Мороз и солнце

 
       Выйдя за ворота с лыжами и палками в руках, я, паря ртом,  оглядываю  пустынную, с сугробами вдоль заборов, улицу, и поглубже натягиваю на голову  шапку.
       Сегодня в школу идти не надо.   На улице мороз за двадцать, занятия отменены, и я радуюсь.
       Улица - не школа, ее никто не отменял, а потому  нужно пользоваться моментом.
       Воткнув палки  в снег, я  кладу лыжи рядом  стягиваю с руки варежку и, сунув в рот два пальца, издаю резкий свист.
       С высокого тополя на углу, срывается стая дремавших там  ворон и с карканьем уносится в небо.
       Из  двора напротив  тут же раздается ответный, потом  открывается одна из створок ворот, и наружу  выходят мои друзья, Сашка с Вовкой.  Оба тепло одеты, в руках  палки с лыжами.
       Сашка учится в пятом классе, я в четвертом, а Вовка второклашка.
       Прошлым вечером мы договорились  с утра отправиться на Буровую. Это степной курган  в паре километрах  от городской окраины, с которого   можно с ветерком скатиться  вниз. Что нам весьма нравится.
       -  Ну как, пацаны?  - вопрошаю я через дорогу. - Готовы?
       -  А то! - отвечает Сашка, Вовка молча кивает.
       Затем мы прилаживаем к ногам лыжи с ременными креплениями, берем в руки палки и выбираемся на проезжую часть. Ее после снегопадов  регулярно чистит  трактор. 
       У  крайнего  справа дома,   пересекаем такой отвал, за которым  сбоку уходящей  в степь трассы, виднеется наезженная лыжня.  Ее проложили  солдаты.
       Сразу за нашей улицей  воинская часть. Охраняющая  лагерь строгого режима. 
       Летом,  поутру, солдаты бегут  трехкилометровый  кросс, в направлении Буровой, а зимой, обычно по субботам, такой же, но на лыжах. Вот они и накатали след,  на который мы  быстро выбираемся.
       Натертые воском лыжи отлично скользят, впереди Сашка, я за ним, Вовка замыкающий.
       Когда  наша улица, с  поднимающимися вверх  белыми столбами дыма над крышами остается позади, мы прибавляем ходу и, сопя носами, вразмашку мелькаем палками.
       Вскоре Вовка отстает, а мы с Сашкой мчимся дальше.
       Примерно через километр останавливаемся  у  большой заснеженной воронки.Она от  бомбы,которую сбросил фашист, пролетая в войну над городом.
Откуда краснеет ягодами  заснеженный куст шиповника.  Стягиваем с рук варежки и лакомимся   ими, выплевывая    косточки.
       Чуть позже к нам присоединяется Вовка.
       Погода, между тем, на глазах меняется: небо становится  ясней и  выше, в нем проглядывает  серебристый  диск солнца.
       - А мороз - то, того,  вроде отпускает, -  говорю я.
       - Ну да, - щурится  вверх Сашка. -  Едем дальше.
       Он первым берет в руки палки, сходит с наезженной колеи  в  пушистый снег, и торит дорогу в сторону  виднеющегося впереди  кургана.
       Мы с Вовкой скрипим лыжами за ним, продвижение замедляется.
       Но вот и конечная цель, останавливаемся у подножия. Осматриваемся.
       Курган в десяток метров высотой, с  железной треногой на верхушке, слева пологий, уходящий  вдаль, склон,  переходящий в   заснеженную равнину.
       Посередине ее школьный сад,  с  заиндевелыми деревьями, за ним  виднеется  одинокий хутор. С его островерхих крыш в небо тоже поднимаются дымки. Как на нашей улице.
       -  Ну что, айда наверх? -  оборачивается к нам Сашка.
       -  Айда, - отвечаю я, и мы, раскорячив лыжи углом, взбираемся на курган.
Оттуда обзор еще шире.
       Метрах в двухстах за ним высится  массив водокачки    и  домик смотрителя, а вдали  темнеет Мазуровская  балка.
       Я первый, - говорит Сашка, поправив крепления, вслед за чем отталкивается палками и, пригнувшись, несется по склону вниз.  В сторону сада. За ним поднимается снежная пороша.
       Через пару сотен метров   движение замедляется, Сашка останавливается и машет нам рукой, - давай следующий!
       Я ступаю в оставленный им след,  и  тоже мчусь вниз, в ушах свистит ветер. Лыжня удлиняется еще, последним  съезжает Вовка.
       Около часа мы   поочередно скатываемся вниз, хохоча от избытка ощущений.
       К этому располагает  и ставшее  голубым небо, с висящим в нем солнцем, нестерпимый блеск  снега, а также пахнущий антоновкой воздух.
       - А может мотнемся на Кухарев бугор? - предлагает   после очередного спуска Сашка.
       - Мотнемся, - соглашаемся мы с Вовкой.
       Снова выстроившись по ранжиру, скрипим лыжами по белой целине в сторону школьного сада.
       Первые деревья в нем сажали еще наши деды с бабушками, потом родители, а прошлой весной и мы.  Вроде как традиция.  Сад будь здоров, несколько гектаров, летом и осенью в нем полно яблок с грушами и слив, которыми все лакомятся.
       Миновав  сад, принимаем чуть вправо и, минуя опушенные инеем кусты терна,  в которых прыгают синицы, спугиваем зайца.
       Он выскакивает из-под ног Сашки и в снежной пороше катится  в сторону   балки.
       - Улю-лю! -  вопим мы  вслед ушастому, а когда он исчезаем, двигаем дальше.
       Спустя полчаса достигаем бугра, который  с нашей стороны является фактически плоскогорьем. А вот  с другой, за ним,  уходящая далеко вниз,  обширная пологая долина. Слева, в туманной дымке, на ее склоне просматриваются  окраинные  поселковые дома, а справа  каменное, с выходами плитняка, глубокое ущелье.
       Мы берем курс к центру и  вскоре останавливаемся на склоне.
       Там несколько минут осматриваемся, прикидывая, где удобней спуск, затем Сашка отталкивается палками  и, пригибаясь, несется вниз.
       - Ш-ш-ш, -  искрится за ним  снежная пыль.
       Подождав, когда он спустится, я поправляю шапку и  делаю шаг вперед. В ушах свистит  ветер, - хорошо!  Ощущение полета.
       Через несколько минут, заложив вираж, я встаю рядом с  Сашкой, и мы машем руками Вовке.
       - Давай, спускайся!
       Тот машет в ответ, примеряется   и тоже  несется  вниз, но в самом конце спуска падает.
       - Га-га-га! - весело хохочем мы, после чего  извлекаем мелкого из снега и отряхиваем.
       -  На кочку попал, -  бурчит он. 
       -  Бывает.
       Затем мы снова  поднимаемся вверх. А оттуда опять летим вниз.  С замиранием сердца и криками восторга.
       Когда солнце начинает клониться  к  западу, возвращаемся  назад.   Усталые, но довольные.
       - Хорошо бы и завтра  такой мороз, - говорю я.
       - Это да, - отвечает Сашка.