«Родом из Святой Руси»
или
«Неиссякаемый Живоносный Источник»
Часть вторая "Родом из Святой Руси"
Глава одиннадцатая. «Пересечение жизненных путей».
А теперь перенесёмся на несколько десятилетий назад – в те времена, когда подружились два русских офицера, чтобы дружбу свою пронести до самой смерти.
Матвей и Григорий вместе учились - и оба добровольцами пошли на фронт в 1914. Однажды посчастливилось им встретиться с Героем Отчества - с офицером, о храбрости которого ходили легенды. Кто-то сказал, что этот человек - ещё и знаменитый поэт.Был он старше наших героев лет на десять…
Немного позже ещё успеют друзья прочитать стихи его о русских воинах, ощущающих неразрывную связь с Небом и Родиной; о явившихся на помощь Святом Пантелеймоне и Воине Георгии, о Путнике, к которому стремятся лев и орёл. Стихи потрясали, проникали в самую глубину души – ведь всё, о чём говорилось в них, было сродни переживаниям юных и в одночасье повзрослевших Матвея и Григория! И многих-многих - многих, конечно! Просто выразить не всем дано…
Матвей Алексеевич и Григорий Васильевич были, конечно, людьми культурными, как и подобает истинно русским офицерам. Хоть и не были они такими любителями поэзии, как их жёны, но стихи о Бранной Славе Отечества, особенно созданные участниками сражений, вызывали у обоих особое чувство – чувство благоговения.
Конечно, читали они произведения не только того Легендарного Офицера, но и Великого Князя - храброго и мудрого офицера, столь искренне сострадавшего простому солдату – измайловцу, настолько понимавшего душу русского народа, что несколько стихов его стало почти народными песнями; и убиенного советской властью офицера Фанагорийского полка, вместе с однополчанами увидевшего «святую тень» А.В.Суворова и описавшего увиденное в самом, наверное, лучшем своём стихотворении. (Не нам, грешным, судить, что возможно, что нет)…
А через несколько лет узнали друзья о казни офицеров в Левашовской пустоши, о том, с каким достоинством принял смерть от рук наводнивших Россию бесов этот истинно русский воин, как отказался он от помилования, не желая изменять присяге Богу, Царю и Отечеству! Как написал он на стене камеры «Господи, прости, иду в последний путь»...
Только уже в самом конце жизни, в очень преклонном возрасте, когда был снят многолетний «цензурный» запрет, снова прочитал Григорий Васильевич всколыхнувшие в юности душу строки о «золотом сердце России», «мерно бьющемся в груди» каждого русского солдата и офицера, о «серафимах за плечами воинов». И тех ещё, чьи стихи тоже вместе с другом читали ещё в юности. А ещё узнал, что в стихах предсказал себе поэт-герой - мученик именно такую смерть, которую героически принял тогда на одной из многих русских «голгоф»!
Глава двенадцатая «Не бывает чужих детей»
После Великой Победы, вернувшись с фронта, Григорий Васильевич разыскал вдову своего друга. Желание быть кому-то нужным, помогать, заботиться, вместе преодолевать невзгоды вскоре сблизили их. К тому же Ксения Ивановна, как и старшая сестра её, несмотря на возраст, несмотря на все жизненные испытания, была ещё хороша собой. А главное: арестованного мужа и близких своих – вдов «врагов народа» не предала, была прекрасным человеком, который, не раздумывая, придёт на помощь…
Ксения Ивановна тоже знала и никогда не забывала, что арестованный Григорий Васильевич друга своего, Матвея Алексеевича, и мёртвого не оговорил, хотя «предлагали» в обмен на «снисхождение». Не хотел русский офицер марать память друга и душу свою, не хотел стать предателем - принять на себя «иудин» грех. А ещё, наверное, не хотел, чтобы Ксения Ивановна пострадала. Не хотел, зная, что ценою молчания может стать сама жизнь! …
И тот, встреченный в юности, истинно русский офицер-поэт-мученик, смело смотревший в глаза палачам, всегда был для Григория Васильевича примером! Главный Ответ всё же не перед земной властью держать, чем бы она ни угрожала! …
А о том, что случилось дальше, мы уже говорили…
Стали Григорий Васильевич и Ксения Ивановна жить вместе, расписались, и сразу поняли, что им просто жизненно необходимо ребёнка усыновить, пока ещё не состарились, чтобы любовь кому-нибудь дарить – тогда и свои сердечные раны не так кровоточить будут! Ведь столько после войны сирот осталось! … А до этого непременно надо благословение получить. И обвенчаться...
На следующий после венчания день, получив благословение батюшки в Обители Преподобного Сергия, супруги в детский дом и пошли... Взять решили, не выбирая, - того, кто сам первый подойдёт – пусть даже сразу двое…
Сначала передали нянечкам большие пакеты разных сладостей, каких можно было тогда найти, а потом пошли посмотреть на детей…
К супругам бежал мальчик лет девяти, а за ним другой – лет семи за руку с девочкой лет четырёх. У детей были совершенно удивительные огромные глаза – такие Ксения Ивановна видела в детских книжках, когда ещё в гимназии училась. Старший кричал: «Вы родные нашей мамы?! Вы за нами приехали!»…
На отца похоронка пришла в сорок втором, через два года погибла мама. Старший мальчик, конечно, помнил и маму и даже уходящего на фронт отца, тот, что помладше, отца уже почти не помнил. А девочка, когда отец уходил воевать, ещё не родилась, а через два года без мамы осталась – поэтому помнить родителей не могла.
Но все дети знали об их гибели – насколько тогда могли понимать…
А потом погибли и все родные. Остались только мамина родная тётя с мужем. Кажется почти невероятным, но супругов звали, как Святых Благоверных Князей, - Петром и Февронией – Петром Федотовичем и Февронией Тимофеевной! Оба из потомственных рабочих династий (именно рабочих, а не «пролетариев»). В роду каждого были колокольных дел мастера, чем супруги по-хорошему гордились, несмотря на «официальное отношение власти». Поженились уже в годы гражданской войны, но всё равно обвенчались – неподалёку в селе храм тогда ещё не разрушили.
Их старший сын Степан, недавно вернувшийся с фронта танкист, стал работать водителем скорой помощи - сам захотел. С фронта вернулся он вместе с молодой женой Верой, с которой познакомился в медсанбате, где была она сестрой милосердия – так всё-таки лучше звучит, да и ей больше подходило. До войны успела Вера училище закончить. А приехав с мужем в его родной город, стала работать в детском саду воспитателем - давно об этом мечтала…
А на младшего Игната похоронка в сорок втором пришла...
Вера рано потеряла родителей – и потому добрые, мудрые, понимающие родители Степана стали для неё родными - сразу же дочкой называть стали. По-христиански, по-человечески только так и должно быть, хотя, к сожалению, бывает очень редко. К слову сказать, Степан с Верой после войны тоже тайно обвенчались в одном из уцелевших сельских храмов километров за десять, куда специально поехали подальше от чужих глаз...
Итак, узнав о случившемся, Феврония Тимофеевна и Петр Федотович сразу же решили забрать своих внучатых племянников. И Степан с Верой сказали, что помогут. Собрались и поехали - да только грузовик на просёлочной дороге вдруг на неразорвавшуюся мину наскочил! …
Нянечки не решались сказать об этом детям – думали, как сказать! …
А вскоре пришли наши герои…
У Ксении Ивановны потемнело в глазах. Она прижала к себе девочку и заплакала - а старшие братья стояли рядом, устремив на неё и на Григория Васильевича полные надежды огромные глаза. Рано повзрослевшие братья уже понимали, что мужчины не плачут. Едва сдерживал слёзы и прошедший круги ада русский офицер. Слёзы блестели и в глазах стоявших рядом нянечек…
Заведующая шёпотом, чтобы не слышали дети, спросила: «Вы троих-то потянете?! Ведь уже не так молоды!».
У Ксении Ивановны вырвался крик: «Да разве можно их разлучать?!» …
Вопросов больше не было - к тому же, к военной форме с медалями и к сестре милосердия, тоже с медалями, доверие было особое...
Ксения Ивановна говорила с детьми, пока Григорий Васильевич ходил к заведующей решать вопрос с оформлением, а заодно спросить, как маму и отца звали, чтобы «обман» не раскрылся. По отчеству дети были Кирилловичами – так и остались – ведь супруги, как мы помним, представились двоюродными бабушкой и дедушкой.
Договорились, несмотря на все «предписания», что детей заберут сейчас же - иначе это предательством будет!!! А все документы в ближайшее время оформят.
Русскому офицеру и сестре милосердия снова поверили – прежде всего ради детей.
Супругов дети стали называть мамой Ксеней и папой Гришей.
А вскоре в Обители Преподобного Сергия всех троих крестили – ведь никто не знал, были дети крещены или нет – а как же «без Бога»?! После войны сделать это стало чуть – чуть проще…
Так и появилось у бездетных супругов сразу трое – Георгий (как погибший в бою в далёкой Испании сын Ксении Ивановны), Сергей и Соня, наполнив любовью и особым смыслом жизнь людей, которых словно от любви «отучали». Не получилось «отучить»! …
А сын погибшей двоюродной бабушки Степан и жена его Вера, похоронив родителей и немного очнувшись от горя, вспомнили, что собирались родители своих внучатых племянников – сирот забрать - и, не раздумывая, сами за детьми поехали...
Но, придя в детский дом, узнали, что Георгий, Серёжа и Соня теперь у хороших людей живут, которых родными считают... Какой неожиданный поворот! Молодые супруги ведь так готовились к встрече с племянниками …
Тогда договорились они встретиться с Григорием Васильевичем и Ксенией Ивановной, сразу же заверив их, что ни в коем случае не смогут причинить боль столько пережившим детям. Просто представятся дальними родственниками Григория Васильевича и будут в гости иногда приезжать...
И стали две семьи дружить, ездить в гости и помогать друг другу – к тому же Степан с Верой жили совсем не далеко – в Подольске…
Когда у каждого за плечами трагедия потери самых близких людей, отчего же не стать ещё кому-то «ближним»?! …
Глава тринадцатая. «Поделиться любовью».
Всё это было немного позже... А в тот день, когда приходили Степан и Вера в детский дом, увидели они девочку лет девяти, на Веру чем-то похожую – такие же тёмно-каштановые волосы, такие же, как сказал поэт, «злато-карие» глаза...
Придя в семью Георгия Васильевича и Ксении Ивановны, молодые супруги попросили совета – потому что сразу же прониклись доверием к столько выстрадавшим и не утратившим потребности дарить любовь людям. Да и по возрасту были они как родители. В чём совета просили?! Да всё же и так понятно...
Григорий Васильевич пошёл со Степаном и Верой – для поддержки. И Степан, и Григорий Иванович награды для солидности надели. Медаль была и у Веры…
Нянечки, увидев Григория Васильевича, оторопели – неужели четвёртого взять решили?! (В отличие от того, что иногда происходит сейчас, тогда и мысли ни у кого возникло, что ребёнка можно «вернуть», как «вещь, которая не подошла»).
Григорий Васильевич представил Веру своей двоюродной племянницей – и сказал, что она свою троюродную сестру среди детей признала. Вера была старше той девочки на двенадцать лет, а муж её - на пятнадцать – что ещё можно было «придумать»?!
Звали девочку Любой. Судьба для «послевоенного» и рано повзрослевшего ребёнка самая обычная. Вера, Степан и Григорий Васильевич ей сразу понравились – тем более, «сестра нашлась», пусть и троюродная! …
Спустя много лет, незадолго до Любиной свадьбы, Вера случайно узнала, что они, действительно, родственницы «по крови», хоть и очень дальние. Только было это уж тем более неважно. Не узнала бы - ничего бы не случилось ...
А тогда – в сорок пятом Люба уехала с Верой и Степаном в Подольск, там пошла в школу. Из рассказов девочки Вера со Степаном поняли, что была она крещена – судя по всему, перед самой войной. Ну и Слава Богу…
И стали две семьи дружить - в гости друг к другу ездить, друг другу помогать - как обещали...
Через год родился у Веры со Степаном сын Евгений, а ещё через год и три месяца дочка Тамара. Люба с радостью возилась с малышами, но «нянькой», заменяющей родителей, не была. Супруги были людьми порядочными – и не за прислугой тогда в детский дом пришли.
Малыши называли Любу по имени, а когда подросли, иногда в шутку «тётей» Любой.
Вслед за воспитавшей её сестрой (слово это специально написано без кавычек) стала Люба воспитателем детского сада. В двадцать лет вышла замуж за фельдшера Александра, которого за доброту вся семья её полюбила.
Когда Вера говорила, что сестру замуж выдала, то не было это никаким преувеличением, даже если бы и не узнала о родстве. Сёстрами становятся не только по крови!
И с семьёй Григория Васильевича всегда дружили и советовались.
Так появилось у некогда одиноких, не очень молодых людей столько родных – неважно, что не «по крови»…
Как мы помним, Ксения Ивановна, сестра её и племянница были сёстрами милосердия – а потому, конечно, знали одну знаменитую, прекрасную, легендарную семью медиков - с кем-то даже лично знакомы были. В честь одного из докторов потом даже больница названа была. Но главное: был в той семье врач, разделивший судьбу Царственных Мучеников, – не отрекшийся...
Через много лет - за год до столетия кровавого переворота будет причислен Доктор-Мученик к Лику Святых! А тогда, конечно, о нём во всеуслышание не говорили – да только слухами земля полнится - даже если и шёпотом...
Рассказала Ксения Ивановна о Докторе-Мученике всем, кого считала близкими – не могла, наверное, не рассказать. И сына Вера со Степаном в честь убиенного в Екатеринбурге Врача и назвали Евгением...
Когда Женя вырос, стал он хирургом – не раз приходилось ему людей у смерти отнимать! И Тамара на детского доктора выучилась.
Да и вообще: у обеих супружеских пар выросли дети достойными людьми, у каждого своя семья появилась... А один из сыновей Евгения Степановича Михаил жизнь посвятил Богу, приняв священнический сан…
Георгий - старший в семье Григория Васильевича и Ксении Ивановны тоже врачом стал – зрение людям возвращал. Сергей стал авиаконструктором, а Соня преподавателем древнерусской литературы в институте...
Может быть, повзрослев, Георгий, Сергей и Софья стали о чём-то догадываться – о том, что в детском доме тогда произошло - ведь не грудными же были. Да только никогда не задавали ненужных вопросов и всегда любили и почитали как родителей супругов, после войны пришедших в детский дом, чтобы подарить лишённым детства свою любовь…
Хоть и были Георгий Васильевич и Ксения Ивановна немолоды, но старших внуков увидеть Господь даровал. Вернее, увидеть даровал всех, да только младшие совсем несмышлёными ещё были – и стариков почти не помнили... Им потом родители и старшие братья с сёстрами рассказывали о замечательных бабушке Ксене и дедушке Грише ...
Вот и снова о «ближних» и «дальних»…
Забегая вперёд, хочется сказать, что многие из последующих поколений рады были назвать детей в честь своих замечательных бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек. Даже такой полушутливый «договор» составили, чтобы имена ближе, чем между троюродными, не повторялись. Ведь в этой большой, истинно русской семье общались и с троюродными племянниками, и с четвероюродными братьями и сёстрами. Не каждый день, конечно, но связи не теряли. Общались, независимо от «кровного родства», от «первого брака» или усыновления. А уж дети часто о том вообще не знали и не задумывались. Зачем – разве кто-то оттого хуже стал?! …
И об именах не спорили – заранее договаривались. Ведь, как ни преклоняемся мы перед памятью наших близких, всё же каждое имя прежде всего воплощает связь с Миром Духовным, с Ангелом-Хранителем – неслучайно же раньше День Ангела праздновали. Для истинного христианина имя «соединяет» образ достойного предка с Образом Святого. А если вспомнить наших героев, то их святые покровители хорошо известны каждому …
Глава четырнадцатая. «Пространство» Истинной Любви»
Кажется, мы ушли немного в сторону, углубившись в семью Алёниной двоюродной прабабушки. Да не ушли вовсе. Ведь две сестры - сёстры милосердия Пелагея Ивановна и Ксения Ивановна - всегда были истинно родными - самыми близкими друг другу. И пути их были очень похожими, несмотря на то, что одна сочеталась с кузнецом,а другая – с кадровым военным дворянского сословия. В годину испытаний - в переломные дни «отсеялись» все «условности» и осталось главное – ради чего соединяет Господь. Иначе, не выжить, не остаться человеком.
А ещё была тётя Ксеня вторым человеком после мамы для Марины Николаевны. И, как мы помним, стала последним «пристанищем» для сестры, племянницы и двоюродной внучки, когда под покровом ночи бежали они от осквернения, а, может быть, от смерти.
И, конечно, Евфросиния Александровна и младшая сестра её Евдокия любили и уважали свою двоюродную бабушку – бабушку Ксеню...
Мы помним, конечно, что в «кровавом маховике» потеряла Ксения Ивановна не только мужа, как её сестра и племянница, но и единственного сына...
А ещё помним, как в Победном Сорок Пятом стали потерявшие супругов и детей единой семьёй – стали «мамой Ксеней» и «папой Гришей» для трёх обделённых войною сирот, мудрыми наставниками для молодой семьи Степана и Веры. Кажется, вся жизнь этих безо всяких преувеличений героических людей была «не пределе», «на изломе», словно всегда «на прочность» проверяла! …
А принятые ими Георгий, Сергей и Соня были одного поколения с родителями Алёны. И все они, как мы уже сказали, никогда не были друг другу чужими...
Глава пятнадцатая. «Достойные плоды любви и милосердия».
А потому хочется рассказать ещё одну историю - о старшем Георгии и его семье...
Лет в десять подружился мальчик с одноклассником Костей. И после школы дружить не перестали – хоть и учились в разных институтах – Георгий, как мы помним, стал врачом - окулистом, а Константин на юридический пошёл. Всю жизнь потом работал – так и хочется сказать: служил - Константин Иванович следователем – и был одним из тех немногих, в честности, неподкупности, справедливости которых никогда никто не сомневался. А примером для него - на каком-то даже подсознательном уровне - был небезызвестный литературный персонаж Порфирий Петрович. Желание мудрого следователя при раскрытии преступления «дойти до сути», как сказал известный поэт. Конечно, вряд ли бы в жизни стал следователь, даже во времена создавшего этот образ писателя, напрямую говорить о «Воскресшем Лазаре» и «Новом Иерусалиме» - но что-то «подобное» всегда в виду имел. Да и как же исправить человека, если души не касаться, если хоть на минуту представить, что её нет?! Невозможно!
И крещёный в честь Святого Императора Константина следователь, (по крайнеё мере, воцерковившись, будет именно его считать Константин Иванович Своим Святым Покровителем), богоборцем никогда не был. Да и вообще, особенно с возрастом, приходишь к мысли, что умному, думающему, культурному, совестливому человеку «оголтелое» богоборчество не свойственно – просто, исходя из жизненной «логики».
Воцерковился Константин Иванович, что называется «окончательно», даже несколькими годами раньше «Второго Крещения Руси». Очевидно, дело жизни потребовало... И Георгий - не позже...
Ещё в школе в друзья Георгию и Константину один одноклассник «набивался» - очень уж хорошие, умные, неслабые физически ребята были, к которым тянулись многие. Да только вот сам т.н. «третий друг» был совсем иным – всё внешнего «блеска» искал...
У Константина была сестра Ангелина, почти на шесть лет его моложе. Когда уходил отец на фронт, мама ещё не знала, что ребёнок будет. Хотели второго – да не получалось. Мама «потеряла» Костиного брата или сестру на другой день после того, как отца под покровом ночи «тройка» увела. За то, что с кем-то в разговоре против разрушения храмов выступал. И какую-то бумагу в защиту Святыни в Сокольниках подписал. Разделявшую взгляды мужа маму не тронули – может быть, маленького сына пожалели – хотя в то время это очень немногих остановило бы… Не арестовали, да нерождённое дитя, по сути, отняли - убили…
Через полгода отца всё же отпустили – очевидно, для таких, как он, «лагерей уже не хватало». Только маме врач тогда сказал, что вряд ли она когда-нибудь второго родит…
Родители тайно молились пред Казанской… И вот свершилось чудо!...
Кругом война – неизвестно, что дальше… «Сердобольная» соседка предложила маме от «ненужного ребёнка избавиться» - «не ко времени он». Да только мама не стала - не могла она вымоленное чадо убить! Грех! Невозможно! А смертей и без того повсюду хватает…
Отец вернулся, Слава Богу, даже не покалеченный, хоть несколько раз пули из него извлекали.
Жизнь постепенно налаживалась…
Да только оба рано этот мир покинули – стали «открываться» болезни, о которых во всё время испытаний даже не знали - «не до них» было...
Знатные рабочие автомобильного завода Иван Викторович и Мария Степановна, несмотря на утопические лозунги о коммунистическом «рае» и развешенные повсюду «антииконы антитроицы», покидали этот мир, причастившись Святых Тайн! ...
Оба мечтали, чтобы дети их высшее образование получили. И Костя, и Ангелина очень способными были – всё на лету «хватали». Ангелину в школу в шесть с половиной лет взяли – тогда было это очень непросто. И трудиться дети умели – родители научили...
Иван Викторович покинул этот мир, увидев напоследок диплом с отличием своего сына, а дочка тогда в десятый класс перешла - со всеми пятёрками...
Мария Степановна пережила мужа на три года и три месяца...
Она успела увидеть свадьбу сына со студенткой филфака Софьей. Да-да, с младшей сестрой Георгия! Только внуков дождаться не успела…
Ангелина же тогда третий курс окончила – мечтала иностранный язык преподавать. Девушка знала три языка – сама выучила - и даром литературного перевода обладала. На всём свете остался у неё только брат – самый близкий человек. Константин дал умирающей матери слово, что будет помогать, что сделает всё, чтобы сестра институт окончила. (Не дал бы – всё равно сестру без поддержки не оставил бы). Он тоже знал, что значит спасающее милосердие. И Соня супруга своего поддержала. К Марии Степановне, и к Памяти Ивана Викторовича сразу же прониклась она глубоким уважением – и с Ангелиной искренне подружилась – ведь были они почти ровесницами. И по характеру очень похожими…
Нет, конечно, никто данного слова не нарушил, и Ангелина училась так, что ею можно было гордиться. Только было уготовано девушке одно очень серьёзное испытание. И не только ей…
И Соня, и Ангелина были очень-очень симпатичными и совершенно неискушёнными. Только Соня чувствовала себя более «защищённой» что ли... Ведь рядом были те, которые заменили ей родителей, люди, которым доверяешь, с которыми можно поговорить о самом сокровенном. Кстати, незадолго до свадьбы с Константином отвергла Соня «сынка» влиятельного «папы», учившегося на курс старше, устроенного по блату и бывшего периодически на грани отчисления. Только благодаря папе и держался. А Соня была девушкой умной и серьёзной. И положительные примеры перед глазами были. Поэтому вовремя разобралась…
Конечно, Ксения Ивановна и Григорий Васильевич всегда старались и Ангелине помочь, да и брат для девушки всегда был вторым после родителей человеком... Но всё же не родители…
Итак, как мы помним, Георгию и Константину ещё один одноклассник в друзья «набивался». После школы поступил он в знаменитую «Плешку» - в те годы легче было, чем, например, в МИСИ. (Это для следующего поколения конкурс будет чуть ли не двадцать человек на место). Учился, в отличие от своих товарищей, на тройки. Но всё-таки окончил...
И вот стал он за Ангелиной ухаживать. Георгию девушка тоже очень нравилась, да тот «опередил». Мы неслучайно сказали, что Ангелина была неискушённой. Да и говорить лишний раз о своих впечатлениях и сомнениях стеснялась.
Любила ли?! Наверное, особенно и не задумывалась. Голову вскружил…
И вот случилось! Думаю, понятно... Если кто-то ожидает традиционного «добившись своего, бросил», то не совсем так...
И вот, однажды, проснувшись, поняла Ангелина, что должна стать мамой! О том, чтобы «избавиться», речи быть не могло – она знала, как саму её родила покойная Мария Степановна в самые тяжёлые годы испытаний, никого не послушав. Стыдно было перед памятью родителей! И не только перед ней, конечно ...
Избранник принял новость без особого «энтузиазма», но заявление в ЗАГС сразу подали – даже родители его обрадовались, что у их «непутёвого» такая умная невеста. Георгий очень переживал, но ни словом, ни взглядом, ни жестом переживаний своих не показывал – с детства, как мы помним, не привык. А переживал до ран сердечных…
Прошла неделя – и вдруг увидела Ангелина в одном из кафе знакомую фигуру – это был её жених! Он сидел за столом, а рядом девица, весь вид, вся манера разговора и поведения которой воплощали то, что можно выразить одним метким словом – «соблазн». Причём, грубый, неприкрытый, навязчивый! К тому же и он, и «собеседница», явно, успели окаянного зелья принять. А жених Ангелины – отец её носимого под сердцем чада бесстыдно с соблазнительницей флиртовал, периодически произнося весьма не двусмысленные комплименты и протягивая к «соседке» руки, а потом приобнял и поцеловал! …
Увидев невесту, он даже не особенно смутился, а потом сказал, что случайно встретил одноклассницу - и решили просто в кафе посидеть да школьное детство вспомнить. Ничего себе «школьное детство вспомнить»! Если бы Ангелина не пришла, до чего бы, интересно ещё «довспоминались»?! Разве порядочные люди так общаются?!
Ангелина дала жениху пощёчину и выскочила из кафе. Она бежала, не разбирая дороги, чтобы только не догнал, чтобы голоса его не слышать! Словно ушат грязи вылил! Какая низость, какой подлый обман!!! Кому рассказать о случившемся?! …
Только ребёнка своего она всё равно не убьёт – не убьёт ни за что!!! Что делать, обманутая невеста не понимала, не представляла …
В этот момент Ангелину кто-то остановил… Перед ней стоял Георгий…
Опуская все ненужные подробности, скажем, что в тот же вечер Константин, ни словом не упрекнув сестру, проучил мерзавца и запретил приближаться к их семье! Тот ходил, заклеивая синяки, и говорил, как обычно в подобных случаях, что с лестницы упал. Чтобы рассказать кому-то правду - тем более пожаловаться… на такое даже его не хватило! Его родители пытались «конфликт уладить», да их к пережившей такое потрясение Ангелине тоже не подпустили. Раньше сына воспитывать надо было!…
Но самое главное: в тот же день Георгий признался Ангелине в любви и предложил создать с ним семью, стать отцом её будущего ребёнка! ...
Думаю, никто не станет осуждать попавшую в беду неискушённую девушку, в девятнадцать лет оставшуюся без родителей. И Георгий не осудил – простил во имя любви! И ещё: помнил он с детства, что значит спасающее милосердие! Принять такое решение мог только духовно сильный, духовно зрелый человек. Таким и был Георгий, несмотря на молодость - тоже во многом благодаря прекрасной супружеской паре, вырастившей и его самого, и младших брата с сестрою...
В ту ночь увидела Ангелина удивительный сон. Мост, по которому беспрерывно едут машины, рядом железная дорога – пейзаж совсем безрадостный. И вдруг, словно видение, возник перед нею маленький и удивительно красивый храм!
Во сне передвигаешься словно по воздуху – и вот она уже внутри. Два боковых алтаря – а вот главный. Справа удивительный, радостный Образ - Матерь Божия Казанская. Тот самый Образ, пред которым тайно молились покойные родители Мария Степановна и Иван Викторович, о том, чтобы дочь их в этот мир пришла! Ангелина опустилась на колени… О чём молилась, не помнила…
А потом вдруг словно ветром перенесло её на цветущий луг, впереди был ручей, а чуть подальше другой – белый храм с сияющим куполом – такой вроде бы на какой-то картинке в очень старой книге видела. Рядом с храмом, за ручьём, стояли её покойные родители – ещё молодые, красивые – какими были до недуга. Кажется, совсем недалеко – да только не подойти к ним…
Родители ничего не говорили - только смотрели на дочку с любовью и грустью. А потом Иван Викторович сказал, обращаясь к жене: «Вот и дождались мы с тобой внучек». И исчезли, а Ангелина проснулась…
Через месяц они с Георгием расписались – безо всяких торжеств. Конечно, Ксения Ивановна и Григорий Васильевич сначала новостью этой ошарашены были, но лишних вопросов не задавали – понимали, что не просто так. А Георгий как настоящий мужчина сам всё им объяснил - но разговор этот остался тайной…
Совсем скоро стало известно, что и Соня младенца ждёт …
У Ангелины с Георгием родилась дочка Ксеня - Ксения Георгиевна – вылитая мама! Алине оставался последний курс. С Георгием договорились, что пойдёт Ангелина как положено в академический отпуск, а потом доучиваться будет на дневном отделении – супруг на том настоял. С её-то способностями да на заочный! ... Он сам семью обеспечить сумеет …
А через два месяца и у Сони с Константином родилась дочь, которую назвали Марией. Иногда молодые мамы по очереди с двумя дочками оставались…
Ксении Ивановне и Григорию Васильевичу было уже далеко за шестьдесят, но они продолжали работать, хоть уже не всю неделю. А свободное время часто проводили с маленькими внучками. Ангелине никогда ненужных вопросов не задавали – не пристало таким людям! У них было две внучки… А всех внуков потом стало семеро …
Ангелина окончила институт с красным дипломом – такая уж в этой семье традиция. Конечно, благодаря помощи мужа и его приёмных родителей. Стала работать преподавателем английского и немецкого языков...
А ещё через два года второго ждали. В то время и брат Георгия Сергей наконец-то женился. Юля - супруга его в художественной школе живопись преподавала. Рожать по срокам выходило ей примерно через месяц после Ангелины.
Когда имена выбирали, встал вопрос – кого Григорием называть, если в обеих семьях мальчики родятся – обе пары очень хотели. Решили, что «Григорий Георгиевич» не слишком благозвучно. А ещё вспомнили рассказ мамы Ксени и папы Гриши об убиенном «за дворянское происхождение» Герое Первой Мировой войны Матвее Алексеевиче. (Думаю, мы не забыли о молодости сестры милосердия Ксении Ивановны)...
Родились сыновья – Матвей Георгиевич и Георгий Сергеевич. Примерно через год у Сони с Константином родился сын, которого нарекли Василием в честь героя Русско-Турецкой войны, одного из тысяч добровольцев – отца Григория Васильевича. (Он скончался за несколько месяцев до «Мирового пожара» 1914 года. В молодости сподобился Василий Лукич увидеть совсем юного Великого Князя, некоторые стихи которого стали почти народными песнями. Василий Лукич всегда с восхищением о нём семье своей рассказывал)…
Второй сын Юлии и Сергея Николай имя своё получил в честь того самого героя-поэта-мученика, в Левашовской пустоши убиенного, о котором всем рассказывал, восторгаясь, Григорий Васильевич и прекрасные стихи которого зазвучали на всю Россию лишь через несколько десятилетий...
И, наконец, когда Ксене было уже двенадцать, а Матвею девять, появился у них брат Иван, наречённый в честь двух героев – Первой Мировой и Великой Отечественной войн. Отца Ксении Ивановны и отца Ангелины и Константина. Один был рождён 21 мая, другой - 9 октября – значит Святой Покровитель их - Евангелист, сказавший миру, что В Начале было Слово. Младенца в честь него крестили…
Через много лет сын Ангелины и Георгия Матвей священником стал. А потом сан священника принял и сын Матвея Кирилл. Началась новая духовная «династия»!
(Причём, не единственная! Но об этом позже).
И началась, во многом благодаря супругам, в далёком сорок пятом принявшим в свой дом троих детей, у которых война отняла родителей. Благодаря военному инженеру Григорию Васильевичу и сестре милосердия Ксении Ивановне, которые и под дулом автоматов безбожных палачей, и в горниле суровых военных испытаний не сломались, сердцем не очерствели. Благодаря истинно русским людям, для которых милосердие не пустое слово! …
А сейчас, прежде, чем продолжить, вспомним сон Ангелины. Увиденный ею храм был только видением?! Отнюдь! Он даже чудесным образом казни от рук безбожных осквернителей избежал! Храм, построенный в честь того Великого Дня, когда пришла в грешный мир Богородица - и дали обет Её благочестивые родители посвятить Младенца Богу! В честь первого после Церковного Новолетия Двунадесятого Праздника!
А приделы в честь Главы Небесного Воинства и в честь Возвестившего Марии Благую Весть…
Лет через двадцать появилась там станция метро, в двадцать первом веке станция соединившего все окраины Москвы Кольца. А тогда была лишь глухая окраина с безрадостным «пейзажем», оживляемым только этим по-домашнему маленьким и удивительно красивым, похожим на чудесное видение храмом, возведённым в честь одного из Богородичных Праздников...
И оказалось вдруг, что Георгий, услышав рассказ невесты, сразу же узнал это святое место! Как-то, ещё учась в институте, поехал он к заболевшему товарищу - и в тех краях оказался. А, возвращаясь, увидел храм …
На всякий случай оглянувшись, снял шапку, быстро перекрестился и зашёл…
Словно по наитию сразу же направился к Чудотворному Казанскому Образу - хоть и был здесь впервые. Икона словно светилась в полумраке храма... Юноша не помнил, о чём молился – он словно пребывал в ином «пространстве» удивительного покоя и внутренней сосредоточенности…
Сколько же здесь образов Её! Некоторые Георгий видел впервые. Донская, Иверская с кровью не щеке, «Утоли моя печали» со свитком, «Нечаянная Радость» со стоящим рядом на коленях кающимся грешником и ещё … какое удивительное название - Скоропослушница! ...
Конечно, не был тогда ещё Георгий глубоко верующим и воцерковлённым, но после того дня стал о многом задумываться. О том, например, почему многие русские хирурги молились перед тем, как взять в руки скальпель; о Святых Целителях (уж хотя бы Великомученика Пантелеймона знали, даже в те годы); о том, почему известный хирург стал священником и о многом-многом другом. (Мы уже говорили, что в семьях наших героев о знаменитом Хирурге-Священнике знали)…
Сюда потом приехал Георгий с Ангелиной, здесь крестили всех троих детей, здесь обвенчались, за два года до рождения младшего сына…