Вороную мне, вороную!
Пришло время освобождения Галиного брата. Сестре надлежало отпроситься у лечащего врача и встретить его. Надо отвезти чистую одежду, еды прихватить и потом вместе и вернуться. Переночевать мать велела дочери в крайней хате. Мари Трофимовна с хозяевами договорилась, когда ездила к сыну на свидание, сама у них останавливалась.
Лагерь, где провел Витя полгода, находился недалеко от станицы Ольгинки. Туда можно добраться автобусом, что следовал на Примоско-Ахтарск. Галя и отправилась в вояж неизвестного доселе ей места. В костюмчике с коротенькой юбочкой, что смастерила сама, из шотландки в клеточку, и в плаще болонии.
Выйдя из автобуса, девчонка оглянулась, по правую руку чуть вдалеке лагерь, по левую сторону небольшой поселочек в одну улицу. Почти у дороги деревянный вагончик, где и собирались родственники осужденных. Галя туда и направилась.
Три кушетки, чтобы не томиться на ногах, ободранный стол, на нем весы и гири. На стене встречала табличка - «Соблюдайте чистоту и порядок». Каждый приезжий взвешивал продукты, более пяти килограмм не положено. Галя тоже взвесила, у нее было намного меньше. Оно и понятно, завтра с утра домой, чего грузиться?
Незнакомые, но объединенные одной бедой, люди вели неспешные разговоры. Все ждали стража порядка, что будет сопровождать прямиком в лагерь. Галя большей частью стояла на улице, а мимо по дороге мотались местные пацаны на мотоцикле с люлькой. Знать бы все наперед не казала бы она носа из вагончика.
Милиционер пришел, зачитал фамилии, кому разрешено свидания, и Чиликиди в этот список не попала. «У вас уже было свидание», - пояснил он. Матушка лимит использовала. Мент увел толпу, и наша героиня осталась в вагончике одна.
Примерно через полчаса с бранью и возмущением в дверь ввалилась пожилая женщина. Ругая, на чем свет стоит, проклятый ящур, из-за которого она опоздала к сыну на свидание. Семидесятый год прошлого столетия запомнился строжайшей необходимостью проводить дезинфекции на дорогах края.
Вечерело. И Галя предлагает вновь прибывшей, мол, может, пойдем на ночлег проситься? На что баба ответила: «Знаешь, чем там валяться за рубль на полу, давай здесь переночуем!» Здесь так здесь.
Когда совсем стемнело, в вагончик вернулась еще одна семья. Двое мужчин, пышногрудая жгучая блондинка с нагороженной из волос «Фантазией». Галя, будущий парикмахер глянула осуждающе, она, что на свадьбу ехала? Для такого случая прическа была слишком нарядной. Молодая высокая девушка и с печалью на лице видать мать, сына, которого они только навестили.
Уставшие люди поужинали и тоже остались на ночевку в сколоченной из досок халупе. Кушетки сдвинули на середину, это ложе предназначалось для женщин, покатом. Мужики кто на столе, кто под столом. День был для всех не простой и, вымотавшись, пытались мирно отойти ко сну.
Шорох за окошком и чья-то шарившая рука по стеклу, с явным намерением его вытащить, Галю насторожила. Она промолвила: «К нам кто-то хочет залезть». Нечаянные постояльцы забеспокоились, подскочили, да и всей гурьбой выскочили из импровизированной ночлежки, улюлюкая, погнали не прошеных гостей! Это были те самые хлопцы, что приметили Галю еще днем.
Местная шпана отступила, а приезжие довольные и возбужденные вернулись в вагончик. Вот мы их! Не успели порадоваться удачному отпору, как в окно влетел первый кирпич! И тут прозвучали условия атакующих: « Пусть выйдет черненькая девчонка и та другая!». И вот «та другая» девушка, недолго думая, хватает гирю и пуляет в кучку борзой молодежи через свежую дыру! И скорей всего она попала, потому то, что последовало от ответного удара, привело всех в ужас!
Отборный мат с истерическим криком: «Пусть выйдет черненькая девчонка! Вороную мне, вороную!» и камни градом… Никто не помышлял уже выскакивать, мужики, как зайцы забились по углам, прикрывая голову руками. Кто-то залез под кушетку, спасаясь от неминуемого увечья. И женская половина, не сговариваясь, стала кричать: «Помогите! Караул! Убивают! Спасите!» А остервенелые подростки требовали Галиного выхода, не переставая забрасывать окна смертоносными «снарядами»…
Галя была в отчаянном положении. За ту девушку заступятся родственники, их пять человек. Пожилая станичница им сто лет не нужна. А Галя одна. Самое обидное, что там, через дорогу, метрах в двухстах, сейчас спит ее брат, и понятия не имеет, какая беда нависла над сестрой…
Баба, пострадавшая от ящура прошипела Гали в ухо: «Уце мий мужик ни в жисть бы ни ховався, уж б выскочил!». «И мой брат тоже!», - ответила девочка. И опять вместе завопили не своим голосом: « Помогите!».
Сколько продолжалась осада людей, которых личное горе привело в этот поселочек, не знать бы его вовек, трудно сказать. Все нетерпимей наседало хулиганье и крики: «Вороную мне, вороную!» сопровождались ударами по окнам. Потом влетел особо крупный камень, который вынес все стекла. И блондинка не растерявшись и надо сказать не побоявшись, выпростала пышную грудь наружу и заорала на всю мощь голосовых связок: «Убили! Убили!» И это спасло всех.
Отморозки заметались, переговариваясь. На минуту, две воцарилась тишина. И вдруг с особым неистовством они стали дергать дверь! Сплоченные воедино жертвы дружно ухватились за ручку двери! Нет, нас так просто не возьмешь! Сопротивлялись до последнего. И тут в чьих-то руках заработал хороший кол! Он полностью вынес раму с остатками стекол, и наступила тишина. Кричать было уже бесполезно, сейчас они попрыгают вовнутрь и все.
«Выходите!» скомандовал мужской голос. «Не выйдем!», - хором ответили попавшие в западню. «Выходите, я вам сказал! Чего вы кричите? Кто на вас тут напал!?», - вторил все тот же голос. И тогда напуганные до смерти люди осознали, что это взрослые мужики, а не сопляки, загнавшие их под кушетки. Крючок откинули и, оглушенные собственным криком, тихо вышли на улицу.
Проведя энное количество времени в аду, по другому и не назовешь, в постоянном грохоте камней со звоном стекол, ночная тишина воспринималась как что-то не естественное. Она давила на уши. Спасители это работники, дежурившие в самом лагере. Именно вопль блондинки достиг их уха и трое мужчин кинулись на помощь.
Когда пострадавшие изложили суть дела, один из троих видно, наиболее инициативный и самый наивный, предлагает, пустить собаку по горячим следам, мол, сразу найдем. Двое других как-то замялись, типа того, и так ясно, чьих рук это дело. Возможно, раздолбаи были сынками начальников, и подчиненные не хотели ребячьи шалости предавать огласке.
Так или иначе, с народом надо что-то делать, конкретно определить на ночлег. И пошли по под дворами будить хозяев. Но дураков нет. Жители, разбуженные душераздирающими криками, что поставили весь поселок на уши, в свой дом пускать потерпевших боялись. Чтобы и мне окна побили, нет, не пущу! Обойдя безуспешно несколько дворов, страдальцев повели в лагерь.
Красный уголок, то ли работающих, то ли отбывавших сроки был отдан под размещение граждан. И вот оказавшись в безопасности, сроднившиеся нечаянным испытанием, выпавшим в эту ночь на их долю, люди вдруг стали смеяться…
Они как будто увидели себя со стороны, пережитый страх сменился самыми нелепыми эпизодами из пережитого в вагончике. Блондинка заливалась, вспоминая, как она высунулась и кричала: «Убили!», кто-то вспомнил за гирю, за первый кирпич, за ошалелый крик и визг…а я, а ты…Ха-ха!
Столы, покрытые красной материей, послужили спальными местами, а подшивки газет приспособили вместо подушек. Гале по иронии судьбы достался маленький бильярдный столик точно такой, как в ее больнице. Где, разумеется, заснуть было невозможно, и девчонка со смирением ждала рассвета.
Утром большое семейство отправилось на автобусную остановку, а Галя с бабой колхозницей пошли к месту побоища. Картина предстала удручающая. Окна зияли черными дырками, пол усыпан стеклом и неисчислимым количеством камней и битых кирпичей. Кушетки так и стояли сдвинутые на середине, а на столе валялись не использованные гири. И табличка, призывающая к чистоте, вызвала легкую усмешку.
Из той хаты, куда Галя должна была попроситься переночевать вышли постояльцы, собравшиеся тоже по домам. Одна девушка подошла и призналась: « Мы все слышали, как вы звали на помощь, но боялись выйти!» Галя покачала головой, все понятно, И она бы не вышла, что уже обижаться на чужих людей.
Потом мать одного заключенного и сестра другого, неспешно потопали по дороге в сторону тюрьмы. Каждый ждал своего родного человека. Мимо проходил военный в погонах, в званиях Галька не разбиралась, но только поняла, что не рядовой. Он остановился и обратился к молодой потерпевшей: «Это с вами там приключилось ЧП? Мы обязательно разберемся и примем меры». Да, конечно, вне сомнений, когда все разъехались, самое время вести следствие.
И тут станичница, нисколько не оскорбившись, что власть имущий, проигнорировал ее присутствие, подошла вплотную и, заглядывая в глаза выпалила: « У вас бандиты не там сидят, - рука взметнулась в сторону лагеря, - у вас бандиты по улицам ходят!». Военный так и не заметил женщину, кивнув Гале на прощанье головой, зашагал к месту работы.
Через полчаса навстречу сестре вышел брат.