Зимние игры дневного стационара
Летом я полезла купаться в шторм и сломала руку. Перелом быстро зажил, но повреждённое плечо коварно затаилось и дало о себе знать только к середине осени.
Рука повисла, и пошевелить ей стало невозможно. При малейшей попытке пронзало таким «электричеством», что я научилась в эти моменты выговаривать свой диагноз - плечелопаточный периартрит.
Круг мытарств от одного врача к другому замкнулся на хирурге, у которого на этот случай был припасён последний вариант - направление! - и выбирая скорейший путь к спасению, я приняла обет дневного стационара.
Дневной стационар это такая форма жизни, когда районная поликлиника уже отказалась от пациента, а солидная больница считает его ещё не достаточно безнадёжным, чтобы заботиться и день, и ночь.
Соломинкой, за которую я ухватилась, был Институт спортивной медицины, расположенный в старинном особняке на берегу Москва-реки. Его пациентами бывают не только спортсмены, но и обычные «бесплатные» горожане, которые, по большей части, осознают ценность данного им в пользование организма.
По утрам эти «неспортсмены» приходят или приползают, стиснув зубы, на процедуры дневного стационара, как на тренировку.
Строго придерживаясь назначенного времени, они переходят из одного корпуса в другой, каждый раз надевая и каждый раз забывая снять бахилы. Полдня они «обречены» любоваться врачами и медсёстрами, ожидая своей очереди, пить кофе из автомата и гулять по заснеженному парку. А ближе к вечеру они возвращаются домой стенать и охать до следующего утра.
Им не рукоплещет публика, у них не берут интервью, их не поддерживают болельщики. Их достижения не будут освещаться в прессе и им не вручат медали.
Но этого и не надо! Наградой и достижением может быть просто возможность передвигаться.
Только твёрдый характер и упрямое желание вернуться к обычной жизни позволяет этим пациентам, иногда очень пожилым, выдерживать жёсткое лечение, тренажёры, гимнастику и … дорогу туда и обратно.
Добраться до центра города даже бывшим значкистам ГТО непросто, но они преодолевают одну за другой полосы препятствий.
У этих людей своя Олимпиада: как конькобежцы, они скользят по асфальту, заботливо расчищенному утренним трактором до льда, одолевают крутые подъёмы и слаломные спуски по узкой тропинке к автобусу или метро.
Тем жителям столицы, кто способен взбежать из глубин подземки по ступеням эскалатора, можно доверить торжественное восхождение с факелом к чаше олимпийского огня.
И вот уже совсем близко финишная прямая. Последний этап забега начинается с привокзальной площади. «Спортсмену» дневного стационара остаётся набрать в лёгкие побольше морозного воздуха и проскользить кёрлинговой шваброй по обледенелой плитке вдоль Садового кольца, а уж потом - короткими перебежками - между сугробами добежать до больничных корпусов. Это лёгкая атлетика.
Кто мог назвать атлетику лёгкой? Неужели Афиняне? Пьер де Кубертен? Ну уж, конечно, не сами легкоатлеты, и, тем более, не доктора, которым, как никому другому, известна цена спортивных достижений.
К суровым травматологам Института попадают и безжалостные к себе спортсмены.
Ради спорта, любимого тренера, который пока не взял в команду другого игрока, они могут превозмочь всё: и новую травму, и операции, и даже массажистов!
Вообще-то массаж, в представлении обычного человека, не является испытанием воли. Приятно подставить спину под сильные и ловкие руки и, впитывая аромат какого-нибудь экзотического масла под французский шансон, релаксировать и задремать!
Массажистов (чаще всего это мужчины) в первую очередь разбирают в мужья. Это ремесло приносит доход и поднимает самооценку почти до хирургов, которых тоже разбирают, но с бОльшими опасениями, потому что пьют.
Замечательно, наверное, когда муж-массажист, придя с работы, скажет: «Дорогая, я сегодня прекрасно поработал, а теперь мечтаю сделать тебе массажик, чтобы ты расслабилась, и я руки разомну...»
Мне не достался массажист: я вышла за простого физика. Ему пришлось изучить на мне приёмы массажа и, освоив теорию, применять её на практике довольно регулярно и успешно. Но всё-таки, когда мой мстительный организм сильно ломается, я предпочитаю профессионалов.
Никто не ждёт от спортивного массажиста утешения и нежности. Его задача быстро и ловко собрать lego, схема которого утеряна.
Порой и деталей не хватает.
Бывает больно и очень больно: правая створка триптиха Босха «Сад райских наслаждений». Если не видели, то гравюра «Инквизиция» в разделе учебника истории «Средние века».
В отличие от средневекового инквизитора, не ограниченного во времени и изобретательности, массажисту должно хватить десяти-пятнадцати минут, чтобы испытать все физические и духовные силы пациента. Эти минуты тянутся вечность, когда массажист-хилер, протыкает пальцами тело насквозь, месит плоть, раскатывает, как слоёное тесто, или сворачивает в рулет.
Он беспощадно выдирает и снова вставляет конечности, жонглирует позвонками, меняет верх и низ, день и ночь, - словом, ставит на ноги, не давая прийти в сознание.
Прошедшим испытание в кабинете массажа можно присваивать звание «святого мученика», потому что это страдания за веру.
Веру в то, что «мучитель» причиняет добро, в то, что гильотина гуманна и что казнь в конце концов положит конец мучениям.
Но если чьи-то крючковатые руки потянутся за жертвой, нет никаких сомнений, что пальцы спортивного массажиста ни за что не отпустят пациента со своей, обитой дермантином, кушетки!
Надо признать, что на показательных выступлениях по окончании курса лечения, я не показала высоких результатов.
Рука стала подниматься только на несколько градусов, но участие в этих зимних играх придало уверенности, что я могу победить.
Уже летом плечелопаточный периартрит сошёл с дистанции, а я отправилась к морю!
Зима 2018 г.