– Спрашивать или не спрашивать? – подумала я и решилась. – Доктор, можно один вопрос?
– Конечно.
– Дело в том, что одна моя подруга видит во сне странного, очень красивого человека. Сны очень реалистичны, он гуляет с ней, разговаривает, после чего она просыпается полностью обессиленной. Что Вы об этом думаете?
– Твоя подруга в большой опасности, – насторожился доктор. – Приведи ее ко мне. Дело в том, что это похоже на подселение. Там, во тьме обитает множество сущностей, подобно паразитам жаждущих вселиться и пить энергию.
– И что, самостоятельно это убрать ни как нельзя?
– Это крайне опасно.
– Почему?
– Был у меня в практике один случай.
– Расскажите.
– Еще давно, в советское время, ко мне пришла пациентка с жалобами на общую слабость, кошмары. Она жаловалась на один и тот же сон. Будто она гуляет по безлюдной деревне своего детства с красивым молодым человеком, с каждым днем она таяла буквально на глазах. Из ее рассказов удалось выяснить, что эта сущность – ночной гость – показывал только то, что она хотела увидеть и говорил только то, что она хотела услышать, выглядел как мужчина ее мечты, боялся зеркал.
– И что же с ней стало? – неожиданно провела параллель с собственными снами я.
– Она после длительных сеансов гипноза научилась частично управлять сновидениями, обманом заманила сущность к зеркалу, после чего ее рассудок помутился.
– Интересно, что такого она там увидела?..
– Хочешь узнать мое мнение?
– Ага, – кивнула я.
– Этого конечно никто не знает, но… Я считаю, эти сущности – гости – только лишь потому запрещают смотреть в зеркала, что на самом деле крайне ужасны и их может убить, изгнать из тела их собственные отражения.
– А вот и ты, Диметра. Наверное ты решила потащить меня к зеркалу?
– Подожди, ты видишь все, что со мной происходит?
– Да.
– Пошли, – взяла его за руку я и подвела к занавешенному зеркалу возле дерева.
– Не надо. Ты еще не готова.
– Ерунда. Сейчас я сдерну покрывало с зеркало и все наконец станет ясно.
– Постой, – отшатнулся он. – Не будет меня – придут другие. Тоска, уныние, плачь ночами напролет – большинство ведущих в тебя окон распахнуты настежь. Не делай этого. Твое поле и так уходит в никуда, я лишь выпиваю сотую малость.
– Нет! – готова была обнажить зеркало я.
– Я обожаю тебя. Не делай этого. – Он остановил мою руку. – Хочешь, проснешься сегодня полной сил, Любимая?
– Что?..
– Я тебя обожаю, Диметрочка, – обнял он.
В его объятьях хотелось оставаться вечно, в его теплых заботливых руках чувствовалась сила, красота продолжающаяся теплым, летним, безлюдным городом. Тишину, мягкую успокаивающую тишину прерывал только зовн, едва уловимый тонкий, едва уловимый гул ветра в ушах.
– Ты слышишь?
– Ветер?
– Да. Это значит, открылась ДВЕРЬ. Раздевайся.
– Как? Догола?
– Да. Не стесняйся, я тысячу раз тебя видел обнаженной.
Оказавшись пред ним без одежд я привычно ступила в разлитую воду, почувствовав ее комфортное тепло босыми ногами, закрыла глаза и прыгнула.
Труп молодого человека в незнакомой квартире лежал на полу в неестественной позе, а над ним висел в воздухе, постепенно отдаляясь к потолку абсолютно белый, похожий на сладкую вату шар. Олег очень осторожно поймал его руками и подобно все той же сахарной вате, придерживая левой рукой, правой осторожно отщипнул кусочек, прожевал и проглотил.
– Попробуй, это очень вкусно, – протянул очередной кусочек он.
Вместе со вкусом, сладким, но не приторным вкусом, меня накрыло волной: образы, символы, обрывки воспоминаний чьего–то детства захлестнули полностью как в замедленной съемке и исчезли, когда я проглотила вкуснейшее лакомство.
– Что ты увидела?
– Его детство.
– Поздравляю, тебе достался его самый лакомый кусочек, – доедал он, слизывая с рук остатки этой странной сахарной ваты.
Проснулась я, как и обещал Олег, в приподнятом настроении, полной сил и идей.