Протестные митинги глазами солдата-призывника из Росгвардии.
Граждане Российской Федерации имеют право
собираться мирно, без оружия, проводить собрания,
митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.
Статья 31 Конституции Российской Федерации.
Все как тогда, как лет тридцать назад -
По кухням ропот, по улицам мат.
Всего лишь миг, лишь доля секунд,
И тишина превращается в бунт!
"Саботаж", Константин Кинчев, рок-группа "Алиса".
- Рота, подъем! - прозвучал мерзопакостный до невозможности крик дневального. Тот факт, что у нас в тот день была первая смена службы по охране общественного порядка на московском метрополитене и, соответственно, подъём в тот день был ранний - в пол пятого утра вместо шести, как положено, сделал эту и без того нелюбимую нами, солдатами, команду еще более ненавистной.
Словно воскресшие мертвецы, одетые в старые, уныло-серые, зачастую висящие как лохмотья на бездомных, фуфайки и кальсоны, еще полностью не отошедшие ото сна солдаты начали медленно, без ожидаемого энтузиазма строиться на центральном проходе. Тем временем дежурный по роте ходил по казарме, с матершиной и недовольством расталкивая кровати тех солдат, которые не проснулись, либо же не встали специально, надеясь поспать лишние пару мгновений. Авось прокатит, ведь шанс, что нас не заметят либо же просто положат на нас болт есть всегда!
В общем и целом, подъем в армии, особенно ранний, как у нас это многократно бывало, представлял собой жалкое зрелище. В социальных сетях вот уже который год можно встретить шутку, что подъем в армии в шесть-ноль ноль обусловлен тем, что у человека, вставшего в такую рань, присутствует только одно желание - убивать. Как человек, целый год встававший ни свет ни заря, могу с этим согласиться. Но лишь частично, ввиду того, что помимо желания физически отменить каждого второго встречного, твою печальную в этот момент душу терзают мысли о том, когда же это все кончится, как же хочется спать, где бы мне спрятаться и вздремнуть, ну вот, очередной убогий день или застрелите ж меня кто-нибудь и прочие, прочие, прочие. Такие мысли терзают душу, в то время как твое тело терзают обстоятельства куда более прозаичные, например о том, как же хочется поссать и как же достала утренняя эрекция или режущее сонные глаза чертово люминесцентное освещение в помещении роты.
А самое мучительное при утреннем подъеме - это выработанный со временем рефлекс, когда ты сам просыпаешься за минут десять-пятнадцать до команды "Подъем", валяешься на шконке в ожидании приближения того самого ужасного фатального момента. Порой даже в такой момент надеешься вновь вернуться в крепкие и теплые объятья древнегреческого бога сна Морфея и не покидать их до самого долгожданного дембеля. Но не тут то было! Не успеешь сомкнуть глаз, как тебя, теперь уже по распорядку, разбудит команда дневального, а если ты не услышишь или решишь забить на последнюю - толчки сослуживцев, а что еще хуже - пинок по кровати от сержанта или офицера.
Описывать такую трагичную и полную страданий сцену, как утренний подъем, можно бесконечно, поэтому не стану утомлять читателя дальнейшим подробным описанием этого события.
Дело это было, как мне помнится, 26 марта 2017-го года. Это был самый обычный, "серый" армейский день, обычный день ранней весны. Ничего тогда не предвещало беды. День, который впоследствии я, а помимо меня, многие другие московские правоохранители и сотни, на мой взгляд, незаконно задержанных в тот день активистов запомнят надолго. Медленно но верно шел пятый месяц моей службы. Едва я вернулся из госпиталя после перенесенной мною ветрянки, и уже должен был натянуть китель на своё изрядно потерявшее былую форму, покрытое еще свежими рубцами тело, затянуть потуже ремень с резиновым ПР-ом на поясе и отправится охранять наших граждан на бесконечных просторах ставшего мне почти родным московского подземелья.
Не успели мы в тот день проснуться, нас, еще не пришедших в себя, построил один из офицеров-командиров взвода, медленно и нудно начал доводить службу - зачитывал состав каждого патруля.
В тот день мне отчасти повезло. Нашему взводу довелось охранять станции голубой Филевской линии московского метро, а это значило, что станция скорей всего будет наземной. Из-за большого количества наземных станций на этой ветке метро на службу мы заступали по специальной, патрульно-постовой форме одежды. Это нас радовало, так как отпадала необходимость выстирывать и выглаживать рубашку и брюки повседневной формы, надевая которую мы заступали на службу на станции других линий метрополитена.
Несмотря на благополучное избавление от утренней глажки брюк со стрелками, утро то запомнилось мне знатной нервотрепкой. Не успели мы вернуться из столовки, отведав там как всегда убогие "болты" с жестким тушенным мясом из стратегических запасов сорокалетней давности, один из солдат старшего призыва уже умудрился подраться с сержантом-командиром отделения. Драки, особенно с участием сержантов-контрактников, у нас были явлением крайне редким.
Бойцов быстро разняли, никто серьезно не пострадал, но тем не менее, мы вынуждены были выслушивать мнение офицеров и сержантов о том, что у нас всех нетрадиционная сексуальная ориентация, пока дневальный быстро вытирал капельки крови, брызнувшей из носа одного из "микс-файтеров" на линолеум взлетки . Сержантам и офицерам, и без того недовольным ранней службой, это испортило настроение окончательно, что в лучших армейских традициях плохо отразилось на нас, хотя объективно наша вина в произошедшем отсутствовала чуть менее, чем полностью. Но на это нашим командирам было, как и всегда, плевать, поэтому упомянутая выше воспитательная беседа продолжилась.
Так или иначе, надо было собираться и идти на развод. Личный состав, заступающий в тот день на службу по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, постепенно строился на плацу. Начался развод, который не отличался от прочих ничем, кроме одного. Вышедший на развод командир полка помимо стандартно произносимой ахинеи о необходимости бдительно и качественно нести службу также довел до нашего сведения информацию "о попытках представителей несистемной оппозиции во главе с товарищем Навальным устроить несанкционированные мероприятия, и тем самым подорвать стабильность в столице нашего государства". Слова не произвели ни на кого ровным счетом никакого впечатления. Нам и раньше говорили о том, что ситуация в городе нестабильная и что мы "как надежная опора государства, стоим на острие ножа, должны быть готовы ко всему".
Прозвучал приказ командира заступить на службу, и под звучание марша "Прощание славянки" солдаты двинулись защищать покой москвичей в столичной подземке. Когда мы уже свернули с "кишки" на тропинку, ведущую к станции "Сколково", спрашивает меня один мой сослуживец:
- Вот скажи мне, юрист, ты за Навального или против?
- Навальный, чувак интересный. Мне нравятся его антикоррупционные расследования.
- Так че, пошел бы за него на митинг?
- Не знаю, - ответил я, - мне он больше как блогер нравится, нежели как политик.
- Как думаешь, что сегодня будет в городе? - с интересом спрашивает меня сослуживец, - будет что интересное?
- Вряд ли, Дим. Ну выйдут на улицу несколько десятков или сотен недовольных с плакатами и транспарантами, прокричат свои во многом правдивые, но увы, весьма наивные лозунги, пошумят и разойдутся. Ничего серьезного.
Сели мы в тот день в утреннюю, переполненную гражданскими, спешащими в первопрестольную на работу, электричку, быстро примчались на ней на Киевский вокзал, а затем на метро добрались до "Смоленской", на которой находится третий отдел полиции на московском метрополитене. Пока командир взвода ушел за маршрутными карточками в один из кабинетов отдела, сержанты продолжили с нами "воспитательную" беседу, которую, по их мнению, не окончили утром. На беседу это смахивало маловато. Добрых минут пятнадцать мы не переставая выполняли команды "равняйсь-отставить", "нале-во", "напра-во", "кру-гом" в мрачных застенках отдела полиции, ловя на себе слегка недоумевающие взгляды её сотрудников, наверняка вспоминавших годы своей армейской службы, глядя на нас.
В тот день моему патрулю досталась станция "Кутузовская". Тихая, спокойная и немноголюдная открытая станция почти в самом центре Москвы. Выйдя из отдела полиции, первым делом мы с сослуживцем из нашего патруля прошлись до банкомата "Сбербанка", ибо без денег, как известно, на службе в городе делать нечего. Во время процесса обналичивания наших денежных средств мы почувствовали хищный взгляд командира взвода, который, заметив у нас наличие банкнот начал говорить о хорошей бургерной на "Багратионовской" и сетовать о том, что он сам давно там не был. Но все его намеки восприняты нами не были, и спустя несколько минут наш войсковой наряд уже ехал в вагоне метро к месту своей службы.
Приехали на "Кутузовскую", отметились у сотрудников полиции, осмотрелись и быстро поняли, что наличные, полученные нами в банкомате, нам не пригодятся. Близ станции не было ничего. Ни магазинов, ни закусочных, на ларьков с сигаретами или шаурмой. Поэтому и пассажиры метро могли стать свидетелями, как трое патрульных уныло слоняются по станции, периодически нежатся на ярко светящем, но практически не греющем мартовском солнце, освещающим лишь один угол платформы. В патруле нас было трое: я - теперь уже бывший студент-юрист из Воронежа, дружелюбный и вечно улыбчивый московский парнишка-белорус и начальник патруля - сержант-табасаранец . Поскольку вкусно поесть, смывшись со станции, было негде, между нами завязался очень даже интересный разговор о моральных, правовых и религиозных аспектах употребления алкоголя, а также курения табака и марихуаны, который сопровождался рассказами сержанта-табасаранца, как трудно в Дагестане употребить вышеперечисленное и не спалиться при этом многочисленной родне и знакомым.
Прервал наши долгие рассуждения приехавший командир взвода, доложивший нам о задаче немедленно задерживать людей, идущих со связанной парой кроссовок в руках. На мой вопрос, что еще за сомнительный повод задерживать граждан, начальник патруля ответил, что связанные шнурками кроссовки - условный знак участников несанкционированного митинга. Что еще за глупость, подумали мы и быстро позабыли об этом, так как подобных "нарушителей" в тот день так и не встретили. На самой станции и в ее окрестностях попадались лишь ничего не подозревающие немногочисленные пассажиры, у которых мой белорусский сослуживец, то и дело, стрелял сигареты несмотря на вялые протесты начальника патруля, который затем сам тряс его с просьбами поделиться добычей.
К обеду наша служба в метро наконец-то подошла к концу и наш патруль направился к точке сбора - к Киевскому вокзалу. А спустя минуты ожидания и незаконного перекура прям на перроне мы провожали взглядом роскошные играющие окнами на солнце небоскребы Москва-сити, возвращаясь на пригородной электричке в свою воинскую часть. И вот идем мы строем по кишке в свой родной полк, слегка утомленные и не слегка не выспавшиеся. Идем с мыслями, что, наконец, сегодня отстрелялись, что можно будет помыться и спокойно посидеть-отдохнуть и надеялись, чтоб нас вновь не запрягли на какую-либо очередную бессмысленную рабочку либо на внеочередное "священное" ПХД .
Но тут случается непредвиденное. Дневальные по КПП не торопясь открывают ворота воинской части. И тут нам представляется такая картина: весь полк построен на плацу. После службы в метро или в городе такое построение само по себе не сулило ничего хорошего.
- Опять шмонать будут, мобилы искать.
- Или опять в метро кто-то спалился с походом в магаз, - были слышны голоса из строя.
Но на сей раз мы просчитались. Ни шмона, ни косяков на службе в тот день не было.
Как только весь полк был построен, вышел слегка взволнованный командир полка. И произнес следующие слова:
- Товарищи солдаты! В городе Москве обстановка сложилась тяжелая. Тысячи протестующих на улицах нашего города во главе с Навальным устроили несанкционированные митинги, перерастающие в массовые беспорядки. Полиция с ОМОНом не справляются. Обеспечивать порядок будем мы. Сейчас быстро организуем прием пищи, экипируемся и выезжаем в город. Не дадим им устроить свой майдан в столице нашей родины! Время готовности - ... минут!
В общем, Москва в огне, второй майдан. Солдаты стояли в оцепенении от неожиданных известий - впервые за нашу службу в полк поступила команда "Вулкан".
И тут началось полное безумие. Все нижеописанное только подтверждает теорию, как же легко вполне цивилизованных людей превратить в злобную толпу варваров, готовую снести все живое на своем пути. Только дай им почувствовать себя частью что-то решающего и для кого-то значимого агрессивного стада. Далее уже адреналин сыграет свою роль. Для солдат, к моему даже некоторому удивлению, происходящее стало поводом чуть ли не для ликования, особенно у самых глупых молодых понторезов. Новость будто бы открыла у недавно сонных и утомленных солдат второе дыхание, и с оживлением, они вбежали в казарму и начали впопыхах переодеваться. Те, что уже переоделись, резво достали из заначек свои мобильные телефоны и, гугл им в помощь, начали искать информацию о всколыхнувших Москву событиях.
- Да там капец полный, десятки тысяч людей вышли на улицу, протесты в самом разгаре!
- Охренеть, даже автозак ОМОНовский перевернули, вот дают, - эти и многие другие слухи только подлили масло в огонь.
- Слышь, юрист, походу хана твоему Навальному придёт! - сказал мне с улыбкой мой утренний собеседник.
"Если все так серьезно, как говорят, неизвестно еще, кому хана придет, нам или ему", - подумал я, пытаясь вспомнить, сколько раз у нас проводились занятия по массовым беспорядкам. За месяца четыре службы всего раза так два-три я насчитал, все же лучше, чем ничего.
У меня в тот день были смешанные чувства. С одной стороны, поучаствовать в таком событии в самом сердце нашей страны, хоть и не по ту сторону баррикад, по которую хотелось, было интересно. Но с другой стороны, общей эйфории я не разделял. Воевать со своими же гражданами не очень-то хотелось.
- Завалите хлеборезки и марш в столовую, времени в обрез! - прокричал замполит.
У многих в сознании слова "армия" и "военнослужащий" ассоциируются с понятиями "дисциплина" или "порядок".Не хочу сокрушать ничьи иллюзии, но и то, и другое в нынешней российской армии соблюдается так себе, а в тот день даже сами идеи какой-либо дисциплины были растоптаны полностью. Растоптаны солдатами, превращенными в быдломассу, толпящуюся в "очереди" за обедом. В самой столовой беспорядки были, наверное, круче, чем в тот злополучный день на улицах нашей столицы. Так как времени на обед дали чертовски мало, нормально поесть все бы теоретически даже не успели. В результате линия раздачи в столовой напоминала скорее штурм Бастилии. Многие солдаты лезли без очереди, толпились, расталкивая более слабых сослуживцев, жадно тянулись за своей порцией риса. Все это действие сопровождалось трехэтажной матершиной и истеричными криками замполита, подгоняющего голодных солдат. Хорошая миниатюра того, с чем мы должны были бороться. Если бы война началась, наверное, вообще поубивали бы друг друга. Как мне помнится, доедал свой рис с мясом я уже на ходу, и второпях запив его стаканом сока, побежал я наверх, экипироваться.
Лязгнули железные засовы решетчатой двери, жалобно начала пищать сигнализация - открылась комната хранения специальных средств. Несмотря на то, что все происходящее было неорганизованным и шумным, солдаты инстиктивно выстроились в длинную цепочку на взлетке. Перекидывались из рук в руки, словно мячик в детской игре, сначала зеленые бронежилеты, затем и противоударные шлема, резиновые дубинки. Многократно усилившийся грохот говорил о том, что начали вытаскивать жестяные полицейские щиты. Все снаряжение для любимого народа!
Солдаты быстро экипировались, а тупая бравада при этом продолжалась.
- Наконец-то реальное мочилово будет, а не это беспонтовое метро!
- Да, давить их будем, ну что, братан, "поршень-три" , - бравируя своим едва целым снаряжением, показывал, как надо давить щитом своих же сограждан, один из моих сослуживцев.
"Кого давить то собрались, своих же сограждан!", - едва эта мысль промелькнула у меня в голове, уже надо было бежать на построение на плацу. Взяв с собой свои щиты и нещадно царапая ими стены лестничного прохода, толпясь, матерясь и толкаясь, солдаты бежали, словно древние варвары с альпийских склонов на бой с ненавистными им римлянами, вниз по лестнице к месту построения на плацу.
Прозвучал приказ, и наши новоиспеченные защитники конституционного строя направились к служебным ПАЗикам на посадку. Толпой осадив двери своего автобуса, мы обнаружили, что в нем непонятно каким образом расселись пацаны из взвода химзащиты со своими помповыми газовыми гранатометами наперевес.
-Даже этих гасил подтянули со своими пушками, значит там реальный замес будет!
-Эй печальные, пошли на хер, это наш автобус!
В результате недолгих споров свой автобус мы отвоевали, химики убрались к себе, спустя некоторое время заревели моторы старых ПАЗиков, и битком набитые солдатами и их снаряжением автобусы выехали за территорию воинской части - опричнина вышла в свой первый за время нашей службы поход. Вооруженные дубинками из литой резины, закованные в защитную броню, воодушевленные и немного отмороженные, одним словом, молодые, мы готовились к нашей возможной схватке... с такими же молодыми, наивными, верящими в восстановление справедливости и в свои способности изменить этот грешный и обреченный мир романтиками революции.
Пока старые ПАЗики тарахтели своими моторами и гнали по МКАДу, мы сидели и гадали, с чем же нам предстоит столкнуться, а некоторые решили поспать на время затишья перед бурей.
Когда автобусы свернули со МКАДа и начали блуждать среди дворов московского спального района в южной части нашей столицы, мы уже начали догадываться, что происходящее на массовые беспорядки смахивало не сильно. В итоге весь полк привезли в отдел полиции района Коньково, в тихий и спокойный спальный район, в самую глушь московских подворотен. С виду обычный районный отдел полиции, однако он в тот день был многократно усилен бойцами ОМОНа и с этого момента, четыремя сотнями солдат нацгвардии из нашего полка.
Как нам удалось впоследствии выяснить, все веселье мы пропустили. Митинг, поводом для которого стал выход фильма Алексея Навального и Фонда борьбы с коррупцией "Он вам не Димон" про коррупционные дела премьер-министра России Дмитрия Медведева, уже был разогнан нашими доблестными властями, а сам Навальный вместе с несколькими сотнями своих сторонников был задержан. Какая участь постигла всех задержанных, я увы, не знаю, но сам товарищ Навальный, со слов сотрудника полиции, находился в тот день в застенках отдела полиции ... района Коньково, куда, оказывается, нас всех привезли на случай "штурма со стороны активистов Навального и попыток его вызволения. Что еще за вздор! Прекрасно осознав, что войны не будет и что, хвала Дарту Вейдеру, не придется смотреть на своих же сограждан через прорези в жестяном щите, наблюдая за мирно гуляющими в парке около отдела родителями со своими детьми, уперев свой подбородок в массивный ворот бронежилета и приобняв свою Джетту , я быстро уснул. В итоге, благодаря "дерзким попыткам товарища Навального устроить массовые беспорядки и сокрушить основы конституционного строя России" весь наш полк сладко спал в автобусах в течение нескольких часов, пока последнего допрашивали в охраняемом нами отделе. Стали для него волей-неволей спящими тюремщиками. К слову, в полку тогда творилась лютая дичь из-за множества проверок, такого шанса выспаться нам давно не попадалось.
Выспались мы на славу, а допрос Навального продолжался до самого вечера. Разок неизвестно зачем в отдел даже приехала карета скорой помощи. Некоторые еще спали, пока контрактники смотрели выложенные в интернет видеозаписи митингов, люто ругая Навального и его сторонников. Судя по вопросу "ты же в этом шаришь, а кто это вообще такой", который они задали мне, они вообще даже не знали, кого они ругают и за что.
- Слышь, адвокат, иди вызволяй своего Навального, мы задолбались сидеть здесь. Задница уже от бронежилета затекла! - из глубин битком забитого ПАЗика раздался голос одного из моих сослуживцев старшего призыва.
Изрядно затянувшийся допрос был окончен затемно, необходимость в нашей охране отпала, и под ужин мы уже приехали в полк, довольные внеочередным отсыпным.
- Не знаю, что Навальный там мутит, ну хоть бы он опять что-то учудил в городе, так офигенно отоспались.
- Ага, вот бы еще...
А на следующем разводе на плацу командир полка бил себя в грудь, говор о том, какую важную миссию по пресечению антиправительственного мятежа мы выполнили. Ну да, поспали в автобусах, но выполнили же!
Вот такой вот прозаичный конец, хотя некоторые пожалели, что не удалось отработать дубинками протестующих активистов. Хотя, если бы все превратилось в неомайдан, которого так боятся наши граждане и правительство, и нас отправили бы его разгонять, неизвестно еще, кто бы там кого разогнал. Не хочу подрывать веру в доблесть, смелость и непобедимость наших вооруженных сил и стражей порядка, но увы, придется обратиться к фактам.
Как я уже упоминал раньше, разгонять митинги наше подразделение умело чуть лучше, чем никак. Да еще бы! Занятия по данной теме у нас проводились по-настоящему лишь изредка, хотя по бумагам мы были ну просто воинами спецназа, готовыми воевать ли чуть не в третьей мировой, ну или хотя бы построить "черепаху" в считанные секунды не хуже древнеримских легионеров.
Экипировка наша тоже сильно не обнадеживала. У половины шлемов проваливались забрала, а крепления на подбородок были разломаны таким образом, что один хороший апперкот вобьет их острые осколки прямиком в горло. У некоторых щитов отсутствовали резиновые прокладки около рукоятей, так что некоторым бойцам в случае бойни "посчастливилось" бы прочувствовать все удары в щит своим предплечьем. Комплект дополнительной защиты (пластиковые противоударные щитки для плеч, рук и ног) мы в тот день по совершенно непонятной для меня причине вовсе не взяли. А их отсутствие привело бы к переломанным конечностям. Как минимум, нижний край жестяного щита без такой защиты запросто бы вывел из строя колено, если боец неудачно словил бы удар. Все вышеперечисленное в совокупности с практически полным отсутствием навыков руководства подобными акциями у наших командиров привело бы к печальным последствиям. Случись схватка подобная тем, что были на улицах Киева в 2014-м, нас смели бы и растоптали за милую душу толпы наших же ровесников, даже не подозревавших о том, что по иную стороны баррикад и заграждений из стальных щитов стоят не поганые мусора, а простые пацаны, солдаты-срочники, которых ждут дома и которые даже не имели права выбора, когда их призвали в ряды национальной гвардии и переодели в полицейскую форму.
Как только мне удалось позвонить домой, сразу рассказал о произошедшем. Оказывается, дома ничего толком об этом и не слышали, а по зомбоящику ни сказали о беспорядках в городе ни единого слова. Вот и аргумент против тех, кто считает наши СМИ честными и правдивыми.
Дальнейшее прохождение службы позволило мне убедиться окончательно: наше государство боится всего. Не считая многочисленных дней полкового резерва, когда мы сидели в казарме с разложенной на взлетке экипировкой в полной готовности куда-нибудь выехать в случае обострения ситуации, пару раз приходилось и выезжать в город.
Я от этих поездок благополучно загасился, охраняя с несколькими товарищами другой важный объект, зато мне о них в красках рассказали сослуживцы. Своего апогея подобные мероприятия достигли в октябре - начале ноября, на "дэдлайне" моей службы.
7 октября, как известно, праздновал свой день рождения ни кто иной, как президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. Праздновал такую знаменательную дату и Леша Навальный, решивший своеобразно поздравить своего любимого президента, а именно устроить массовые протестные гуляния по всей стране, в том числе и в самом центре Москвы. Несмотря на то, что сам Навальный был благополучно задержан заблаговременно до этого и томился в одном из столичных изоляторов, протесты в городе состоялись. Это и стало причиной того, что поднятые ни свет ни заря наши солдаты уже в пол шестого утра гремели своими щитами, готовясь в очередной раз громить врагов народа спать весь день в автобусах по полной экипировке.
Мне удалось следить за всем происходящим, переписываясь с сослуживцами "с передовой невидимого фронта" и читая новости в интернете. Едва я открыл свою страничку в "ВК", мне пришло сообщение от друга из Воронежа, что автобусы Росгвардии стоят в самом центре города. Наши, подумал я. Так как на протесты вышли в основном подростки с плакатами и шариками, мирно гуляющие в центре города, никаких беспорядков и в помине не было. Хотя судя по тем же новостям, по одному из московских колец неизвестно зачем катались БТР-ы.
По возвращению в роту спросил я сослуживца, что там происходило.
- Да ничего особенного, сидели весь день в броне в автобусах, нас даже не покормили за весь день ни разу. Когда менты протестующих выгнали от Кремля, нам надо было передислоцироваться. Автобусы перегнали, а нас заставили идти строем вслед за ними под крики проходящих мимо "мусора пидорасы". Потом замполит дал добро тем, у кого есть деньги, небольшими группами в магаз сбегать.
-Мдаа, голодные нацгвардейцы бегают в магаз в то время, когда ожидаются беспорядки, ну просто гениально.
- Пусть спасибо скажут, что мы за такое отношение свои щиты не развернули и вместе с бунтарями не пошли сами.
Пугали нас и коктейлями Молотова, и различными диверсиями, и прочими организованными "нашими врагами" и их агентами революциями, не раз мы вытаскивали экипировку в ожидании очередного "Вулкана", но в городе ровным счетом под конец моей службы не произошло ничего, что могло бы оправдать такое опасение властей нашей страны.
Писать о моем отношении к сложившейся ситуации можно еще очень долго, поэтому рассказ мой следует подвести к завершению. И все же я надеюсь, что солдатам-срочникам, таким же, каким весь этот год был я и многие, многие мои товарищи, никогда не придется укрываться за баррикадами и колючей проволокой от камней, ударов и грязной ругани со стороны разъяренной и доведенной до отчаяния толпы своих же сограждан.