Голод

Они лежали в кровати, укрытые одеялами, шубами, каким-то тряпьем, закутанные, завернутые, старающиеся согреться. Им нельзя было лежать в это время, но сегодня было так голодно, холодно и беспросветно, что она поняла - до вечера слишком далеко, чтобы провести это время на ногах. Ее дочь тоненько плакала, что холодно, неудобно, но молчала про то существо, которое стояло в углах ленинградских комнат, похожее на темные потеки, на копоть, на тень от отошедших обоев. Оно даже не было страшным, просто было всегда, пропитывало собой каждую минуту. Она закрывала глаза, открывала, следила за тенями, знала, что спать нельзя. И все равно засыпала, и попадала в  привычный сон, где немецкие солдаты идут по улицам и говорят, что всем сдавшимся, отдавшим свой угол, полагается хлеб. И она всегда сначала оглядывалась на прозрачные лица девочек, на их беззвучно шевелящиеся губы, а потом выходила на улицу и протягивала ключи от комнаты, получая взамен теплую тяжелую буханку. Она просыпалась с мокрыми щеками и с пустыми ладонями. Ей не было стыдно, не было жалко ключа, но невозможность вынести хлеб для девочек терзала ее во все часы бодрствования.