грязной лжи! Поэтому я призываю вас, молодежь, достойны граждане! Мы пойдем напролом многотысячным маршем по улицам родного города! Мы штурмом возьмем телецентр губернии и в прямом эфире скажем людям правду! И когда на улицы выйдут миллионы, мы сотрем продажную власть с лица земли! Сначала в Междуречинске, а затем и во всей России!
- Ура! Гони Дорогина с дороги! Вперед! Все на марш, к телецентру! Вперед, за свободу, за Россию! - раздались воодушевленные крики ликующей толпы, устремившейся вслед за своим лидером по направлению к междуречинской телебашне.

"Не нравится мне этот Мальцев, - думал стоящий посреди площади Дима, -  это же вылитый поп Гапон,  он повел людей на бойню! Да спецслужбы ни за что не уступят протестующим телецентр. К тому же среди протестующих нарисовались какие-то футбольные фанаты. Они людей спаивают и раздают файеры. Ох, не нравится мне все это. Надо найти Серегу быстрее!"

Дмитрий побежал вслед за огромной толпой, устремившейся по направлению к телецентру губернии прямо по проезжей части одной из центральных улиц города. Идущая на штурм телецентра опьяненная молодежь настроена была на легкую и безоговорочную победу, вовсю выкрикивала лозунги и размахивала красно-белыми флагами, а спустя несколько минут марша хмурые осенние улицы озарили красным огнем десятки горящих файеров.

Для силовиков, уделивших основное внимание охране правительственного квартала, выдвижение многотысячной толпы по направлению к телецентру было полной неожиданностью, но им стало ясно одно: если Мальцев получит прямой эфир, то катастрофа станет неминуемой.

Ликующая толпа, идущая к телецентру широкими шагами, не встретила на своем пути никакого сопротивления, а на скорую руку выставленное оцепление из пары десятков  патрульных полицейских, вооруженных лишь резиновыми дубинками, было моментально сметено тысячами протестующих.
Пока полицейские из оцепления хаотично отступали от надвигающихся активистов, а Дмитрий  пытался отыскать друга в огромной толпе, брат Сергея, Вадим, о чем даже не подозревал молодой студент, находился всего в нескольких кварталах от места событий.

Капитан Дорохов, командующий ротой солдат Национальной Гвардии, вел своих подчиненных обратно в расположение полка по опустевшим улицам Междуречинска. Солдаты, большинство из которых составляли призывники - ровесники  протестующих по другую сторону баррикад, измотанные после ночного оцепления у правительственного квартала, замерзшие и голодные, в пешем порядке возвращались с боевого дежурства обратно в казармы, оглушая тихие городские улицы грохотом металлических щитов. Не спавший всю ночь Вадим, узнавший от сослуживцев, что бунт пошел на спад, надеялся, что все в ближайшее время закончится, и он вместе со своими товарищами сможет восстановить свои силы крепким сном.
 
- Первая рота сменила нас на нашем посту, молодцы, тигры, мы выполнили свою задачу, - подбадривал своих бойцов командир роты.
- Капкан Семьдесят Четыре, Капкан Семьдесят Четыре, я Алтай-ноль третий, прием, - вперемешку с помехами шероховатым голосом заговорила радиостанция капитана Дорохова.
- Блин, да идем мы уже в полк, идем, - выругался Дорохов, и схватив трубку радиостанции, ответил: "Я Капкан Семьдесят Четыре, прием!"
- Капкан Семьдесят Четыре, в срочном порядке выставить войсковые цепочки вокруг Объекта пятьдесят четыре дробь одиннадцать. Срочно! Повторяю... - несколько раз прозвучал приказ из динамика радиостанции.
- Третья рота, слушай мою команду! Поступил приказ срочно взять под охрану междуречинский телецентр. Выдвигаемся на место назначения немедленно. Обращаю внимание, товарищи солдаты, всем быть на чеку, на провокации гражданских не поддаваться. Бегом марш, вперед!
Не прошло и  пяти минут, как рота солдат Национальной Гвардии подбежала по полной экипировке к междуречинскому телецентру, а капитан Дорохов начал расставлять войсковые цепочки перед основными входами в серое панельное здание, на заднем дворе которого возвышалась трехсотметровая телевизионная башня, вещающая на всю губернию.
- Чернышевский, выставляй свой взвод у входа на правом фланге, - отдал приказ капитан Дорохов, и Вадим отправился расставлять бойцов для защиты хлипких дверей пожарного выхода на торце здания телевизионного центра.
Вадима, как и всех его сослуживцев, крайне удивил неожиданный приказ оцепить данный объект, но когда на узкой улице вдалеке показались толпы подступающих  к телецентру молодых бунтарей, сомнения солдат в целесообразности отданного приказа пропали сами собой.
- Грамотно действуют, гады, - проговорил сквозь зубы Вадим, надевая на голову противоударный шлем, - взвод,  в две шеренги становись, сплотить ряды!
- Беркут Тринадцать, я Капкан Семьдесят Четыре, прием! - связался с Вадимом по рации капитан Дорохов, - держись, сержант, не пропускай их в здание. Крепитесь, пацаны, подкрепление уже на подходе!
- Я Беркут Тринадцать, принял! - не успел ответить Вадим, как несущиеся веред протестующие подобрались ко входам в телецентр.
Ожидая увидеть настежь распахнутые напуганными телевизионщиками двери, студенты вместо этого встретили лишь стену щитов бойцов Национальной Гвардии и остановились, подойдя почти вплотную к войсковым цепочкам.
- Пацаны, да их тут хрен да ни хрена, давайте сметем космонавтов с дороги! - раздались призывы святогоровцев из толпы.
- Стоять, никого не трогать! Никого не трогать! Мы требуем прямого эфира! - прокричал в громкоговоритель Борис Мальцев.
- Мы требуем прямого эфира! - взревела в поддержку переполненная улица. 
Капитан Дорохов, понимающий, что противник многократно превосходит его солдат числом, вышел на передовую и вступил в переговоры с Борисом Мальцевым, все еще надеясь, что удастся избежать штурма со стороны митингующих, которые при худшем раскладе будут способны в считанные минуты растоптать его подразделение.
Борис Мальцев, изначально планирующий мирное занятие телецентра, был только рад такому варианту развития событий и пошел на встречу к офицеру, надеясь уговорить капитана пожалеть своих людей и сдать телецентр. Но не успел капитан Дорохов подойти к лидеру протестующих, как группа футбольных хулиганов пошла в атаку на один из взводов стражей правопорядка.
- Взвод, камни! Камни! Боевой порядок "Вал-два", - дал команду бойцам сержант Чернышевский, и его солдаты, опустив забрала шлемов,  присели и укрылись от летящих камней, фаеров и бутылок за стеной сдвинутых воедино металлических щитов.
 
Вслед за футбольными фанатами, в которых Дима сразу узнал тех мордоворотов из "Святогора",  запугивавших наблюдателей на выборах, солдат начали осыпать камнями и расколотой брусчаткой остальные участники протеста, постепенно перерастающего в массовые беспорядки. Происходящее снимали мигом прибежавшие на место события многочисленные журналисты. Футбольные фанаты выполнили свою грязную работу, и постоянно призывающий к мирному решению конфликта и спокойствию Борис Мальцев полностью потерял контроль за опьяненной дешевым спиртом и адреналином молодежью.
Убедившись, что летящие камни не наносят облаченным в броню стражам правопорядка никакого вреда, футбольные фанаты двинулись в атаку на взвод потрепанных, но все еще твердо стоящих на своем рубеже солдат-срочников. Вслед за хулиганами, в рукопашную пошли вооружившиеся палками и камнями школьники и студенты.

- Взвод, к бою! Сплотить ряды! Стоим, держимся, подмога уже в пути! - твердо скомандовал Вадим, - Капкан Семьдесят Четыре, я Беркут Тринадцать, запрашиваю разрешение на применение специальных средств, повторяю, запрашиваю разрешение на применение специальных средств, нас теснят, повторяю, нас теснят!
- Я Алтай Ноль Третий, ответ отрицательный, - дал команду вмешавшийся в переговоры по открытому каналу связи командир полка, - среди протестующих много несовершеннолетних, повторяю, ответ отрицательный, прием.
- Идиот! Нас же сейчас тут всех перебьют! Да пошел он к черту, самого бы его на наше место, - отключив рацию, проговорил озлобленный Вадим, - плевал я на эти запреты! Второй взвод, дубинки к бою! Сейчас мы им устроим, - скомандовал сержант и подал продолжительный сигнал свистком, - сверху бей!

Оттесненные почти вплотную к защищаемому входу солдаты разомкнули щиты, и литая резина полицейских дубинок тяжелыми ударами обрушилась на протестующих.

- Сволочи! Фашисты! Вы зачем детей бьете? Уроды! Позор! Позор! Позор! - моментально взвыла контратакованная толпа протестующих, - вперед, пацаны, добьем опричников! Вперед! - прокричал один из зачинщиков, и горячие головы набросились на взвод Вадима, даже не подозревающие, что готовятся затоптать насмерть не поганых ментов, а простых парней-призывников, многие из которых сами бы вышли с ними на протестные митинги, если бы не принятая ими присяга.
- Держимся, пацаны, держимся, помощь уже близка! - пытался ободрить солдат сержант Чернышевский, но чуть не застыл в ужасе, когда протестующие рывком выдернули из войсковой цепочки одного из его подчиненных.
 
Вадим даже не успел опомниться, и перед глазами его всплыли страшные кадры происходившего на войне в Прикаспийской республике несколькими месяцами ранее кошмара, пока разъяренные бунтари толпой избивали несчастного солдата. Одичавшая, опьяненная водкой, адреналином и жестокостью молодежь била отслужившего всего четыре месяца восемнадцатилетнего парня ногами и палками, пыталась сорвать с него защитную экипировку и выдавить его перепуганные собственной обреченностью глаза.
 
- Нет, это зашло слишком далеко... Второй взвод,  мочи гадов! В атаку, вперед! - громко приказал солдатам Вадим и, метнув в толпу несколько свето-шумовых гранат, бросился вместе с солдатами на помощь  попавшему к неприятелю сослуживцу.

У молодых бойцов Нацгвардии ярость мгновенно поборола страх, когда их глаза налились кровью от увиденного издевательства над их другом и товарищем, и солдаты, не раздумывая, обрушились с многочисленными ударами резиновыми дубинками на противника, ненадолго сумев оттеснить мятежников назад и вырвать из их рук потерявшего сознание избитого сослуживца.

- Серега, что ты творишь?! - громко прокричал Дима своему другу через всю превратившуюся в поле брани улицу, когда случайно увидел его в десятке метров от себя, бросающего огромные булыжники в солдат, - остановись!
- Получайте, псы позорные! Так вам и надо! - кричал в толпе возбужденный Сергей, бросая пустую бутылку из под водки, угодившую прямиком в голову одного из противников.

Дмитрий ринулся к своему другу, но дорогу ему перегородили футбольные фанаты и отступающие бунтари, так и не позволив добежать до Сергея. Дима с трудом пробирался через скопления людей, но глаза его неожиданно начали слезиться, и рвущийся образумить друга студент  начал кашлять, вдохнув едкие пары слезоточивого газа.

- Ну что, прикурили, сволочи? Ловите еще одну! Андрюха, стреляй! - приказал капитан Дорохов, и ефрейтор Смирнов, передернув затвор помпового ружья КС-23, выпустил в толпу еще пару зарядов.

Содержимое разорвавшихся ружейных гранат со слезоточивым компонентом моментально окутало толпу погромщиков облаком едкого газа, которое заставило их отступить,  а стражи правопорядка перегруппировались и надели противогазы, защищаясь от воздействия средств собственного арсенала.

Дима, прикрыв лицо шарфом и воротником собственной куртки и вновь потеряв друга из вида, пытался выбраться из облака режущего глаза и нос газа, попутно вытаскивая временно ослепшую от едких химикатов молодую девчонку, оказавшуюся в центре замеса. Ответ погромщиков не заставил себя долго ждать, и в сторону телецентра вместе с камнями на сей раз полетели коктейли Молотова, один из которых упал и вспыхнул огненным шаром в паре метров от солдат Вадима.

"Ну все, отвоевались, сейчас нас поджарят заживо, как цыплят на гриле. Эх, что за судьба такая! Выжить в Хазаркале и подохнуть здесь! Глупейшая смерть!  И пацанов жалко. Что я их матерям скажу? Как буду людям в глаза смотреть, если выживу..." - думал Вадим, взвод которого начал в панике разбегаться от летящих бутылок с огненной смесью, пока его размышления не прервала громко воющая сирена.

Прибывший на подмогу к чудом отстоявшим телецентр солдатам спецназ церемонится с мятежниками не стал, и в считанные минуты протестующие были распуганы выпущенными в воздух автоматными очередями и начали в панике бежать. Моментально потерявшие былую отвагу мамкины оппозиционеры бросились прочь от злополучного телецентра, затаптывая в давке своих же соратников. А подоспевшие на место события группы захвата принялись десятками задерживать отступающих активистов.

 Оказывающего первую помощь ослепленной слезоточивым газом девушке Дмитрия группа захвата задерживать не стала, и парень на пару с одним из солдат еще несколько минут пытался привести в чувство юную одиннадцатиклассницу, промывая ей глаза водой из бутылки. Дима хоть и был занят в тот момент, все еще волновался за друга, не зная, что с ним приключилось в итоге.

Сергей был одним из многих убегающих подальше от места неудавшегося штурма молодых студентов, несшихся по улицам Междуречинска в надежде скрыться от преследования. Сергей был крайне раздосадован провалившимся походом, но неудача отрезвила помутненный рассудок искавшего отмщение и славу на баррикадах парня, и теперь он думал только о собственном спасении. Перепуганная молодежь бежала, не оглядываясь, пока не наткнулась на перекрывший улицу полицейский заслон.

"Это же капкан, мы окружены! Ну все, мне хана. Это конец! А все так хорошо и легко начиналось! Меня же посадят!  А на зоне опустят. Точно опустят! Я не хочу в тюрягу! Что я наделал! Ксюша, прости меня! Прости меня!" - донимали обреченные мысли оцепеневшего перед заслоном Сергея, но едва мерцающий луч надежды на спасение привел его в чувства,  когда парень увидел, как его более решительные соратники начали выламывать жестяной забор, перекрывающий путь в один из близлежащих дворов. Сергей кинулся на помощь парням, пока полицейские и солдаты Национальной Гвардии  медленно, но верно сжимали кольцо вокруг  окруженной группы теперь уже бывших участников "БлокАды".

Шеренга окруживших молодых бунтарей солдат внезапно расступилась, и из строя выбежали операторы трех орудийных расчетов, вооруженные пусковыми установками, внешне смахивающими на массивный ручной гранатомет, и взяли на прицел группу столпившихся у забора беглецов.

- А это что еще за адская штука? Быстрее, пацаны, ломайте забор! Давай, поддень его куском арматуры! Мусора нас сейчас всех здесь перебьют! - в панике кричал Сергей, но добротно приваренные к основанию жестяные листы забора, перегородившего бунтарям путь к спасению, так и не захотели поддаваться стараниям взломщиков.
- Запускайте "Паутину"! Не сбежите, детишки! - улыбаясь, приказал орудийным расчетам майор с рыжими усами,  и один из операторов надавил на спуск и произвел первый выстрел.

Мощный пироксилиновый запал вытолкнул заряд из трубчатого корпуса пусковой установки, и вылетевшая капсула раскрылась  в воздухе огромной тонкой сетью, опутавшей десятки несостоявшихся беглецов. Молодые бунтари, запутавшиеся в наброшенной на них сети, пытались освободиться, но тонкая сеть неожиданно для них громко затрещала множественными электрическими искрами. Сергей, как и многие пойманные вместе с ним люди, почувствовал резкую боль и дрожь по всему телу, а через долю секунды в конвульсиях упал на землю, постепенно теряя сознание от мощного заряда электрического тока.

- Грузите их, мужики, - отдал приказ подчиненным подошедший к лежащим без сознания рыжеволосый усатый майор, - поздравляю вас, товарищи! Операцию "БлокАда" настиг заслуженный конец.

 
Глава 8. Кровавая Луна. Черное Солнце.


Сергей долго скитался в полном одиночестве по пустынному песчаному берегу, когда слепящее глаза солнце находилось в самом зените. Парень еле-еле ковылял по бескрайним пескам пустынного побережья, и даже пропитанный запахом моря бриз не мог привести его в чувство, когда он, изнеможенный, с огромным кровавым шрамом на рассеченной груди, истекая кровью, упал на колени перед огромной черной скалой, внезапно нарисовавшейся прямо перед его глазами. Сергей с большим трудом пополз к черной, омываемой морским прибоем и заросшей снизу яркими красными водорослями скале, которая в тот роковой момент почему-то казалась ему единственной надеждой на спасение, но почему-то так и не мог к ней приблизиться. Сергей изнывал от жажды, покинутый, почти сошедший с ума, но продолжал ползти к своей заветной цели. Ярко красная от багровых, напоминающих застывшую кровь водорослей морская вода только удручала измотанного парня, но тот, смахнув соленый пот со своего лба, все же добрался до скалистого выступа, после чего, почувствовав внезапный прилив энергии, принялся забираться по отвесному склону.

Моментально вскарабкавшись на самую вершину скалистого утеса, Сергей, довольный своим успешным восхождением, любовался огненным закатом, пока красная как кровь морская вода продолжала бушевать пенящимися волнами на берегу у  подножия. Оцепеневший от невероятного зрелища, парень чувствовал себя одиноким ребенком, брошенным всеми, постепенно ожидающим неминуемый конец. Сергей, медленными шагами подошел к краю обрыва, озаренного лучами заходящего солнца, и долго всматривался в чарующую морскую пучину где-то там, далеко внизу, но так и не мог решиться прыгнуть. Долго раздумывая перед тем, как сделать последней в своей недолгой жизни шаг, парень бросил небольшой камень, но даже не смог разглядеть всплеск морской воды, которая в лучах заката приобрела мрачные оранжево-фиолетовые оттенки.

- Это конец, мой путь окончен, терять мне больше нечего! - спокойно промолвил Сергей, когда мелкие осколки скалы осыпались в бездну под его босыми ногами, - я одинокий демон, никому я не нужен, никому я не верю... Моя смерть вернет этот грешный мир на круги своя. Скоро это все кончится, - и поднял правую ногу, готовясь броситься в объятья холодного Рока...
- Сережа! - услышал парень в самый последний момент знакомый ему, моментально остановивший его приятный женский голос, - Сережа! Я здесь, я вернулась к тебе!
Удивленный Сергей обернулся, и мысли о неизбежной смерти мгновенно покинули его беспокойную голову. Он увидел ее. Ксюша, одетая в красно-белый плащ поверх обнаженного тела, звала его приятным, согревающим черствую душу Сергея голосом, зачаровывая влюбленного парнишку взглядом своих серо-голубых холодных глаз. Сергей не мог поверить в свое счастье и моментально бросился в объятья к возлюбленной, сорвав с себя пропитанную потом и запекшейся кровью рубаху...
Огненное оранжевое небо, отражающееся в кровавой морской пучине, моментально потемнело, а яркое солнце черным диском перегородила проходящая по ясному небу луна, затмив лучи романтического заката. Но даже это не могло остановить влюбленных, истерзанные долгой разлукой тела которых слились воедино на вершине черной скалы, освещаемой в тот прекрасный для них момент лишь золотым кольцом света солнечной короны.  Сергей продолжал свое дело, ощущая все новые и новые приливы эйфории по всему телу, и его измученную, потерявшую всякую надежду душу вновь согрело чувство любви и неиссякаемой надежды.

- Ты мой ангел, мое противоядие, мой тонущий корабль, с которым я кану в морскую пучину, - тихо проговаривал Сергей, наслаждаясь каждой секундой их неожиданной встречи, - только не уходи, не бросай меня, мы всегда будем вместе. О, да... Да!

- Подъем, сволочи! - громко прокричал прапорщик полиции, - жрать подано!

От басистого голоса прапорщика Сергей проснулся и начал оглядываться по сторонам. Протерев заспанные глаза, парень огляделся и обнаружил, что спал он на спортивном мате на полу у батареи в углу мрачного, едва освещаемого тусклой лампой накаливания помещения. Воздух в помещении был тяжелый, сырой и теплый, и Сергей обнаружил, что проснулся весь в поту среди пары десятков молодых людей, которые уже начали выстраиваться в очередь к решетчатому окну, через которое им подавали слипшуюся комками манную кашу на завтрак. Угрюмые зелено-коричневые стены помещения по углам заросли паутиной, а выцветшая от времени облупившаяся краска во всю осыпалась.

- Что это за дьявольское место? - еще сонным голосом спросил Сергей сидящего на пожелтевшем матрасе молодого человека, неохотно уплетающего смахивающую на скисший обойный клей манную кашу с куском черного хлеба.
- Что, что! "Застава" это, вот что!  В изоляторе мы, да будь он проклят, - пробурчал набитым ртом молодой человек, - упаковали нас мусора вчера, как хомячков в клетку!
- Я ничего не помню, - пытался восстановить картину событий Сергей, - мы пытались удрать через забор, а потом - внезапная боль по всему телу и погасший экран, - вспомнил студент и разглядел в тусклом свете изолятора тонкую красную полоску у себя на руке, напоминающую след от небольшого ожога.
- Не ссы, чувак, не помрешь, - успокоил Сергея сидящий рядом парень, - по вам тоже из "Паутины" шмальнули?
- Из чего? - удивленно уставившись на собеседника, произнес Сергей.
- Средство массового задержания "Паутина" - новая вундервафля от наших доблестных полицаев, долбанет электрошоком целую толпу, - с явным знанием дела ответил собеседник, - с тебя порция масла за ликбез. А сейчас иди лучше хавчик получать. Дрянь дрянью, но жрать больше нечего.
Сергей встал с пола и, оттряхнув грязные руки, направился к окошку раздачи и забрал алюминиевую тарелку манной похлебки и кружку чая, вкус которого даже не чувствовался в непонятной сладкой жиже.

"В изоляторе, значит, я! Вот черт, так просто не отмазаться. Позорные опричники, мы ведь почти удрали! Вот гады! И что это был за странный сон? Кровавое море, черная скала, солнечное затмение и Ксюша. Но черт с ним, это же было так здорово!" - думал на пути обратно в свой угол Сергей и, вспомнив приятные моменты своего красочного сновидения, обнаружил, что на штанах его на самом видном месте красуется влажное пятно.

"Да, давненько мне такие сны не снились! Эх, Ксюша, жаль тебя нет рядом, мы бы пошли на баррикады вместе. Как Бонни и Клайд, как Сид и Ненси! Ха, глупые мечты... Я же сейчас сижу за решеткой, меня же бросят в тюрягу. К уголовникам, которые меня продырявят в душе! Хана мне, добунтовался..."

- Меня бросили сюда вечером после зачистки, а ты с тех пор так и валялся и дрых в углу у батареи, - продолжал сокамерник, - а сейчас какую-то чушь нес во сне, что-то про любовь, противоядие и ангелов. Серьезно тебя полицаи обработали...
- Да, я сам удивлен, и приснится же такое, тем более, в таком гадком месте, - в ответ сказал Сергей, прикрыв пятно на штанах толстовкой, - а что еще за зачистка?
- О, мой друг, ты пропустил самое интересное! - доев кашу, принялся рассказывать собеседник, - после того, как Борька Мальцев обломался со штурмом телецентра и дал деру из города, оставшиеся на Площади Лирики хипстеры и панки вспомнили, что они - сыны Анархии, и продолжили протест. Даже, блин, баррикады из покрышек соорудили и ларек с фунфырями подожгли! После того, как ограбили его и выпили все содержимое, разумеется. 
- С телецентром вышел облом, но мы почти взяли его! - гордо хвастался Сергей, - а что было дальше?
- Что, что... Панки и прочие говнари решили стоять за свободу и демократию до конца, но стянувшиеся к площади под вечер солдаты и полицаи быстро убедили их, что это была плохая идея. А дальше по отработанной схеме. Слезоточивый газ, светошумовые, резиновые дубинки и прочие прелести русской демократии. У бунтарей не было никаких шансов. Несколько сотен человек загребли. И меня заодно, обычного молодого блогера!
- А что будет дальше? - обеспокоился Сергей, - неужели нас посадят?
- Всех не посадят, - успокоил парня начинающий видеоблогер, - они задержали столько людей, сколько при всем желании по тюрягам не распихают. Скорей всего, накажут организаторов и пару десятков задержанных, которых случайно выберут из всей кучи и назначат виновными. Будем надеяться, что это будем не мы.
- Спасибо, чувак, ты меня успокоил... - с сарказмом ответил Сергей, - а что Мальцев?
- Сбежал. К вечеру пошли слухи, что он свалил за бугор, как понял, что все пропало...
- Шумно в изоляторе! - громким голосом сделал замечание задержанным полицейский, - Сергей Александрович Чернышевский, с вещами на выход!

"Ну все, хана мне! Это конец, теперь точно тюрьма. Ох, это не к добру!  Прости меня, Ксюша! Чертовы опричники, вы еще пожалеете..."

- Гражданин Чернышевский, я сказал, с вещами на выход! - повысив голос, повторил команду сотрудник полиции.

Сергей перекинул через плечо лямку  валявшегося около него рюкзака, чудом не потерянного во время беспорядков, задержания и доставления в изолятор, и робкими шагами двинулся к выходу. Массивная железная дверь изолятора лязгнула многочисленными засовами и открылась, ослепив взволнованные глаза Сергея потоком яркого света люминесцентной лампы, освещающей длинный коридор. Сергей шел по коридору в сопровождении полицейского молча, но сознание его терзали самые тревожные домыслы. Парень побледнел от страха, думая, что его ведут, чтобы предъявить обвинение, а то и чего хуже, бросить в камеру к уголовникам, которые его унизят, изобьют и изнасилуют, но внезапно для него самого, его отвели к выходу на улицу, где спиной к нему стоял в форме один из солдат Национальной Гвардии, один из тех, которых Сергей еще несколько минут назад люто проклинал. Когда парня вывели на улицу, одетый в форму человек развернулся, и Сергея настигло невероятное облегчение, когда он увидел лицо Вадима.

- Пошли! - угрюмо произнес Вадим младшему брату и, отблагодарив выводившего Сергея сотрудника полиции, пожал ему руку и направился вслед за братом.
- Ему повезло, Вадим, что у вас редкая фамилия, и вдвойне повезло, что я смог разобрать ее среди прочей писанины в его блокноте.  Внешне я бы и не сказал, что это твой брательник, - улыбаясь, рассказывал Вадиму молодой сотрудник полиции, - хорошо, что он попал именно ко мне в отдел, в других все могло бы быть гораздо хуже.
- Спасибо, Артем, выручил моего малого, - еще раз поблагодарил полицейского Вадим, -  с меня могарыч.
- Да ладно тебе, подумаешь, помог старому сослуживцу, - на прощание ответил Артем, - следи за ним получше, а то в следующий раз отмазать может и не получиться.

Сергей шел, потупив взгляд, в сопровождении одного из тех, с кем еще вчера утром дрался по разные стороны баррикад, и Вадим не торопился начинать разговор первым. Спустя несколько минут после своего неожиданного освобождения, Сергей заметил, что рукав бушлата Вадима слегка надорван, а к прочим шрамам на его лице добавился еще и след от недавно разбитой губы. Братья молчали всю дорогу до дома, уставшие и измотанные последними событиями, удрученные и подавленные мыслью, что злодейка-судьба провела между ними роковую черту, которая волею случая чуть не сделала родных братьев яростными врагами.

Молчание царило и у них дома, пока братья отсыпались после долгожданного возвращения. Сергей, проснувшись ближе к вечеру и разогрев гречку с сосисками в микроволновке, пытался скоротать бессмысленное времяпровождение за просмотром документального фильма про Чикатило, пока в его комнату не вошел проснувшийся Вадим.

- Ну что, белобрысый, помогли тебе твои бунтари? - гневно обратился к Сергею старший брат, смотря на него исподлобья, - понравилось сидеть за решеткой?
- Брат, не бей меня, я не знал, что ты там был, честно, не знал, - начал оправдываться вставший с кресла Сергей, но Вадим мощным толчком усадил провинившегося младшего брата на место.
- На что ты, мелкий черт, надеялся? Думал, что все это романтика и приключения?
- Прости меня, брат, - в страхе закрывшись руками, извинялся Сергей, - только не убивай меня...
- Чем ты думал, я тебя спрашиваю! - повысив голос, продолжал допрос Вадим, - на нары захотел, на парашу?
- Ты же сам ненавидишь этого Дорогина... - чуть не расплакавшись, подавленно ответил Сергей, - и я пошел против него...
- И что было бы  дальше?! - взбесившись, задал вопрос Вадим, - и что бы вы, молодые дебилоиды, делали дальше? Думаешь, уберете одного подонка, и жизнь сразу станет прекрасной?
- Мы просто вышли на улицы... - тихо начал оправдываться Сергей, - мы же имели на это право...
- Право вы имели! - с повторил за братом Вадим, - вас использовали, как скот, и повели на бойню! Думаешь, вам бы дали победить?
- Так мы почти взяли телецентр, - набравшись смелости, повысил голос в ответ Сергей, - еще бы чуть-чуть, наши бы обратились к народу, и мы смели бы ваших опричников ко всем чертям!
- Завали хлебало, дурак! - ударив по столу, накричал на брата Вадим и, схватив его рукой за шею, продолжил беседу, - а теперь слушай меня, балбес! Где эти "ваши" сейчас? Вас, молодых глупцов, использовали, как последнюю шалаву, вот что я тебе скажу! Ваши уроды, опьяненные собственной безнаказанностью, чуть моего солдата не убили, а пацану еще и двадцати нет! Что я его матери бы сказал?!
- Мы хотели, как лучше... - сквозь слезы пробурчал потерявший самообладание Сергей, и Вадим, вспомнивший свою беспечную молодость, сжалился над младшим братом и отпустил его шею.
- Как лучше вы хотели, значит, - уже спокойным голосом говорил Вадим, - я тоже когда-то верил, что можно изменить этот мир. Но ты запомни одну вещь, братишка. Вы ничего не измените.
- Но у нас почти получилось...
- Зря ты так считаешь. А теперь успокойся и мотай себе на ус, - присев напротив брата, начал говорить Вадим, - я тоже раньше верил в права, свободы, будущее и прочую ересь, что пихают детишкам в уши в нашей Академии.
- А что же перестал? Ты же сам ненавидишь эту систему, но исправно ей служишь? И не стыдно людей дубинками избивать?
- Потому что я понял, что мне не за кого подыхать на баррикадах очередной лживой революции, - твердо ответил Вадим, - ради кого ты пошел на ментовские дубинки, ради будущего и свободы жлобов, которые на халяву жрут блины с лопаты? Знай, в подобном обществе, где не действует сила закона, всегда будет действовать закон силы. А особенно в этой стране! Вы, молодые глупцы, поперлись на штурм, веря, что сила на вашей стороне, и  бежали, как последние трусы, как только осознали, что это не так! И где все твои соратнички теперь? Разбежались и попрятались, а завтра будут пьянствовать в ночных клубах, как ни в чем не бывало.
- Я не понимаю, при чем тут это?
- Ты поймешь это, когда пройдешь то, через что прошел я. Запомни, братишка, лучше иметь дело с жуликом, чем с фанатиком, и лучше пристрелить пару десятков невиновных, чем позволить каждой второй идейной воинственной сволочи поднять головы и засучить рукава, а тем более - дорваться до власти и вершить чужие судьбы!
- Но мы хотели изменить ситуацию к лучшему! Мы же хоть попытались... - ужаснувшись словами брата, продолжал упираться Сергей.
- Вы хотели лишь потешить свое самолюбие. Мне ли этого не знать! Вы бы ничего не изменили... Если бы молодым романтикам, как ты, дали волю, вы бы такую шкатулку Пандоры в тот день отворили, что все зло, томящееся в душе у нашего народа, выплеснулось бы наружу, и поверь мне, оно не пощадило бы никого, а тем более - ни меня, ни тебя, - закончил свой угрюмый, полный обреченности монолог Вадим и добавил, выходя из комнаты, - вы ничего не измените. Помрет миллион, другой, третий, и все вернется на круги своя. Дерьмо будет тем же, только флаги будут другими... Живи своей жизнью и не старайся изменить этот мир, по крайней мере, меньше будет разочарований. Оглянись лучше по сторонам. Посмотри, чем живут наши люди. Они заслужили то, что имеют. Никто из них не хочет ничего менять...

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 12 ноября 2023 г.

"Все, окончилась моя борьба. Я разбит и потерян, и настал тот день, когда свобода умерла и правда была растоптана, и мечты мои о славе развеялись, как пепел! Друзья меня не поддержали, на баррикады со мной не пошли, товарищи из общаги отвернулись, с Ксюшей мы в разлуке, с братом мы оказались по разные стороны невидимого фронта. Хорошо, что хоть вытащил меня, не хотел бы я оказаться в камере с уголовниками. Несмотря на то, что мы вроде как примирились, момент, когда мы такими темпами вновь по воли Рока станем врагами - всего лишь вопрос времени...

Но гораздо больше меня волнует тот сон, который мне снился, пока я спал в изоляторе. Кровавое море, солнечное затмение, мгновенная тьма и вечер, проведенный с Ней. О, Провидение, это было так же прекрасно, как наяву! Жаль, что пришлось трусы отстирывать, но черт с ними, этот сон был прекрасен! Ксюша, я жду и люблю тебя, ты единственный луч света в моей отвратной, темной, как ночная мгла, жизни...

* * *

Сергей перестал думать о событиях последних дней, когда постепенно вернулся к повседневной жизни. Вновь он ежедневно ездил на учебу на утренней электричке, вновь сидел за последней партой, выслушивая нудные лекции в Академии,  периодически разбавляя скуку залипанием в телефон и рассасыванием ядовитых зеленых гранул "натрика", а по вечерам часами напролет играл в компьютерные игры. Спустя несколько дней после подавления массовых беспорядков в губернии включили интернет, благодаря чему Сергей смог поделиться впечатлениями о последних событиях, из коварного водоворота которых он чудом смог вырваться, со своей возлюбленной и вновь рассматривать перед сном ее свежие фотографии.

Междуречинск, еще недавно разрываемый гневом городских площадей, вернулся к обычной спокойной жизни. Сергей, вновь закинувшись "натриком", сидел на очередной лекции профессора Тухачевского, рассказ которого о масонской тайне декабристов внезапно прервал сигнал оповещения о предстоящем объявлении по громкой связи.

"Внимание! Говорит заместитель декана по политической работе Жаров. Студенты третьего курса Алексеев, Корниенко, Браташев и Чернышевский, срочно явитесь в кабинет восемьсот первый, повторяю, срочно явитесь в кабинет восемьсот первый!" - шероховатый голос раздался из динамиков, и Сергей от удивления сплюнул на пол оставшиеся дурманящие гранулы.

"Это что еще за черт, на кой хрен я ему понадобился?" - думал парень, поднимаясь в кабинет к Жарову.

- Значит так, товарищи студенты, - почти торжественным  голосом начал говорить Жаров, - до меня дошли неприятные слухи, что учащиеся нашей Академии, в которой, между прочим, мы изучаем закон и конституционный порядок, на минувшей неделе были уличены в участии в сомнительного рода публичных мероприятиях. Как прикажете это понимать, товарищи студенты?
- А что мы такого натворили, Петр Петрович? - удивленно спросил у заместителя декана один из третьекурсников.
- Вы сами все прекрасно знаете, господа обучающиеся. И как вы, будущие блюстители правопорядка, будущая элита, посмели участвовать в этом подлом сборище фриков и изменников родины, в этом протесте предателей и мятежников?
- В чем мы участвовали, Петр Петрович? - перебил зам декана один из студентов, меня только вчера оправдали в суде и выпустили из под стражи. Я не совершал правонарушения...
- Молчи, студент, и меньше выделывайся. Как ты вообще со старшими разговариваешь? - озлобленно прервал студента Жаров.
- А что он такого сказал? - вмешался в разговор Сергей.
- Ты так со своей матерью разговаривать будешь! - спокойно ответил Жаров Сергею, - лучше бы ты головой своей думал, когда в протестах участвовал. Разве этому мы учим вас в стенах Академии?
- Закон, Петр Петрович, вроде как разрешает участвовать в таких мероприятиях, - озлобленный словами о матери, сквозь зубы проговорил Сергей.
- Ты чего, студент, тут самый умный что ли?! Никто из третьекурсников, кроме вас, не посещал шабашей агента американского Госдепа! Задумайтесь, студенты, вы опозорили всю нашу академию! Я запрещаю вам поддерживать этого экстремиста!
- Вообще-то мы шли на митинг за честные выборы, - робко начал оправдываться однокурсник Сергея, - я лично видел, как их пытались сфальсифицировать...
- Не твоего ума дело, студент, не может такого быть, ты лжешь! Начитался дезинформации в своем интернете, теперь считаешь, что все знаешь? Это не так! - слегка повысив голос, ответил Жаров, - тем более, вы совершили куда более ужасное дело, вы поддержали изменников и террористов. Вы что, хотите гражданской войны? Вы что, хотите как в Прибалтике?
- А причем тут Прибалтика? - задал вопрос Сергей.
- А при том, товарищ студент, что вы совершили чудовищный проступок, и я, как один из ваших преподавателей, обеспокоен вашим будущим. Вас внесут в списки потенциально опасных граждан, а это клеймо на всю жизнь, ни вам нормальной работы, ни будущего. Это огромное пятно на лице всей Академии... Но мы вас пожалеем и пойдем вам на встречу, так как вы не понимаете, что творите. Поэтому ограничимся лишь строгим выговором с занесением в личное дело и мерами профилактического воздействия, - подвел итоги Жаров.
- За что, Петр Петрович, меня даже суд оправдал, я не совершал правонарушений...
- А чтоб дальше вам неповадно было! И чтоб потом комиссии по патриотической работе не присылали мне ваши фотографии с митингов и прочие данные. Родину надо любить, учиться и потом работать, а не по митингам вместе с проходимцами скакать! Все свободны, возвращайтесь на занятия.
- Вот зараза, жаль, что мы не победили, ты бы так не кукарекал здесь, - пробурчал под нос Сергей, направляясь к выходу.
- Что ты там бормочешь, студент! - разгневался услышавший фрагмент мысли Сергея Жаров, - ты еще мне угрожать будешь?! Завтра с родителями ко мне на ковер! И еще одно замечание - будешь отчислен! Пошел вон!

Сергей, озлобленный воспитательной беседой, вышел покурить на крыльцо Академии и, вдыхая горький табачный дым, все не мог успокоиться после вызова к заместителю декана.

"Тоже мне, умник. О нашем будущем он заботится! Да, небось,  департамент образования нашел хороший повод урезать премию этому самодуру, вот и зашевелился, как шестерка. Плевать он на нас хотел. Сволочи, когда же вы тут все подохнете!" - думал Сергей во время перекура, после чего бросил бычок в выключенный фонтан и пошел обратно на лекцию.

Зайдя в аудиторию через заднюю дверь, парень хотел пройти на лекцию незамеченным, однако профессор Тухачевский его сразу увидел.

- А, Чернышевский! Мне рассказали о том, чем вы там занимаетесь. Ну что ж, Сергей, вы хоть понимаете, что такое народовластие и народный суверенитет для того, чтобы выходить на митинги?
- Народный суверенитет согласно концепции Руссо... - запинаясь, начал отвечать преподавателю Сергей, - ... и поэтому, идея народного суверенитета...
- Прекратите, Чернышевский, - остановил студента профессор, - вы даже не поняли, что сказали. В чем суть? А хотя даже не пытайтесь ответить, вы все равно ничего не поймете. Таким анархистам, как вы, не место в стенах нашей Академии. Почитайте лучше Евангелие от Павла, может и поумнеете. Хотя  я сомневаюсь, что вы мне сдадите...
- Я ни в бога, ни в черта не верю, Владимир Витальевич, - возразил преподавателю Сергей.
- Это вам сдать экзамен не поможет. Садитесь, лекция продолжается.
Сергей даже не стал дослушивать лекцию, а погрузился в заполнение своего дневника, в котором вместо записей на этот раз начал рисовать маньяка  с бензопилой, отпиливающего голову старому человеку в темных очках, пытаясь изобразить жертву максимально похожей на профессора.
- Не воспринимай ты так серьезно, он старый маразматик, - поддержал Сергея подошедший к нему после пары Максим, - а у Жарова работа такая, инакомыслие пресекать. Он по жизни больше ничего и не умеет, вот и пудрит молодежи мозги.
- Ты не представляешь, Максон, как меня достало все, здесь происходящее!
- Успокойся, друг, пошли после пар пивка хлопнем, я как раз Димке уже набрался, он скоро подъедет.
- Я поеду домой, Макс, мне что-то нездоровится, - ответил Сергей и направился к выходу из аудитории, - выпьем в другой раз.

Утро следующего дня выдалось дождливым, и Сергей, разбуженный кондуктором прибывшей в Междуречинск утренней электрички, повесил на плечо рюкзак и направился по лужам в сторону Академии, учеба в которой надоедала ему с каждым днем все больше и больше. Выкурив сигарету у входа, парень вошел в холл учебного заведения, и внимание его моментально привлекла толпа первокурсников, удивленно разглядывающая новый постамент на месте обычно никому не интересной стенгазеты.
Отдав промокшую от дождя куртку гардеробщице, Сергей подошел к стенгазете и не мог сначала поверить своим глазам, увидев вместо фотографий с очередного студенческого концерта целый ряд фотокарточек студентов, вывешенных на стенде, среди которых он нашел и свое фото. Фотографии были самые разнообразные, начиная от фото из паспорта, заканчивая изображениями из социальных сетей, на которых студенты были запечатлены с алкоголем или в неподобающем внешнем виде. Огромный постамент, на желтом фоне которого  красовались все подписанные снизу фото, был увенчан надписью, выполненной огромными красными буквами.

- Это что еще за "доска позора"? - дивились первокурсники, читая надпись сверху и рассматривая фотографии.
- О, смотри, это фото со вписки у Мишани, а вот и та девчонка, которая травки покурила и с ним всю ночь тусовалась, - сплетничали, разглядывая доску позора, две первокурсницы.
- Слушай парень, а это не твое фото? - улыбаясь, поинтересовался у Сергея один из студентов, - что ты натворил такое?
- Да пошел ты! - сорвался Сергей на молодого парнишку, после чего рассерженный отправился на занятия.

"Погромщик и пособник предателей, так значит меня обозвал Жаров! Ну спасибо тебе! Интересно, а это вообще законно..." - раздумывал Сергей, догадавшись, что это и есть те самые "меры воспитательного и профилактического воздействия", применением которого заместитель декана угрожал им накануне. Обиженный таким унижением, парень вошел в аудиторию, где с минуты на минуту должна была начаться первая пара.

- Ой, поглядите-ка, это же наш бунтарь Сереженька! - заметив Сергея, огласил на всю аудиторию сидящий прямо на парте Виталик Чайкин, - ну что, пойдем царя свергать?
- Отвяжись от меня, Виталик, и без тебя хреново, - озлобленно выругался Сергей, в то время как вся аудитория заливалась смехом.
- Ой, посмотрите, наш бузотер  начал протест, он же революционер! - не унимался Чайкин с друзьями, проговорив слово "революционер" с особым сарказмом.
- Заткнись, Виталя!
- Ты на кого бычишь, черт?! - огрызнулся Чайкин и толкнул Сергея в грудь, - рамсы попутал?
- Иди ты к черту со своими рамсами, лучше быть революционером, чем сынком продажной прокурятины, - гневно ответил Сергей, за что быстро словил пощечину от Виталика.

Виталик под одобрительные возгласы друзей и тихий смех девчонок схватил Сергея за грудки и еще раз толкнул парня в стенку, однако подошедший на занятия Максим быстро влетел в начинающуюся драку и растолкал студентов в разные стороны. Подбежавшие друзья Виталика были готовы уже надавать Сергею и разнимающему их Максиму по морде, однако прибытие преподавательницы  заставило всех рассесться по своим местам.
 
К удивлению ребят, заставшая разборку преподавательница не стала делать парням замечаний по этому поводу, а просто начала заполнять ведомости группы. Сергея не меньше удивил тот факт, что Чайкин с друзьями не стал выслеживать его после окончания занятий, чтобы завершить начатое, но Максим настоял, чтобы Сергей шел до вокзала вместе с ним.
 
* * *

Освободившийся после суточного наряда Вадим, вернувшись домой после полудня, сразу насторожился, услышав на заднем дворе звуки бьющегося стекла, и моментально извлек из кармана и разложил складной хорошо заточенный нож, подаренный ему одним из друзей еще во время студенчества, но быстро успокоился,  как только узнал голоса Сергея и Дмитрия, которые доносились откуда-то из глубины участка.

- Красава, Диман, ты попал прямо в цель! - похвалил Сергей друга, попавшего из пневматической винтовки  в трехлитровую банку со скисшим яблочным компотом, отчего та разбилась на несколько крупных осколков, - давай воздушку, мой черед, смотри, как могу!

Сергей выстрелил из воздушки, и мелкая свинцовая пулька угодила в распечатанную на принтере прикрепленную к забору фотографию заместителя декана Жарова, оставив на краю лба последнего едва заметный след.
 
- Ха-ха, практически в лобешник! Ну что, Жаров, у нас есть своя доска позора, с блэкджэком и шлюхами, - удовлетворенно произнес Сергей и, перезарядив пневматическую винтовку, готовился сделать выстрел, теперь по фотографии профессора Тухачевского.
- Я в его портрет, будучи третьекурсником, ножи метал, - вспомнив свои студенческие годы, улыбнулся и сказал Вадим, - сдал его с пятого раза, все не хотел ставить мне, старый дурень.
- Извини, Вадим, я хотел позвонить тебе и спросить разрешение взять воздушку, но телефон у тебя был недоступен, - начал оправдываться Сергей, но Вадим похлопал его по плечу и дал понять, что все нормально.
- Слышь, белобрысый, а кто это на второй мишени? - поинтересовался Вадим.
- А это, брат, еще большая сволочь, наш заместитель декана по политической работе Петр Петрович Жаров! Пристрелил бы гада! - громко произнес Сергей и выстрелил снова в портрет ненавистного преподавателя.
- Зам декана по чему? - недоуменно переспросил Вадим.
- По политической работе, - ответил Дмитрий, пока Сергей отправил очередную пульку в портрет Жарова.
- Ох, докатились... Не так уж плохо стреляешь, братишка, - неожиданно для Сергея похвалил его не особо щедрый на похвалу Вадим, - не идеально, но для тебя сойдет. А кто этот Жаров и чем он тебя обидел?

Сергей, отложив воздушку в сторону, выпросил у Вадима разрешения закурить сигарету и, присев на скамейку, в красках рассказал старшему брату о том, какая должность появилась у них в Академии, и о лице, ее замещающим.

- И до вас добрались! - выслушав рассказ Сергея и демонстративно закрыв иссеченное шрамами лицо пятерней ладони, произнес Вадим, - все, пропала Академия. Сначала студенты глупее, наглее и мажористее с каждым годом, а теперь еще политруков проклятых к вам заслали!
- Я вообще не понимаю, зачем в Юридической Академии такая должность, - согласился с Вадимом Дмитрий, - ладно, хоть в вооруженных структурах они допустимы, но не в ВУЗах же...
- А тут ты, пацан, сильно ошибаешься! - перебил Диму сержант Национальной Гвардии, - знаю я всю эту подлую породу. Был у нас в полку один такой, во всю слюной разбрызгивал, втирая нам что-то о правильном политическом курсе и любви к родине. Ох, как же он по ушам ездил нам, особенно перед отправкой в Прикаспийскую республику. А еще с нами поехал! Статус участника боевых действий за наш счет получить захотел, шакал!
- И получил? - поинтересовался Дима.
- Получил, хотя как только там послышались первые выстрелы моментально смотался месить бумажки в каком-то штабе, как последняя паркетная крыса. А нам-то втирал! Зато за командировку его в звании повышают и награду ему присвоили! Ну не сволочи ли!?
- А в телецентре тогда он тоже внутри отсиживался? - аккуратно спросил у брата Сергей.
- Ага, сейчас! Эта сволочь сразу после командировки в отпуск смоталась, подальше от суеты! Кстати, как давно ты стреляешь из воздушки?
- Летом иногда развлекался, когда настроения не было. Мы даже хотели в поход с друзьями сходить и пострелять в лесу, но я помню, что ты строго настрого запретил выносить ее за пределы нашего участка.
- Хорошо, что ты это помнишь, - вновь похвалил брата Вадим, - вы собрались в поход на природу?
- Ну да, была идейка. Только не говори, что я опять занимаюсь ерундой, ты и так мне это постоянно втираешь...
- Наоборот, белобрысый, наконец-то ты решил заняться чем-то правильным, - ободрил старший брат Сергея, - это намного лучше, чем твоя идиотская DOCA-II и гомосячие хипстерские концерты. Молодец!
- Слушай, брат, что это ты такой довольный сегодня? - удивленно спросил Сергей, - обычно от тебя слова доброго не услышишь, а сейчас...
- Во-первых, я отстоял свой последний наряд и мне наконец-то дали отпуск, а во-вторых,  я нашел интересное занятие на выходные, о котором я расскажу тебе и твоему корешу за бутылкой вина за ужином. Так что, белобрысый, бери друга и тащите из прихожки черный пакет  сюда, там пара бутылок красного полусладкого.
Сергей отправился за пакетом в прихожую и принес его, после чего парни все вместе начистили и пожарили картошки с мясом и приступили к ужину, сопровождая все это делом грузинским вином.
- Значит так, пацаны, - выпив бокал вина, начал рассказывать Вадим, - в пятницу вечером пакуем зубные щетки, теплые шмотки и прочую снарягу, а субботним утром выдвигаемся с экспедицией в Малую Карповку.
- Хм, экспедиция... Так и скажи, что решил от скуки побухать с нами в деревне! - усмехаясь над братом, ответил Сергей, - лучше бы телок взял с собой, а не нас.
- Телок ты на свои вписки брать будешь. А мы поедем в экспедицию по исследованию сверхъестественных явлений вместе с несколькими исследователями, среди которых один из моих старых знакомых.
- Ну ты даешь, Вадим, - если ты хочешь найти какую-нибудь пьяную деревенскую нечисть, то отправляйся в район улицы Шинников, там и не такие потусторонние существа обитают, - не унимался Сергей, откупоривая следующую бутылку.
- Смотри выше, белобрысый. Мы едем не просто в деревню, а в заброшенное село, где, по словам местных жителей, в давние времена было языческое урочище. Сейчас село находится в зоне магнитной аномалии, - с интересом рассказывал парням Вадим, - а едем мы туда с целью исследовать обстановку в ночь кровавой луны.
- В ночь кровавой луны? - удивился Сергей, - мне кое-что подобное снилось на днях! А что еще за кровавая луна?
- Кровавая луна  - это необычное астрономическое явление, когда ночью Луна отражает солнечный свет таким образом, что приобретает багровые оттенки, - просветил Сергея начитанный Дима, - а многие народы еще с древних времен придавали этому явлению сверхъестественное значение. Даже сейчас ходят легенды, что такая ночь идеальна для зачатия Омена, адского предвестника...
- Охренительные истории! И давно ты, брат, заделался охотником за привидениями?
- Приведений и прочую нечисть я там увидеть и не надеюсь, - разъяснил Вадим, - а вот профессионально помочь сборищу фриков организовать поход, а еще и съездить  на природу за их счет я всегда рад.
- То есть, ты за водку и тушенку на природе устроился сталкером по найму? - продолжал расспрашивать брата все еще удивленный Сергей.
- Выходит, что так, и это вполне себе весело. Я Славику сказал, что возьму с собой еще пару человек, и он был только за. Поэтому в субботу одевайся потеплее, и поехали на встречу приключениям! Да, Димок, ты тоже езжай с нами. Но учти, там придется немного поработать.
- Я всегда готов, товарищ сержант! Я в деле, - гордо ответил Дима, -  у меня как раз завалялись туристические вещи и старая плащ-палатка.
- Вот и отлично! А своему малому я достану полевую форму, у меня как раз есть еще один комплект...

После того, как парни плотно поужинали, Вадим ушел в комнату отсыпаться после наряда, а Дима с Сергеем просматривали фильмы ужасов про мистические события в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС, догоняясь купленным  у соседского деда лимонным самогоном.

Субботнее утро выдалось прохладным и туманным, и старый электропоезд вез компанию собравшихся в поход людей, оглашая громом колес спящие в тумане леса и поля. В вагоне электрички было достаточно многолюдно. В родные края возвращались студенты междуречинских университетов, проводящие свои выходные в кругу семьи, а также молодые и не очень молодые люди, возвращающиеся домой после окончания рабочей недели. Оживленно беседовали и шутили, предвкушая впечатления о предстоящей службе, совсем еще зеленые призывники, направляющиеся из губернского военкомата  в часть для обучению азам военной службы. По вагонам время от времени проходили  продавцы книжек с детскими сказками и кулинарными рецептами, бродячие музыканты и обычные попрошайки, имеющие одинаковую цель: заставить пассажиров расстаться со своими деньгами.

Участники экспедиции, в числе которых находились и наши герои, заметно выделялись среди остальных пассажиров электропоезда. Одетые кто в спортивные костюмы, кто в камуфляжную одежду, они ютились на нескольких сидениях в углу вагона, разложив по полкам и под ногами огромные рюкзаки, вещмешки, баулы и ящики с различным оборудованием. Положив голову на вещевой мешок, в обнимку с тяжелым рюкзаком спал на сидении одетый в полевую форму Вадим.

Сергей и Дима, несмотря на очень ранний подъем, на твердых сидениях электрички  уснуть так и не смогли, и коротали время в тамбуре, распивая бутылку самогона, недопитую накануне, и рассматривая унылые ноябрьские пейзажи за окном. Развеять скуку парням помог и подошедший Вячеслав, руководитель экспедиции и старый знакомый Вадима, который то рассказывал Диме с Сергеем истории про различные сверхъестественные явления, которые ему доводилось встречать, то пел дворовые песни, играя на расстроенной гитаре, то присоединялся к распивающим спиртное парням, закусывая самогон холодной тушенкой из откупоренной ножом консервной банки.

Когда двери электропоезда отворились на станции "Поселок Советский", участники экспедиции, навьюченные тяжелыми сумками и рюкзаками, двинулись в путь. Закупив в сельском магазине недостающую провизию, охотники за аномалиями, пройдя мимо огромного песчаного карьера, направились по ухабистой грунтовой дороге к заброшенной деревне.

Сергей, несущий рюкзак с палатками, инструментами и консервами, опьяненный утренним самогоном на пустой желудок, плелся в конце вереницы десятка путешественников и периодически тихо ворчал то из-за непомерной, как ему казалось, тяжести рюкзака, то из-за того, что один из предоставленных Вадимом армейских ботинок натирал большой палец его правой ноги. Рядом с Сергеем шел Дима, периодически помогающий ему дотащить рюкзак и подбадривающий его на пути вперед. Вадим со Славиком, спокойно переносящие утренний маршбросок, шли впереди колонны,   обсуждая детали предстоящей экспедиции и перекидываясь парой веселых историй и анекдотов.

После полутора часов ускоренного марша по бездорожью к огромному счастью выдохнувшегося Сергея путники дошли до пункта своего назначения. Расположившись на невысоком холме перед входом в заброшенную деревню, охотники за сверхъестественным и просто любители выпить на природе сделали привал и принялись обустраивать лагерь.

- Слышь, белобрысый, чего расселся, пошли за дровами, - позвал Вадим младшего брата, который еще не успел отдохнуть и сидел на бревне и покуривая сигарету.
Сергей неохотно пошел вслед за братом. Пока Славик и компания, которую Вадим не стесняясь называл взводом мракобесов,  устанавливала непонятные приборы и настраивала видеокамеры, братья и сопровождающий их Дима отправились в ближайшее редколесье на окраину заброшенной деревни. Сергей, уже успевший  запариться от утомительного перехода, дважды пожалел, что выпил и выкурил несколько сигарет на голодный желудок, когда ему пришлось вместе с братом и другом пилить ножовкой огромные бревна, волочить их на холм в сторону лагеря и колоть дрова для костра, и даже начал задаваться вопросом, какого черта он согласился поехать в экспедицию, но быстро пришел в себя, когда смог выпить банку пива на привале.
 Отдохнув и пообедав консервированной кашей, Дима и Сергей отправились помогать Славику и его компании обустраивать лагерь, пока Вадим  откопал две небольшие ямы саперной лопатой и, соединив их между собой небольшой норой, чтобы получился поддув, развел в одной из них костер, соорудив таким образом земляной очаг. А спустя пару часов вся экспедиция отведала сытный сваренный в котле суп, приготовленный Вадимом, и отогревалась у костра, попивая свежий заваренный чай.

- Ну и развалины, эта деревушка уже много лет заброшена, - говорил Сергей, когда они вместе с экспедицией решили сделать первый обход заброшенной Малой Карповки, - слушай, Вадим, зачем ты взял с собой свой охотничий нож, а мне всучил саперку? Неужели ты испугался местную нечисть?
- Нечисть мне не страшна, а вот двуногие звери могут запросто запрятаться в одном из этих разваленных домов, - ответил брату Вадим, скрывающий свое лицо под тряпичной повязкой в с изображением черепа от объективов снимающих рейд видеокамер.
- От местной нечисти ваши пики все равно не помогут. Жители соседней деревушки вообще не советуют сюда соваться, - присоединился к разговору возглавляющий вылазку Славик, позируя на камеру с двумя проволочными самодельными антеннами в руках и вращая ими при входе в каждый заброшенный разваленный деревенский домик, - поговаривают, что в этих краях завелся крайне неприветливый к незваным гостям леший...
- И что нам тогда делать, если он заявится? - в шутку спросил скептически относящийся к существованию леших и прочей нечисти Дима.
- А мы его задобрили, - ответил Славик, - не зря же я оставил бутылку молока и кусок хлеба на пустыре неподалеку от леса у входа в деревню.
- Да, интересная у нас все-таки страна, - призадумавшись, ответил Дима, - даже нечисти надо давать на лапу... И это поможет?
- Когда взойдет кровавая луна, тогда и увидим, - улыбнувшись, ответил Славик.
- А если не поможет, у меня тоже для него есть пара угощений, - в шутку добавил Вадим, достав из бокового кармана камуфляжных брюк дымовую шашку  и пару мощных петард.
- Тише, Вадик, распугаешь нам весь улов, - рассмеявшись, ответил Славик, - давай, пошли к следующему дому, вон к тому, заросшему кустарником.

Компания вдоль и поперек обследовала заброшенную деревушку, от большинства домов которой остались лишь развалины в зарослях, а с наступлением темноты вернулась в лагерь, пополнив запасы воды в мелкой речке в низине за деревней. Вадим с Сергеем и Дмитрием обосновались на окраине лагеря и развели новый костер, подбросив в пламя три толстых бревна, которые должны были гореть всю ночь, согревая замерзших паранормальных исследователей, часть из которых отправилась устанавливать непонятные измерительные приборы по периметру лагеря  и в центре деревушки.

Другая же половина экспедиции, не дожидаясь приготовления ужина, во всю начала распивать привезенный с собой алкоголь, закусывая его теперь уже разогретыми на костре консервами. Потом исследователи благополучно поменялись ролями, а Сергей с братом и другом организовали еще один заход за дровами.

С наступлением темноты путники уставили свои взоры в ясное небо, наблюдая на ночном небосводе многочисленные мерцающие звезды, а также огромный диск кровавой луны, освещающей окрестности заброшенного урочища.

Диме с братьями созерцание необычного, но завораживающе красивого астрономического явления быстро надоело, и они вернулись к костру, у которого просидели весь вечер, распивая настойку и закусывая ее поджаренными на костре охотничьими сосисками. Тем временем некоторые исследователи плясали в лучах побагровевшего лунного света с антеннами, камерами и прочей аппаратурой,  другие опрыскивали периметр лагеря святой водой, а третьи продолжали распивать водку в одной из палаток.

- Значит так, пацаны, - после ужина сказал Вадим, - пусть эти клоуны танцуют со своими бубнами хоть всю ночь, а нам завтра вставать ни свет ни заря, так что ты, Дим, остаешься за караульного у костра, а мы с белобрысым пойдем спать. Через два часа будишь меня, я тебя сменю.
- Есть, командир! - в шутку ответил Дима,  подбросив в ночной костер пару свежих поленьев.
- Хорошо, а пока бдишь, можешь выпить вот это, - сказал перед уходом Вадим, отдав Дмитрию металлическую кружку с мутной черной жидкостью, - мне перед караулами помогало, бодрит будь здоров. Только осторожно.
Дима, недолго подумав, все-таки решился отпить из кружки горячую горькую жижу, и с отвращением сплюнул ее в костер, поняв, что Вадим предложил ему чифир . Но когда веки его глаз после активно проведенного дня начали слипаться, мелкими глотками осушил всю кружку, высыпав чаинки на раскаленные угли, после чего долго любовался взлетающими в воздух искрами горящего ночного костра, иногда оглядываясь по сторонам.

Сергей, разбуженный братом среди ночи, с большой неохотой вылез из теплого спального мешка и пошел дежурить к костру, тайком от Вадима прихватив бутылку водки, спрятав ее под бушлат.

- Если будет скучно, понаблюдай за этими пьяными клоунами, - дал перед сном совет младшему брату Вадим, - ставлю сотку, что один из них нарвется на мою растяжку с сигнальным зарядом, вот будет весело...
- Да, если я столько бы выпил, мне бы тоже всякие лешие начали мерещиться, - усмехнулся Сергей, - а впрочем, почему бы и нет, ха! - и решил прикончить полупустую бутылку...

Не дотерпев до окончания своего караула, Сергей рухнул спать на землю у костра, накрывшись от чрезмерного тепла огня плащ-палаткой и так проспал до самого утра, пока его не разбудил Вадим. Парень, страдающий от похмелья, долго еще не мог прийти в себя, пока вместе с Димой и Вадимом брел по ухабам вдоль речки в сторону леса, и его плохое самочувствие усиливала ноша в виде тяжелого рюкзака на утомленных плечах. Сделав привал, Вадим раздал парням сухие пайки, и они, разогрев консервированное овощное рагу на горящих таблетках сухого спирта, уселись завтракать.

Не прошло и пяти минут, как Сергея с похмелья чуть не стошнило от кабачковой икры, намазанной на пресные армейские галеты, и парень, прервав рвотные приступы и окончательно потеряв понимание целей столь раннего подъема, начал озвучивать накопившиеся вопросы.

- Не, Вадим, это уже перебор. Мало того, что мы полтора часа тащились к этим развалинам, нагруженные, как горные ишаки, мало того, что мы обустроили лагерь и готовили жрачку для этих алко-уфологов, пока эти кренделя собирали какие-то ловушки и приборы из дерьма и палок, мало того, что ты неизвестно какого черта организовал ночной караул по охране хабара этих клоунов как в твоей долбанной армии, пока они бухали и плясали с приборами, как последние сектанты, так на кой хрен, ты мне объясни, мы битый час тащились на эту печальную опушку, как ненормальные? Пикничок замутить можно было и ближе, и позже. Я устал, как черт!
- Что ты разнылся, как баба?! - прервал Сергея Вадим, - мы как раз подобрались к самому интересному, так что успокойся и тащи сюда мой рюкзак.
- И что там я найду, пособия по призыву кикимор или журнальчики с порнухой?
- Журнальчики с порнухой ты у себя в тумбочке ныкаешь, и они там  - полный отстой! Тащи сюда рюкзак, - рассмеявшись, повторил просьбу Вадим.
Притащив рюкзак и расстегнув его, Сергей с любопытством вытащил оттуда теплые вещи и кучу пустых бутылок, которые прикрывали два продолговатых матерчатых футляра и несколько зеленых коробок, после чего Вадим, расстелив кусок брезента на землю, начал извлекать их содержимое. Сергей с Димой были приятно удивлены, когда увидели Вадима с ружьем наперевес.
- Вот это ты даешь, братан! Это меняет дело! Чего ж раньше не сказал?
- Не хотел козырять стволами перед этими бухими мракобесами, - заряжая шестизарядный помповый дробовик пулевыми патронами, ответил Вадим, - а теперь, парни, марш заполнять водой пластиковые бутылки.

Дима и Сергей, в котором от предвкушения предстоящей стрельбы проснулись свежие силы, схватили по несколько бутылок и побежали наполнять их водой протекающей неподалеку речки, и уже через пять минут возвратились обратно и расставили их на стволе упавшего дерева.

- Смотрите, пацаны. Это помповый дробовик двенадцатого калибра, заряжается по одному патрону, затем снимается предохранитель и передергивается скользящее цевье, - начал объяснять и показывать Вадим, - потом можно дозарядить в магаз еще один, шестой патрон. Целиться, как я понял, вы уже умеете, а теперь я советую всем заткнуть уши.
Парни едва успели воспользоваться силиконовыми пробками из рюкзака, заткнув ими уши, как раздался первый выстрел, озаривший грохотом всю округу.  Наполненная водой пластиковая полуторалитровая бутылка из под выпитого накануне пива мигом разлетелась от попавшей в нее массивной пули, после чего Вадим вторым выстрелом разворотил трутовик, росший на стволе стоящего в десяти метрах дерева .
- Давай, Дим, твоя очередь, - передал Вадим ружье Дмитрию, после чего тот со второй попытки прострелил одну из мишеней.
- Красавчик, Димас, быстро схватываешь! Давай, белобрысый, добей еще две бутылки.
Воодушевленный Сергей, перезарядив дробовик и затаив дыхание, произвел первый выстрел. Цельная массивная пуля, отлитая из свинца, моментально вспорола одну из бутылок, пока Сергей разминал плечо, которым почувствовал сильную отдачу.
- Да, отдача тут нормальная, не то что от воздушки, ну ничего, ты поразил бутыль по касательной. Возьми чуть правее в следующий раз.
Сергей долго целился в мишень, сильно сжав рукоятку ружья, но немного переусердствовал и забыл задержать дыхание, промазав по мишени и всадив пулю в позади лежащее дерево.
- На, попробуй этими, заряжай, - дал команду Вадим и протянул брату два патрона, снаряженные крупной картечью.
Сергей, зарядивший дробовик, произвел два выстрела, и крупная дробь сделала свое дело, превратив в решето последнюю пластиковую бутылку, из которой выливались остатки речной воды.
- Классно, вот это того стоит! Меня это доставляет. Эх, надо было бы с собой портреты Жарова взять! - радовался Сергей.
- Спасибо, Вадим Александрович, - добавил Дима, - хоть перед армейкой потренируюсь.
- Это еще не вся программа, у меня есть кое-что получше, - произнес Вадим и отправился извлекать содержимое второго футляра, - идите пока расставьте новые мишени... Стой! Повесь ружье на плечо!
- Я просто положил его на землю, - оправдывался Сергей.
- Помни, белобрысый, никогда, слышишь, никогда не оставляй оружие! Не оставляй, не досылай патрон, если не собираешься стрелять, и не направляй на людей. Никогда, даже если уверен, что ствол не заряжен. А теперь беги, помоги Димке установить новые мишени.  Возьмите пустые коробки и консервные банки из сухпая, насадите на ветки, будет вам мишень.
Дождавшись, пока Сергей и Дима расставят мишени и вернутся на рубеж открытия огня, Вадим набил пистолетными патронами отъемный магазин, а затем примкнул его к компактному девятимиллиметровому карабину, извлеченному из футляра, и разложил складной приклад.
- Когда ты успел его приобрести? - озадаченно спросил Сергей, - тот старый дробаш у тебя уже несколько лет, а это что-то новенькое.
- Незадолго до командировки оформил лицензию на нарезняк, вот и приобрел. Сейчас и протестирую.

Перейдя от слов к делу, Вадим переставными шагами направился в сторону мишеней, на ходу отстреливая их из полуавтоматического карабина.
Опустошив десятизарядный магазин, Вадим осмотрел и поправил мишени и, прибежав обратно, передал карабин младшему брату.
Сергей неловкими от похмелья пальцами аккуратно снарядил магазин патронами и приготовился к стрельбе.

- Смотри, малой, снимаешь с предохранителя, досылаешь патрон и стреляешь.
Сергей внимательно осмотрел новый карабин Вадима и заметил искусно выгравированное на его ствольной коробке изображение солнцеворота с двенадцатью лучами, направленными против часовой стрелки, в окружении непонятных символов.
- Это так называемое "Черное Солнце" и древнескандинавские руны, означающие связь девяти миров или прочую подобную хрень, - объяснил озадаченному брату Вадим, - приятель увлекается этой тематикой и промышляет гравировкой, вот и подогнал мне ее на днюху. Я не вдавался в подробности, что это означает, но выглядит весьма эстетично.
Сергей зарядил оружие и расстрелял некоторые из мишеней, присев на одно колено и уперев в другое локоть левой руки, после чего  пытался поразить единственную оставшуюся бутылку с водой на ходу, однако лишь выпустил в землю пули двух оставшихся патронов.
- Неплохо, научишься еще, - ободрил брата Вадим, - как видишь, это не так уж и трудно. Мне скоро должны прислать магазины на тридцать патронов, как-нибудь съездим на стрельбище, там и оторвемся. Только об этом никому ни слова.
- Я нем как могила, - ответил Дмитрий, взяв карабин у Сергея и начав заряжать его магазин девятимиллиметровыми патронами.
- Слушай, Вадим, ты же мог и Калаш прикупить? - задал вопрос Сергей.
- Из Калаша я на службе настрелялся. А этот малыш очень хорош для спортивной стрельбы, при том что это тот же Калаш, только под  патрон "Парабеллум".
- А все равно классно! Дим, давай ты.
После того, как Дима отстрелял все десять патронов, парни расстреляли еще двадцатку патронов из дробовика, пытаясь сбить с ветки старого дуба брошенное птичье гнездо, которое под градом свинца к концу стрельбы разлетелось на мелкие веточки.
- Слушай, Димас, сфоткай  меня со стволом, - отдав телефон с фотокамерой другу и горделиво взяв в руки карабин, направив его ствол в воздух, попросил Диму Сергей, - выложу в "Фотограмм" и отправлю Ксюше, крутое фото, как никак.
- Не пугай ее так, - фотографируя друга, посоветовал Дима, - я вот думаю, хорошо, что Анька со мной не поехала, она бы точно испугалась выстрелов.
- А я, наоборот, был бы рад пострелять вместе с Ксюшей.
- Не, малой, бабам стволы лучше не доверять, - улыбаясь, добавил Вадим, - а то еще яйца отстрелить могут. Хотя есть те, что стреляют неплохо.
- Слушайте, Вадим Александрович, а не перепугали ли мы своими выстрелами остальную компанию в лагере? - внезапно вспомнил об остальных участника похода Дмитрий.
- Они там настолько пьяные и уставшие после вчерашних ночных манипуляций, что не проснутся и от ядерного взрыва! Спят там небось, как убитые. Тем не менее, нужно возвращаться в лагерь. Собираем снарягу и выдвигаемся.

Вернувшись в лагерь, они обнаружили в его окрестностях кучу пустых пузырей из под крепкого спиртного, окурков и следов от блевотины, после чего, аккуратно обойдя чудом не задетые пьяными исследователями  сигнальные растяжки, застали часть экспедиции спящей в палатках, а часть - похмеляющуюся после ночного шабаша.

Как это совершенно не удивительно, ничего аномального, кроме сверхъестественного количества выпитого алкоголя, в ночь кровавой луны обнаружено не было, хотя Славик не на шутку перепугался, когда увидел, что его часы остановились после полуночи  в ноль-ноль-тринадцать, о чем поспешил рассказать оператору с видеокамерой.

"Этот крендель бухой падал на землю не раз и не два, когда ловил своих привидений, и это только за время моего дежурства, так что не удивительно, что котлы умудрился сломать. Но все равно, веселый чувак, и затеи у него интересные", - думал Сергей, пытаясь разжечь потухший после их ухода костер, а после того, как пообедал сваренными в котелке на костре макаронами с тушенкой, улегся в палатку и моментально уснул.

Во второй половине дня участники экспедиции, придя в себя после ночи кровавой луны и безудержного пьянства,  начали собираться в обратную дорогу, разбирая палатки и пакуя снаряжение в обратно в баулы.

Сергей на обратном марше нес рюкзак, периодически проклиная натертые берцами ноги и тяжесть груза на плечах, несмотря на то, что его масса заметно приуменьшилась ввиду выпитого прошедшей ночью всего привезенного алкоголя.

- Что ты плетешься, как последняя черепаха? - подгонял Сергея Вадим, - тебе там что, черти очко порвали что-ли?!
- Я устал, как сволочь...
- Спортом надо заниматься потому что, а не на гомосячих вписках тусоваться!
- Ты же сам бухаешь будь здоров!
- Я успеваю и то, и другое. Ха, с нашей то службой попробуй не бухать!

Дойдя до станции, Славик заметил, что на дневную электричку они благополучно опоздали, так как один из его партнеров по интересам долго не мог проблеваться и прийти в транспортабельное состояние перед обратной дорогой, и им придется ждать следующую еще полтора часа на платформе, на которой не было даже нормального навеса. Однако, когда один из путников обнаружил, что в ларьке напротив продается паленая водка, уныние членов экспедиции развеялось и они хорошо скоротали время ожидания электропоезда. Сергей, бросив на платформу рюкзак и спальник, с радостью к ним присоединился, но понял, что маленько перебрал, когда после продолжения празднования успеха экспедиции уже в вагоне поезда, разлегся спать, накрывшись спальным мешком прямо в тамбуре у дверей, после чего был разбужен пинком и гневными криками Вадима.

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 15 ноября 2023 г.

"Я вернулся сегодня домой поздним вечером, все еще пьяный и уставший после этой, с позволением сказать, экспедиции. Не знаю, что курят эти ловцы покемонов по заброшенным деревням, но ребята они веселые и упоротые! Хоть кто-то бухает круче нас, студентов-юристов...

Я не знаю, что это за мистика, но зрелище кровавой луны меня чертовски завораживало. Я долго не мог вспомнить на пьяную голову, где я видел нечто похожее, но потом меня осенило, и дрожь пробежалась по всему телу. Я знал, я знал, что этот сон, который мне снился в изоляторе, не так прост, как кажется! Это было знамение, точно знамение. А еще таинственный рунический символ на карабине!  "Черное Солнце" или что-то похожее. Вот же невероятное совпадение, мистика прям, но я точно помню затмение в моем прекрасном сне! И символ классный, надо будет портак такой замутить...

Зато как мне понравилось стрелять! Это же просто классно, даже если после стрельбы стоит звон в ушах. Этот прекрасный запах сгоревшего пороха и пораженные мишени. Так и представляю, как вместо них расстреливаю Жарова или Тухачевского! Эх, как разлетятся их убогие простреленные головы! У меня шишка привстает, когда я представляю, как я, нет, как мы с тобой,  Ксюша, осуществляем свою миссию, уничтожая всякую мразь по зову Черного Солнца, после чего, я так изголодался по тебе, будем жестко трахаться всю ночь и купаться в лучах Кровавой Луны!"



Глава 9. Пластмассовый мир победил...


- Слушай, дружище, меня начинает немного пугать то, как тебе понравилось стрелять на нашей вылазке, - неожиданно отметил Дима, встретивший Сергея после окончания занятий в Академии, - ты аж какой-то агрессивный в последнее время, весь на адреналине. С тобой все в порядке?
- В полнейшем, Диман! - радостно ответил другу Сергей, - Ксюша на днях приезжает, понимаешь, Ксюша приезжает. Она возвращается ко мне!
- Рад за тебя, Серега, ты так долго ее ждал... Но тебе все же не мешает немного успокоиться.
- Я постараюсь, Дим. Думаю, Ксюша подарит мне долгожданное умиротворение. И пошли выпьем пива! Я стипендию получил, можем посидеть, пообщаться.
Дмитрий с радостью принял приглашение друга, и парни, дождавшись Аню, отправились в пивной ресторан "Саморезы". Погода в тот пасмурный день второй половины ноября была достаточно прохладной, и в окутанный туманами Междуречинск пришли первые заморозки. Даже Сергей, не сильно боящийся морозов, нацепил в тот день капюшон и был крайне удивлен большому скоплению людей на центральной площади города прямо напротив дома губернатора.
- Мы требуем ввода войск в Прибалтику! Русские своих не бросают! Требуем признать Прибалтийскую Народную Республику! - кричали в громкоговорители митингующие на площади и делали это так яростно и громко, что их гневные лозунги доносились аж до шедших в пивную студентов, идущих по другую сторону оживленной улицы.
Толпа собравшихся на площади была достаточно разношерстной. Среди собравшихся стояли и пожилые пенсионеры, размахивающие красными знаменами вперемешку с трехцветными флагами, и одетые в камуфляжную форму и папахи казаки с ногайками, и дети и подростки в красных беретах из молодежных патриотических организаций, и многие другие люди самых разных возрастов и профессий. Объединяло их только одно: все они требовали начала новой войны.
- Что это за злобные люди? - обняв Диму, задала вопрос перепуганная Аня.
- Это те люди, которых с экранов телевизоров у нас называют "патриотами", - пытаясь успокоить свою девушку, ответил Дмитрий, - пошли отсюда подальше. Печально смотреть на такое зрелище, как войны требуют люди, даже не представляющие, что это такое, и тем более, люди, которые никогда воевать не пойдут.
- Ты сам постоянно играешь в войнушку на своих реконструкциях, а так выступаешь против войны, - внезапно предался размышлениям Сергей, - по моему, Дим, ты сам себе противоречишь!
- Война  - это вещь страшная. Она забирает жизни, приносит лишь зло и разрушения. А военно-исторической реконструкцией я занимаюсь из-за того, что история, которую я люблю, в основном и состоит из истории войн.
- А я читал статью Юлиуса Эволы, так он наоборот писал, что война оправдывается героизмом, - удивив друга своими познаниями, привел контраргумент Сергей, -  как мне кажется, война и крадущаяся за воином по пятам смерть как раз помогает человеку пробудить в себе героя, наделяет его чертами аристократа, позволяет называться элитой...
- Господи, Серег, где ты вычитал эти мысли... Война - это не стрелять по бутылкам в лесу и не компьютерная игра. Это грязь, кровь, пот и слезы.
- А ты посмотри, сколько людей хотят посмотреть ей в глаза! Почему  они так яростно ее требуют?
- Сережа, ты же вроде как не глупый парень, а рассуждаешь, как обиженный пацан из девятого класса, - пытался образумить друга Дмитрий, - неужели ты думаешь, что эти ряженые клоуны с черно-оранжевыми флагами реально желают побывать на войне?  Вся  злоба, все агрессивные призывы к войне, вся ложь и ненависть всегда исходят от людей, которые ни за что на войну не пойдут. А даже если пойдут, то моментально передумают и побегут, когда услышат свист первых проносящихся мимо них пуль или увидят кровь первого убитого. А умирать в окопах будут простые ребята, каким был мой отец, как твой брат, как ты и я.
- А по мне так это невероятный адреналин, и некоторые люди только рады пощекотать свои нервишки! Или в историю ту же войти, например. Где это еще сделать, как не на войне?
- Прошлая твоя  попытка сделать это окончилась слезоточивым газом, электрошокером и решеткой изолятора на "Заставе". Неужели тебе это не стало уроком?

Сергей хотел придумать ловкий аргумент в свою пользу и начать длинную и пафосную речь о том, что все еще мечтает отомстить за это поражение, но так и не смог грамотно сформулировать свои мысли и  вынужден был прекратить спор, тем более, что друзья уже подошли ко входу в "Саморезы", где просидели до самого вечера.
На следующее утро у Сергея, который не остановился на выпитом в "Саморезах" пиве и догонялся дешевым портвейном  в одном из переулков Семистрелицка, страшно раскалывалась голова, и он, утомленный похмельем, приехал на первую пару с большим опозданием.

Алексей Сергеевич, молодой преподаватель, сам еще несколько лет назад бывший студентом, не стал ругать парня за разящий от него запах перегара, однако Сергей понял, что ему следовало бы отоспаться получше или хотя бы почистить зубы, когда от него, не вынеся кошмарного запаха изо рта, с отвращением отвернулась сидящая рядом однокурсница.

"Вот шалава, еще от меня ее воротит! Хотя несет от меня нехило, это правда. Нет, все, когда Ксюша приедет, бросаю пить. Хватит!" - думал Сергей, когда с нетерпением ждал звонка на перемену, уперев лоб в приятную холодную металлическую линейку на последней парте.

Долгожданный звонок прозвенел, и студенты, дождавшиеся окончания пары, вышли из аудитории в коридор, а Сергей, все еще не отошедший от головной боли, уныло последовал вслед за ними. Парень, допив купленную в буфете газировку, собрался выбросить бутылку, но по пути споткнулся о выставленную ногу одного из одногруппников, угодив лицом в урну со стаканчиками из под кофе у автомата с напитками.

- Какой черт это сделал?! Я спрашиваю, что за урод это сделал?! - встав с пола, начал озлобленно возмущаться Сергей.
- Пить меньше надо, революционер! - смеясь, ответила ему одна из стоящих рядом девчонок.
- Какая мразь меня толкнула?
- Ну я, и что дальше? - ответил Сергею Виталик Чайкин, пока одногруппники смеялись над свалившимся парнем.
- А вот что! - разозлившись, ответил Сергей и резким взмахом руки бросил в обидчика бутылку из под газировки.

Бутылка, пролетев несколько метров, попала Виталику в грудь, и студент, выйдя из себя, направился в сторону встающего и оттряхивающегося Сергея.

- Ну конец тебе, гад! - произнес Виталик, - Паша, постой на стреме, сейчас я ему устрою!

Виталик больно ударил в живот Сергея, отчего последний согнулся и, потеряв дыхание, начал кашлять, упираясь рукой в стену. Слегка придя в себя, парень попытался ударить обидчика в ответ, но Виталик уклонился от удара и моментально свалил Сергея на пол, и пару раз пнул его в живот.

- Виталик, прекрати, жалко пацана, хватит! - почуяв, что запахло жареным, завопили однокурсницы, - он и так своего получил!
- Кого вам жалко, этого очкошника?! - ответил Виталик и протер подошву ботинка о рукав джемпера Сергея, - а теперь запомни, чмо. Не думай просить защиты у своих друзей. Одно мое слово, и вы все вместе  вылетите из Академии! Поверь мне, я фуфло не гоню, и тебе лучше это не проверять!
- Что ты мне втираешь, Чайкин? Связями пугаешь? - привстав с пола, пробормотал Сергей.
- А ты что думаешь, твоего друга - гомика просто так отчислили?! Или хочешь быть следующим? Да я, если захочу, заставлю тебя, щенка, облизывать пол под моими подошвами, - замахнувшись на Сергея, но так и не ударив закрывшегося руками парня, сказал Виталик и пошел на перекур вместе со смеющимися над Сергеем друзьями.
- Максим приболел, он бы за тебя заступился, а Дима - подавно, - пыталась утешить Сергея подбежавшая к нему вопреки осудительным взглядам однокурсниц Аня, - не принимай это близко к сердцу и не поддавайся на их провокации, ты же знаешь, Сережа, что это за люди.
- Почему именно меня?
- Не понимают они тебя, вот и все, - вытаскивая из сумочки упаковку влажных салфеток для Сергея, пыталась успокоить Аня униженного студента, - и ты не больно-то общительный, держишься в стороне от группы. Мне тоже ты сначала казался странным, но благодаря Диме я поняла, что ты - хороший парень. Просто слишком ты отличаешься от них.
- Ты права, Аня, мне среди них не место. Я здесь чужой, и все лучше это понимаю.  Но что мне делать?
- Вечером приходи к Диме, я буду у него. Может, что-нибудь придумаем...

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 16 ноября 2023 г.


"Проклятый скот, долбанный биомусор! Унтерменши! Подонки! Возомнили себя хозяевами жизни! Сколько можно мне терпеть их издевательства, но почему судьба так жестока именно ко мне? За что мне такая жизнь?
Ксюша, как я мечтаю о том, чтобы быстрее оказаться в твоих объятьях. Только ты - мой последний лучик надежды, и наша любовь - мое противоядие от всего кошмара, от всей отравы и фальши этого обреченного мира...
Как же мне надоели эти лживые, подлые и лицемерные люди, погрязшие в собственных понтах и своей безнаказанности! Ненавижу! Умрите все! Я искренне желаю вам всем смерти! Умрите, монстры! Я хочу лично вас всех уничтожить. Я буду мочить вас в сортире, расстреливая вас как в  "DEATH-5", вытаскивать вам кишки, как у зомби в DOCA-II. Мажоры, вы еще пожалеете!"

* * *

- Да, Серега, заходи, молодец, что пришел, - открыв входную дверь, пригласил пройти друга Дмитрий, - мне Аня все рассказала уже, это ужасно.
- Ужасно или не ужасно, сейчас уже поздно об этом говорить! Я хочу отомстить им!
- Не думай об этом, друг. Только навредишь себе больше.
- Ты не понял меня, Дима, я хочу убить их!
- Елки-палки, Серега, ты постоянно говоришь, что хочешь кого-то убить! Прекрати нагонять обстановку, - успокаивал друга Дмитрий, проходи в комнату, присаживайся за стол, попьем чаю с нами.

Сергей, сняв куртку и обувь, прошел в комнату и присел на кресло, бросив рюкзак с учебниками на пол, и Дима налил ему кружку горячего бодрящего чая. Выпив чай с пирожными, Сергей успокоился и перестал пугать мыслями об убийстве обидчиков своего друга и сидящую рядом с ним его девушку. Сергей, попросивший у Димы еще одну чашку чая, вышел с ней на балкон и молча выкурил там пару сигарет, запивая табачную горечь сладким чаем с чабрецом, который Дима любезно заварил к приходу гостей. Парень стоял на балконе и долго рассматривал стоящие впереди унылые двухэтажки и окруженные грязными лужами частные дома, и серый, окутанный туманом пейзаж заставил его еще раз прокрутить в голове все произошедшее в Академии сегодня утром, отчего парень вновь приуныл и в душе опять заиграла не до конца отпустившая его обида, перемешанная со злобой.

- Слушай, Серега, ну не унывай ты так, - увидев опечаленное лицо друга, начал разговор Дима, - мстить им - все равно не выход. Нужно жить дальше, а если Виталик не уймется, мы как-нибудь с ним поговорим. Просто поговорим. Думаю, он от тебя и так отстанет.
- Ну и стуканет он на меня,  ну отчислят меня, и что дальше? Мне все равно, это стоит того, чтобы набить морду этому мажору!
- Не стоит, Сережа, - вмешалась в разговор Аня, - заедешь ты ему по морде, порадуешься пять-десять минут, и что потом? Ты же загубишь свою жизнь и будущую карьеру. Ладно, Димка мой, он и не собирался быть юристом, сейчас занимается тем, что ему интересно, но что будешь делать ты?
- Я, если честно, не знаю, - присев на диван, угрюмо ответил Сергей, взявшись руками за голову, - я вообще не знаю, что я хочу от этой жизни. У меня здесь нет будущего!
- А как же Ксюша? - решил задеть друга за живое Дима, - у тебя есть она, у тебя есть мы, у тебя любящий тебя, хоть и этого не показывающий брат. И в мире еще очень много хороших и добрых людей. Живи ради них, живи с ними.
- Неужели ты думаешь, что Дима за тебя бы не заступился? - спросила Сергея Аня.
- Дима бы заступился... Но его не было рядом, а все из-за Мамаева. Я узнал об этом, Дим, это Виталик через папашу надоумил его довести тебя до отчисления, Чайкин сам об этом мне сказал!
- Дим, это правда, Мамаев - друг их семьи, вот и Виталик намекнул ему об этом. Мамаев, конечно, и без этого тебя недолюбливал, но и просьба Чайкина сыграла свою роль, - поддержала мысль Сергея Аня, - мне девчонки об этом рассказали.
- Сергеич моему брату говорил, что он подходил к Мамаеву, пытался узнать в чем причина его настроенности против тебя, но лысый ублюдок даже не стал его слушать.
- Меня не удивляет это, Серега. Но что мы можем сделать?
- Что-что, давай отомстим хотя бы Мамаеву! - внезапно воскликнул Сергей.
- Опять ты про месть... Что ты предлагаешь?
- А вот что! - уйдя к Диме в комнату и принеся оттуда реплику античного лука со стрелами, ответил Сергей.
- Ты в самом деле думаешь пристрелить его из лука? - удивленно уставившись на Сергея, спросила Аня, - у тебя совсем крыша поехала?
- Мы напишем ему анонимную маляву с угрозами и запустим его со стрелой прямо в стену его дома! Я как раз  недавно узнал от Макса его адрес!
- Серега, ты безумец... Но мне идея нравится!
- Что? - переспросила у своего парня испуганная Аня, - Дима, и ты туда же?
- Не бойся, это будет всего лишь безобидная шутка, которая его проучит. Такое было вроде как в легенде о Робине Гуде! Он так шерифа проучил местного. Давай,  Серега, раз это тебя успокоит, сделаем это!
- Тогда приезжай ко мне завтра к пяти часам вечера. Утром я встречаю Ксюшу в аэропорте, она с родителями прилетает из Турции. Наконец-то я ее увижу! А вечером напишем письмо у меня дома и шашлычка пожарим немного. И ночью пойдем на дело!
- Хорошо, так и сделаем!

Прохладным туманным утром следующего дня Сергей вскочил ни свет, ни заря, чем удивил собирающегося на утреннюю пробежку Вадима. Приняв душ и позавтракав, парень достал из шкафа свое самое приличное, подаренное братом пальто, надев его поверх белой рубашки и черных зауженных брюк, поспешил на утреннюю электричку.
Прибыв на пригородном поезде на железнодорожный вокзал, Сергей, старясь не запачкать черное пальто, аккуратно вышел из переполненного вагона и, вызвав такси, двинулся на желтом автомобиле в сторону Междуречинского аэропорта.

Попросив водителя остановиться на пять минут, Сергей не пожалел денег и купил букет из пяти красных роз в цветочном ларьке у дороги, и вернувшись в машину, всю оставшуюся часть дороги ехал молча, мечтая о том, как обнимет и поцелует свою возлюбленную у ворот аэропорта, прямиком на пороге неба, пока удары его сердца и нежные слова признания в любви не заглушит гул реактивного двигателя взлетающего самолета.

Расплатившись с таксистом, на радостях накинув ему за недолгую остановку щедрые чаевые, Сергей пошел пешком в сторону терминала международного аэропорта, в холле которого уже прозвучало объявление о приземлении на взлетно-посадочной полосе рейса Стамбул - Междуречинск.
Сергей стоял у колонны у выхода из аэропорта, ожидая свою подругу, и эти десять минут ожидания стали чуть ли не более утомительными, чем все три месяца их разлуки. Парень всматривался в лицо каждого выходящего из терминала аэропорта человека, пока среди прочих пассажиров не увидел одетую в легкую для ноябрьских заморозков осеннюю куртку симпатичную блондинку с загоревшим от южного солнца милым лицом и серо-голубыми глазами. Сергей, чуть не растерялся, когда впервые увидел ее с момента их расставания, и действовал скорее инстинктивно, на автомате, когда чуть не сбив проходящую мимо женщину, побежал по направлению к своей возлюбленной, поддавшись неконтролируемым чувствам. Парень подарил Ксюше цветы, после чего они обнялись, и Сергей, считавший в тот момент себя самым счастливым человеком на свете, поддался соблазну и захотел поцеловать свою девушку, однако Ксюша улыбнулась и слегка отторгла его нежным прикосновением руки, намекнув, что не стоит это делать при родителях. Родители Ксюши, стоящие позади нее, были слегка удивлены таким приемом их дочери на родине, но Сергей подошел, вежливо поздоровался с ними и, представившись другом Ксюши, взялся помочь ее матери донести до такси тяжелые дорожные сумки.

Проводив свою возлюбленную с родителями до остановки такси, Сергей аккуратно намекнул Ксюше, чтобы она позвонила ему по возможности, и когда везущее их такси выехало в сторону города, парень еще долго провожал уезжающую машину взглядом, после чего довольный, но все еще до конца не удовлетворенный долгожданной встречей, медленно побрел в сторону автобусной остановки.
Вернувшись домой из Академии после окончания занятий, которых в этот мрачный, туманный, но теплый и прекрасный для Сергея день было не так уж много, парень пообедал и несколько часов прослушивал любимые песни панк-рок группы "Спектр Фазы", пока в его дверь не раздался звонок. Сергей открыл входную дверь и увидел там Дмитрия.

- Я взял машину у деда и необходимая снаряга в багажнике.
- Вот и отлично, я тоже кое-что приготовил, - воодушевленно ответил Сергей, - доставай все с машины и проходи в комнату.
Сергей провел друга в дом и усалил его на кресло, а сам после недолгого ковыряния в выдвижных ящиках письменного стола достал оттуда перьевую ручку и показал Диме.
- Мне нравится такой расклад, Серега, - повертев ручку в руках, оценил подход друга к делу Дмитрий, - думаю, я смогу оформить хорошую черную метку. Прям как у пиратов! А у тебя есть чернила к ней? В ручке они то ли закончились, то ли пересохли.
- У меня сегодня неплохой день был, Дим. Я наконец-то с ней встретился! Мы с ней договорились встретиться завтра, сегодня она отдыхает после перелета, а мы отметим это дело шашлычком, после того, как сделаем дело. Только надо замариновать мясо.
- Да без проблем, Сереж, а что на счет чернил?
- У меня будет кое-что получше, - хитро улыбнувшись, ответил Сергей, - пошли в сарай, я тебе все покажу.

Сергей привел Диму в старый сарай на заднем дворе его дома, после чего, включив свет, отправился искать какие-то инструменты и принес из соседнего помещения небольшую коробку. Дима открыл ее и увидел в ней жирного серого кролика.

- Вадим притащил утром, ему отдал кролика в благодарность за помощь с переездом кто-то из знакомых. Жирненький, шашлычок сочным будет.
- Ты что, и вправду собрался его резать? - удивленно спросил Дима, - и не жалко тебе его?
- Жалко, не жалко... Кушать всем надо, такова жизнь, - пожав плечами, ответил Сергей, - принеси мне вон ту металлическую миску и крюк, который лежит у входа.
Дима, которому стало крайне неприятно от одной лишь мысли о том, что сейчас на его глазах будут резать беззащитного живого кролика, все же принес Сергею необходимые предметы. Сергей, связав лапы несчастного грызуна изолентой, подвесил кролика на крюк головой вниз, после чего тот обреченно повис, прекратив все движения и попытки вырваться.
- Не волнуйся, зайка, это будет быстро и не больно, - садистки улыбаясь, пробормотал Сергей, и едва стоящий рядом Дима успел отвести в сторону взгляд, не желая наблюдать это зрелище, Сергей с размаха рассек воздух огромным тесаком из коллекции Вадима.

Голова несчастного животного моментально отлетела в угол сарая, а истекающая кровью обезглавленная тушка, слегка обрызгав футболку Сергея, еще несколько минут дергалась, пока окончательно не перестала дрожать.

- А вот и тебе чернила для "черной метки", - сказал побледневшему от увиденного Диме Сергей, подставив под тонкую струйку стекающей крови алюминиевую миску.
- Сережа, ты просто садист! - запинающимся голосом тихо ответил Дмитрий, - я пойду в дом, выпью воды, меня сейчас стошнит...

Дмитрий еще несколько минут отходил от неприятных впечатлений, пока Сергей потрошил и разделывал кроличью тушку на кухне и замариновал мясо для шашлыка в красном вине со специями.

- Месть, это блюдо, которое надо изощренно приготовить, - хладнокровно произнес Сергей и достал лист белой бумаги, на котором уже запекшейся кроличьей кровью были написаны угрожающие слова:

"Мамаев, ты умрешь через неделю!"

- Ну как? - спросил у друга Сергей, довольный произведением своего страшного творчества.
- Да тут любой испугается... Скажи мне друг, ты думаешь, нам и вправду стоит это делать?
- Ну что ты заднюю включил? Я его резал, вытаскивал ему кишки, снимал с него шкуру, угробил сувенирную ручку его кровью, а ты теперь отказываешься? Ты только вспомни, как над тобой издевался этот подонок!
- Хорошо, мы доведем дело до конца, - после недолгого молчания ответил Дима, - он это и вправду заслужил!
- Вот и славно, а вот ему еще один подарочек! - ответил довольный Сергей и принес с кухни отрезанную кроличью лапу, а теперь надо проверить твой лук.
- Я делал его по изображениям древнегерманских лучников, - принеся длинный деревянный лук, ответил Дима, - он не очень мощный, придется стрелять с близкого расстояния. Я и так натянул тетиву на максимум.
- Разберемся! - воодушевленно произнес Сергей и, натянув тетиву, глубоко всадил одну из стрел в дверь своей комнаты, - ха-ха, вот это я понимаю!
- Хорошо вонзилась...
- А ты говоришь, не стоит... Надо подготовить наше послание, - ответил Сергей, и спустя несколько минут возни показал другу стрелу с прикрепленными к ней пропитанными кровью двумя птичьими перьями, примотанной красными шерстяными нитками кроличьей лапой, рядом с которой  крепился свернутый в трубочку отрывок бумаги с написанным посланием.
- Ну ты даешь, это прям как наведение порчи! Это же самая настоящая стрела некроманта... Как раз стемнело, поехали.

Друзья, погрузив все необходимое под заднее сидение старенькой четверки, выехали по адресу, который раздобыл Сергей, и спустя сорок минут езды оказались в коттеджном городке в частном секторе прямо у набережной Междуречинского водохранилища.

- Да, это именно тот дом, - рассмотрев в темноте табличку с адресом, сказал Сергей.
- А неплохо так живут работники высшего образования в нашей губернии, - рассматривая из окна старенького автомобиля уютный двухэтажный частный дом, ответил Дмитрий.
- Сейчас мы ему хорошую жизнь подпортим, - мечтая поскорее осуществить задуманное, ответил Сергей, - ставь машину за углом, хватаем лук, стреляем в дом и сматываемся!
- Узнал бы дед, зачем мне понадобилась машина, был бы в шоке. Я ж ему сказал, что с Анькой  покататься поехал.
- Не имеет значения, пошли!
Дима остановил машину за углом и, не заглушая мотор, вышел вслед за Сергеем, схватив накрытые дождевиком лук и стрелу со страшным посланием.
-Что ты так долго целишься? Стреляй уже! - поторапливая друга, шептал Сергей, и шепот парня заглушил лай соседской собаки.
- Кто это тут бродит?! - раздался гневный мужской голос из соседнего дома, - убирайтесь отсюда, я сейчас полицию вызову, наркоманы, - продолжал кричать из соседнего дома пожилой мужчина.
- Ну все, спалились, удирать надо! - опустив лук, сказал Дмитрий.
- Стреляй уже, он нас пока не увидел, а разорался на лай собаки, - пытался успокоить друга Сергей, - что ты очкуешь как девка?
- Я вам сказал же, убирайтесь! - повторил громкий голос из окна соседнего дома, - я сейчас ментам звоню, сволочи!

Дима, задетый за живое обвинением в трусости со стороны Сергея и напуганный повторным криком мамаевского соседа, который продолжал угрожать парням полицией, приняв их за закладчиков, быстро прицелился и, натянув тетиву, запустил стрелу с посланием в сторону дома. Стрела, перелетев поверх почти двухметрового забора, угодила точно во входную дверь, вонзившись металлическим острием  в дермантиновую обшивку около глазка.

- Классно попал!
- Я сам удивлен...
- А теперь бежим! - на радостях сказал возбужденный Сергей, и парни второпях уселись в машину и тронулись подальше от места своего мелкого злодеяния.
 
Друзья перепугались не на шутку, когда увидели на встречной полосе подъезжающий к коттеджному городку экипаж полиции, однако стражи правопорядка не придали никакого значения проезжающей мимо старой четверке и проехали мимо. Дима и Сергей, вздохнув с облегчением, поехали обратно в Семистрелицк, где пришедший домой Вадим стоял в камуфляжном охотничьем костюме на заднем дворе и жарил на мангале уже промариновавшееся в красном вине мясо зарезанного Сергеем кролика.

- Ну что ты смотришь на мясо с таким отвращением, ты же не вегетарианец?! - поинтересовался у Дмитрия Вадим.
- До сих пор перед глазами его отрубленная голова... - ответил Дима, который в тот вечер даже не притронулся к румяному, поджаренному на углях мясу, пока Вадим и Сергей уплетали его за обе щеки, поужинав только бутербродами с колбасой и сыром.

Если Сергей был полностью доволен их необычной проделкой, то сидевшего с ним за столом Диму начало терзать чувство вины за содеянное. Переживавшему парню до сих пор на ум лезли мрачные мысли, а душу разъедали сомнения в правильности и целесообразности их отомщения. Эх, Дима, Дима, знал бы ты, как тебя будет грызть совесть, после того, как ты узнаешь, какие последствия возымеет ваша на первый взгляд безобидная месть, ни за что не поехал с помешанным на мести другом по тому злополучному адресу...

Пожилая женщина почти восьмидесяти лет возвращалась с вечерней прогулки по набережной, выгуливая свою маленькую собачку, и свернула в сторону тихих улочек уютного коттеджного городка, пытаясь успеть домой к началу любимого сериала. Отворив калитку во двор, старушка поняла, что сын ее задержался в Академии, так как белого лэндровера, обычно стоящего во дворе, на этот раз там не оказалось.
Пожилая женщина поднялась по лестнице на крыльцо и пыталась найти в огромной связке ключ от входной двери, как наткнулась на воткнутую в нее стрелу, с которой свисала отрубленная кроличья лапа. Суеверная старушка перепугалась до смерти, и слезы потекли по ее сморщенным щекам, а когда она прочитала написанные кровью слова на обрывке бумаги, надежда на то, что все это - проделки хулиганов, развеялись у бабушки окончательно. Перепуганная старушка начала кричать в истерике, не прекращала креститься и почувствовала, что ноги ее подкашиваются, а голова начинает кружиться. Помутнение в глазах, вызванное паникой при виде страшного подарка, помешало старушке набрать на клавишах мобильного телефона номер скорой помощи, и она бросилась домой за успокоительным. Пожилая женщина даже успела выпить пару таблеток валерьянки, но пережитый стресс сделал свое дело: ноги старушки стали полностью ватными и она, потеряв сознание, рухнула на ковер в гостиной собственного дома.

Сергей на следующее утро проснулся в хорошем настроении и первым делом проверил непрочитанные сообщения с телефоне, ожидая там увидеть только одно сообщение. Сообщение от Ксюши, до которой он так и не смог дозвониться прошлым вечером. Радости парня не было предела, когда он, уже начав волноваться, услышал с кухни сигнал телефона о полученном СМС, и быстро рванулся читать текст сообщения.

"Вот это ты даешь, малыш! Встретил, так встретил! Спасибо за розы, они замечательные! Я не могу сейчас говорить, родители дома. Маме моей ты понравился, а папа назвал тебя обдолбанным наркоманом)) Ну ничего, сегодня вечером пойдем в "Кавардак", там и замутим. Целую)))"

- Хм, и почему ее батя назвал меня наркоманом? Неужели, я так плохо выгляжу? - прочитав сообщение, рассматривая себя в зеркале, задал сам себе вопрос Сергей.
- Это потому что ты ведешь себя, как даун, тусовщик белобрысый, - раздался из другой комнаты голос Вадима, который, разобрав карабин и аккуратно в строгой последовательности разложив на столе детали, смазывал маслом и отчищал от нагара его затворную раму.
Сергей, не обратив внимания на слова брата, позавтракав и одевшись, направился в сторону железнодорожной станции, слушая по дороге любимые песни группы "Линкольн-Марк", которые продолжал слушать и в пригородном поезде, пока добирался до туманного Междуречинска.
- Ты слышал, что у Мамаева произошло? - первым делом спросил Сергея Максим, даже не успев поздороваться с приятелем.
- Да ладно! И вправду подох? - поинтересовался Сергей, у которого от удивления выпал тлеющий окурок сигареты изо рта.
- С ним то ничего не случилось. А вот матери его досталось. Слегла в больницу с инфарктом, говорят, если бы Мамаев вернулся домой хоть на пять минут позже и не вызвал бы скорую, откачать бы ее не смогли. Вся Академия на ушах!
- А что случилось то? - удивленный таким эффектом своей вчерашней проделки, решил уточнить Сергей.
- Говорят, какие-то ублюдки ему подбросили кроличью лапу и письмо с угрозами, - ответил Максим, - другие поговаривают, что ему аж дверь обстреляли, а третьи что-то говорят про кровавую надпись. Не знаю, что из этого - правда, а что - вымысел, но увидела что-то из этого его старушка-мать и словила инфаркт. Он сейчас в больнице с ней.
- Ну и дела, вот дают!
- Чего это ты такой довольный?
- Я думаю, у него много врагов было. Сколько студентов он мочил на экзаменах? Вот и кто-то решил отомстить, - стараясь не подавать виду, ответил Сергей, которому все же не удалось до конца скрыть свое удовольствие от услышанной новости.
- Я не знаю, что за изверги так решили поиздеваться над его матерью! - выговорился Максим, после чего отправился на пару, - Серег, пошли, скоро звонок.
- Я покурю и приду, - ответил Сергей и, удовлетворенный результатом своей мести, закурил еще одну сигарету.
 
Пары тянулись медленно и скучно, и сидящий, как обычно, на заднем ряду аудитории Сергей предпочел прослушиванию лекций просмотр фотографий из соцсетей, останавливая ленту на фотографиях своей возлюбленной, встречу с которой вечером после пар ожидал с большим нетерпением.

Сергей долго прогуливался по прохладному скверу неподалеку от Академии после занятий, надеясь скоротать время за прослушиванием музыки во время прогулки. Молодой студент остановил свой взгляд на одиноко стоящем кипарисе, который рос на окраине безлюдной аллеи, и вновь решил покурить, думая о чем-то вечном, представляя, как проведет время со своей подругой сегодня вечером, как обнимет ее после долгой разлуки и проведет с долгожданную совместную с ней ночь.  Сергей сделал еще несколько кругов по аллее, пока случайно не встретил Диму с Аней, которые тоже решили прогуляться после занятий.

- Мне Аня все рассказала. Ты представляешь, что мы наделали? - взволнованно спросил друга Дмитрий.
- Дим, мы отомстили лысому уроду! И по делом ему!
- Серега, пойми, мы причинили зло и чуть не свели в могилу невиновного человека! Неужели тебе не жалко бедную старую женщину?
- Что теперь ее жалеть? Вырастила подонка, пусть отвечает! - гневно ответил Сергей и пнул ногой стоящую рядом с ними урну, от чего она, перевернувшись, отлетела на клумбу.
- Серега, какой же ты жестокий! Нельзя так мстить людям! У тебя вся душа помешана на мести, ты прям упиваешься своей ненавистью к окружающим. Я все больше поражаюсь, почему тебе так нравится все ненавидеть?
- Эти люди не заслужили иного!
- Нельзя так жить друг, эта ненависть рано или поздно убьет тебя! Подумай о себе, подумай о Ксюше, как ты будешь любить ее, когда твое сердце устало ненавидеть... Ох, зачем я пошел на это?!
- Что ты разнылся?! Я свою задницу подставлял, помогая тебе свести счеты, а ты меня пилишь, как баба! Прекрати, мы все сделали правильно, я лишь жалею, что сам лысый кретин не слег вслед за мамочкой!
- Ты переходишь опасную черту, Сережа. Месть - это не выход, дай мне слово, что не сотворишь нечто похожее снова.
- Мне надоело терпеть все это, Дим, и я ничего обещать не буду! - громко заявил Сергей и, отвернувшись от Димы, быстрым шагом ушел прочь из парка, закурив по дороге очередную сигарету.
- Дим, по-моему, он обиделся, - взяв своего молодого человека за руку, прошептала Аня, - хоть бы он опять не наделал глупостей.
- Я тоже на это надеюсь. Хотя, я знаю его не первый год, он попсихует, а на следующий день придет в Академию, как ни в чем не бывало.
- Меня пугают его намерения, Дим, я боюсь и за него, и за тебя!
- Не бойся. Он сразу забудет обо всей раздражающей его мелочи, как только встретится со своей Ксюшей, - успокоил девушку Дмитрий, - не волнуйся, у меня-то есть голова на плечах, и он не настолько плохой, каким себя пытается представить. Пошли в кино уже, сегодня премьера "Звездного вояжа".

Сергей еще долго шел угрюмый и разозленный разговором с другом, но быстро пришел в себя,  когда хорошо поужинал в "Адмиральском трактире" и, взглянув на часы, вспомнил, что до встречи с Ксюшей ему осталось меньше часа.

"Ты - пульс в венах моих, ты - война, на которой я погибну, ты - наркотик, от которого я зависим, ты - единственный человек, удерживающий Монстра в моей душе. Мы будем вместе! Сегодня! Хочу тебя здесь и сейчас!" - записал Сергей в своем дневнике и, оплатив счет, отправился по потемневшим улицам вечернего Междуречинска в сторону ночного клуба, у которого он договорился встретиться с Ксюшей.

Сергей простоял у входа в ночной клуб дольше часа, пока не увидел на подходе свою возлюбленную. Парень был возбужден и тут же бросился обнимать ее, и к зависти проходящим у остановки напротив людям, поцеловал ее на многолюдной улице.

- Совсем молодежь бесстыжей стала! - проворчала под нос проходящая мимо бабка с тележкой, но Сергея это ни капли не смутило. Он был влюблен, как мальчишка, и любовь опьянила его настолько, что он даже забыл, что заставило его прийти ко входу в ночной клуб в этот вечер.
- Пойдем в "Кавардак", Сереженька, хватит людей смущать, - смеясь, говорила Ксюша, но парень поцеловал ее еще раз, прежде чем пойти с ней ко входу в клуб.

Угостив девушку коктейлем, Сергей долго отрывался с Ксюшей на танцполе в блеклой неоновой люминесценции ночного клуба, обнимая и целуя возлюбленную в перерывах между ремиксами клубных песен. Сергей, забывший, как и ожидал Дмитрий, обо всех своих проблемах, обо всей повседневной суете и всех жизненных невзгодах, был опьянен восторгом от наконец-то обретенного счастья, от той по-детски наивной влюбленности, которая затуманила весь его разум, которая дала ему стимул жить и радоваться жизни, и пытался окунуться в каждое мгновение этого прекрасного вечера. Пытаясь впечатлить свою девушку, Сергей даже взобрался на один из столиков и принялся танцевать, размахивая своей снятой футболкой под зажигательную музыку, и Ксюша смеялась над безумным поступком своего парня, которого успокаивали подошедшие охранники.
 
- Пойдем со мной, - прошептал на ухо своей девушке Сергей, после чего, отделавшись от охранников, повел ее в уборную ночного клуба.
- Ты хочешь, чтобы мы сделали это прямо здесь?
- Ксюша, я так скучал по тебе! Давай, прям здесь! Здесь и сейчас! Меня возбуждает этот риск, у меня уже шишка дымится.
- Сережа, ты пьян! Иди сюда, - обняла Сергея девушка и начала поглаживать парня ниже пояса и оставила сине-багровый засос на его шее.
- Это кто это там заперся! Открывайте быстрее! - начали тарабанить в дверь туалетной кабинки пьяные посетители ночного клуба, и Сергей понял, что секс у него на данный момент обломался, и  быстро, взяв за руку Ксюшу, выбежал с девушкой из уборной, где после удаления влюбленной пары начали вынюхивать белый порошок два завсегдатая заведения.
- Ничего, малыш, попробуем чуть позже, - покраснев от неловкого момента, обняв Сергея у барной стойки, ответила Ксюша, - давай еще выпьем по "голубой лагуне" и пошли танцевать!
Сергей танцевал еще долго, и в душной атмосфере ночного клуба ему захотелось пить и он, оставив Ксюшу на танцполе, пошел к бармену за коктейлем, но на обратном пути увидел, как с Ксюшей во всю танцует крепкий темный молодой парень, после чего, отложив коктейли на столик, быстро вернулся к своей девушке.
- Слышь, чувак, это моя девчонка! - обняв Ксюшу, сказал Сергей незнакомцу.
- Успокойся, Сережа, все в порядке,  - нежным голосом утихомирила Сергея Ксюша, - это мой хороший знакомый, мы с ним познакомились на отдыхе в Турции. Рустам, это Сергей, о котором я тебе рассказывала.

Сергей очень холодно, почти с отвращением пожал Рустаму руку и, не скрывая сарказма, сказал, что рад знакомству, и даже просьбы Ксюши успокоиться не могли заглушить неудержимый порыв ревности, которая со страшной силой разыгралась у него внутри.

- На юге вы с ним отдыхали, значит? - переспросил девушку Сергей.
- Ой, Сережа, ну что ты ревнуешь, успокойся, пошли танцевать дальше.
Сергей танцевал со своей подругой еще некоторое время, но сама мысль о том, что рядом танцует какой-то непонятный персонаж, который к тому же отдыхал с его возлюбленной в Турции, не давала парню покоя. Встревоженный Сергей пытался расслабиться, выпив пару рюмок виски на барной стойке, но лишь еще больше разозлился, когда увидел, как Рустам все плотнее и плотнее начал прижиматься к его подруге в порыве танца и даже разок ухватился за ее тонкую талию.
- Эй, черножопый, я тебе сказал, что это моя девушка! - опьянев и набравшись храбрости,  в ревностном гневе прокричал Сергей, оттолкнув Рустама от Ксюши.
- Сережа, успокойся, ты пьян, мы с ним просто друзья!
- Пускай он проваливает! Или ты меня вообще за человека не держишь?!
- Ксюша, что этот шайтан себе позволяет? Как он с тобой разговаривает?! - вмешался в разговор Рустам.
- Слышь ты, ты вообще с каких гор сюда спустился, бородач!  - гневно высказался Сергей в порыве гнева, - отстань от моей девушки!
- Вай, это ты меня черным назвал?! Это я с гор спустился?! Пошли выйдем, свинья, я покажу тебе, кто тут черный! - ответил Рустам и направился с Сергеем к выходу из ночного клуба, несмотря на  многочисленные просьбы девушки, которая и стала причиной намечающейся драки, успокоиться и остановиться.
Сергей с Рустамом вышли в темный переулок за углом от ночного клуба, где обычно проходили разборки подвыпивших посетителей заведения, и еще около пяти минут общались на повышенных тонах, вызывая любопытство у собравшихся рядом курящих зевак.
- Это моя девчонка, Рустам! Оставь ее в покое! Мы любим друг друга!
- Замолчи, шакал! Я ее в Турции трахал и здесь трахать буду! - устав от постоянных обвинений со стороны Сергея, усмехнувшись, выговорил Рустам.
- Ах ты черножопая сволочь! - потеряв контроль над эмоциями, ответил Сергей, и сильно заехал кулаком прямо в глаз сопернику.

Между парнями завязалась драка, и у Сергея, несмотря на вспышку ревности и ярости, не было никаких шансов одолеть более сильного и более трезвого соперника. Рустам, разозленный оскорблениями со стороны Сергея, мощным броском свалил парня на пол, после чего разбил ему губу ударом ноги и продолжал пинать потерявшегося парня кожаными туфлями в живот. Когда подбежавшая охрана с трудом оттянула назад Рустама, Сергей валялся на земле, скорчившись от боли. Лицо его было разбито, из носа шла кровь, потерявший нить происходящего избитый парень не мог даже подняться на ноги. Сергей, едва отошедший от череды полученных ударов, протер свое лицо рукой, и солоноватый металлический привкус во рту дал парню понять, что рот его полон крови.

Сергея пытались привести в чувство подбежавшие охранники, омывая его покореженное лицо водой, но парень от полученного удара в голову и от вида крови начал терять сознание, и последнее, что он увидел, был холодный взгляд серо-голубых глаз стоящей неподалеку Ксюши, злобное выражение лица курящего в стороне и разговаривающего по телефону Рустама, и мерцание сирен подъезжающей на место происшествия машины скорой помощи.

Сергей очнулся на следующее утро в своей кровати, не до конца понимая, как он тут оказался, но нащупав на лбу крупную шишку, а на губе - рассечение от пропущенного удара, вспомнил о вчерашнем испорченном вечере, и первым делом во весь голос спросил, где Ксюша.

- Меньше надо со всякими шлюхами по клубам тусить, живее будешь! - назидательно произнес вошедший в комнату Вадим, - как тебя так угораздило то?
- Не смей ее так называть! - гневно ответил Сергей, чуть привстав с кровати, но тут же остановился, почуяв боль в пояснице, - я заступился за девушку, при чем тут какие-то шалавы из клуба?
- За девушку, говоришь? И где она теперь? - надменно спросил Вадим, - где она была, когда это произошло? Где она была, когда тебя скорая привезла домой около полуночи?!
- Это все этот черномазый! Что он с ней сделал?
- Ничего он с ней не сделал, - произнес сидящий у входа в комнату Сергея Дима, - тебе повезло, что среди прочих отдыхающих в клубе нашелся один из наших однокурсников. Он сразу позвонил мне, и я примчался как раз тогда, когда тебя грузила скорая.
- А твоя хваленная Ксюша ушла домой, - добавил Вадим.
- Как?!
- Да просто! Поэтому знай, белобрысый, не фиг лезть в драку из-за таких девчонок, особенно, если драться толком не умеешь... Особенно из-за чернильниц! Хорошо, что ты еще так легко отделался. Врачи сказали, что внутренние органы вроде как целые...

Сергей все еще не мог поверить услышанному и тут же, попросив телефон, набрал номер Ксюши, но та сначала не брала, а потом и вовсе скидывала трубку. Сергей минуты напролет слушал лишь телефонные гудки, пытался написать подруге СМС, но ответа так и не последовало, пытался связаться с ней в социальных сетях, но Ксюши нигде не было онлайн.

- Я же говорил тебе, Сережа, - дружественным голосом сказал Дима, - мне жаль, мой друг, правда, жаль. Но это явно не та светлая любовь, о которой ты мне не так давно рассказывал.
- Не может этого быть! Вызови мне такси, я сейчас же поеду к ней!
- Никуда тебя я сейчас не отпущу, тебе нужно отдохнуть. В таком виде точно никуда соваться не надо, - остановил друга Дмитрий, - тем более Вадим тебя не отпустит. Сам посуди, друг, если бы ей до тебя было хоть какое-то дело, она тут же примчалась сюда!
- Я не знаю, Дима, я ничего не знаю! За что мне все это?! - в истерике спросил Сергей у друга, после чего, уткнувшись лицом в подушку и укрывшись одеялом, замолчал и, не желая больше ни с кем разговаривать, сделал вид, что уснул.

Сидящий рядом Дима понимал, что сердце Сергея в настоящий момент обливается кровью и переполнено лишь горькой обидой, поэтому не стал доставать друга излишними разговорами и расспросами, решив подождать, пока он успокоится и придет в себя, однако в душе обиженного и осознающего возможный конец своей любви Сергея все еще таилась крохотная крупинка надежды, что все это не так. Дима не знал, как помочь другу в такой ситуации, но сам, вспомнив свою неудачную любовь в старших классах, разделил печаль друга и сидел молча на кресле в углу его комнаты.

- Что значит, отпустили? Что еще за беспредел, товарищ капитан? Как так, он моего малого до потери сознания избил! Бардак! - громко и гневно разговаривал Вадим по телефону в коридоре, после чего, бросив трубку на пол, подошел в комнату друга, - прикинь, отпустили эту мразь! Со связями и с деньгами оказался, замазал кому надо! Сволочи! Найти бы его насадить на пику его черную задницу! А шалаву, из-за которой все произошло, надо выпороть первой! Негодяи!

Вадим, озлобленный происшествием, отправился во двор метать ножи в нарисованный круг на стенке деревянного сарая, а Сергей, удрученный и уставший, ничего не ответив, уснул.

Отойдя от побоев на следующий день и немного успокоившись, Сергей все же не послушался брата и Диму и решил съездить домой к Ксюше и поговорить с ней с глазу на глаз о произошедшем в тот злополучный вечер, тем более, волнение Сергея только усиливало обстоятельство, что девушка игнорировала его звонки и сообщения, а потом, устав от непрекращающего звонить Сергея, выключила сотовый телефон и внесла его в "черный список" во всех социальных сетях.

Сергей все еще продолжал надеяться, что Ксюша на него просто обиделась, что после их встречи все вернется на свои места, и надежда эта согревала его измученную душу, которую с каждым часом терзали все большие и большие сомнения.
Сергей подошел в район элитных новостроек в самом центре Междуречинска ближе к вечеру и сразу отыскал дом, в котором проживала его возлюбленная, но так и не сумев вспомнить код от замка ворот закрытого двора, остался ждать ее на улице, тщетно пытаясь дозвониться девушке на давно выключенный телефон. Бросив все попытки дозвониться, парень все же решил ждать до последнего и уселся караулить Ксюшу у выхода из двора, скрыв от глаз прохожих побитое лицо накинутым на голову капюшоном. Парень прождал свою подругу несколько часов, пытаясь периодически дозвониться до нее, промерзая и промокая под холодным ноябрьским дождем и ветром.
Сергей уже думал бросить обреченную на провал затею и пойти домой, как ворота закрытого двора элитной многоэтажки внезапно открылись, и из двора вышла долгожданная Сергеем Ксюша. Сердце промерзшего Сергея сразу стало биться чаще, и парень набрался смелости и решил подойти  объясниться со своей девушкой, но вид вышедшего вслед за Ксюшей Рустама моментально заставил Сергея остановиться. Застывшему на пол пути парнишке сразу все стало понятно, и его самые худшие опасения подтвердились. Его подруга, как оказалось, давно уже и не его, и горькая, мерзкая, как идущий в Междуречинске мокрый снег, правда вылезла наружу, окончательно разбив Сергею его все еще любящее сердце.  Прошедший мимо парня Рустам не обратил на него никакого внимания, а Ксюша лишь раз обернулась и мигом взглянула на Сергея, после чего быстро отвела взгляд в сторону. Парень продолжал стоять, потеряв всякое ощущение окружающей его реальности, и продолжал промокать под идущим снегом с дождем, пока не получил от Ксюши последнее, прощальное СМС.

"Прости меня, Сереженька! Мы с ним давно уже вместе. Я не знала, как тебе сообщить. Пойми, сердцу не прикажешь. Не расстраивайся. Прости и забудь!"

Все иллюзии, все надежды, вся жизнь, которую Сергей вот уже несколько месяцев выстраивал в своих размышлениях и самых сокровенных желаниях - все это моментально пронеслось перед наполненными слезами глазами Сергея и тут же рухнуло, развеявшись, как проклятый утренний туман. Парень был полностью опустошен и, все еще не веря в то, какой жестокий подарок преподнесла ему судьба, разбитый на части, преданный своей возлюбленной, медленно побрел по лужам прочь, как можно подальше от места окончательной с нею разлуки.

Купив в ближайшем магазине "Темного и Светлого" бутылку дешевого горького виски, который больше напоминал первак-самогон, подкрашенный чайной заваркой, Сергей двинулся дальше, после чего еще несколько часов напролет шатался по почти безлюдному из-за непогоды вечернему городу, распивая с горла темную отвратительную на вкус жижу.

Сергей допил виски как раз на середине пешеходной зоны южного моста через Междуречинское водохранилище и выбросил опустевшую бутылку в воду, после чего долго смотрел в никуда, опираясь на холодные перила моста. Еще не стянувшаяся льдом водная гладь Междуречинского водохранилища наводила на расстроенного опьяневшего парня, который в слезах даже не смог подкурить промокшую от дождя сигарету, самые темные мысли, и вода в нескольких десятках метров внизу так и завораживала несчастного парнишку, соблазняя идеей покончить со всем и прыгнуть за борт. Сергей долго смотрел вниз, ожидая наступления конца, но в самый последний момент раздался телефонный звонок от Дмитрия, и парень передумал, уже встав на перила, но так и не решившись сделать последний шаг вперед.

Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от  21 ноября 2023 г.

"Гори в Аду! Воспоминания о нашей любви до конца моих дней будут губить мою проклятую душу, но знай, тварь, любви моей к тебе больше нет! И теперь, когда все мосты сожжены, мне ловить больше нечего. Моя жизнь полностью потеряна, я сейчас валяюсь с тяжелой простудой и надеюсь, что умру...
 
Ксюша, за что же ты так со мною поступила? Своим предательством ты вырезала из груди мое несчастное влюбленное сердце, наполнив пустующее пространство в моей душе только злобой и ненавистью, которые с каждым днем пожирают меня, как хищные твари! Пощади же меня, о любовь, отравившая жизнь, любовь, которую я ненавижу!
Нет! Ничего не кончено! Я еще покажу этому проклятому прогнившему миру, где его подлинное место. После той пакости, которую мы учудили Мамаеву, я понял одно: месть и ненависть, и только месть и ненависть теперь являются смыслом моего существования! Любовь, которая их сдерживала, теперь мертва, и плевать мне на правое дело, черт возьми, мне нравится мстить, я хочу убивать! Поверь мне, Ксюша, коварная богиня моего возмездия, моя Немезида,  весь мир не узнает пощады, когда он увидит гнев того Монстра,  которого ты из меня сотворила!"



Глава 10. Заветная агония.


"Жизнь моя разрушена, любовь моя мертва, и только монстр у меня под кожей, рвущийся на свободу, сейчас живет в моей черной душе. Труп моей любви тянет меня на дно, а ненависть меня воодушевляет. Я ждал, когда бронхит завершит свою грязную работу и отправит меня на съедение червям в промерзшую землю, но жизнь, да будь она проклята, взяла верх. Хорошие антибиотики мне вкололи, сволочи! И еще эти антидипрессанты, от которых у меня все сильнее и сильнее едет крыша! Проклятая агония! Когда это все уже закончится..."

- Что ты опять там пишешь, малой? - задал вопрос Сергею вошедший в его комнату Вадим, - собирайся, я еду в город, сосед меня подвезет, ты можешь поехать с нами, мы высадим тебя у Академии.
- Не хочу я туда ехать, Вадим. Я устал. Я сыт всем по горло.
- Ну нет, братишка, так дело не пойдет! Хватит уже убиваться. Она этого не достойна! Ты и так провалялся больной целую неделю. Поехали.
Сергей неохотно встал с кровати и, положив личный дневник в рюкзак, пошел одеваться.
- Слушай, а у тебя вроде как отпуск, что ты по форме едешь? - поинтересовался у брата Сергей.
- Комитет солдатских матерей написал огроменную маляву с жалобами на наш полк и все командование в целом. А все из-за того, что один из моих  солдат вывихнул руку во время ноябрьской заварушки в городе. Теперь к нам столько проверяющих понаехало, что охренеть просто! Чертовы маменькины сыночки, пропал из-за них мой отпуск!
- А при чем тут ты?
- А притом, что эти мамочки вынюхали, что я тогда исполнял обязанности непосредственного начальника того солдата. Ну теперь они меня затаскают, сволочи! То рапорты им пиши, то объяснительные...

Сергей молчал, сидя на заднем сидении соседского автомобиля, пока Вадим продолжал говорить о жизни с соседом, периодически жалуясь на сорванный отпуск и взваленную на его плечи ответственность. Настроения у Сергея в тот день не было совсем, и парень, высаженный из машины в центре Междуречинска, закурил сигарету, от которой прокашлялся, чуть не выхаркнув на грязный асфальт еще не отошедшие от перенесенной болезни легкие, и медленными шагами поковылял в сторону Юридической Академии.

Белые хлопья первого снега кружились в воздухе, одевая Междуречинск в красивый зимний наряд, но Сергею до этой красоты не было никакого дела. Поникший парень, размякший после выпитой таблетки мощного успокоительного, видел лишь коричневую грязь и скользкую наледь на тротуаре у себя под ногами и, сплюнув под ноги возмущенному прохожему собравшуюся в горле мокроту, отправился на занятия.
Сергей вошел в аудиторию за несколько минут до начала лекции, и в первую очередь всем студентам бросились в глаза незажившие до конца ссадины и побои на его бледном лице.

- Че, чепушила, со своим дружком-гомиком поссорился? - обидной насмешкой встретили его однокурсники во главе в Виталиком Чайкиным, которые продолжали посмеиваться вместе с присоединившимися к ним девчонками, несмотря на то, что и без того опечаленный Сергей показывал к насмешкам полное равнодушие.
Сергей молча прошел в конец аудитории, где в дальнейшем просидел всю лекцию, закинувшись хорошей порцией "натрика", а по дороге на галерку поздоровался только с Максимом и аккуратно кивнул головой, пройдя мимо Ани.
- Что-то Чернышевский совсем не в духе, - тихо проговорила Аня, увидевшая опечаленное лицо Сергея.
- Волнуется, что его телка кинула, небось, - ответила на слова Аньки сидящая рядом однокурсница,  - я бы тоже от него ушла, он же псих и слабак, у него нет никакого будущего.
- Мне Дима рассказывал, что он мать потерял не так давно, вот и замкнутым стал, необщительным. А так, он не таким плохим парнишкой был.
- Ой, что вы нашли в нем со своим Димкой? Ты только посмотри на него. Он одет как бомж, денег у него нет, с людьми общаться он не умеет, постоянно чем-то упарывается. Я бы с таким вообще мутить не стала!

Сергей, услышавший фрагмент разговора девчонок, лишь бросил в их сторону презрительный взгляд и молча продолжил рисовать в своем дневнике огромное изображение разбитого сердца, пронзенного кинжалом, с которого стекали капли черной, как мазут, крови. Ему было все равно даже на приход в аудиторию преподавателя, когда он расслабился под воздействием "натрика" и уперся взглядом в пол, сплевывая под парту дурманящие гранулы зеленой отравы.

Закончив изящный рисунок на странице дневника, промоченного на прогулке под дождем после рокового расставания, Сергей не стал дожидаться окончания лекции и вышел через заднюю дверь аудитории, приняв решение свалить из Академии и прогуляться по заснеженному городу. Парень бесцельно бродил по улицам Междуречинска, пытаясь насладиться любимыми композициями "Царя и Плута", и даже на какое-то время успокоился, но когда прошел мимо квартала элитных высотных новостроек, где проживала Ксюша, вновь погрузился в печальные раздумья, которые не отпускали его до полуночи, не давая изнеможенному организму уснуть.
Вернувшись домой, парень еще долго не мог найти себе занятия, и нашел относительное утешение в многочасовом времяпровождении за компьютерными играми. Порубив ржавым тесаком виртуальных живых мертвецов, садистски любуясь их выпущенными кишками на экране монитора, Сергей не заметил, как наступил вечер, и выйдя за чашкой крепкого кофе, застал вернувшегося домой старшего брата за чтением книги.

- Давно не видел тебя за чтением книг, Вадим. Что ты читаешь?
- Решил отвлечься от выноса мозга проверяющими в полку, вот и захотелось почитать. Нашел в библиотеке роты "Наставление по антитеррору и саперному делу", да так зачитался, что взял дочитывать его домой.
- Я не так давно вспоминал, как мы в детстве хлопушки самодельные смастерили. Мама ругалась, конечно, но было  весело.
- Хорошее было время! Помню, как мы взорвали унитаз у моего одноклассника на даче. Вот ему влетело тогда... Кстати, можешь взять книжку для подготовки к зачету по криминологической баллистике. Мне Сергеич звонил, говорил, что ты делаешь неплохие успехи по его предмету, но надо отработать пропущенные занятия. Только не взрывай ничего! - улыбнувшись, сказал брату Вадим, - и выше нос, жизнь, какой бы дрянью она не была, продолжается, и мы обречены жить ее дальше.

"...Обречены ее жить дальше. Вздор! Как мне это все надоело! Мне не за чем больше жить! Для меня это не жизнь, а срок, и я уже который год его мотаю. Мотаю за преступление, которое я не совершал. Нет, точно, прав был Ницше, когда говорил, что Бог мертв. Он бы точно не допустил всего этого Ада! Нет, все-таки Бог мертв! А мне так и не суждено стать Сверхчеловеком!" - записал перед сном Сергей на пожелтевшую от пролитого чая страницу дневника и еще долго не мог уснуть, мучая себя грустными воспоминаниями и рухнувшими надеждами.

На следующий день парень приехал на занятия в Академию, но вместо семинара всех студентов снова собрали в актовом зале на очередное собрание по инициативе заместителя декана по политической работе Жарова. Сергей даже не старался понять, что несет ненавистный ему работник Академии, и среди прочего сказанного в его голове засели лишь в красках описанные Жаровым убийства мирных жителей безжалостными польско-литовскими карателями где-то недалеко от границ нашей необъятной родины, после чего весь зал долго выслушивал нудную речь заместителя декана об опасности терроризма и экстремизма для российского общества.

"Терроризм и экстремизм... Каждый день слышу это, когда Вадим включает долбанный зомбоящик, там война, там теракты, там взрывы! Надоело! А теперь еще и этот ублюдок втирает о бомбах. Я бы сам подорвал бы его, а потом обоссал бы его оторванные ноги! Пропишу тебе уринотерапию, так сказать, как советует шарлатан-теледоктор из утренней передачи! Посмотрим, как она поможет тебе отрастать их заново, ха-ха. О бомбах он нам, блин, рассказывает".

- Мне он самому надоел, Серег, - поддержал друга сидящий рядом Максим, - надоели его нравоучения.
- Тишина в зале! - властно проговорил, прервав свою речь Жаров, - а вам, Чернышевский, следовало бы слушать внимательнее, вы и так после ваших действий в прошлом месяце у нас в группе риска. Мало того, что вы поддерживаете экстремистов, так еще и постоянно устраиваете драки с другими студентами Академии. Я уже задумываюсь о вашем отчислении. Так что сидите смирно и не мешайте! - сделал замечание Сергею заместитель декана, после чего, подождав, когда прекратится хохот однокурсников, смеющихся над обиженным словами Жарова парнем, вернулся к своей монотонной речи, пока студенты еще долго подозрительно косились в сторону Сергея.

"Нет, бомба, точно, бомба! Взорву машину и дело с концом! Или коктейль Молотова! Он нам часами втирал, как наши прадеды ими танки жгли, пусть посмотрит, как пламя будет поглощать адским огнем его дорогую иномарку! И всю Академию! Проклятые люди! Ненавижу!"

Стараясь игнорировать многочисленные насмешки со стороны однокурсников, Сергей, скрывшись под капюшоном своей толстовки, вышел из актового зала Академии, едва дождавшись окончания информирования, после чего, выключив телефон во избежание звонков от старосты группы, покинул стены учебного заведения, озлобленный и опечаленный, плюнув на оставшиеся в этот день занятия.
 
Парень еще около часа бродил по заметенным снегом улицам, пока не двинулся в сторону железнодорожного вокзала и не взял первый билет на пригородный поезд до Семистрелицка. Вернувшись в родной поселок, Сергей осознал, что не имеет ни малейшего желания возвращаться домой, и долго гулял по окраинам поселения, любуясь видами затуманенного мегаполиса по другую сторону реки, пока на губернию не набросился первый крупный в этом году снегопад, скрывший очертания ненавистного Сергеем города непроглядной стеной парящего в воздухе снега.

Парень не обращал внимания на веселых детей у школьного двора, которые были неподдельно рады выпавшему снегу и во всю играли в снежки после уроков, а вид держащейся за руки молодой влюбленной пары старшеклассников лишь вызвал дикое отвращение у все еще страдающего от неразделенной любви Сергея. Парень долго бродил по Семистрелицку, пока не вышел по проселочной дороге к замерзшему озеру и не побрел к стоящим на его берегу заснеженным развалинам.

Ноги Сергея уже начали промокать от набившегося в его зимние кроссовки снега, когда парень увидел знакомые очертания детского лагеря, который брошенный и одинокий, как и он сам, стоял на берегу озера  среди леса, словно печальный призрак давно ушедшего детства. Сергей вспомнил, как радовался, будучи ребенком, когда мама приводила его летом в когда-то ухоженный и залитый солнцем детский лагерь, где всегда стояла атмосфера детского веселья. Купание в пруду, игры со сверстниками, драки подушками вместо тихого часа после обеда, вкусное мороженное и объятия улыбающейся матери, встречающей довольного мальчишку после отдыха - все это промчалось перед глазами Сергея, наблюдающего перед собой лишь заброшенные развалины, занесенные снегом, которые стали сейчас приютом для браконьеров, бомжей, любителей промышленного туризма, местных сатанистов и молодых наркоманов. Последних, к слову, на месте разваленного пионерского лагеря время от времени отлавливала полиция, поэтому парень, внезапно вспомнивший о сделанной накануне покупке, очень долго выискивал себе подходящее место.

Боясь обнаружения, скрываясь от посторонних глаз таращащихся на него пьяных бомжей, Сергей забрался в самую глубину подвала одного из корпусов заброшенного лагеря и обнаружил там укромное помещение, по щиколотку заполненное всяким мелким хламом и  набитыми ветром в подвал сухими листьями. Парень, оглядевшись по сторонам и убедившись, что его присутствие в подвале никто не заметил, скинул рюкзак и пальто, достав из глубины рюкзака инсулиновый шприц и ампулу с густой мутной жидкостью. Подсвечивая темное подвальное помещение вспышкой камеры телефона, Сергей вскрыл купленную по наводке рыночного торговца, продававшего "Натрик", ампулу и затянул в шприц раствор гаммитоло-кислого ацетата . Пережав левую руку снятым кожаным ремнем и нащупав на дрожащей руке вздувшуюся вену, парень долго не мог решиться вколоть себе ядовитое снадобье.

"Ну все, докатился. Я упарываюсь химией в заброшенном подвале! И зачем? Черт его знает! Сигареты меня уже не успокаивают, "натрик" не торкает, а алкоголь лишь наводит тоску и полное отчаяние! Это будет не больно. Это будет не больно. Лишь бы коней не двинуть. А, впрочем, мне плевать! Прощай, жестокий мир, Сереженька едет в страну чудес", - размышлял Сергей и нерешительным движением вонзил иглу в набухшую вену и ввел часть ядовитого раствора, после чего быстро выбросил в угол не полностью опустошенный шприц, как только почувствовал сильное жжение в месте инъекции, которое сразу заставило его пожалеть о принятом решении попробовать что-то посерьезнее "натрика" или травки.

Жар пробежался по всему дрожащему телу молодого парня, зрачки его расширились, а сами глаза налились кровью. Сердце студента стало усиленно биться, и Сергею казалось, что оно сейчас разорвется на части, после чего парень, начавший отплевываться, почувствовал сильное головокружение и рухнул на пол подвала в отсыревшую желтую листву и его опьяненный тяжелым веществом организм начало лихорадить, когда он на смену жару по всему телу почувствовал пробежавший по коже холод.

Парень, переставший понимать, что происходит, внезапно для себя начал сильно дрожать и с трудом отполз в угол грязного и сырого помещения, где, съежившись на бетонной плите, накрылся своим пальто в надежде перебороть холод, охвативший все его тело. Сергей пытался согреться пламенем зажигалки, которое ему в тот момент показалось красно-зеленным, но при виде огня у него изо рта лишь пошла пена, от которой он  начал дико кашлять, поперхнувшись своей слюной и мокротой.  Взгляд Сергея помутнел, и он начал видеть на бетонном потолке едва освещаемого вспышкой камеры телефона подвала непонятные радужные силуэты и очертания, пока не испугался вырисовавшегося на грязной от потеков и плесени стене огромного смеющегося черепа, который заставил перепуганного парнишку промочить штаны, закрыв глаза мокрыми от выступившего пота руками. Сергей долго лежал в полнейшем ступоре на холодной бетонной плите, ему постоянно слышались чьи-то шаги, которые только усилили его панический страх, но оцепенение, связавшее все его тело, не давало ему пошевельнутся. Он слушал шаги наверху, минуту за минутой, но страх уже сменился безразличием, и упоротый парнишка полностью погрузился в мир наркотических иллюзий, на время позабыв о всех невзгодах ненавистной ему реальности.

"Когда это все кончится? Когда это все кончится?! Смерть идет за мной по пятам... Я исполню свое предназначение... Ксюша, проклятая богиня моего возмездия! Черная Немезида, я исполню свое предназначение, вы мне за все ответите..." - думал Сергей в порыве настигшего его страха, перемешанного с ненавистью и жаждой мщения, пока окончательно не потерял сознание, лежа на полу в подвале.

Сергей опомнился, почуяв что-то холодное своим лицом, и осознал, что, не приходя в здравый рассудок, как-то выбрался из подвала и упал в сугроб среди растущих вокруг заброшенного лагеря деревьев. Трезвое мышление начало возвращаться к обессилившему парню, и Сергей, вернувшись в подвал за своими вещами, пошатываясь, побрел в сторону Семистрелицка через лес, мрачные заснеженные сосны которого продолжали дрожать у парня в глазах. На протяжении пути, казавшегося ему бесконечным, Сергей не раз присаживался отдохнуть, постоянно умываясь свежевыпавшим снегом в надежде прийти в себя после дозы, пока не почувствовал, как его начало отпускать.

Окончательно Сергей пришел в себя только дома, когда минут сорок проторчал под теплым душем, согревшись после более чем двухчасового пребывания на морозе. Вадима, к огромному счастью Сергея, дома не оказалось, и парень узнал об этом из обнаруженного СМС у себя в телефоне, когда прочитал, что Вадим остается на ночь в казарме, иначе бы даже не осмелился прийти домой в таком состоянии, понимая, что старший брат мигом раскусит, что парень находится на отходняках. Сергей долго обдумывал свое решение попробовать кое-что из веществ, стоя под душем, но когда к нему вернулись все тяжелые и мрачные мысли, которые только усилились после удара по шалящим нервишкам раствором гаммитоловых солей, Сергей осознал, что даже синтетические наркотики не даруют ему успокоения.
 
Спустив перед выходом из душа скопившееся семя, тщетно стараясь во время этого процесса не вспоминать Ксюшу, и смыв его в сливное отверстие, Сергей вышел из ванной и еще долго слонялся по дому, завернувшись в теплое одеяло, пока не решил выпить немного водки из холодильника. Осушив несколько рюмок, закусив крепкий напиток домашними солениями, парень снова прокрутил в голове события последних недель, и после долгих тяжелых раздумий, которые еще больше подорвали душевное благополучие студента, пришел к страшному для себя выводу.

"Жить мне больше не за чем! Только смерть принесет мне избавление! Любимая моя с другим, и роковая судьба даже не позволила мне сказать ей последнее прощай... Я деморализован, унижен, оскорблен и обессилен... И в Академии меня все презирают, как дрожащую тварь! Весь мир, наполненный фальшью, лицемерием, злобой и несправедливостью, теперь пошел на меня войной!

Нет, я не буду защищаться, я пойду против него в яростную атаку! Я объявляю ему войну, да здравствует война и террор! Я буду рукою Господа, я буду темным мессией, я отомщу ему за все, я буду слугой Немезиды, и возложу на ее алтарь  кровавое гнилое сердце поверженного мною мира!  И это не просто слова, на сей раз, я осуществлю задуманное! - написал под воздействием усиленных алкоголем воспоминаний и обид Сергей в своем дневнике, после чего, бросив взгляд на оставленное Вадимом на тумбочке учебное пособие по саперному делу, дополнил запись в дневнике словами: я изготовлю бомбу, огромную мощную бомбу, я убью их всех, я отправлю весь этот сброд подлецов и лицемеров вместе с их обожаемой Академией прямиком в Ад!

Бросив в ярости в мусорный контейнер во дворе недопитую бутылку, от чего та разбилась на мелкие осколки, Сергей начал мечтать только об одном, и думал, мотаясь по дому из стороны в сторону, как ему наиболее изощренно осуществить запланированную месть.

Сергей, чуть протрезвев после долгого прослушивания музыки на полную громкость, второпях пролистал пособие по саперному делу, отметив в одной из тетрадей с лекциями из Академии нужные ему страницы и сфотографировал схемы, формулы и рисунки.

"Блин, хорошо, что подвернулась эта книженция. В прошлый раз, когда я искал информацию для доклада о самодельных взрывчатых устройствах в интернете, ко мне в общагу парни из Росинтернетнадзора приперлись", - вспоминал Сергей, после чего сделал снимок заинтересовавшей его статьи.

Распечатав фотографии на принтере и спрятав их на дно рюкзака, прикрыв учебниками и тетрадями, Сергей долго думал, где приступить к работе и где достать все необходимое, и, слоняясь по дому, забрел в комнату Вадима.  Перед взором Сергея нарисовалась просто золотая жила, когда парень вспомнил, что является младшим братом ярого милитариста, у которого в комнате можно отыскать кое-что из снаряжения.

"Мачете! Или, может быть, томагавк. Представляю, как он вскроет черепушку одного из мажоров! Нет, это не серьезно! Меня мигом затопчет толпа этих уродов. Нет, и метательные ножи не подойдут. Сколько Вадим не учил меня их метать, они все никак не хотели втыкаться. И с саперной лопатой все та же беда".

Долго осматривая и вращая в руках различные экземпляры холодного оружия из коллекции старшего брата, Сергей бросил свой горящий пьяной ненавистью взгляд в сторону огромного металлического сейфа в углу комнаты и вспомнил, что Вадим хранит там свое огнестрельное оружие.

"О, да, это бы поменяло все дело. Нет, не вариант. Вадим носит ключ при себе, и вытащить оружие, когда он дома, точно не выйдет! И сейф, сука, хороший, просто так не расколешь! Можно конечно распилить болгаркой... Нет, его и за день не вскроешь! Не вариант, а жаль!"

Сергей злобно пнул ногой сейф, но лишь ушиб палец правой ноги и, выругавшись, вышел во двор, где долго стрелял из пневматической винтовки, пока не израсходовал все мелкие свинцовые пульки.

- Вот черт, это вообще детская хрень! - выругался Сергей, обнаружив, что воздушка не в состоянии пробить даже тонкую промокшую фанерку, - нет, только взрыв, только бомба!

Сергей еще долго не мог уснуть, размышляя над задуманной идеей, пока ему это не надоело и он не включил порнографический фильм, под просмотром которого утолил возникшую у него при мысли о мести эрекцию, после чего, протерев живот грязным носком с пола, смог наконец-то насладиться сном.

Проснувшись с утра с легким сушняком во рту, Сергей поборол его чашкой фруктового чая и, позавтракав, решил выйти из дома пораньше, чтобы прогуляться перед поездкой в Академию. Парень перед выходом из дома долго осматривал каждую комнату, чтобы не оставить никаких следов и распечаток с изображениями и схемами взрывных устройств, после чего, убедившись в их отсутствии, накинул пальто и рюкзак, в который положил дневник, ставший теперь неопровержимым доказательством умысла парня на страшное преступление. С этого момента Сергей стал еще более тщательно охранять записи в нем от чужих глаз.

Сергей долго размышлял о том, где ему приступить к осуществлению задуманного, пока его переполненный эмоциями разум не наткнулся на мысль о вчерашнем наркотическом угаре. И тут парня озарило. Сергей, внезапно развернувшись от железнодорожной остановки, пошел быстрым шагом к Семистрелицкому бору. Парень запарился, пока брел по рыхлому снегу по лесной тропинке, и перед его взором вновь открылись заброшенные домики детского лагеря у Борового озера. Оглядевшись по сторонам, студент, не входя на территорию лагеря, пробрался через заснеженные лесные заросли к одному из зданий и пролез через незаметное окно в его подвал, в то самое помещение, в котором еще вчера умирал под воздействием тяжелого препарата. Убедившись, что дальнее подвальное помещение совершенно не интересно прочим захожим на территорию бывшего детского лагерям проходимцам, Сергей выбрался из подвала, прикрыв узкую лазейку вниз огромной упавшей сосновой веткой и присыпав свои следы снегом, затем второпях побрел обратно на станцию, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, где, чудом успев на электричку, поехал в сторону заснеженного Междуречинска.

С этого дня парень начал вести двойную жизнь, совмещающую в себе роль обычного ходящего на занятия студента с ужасной ролью безжалостного террориста, мечтавшего совершить преступление века, и той самой неприметной подвальной комнатке в заброшенном здании посреди леса  будет суждено стать некой уединенной лабораторией злого гения, в которой он будет долгими вечерами напролет готовиться к осуществлению коварного замысла.

Сергей после нескольких выкуренных сигарет с большим трудом смог успокоиться и прийти на занятия в Академию, как ни в чем не бывало, и всячески старался не подавать никакого вида о своих замыслах. Ввиду того, что кроме отчисленного Дмитрия и Максима, который не пришел на занятия по причине плохого самочувствия, парень толком не общался ни с кем из однокурсников, его чрезмерная осторожность и подозрительность осталась без внимания, и он смог полностью погрузиться в планирование чудовищного замысла.
 
Воспользовавшись полуторачасовым окном между парами, Сергей с любопытством осматривал планировку помещений и коридоров Академии, пытаясь в уме прикинуть, как ему лучше парой взрывов сравнять ненавистное учреждение с землей. Долго гуляя по коридорам Академии, парень даже выстроил несколько вариантов, как протащить взрывное устройство в стены Академии, но от почти сорокаминутного брожения по светлым коридорам ему захотелось сходить пообедать, и в целях экономии времени и денег, Сергей спустился поесть в студенческую столовую в подвале учебного заведения.

Пообедав рисом с мясом по-французски и запив блюдо компотом из сухофруктов, который по качеству был едва лучше того, который подавали клиентам сгоревшего дотла "Восточного Сада", Сергей отнес поднос с тарелками на приемку грязной посуды и, задержавшись у окошка в служебное помещение студенческой столовой, внимательно пригляделся к огромным варочным плитам, на которых кипел ароматный мясной бульон для солянки.

"Вот зараза, все электрическое! А газ бы рванул будь здоров. Всю шарагу упокоил бы разом! Да нет, тоже не вариант, даже если бы там и был газ, меня бы туда просто не пустили. Придется найти другое место! И деканат просиживает штаны в кабинетах на разных концах здания", - раздумывал Сергей по пути в библиотеку, где уселся за уединенный столик, скрывшись от чужих глаз за колонной огромного зала, и провел оставшееся время за изучением распечатанных чертежей, делая в блокноте ценные для себя пометки.
 
Парень просидел за распечатками  еще почти два часа, что даже не заметил, как пропустил семинарское занятие, и, взглянув на часы, собрал вещи и покинул  библиотеку. Приехав домой после пар, Сергей, сидя у себя в комнате, долго мучился с составлением прайс-листа необходимых покупок ввиду своей давней нелюбви к математике, но вскоре смог рассчитать необходимый ему бюджет, после чего направился к своему тайному убежищу.

- Ты куда это собираешься, белобрысый? - внезапно спросил Сергея ковыряющийся на кухне Вадим.
- Да так, брат, пойду в лесопарк прогуляюсь, хоть послушаю музыку на свежем воздухе...
- Правильно, малой, хоть развеешься немного. Долго не пропадай, вечером будет курочка гриль из духовки, так что жду тебя к ужину!

Сергей, во избежание дальнейших вопросов, лгать при ответе на которые ему удавалось с большим трудом, решил побыстрее одеться и выйти, взяв с собой кое-что из инструментов в рюкзаке из дома. Добравшись окольными путями до заброшенного лагеря, парень проник в свой тайник через узкую лазейку, прикрытую после утреннего визита сосновыми ветками, и первым делом, найдя в лагере несколько старых досок, огородил примеченное помещение от остального подвала, установив между кирпичными стенами фанерную перегородку, основание которой для надежности подпер с трудом принесенным куском бетонного блока.

"Все, теперь вроде как надежно, забраться сюда можно будет только через вентиляционное окно сверху, выходящее в густые заросли с внешней стороны лагеря. Это же настоящий тайник, прям бункер суперзлодея!"

Довольный своим трудом, парень забрался обратно в подвал, где на огромной бетонной плите и оставшейся фанерной доске оборудовал стол будущей лаборатории, над которым подвесил купленный по пути  светодиодный светильник, подсоединив его к аккумулятору в двенадцать вольт, найденному среди прочего хлама в домашней кладовой. Оборудовав свой бункер худо-бедным освещением, Сергей долго рыл куском отколотого шифера глубокую яму в углу помещения, после чего накрыл ее найденным куском линолеума и присыпал землей и прочим мусором из подвала, соорудив потайное хранилище в своей лаборатории, куда планировал прятать на случай визита непрошенных гостей плоды своего подпольного производства. Спрятав в хранилище обернутый в полиэтилен аккумулятор с фонариком, парень покинул подвальное помещение, прикрыв известный только ему и теперь единственный вход туда валяющимися рядом ветками, и, отчистив снегом грязь  со своей одежды, вышел на проселочную дорогу и вернулся домой к ужину, где его уже заждался смотрящий очередное политическое ток-шоу по телевизору, уставший после службы и засыпающий на диване Вадим...

- Как так, неужели только тысячу рублей?! Это же настоящее серебро! - удивился Сергей, перебирая в руках мелкие звенья серебряной цепочки, - может хотя бы за полторы?
- Молодой человек, мы в ломбарде, а не в ювелирном, мы скупаем драгоценности по цене лома, а не изделия, - недовольным хамским голосом ответила сотрудница ломбарда у Междуречинского городского рынка, - мы вам еще неплохую цену предложили, за нее и косарь не отдали бы!
- Хорошо, давайте за тысячу, и часики заодно посмотрите, Швейцария, все-таки.
- Такая Швейцария собирается и у нас на левом берегу в гаражах, - осмотрела часы Сергея грубая работница ломбарда, - но  модель хорошая, сейчас уточню, сколько за нее дадут... Проклятые студенты! Проиграют все деньги в виртуальных казино или на ставках, а потом ломятся сюда продавать свое барахло... Вот, распишись здесь и держи свои деньги!

"Долбанная хабалка! Но хоть немного денег выручил. Осталось толкнуть только своего персонажа в DOCA-II и кое-что из старого хлама, и можно приступать. Эх, какого черта я потратил столько бабок на бухло и чертову наркоту!" - подумал Сергей и отправился закладывать старые позолоченные иконы своей покойной матери в другой ломбард в нескольких кварталах от предыдущего.
Аккуратно положив в кошелек вырученные от проданных за бесценок дорогих вещей деньги, Сергей зашел отметиться в Академию, где отпросился с занятий,  сославшись на проблемы со здоровьем, а сам пустился в самое настоящее путешествие по всему городу, медленно но верно обходя торговые точки со всем намеченным в роковом прайс-листе товаром. Закупив в хозяйственном магазине мелких гвоздей, проволоки и саморезов, парень долго колесил по торговым центрам и магазинам стройматериалов, пытаясь найти в продаже изопентаноловый гидронитрат , который, как он выяснил, можно приобрести в магазине сельскохозяйственных химикатов.

К счастью студента, продавцы в магазине не стали вдаваться в цели приобретения данного вещества, и Сергей, довольный, что заполучил искомое вещество, двинулся дальше, набрав уже полный рюкзак различного материала, которому еще предстояло сыграть свою кровавую роль.

Решив, что одновременно все возить с собой в рюкзаке достаточно опасно, парень отправился в Семистрелицк, где аккуратно припрятал в тайном хранилище все купленные вещи, а для надежности - зарыл часть купленного имущества, в частности - особо вонючие растворители, в огромный сугроб неподалеку от высокого дуба, стоящего у развалившегося забора заброшенного лагеря.

На следующий день Сергей, проторчав в Академии до вечера в ожидании завершения занятий, даже не обратив внимания на брошенное одним из одногруппников ругательство ему вслед, второпях покинул учебное заведение и сел на автобус, следующий в сторону северо-западного микрорайона.

Сергей долго томился в переполненном автобусе, рассматривая побелевшие от снега улицы ненавистного города через запотевшие стекла городского автобуса, и даже самые бодрые треки "Your Physical Romance" не смогли помочь парню отвлечься от его мрачных как серый асфальт мыслей. Но так или иначе, долгая поездка в переполненном автобусе подошла к концу, и парень, вышедший на конечной остановке, чуть не поскользнувшись на заледеневшем тротуаре, направился к крупнейшему в городе магазину пиротехники.

- Новый год, как я понимаю, ты собрался отмечать с размахом! - подшутил над Сергеем жизнерадостный продавец магазина фейерверков, доставая по его просьбе с витрины несколько коробок мощных петард, хлопушек, бенгальских огней и прочей праздничной пиротехники.
- С размахом - это не то слово! - истерично посмеиваясь, произнес Сергей, - хочу порадовать любимую девушку в новогоднюю ночь!
- Как парень парню, могу посоветовать тебе такую новую штуку, от взрыва которой она тебе точно даст! - продолжал шутить молодой продавец, достав из под прилавка огромную обернутую праздничной бумагой трубу, - это новинка, "Северное сияние" называется. Главное, находитесь на безопасном расстоянии. Рванет - мало не покажется...
-  Это то, что мне надо, как раз подходит для запланированной вечеринки! Дайте одну, и тех  мощных петард еще, хочу проучить орущего под окнами пьянчугу-соседа, чтобы не отвлекал меня ночью от дела!
Сергей расплатился на кассе, и переполнившую рюкзак студента пиротехнику постигла та же участь, что и купленные накануне хозяйственные товары. А усилиями парня на следующее утро его тайные запасы пополнились и пятью литрами купленного на заправке бензина, который заправщик, вопреки запрету отпускать топливо в тару, продал парню после долгих просьб и объяснений, что они с отцом перебирали движок автомобиля и слили остатки топлива, ввиду чего не могут подъехать к автозаправочной станции своим ходом.

Всю следующую неделю парень продолжал вести подпольною жизнь. Сергей приходил на занятия в Академию, как ни в чем не бывало, и даже разок удивил преподавателя подробными знаниями в области обеспечения антитеррористической безопасности, продемонстрированными на семинаре по правовым основам противодействия экстремистской деятельности, за что даже заслужил преференции на грядущем зачете, сдача которого для парня не играла уже никакой роли. Все свободное время Сергей проводил в своем темном бункере, и медаль за второе место на губернской олимпиаде по химии в десятом классе, к огромному счастью парня, дала свои плоды. После нескольких дней стараний взрывоопасная смесь, расфасованная по полиэтиленовым пакетам и закопанная в подвале, была готова, и Сергей, изрядно надушившись приторным одеколоном, чтобы хоть как-то перебить резкий химический запах взрывчатки, вернулся домой и, не обнаружив дома вечно пропадающего на службе из-за многочисленных проверок Вадима, вновь пролистал лежащее на тумбочке пособие по саперному делу.

Как бы хорошо не знал обезумевший парень школьный курс химии, знания по которому он значительно углубил после прочтения пособия старшего брата, владение паяльником было не самой сильной стороной Сергея. Долго промучившись с тонкими как волос медными проводами и мелкими электронными схемами и контактами, студент-гуманитарий спустя несколько провалившихся попыток смог спаять детали старого кнопочного телефона, купленного на барахолке за несколько сотен рублей, заставив  сотовое устройство выдавать небольшую искру при входящем вызове .
Злобной радости Сергея, когда он сумел подпалить смоченную в растворе фенол-казеина измельченную серу спичечной головки искрой от аккумулятора зазвонившего мобильного телефона, не было предела, но продолжительный звон дверного звонка, за которым послышались удары кулаком в дверь, заставил парня моментально прервать эксперименты. Побросав паяльник, прочие инструменты и изготовленный детонатор в корзину с нижним бельем,  второпях прикрыв все это дело грязными вонючими носками, Сергей, сердце которого безумно заколотилось от волнения,  на цыпочках подкрался к двери, стараясь не создавать лишнего шума.  Парень  даже думал проигнорировать настоятельные звонки и стук в дверь, но задетое его ногой и перевернутое с грохотом жестяное ведро полностью его демаскировало, после чего звонки в дверь только продолжились с новой силой.

- Открывайте, иначе свет выключим! - услышал из-за двери  голос Сергей.
"Ну все, спалился! Пропало мое дело, все пропало! Это же подготовка к двести пятой  чистой воды! Но как?! Сдали меня, точно сдали. Эх, какого черта я рассказывал о терактах в Академии?! Точно, меня сдали однокурсники!" - думал Сергей и, весь побледневший, посмотрев на незнакомца в глазок,  приоткрыл дверь.
- Здравствуйте, товарищ Семенченко, я представитель Горэлектросети, вы когда предоставите опломбированные электросчетчики и оплатите счета за электроэнергию?
- Семенченко живут на другой стороне улицы, - запинаясь, проговорил Сергей, облегченно вздохнув после того, как узнал, что опасность разоблачения коварного замысла была мнимой.
- О, извините, я перепутал адрес. Этот Семенченко уже пол года не платит за свет...
- Да мне насрать! - хлопнув дверью, выругался Сергей.

Закрыв дверь на ключ и, для большей надежности, еще и на засов, задернув шторы на окнах, Сергей вернулся к своим экспериментам, но взглянув на часы, вспомнил, что скоро должен будет вернуться со службы старший брат, и, убрав паяльник и припой обратно в кладовку, завернул старый мобильник в несколько слоев полиэтиленовой пленки, положил его в рюкзак вместе с прочими инструментами, оделся и двинулся по окраинам поселка в сторону тайного убежища. Парень просидел в импровизированном бункере почти до ночи, пока набивал взрывчаткой, гвоздями и шурупами пластиковые баночки из-под пилюль с витаминами в темном, едва освещаемом небольшим светильником от аккумулятора подвальном помещении.

Обмотав несколько полученных изделий изоляционной лентой и вставив запал, Сергей долго не мог налюбоваться полученными осколочными гранатами, но его представление об ущербе, который они могут причинить, прервал заставший парня врасплох телефонный звонок с незнакомого номера.

"Ну все, теперь меня вычисляют по мобильным сетям! Надо будет найти другое убежище, нужно бежать, срочно!" - подумал Сергей, потянувшись за телефоном карман куртки.

- Алло, Сережа, это Лида, староста группы...
- Да, я тебя слушаю! - упал камень с души перепуганного Сергея.
- Во-первых, ты должен был давно уже выбрать тему курсовой работы. С меня профессор Тухачевский ее уже который день спрашивает. Ты то его пары прогуливаешь, а я - нет! А во-вторых, будешь ли ты участвовать в предновогодней научной конференции? Она состоится шестнадцатого декабря, Сергеич говорил, что ты можешь выступить как студент от кафедры криминальных наук.
- Да, может выступлю, записывай меня тогда...
- Только смотри, там будет серьезное мероприятие в актовом зале, будет много студентов и преподавателей, аспирантов, высокопоставленных гостей, не забей болт на это все, как ты любишь...

"Да, переполненный актовый зал! То, что надо! Пары мощных зарядов хватит, чтобы угробить всех разом! Да, наконец-то удача обернулась ко мне лицом! А оставшихся я добью гранатами!"

- Хорошо, я отнесусь к этому со всей серьезностью, - радостно ответил Сергей, - записывай меня, я с удовольствием выступлю там, весь зал будет аплодировать!
- Это хорошо, Сережа, только отнесись к этому ответственно! Кстати, что на счет курсача? Ты уже придумал тему?
- Записывай, Лида, "Политико-правовые идеи национал-социализма".
- Чернышевский, не валяй дурака! Владимир Витальевич не оценит твои увлечения...
- А ты передай, потом и посмотрим, до связи! - положил Сергей трубку и закурил сигарету, но тут же затушил ее, вспомнив, что одна несчастная искра, и весь его бункер вместе со всем заброшенным корпусом взлетит на воздух.

"Вот рыжая мразь, моя тема ей не нравится! Ничего, Тухачевскому она точно понравится, и даже Жаров оценит! Сволочь, у меня почти кончились деньги, а для целого зала приготовленных сюрпризов маловато! Придется купить еще пару баллонов с пенополиобутаном! Хотите конференцию, будет вам конференция!"

Холодные декабрьские дни тянулись напролет, пока Сергей с каждым днем становился все ближе и ближе к осуществлению своего страшного замысла. Потратив почти все деньги, оставшиеся от социальной стипендии и закладывания личных украшений в ломбардах города, студент отказался даже от дневного приема пищи в столовой Академии, чтобы на сэкономленные средства приобрести недостающие компоненты  для мощной взрывчатки, которая, по замыслам парня, должна была уничтожить огромный актовый зал Академии с большинством присутствующих.

Сергей сидел на лекции, но вместо конспектирования рассказов преподавательницы о пограничном регулировании ввоза и уничтожения санкционных продуктов, парень раздумывал о том, как пронести в актовый зал массивный заряд и под каким предлогом свалить с конференции, а тем более - как скрыть приступ адреналина во время выступления с трибуны, после которого Сергей запланировал осуществление взрыва. Смирившегося с мыслями о собственной смерти парня даже не волновал вопрос, что делать после выполнения намеченного кровавого плана.


Запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 10 декабря 2023 г.

"Наконец-то! К операции "Немезида" почти все готово! Осталось придумать, как грамотно свалить из Академии в момент взрыва. Я бы сам с радостью предал бы себя пламени мести и ненависти, которое изрыгнет на этот биомусор мое адское детище, но нет! Я хочу увидеть результат своих стараний! Я хочу увидеть их кровь и страдания, их ужасную смерть и уйти в объятия Валькирий, когда под кайфом вскрою вены в теплой уютной ванне...

Преподавательница по пограничке, эта жирная старая мразь, даже упомянула, что на конференцию в декабре может явиться сам, о, я сам не могу в это поверить, губернатор Дорогин! Но как теперь протащить бомбу мимо его охраны?! А если не выйдет? Все равно осуществлю "Немезиду"! И хоть я попаду в Ад, я заберу их всех с собой!

Я купил все необходимое, осталось поработать только чуть-чуть! И все, свершится моя праведная месть!

* * *

Сергей, завершив запись дневника изображениями разрывающейся бомбы и разбегающихся от взрыва горящими людьми, досидел до конца пары, после чего, согласовав тему выступления на конференции с преподавателем по электронной почте,  дождался звонка и вышел из аудитории. Парень, освободившийся после занятий, сделал еще один круг по коридорам Академии, тайком сфотографировав на камеру все входы и выходы в актовый зал и отметил расположение камер видеонаблюдения на схеме в блокноте, пока его стратегическое планирование не прервал телефонный звонок от Дмитрия который пригласил Сергея заехать после занятий к нему на чай.

- Мне срочно надо ехать в Москву, Серега, - поздоровавшись с приехавшим вечером другом, сказал Дмитрий, - у меня мама приболела, надо съездить, проведать ее. Я выезжаю на ночном экспрессе. Дед уехал к тете в деревню, так что чай сегодня завариваю снова я. Угощайся!
- И когда ты возвращаешься? - поинтересовался Сергей, попивая заваренный другом зеленый чай.
- Я думаю, что вернусь к новому году, так что отметим его вместе! Аня хотела познакомить с тобой свою подругу, она тоже переживает из-за недавнего расставания со своим парнем, и Анька думает, что вы поладите.
- Это не так уж важно, Дим.
- Слушай, Сережа, ну прекрати ты уже страдать! Или тебе это уже приносит удовольствие? Мне больно на тебя смотреть! И что это за синяк у тебя на предплечье?
- Да так, захотелось расслабиться...
- Серега, ты дурак или не дурак?! Мало того, что ты травишь свой организм никотином и алкоголем, а теперь еще и этим? Брось это дело, друг, ты загонишь себя в могилу!
- Да я так, попробовал, мне не зашло.
- Вот и хорошо, что не зашло! Мне кстати Аня рассказала, что ты решил взяться за учебу, на конференциях будешь выступать. Молодец, занимайся делом, и печаль пройдет сама собой!
Сергей, выслушав слова Дмитрия, еще долго молча пил чай с чизкейком, погрузившись в тяжелые раздумья о том, что, скорей всего, видится с другом в последний раз, но, прогнав из своей головы печальные мысли о смерти, задал ему один, давно наболевший вопрос.
- Скажи мне Дим, только честно. Я ведь никогда не был ни хорошим человеком, ни хорошим другом. Я сам иногда удивляюсь, вспоминая, чего ты со мной натерпелся.  Зачем ты дружишь со мной, Дима?
- Что значит, зачем? - удивленно ответил Дмитрий, которого заданный вопрос чуть не загнал в тупик, - ты думаешь, Серега, что дружить надо обязательно зачем-то? Любят и дружат не обязательно за что-то. И поверь мне, каким бы ни был человек, он обязательно кому-то нравится. И ты, я никогда не устану это повторять, не такой плохой парень, которым пытаешься казаться. И многие люди к тебе относятся лучше, чем ты думаешь...
- Прости меня, Дима! Я просто не знаю, что меня ждет дальше...
- Друг, на меня ты все время можешь рассчитывать, ты же знаешь. И что мы опять о печальном, давай лучше что-нибудь веселое посмотрим, - ответил Дима и принес ноутбук к столу.

Дима долго показывал Сергею различные развлекательные видеоклипы, периодически рассказывая о развитии своего собственного исторического видеоканала в интернете, но Сергей не особо вдавался в подробности рассказов друга. Парень впервые за последнее время почувствовал себя кому-то нужным, и его начали одолевать большие сомнения, стоит ли осуществлять задуманное возмездие, и ребром встал вопрос, стоит ли посвящать в свои планы Диму.
 
Вскоре к Диме домой пришла попрощаться Анька, и Сергей понял, что лучше оставить влюбленную пару наедине, на прощание крепко обнял друга и пожелал ему хорошей поездки в столицу и скорейшего возвращения к любимой.

- До свидания, друг! Если что, пиши, звони. Не печалься, жизнь, интереснее, чем тебе кажется. Не страдай ерундой только, пока меня не будет. До встречи! Вадиму от меня большой привет!

Сергей вышел из дома своего друга опечаленный и постоянно оборачивался, глядя на занавешенное окно его квартиры, периодически порываясь вернуться и рассказать ему о своих замыслах, но в конечном итоге все же решил оставить Диму, который только недавно обрел счастье во взаимной любви и в занятии любимым делом, в счастливом неведении о своих планах.

"Он и так от меня натерпелся будь здоров! Прости меня, друг, ты это переживешь как-нибудь... Все равно, наша жизнь не вечна..."

Сергей приехал домой поздно вечером и, поужинав, лег спать и, прочитав отрывок из "Заводного апельсина", отвлекся от тяжелых мыслей и к полуночи смог заснуть.
Сергей, которому опять приснился кошмар, проснулся под утро и застал Вадима за приготовлением яичницы на завтрак. Парень пришел на кухню, где, выпив чашку кофе, пожарил на завтрак пару яиц вслед за старшим братом.

Вадим, завтракая на кухне, постоянно ворчал и проклинал кого-то из командования, кто, по его мнению, и был инициатором его вызова на службу в столь ранний час в его выходной. Сбрив щетину со своего рассеченного двумя шрамами лица, Вадим отправился одеваться, где ловким движением рук накинул поверх краповой тельняшки  китель расцветки городского камуфляжа, после чего, забрав удостоверение и связку ключей от дома, начистил до блеска черные кожаные берцы.

- Слушай, малой, принеси мне кошелек, я его забыл где-то в комнате, а то я уже обулся, - попросил Вадим младшего брата, после чего Сергей неохотно отправился в комнату в поисках бумажника с деньгами.
Отыскав на рабочем столе кошелек Вадима, парень уже собрался отдать его старшему брату, как внезапно увидел валяющийся на полу у стола небольшой металлический ключ с красным брелоком, обнаружение которого для парня было равносильно находке ключа от сундука с сокровищами Черной Бороды и ввело студента в легкое оцепенение.

"Должно быть, выпал из нагрудного кармана, когда Вадим надевал китель... Это же тот самый, да ну его на хрен, тот самый ключ! Ключ от сейфа! Я видел, как брат отпирал им его! Вот это да! Надо брать его, срочно! Но у меня не полностью готова бомба! И черт с ней, надо действовать, такого шанса у меня еще сотню лет не будет!"

- Что ты там копаешься, я на поезд опоздаю! - прокричал из прихожей Вадим, и Сергей, незаметным пинком отфутболив ключ от сейфа под диван, вышел из комнаты и отдал брату кошелек с деньгами.
- Скажи мне, брат, ты постоянно зависаешь на службе, тебе скоро двадцать девять, у тебя нет ни семьи, ни детей, ни личной жизни, а за твоей спиной прячутся всякие жулики и проходимцы. Думаешь, в этом всем есть какой-то смысл?
- А тебе, что, дохрена смысла нужно? Чушь все это, которую втирают всякие философы и герои ублюдских сериалов по зомбоящику.
- Неужели, в жизни одна лишь серость и страдания?
- Жизнь, белобрысый, это затяжной прыжок из пилотки в могилу. Вот и крутись в этом свободном полете так, как хочешь.  Живи и не заморачивайся, делай то, что выбрал, вот тебе и весь смысл. Смысл в этой жизни есть только в том, во что ты сам его вкладываешь. Ты живешь, а потом тебя не будет. Вот и вся жизнь.
- И сколько так надо жить?
- Да хрен его знает! Меня мой расклад полностью устраивает, мне нечего ждать и я ничего ни от этой жизни не требую... Кстати, с днем Конституции, юрист. Нас из-за него на пару дней в усиление ставят, бояться, что опять ваша братия на улицы с повылезает с шариками и плакатами, так что я вернусь послезавтра и думаю, притащу пару бутылок грузинского полусладкого.
- Хорошо, брат, до встречи! - попрощался с братом Сергей, и Вадим, затянув портупею на бушлате, отправился на железнодорожную остановку, и младший брат проводил его встревоженным взглядом.

Проверив расписание пригородных поездов и убедившись, что электричка, везущая Вадима, покинула пределы Семистрелицка, Сергей понял, что настало время действовать. Поддев ключ длинной линейкой, парень достал его из-под дивана, после чего подошел к огромному сейфу в углу комнаты старшего брата. Скрежетом металла лязгнули многочисленные засовы и тяжелая бронированная дверь приоткрылась, скрипя массивными петлями. Взору Сергея предстали уже знакомые парню девятимиллиметровый карабин и помповый дробовик двенадцатого калибра, которые, вычищенные и смазанные, аккуратно лежали в оружейном сейфе среди нескольких больших коробок с патронами.

Оружие, призванное, по словам его владельца, защищать честных и порядочных граждан, благодаря роковой и неожиданной для самого Сергея случайности оказалось в руках чудовища, запланировавшего совершить преступление, которое, по его задумкам, должно будет перевернуть историю. Парень аккуратно вытащил и осмотрел все содержимое сейфа, уложив его в дорожную сумку, припрятав под спортивной одеждой, а затем полез обыскивать прочее снаряжение, хранящееся в комнате Вадима, где обнаружил компактный боевой нож, подаренный старшему брату кем-то из друзей, перцовый баллончик, а также несколько портупей и подсумков для патронов. Но особенно удовлетворила Сергея находка двух тридцатизарядных магазинов для карабина, неофициальным приобретением которых хвастался Вадим во время вылазки на природу. Парень аккуратно запихал все найденное в рюкзак и сумку, которые, на всякий случай, припрятал в глубине сарая во дворе дома.

Последняя запись в дневнике Сергея Чернышевского
от 11 декабря 2023 г.

"О Фортуна, неужели ты вновь мне улыбнулась! Если мне хоть в чем-то должно было повезти, то пусть повезет хоть в моей мести!  Теперь у меня есть оружие, настоящее оружие! Страшная сила в моей власти, она теперь моя, и меня ничего теперь не остановит! Прощай, жестокая жизнь, я иду на встречу истории! Да простит меня Провидение, я, проклятый святой, бич Немезиды, войду в Историю, смеясь в лицо смерти! Весь мир пошел на меня войной, и он дорого мне за это заплатит! Пора, о Провидение, пора!"

* * *

 Холодным ясным утром 12 декабря 2023 года Сергей встал с кровати, так и не сумев поспать ни минуты за прошлую ночь, и едва солнце показалось над горизонтом, осветив первыми лучами снежные просторы Междуречинской губернии, парень уже выпил несколько чашек крепкого кофе и принял душ, пытаясь прийти в себя после бессонной ночи. Дело оставалось за малым. Зашнуровав на ногах армейские берцы, в которые студент заправил черные брюки, и накинув  на себя темное пальто, к которому Сергей вчера до полуночи пришивал несколько внутренних карманов и найденный у Вадима в тумбочке шеврон с черепом и костями, парень вышел на улицу рано утром и, вдохнув свежий морозный воздух в прокуренные легкие, накинул на плечи рюкзак и дорожную сумку, после чего пешком пошел по сугробам, навсегда попрощавшись со стенами родного дома.

Сергей долго блуждал по окраине Семистрелицка, пока не дошел до последнего места этого крохотного, когда-то любимого им провинциального городка - до места, которое, валяясь на  кровати посреди бессонной ночи, решил посетить перед финальным эпизодом осточертевшей ему жизни. Держа в руках две красные гвоздики, замерзшие на морозном воздухе, Сергей уже спустя двадцать минут молча стоял, еле сдерживая проступившие на его зеленых глазах слезы, за покосившейся оградой семистрелицкого кладбища, уперев тяжелый взгляд в сторону засыпанной снегом могилы.

- Здравствуй, мама... - мрачным голосом произнес Сергей, после чего очистил бетонное надгробие от выпавшего снега и положил на него купленные в ближайшем ларьке поникшие на морозе гвоздики.

Сергей простоял у могилы своей матери, скоропостижно скончавшейся двумя годами ранее, еще некоторое время, периодически выкуривая крепкие сигареты, прокручивая в голове те приятные моменты своего детства, которые ему подарил когда-то самый близкий человек на всем свете. Несчастному парнишке, который даже не помнил своего отца, было невероятно обидно, что злой рок решил так неожиданно отнять у него еще и маму, и Сергей до сегодняшнего дня никак не мог полностью оправиться от этой трагедии. Парень вспомнил в этот день все: мимо него пронеслись  воспоминания и о страшном слове "онкология" в диагнозе врачей, и о тщетной попытке матери излечиться от нее, и о множественных кредитах, дорогом курсе лечения и запрещенных ко ввозу в страну препаратах, и о последнем желании матери найти спасение в фанатичном поклонении высшим силам, которые привели доведенную до отчаяния женщину в ряды сайентологов, что впоследствии только стало почвой для конфликтов между матерью и Сергеем с Вадимом. Сергей не сдержал слез, которые потекли по его покрасневшим светлым щекам и окропили покрытую рыхлым снегом землю мрачного кладбища, как вспомнил, какую тяжкую потерю он понес, когда друзья семьи вынесли гроб из его дома, как он пытался свести счеты с жизнью, так и не решившись прыгнуть под колеса проносящегося мимо поезда...

- Прости меня, дорогая мама... - тихо промолвил Сергей, - была бы ты рядом, все было бы совсем по другому... Прости меня, неблагодарного и не оправдавшего твоих надежд сына! Прощай, мамочка, увидимся в снах! Я отомщу подлому миру, отнявшему тебя у меня! - прошептал несчастный парнишка и напоследок оставил на надгробной плите крестик с распятием, подаренный матерью перед  смертью и быстрыми шагами побрел прочь от ее могилы.

Пробираясь через лес в сторону своего бункера, Сергей начал запыхаться и вспотел, шагая по глубоким сугробам с тяжелой дорожной сумкой, когда, почти дойдя до пункта назначения, не увидел на въезде в лагерь два экипажа полиции.

- Все, пропало все! Здравствуй вновь, железная решетка! - проговорил Сергей, в панике прыгнув за ближайшее упавшее дерево.
Сергей лежал молча, пытаясь незаметно заползти под засыпанные снегом ветви рухнувшей старой сосны, но не успел это сделать, так как из ворот заброшенного детского лагеря показались стражи правопорядка.
- Ну что я плохого сделал, я здесь живу! - громко ругался осипшим голосом один из задержанных полицией бомжей, - у меня нет дома, ну вам это надо, что вы за люди!
- Молчать, бомжара! - накричал на бездомного возглавляющий задержание старший лейтенант полиции, - фу, твари, и чего от вас так воняет?!
- Ну убей меня здесь, мент позорный! - не унимался один из задержанных бродяг, нашедший убежище на территории заброшенного пионерлагеря.
- Слышь, мужик, думаешь, мне это самому дохрена надо?! - ответил сотрудник, - меня начальство имеет и в хвост, и в гриву за хреновую раскрываемость, да еще и под конец года! Погреешься пару недель в изоляторе, хоть пожрешь нормально, с тебя не убудет, а у меня план будет выполнен... Лезь в кутузку, бродяга!

Погрузив нескольких бездомных, полицейские патрульные расселись по машинам и увезли добычу в сторону Семистрелицкого районного отдела, оставив уже смирившегося с провалом Сергея лежать с сугробе далеко позади. Парень, осознавший, что опасность миновала, оглянулся по сторонам, и побежал ко входу в убежище, которое, к своей удаче, обнаружил нетронутым непрошенными гостями.
Мелкие зубчики ножовки по металлу заиграли в темном подвале по деревянному прикладу дробовика двенадцатого калибра, и тот, спустя пару минут напряженной работы, уже валялся среди прочего мусора на полу. Когда излишне длинный ствол ружья постигла та же участь, что и приклад, Сергей обмотал рукоятку получившегося обреза несколькими слоями изоляционной ленты и самодовольно повертел в руках получившееся изделие, зарядив его трубчатый магазин пятью патронами . Карабин со складным прикладом и без того помещался в дорожную сумку или под длинное пальто Сергея, поэтому парень укорачивать его не стал, ограничившись лишь тем, что выковырял отверткой из пистолетной рукоятки и раздавил каблуком армейского ботинка чип геолокационного слежения.

Упаковав все собранное в течение почти двух недель добро в рюкзак и дорожную сумку, парень оставил в своем импровизированном бункере все лишние и неиспользованные вещи, вынеся орудия предстоящего возмездия наверх, затем в последний раз спустился в подвальную комнатку заброшенного детского лагеря. Облив подвальное помещение со всеми брошенными там вещами остатками бензина из канистры, парень подпалил свою теперь уже бывшую лабораторию, которую моментально объяло жаркое пламя.

- Гори, гори, огонь сметет все следы, - проговорил под нос себе молодой студент, после чего бросил в окошко пылающего подвала свой дневник, который был ему верным спутником и собеседником на протяжении последних нескольких лет жизни, - гори огнем, вся прошлая жизнь! Я всю ее разрушил! Я прикончу их всех! Моя смерть завершит круги!

Сергей вышел из леса и побрел в сторону автобусной остановки, и лишь виднеющийся над лесом едва различимый столбик черного дыма напоминал парню о покинутом убежище, и спустя полтора часа езды на переполненном пригородном автобусе, молодой, полный решимости студент стоял, навьюченный тяжелыми сумками с орудиями своего бессмысленного возмездия, раскуривая сигарету, у ворот Междуречинской Юридической Академии.


Глава 11. Восхождение дьявола.


- Алло, я вас слушаю, - раздался тонкий женский голос в динамике смартфона.
- Это Аня?
- Да, это я... Сережа, это ты, что ли?
- Ну да. Слушай, Ань, у меня к тебе небольшая просьба, - взволнованным тихим голосом ответил Сергей, - мне нужна кое в чем твоя помощь, это связано с Димой. Ты можешь встретиться со мной в кафе в центральном сквере?
- Сережа, брось свои тайны! Что у тебя опять произошло?
- Это очень долго объяснять, приходи. Я тебя прошу, это очень важно! Я подойду чуть позже, я застрял в пробке.
- У нас вообще-то лекция в половине второго, и ты пропустил очень важную контрольную по пограничному праву...
- Не имеет значения, это теперь уже совсем не важно, приходи, вопрос срочный!
- Хорошо, я подойду туда после перемены, я сейчас обедаю в столовой, но, чур, быстро поговорим и потом двигаем на лекцию.
-Хорошо, Аня, до встречи, - проговорил Сергей и, положив трубку, добавил, - надеюсь, мы с тобою не увидимся...

Сергей молча стоял неподалеку от курилки во внутреннем дворе Академии, перевесивший через плечо лямку тяжелой сумки, наполненной оружием и боеприпасами почти под завязку, и молча курил дорогую импортную сигарету, наслаждаясь в последние безмятежные мгновения своей жизни ароматным дымом качественного табака, пытаясь успокоиться и приступить к начатому. Парень долго осматривал студентов, общающихся друг с другом около входа в Академию, пока не заметил Аньку, быстрыми шагами в полном недоумении направляющуюся на встречу с Сергеем в кафе неподалеку.

- Все, теперь точно пора! Слышь, приятель, причесон на твоей голове весь пылает в огне, - тихо прошептал Сергей, сдунув белый пепел с выкуренной сигареты, держа в промерзших от ледяного ветра пальцах тлеющий окурок, - да, я разговариваю с бычками сигарет, я совсем сошел с ума!

Бросив под ноги окурок, парень размазал его армейским ботинком по растаявшему под воздействием реагентов снегу и, вдохнув свежего воздуха, на прощание осмотрел двор ненавистного учебного заведения.

 - Ну все, пора помочь естественному отбору! Прощай, проклятый мир, прощай и ты, Фемида-богохульница! - под нос бурчал отчаявшийся третьекурсник, разглядывая установленную во дворе ко дню Конституции статую богини правосудия и, сплюнув на заледеневшую брусчатку табачную горечь, решительными шагами двинулся ко входу в Междуречинскую Юридическую Академию, пытаясь затеряться в толпе возвращающихся с обеденного перерыва на пары студентов.
- Стой, парень! - остановил проходящего через рамку запищавшего металлодетектора студента молодой охранник на КПП учебного заведения, - что у тебя в сумках?
"Вот это облом! Всегда было плевать на это, а сейчас им приспичило устроить досмотр! И черт с ними, ослеплю их перцовкой, быстро вытащу обрез, и дело с концом!"
- Что в сумке, студент? - не унимался молодой охранник.
- Хочу успеть на вечерний автобус сразу после пар, я - иногородний, давно дома не был... - с трудом скрывая волнение, запинающимся голосом ответил Сергей.
- Показывай содержимое сумки!
Сергей дрожащей рукой расстегнул молнию дорожной сумки и показал добросовестному охраннику лежащую поверх опасного груза одежду, и охранник даже прощупал дно дорожной сумки, но, к удаче Сергея, нащупал только попавшийся под руку скомканный свитер, в который парень обернул магазины от карабина.
- А что в рюкзаке?

Сергей понял, что весь его план может моментально рухнуть, и уже приготовился к худшему, нащупав в кармане баллончик с перцовым аэрозолем и уже собравшись пустить его в ход против охраны и перейти к применению более серьезного вооружения, но вмешавшийся в проведение досмотра старший коллега молодого контролера моментально заставил Сергея одуматься.

- Слушай, Вася, ну что ты до парня докопался? Он аж перепугался весь, боится, что ты его в расстреле царской семьи обвинишь! Здесь всегда перед выходными студенты с сумками ходят, они после пар сразу домой едут...
- Мало ли что в этой сумке...
- Слушай, пацан, тебе что, так хочется вникать и досматривать каждого учащегося за двенадцать тысяч в месяц? Вот делать вам, молодежи, нечего! - недовольно произнес начальник смены, и Сергей, признательно кивнув контролеру и запихнув поглубже в карман перцовый баллончик, робко пошел в сторону лифта.
 
Поднявшись на верхний этаж, по которому были хаотично разбросаны кабинеты многочисленных заместителей декана Академии и прочих сотрудников деканата, Сергей долго отыскивал подходящее место, чтобы оставить ненавистному учреждению свой смертоносный сюрприз. Незаметно оставив рюкзак с самодельной радиоуправляемой взрывчаткой на полу у стоящего в коридоре дивана, Сергей собрался уходить, но его сразу остановил голос  читающей книгу студентки.
- Парень, ты забыл свой рюкзак!
- Ого, спасибо, что сказала, - растерянно отблагодарил Сергей читающую у окна первокурсницу.
- Да не за что! Слушай, парень, а ты милый. Тебе идут эти говнодавы с твоим пальто. Я сама угораю по металлу и в старших классах так ходила.
- Я рад за тебя! - угрюмо ответил Сергей и молча удалился в другое крыло Академии, забрав рюкзак с приготовленной бомбой, - а это еще что за хрень?

Взгляду Сергея открылся огромный информационный стенд, посвященный антитеррористической безопасности, стоящий в углу у кабинета одного из заместителей декана, и парень еще пару минут молча разглядывал распечатанные на нем надписи.

- Изготовлено под руководством заместителя декана МЮА по политической работе П. П. Жарова, надо же, как он о нас заботится! - прочитал Сергей в нижнем правом углу информационного стенда, - хотя, спасибо ему, хоть какую-то принес мне пользу! - усмехнулся парень, аккуратно задвинув ногой снятый рюкзак за стенд, скрыв смертельный подарок от камер видеонаблюдения за огромным плакатом и, оглянувшись по сторонам, убедился, что его никто не заметил и потопал вниз по лестнице.

"Мои ублюдки-однокурсники сейчас слушают очередную бредятину в четыреста четвертой аудитории, значит, четвертый этаж! Переполненная лекционная аудитория - то, что надо! Я превращу ее в братскую могилу!"

Спустившись на четвертый этаж, Сергей осторожно зашел в туалет, где, запершись в кабинке,  приступил к извлечению из сумки пронесенного в учебное заведение оружия, патронов и самодельных гранат, после чего, сняв и выбросив в сторону красный джемпер, надел распечатанную на заказ несколькими днями ранее белую футболку, на которой красовался черный череп, увенчанный надписью "REVENGE" , выполненной черным готическим шрифтом.

Перекинув через плечо ремень разложенного и заряженного магазином с тридцатью патронами девятимиллиметрового карабина, обвесив себя несколькими подсумками с патронами на поясе, парень нацепил поверх снаряжения длинное черное пальто, которое в расстегнутом виде больше напоминало плащ голливудского кинозлодея, и распихал по самостоятельно пришитым внутренним карманам оставшиеся боеприпасы и взрывные устройства, а в конце, достав из дорожной сумки  неиспользованную коробочку с новогодним фейерверком, долго не мог решиться выйти из туалетной кабинки.

Закинув под нижнюю губу огромную порцию "натрика", Сергей долго пытался расслабиться перед боем, но так и не смог побороть резкий выброс адреналина, количество которого в крови студента значительно увеличилось, когда в мужскую уборную вошел пожилой сантехник.

- Есть кто внутри? Все на выход! Трубы ремонтировать буду! - добрым голосом произнес сантехник, который, не дождавшись ответа, начал дергать за ручку двери туалетной кабинки и, к своему удивлению,  обнаружил дверцу запертой изнутри.
Живот прихватило, капец как! - симулируя плохое самочувствие, произнес Сергей, после чего, нащупав рукой кнопку смыва на сливном бочке, смыл воду в унитаз, замаскировав шумом воды звук лязгающего затвора помпового дробовика, в патронник которого медленным передергиванием скользящего цевья парень дослал охотничий патрон, уперев ружье стволом в пластиковую дверь в полной готовности сделать выстрел.

"Ну прости, дедуля, оказался ты не в том месте и не в то время", - подумал Сергей, положив указательный палец на спусковой крючок, но не успел надавить на спуск, как его потенциальная жертва начала удаляться.

- Сиди, студент, я через минут десять вернусь, все равно я разводной ключ забыл, - произнес пожилой сантехник и, закрыв дверь, покинул уборную.
Сергей, спрятав обрез дробовика под пальто, надев на голову черную бейсболку козырьком назад, вышел из уборной, прихватив заодно и метровый обрезок толстой чугунной трубы, принесенный сантехником, и направился в сторону лекционной аудитории, чуя, как панически бьется, подобно мотору, обезумевшему, как сам парень, сердце у него в груди. Взглянув вовнутрь лекционной аудитории через узкую щель едва приоткрытой задней двери, Сергей убедился, что ненавистные ему, во многом, по мнимым и надуманным причинам, однокурсники находятся там и клюют носом, выслушивая философские рассказы профессора Тухачевского, и, отрезав им единственный путь к отступлению, студент запер заднюю дверь, просунув  принесенный обрезок трубы поперек ручек массивной двери.

"Все, делаю звонок, устраиваю фейерверк, залетаю в аудиторию, выпускаю магазин, а дальше уже как получится! Девы Валькирии, принимайте меня в свои теплые объятия!" - взволнованно думал Сергей, набирая на сенсорном экране смартфона номер телефона, спрятанного в рюкзаке  несколькими этажами выше.

- Это кто это там за дверью прячется? - поправив темные очки, произнес пожилой профессор Тухачевский, - ну-ка заходи в аудиторию, немедленно!
Передняя дверь тихо приоткрылась, и Сергей вошел в лекционную аудиторию робкими шагами, и руки его тряслись от нервного перенапряжения.
- А, это вы, Чернышевский! Вы еще более упрямый, чем ваш старший брат! Выбрали для описании в курсовой работе политические идеи национал-социализма! Не самая удачная шутка, Сергей Александрович, вы мне такими темпами еще не скоро сдадите... - начал отчитывать студента старый преподаватель, -  и почему вы в помещении в верхней одежде и в головном уборе? Снимите немедленно.
Сергей, никак не реагирующий на нравоучения профессора, молча стоял в дверях аудитории, задаваясь вопросами, почему он до сих пор не слышит взрыва.
- Да он опять упоролся, вообще в хлам! - послышался голос кого-то из студентов из аудитории, - смотрите, он дрожит весь, у него ломка, по ходу! Ну его накрыло же...

Сергей тихо попятился назад к двери и, ненадолго выйдя из аудитории, подпалил зажигалкой фитиль фейерверка, бросив коробочку в мусорное ведро неподалеку, после чего зашел обратно, заставив рассмеяться  над своим, на первый взгляд, нелепым поведением своих однокурсников.

- Чернышевский, с вами все в порядке? Вам плохо? Что вы там прячете под пальто? -  расспрашивая студента, медленно начал подходить к взволнованному Сергею пожилой профессор, еще не понимая, что делает таким образом шаг прямо в бездну.

Мощный выстрел взведенного обреза помпового дробовика озарил переполненную аудиторию. Вырвавшаяся под давлением пороховых газов из укороченного ствола крупная дробь мигом разворотила живот профессора Тухачевского, набив свинцом кишки и прочие органы несчастного преподавателя. Темные бурые пятна проступили на его дорогом бежевом костюме, а изо рта потекла тонкая струйка крови, и, схватившись руками за живот, профессор рухнул на пол, а темные солнцезащитные очки, которые преподаватель не снимал даже в помещении, упали с его головы на окровавленный лак паркетного пола.

Шокированные увиденным студенты после недолгой тишины громко завопили, а пронесшийся эхом по коридорам Академии гул первого выстрела заставил преподавателей прервать занятия в доброй половине аудиторий, пока студенты гадали о происхождении раската непонятного грома. Плаксивые вопли в панике смотрящих на тело убитого профессора студентов быстро заглушили взрывы и треск подожженного Сергеем перед началом расстрела фейерверка, летящие по коридору светящиеся и искрящие разноцветные заряды  которого, по задумке студента, должны были навести еще большую панику и замаскировать грохот от его выстрелов.

Сергей стоял, словно вкопанный, глядя на истекающего кровью умирающего профессора, а в ушах его стоял звон от громкого выстрела, но парень при виде пролитой им крови слетел с катушек окончательно. Сам шокированный своим поступком Сергей понял, что он переступил черту, что он достиг точки невозврата, и обратной дороги нет. Светлые и громкие раскаты фейерверка в коридоре продолжали заглушать крики студентов, и Сергей, заткнувший уши наушниками с включенным на полную громкость тяжелым металлом, протерев от капелек крови  и надев темные очки убитого профессора, направил опиленный ствол в сторону студентов.

- Ну что, мажорики, поиграем в догонялки! Шевелите модными кроссовками, у меня с собой пушка! - громко произнес парень истеричным голосом и выпустил в сторону плотно сидящих в аудитории студентов еще несколько зарядов крупной ружейной картечи.
 
Несчастные студенты, увидевшие, как падают, корчась от боли, их окровавленные однокурсники, бросились в панике бежать,  превозмогая крики, хрип, кровь и слезы своих сверстников, затаптывая и давя друг друга в переполненной лекционной аудитории, но наткнулись лишь на заблаговременно запертую Сергеем заднюю дверь, которую, перепуганные идущей за ними по пятам смертью, несмотря на несколько попыток так и не смогли выломать. Единственный путь к спасению превратился для беглецов в капкан, и  под ноги рвущихся прочь студентов упала брошенная Сергеем самодельная бомба.

Фитиль гранаты, изготовленной из пластиковой банки, набитой взрывчаткой, гвоздями и рубленной проволокой, прогорел, и огромное скопление студентов поразила волна раздавшегося взрыва. Летящая со сверхзвуковой скоростью шрапнель делала свое дело, разрывая кожу и впиваясь в плоть обреченных учащихся, около десятка которых повалилось на пол со страшными криками.

- Ого, они мощнее, чем я думал! Ловите, гады! - бросил обезумевший от свершаемой мести парень еще пару самодельных бомб, взрыв которых обрушил на жертв новый град не щадящих никого смертоносных осколков.

Сергей перезарядил дробовик, с большим трудом запихнув пять ружейных патронов дрожащими от адреналина и собственного безумия ручонками  в трубчатый магазин, и, вздергивая скользящее цевье, принялся поливать мелкой дробью  всю аудиторию, пытаясь попасть в спрятавшихся под партами и сидениями однокурсников.

- Вылезайте, все равно вам всем конец! Вы мне за все заплатите! - кричал Сергей, пока его крики и даже громко играющую музыку у него в наушниках не заглушил грохот мощного взрыва, заставившего содрогнуться все здание Академии.

Кнопочный телефон, на днях с большими стараниями переделанный студентом в детонатор, пусть и не сразу после сигнала Сергея, но все-таки смог своим почти разрядившимся на морозе аккумулятором выдать искру, достаточную для воспламенения пропитанного огнеопасным раствором запала, и вспыхнувший порох привел в действие мощнейшее из изготовленных Сергеем устройств. Взрыв оставленной в рюкзаке на верхнем этаже бомбы объял огромным огненным шаром почти весь коридор перед деканатом Академии, выбив мощной ударной волной двери некоторых кабинетов и стеклопакеты вместе с пластиковыми оконными рамами, выбросив ошметки последних на улицу, где уже вовсю выбегали в ужасе из учебного заведения до смерти перепуганные студенты. Раздавшийся взрыв прошелся громогласным эхом по всему центру миллионного Междуречинска, вызвав недоумение у прохожих зевак и занимающихся своими делами горожан, тем временем, по верхнему этажу Академии растеклись остатки сжиженной взрывчатки из неразорвавшихся баллонов, которые, воспламенившись, задымились  едким черным дымом и закоптили внешний фасад загоревшегося здания.

Выбежавшие из горящего здания студенты бросились наутек, а самые ответственные из них начали во всю звонить набирать на своих телефонах короткий номер "ноль-два".

- Дежурный по Центральному району слушает!
- Приезжайте скорее сюда! Академия горит! Мощные взрывы и автоматные очереди! Там стреляют! Там убивают людей! О, боже, я не могу поверить, что происходит! Помогите нам, я прошу вас! - услышал в трубке служебного телефона дежурный сотрудник, после чего в телефоне послышался лишь панический плач...

Сержант Национальной Гвардии Вадим Чернышевский, вернувшийся вместе со своим взводом уставших солдат-призывников в расположение роты, дал команду бойцам разложить на центральном проходе броню и экипировку после изнурительной тактико-специальной подготовки, а сам, скинув бронежилет,  отправился приводить себя в порядок в умывальную комнату.

- Что, товарищ сержант, не дают вам насладиться заслуженным отпуском? - поинтересовался у смывающего со своего лица войлок от балаклавы Вадима один из его подчиненных, - то проверяющие, то массовые беспорядки, а теперь еще это усиление. И кому он нужен, этот день Конституции...
- Не сыпь соль на рану, солдат, - ответил Вадим, - или я вас так загонял, что с нетерпением ждете, когда я отправлюсь в отпуск?
- Никак нет, товарищ сержант! Наоборот, с вами хоть на занятиях не так скучно...
- Спасибо, солдат, я это ценю. А теперь вернись к товарищам, помоги разложить снарягу. С твоим сроком службы стыдно уже по умывалкам гаситься, марш в строй!
 
"И в самом деле, кому сдалось это усиление на день Конституции? У нас тотальное большинство населения вообще в полном неведении, что в стране есть такой документ, а они опять подняли полк на уши... Сначала урежут нам льготы и премии, а затем, как наломают дров, так сразу, блин, извольте встать в строй! Сволочи!" - ругался про себя Вадим, выходя из умывалки и направляясь проверять порядок укладки экипировки подчиненными.

- Быстрее укладывайте барахло, нас уже в столовую на обед вызывают, или вы жрать расхотели?! Шевелите копытами! - подгонял военнослужащих капитан Дорохов, - я сам проголодался после этих занятий, как собака!
- Третья рота, сбор! Сбор! Сбор! Тревога! Тревога! - оглушительным голосом подал команду стоящий у входа в оружейную комнату дневальный.
- Это что еще за хрень! Ну все, накрылся наш обед, - возмущался капитан Дорохов, - рота, сбор! Выполнять команду!
Пока солдаты в суете забегали по расположению, опуская светомаскировку на окнах и  скидывая вещевые мешки с верхних стеллажей шкафа, после чего выстроились у комнаты для хранения оружия, Вадим, отдав соответствующие команды солдатам, уточнил у дневального по роте, какой сигнал поступил в подразделение.
- Коршун один, саламандра один, товарищ сержант!
- Значит так, второй взвод, учения по антитеррору, вы все знаете, что делать! Вот сволочи, накрылся наш обед медным тазом... Не суетимся, быстро получаем вооружение, экипируемся и строимся  на месте построения на плацу! Мы это уже отрабатывали. Быстрее! - дал команду Вадим своим солдатам и сам направился получать автомат из оружейной комнаты, выбежав из которой, наткнулся на вошедшего в подразделение командира полка.
- Что вы тут так долго носитесь, сержант?! - накричал на Вадима полковник Зайцев, -  Дорохов, почему рота все еще не готова к выезду, что у вас тут творится?
- Мы действуем согласно расчетам и укладываемся в норматив, как и положено на учениях по антитеррору, товарищ полковник!
- Какие на хрен учения, капитан, какие на хрен учения! У нас в самом центре города Академию взорвали! Там террористы и куча заложников! - басистым голосом прокричал командир полка, - бегом марш на плац! Дорохов, получаешь боеприпасы у дежурного по полку и  ведешь личный состав к машинам!

Вадим, уже побежавший надевать средства бронезащиты, моментально остановился в ступоре, услышав слова о совершенном теракте, и, почувствовав приступ тяжелой тревоги в груди, тихо произнес только одно слово, которым оказалось имя его младшего брата.

- Что встал, как вкопанный? Эй, что тормозишь? Алло, сержант! - пытался привести в себя онемевшего Вадима командир роты, - чего растерялся?!
- О, нет! Нет, нет! Сережа, держись, братишка, мы уже едем! Второй взвод, быстрее, на хрен! Бегом марш, вперед! - подавив в себе внутреннюю панику, дал команду своим солдатам пришедший в себя Вадим, - бегом марш на плац!
 
Сергей, бросивший в середину аудитории очередную шрапнельную бомбу, был крайне раздосадован, когда она не разорвалась, выдав лишь небольшую искрящуюся вспышку, и полез во внутренний  карман пальто за патронами для своего дробовика. Правая рука парня онемела, устав от сильной отдачи обреза, и Сергей даже не смог с первого раза вогнать пулевой патрон в трубчатый магазин, как внезапно на парня набросился один из студентов. Уроженец Прикаспийской республики Руслан, не в первый раз в своей жизни наблюдающий убийство людей своими глазами, поборов овладевший им страх, набрался решимости положить конец массовой бойне. Выбив из рук Сергея обрез дробовика, Руслан пытался выдавить парню глаза, однако поваленный убийца вспомнил о баллончике с перцовым аэрозолем, лежащим в кармане, и в следующую секунду Руслан уже протирал руками ослепленные глаза, пока пистолетные пули извлеченного Сергеем карабина не пробили насквозь его храброе сердце.

Воспользовавшись замешательством убийцы, несколько студенток попытались сбежать, но только двум из них удалось выскочить в переднюю дверь, а третью девчонку поразила в бедро выпущенная Сергеем пуля.

- Ну что, Катенька, кто теперь нарик и чмошник, кто теперь чмошник?! - прокашлявшись от перцового газа, громко накричал Сергей на ползущую к выходу девушку.
 
Сделав несколько выстрелов, убивших подкравшегося к аудитории старшего охранника, по злополучной халатности которого Сергей смог протащить в Академию все вооружение,  парень, выпустил еще несколько пуль в сторону прячущихся под партами студентов, прижав их огнем к земле, а затем достал из внутреннего кармана пальто стеклянную бутылку с коктейлем Молотова и подпалил фитиль зажигалкой.
Разгоревшееся пламя полыхающего бензина моментально охватило  дорогу к единственному выход из аудитории, перекрыв заложникам последний путь к спасению, а входящий в состав горючей смеси раскаленный как кипящая смола пеноген намертво прилип к коже попытавшейся сбежать студентки. Обреченная девчонка визжала и каталась по полу, пытаясь сбить с себя пламя горящего напалма, но огонь мигом охватил ее покрытые огнеопасным лаком накладные волосы, которые, словно воск, прикипели к ее когда-то смазливому лицу, с которого от смертельных ожогов начала медленно слезать кожа.

- Фу, блин, развонялась тут своим ботексом! - произнес Сергей и облегчил страдания несчастной, сделав пару контрольных выстрелов,  и, зарядив поднятый с пола дробовик, отправился вглубь аудитории.

Льющаяся тонкими струями ржавая вода из сработавшей системы пожаротушения едва могла затушить пламя горящего напалма и лишь размыла пролитую Сергеем кровь по полу всей аудитории. Освещение в Академии потухло, а пальто парня промокло насквозь, заметно потяжелев,  и Сергей скинул его на пол, запихнув в подсумки и за пояс оставшиеся боеприпасы, представ перед перепуганными однокурсниками в своей специально подготовленной для осуществления возмездия футболке.

- Скажи мне, Лидочка, ты реально веришь в Бога? - нагнувшись под парту, задал вопрос Сергей сжимающей в руках серебряный крестик старосте его группы, - ты веришь в Бога, я спрашиваю?!
- Я не знаю, за что, о, Господи! - провопила расплакавшаяся студентка.
Смертоносный свинец цельного пулевого патрона моментально отнял жизнь у молящейся студентки, а отлетевший назад от отдачи обрез Сергея до крови разбил нос парня. Ненадолго остановившись, Сергей, протерев кровь из-под носа предплечьем левой руки, сделал пару выстрелов, серьезно ранив студента, попытавшегося выбраться через заднюю дверь аудитории в коридор, чем изрядно напугал остальных парней и девчонок, укрывшихся  за партами на галерке, и окончательно отбил у них мысль постараться выломать запертую дверь.
 
Дозарядив ружье, Сергей побрел по аудитории в поисках следующих жертв. Заглянув под следующую парту, парень обнаружил там притворяющегося мертвым Максима. Сергей сделал выстрел в потолок, обрушив на себя размокший гипсокартон, и шум выстрела заставил Максима вздрогнуть и обернуться, бросив взгляд на смотрящего на него Сергея.

- Ты не такой, как они, Максон...  Беги отсюда, быстрее! - передернув цевье дробовика, потребовал Сергей.
Максим был в шоке и полном замешательстве, не понимая, что от него хочет яростный убийца, стоящий перед ним с ружьем в руках.
- Беги, я сказал, быстрее! - перейдя на крик, произнес Сергей.
- Серега, что ты делаешь, что же ты творишь?
- Не видишь что ли, я просто людей выпиливаю! Беги!

Максим, по-пластунски выбравшись из под парты, рванул к выходу и, перепрыгнув через почти догоревшую лужу огненной смеси, расплакался, убегая из аудитории сломя голову, все еще не веря своему чудесному спасению. Максим помчался, не оглядываясь, все еще не веря, что обезумевший Сергей вздумал его пощадить, и боялся, что теперь уже бывший друг пустит пулю ему в спину. Выбежав на улицу, Максим побежал в сторону выезда со двора Академии и нарвался на подоспевшие к месту происшествия несколько автомобилей полиции и подъезжающие к учебному заведению пожарные машины и кареты скорой помощи.

- Там, это... Там такое... Быстрее, на помощь, я вас умоляю! - едва мог связать пару слов шокированный парнишка, - там пацан с ружьем, он их всех прикончит!
- Товарищ полковник, поступили сведения, что террорист действует в одиночку и держит заложников, какие будут дальнейшие указания? - доложил начальник полицейского патруля по рации вышестоящему начальству.
- Оцепите объект и ждите спецназ, самим в здание не входить.
- Но товарищ полковник, у меня тут данные очевидца, что он там один!
- А другие очевидцы утверждают, что там во всю идет пальба из автоматов и сотни убитых с заложниками! Повторяю, ждать спецназ, а самим в здание не лезть!

Сергей, услышавший полицейские сирены во дворе Академии, понял, что скоро к нему заявятся стражи правопорядка, и вернулся к преподавательскому столу, где начал снаряжать почти опустевший магазин полуавтоматического карабина, но быстро прервался, когда услышал шаги убегающего к выходу студента. Сделав выстрел из схваченного другой рукой дробовика, Сергей перебил мелкой дробью ногу убегающего, и тот, вскрикнув от боли,  свалился на пол и ударился о выступающий плинтус, разбив голову. Пораженным студентом оказался ненавистный Сергеем сын работника губернской прокуратуры Виталий Чайкин.

- Ну что, Виталя, помогли тебе прокурорские погоны твоего папаши? - циничным и переполненным сарказмом голосом задал вопрос Сергей и, направив ствол обреза помпового ружья на давнего обидчика, надавил пальцем на спусковой крючок.

Мелкая дробь моментально превратила в фарш левую ступню лежащего на спине Виталика, а второй выстрел из дробовика разорвал на куски его правое колено. Сергей ударил берцем в подбородок обессилившего обидчика и, наступив тяжелым армейским ботинком на горло неприятеля, грязной от крови подошвой раздавил кадык обреченной жертвы, а затем нанес еще несколько ударов ногами по лицу, разбив своему давнему недругу нос и выбив передние верхние зубы. Виталик, издав раздавленным горлом предсмертный хрип, больше напоминающий звук последних капель воды, утекающих в сливное отверстие раковины, еще долго дергался в конвульсиях, пока не скончался некоторое время спустя, так и не приходя в сознание.
Сергей настолько увлеченно забивал ногами Виталика, что не заметил, как целая группа студентов, часть которых была ранена шрапнелью,  выбежала из аудитории у него за спиной и рванула к выходу из Академии. Парень, сделав несколько выстрелов из карабина, запугал оставшихся однокурсников  и снова загнал их под парты в конец аудитории.
 
- Не пытайтесь сбежать, гады, вся шарага заминирована, и я сотру ее с лица земли, если хоть кто дернется! - блефовал Сергей, громким криком повторив слова, слегка выглянув в окно на улицу.

Неведомое ранее Сергею чувство эйфории, вызванное избытком адреналина в организме от совершенного массового убийства, постепенно начало проходить, и парень уже не испытывал такого удовольствия от причинения смерти своим сокурсникам. Подпалив запал последней гранаты, парень метнул ее в окно, и бомба, разорвавшаяся на земле перед входом в учебное заведение, осыпала шрапнелью подоспевшие автомобили полиции, ранив в руку одного из сотрудников, выводящих людей с места происшествия.

Сергей, решая повысить ставки, выпустил десяток патронов из карабина по полицейским машинам, и внезапный обстрел вместе со взрывом самодельной бомбы заставил правоохранителей действительно подумать, что в Академии засела целая группа террористов, и отложить операцию по ликвидации до приезда подкрепления, часть которого в лице прибывшего на место событий полка Национальной Гвардии уже оцепила периметр учебного заведения и ждала команду о штурме.

Алексей Сергеевич, молодой преподаватель криминологической баллистики, застал первые хлопки и последующий за ним мощный взрыв, будучи на семинарском занятии, которое вел у студентов четвертого курса в судебно-экспертной лаборатории, находящейся этажом выше деканата, в районе которого прогремел взрыв. Сразу осознавший в силу своей компетенции, с чем столкнулась в этот злополучный день родная для него Академия, молодой преподаватель запер изнутри дверь лаборатории на ключ и вместе с помогающими ему студентами подпер дверь тяжелым лабораторным столом. Забаррикадировавшись в лаборатории в надежде, что террористы не станут ломиться в заваленную и запертую дверь, Алексей Сергеевич понял, что долго просидеть в убежище им не удастся, когда сквозь вентиляционную шахту в лабораторию начало затягивать едкий дым, а кафельный пол раскалился от разбушевавшегося этажом ниже пожара.

Осознав, что из лаборатории следует поскорее убираться, молодой преподаватель долго вслушивался в звук выстрелов. Установив, что стрельба с большей вероятностью ведется на четвертом или пятом этаже в одной из аудиторий, Алексей Сергеевич решил вывести студентов по боковой лестнице, пока ее не объяло разбушевавшееся пламя, но долго не мог смириться с опасностью, грозящей ему и его студентам в случае, если они нарвутся на стрелков на лестничной клетке. Тем не менее, лаборатория все быстрее и быстрее заполнялась едким дымом, и молодой преподаватель все же решил рискнуть. Отперев дверь лаборатории, преподаватель вышел в заволоченный дымом коридор первым, но потом моментально забежал обратно и схватил сумку с документами. Студенческие ведомости теперь уже не имели никакого значения для молодого работника Академии, что нельзя было сказать о восьмизарядном травматическом пистолете, который Алексей Сергеевич, вопреки множеству законодательных запретов и ограничений, рискуя лишиться лицензии, всегда старался носить с собой, в том числе и незаметно держать его вод рукой, находясь в Академии. Достав из кожаной сумки травматический пистолет, преподаватель дослал патрон в патронник и, поставив "резинострел" на предохранитель, аккуратно повел за собой студенческую группу вниз по лестнице.
Постоянно поглядывая за угол, Алексей Сергеевич довел студентов до лестничной клетки четвертого этажа и по громкому грохоту ружейных выстрелов понял, что стрельба ведется на этом этаже.
 
- Они здесь! Бегите быстрее вниз, бегите прочь! Только на выходе осторожнее, а то менты вас еще по ошибке положат! Бегите!
- Сергеич, а как же вы? - испуганно спросил преподавателя один из четверокурсников.
- Беги, Костя, я постараюсь помочь остальным...
Не успел молодой преподаватель отправить вниз не желающего убегать студента, как из аудитории выскочило несколько учащихся, часть из которых пострадала от беспорядочно летящей дроби  и разорвавшейся шрапнели.
- О, Господи! Что там произошло? Что там творится? - требовательно спросил преподаватель у раненной в руку истерично ревущей студентки, пока остальные беглецы удрали вниз, даже не обратив внимания на преподавателя, - что там, черт возьми, творится?!
- Алексей Сергеич, там стрельба, там убивают, у него ружье и бомбы! О, нет! - заливаясь слезами, еле-еле связывала слова перепуганная третьекурсница, - там столько моих друзей... Они погибли, они все погибли у меня на глазах!
- Сколько их?! Сколько?!
- Там  еще много раненых, о нет, их всех сейчас убьют! - разревевшись, придерживая рану на плече, продолжала рассказывать студентка, пока ее слова не заглушили новые выстрелы.
- Да нет же, террористов сколько?! - схватив голову бьющейся в истерике девчонки руками, смотря в полные слез глаза, твердо задал вопрос Алексей Сергеевич, - смотри на меня и ответь! Бандитов сколько?!
- Это он, тот светловолосый парень, о Боже, он всех их перебьет!
- Он что, один что ли?!
- Это просто кошмар! У него автомат с собой, он хочет взорвать всю Академию...
- Так значит, все-таки один! Но как?! Костя, бери девчонку и помоги ей спуститься вниз. Отведи ее к врачам, она ранена, и срочно сообщи всю информацию полиции, - объяснил преподаватель студенту и достал травматический пистолет, -  так значит, один! Да как так, только один?!  Да хоть так, я лично убью эту мразь!

Алексей Сергеевич, сняв травматический пистолет с предохранителя и пригнувшись, аккуратными шагами направился ко входу в аудиторию. Сергей, закурив сигарету, чудом не промокшую после срабатывания системы пожаротушения,  решил разбавить адреналин в крови порцией никотина и, опершись локтями на преподавательский стол, после недолгого прицеливания уложил пулевым патроном двенадцатого калибра спрятавшегося под партой Ваню, который в прошлом вечно упрекал  Сергея в настраивании преподавателей против их группы и которого не спасла даже толстая деревянная спинка скамьи, за которой отличник группы надеялся спрятаться от расстрела.

- Ха-ха, как вам, мажоры, подлизы и лицемеры, моя "Немезида"? Долбанный генетический мусор! Получили, что заслужили?! - самодовольно произнес Сергей и, дослав в патронник дробовика патрон с крупной картечью, приготовился добить оставшихся в аудитории студентов, многие из которых, раненные и обессиленные от происходящего вокруг ужаса, потеряли всякую надежду на спасение.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться, сержант Чернышевский, - обратился к капитану Дорохову взволнованный и переживающий за младшего брата Вадим, - чего мы стоим? Там гибнут люди! У нас целый взвод химиков, нагруженный слезоточивым газом. Пустим его и штурмом возьмем здание!
- Не твоего ума дела, сержант! Командир полка не давал команды на штурм!
- У меня там младший брат, понимаете! Родной брат, моя кровинушка! Я не могу до него дозвониться!  Надо идти на штурм, тут промедление смерти подобно!
- Прекрати панику, Чернышевский! - сурово приказал капитан Дорохов, но быстро смягчив тон, добавил, - я сам так же считаю, Вадим, но полковник Зайцев не даст команды на зачистку... И кого мы собрались на штурм вести? У нас рота призывников, некоторые из которых автомат в руках только на присяге держали!
- Вот черт, да возьми же ты долбанную трубку! - разбив со злости мобильный телефон о замерзшую брусчатку, выругался Вадим.
- Выше нос, сержант, основная масса студентов покинула здание еще до нашего приезда. Спецназ рвется к нам на помощь, он прибудет с минуты на минуту! - подбодрил Вадима командир, после чего отправился в служебный гараж за углом, который полицейские и офицеры Нацгвардии использовали как штаб для согласования руководства операцией.
- Нельзя идти на штурм, до нас дошли сведения, что там много заложников и что здание заминировано! - ответил на предложение капитана Дорохова о штурме полковник Зайцев, - я не отдам такого рискованного приказа!
- Что, полковник, боишься, что звезды потеряешь за принятое решение? - вырвалось у капитана Дорохова.
- Заговариваетесь, товарищ капитан! За такие дерзкие высказывания вас и выгнали из бригады... А теперь вернитесь к исполнению своих обязанностей! - повысив голос, приказал полковник, и из стен Академии последовали звуки новых выстрелов.

Забежавший в четыреста четвертую аудиторию Алексей Сергеевич, второпях прицелившийся травматическим пистолетом со спиленной мушкой в отвернувшегося от входа Сергея, произвел несколько выстрелов. Большая часть резиновых пуль пролетела мимо Сергея, но одна из них мощно ударила парня по левому предплечью, а выпущенная вслед за ней еще одна угодила в торс, причинив парню тупую боль, значительно смягченную грубым брезентовым ремнем, на котором весело перекинутое через плечо оружие и в который попала резиновая пуля.

Сергей от словленных резиновых пуль растерялся, и Алексей Сергеевич, получивший шанс прицелиться поточнее, решил добить парня выстрелом в голову, но за нажатием на спусковой крючок выстрела не последовало.

- Твою мать, только не сейчас! Зараза, резиноплюй долбанный! - смачно ругался молодой преподаватель, травматический пистолет которого заклинило, не выбросив взорвавшуюся и деформированную после последнего выстрела гильзу.

Как Алексей Сергеевич не пытался вытащить застрявшую гильзу из пистолета, в горячке боя ему это не удалось, и Сергей, пришедший в себя, поборол боль, которую толком не почувствовал в порыве ненависти, и выстрелил в сторону молодого преподавателя из обреза. Алексей Сергеевич, раненный в плечо и уронивший травматический пистолет, пустился в бега, но выбежавший вслед за ним Сергей выстрелил преподавателю в спину, после чего тот, задетый парой мелких дробинок и упавший на пол, встал  и из последних сил побежал прочь.  Окровавленному преподавателю удалось добежать до лестницы и ринуться вниз по ступенькам, где его настиг еще один выстрел,  и израненный Алексей Сергеевич с трудом заполз на третий этаж, перекатившись за стенку дверного проема с лестничной клетки, скрывшись таким образом от глаз убийцы, где и потерял сознание, медленно умирая от потери крови.

Сергей вернулся в аудиторию на четвертом этаже с полной решимостью уничтожить оставшихся студентов, но никого из выживших там не обнаружил: едва Алексей Сергеевич начал перестрелку, парням-студентам все-таки удалось выбить с разбега покосившуюся от взрыва самодельных гранат заднюю дверь, и студенты, заполучив последний шанс спастись, толпой выбежали из злополучной аудитории, помогая бежать девчонкам и раненным однокурсникам.

Парень, упустивший своих пленников, достал из брошенного пальто чекушку водки и, выпив ее залпом в надежде приглушить тупую боль от словленных резиновых пуль, закурил сигарету и пошел вниз по лестнице, направившись в библиотеку. Открыв пинком ноги дверь опустевшей библиотеки на втором этаже, бросив на лестничную клетку позади себя подожженную дымовую шашку, которая медленно затянула лестничный проход и холл первого этажа Академии едким белым дымом, Сергей запер дверь, подперев ее изнутри сваленным на нее шкафом с книгами, который еле-еле вытолкал к выходу.

Библиотека была безлюдной: напуганные взрывами немногочисленные студенты, которые сидели в читальном зале за подготовкой к занятиям, давно уже покинули стены Академии, и Сергей, не заставший в библиотеке новых жертв, начал поджигать стеллажи с книгами и журналами, а затем отправился громить компьютерный отдел. Мощные ружейные выстрелы с грохотом уничтожили  лучевые трубки допотопных мониторов, и Сергей, начинающий пьянеть от выпитого алкоголя, злобно метнул вытащенный из левого ботинка тонкий боевой нож. Лезвие ножа, к приятному удивлению Сергея, вонзилось острием в жидкокристаллический экран информационного табло, и  парень отправился дальше разгуливать по пустому залу библиотеки.
Эйфория Сергея от свершенного бессмысленного возмездия постепенно проходила, боль от травматических пуль, никак не отпускавшая молодого студента, не шла ни в какое сравнение с тем душевным переживанием, которое внезапно обрушилось на парня. Сергей, осознавший, что его чудовищный замысел практически осуществлен, почувствовал всеми останками своей обиженной и озлобленной души лишь еще большее опустошение. Он просто слонялся по читальному залу библиотеки. Уже ни жив, но все еще не мертв, когда его душа давно уже погибла. Чуя приближение неминуемого конца, парень зарядил оставшиеся патроны в магазин карабина, безразлично ожидая явление собственной смерти.

- Быстрее, окажите помощь раненным! Несите их к машинам скорой! Да не жгутом, солдат, а перевязочным! Как тебя учили! - командовал своими бойцами капитан Дорохов, приказав им оказать всевозможную помощь раненным, благодаря героическим усилиям Алексея Сергеевича сумевшим выбраться наружу, и отправился докладывать о ситуации командиру, - товарищ полковник, часть заложников сбежала, мои солдаты оказывают им помощь.
- Хорошо, капитан, работайте!
- Товарищ полковник, я, боевой офицер, видел захват заложников, я видел теракты, но это нечто другое! Там до сих пор продолжается бойня! У сотрудников полиции есть светошумовые, нужно идти на штурм немедленно! Где этот долбанный спецназ?! - настоятельно произнес капитан Дорохов, и со стороны Академии послышались новые выстрелы.

Подошедший к окнам библиотеки Сергей, пригнувшись, начал беспорядочно стрелять из карабина, и пистолетные пули, пробив стекла огромных пластиковых окон библиотеки, полетели в оказывающих первую помощь раненым фельдшеров и солдат. После того, как один из стоящих в оцеплении призывников свалился на пол, схватившись руками, за прострелянную ногу, солдаты в ответ открыли огонь по окнам библиотеки из автоматов.

- Прекратить стрельбу, в здании могут быть гражданские! Не стрелять! - громко приказал бойцам выскочивший  к ним полковник Зайцев, - что встали,  как бараны, бегите все в укрытия! Где же этот долбанный спецназ?!
- Скоро будет,  товарищ полковник! - ответил подбежавший к командиру полка связист, - они как раз только въехали в город...
- Что значит, только въехали?! Какого хрена они так долго?
- Специальный отряд был задействован на губернаторском форуме в Белой Ведуге, а федеральную трассу в город перекрыли протестующие рабочие! Они смогли прорваться, применив слезоточивый газ,  и будут здесь с минуты на минуту.
- За это время террористы нас всех тут перебьют! Что они там застряли?!
- Успокойтесь, полковник, - произнес подоспевший к Академии оперативник полиции, - нашей опергруппе дали добро на штурм. По вновь поступившим сведениям, стрелок там один, и это кто-то из студентов.
- Да бред! Не верю! Как такое мог устроить один мальчишка?!  - выругался полковник, а тем временем Сергей выпустил еще несколько пуль из карабина по спрятавшимся за фонтаном во дворе Академии солдатам.
- Эта мразь засела на втором этаже в библиотеке! - громко произнес капитан Дорохов, - товарищи военнослужащие! Специальный отряд задержался, на штурм идет опергруппа полиции. А теперь, слушай мою команду! Призывников увести в укрытие! Военнослужащим по контракту и офицерам приготовиться к поддержке штурмового отряда! Я иду  на штурм с ними, добровольцы могут пойти на штурм со мной! - дал команду боевой офицер,  после чего, схватив автомат и накинув поднесенную солдатом каску, побежал на помощь полицейским оперативникам. В след за своим командиром на штурм пошли несколько сержантов и офицеров, среди которых был озлобленный и обеспокоенный Вадим.
- Ты только держись, братишка, только держись! Сереженька, я уже здесь! И я клянусь, я казню ублюдка, который это сделал! - проговаривал под нос Вадим, следующий в составе штурмовой группы, которая уже пробиралась вдоль стен сквозь задымленный холл к лестнице наверх.
 
Сергей, расстрелявший весь боекомплект девятимиллиметрового полуавтоматического карабина, раненный в грудь осколком оконного стекла, разбившегося от ответных автоматных очередей солдат и полицейских, побрел вглубь библиотеки. Взгляд парня помутнел, в ушах стоял сильный звон от многочисленных взрывов и выстрелов. Студент едва мог что-то услышать, а голова его страшно раскалывалась. Еле-еле запихнув в приемник помпового дробовика оставшиеся у него три ружейных патрона, Сергей окончательно понял, что его час настал. Подойдя к книжным полкам в конце огромного читального зала, парень почти решился сделать последний выстрел и присел, уперев дробовик в колено и направив его ствол себе в голову.

"И это все! Это конец, прощай, жизнь... Нет, нет, нет! Ну давай же Одно мгновение боли, и вечная безмятежная тьма! Эх, какой я трус! Трус! Я исполнил свое предназначение! Назад пути уже нет!" - обреченно думал студент, сжимая направленное на себя оружие, пока не заметил в углу библиотеки какие-то движения.

Маленький белобрысый мальчишка пяти лет от роду неожиданно выбежал из подсобного помещения, и его заметил сидящий на полу Сергей. Проследовав за ним, парень обнаружил, что ребенок побежал к своей матери, работнице библиотеки, которая  пряталась под столом и тихо шептала какие-то слова в трубку городского телефона. Молодая библиотекарша, позвонившая в полицию и рассказавшая дежурному о новом месте нахождения Сергея, сидела под столом, боясь шевельнуться и привлечь внимание убивающего всех на своем пути студента. Она уже успела пожалеть, что не зарядила с утра мобильный телефон, который предательски сел незадолго до начала атаки на Академию, и дважды пожалела, что привела к себе на работу своего сынишку после приема у педиатра.

Услышав первые взрывы, библиотекарша схватила сына и в страхе спряталась в кладовке библиотеки, так и не рискнув сбежать, и, оставив сынишку в укрытии и строго настрого запретив покидать кладовку, что бы не случилось, решилась выйти, когда увидела стреляющего в окно Сергея, чтобы добраться до рабочего телефона и позвонить в полицию.

Ребенок, ослушавшийся маму, подбежал к матери, и та, ужаснувшись, крепко обняла мальчишку, стараясь прикрыть его от пуль Сергея, который уже направил на них спиленный ствол своего дробовика.

- Мама, мне страшно! Только не умирай, мама!
- Не бойся, сыночек, все будет хорошо, не плачь, Сашенька, мама рядом, все будет хорошо! - истерично зарыдав, пыталась прикрыть своего пятилетнего сына работница библиотеки, но Сергей, держащий ружье, криком  требовал от нее  замолкнуть.
- Нет! - громко высказался Сергей, - и хватит ли мне духа оборвать жизнь пятилетнего ребенка! Ну, давай же, назад пути нет!  Это всего лишь личинка! Ну, давай же, заверши, то, что начал! Эх, прости меня, мама!
- Мамочка, я не хочу! Не надо! - уткнувшись головой в грудь матери, плакал ребенок, - я люблю тебя, мама!

Мать, обхватив руками своего пятилетнего светловолосого сына, поцеловав его в лоб, зажмурила наполненные слезами глаза, готовясь к смерти, но все еще надеялась, что безжалостный убийца пощадит хотя бы ее единственного сына.
Огромный читальный зал, сквозь характерную тишину которого в это мгновение были слышны только стоны плачущей матери с ребенком, а также удары ног солдат и полицейских, почти выбивших запертую и забаррикадированную дверь в библиотеку, озарил раскат громкого выстрела. Из упертого в подбородок раскаленного от постоянной  стрельбы ствола обреза дробовика был выпущен мощный заряд крупной картечи, который как нож по маслу прорвался сквозь беззащитную плоть.
Услышав звук выстрела, но не почувствовав боли, библиотекарша разула покрасневшие от слез глаза и увидела лишь падающее на пол окровавленное тело Чернышевского Сергея, студента третьего курса Междуречинской Юридической Академии, ставшего воплощением сущего зла и рабом своей бессмысленной мести.  Женщина, крепко обняв сынишку, в страхе выбралась вместе с перепуганным мальчишкой из-под стола, бросившись в сторону вломившихся в читальный зал сотрудников полиции и бойцов  Национальной Гвардии.

- Он мертв, застрелился, гад... - тихо произнес капитан Дорохов, пока остальные сотрудники и бойцы осматривали помещение и успокаивали работницу библиотеки, - все кончено...
- Отойдите, я хочу посмотреть в мертвые глаза этой сволочи! Если я узнаю, что с моим младшим братом что-то случилось, я лично скормлю псам тело этого ублюдка! - громко произнес Вадим, расталкивая окруживших  бездыханное тело бойцов, и увидел обезображенное, полностью развороченное выстрелом крупной дроби лицо.

Чувство горькой обиды, злобы и печали переполнило Вадима, когда, стоящий перед телом, лежащим в луже крови, он узнал сначала свои старые армейские берцы, а затем и подсумки для патронов с вышитыми инициалами, и последние обнадеживающие его сомнения развеялись, когда он разглядел выгравированную эмблему Черного Солнца на ствольной коробке своего валяющегося в крови карабина.

Вадим, морально умерший в тот момент вместе с покончившим со своей жизнью младшим братом, выронил на пол автомат и присел на позади стоящий стол с книгами, но все еще не мог поверить увиденному собственными глазами. Бросив в сторону каску и снятую балаклаву,  старший брат попросил у товарища пачку сигарет и начал молча курить, пока тлеющую в его зубах сигарету не затушила упавшая на нее горькая слеза.
- Ну вот и все, братишка... Но за что ты сохранил мне мою бессмысленную и обреченную жизнь?



Глава 12. Дух Времени.


Кому: Шубенко Елене Васильевне,
г. Москва, ул. Летова, дом 10, кв. 121.
От кого: Шубенко Дмитрия Евгеньевича,
Уральская губерния, г. Медногорск,
ул. Емельяна Пугачева, д. 24а, в/ч 545-02/16.

Дата отправки: 15 августа 2024 г.


Здравствуй, моя дорогая мама! Я знаю, что проще было прислать письмо по электронной почте или связаться с тобой в социальных сетях, но я решил действовать по старинке, тем более, делать в увале в нашем тихом уральском городке в этот прекрасный августовский день мне особо нечего. Вот и захотелось тебе написать, сидя за чашечкой чая на веранде кафе в городском парке. Я помню, как ты с удовольствием рассказывала, что отец писал тебе письма со службы, и как ты была рада их перечитывать перед сном. В этом есть что-то старое, доброе и ламповое, и я надеюсь, что получить бумажное письмо от меня тебе будет тоже приятно.

Вот уже почти прошел четвертый месяц моей службы. Я попал в хорошую часть, у меня достойные командиры и хорошие сослуживцы, с некоторыми я неплохо подружился. Служба моя проходит интересно, но я с нетерпением жду, когда наступит долгожданный всеми солдатами дембель, и я наконец-то вернусь домой. А потом и в Москву к тебе обязательно загляну, как только появится такая возможность.
К сожалению, мне удается звонить тебе не так часто, как мне бы этого хотелось, но я ценю и то общение с родными и близкими, которое имею. Я верю, что там, на гражданке, меня любят и ждут, и это мне помогает, как говорится, переносить все тяготы и лишения военной службы. Я по всем вам скучаю, особенно, когда хожу по караулам и нарядам бессонными ночами. Зато на прошлой неделе мы сопровождали важный груз на поезде по транссибирской магистрали, и я в первые  в своей жизни увидел гордое озеро Байкал. Трудно передать словами красоту, которую я воочию наблюдал в тот прекрасный момент, но только ради такого зрелища перед глазами стоило идти служить. Как появится возможность, я попрошу сослуживца скинуть видеозапись, которую мы сделали тайком, когда проезжали мимо этого завораживающего места.

Очень приятно, что именно здесь, на службе, начинаешь ценить такие моменты, но я все равно безумно хочу увидеть тебя, выпить чай с дедушкой, которому я как раз звонил сегодня утром, и конечно же, обнять Аню, мою любимую. Она меня любит и ждет, мы созваниваемся при первой возможности, и если я из-за чего-то и рад, что поступил в Юридическую Академию, то только из-за того, что ее стены свели меня с ней. Она даже приехала ко мне на присягу через пол страны, что было одним из самых приятных моментов в моей жизни, хотя я сам уговаривал ее не повторять подвиг жены декабриста. Она за меня очень переживает, и я верю, что она меня обязательно дождется, а как пройдет моя служба, я обязательно вас с ней познакомлю, думаю, она и тебе понравится, так же, как и с самого начала нашего знакомства понравилась мне.

Дедушка говорил мне, что гордится мной, Аня как раз недавно показывала ему мои фотографии в форме. Он мне сообщил, что тебе наконец-то удалось устроиться в хорошую частную клинику с достойной зарплатой, и я бесконечно рад за тебя и за то, что у тебя в Москве все получилось.
В целом же, у меня все в порядке. Кормят хорошо, сплю нормально. Живу, служу, думаю о любимых, думаю о доме... Но даже постоянные хлопоты армейской службы не могут заставить меня перестать размышлять о том ужасном событии, что произошло в Междуречинске в декабре прошлого года.

Эх, Сережа, человек, который был моим лучшим другом, я до сих пор не могу поверить, как же он посмел такое совершить! То, что он сотворил, ужасно, и этому поступку не может быть никаких оправданий. Прошло уже семь месяцев с той ужасной трагедии, но воспоминания о ней до сих пор засели тихой болью в моем сердце...
Я знаю, дорогая мама, что об этом еще долго говорили по телевизору и писали в интернете, и ты слышала об этой трагедии много подробностей, но, увы, в огромном потоке информации правда была окончательно перемешана с домыслами и откровенной ложью, от подлости которой у меня иногда волосы встают дыбом.
Я до сих пор помню, как оперативники перевернули вверх дном весь наш дом (эх, хорошо, что дедушка был в гостях у тети в то утро), так как проверяли возможность моего соучастия в подготовке к этой кровавой бойне...

Я до сих пор вспоминаю, как они настаивали на том, чтобы я участвовал в опознании мертвого тела своего друга, и я до сих пор благодарен Богу, что эта участь меня миновала.

Я помню похороны погибших, помню траур, боль и слезы... Мне до сих пор иногда снятся лица их несчастных, убитых горем родителей.
Но какой бы ужасной и бесчеловечной не была эта трагедия, ее ужас не идет ни в какое сравнение с тем ужасным цинизмом, лицемерием, ложью и подлостью, которая, подобно чуме, поразила все наше общество после произошедшего в прошлом декабре.
Как наварились грязные журналисты, которые, имитируя поиск правды, только срубили денег с этой трагедии!  "Бойня на день Конституции", "Новый русский Колумбайн", "Академическая стрельба", "Дробовик у виска Фемиды" - чего только стоят эти еще не самые кошмарные заголовки телепередач, статей в газетах и интернет-изданиях!
Я помню, с какой пеной у рта несли и до сих пор несут очередной популистский бред политики, которые делали себе рейтинги на гибели моих бывших однокурсников! Я, даже находясь в армии, до сих пор слышу массовые призывы с экранов опять что-то запретить, до сих пор слышу крики и злобу всей этой помешанной сволочи, которая подняла головы и теперь призывает начать новую охоту на ведьм. Противны мне и различного рода общественные деятели, которые под видом собственного расследования начали строить настоящие теории заговора вокруг произошедшего события. Помню, как им не надоедало мусолить эту болезненную для нашего города и лично для меня тему, и помню, как они все, словно по указке, замолкли и забыли о десятках раненых и убитых, чтобы не омрачить новую избирательную кампанию и мартовские президентские выборы.

Я до сих пор поражаюсь с того, как подло пытались некоторые так называемые "общественники", ссылаясь на трагедию, добиться запрета компьютерных игр, социальных сетей и некоторых жанров современной музыки. Да они, так называемые эксперты, даже элементарных вещей не знают о том, что они требуют запретить, а уже  пытаются связать это с произошедшим массовым убийством!

И самое печальное, в нашей стране и конкретно в нашем городе нашлось множество людей, которые пошли у всех вышеперечисленных персонажей на поводу. Сергей мертв, но куча обезумевших до сих пор жаждет крови, пытаясь найти виновных и хоть кого-нибудь привлечь к ответственности. Такая участь могла постигнуть и меня, и Аньку, с которой Сергей созванивался за несколько минут до начала бойни, но, к счастью, нас это практически не коснулось...

Вадим, старший брат Сергея, человек, которого мне безумно жаль, познал на себе весь гнев подогретой и доведенной до животного страха общественности. Это - чудовищная несправедливость, что человеку, который рвался спасать людей из Академии, в награду за его честную службу и в добавок к потере единственного родного человека, предъявили обвинение в организации теракта. Не могла поверить общественность, что Сергей сам все устроил, а власти решили назначить крайних! 
Я и сам не мог понять, как простой студент устроил такое.  Но когда следствие обнаружило бывшее убежище Сергея в подвале заброшенного лагеря и даже нашло его обугленный, но не сгоревший личный дневник, вопросы отпали сами собой. Вадима, за которого с самого начала заступились его друзья, командир его роты и даже чудом выживший в трагедии Алексей Сергеевич, наш преподаватель, все-таки выпустили из под стражи под подписку о невыезде. Версия об его участии в организации массового убийства развалилась, но дотошные прокурорские работники все еще пытались вменить ему небрежное хранение оружия, чтобы хоть как-то отчитаться перед разгневанным обществом. Я не знаю, как дальше сложилась его судьба, но по намеку губернского командования со службы его быстро поперли, а его дом в Семистрелицке подожгли какие-то неизвестные. Следствие по делу о массовом убийстве до сих пор не кончилось, но сам Вадим бежал из Междуречинска, а может быть - вообще из России. Как-то раз я на просторах интернета наткнулся на фотографии отряда наемников из группировки Музыканта в Южной Африке, и там был загоревший под африканским солнцем человек в темных очках, на заросшем бородой лице которого красовались два шрама, похожих на те, что были у старшего брата Сергея. Может быть, это он, может и нет. Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем...

Алексей Сергеевич, о котором я писал выше, сумел выжить. Хорошие врачи спасли молодую жизнь этого замечательного преподавателя и достойного человека, который спас десятки людей и бросился под пули, чтобы дать другим шанс на спасение. Мы с Анькой приходили разок навещать его в больнице. Его вроде даже собрались представить к какой-то награде, но он от нее отказался в знак протеста, когда органы начали уголовное преследование Вадима и еще нескольких совершенно не имеющих отношение к трагедии людей. Департамент образования даже уволил нескольких заместителей декана Академии и, я совершенно не могу понять, почему, пожилого завхоза, который отвечал за установку дверей в аудиториях учреждения...
Да, мама, понесло меня совсем не в то русло... Но хоть сейчас я рассказал тебе правду, хоть выговорился. И на душе даже стало как-то легче. Но так или иначе, день этой трагедии стал черным днем календаря для всего Междуречинска, а для меня эта трагедия на всю жизнь останется личной.

Я до сих пор не могу понять, как Сергей решился на такое, но больше всего меня терзает собственная вина, как же так я мог позволить совершить такое своему лучшему другу! Я должен был это заметить, должен был предвидеть его замысел, должен был его образумить! Никогда себя за это не прощу!
Я не оправдываю его поступок, ему и не может быть никакого оправдания, и месть, съевшая его изнутри и приведшая к гибели десятка людей, да и вообще, любая месть никогда не может быть способом решения жизненных проблем. Чувство мести и обиды погубило Сергея, и выплеснулось страшной силой, унесший множество невинных жизней.

 Сергей в этом виноват. Я в этом виноват. А может быть, все мы в какой-то степени виноваты. И расплата за нашу вину стала слишком высокой. Я долго над этим думал, я долго пытался понять, как же так получилось, почему, зачем, но так и не смог сделать из этой трагедии однозначные выводы. Но ясно мне стало только одно:  с обществом, в котором у обычного студента появляется желание уничтожить множество своих же сверстников, и он в итоге это желание осуществляет, с обществом, в котором может произойти нечто подобное, явно что-то не так!

Я с ужасом осознаю, что декабрьское событие, которое, к тому же, далеко не первое в череде подобных, так и не стало для нас всех уроком, и, рано или поздно, такое может повториться! Я клянусь, мама, когда я вернусь ко всем вам на гражданку, я сделаю все возможное, чтобы такие случаи не произошли никогда более! У меня есть свой исторический видеоканал в интернете, есть сравнительно небольшая, но вполне неплохая аудитория. Я расскажу им правду, я постараюсь, чтобы люди задумались,  и буду бороться, чтобы события, подобные тому, что произошли у нас в Академии, никогда больше не стали повесткой дня нашего непростого и противоречивого времени. И раз уж мне выпала доля нести этот тяжелый крест, я буду его нести твердо и стойко и искуплю хотя бы часть нашей вины, чувство которой омрачает мою жизнь. И пусть поможет мне в этом Бог,  я молюсь, чтобы он помог мне в этом и  проявил милосердие, простив Сергея. И да упокоит Господь его заблудшую несчастную душу...

Эх, мама, мама, больно мне... Но я держусь, я живу тем, что меня ждут мои родные и близкие, я вернусь к вам всем, и мы все будем счастливы!  Увидимся через восемь месяцев, надеюсь, они пролетят незаметно. Посылаю тебе это письмо вместе с поздравительной открыткой, надеюсь, оно дойдет то тебя ко дню твоего рождения. Будь счастлива! Жди меня!

Твой любящий сын Дима.



Январь 2019 г.