Трэш и безумие в армейской столовке.
Как и многим другим служившим, мне доводилось заступать в наряд по столовой. Скажу даже больше, мне отчасти нравился наряд по столовой, тем более что одно время я заступал туда довольно часто. Некоторым данный наряд напоминал адские каторжные работы, другим же подсобные работы в несомненно любимом для каждого солдата после кровати и курилки армейском заведении определенно доставляли. Я с некоторыми товарищами скорее относился ко второй группе военнослужащих. Ну давайте обо всем по порядку.
Мои первые впечатления о нашей армейской столовой и о работе в ней в составе суточного наряда ждать себя долго не заставили. Как человеку с высшим гуманитарным образованием, мне сразу стало очевидно, что данное заведение наиболее ясно показывает недостатки двух явлений, процветающих в нашем, еще постсоветском, обществе: неэффективность социалистического предприятия и государственной плановой экономики в целом (а армейская столовая работает на таких принципах чуть менее чем полностью) и неэффективность принудительного труда с использованием неквалифицированной рабочей силы (без чего работа в столовой просто-напросто бы остановилась).
Само заведение, несмотря на многочисленные проверки и титанические, но увы, тщетные старания наряда, до нормального общепита явно не дотягивает. Это, само собой, ясно как день. Даже сами помещения нашей столовки были пропитаны запахом жареного лука и мяса сорокалетней давности, плесенью, сатанинской скверной, сущей злобой начальства столовой и тыловиков, мыльным раствором, а самое главное, кровью, слезами и потом солдат из суточного наряда. Не удивился бы даже, что на ее месте во времена дохристианской Руси находилось капище адептов какого-нибудь злого языческого божества, на котором в ночь полной луны волхвы приносили в жертву темным силам потроха людей и животных. Или же, что не менее вероятно, под полом столовой замурованы останки несчастных солдат, погибших от безумного труда в наряде, либо же по причине собственной глупости, засунувших свои руки/ноги/голову/детородные органы в машину по разделке трупов овощей в холодном цеху. В общем, рай для оккультистов или тараканов и сущий ад для ребят из Роспотребнадзора или одиозной блондинки из "Ревизорро".
Как следует из старой доброй пословицы, рыба гниет с головы, а столовая наша - с тылового начальства. Головой конечно это назвать трудно, так как это самая настоящая жопа. По своему опыту скажу, что тыловики сейчас даже похуже РЛС-ников. А эти всегда были самыми идейными пассивными гомосексуалистами. Хоть и пассивными, но поиметь наряд в активной форме они возможности никогда не упускали. Остановиться мне хотелось бы на жизнеописании звезды нашего полка и самодержицы нашей столовки, а именно - начальницы столовой. Женщина бальзаковского возраста, как бы выразился знаменитый литературный персонаж Остап Бендер, знойная женщина, мечта поэта. Тетка веселая, но долбанутая на всю голову, проще говоря. Солдат она "любила" до жути. Особенно москвичей. Особенно рада была любить в упоре лежа, но возраст, увы, уже не тот. И так каждый раз, перед заступлением в столовку мы слушали инструктаж от нее. На инструктаж это смахивало маловато. Больше это было похоже на стэнд-ап, где помимо различных лайфхаков, можно было услышать кучу прелестных дифирамбов в свой адрес, содержание и последовательность которых солдаты в силу многократного повторения таких стэндапов помнили наизусть. Не буду утомлять читателя полным перечислением тех колких и прескверных слов, которые я услышал в тот момент в свой и не только свой адрес, но основные тезисы были такие:
1. Вы все тепличники и маминкины сынки
2. Если вы еще и москвичи, то пункт № 1 относится к вам втройне
3. Кто не согласен с пунктом 1 и 2, получит веслом по жопе
4. Чтоб ваши позорные жены убирались так же херово, как и вы сами
5. Любимый вопрос начальницы типа "что такое гофра?" или "Вы когда моетесь, начинаете с головы или с головки?"... впрочем далее список можно продолжать до бесконечности.
Изюминкой этой фурии был рассказ про ее драку с дежурным по столовой, которую, рискуя своим здоровьем и моральным благополучием, разнимали солдаты из наряда, а так же про одного отморозка из нашей роты призывом постарше, который написал экскрементами в туалете "Через три дня дембель", благодаря чему заметно омрачил себе радость дембеля адской уборкой в этом самом туалете.
Главной фобией нашей начальницы было наличие у нее дочери - нашей ровесницы, что делает кого-то из нас, по ее мнению, бездарных дегенератов, ее потенциальным зятем. Что парадоксально, при этом она сама разок показывала фото своей дочери. Меня немного удивило, как такая валькирия смогло произвести на свет довольно милое и симпатичное создание, однако зная, что из себя представляет мамаша, а стало быть, потенциальная теща, я бы держался от нее подальше. Собственно, на ее фразу "я бы угробила такого зятя" я в голове прокручивал мысль "была б ты моей тещей, я бы повесился". Другим ее коньком были похабные шуточки типа "у вас есть минута времени покурить и помастурбировать в туалете, и только не льстите себе, говоря мне, что за минуту вы не успеете".
До пенсии эта тётя считает дни еще более тщательно, чем солдаты до дембеля, хотя ей осталось служить еще лет девять. Сама она иронично заявляет, что ее вынесут из этой столовой вперед ногами, ну или в лучшем случае, как уже не раз бывало, увезут на скорой помощи с сердечным приступом.
Время летело, и начальница ушла в свой долгожданный отпуск. Думала отдохнуть от бренности и суеты тяжелых будней в армейской столовой. Но не тут то было. Тяжелый рок настиг ее даже во время отдыха, когда она вальяжной походкой и достаточно пьяна шла по улице со своей подругой и ее мужем (своего небось давно уже на тот свет проводила), отмечая выход в отпуск. Далее произошло что-то непредвиденное. Мужу ее подруженции знатно навалял какой-то мимо проходящий представитель расиянского быдла, да так знатно, что тот потерял сознание. Он сознание, а начальница - рассудок. Резкий приступ адреналина превратил её в универсального солдата, она сразу бросилась на помощь мужу подруги, приступила к оказанию первой помощи. Да так неистово старалась, что подоспевший в это время наряд полиции принял ее за главного агрессора, и решив устранить угрозу, скрутил ее и арестовал, повез в отделение. Но сотрудники нашей доблестной полиции даже представить себе не могли, что может представлять гнев и ярость одинокой женщины, в своей молодости попавшей под обстрел со стороны боевиков среди горных вершин солнечной Чеченской республики. Истерика, скандалы, дебош, драки и ярая матершина, призывы снять погоны и выйти разобраться "раз на раз", найти сотрудника и свершить вендетту и многое, многое другое было обеспечено.Телеканал НТВ многое бы отдал за такой сюжет. Многое бы отдали и солдаты, чтобы это увидеть.
Все попытки начальницы обрести свободу оказались тщетными, тем временем информация о ее задержании дошла до нашего полка. У дежурного по полку, знавшего, что из себя представляет начальница, получение новости вызвало улыбку, однако полк оперативно затеял спасательную операцию. Операцию под кодовым названием "Освобождение Валькирии" возглавил лично зампотыл полка, его сопровождал начмед и совершенно случайным образом попавший в состав этих спасателей пацан с моего взвода. Сказать, что для пацана участие в такой движухе стало самым настоящим боевым крещением, значит ничего не сказать. По крайней мере, в наряд по столовой по его же словам, он заступать стал бояться. Как это вполне не удивительно, мусора сотрудники полиции, узнав, что за их узницей приехали, отпустить ее были только рады. В итоге крестная мать нашей столовой отделалась побоями и следами от наручников на руках, прокуренными легкими (по словам вызволявшего ее сослуживца, она в ту ночь скурила чуть ли не недельную свою норму сигарет) и постановкой на учет в наркологический диспансер. Сотрудники полиции отделались от всего этого веселья легким, или даже скорее, далеко не легким испугом и вечным страхом джихада, который им объявила их бывшая заключенная.
Работа в столовой была самая разная, но, как это ни странно звучит, примерно одинаковой, так как все упиралось в ту же обожаемую в армии и ненавистную солдатами уборку. Работали мы там по расчетам, у каждого из которых были свои задачи:
1. Мойка. Основная задача: героически сдохнуть, утонув в жирной воде, отмывая горы посуды. Долг и призвание младшего призыва.
2. Обеденный зал. Читай: работа официантом в посредственном быдлятнике-общепите. Задача: шестерить офицерам и разносить им еду. Дело в общем то неблагодарное, но можно отомстить нелюбимому чуваку в погонах с большими звездами, смачно харкнув ему в обед. Все равно, качество пищи при этом сильно не пострадает.
3. Горячий цех. Задача: шестерить поварам и воровать только что приготовленную еду и заваривать ворованный кофе для наряда.
4. Холодный цех. Задача: создавать имитацию бурной деятельности по уборке производственных помещений, отдыхая и поедая печеньки в комнате у хлебореза.
5. Приёмка грязной посуды. Задача: после быстрого окончания работы спать на стеллажах вместо того, чтобы идти работать на мойку, как это положено. Место загасное, но желание попасть туда может спровоцировать драку.
6. Мобильная группа. Задача: мирно курить под ясным небом на заднем дворе столовой, периодически получать продукты со склада (по возможности, подворовывая разные ништяки) и отвозить мусор на парашу, или же под этим предлогом сбегать из столовой, если там намечаются нежелательные движения. Правило мобильной группы - никому не говори про мобильную группу.
7. ЧК. Чистка картофеля и прочих овощей. Как правило, чекисты набирались в помощь наряду из роты. Как это ни странно, люди ходили в чекисты даже с удовольствием ввиду доступности курилки и возможности избежать нежелательного пребывания в роте.
За год своей службы мне доводилось бывать в разных расчетах, но вне зависимости от этого, моя тяга к безумию помогала мне стойко переживать все трудности и невзгоды пребывания в наряде по столовой, устраивать там порой самое безумное дурачество и веселье. Как уже ранее говорилось, столовка наша работает по принципам малого социалистического предприятия с плановой экономикой. Поэтому и солдаты работали в наряде по соответствующим законам. А именно, всячески отлынивали от работы и разворовывали казенное имущество этого предприятия. Про хищения в наряде следует вообще написать отдельную историю, ибо воровали, отсыпали, отливали, отпиливали, откусывали и отскребали там все, что движется. С тем, что не движется, поступали тоже по закону жанра. Благодаря нашим хищениям на продовольственном складе была вечная недосдача, а тележки с продуктами, которые мобильная группа везла через весь полк со склада в столовую, ясное дело, доезжали до пункта назначения не в полном объеме. Самое интересное, что сами тележки, на которых мы возили продукты, тоже были плодом мародерства - были честно украдены из OBI во время службы на одном из массовых мероприятий. Что само как бы намекает. Зато наряд в компенсацию за свой нелегкий труд вдоволь лакомился печеньем с маслом, запивая его соком или молоком. А когда на праздники выдавали яблоки и шоколад, для наряда наступала эпоха слипшихся ягодиц - некоторые умудрялись выкрасть и сожрать по пять плиток горького армейского шоколада. Когда я отвечал за доставку продуктов, мы даже организовали свой схрон для честно украденного. Соорудили мы его в отсеке в одной из полевых печек, которые черт пойми зачем одно время были припаркованы на заднем дворе столовой. Однажды нас на этом деле пропалили связисты с узла связи, которые тусовались этажом выше. Но пачка сока, брошенная им на второй этаж, волей-неволей заставила их вступить с нами в преступный сговор и закрыть глаза на наши хищения. Все шло хорошо до тех пор, пока кому-то из тыловиков приспичило устроить смотр полевых печек. В результате мы уныло наблюдали из окна, как наши запасы поедают осматривающие полевые кухни солдаты из роты материального обеспечения. Прятали мы краденное и в других местах. Иногда это все попадалось на глаза офицерам либо начальнице столовой. Тогда могло стать совсем весело. Либо мы стояли в упоре лежа, по словам дежурного, до тех пор, пока ворованное молоко с нас не вытечет, либо хищения сулили нам внеочередным ПХД, либо внеплановой физической или строевой подготовкой прям в столовой. Разок даже похищение банки соленых огурцов было подло и бестактно свалено на поваров, после чего бедолаги по приказу начпрода в качестве наказания вынуждены были съесть ее целиком.
Другим актом нашего безумия в наряде по столовой были затеянные вашим покорным слугой чифирные вечеринки. На эту мысль меня натолкнуло хищение уставного армейского чая (представлял собой черные чайные листья самого низкого качества и самого мелкого помола, похож на легендарный 436-й чай, которым поили тюремных заключенных и долгое время простых советских граждан) а также интересная история о народном напитке под названием "чифир". Её я не раз в процессе приготовления и употребления чифира рассказывал сослуживцам: "Исторически сложилось так, что испокон веков тираны и властители угнетают свободный трудовой народ, заставляя его трудиться в поте лица в трудовых лагерях, на каторгах, различного рода принудительных работах. В первую очередь, тоталитарные режимы гнобили в лагерях лучших представителей рода человеческого. Для нашей страны, судьба которой возвышенна и печальна, столетиями в которой пол страны сидело, а пол страны охраняло, это особенно актуально. Вот и простой народ вынужден был трудиться в поте лица, преодолевая дикое желание рухнуть и заснуть прям на месте. А бодриться то как-то надо! Мудрый народ заметил, что бодрящие свойства имеются у некоторых напитков, в том числе и у любимого всеми чая. А поскольку лишняя бодрость на тяжелом каторжном труде никогда не была лишней, то и чай заваривали слишком крепким, что аж вставляло. Народ тут-то быстро сообразил, что к чему, и так появился народный напиток, называемый "ЧИФИР" - Чистый Источник Философии и Размышления".
Поскольку статус солдатов-срочников в наряде по столовой не сильно отличался от статуса приговоренных к каторжным работам, народный напиток быстро набрал у нас определенную популярность. А варили мы его следующим способом. Вскипятив один ковшик воды, высыпали в него один стакан краденного уставного чая, накрывали его тарелкой, чтобы он выварился полностью. На время это дело прятали от дежурного и проверяющих на нижней полке стеллажа для чистой посуды, пока чай не осядет. Затем его необходимо было "поднять" - поставить ковшик с чифиром на плиту и довести до кипения, немного вскипятить. Ваш чифир-чифирок готов! Когда нифеля осядут, чистый источник философии и размышления наливается в чифирбак (кружку или стакан) и пускается по кругу. Прям как трубка мира у индейцев. О психотропных свойствах данного напитка говорить не приходится, но бодрил он знатно. По крайней мере, посуду мы в тот день отмыли вообще в лёт. Один безумец из старшего призыва даже угощал чифиром дежурного по столовой, тот даже удивился, что такие напитки у нас в ходу. Другой дежурный, бывало, делал мне за мои чаепития замечания, и сам того не подозревая, что за напиток мы пьем, решил плеснуть себе чашечку "чая". После первого глотка он положил чашку на место, аккуратно отодвинул и тихо ушел из помещения столовой. А разок мы даже пили чифир, поднимая тосты типа "За свободную Россию". А что, алкоголь ведь в армии запрещен. Но мы нашли ему посильную замену.
Но чаепитиями наши безумства там не ограничивались. Веселым ребячеством было метание друг в друга картошкой, кусками теста, обливание из шланга, а также чисто профессиональное - построение войсковых цепочек, где вместо ОМОНовских щитов использовались крышки от пятидесятилитровых котлов, которых в столовой было немеренно.
Неплохую шутку учудили мы, будучи чекистами. Нам тогда выпала нелегкая доля очистить целый мешок крупной кормовой моркови. Вспомнив рассказ одного из своих друзей о его проделках за время службы, я решил повторить этот подвиг. Таким образом, спустя недолгое время, мы имели в столовой целый чан искусно вырезанных морковных фаллосов. Одно из этих произведений искусства (при чем, самое большое по размеру) героически вытащил из чана дежурный по столовой, решивший проверить, достаточно ли мы начистили моркови. Повертел морковным пенисом в воздухе, словно мечом короля Артура, положил обратно, ни сказав нам не слова. Помнится, уходя из столовой, мы наблюдали картину, как один из поваров, слегка недовольный своей участью, нарезал плоды нашего творчества большим кухонным ножом. Повеселились мы тогда на славу.
Чистить картошку на ЧК, что не удивительно, всем было крайне лень. Поэтому эта самая картошка нещадно выбрасывалась в мусорные бочки, едва присыпалась кожурой и прочими отходами. Есть картошка - нет картошки. Profit. Дежурный, пропаливший эту фишку, пришел в ярость. В результате чекисты получили нормальную порцию лещей, мусорные бочонки были все выпотрошены на пол, а сам дежурный, словно обезьяна своими фекалиями, бросался выброшенной картошкой в солдат из наряда. Урок мы тогда усвоили: прятать выброшенную картошку, присыпая кожурой, следовало бы получше.
Теперь, мой друг, мы подобрались к самому главному, без чего немыслима работа в армейской столовой. Как говорится, в армии три священных воинских ритуала: это вечерняя поверка, перекур и священный ПХД. Под ПХД у нас понималось так называемое наведение пены для мытья полов и не только. Как рассказал мне мой давно уже отслуживший друг, в армии настоящий культ пены. Считается, что все, к чему прикасается эта пузырящаяся белая жижа, мистическим образом отчищается от пыли, грязи, скверны, ядов, радиации и прочей нечисти, становится кристально чистым. На самом же деле мы имеем сомнительный по своей целесообразности процесс с очень низким коэффициентом полезного действия, имеющий своей целью скорее задрочить - занять личный состав, нежели сделать пол чище. Тем более, что в неумелых руках это превращалось в простой перевод мыла, классическое для армии подметание луж и размазывание грязи по поверхности. А делается это так: берется кусок уставного армейского мыла (в нашей гламурной московской нацгвардии оно, в отличие от классического белого армейского со звездочкой, было нежно-розовое, как говорил один из наших замкомвзводов, "гомосячье"). Брусок мыла натирался ножом в мелкую стружку, которая засыпалась в ведро. Затем полученный суррогат заливался горячей водой и начинались махинации в виде долгого переливания данной суспензии из ведра в ведро, пока все мыльные нифеля не растворятся и раствор не вспенится. Затем эта адская субстанция распыляется по всему полу и последний усердно пидорасится - чистится щетками. В конце все это дело промывается водой, а получившиеся лужи, это уже классика армейского жанра, уставшие от бессмысленности бытия солдаты собирают совками в ведра.
Особо катастрофический размах вышеописанные ритуалы приобретают в случае ожидания вышестоящей проверки в полку. В целом, все происходящее в полку, особенно в столовой, в преддверии вышестоящий проверки - зрелище очень интересное. Вот тогда-то система показывает своё истинное "лицо" (для нормального человека читать "задницу"), пытаясь напрячь все возможные силы и ресурсы с единственной целью угодить и пустить пыль в глаза вышестоящему начальству. Впрочем, типичная ситуация для нашей армии и для государства в целом - великая российская показуха. И вот к величайшему разочарованию солдат из наряда, своего апофеоза подобная показуха у нас в полку достигала именно в нашей столовой. Как следует из ранее сказанного, наша столовка - место далеко не идеальное. Поэтому даже слух о надлежащей проверке вызывает невиданную ранее суету и агрессию у наших тыловиков. Особенно сильно они боятся зампотыла дивизии. Начальница столовой даже готова была заставить поваров водить хороводы и устраивать молебны вокруг котла, а сама сесть на котел перед его приездом, чтобы тот варил быстрее и вкуснее. Самое печальное, что те самые страх, тревога и агрессия начальства столовой, что и следовало ожидать, в конечном итоге выходят боком солдатам из суточного наряда. И правда, ведь подполковник и старший прапорщик вряд ли будут сами собирать огроменную грязнющую лужу, образовавшуюся в результате бурного излияния двадцати котлов мыльной воды на пол обеденного зала! Мыть пол противопожарной пеной для огнетушителей, отскребать от стен вековую плесень, доставать из щелей окаменелости героически погибших в столовой тараканов, тащить из роты все мыло и прочие моющие средства для наведения пены, десятки раз переставлять кухонный инвентарь с места на места, выбрасывать на помойку кучу свежих и нормальных продуктов, которые каким-то неведомым образом оказались лишними, вместо того, чтобы скормить их вечно голодным солдатам - что только нам не приходилось делать. Иногда мы проявляли своеобразный энтузиазм, но это был несправедливый и бесполезный труд - мы гасились как могли. Разок даже сбежали с сослуживцем "выбрасывать мусор". Выбрасывали его часа полтора, веселья ради даже побазарили с патрулем из дежурного подразделения, замочили крысу булыжником на мусоросборнике и оставили там еще один нехороший сюрприз солдатам из второй роты (последние отвечали за уборку мусоросборника) в виде коробочки с... эээ... отходами, так сказать.
Несмотря на все усилия наряда и не только, старания начальства прикрыть свою задницу, как правило, оказывались тщетными, более напоминали предсмертную агонию безнадежного больного. Поэтому наши тыловики не раз вполне заслуженно выступали пассивной стороной страстного полового акта от проверяющих. Все равно, крайними оказывались мы - в итоге все заканчивалось лютым недосыпом у солдат из наряда, а также получением начальницей столовой очередной порции выговоров и неполучением ею же порции заработных плат.
Не раз мне приходили в голову безумные идеи разгромить эту столовую до основания, зажарить зампотыла в сковороде в кипящем масле в горячем цеху, а начальницу столовой пропустить через огромную мясорубку, устроить настоящую партизанскую войну в столовой путем плевания в еду нелюбимых офицеров, но все это, увы, а может быть, к счастью, осталось мечтами. Поэтому пойду-ка заварю себе чашечку чифира, пока опять не запрягли наводить пену до потолка и все это безумие не приснилось мне в моем самом страшном ночном кошмаре.