Картопля
Так называла этот клубень мамина подружка. У нас в селе было много украинцев, белорусов, приехавших в начале пятидесятых на освоение целины. Вот и нахватались друг у друга. Казахи тоже называли картошку "картоп", а бабушка моя, так и вовсе "каротпье". С овощем этим, наши предки до конца 19 века, вообще не имели дела. Поэтому картпье, это просто искаженное картошка.
У мамы были две подруги, обе украинки. Одна из них меня выписывала из роддома. Её звали Надя, и ещё соседка наша тетя Аня. С виду она была грозной и любила позу "подбоченясь" Оглядывала ли огород ранним утром, перед прополкой, встречала ли коров перед вечерней дойкой, ставила ли еду перед мужем, тихим и интеллигентным дядей Колей. Все время руки в бок.
Поливала из шланга тоже подбоченясь одной рукой, другой направляя струи в грядки. Когда, кто-то внезапно приезжал, бросала шланг с возгласом: "О, приперлися!", и немедленно шла накрывать стол. Угощала всегда щедро и от души.
Мне было всего шесть лет, когда родители уехали в гости. Мама попросила тетю Аню подоить корову. Она пришла вечером, громыхая подойником (а я была чуть больше подойника того). Строго смерив меня сверху, строго выдала: "Така-ж здорова и нэ можэ подойити корови!".
После дойки, она готовила "пойисти". Мне нравилось как она, выкопав ещё совсем мелкие клубни картошки, мыла их из под шланга, насыпала в чугунок и ставила варить. Прям с кожурой. Пока картошка варилась, она брала буханку хлеба и ловко, прямо на груди, резала её на крупные ломти. Готовую дымящуюся картоплю, поливала постным маслом и трошки посыпала свежей зеленью. Объедение! Надкусишь, и тонкая кожурка лопается, выпуская горячий, обжигающий пар. А масло было таким ароматным, что можно было просто макать туда хлеб и есть "без ничего".
В последний раз я её видела на годовщине моей мамы. Высохла совсем, стала слабой, седой и тихой старушкой с тросточкой. Очень горько переживала смерть моей мамы. "Всех уже похоронила" - говорила она горько без слёз. Слёз то, наверное не осталось совсем. "Почти всех схоронила"- Без конца, мантру повторяла она. Последний из "могикан", вспоминающих СССР с теплом. Там осталось её счастье, послевоенное.
фото из интернета