http://www.proza.ru/2016/09/16/77 - начало 1 книги
http://www.proza.ru/2019/01/31/127 - предыдущая глава
1927 г.
ДЖОРИ
Я медленно шел вдоль черных стволов, раскинувших уродливые ветви, отказываясь признавать потерю. Казалось, пока я сопротивляюсь отчаянию, не позволяю внедриться мысли о ее гибели, у Эль оставался шанс…
Словно споткнувшись, я резко замер, не дыша, уловив знакомый стук сердца и панически боясь ошибиться. Шатаясь от слабости, девушка еле брела. Увидев меня, она остановилась. Золотистые глаза, потухшие от страдания и тоски, сверкнули привычными искорками радости, и она просияла улыбкой, столь неожиданной на измученном лице.
Мы вцепились друг в друга словно утопающие, разделяя пережитый страх и неимоверное облегчение.
Осунувшаяся эльфийка покрыта сажей, сквозь которую просвечивали ссадины, царапины. Великолепные локоны, припорошенные пеплом, будто поседевшие, опалены. В них набились обгорелые веточки и сухая трава. Прожженная одежда в грязи, а руки покрыты подсохшей кровью.
На пепелище больше делать нечего, самое главное мы отыскали. Бережно прижав девушку к груди, я поспешил в деревню.
К счастью, через реку огонь не перебрался. На той стороне, за горой тихо и спокойно, поселению ничего не угрожало.
Радушные горцы встретили нас с сочувствием и пониманием. Молодой пастух организовал большой чан с горячей водой, кусок серого мыла, чистые простыни и длинную домотканую рубашку. Пока моя девочка отмокала и приходила в себя, хозяин накрыл на стол. Овечий сыр, лепешки, зелень, густой бараний суп, жареное мясо и большая бутыль домашнего вина.
Появилась сияющая чистотой Эль. Выглядела она гораздо лучше, серьезных ран не оказалось. Ссадины уже затягивались, волдыри от ожогов подсыхали.
Вскоре, насытившись, эльфийка сонно потерла глаза. Однако мне не терпелось услышать историю ее спасения. Не ускользнуло, что девушка стушевалась и прикусила губу, и у меня возникло нехорошее предчувствие.
— Я не застала тебя и задремала, дожидаясь, — начала она рассказ, бледнея. — Проснулась от грохота. Воздух гудел, наполненный тревогой и страхом. Хаотично метались животные, кричали птицы. Я звала тебя, искала, и тут огонь! Он быстро приближался, словно летел по верхушкам, подгоняемый ветром.
Был солнечный день, и я догадалась, что ты не мог бродить по лесу. Скорее всего, еще до пожара ушел в деревню на разведку или за кровью и продуктами.
Я покаянно кивнул, соглашаясь. Следовало предупредить Эль, она бы сразу направилась к реке.
— Огонь окружал, все заволокло дымом, и верное направление трудно было выбрать, — продолжила эльфийка. — Мимо промчалась пара оленей. Полагаясь на их инстинкт, я бросилась следом. И тут олененок угодил в волчью яму. Мать резко остановилась, заметалась, — Эль запнулась и взволнованно замолчала.
— Хочешь сказать, что спрыгнула в ловушку, чтобы помочь животному? — я уже догадался, к чему она клонит, и почему отводит взгляд. Тот факт, что негодница понимала абсурдность своих действий, лишь усугублял ситуацию.
— Он напоролся на острые колья, и его было не спасти. Детеныш хрипел, кровь потекла из горла. Я попыталась избавить его от боли, чтобы умер без мук, — девушка смахнула с ресниц набежавшие слезы. — Огонь бушевал уже над ямой, пламя накрыло сверху, оставалось только вжиматься в землю, закрываться несчастным животным, чтобы не поджариться заживо. Было невыносимо страшно. Я задыхалась, теряла сознание и вновь приходила в себя, когда сверху падали горящие сучья, обжигая кожу, — эльфийку затрясло от жутких воспоминаний. — Когда, наконец, пожар отступил, и я опять очнулась, не верила, что осталась жива.
Я выслушал ее молча, не перебивая, а теперь сидел, словно окаменев. Понимая, как много ужаса Эль пережила этой ночью, вместо сочувствия ощущал опутывающий душу и разум холод ледяной ярости.
— Я полагал, что ты просто безрассудна и импульсивна, но теперь вижу, ты меня совершенно не уважаешь, ни в грош не ставишь мои чувства. Все, что нас связывает, готова променять на дохлого оленя, — констатировал я медленно, стараясь сохранять спокойствие. — Мне претит твое перевернутое эльфийское мировоззрение!
Вспыхнув, девчонка вскинулась, но тут же осеклась, встретившись со мной взглядом, и потупилась. Она не нашла слов, чтобы оспорить очевидное. Я знал, что больно задел ее, но с глубокой горечью признал справедливость своего высказывания. Мы слишком разные, две противоположные сущности…
— Тебе следует отдохнуть и набраться сил. Я ненадолго отлучусь за вещами, вернее, за тем, что могло уцелеть. Пожалуйста, до моего возвращения не создавай новых проблем. Поскольку я не могу на тебя положиться, доверия не осталось, придется попросить пастуха присмотреть за тобой, — заявил я непреклонно.
Наверное, я перегибал палку, но эльфийка не оставила выбора. Я все еще лелеял надежду, что мы выберемся из проклятых Альп живыми, как бы она ни путала мои планы. Эль открыла рот, то ли собираясь возражать, то ли желая удержать меня, но я направился к выходу.
— Мне не нужны надсмотрщики! — возмущенно воскликнула она вслед. — Ты знаешь, что, если решу уйти, человек не сможет помешать.
— Если позволит тебе уйти, я вырву ему сердце, — пообещал я, не оборачиваясь.
ЭЛЬ
Последняя реплика продиктована глупым упрямством, ведь я не отрицала правоту Джори. Более того, осознанно привела к этому, потому что не была откровенна с братом, и все произошло немного иначе, чем я рассказала.
Задержалась на горящей поляне я по иной причине. Сейчас, пытаясь осмыслить, как относиться к увиденному, я терзалась сомнениями, не больное ли воображение поиздевалось?
В разгорающихся языках, отрезающих пути к отступлению, в колеблющемся огненном свете я явственно узрела очертания Ардо. Пораженная, я замерла, невзирая на стену пламени, на смертельную угрозу, бушующую вокруг. Я отчаянно терла слезящиеся веки, казалось, что сошла с ума. Апофеозом кромешного ада в голове зазвучали слова, перекрывающие треск гибнущей природы:
— Зря ты не осталась со мной, девочка! — отчетливо шевеля пламенеющими губами, зло прошипел старик. — Заметив дым среди скал, я догадался, что вы нашли выход, и летучие мыши подтвердили это. Пришлось пожертвовать тысячами крылатых помощников, но вы уцелели. Вы избежали обвала, который я направил вслед. Такие заклинания требуют долгой подготовки и немалых сил, но вы опять выжили. Когда вы добрались до пещерного озера, крылатые черные ангелы вновь стали моими глазами. Пришлось разбудить старинного друга, веками мирно дремавшего в глубине. Это величайшее древнее создание, а вы безжалостно убили Бледного Духа пещер. Было невыносимо тяжело чувствовать его боль. Я упустил вас в недрах, но еще не разучился управлять природными явлениями. Ты отказалась принять мою помощь, а я отказываюсь принять твой отказ! Если я не смог выполнить долг, то энергия космоса и очищающего пламени выполнят его за меня! — выплюнув угрозу снопом искр, полностью отрезая путь, друид исчез. В тот момент я поняла, что означает «умирать от страха».
Я встречалась с магией ведьм, но представить не могла, что существуют заклинания столь чудовищной мощи, чтобы направить из космоса материю, с целью стереть с лица земли неугодных.
Парализованная ужасом и внезапным открытием, я упустила возможность прорваться к реке, и оказалась в эпицентре стихии. В последний момент спас меня жалобный крик олененка. С отчаянной надеждой я бросилась в ловушку. На место, где я стояла, рухнул огромный горящий ствол, и все превратилось в огненное месиво. Погибающий малыш сохранил мне жизнь. Скользнув в яму, я едва не напоролась на колья, на которых агонизировал несчастный детеныш. Попытайся я тогда выбраться, сгорела бы неизбежно. Только там, внизу имелась крошечная возможность спастись. Больше всего, лежа без сил на дне, задыхаясь и кашляя, прижимая к себе бездыханное тело, я боялась, что огненный элементаль Ардо нападет на ищущего меня Джори.
Почему я не рассказала правду? Вначале я не собиралась ничего таить. Снова мы уцелели, невзирая на старания мерзкого друида. Но когда брат нес меня в поселение, глядя на его твердый подбородок я начала сомневаться. Джори очень умен, рационален и прагматичен, он не верит в чудеса. Но если бы после всего свалившегося он увидел злобный умысел мстительного лесника, он впал бы в бешенство, и непременно решил бы отомстить. И слушать бы не стал уговоров. А ведь ведьмак такой магической силы и следа не оставит от вампира.
Я не могла этого допустить. Пусть злится на меня, как бы обидно ни было, но не думает о мести.
Конечно, во многом Джори прав. Я сожалела, что создаю опасные ситуации и заставляю его нервничать. Печально, что он окончательно разочаровался во мне. Многое стоит обдумать, в будущем явно грядут перемены, и едва ли к лучшему.
ДЖОРИ
Облака сгустились, и, когда я вернулся на поляну, накрапывал мелкий дождик, от обожженной земли поднимался удушливый пар. Сегодня с погодой повезло, но до конца пути еще долгие километры. Без дневного укрытия в виде палатки обойтись непросто.
Ни малейшего желания рыться на подмокшем пепелище я не испытывал. Взял только сапфиры, топор с головешкой вместо топорища, нож и бритву. Все это отнес к ручью, чтобы оттереть песком, а заодно и самому отмыться наконец. Одеждой поделятся пастухи, на этот раз мне повезло больше, чем Эль.
Когда, собираясь побриться, разглядел свое отражение, настроение окончательно испортилось. Ресницы и брови отсутствовали, да и стрижку придется на пару месяцев сменить. Во время войны вспышки педикулеза случались нередко, так что, ассоциации мой новый имидж вызовет вполне конкретные. А как повеселятся друзья и коллеги… Хоть в Париже не показывайся.
Попадись сейчас тот проклятый олень, будь он жив, шею свернул бы собственноручно у Эль на глазах. Дабы неповадно было. Я позволил себе посидеть на берегу, сжимая кулаки от злости и досады. Прежде, чем возвращаться к селянам, необходимо обрести хоть подобие душевного равновесия, из которого я выходил с пугающей регулярностью.
ЭЛЬ
Я осталась с пастухом. Смущенно поинтересовавшись, не нужно ли что-то еще, мужчина прихватил длинный шест и шляпу и направился вверх по холму.
Путешествие становилось все печальней. Говорят, в сложных ситуациях проявляются истинные отношения. Боюсь, что эмоции у спутника я вызывала не слишком приятные. В блеске Парижа, хоть я и не вписывалась в стандарты города, мы общались вполне успешно. Казалось, Джори с удовольствием проводил со мной время. Отношения заботливого брата с благодарной сестрой не тяготили его. Он выглядел гордым и полным достоинства.
Здесь я постоянно его раздражала. Понять несложно — я сильно задерживала передвижение, привычные развлечения отсутствовали, зато непривычных в избытке. Джори любил все держать под контролем, а тут то и дело непредвиденные опасности. Наверное, только чувство ответственности не позволяло ему меня бросить или, перекинув через плечо, быстро добраться до ближайшего города. Наверняка лишь по моему капризу он по-прежнему старался придать затянувшемуся возвращению подобие увеселительного похода. Да, не лучшим образом я себя проявила. Постараться не попадаться на глаза, не спорить, не грубить, а помогать и слушаться хотя бы на оставшемся этапе путешествия? Едва ли это изменит мнение обо мне, но, может, хоть облегчит дальнейший путь.
Грустно оглядев пустую комнату простого мужского жилища, я осознала, что заняться здесь решительно нечем, кроме самоедства. Несмотря на физическую усталость, я вышла следом за хозяином. Джори сказал оставаться под его присмотром, вот и побуду на пастбище, подышу чистым воздухом после набившейся в нос гари пожарища. Конечно, разумней лечь и отдохнуть, все измученное тело этого желало, но слишком велико эмоциональное напряжение. Все равно не заснуть.
С влажными волосами и в одной рубахе, служившей мне платьем, снаружи показалось довольно прохладно. Вскоре я догнала мерно шагающего мужчину. Даже в пасмурный день вокруг открывались такие виды, что дух захватывало. Хорошо, что не осталась в унылом одиночестве.
Чтобы скоротать дорогу, я решила расспросить месье Перрина, как он назвался, о его жизни.
— Нет, юная мадемуазель, нам совсем не скучно, не смотрите, что живем просто и в глуши. Зимуем в деревне, а как снег сойдет, так и тянет в горы. Вам, городским, не понять. На рассвете провожаем овец и сами там остаемся. Курим трубки, байки травим. У этих вершин много легенд, и красивых, и страшных. Отец, порой, как заговорит, заслушаешься.
А как стрижка начинается, так некогда присесть, пока не управимся. Зато на всю зиму женщинам работы хватает, валять да мотать, прясть и вязать. Так и живем.
Мужчины, устроившись у ручья под низкорослой ивой, разложили нехитрую трапезу. Проявляя радушие, мне уступили удобное место на одной из выделанных шкур. Уминая холодное мясо с лепешкой, запивая родниковой водой, провожатый передал отцу мою просьбу, рассказать легенду. Густо заросший, как и остальные, еще крепкий и не старый мужчина, важно погладив бороду, покивал головой.
— Расскажу, мою любимую, — блеснул яркими голубыми глазами седоусый пастух. — О прекрасной даме и страшном драконе, охраняющем сокровища. Как раз для юной мадемуазель.
В древние времена высился среди скал на дальнем отроге великолепный замок. У хозяина — отважного воина и славного охотника — подрастала очаровательная, почти как ты, дочка, прозванная Аэтари. Случилась большая беда. Пастухи принесли тревожные вести: с юга надвигалось огромное войско варваров. Захватчики грабили города и деревни, казнили мужчин, а их дочерей и жен насиловали и превращали в рабынь, и не было никому спасения. Чтобы сберечь честь дочери, отец приказал Аэтари собрать драгоценности в ларец и бежать через перевал, чтобы укрыться в лесу.
Девушка оказалась столь прелестна, добра и красива, что духи этих гор подарили ей бессмертие и магию, научили понимать язык зверей и птиц, превратив в фею. Аэтари поселилась на берегу озера, а сокровища спрятала в пещере неподалеку. Затем прекрасная дева призвала большого белого дракона, чтобы он защищал ее и стерег клад. Так грозный страж до сих пор и несет службу. Говорят, там пропало немало искателей, поверивших притчам.
Сказитель замолчал, внимательно поглядывая, а я застыла, открыв рот. В отличие от пастухов, я наверняка знала, что вошло в основу легенды, и меня пробил озноб. Пусть нам и не повстречалась прекрасная фея, если не считать профессора Астрид, но с белым змеем имели «счастье» познакомиться. Про это и сама ботаник упоминала. Да и бессмертная Аэтари вполне могла иметь прототип, если когда-то здесь обитали мои сородичи. А сокровищами, видно, считались сапфировые жилы в глубинах.
День пролетел незаметно за рассказами и шутками грубоватых, но добрых селян, и я постаралась отбросить страшные воспоминания.
ДЖОРИ
Возвращаясь в поселение, я не сомневался, что Эль окажется на месте. Обиженная или разозленная, она ни за что не рискнула бы проверять мои слова, раз от них зависела чья-то жизнь. Однако деревня встретила полным безмолвием, даже собака исчезла. Похоже, девчонка решила продемонстрировать характер, вместо того, чтобы признать неправоту. Ушла вместе с пастухом, вроде и под присмотром, и сделала, как хотела. Не придерешься.
Вскоре я услышал стук множества копытцев по камням и разноголосое блеяние. Стадо возвращалось на ночевку. Когда, наконец, сотни овец шумной белой тучей запрудили все вокруг, следуя в загоны и сараи, появилась и беглянка. Увидев меня, упрямица молча проследовала в дом. Пусть так, я не собираюсь поддаваться на провокации.
Во время общего ужина девушка не проронила ни слова, быстро проглотила лепешку и опять исчезла. Я же, делая вид, что мне это безразлично, завел с хозяевами деловой разговор. Придется, по возвращении в Париж постараться вернуть долг с благодарностью, ведь нам придется позаимствовать кое-какую утварь. Да вот хотя бы своего «любимца» Сержа и зашлю сюда подышать горным воздухом.
Воспользовавшись отсутствием эльфийки, я напился крови и расспросил месье Перрина о местных дорогах. Картина нарисовалась не слишком утешительная. Если двигаться в сторону Франции, впереди ожидал сложный многодневный маршрут с препятствиями, прежде чем мы выберемся к людным местам.
Еще имелась вполне проходимая тропа к их деревне, на полпути к которой легко достичь обитаемых районов Швейцарии. Оттуда мы без затруднений могли с комфортом за сутки добраться до Парижа в спальном вагоне пассажирского поезда. И дорога самая короткая, и не нужно снежные вершины штурмовать. Однако часть ее пролегала сквозь горную гряду, то есть, предстоял проход по очередной пещере. Хоть и утверждал пастух, что дорога нахоженная, многократно проверенная и неопасная, как отнесется к такой перспективе Эль?
На ночлег нам выделили небольшую хижину, с одной кроватью. Мелькнувшее сомнение, стоит ли вновь испытывать судьбу или лучше от греха лечь на пол, вероятно, отразилось у меня на лице, потому что упрямица, решительно прихватив плед, направилась на улицу под навес. В приоткрытую дверь я видел, как она, укутавшись и подтянув колени к подбородку, уселась в самодельное плетеное кресло и тоскливо уставилась в темнеющую даль.
Меня затрясло от гнева. Это уж слишком! Хочет устраивать протесты? Мне плевать! Задремать удалось только на рассвете…
Разбудили меня негромкие голоса.
— Какое чудо этот кустик! — восхищалась эльфийка. — Похоже на миниатюрную розу. Как же она переносит суровую зиму? Только этот гадкий вьюн совсем задушил ее. Так заплел, лишь бутончики и видны. Нужно выполоть сорняк и освободить красавицу.
— Нет, мадемуазель, — рассмеялся собеседник. — Не трогайте, коли не хотите погубить цветок. Одной ей не выжить. Это кажется, что он ей вздохнуть не дает. А во время лютой стужи, засыхая и погибая сам, он укрывает ее от метелей и вьюг, не дает замерзнуть или сломаться.
«Эль бы у этой розы поучиться, что искренняя забота даже растению выжить помогает», — подумалось с горечью.
Когда я вышел под навес, наступила тишина. Мужчина поздоровался и предложил горячие лепешки.
— Добрый день, — ответил я, обращаясь в первую очередь к девушке, — ты еще не завтракала?
Я очень надеялся, что за трапезой мы сможем мирно пообщаться.
— Спасибо, Джори. Не беспокойся, мы с месье Перрином уже поели. Сейчас освобожу стол, — и она быстро удалилась в дом.
Все мое желания налаживать отношения, тем более, извиняться моментально испарились.
День я потратил на подготовку, запасся факелами и едой, шкурами, из которых можно соорудить подобие шалаша для дневного укрытия. Вечером выдвинулись в путь по тропе, предложенной пастухами. Снова вокруг те же горы. И что в них хорошего? Поэты вдохновенно воспевали эти красоты! Их бы потаскать тут, может, изменили бы мнение. Но больше всего злило затянувшееся молчание. Определенно, с этим необходимо разобраться не откладывая.
Привал я сделал перед рассветом, выбрав, подходящее укрытие в ложбине, заросшей лесом с густым подлеском. Я развел костер, Эль приготовила ужин из тех припасов, что взяли с собой. По-прежнему мы лишь обменивались необходимыми репликами, словно чужие.
— Может, соизволишь объяснить свое молчание? Чего ты добиваешься? — начал я резко. — Что означала демонстративная ночевка под дождем? Рассчитывала, что я на коленях приползу умолять тебя зайти в дом?
Эль посмотрела испуганно и недоверчиво:
— Я вижу, как раздражаю тебя. Всего лишь старалась не попадаться на глаза и не злить.
Что тут ответишь? Только в ее голову могла прийти столь абсурдная, вопиющая мысль. Не желая продолжать беседу, дабы не узнать о себе еще что-то «новенькое», я коротко сказал:
— Хорошего же ты мнения обо мне! Теперь действительно хочется побыть одному и подумать.
Я отошел от костра и, прислонившись к дереву, уставился в никуда. От разговора остался крайне неприятный осадок, ложившийся на хорошо удобренную почву предыдущих разногласий.
Серые клочья тумана, висевшие над землей, позволили без помех двинуться дальше вскоре после пробуждения. Путь лежал через перевал по голым скалам, покрытым седым мхом. Мы шли, изредка переговариваясь, соблюдая внешнюю вежливость. Незримая стена отчуждения так и не разрушилась.
Я предупредил о предстоящем пещерном переходе, опасаясь новых протестов, помня о том, сколько ужасов пришлось пережить. Однако спутница лишь побледнела немного и молча кивнула.
Еще до исхода ночи мы стояли перед огромным гротом. Туман проникал и туда, делая это место еще более мрачным и темным. Пришло время воспользоваться факелами.
Когда я уже собрался шагнуть в подземелье, Эль не выдержала. Порывисто подойдя, она взяла меня за руку и, с отчаянием глядя в глаза, волнуясь, заговорила:
— Прости, Джори, ты прав во всем. Я полностью осознала свою вину, за все, что с нами произошло, — ее голос дрогнул, а ресницы блеснули слезинками.
— Милая, я не виню тебя ни в чем. Неужели ты так и не поняла, что меня раздражаешь вовсе не ты, а безрассудные поступки и опасное поведение.
Она часто закивала, соглашаясь. Казалась, поспешив признать вину, Эль так и не поняла меня до конца. Складывалось тревожное впечатление, что необходимость вновь оказаться в каменном мешке толкала к желанию вовремя помириться, словно предчувствие неминуемой беды. Заноза, засевшая в душе, исчезать не спешила.
К тому же не проходило ощущение, словно кто-то могущественный насмешливо наблюдал за нами, как ученый за лабораторными крысами.
Затылком почувствовав постороннее присутствие, я не выдержал и обернулся. Крупный лоснящийся ворон на засохшей коряге неподалеку не сводил с нас внимательного пристального взгляда. По спине побежал нервный холодок.
— Что за нечисть! — я злобно сплюнул.
Презрительно каркнув, большая птица неторопливо взлетела и, тяжело хлопая крыльями, скрылась в тумане.
Ощущение враждебного внимания так и не исчезло. С огромным облегчением мы выбрались наружу с противоположной стороны. Пастухи не соврали, этот проход действительно напоминал обычный нахоженный туннель, не обремененный извилистостью и препятствиями.
Стоя под открытым небом, различая вдали россыпь огней большого поселения на северном склоне горы Маттерхорн, до которой всего несколько часов пути, я размышлял. Думы рождались мрачные. С неприязнью отметил, как негативно сказался этот безумный отпуск на моей некогда прагматичной, скептической натуре. Теперь ожидал злых демонов под каждым кустом, отчетливо осознавая при этом, что на километры вокруг я единственный монстр.
***
Спустя сутки, расположившись в купе поезда, уносящего нас в Париж, я задумчиво провожал взглядом сверкающие вершины. Отсюда они мне нравились гораздо больше.
Как скоро жизнь вернется в привычное русло? Несмотря на благополучное возвращение, проблемы только возросли. Трещина в наших отношениях ширилась, грозя превратиться в непреодолимую пропасть, усугубляясь взаимными обидами и непониманием. К тому же, враги окружили со всех сторон, и опасные тиски неумолимо сжимались. К Изначальным братьям добавились Тамарис и проклятый лесник Ардо. И если Ксандрийские мне пока не по зубам, то уничтожить фанатичного друида я считал своим первейшим долгом и важнейшей задачей на ближайшее будущее. Впрочем, Эль об этом знать не обязательно.
http://www.proza.ru/2019/06/16/1029 - продолжение