Скрежет колёс, доносившийся, как казалось, изо всех щелей вагона метро, перебивал мои собственные мысли. В слабоосвещенном салоне было просторно, несмотря на раннее время суток, время, когда мегаполис окончательно просыпался; вероятнее всего, это было связано с движением поезда в направлении не самом востребованном - от центра города к одному из вокзалов, расположенных на окраине. Народу в этом городе было слишком много, и порой казалось, что сюда приезжают и не торопятся уехать обратно. За мое недолгое пребывание в мегаполисе мне доводилось нечасто спускаться в подземку, и довольствоваться такой низкой плотностью людей на квадратный метр.
Мой слух начал приспосабливаться к металлическому лязгу, а тело - к ритмическому покачиванию, поэтому я смог вновь спокойно сконцентрироваться на мыслях. Роман приехал в мегаполис, вот уж действительно необычно. Сколько я его знал, никогда не думал, что он смог бы вдохновиться на подобную поездку, сопряженную с денежными тратами, изменениями в графике.. От него вообще было трудно добиться каких-либо действий : он вроде бы и поддерживал меня в различных идеях и мыслях, но в то же время старался притормозить, выкроить время для очередных размышлений о необходимости сделать что-либо. Этот подход нельзя было назвать ни ленью, ни апатией, ни деловой озабоченностью. Это было чем-то смежным, не поддающимся описанию единым словом, и мне это в нём очень не нравилось. Но открыто заявлять об этом и уж тем более обвинять я не стремился, так как это могло бы привести к потере последнего моего союзника в поиске гармонии жизни.
Я продолжал себя тешить надеждой о том, что Роман, достаточно гибкий по натуре человек, рано или поздно под натиском моих убеждений сам отбросит эту неуверенность, и тогда мы вдвоем смогли бы сдвинуться с мертвой точки поиска. Его приезд должен был стать началом нашей истории, я в это глубоко верил.
Но я ошибся. Уже на привокзальной площади, находясь в ста метрах от фигуры Романа, несколько покосившейся и опиравшейся о бордюр подземного перехода, я прочёл на его лице скрытые под маской усталости негодование и желание переубедить меня оставаться в этом городе. Роман заметил меня и двинулся навстречу.
-Привет, Рома. Рад, что ты приехал! - воскликнул я, протягивая вперед руку.
Мы сблизились, обменялись рукопожатием, а затем обнялись.
-Да вот выбрался, хотел узнать, как ты здесь поживаешь, а то пишешь мало, не звонишь,- доставая сигарету из кармана пуховика, произнес Роман.
В его интонации чувствовалась некая обида, поэтому я поспешил развеять её:
-Прости, дружище, но я здесь чуть ли на осадном положении - денег почти не осталось, звонить безумно дорого, а в сообщениях практически нечего было рассказывать. То, что я снял комнату, искал работу и до сих пор не смог связаться с Верой, об этом тебе написал. А больше и рассказывать-то нечего.
Роман кивнул и закурил:
-У меня событий тоже немного произошло.
-Но как ты приехал? В том смысле, что у тебя же работа. Или ты взял отпуск?
Рома задумчиво и грустно взглянул на полупустую площадь:
-Уволился. Не смог избежать трех нарушений. Вечно опаздывал. Да и вообще работа эта меня совсем не устраивала. Как на каторгу ездил каждое утро.
-Мне жаль, - проникнувшись грустным настроением собеседника, ответил я,- Но быть может, это хороший повод, чтобы что-то изменить в жизни?
Роман выбросил окурок и с подозрением посмотрел на меня:
-Здесь? В этом городе? Ты действительно так думаешь, или тебе просто не хочется проводить время в одиночестве?
Прямолинейность вопроса несколько выбила меня из колеи: ведь я сделал акцент на предложении воспользоваться возможностями столицы, о которых не знал практически ничего. К тому же я не задумывался о бытовой стороне вопроса пребывания Романа в этом городе, мне лишь хотелось, чтобы мой друг был рядом со мной. Отвратительными складывались положение и ход мыслей, но я сумел их перебороть и сказал:
-Нет, ты что? Здесь действительно можно начать всё сначала, найти работу более интересную и нормально оплачиваемую и выкроить время для творчества. На самом деле я безумно рад, что ты решился на эту поездку, и я надеюсь, что у меня хватит сил убедить тебя в правильности решения.
После этих слов я принялся искать в кармане пачку сигарет. Это было следствием моего волнения по причине недоверия к собственным словам. Роман, разумеется, в мои изречения тоже не поверил - это читалось в глазах. Он ничего не ответил, лишь добродушно хохотнул и обнял меня. Компромиссность этой сцены была очень обманчивой, вычурной, но подарила мне несколько часов без споров.
Роман неожиданно выпрямился и сказал:
-Ну ладно, поехали. Покажешь мне город, а потом комнату, где ты расположился.
В глазах его блеснула искра уверенности, правда я не понял, в чём: быть может, в своём мозгу он провел ряд мыслительных процессов и подумал, что моя ложь сможет осуществиться, или же он, пропитавшись легкой иронией по отношению ко мне, окончательно убедился в своей правоте - о том, что я не смогу задержаться здесь еще на неделю-другую и вернусь обратно к монотонной жизни в провинциальном городе.