Помню Колю, еще долговязым таким, подростком. Хотя нет, скорее можно было бы назвать его парнем… или этаким долговязым пареньком. Довольно интеллигентного вида, с почти не сходящим легким смущением на лице. Он будто стеснялся своего роста.
Выяснилось однажды, когда в портативном магнитофоне играла кассета, что он тоже любитель металла. Почти фанат! И вот интересно — что ни песня, Коле, как и мне, тоже нравится. Подхалимничать в этом деле, да с его интеллигентно-долговязым видом, было бы просто глупо, поэтому я безоговорочно верил в его непосредственную искренность.
И я думал — какой же все-таки Коля классный парень — дрянь не слушает, и вообще молодец!
В доме отдыха пересеклись наши пути единожды, когда наши родители взяли нас с собой отдыхать — ну не оставлять же девятиклассников дома одних. И мы больше не виделись.
Один раз, через много лет, его случайно увидел, и был приятно удивлен — Коля как-то совсем мало изменился… И стало ужасно неловко. Мне классному парню Коле было совсем нечего сказать. Впрочем и тогда мы, припоминаю, не говорили почти ни о чем, кроме музыки — то в карты играем, то плаваем на лодке, то теннис, то волейбол…
— О! Коля, привет!
— Привет.
— Как дела?
— Да ниче.
— Помнишь, как мы когда-то UDO слушали?
— Да, помню
— … Ну, давай.
— Пока.
И вот осталось легкое такое воспоминание. Много было разных случайных встреч с разными людьми, на разных полустанках жизни, этакий альбом пестрых, и не очень, фотографий эпизодов жизни. О некоторых вспоминаешь неосознанно, случайно оказавшись в похожих ситуациях. А Колина смущенная физиономия, словно медленно подымающийся кит из черных глубин океана, выплывает на поверхность моего сознания, и со смущенною улыбкой на меня смотрит. Каждый раз, когда я слушаю UDO