ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
3125 год
1.
Я иду по улице. Дождь льет как из ведра, холод ужасный. И зачем вообще нужно было выходить из дома? Это всё из-за моего страха остаться на ночь одной в этом самом доме. Мать меня бросила, прислала смс с текстом: сегодня не жди, до утра не приду. И что это значит? Поэтому, закинув в сумку зубную щетку и свежее нижнее бельё, я отправилась в гости. К Натали. Натали – старшая сестра мамы и, наверное, единственный человек, к которому я могла бы заявиться вот так на ночь глядя, зная, что она меня не выгонит... наверное. Не к Энн же мне тащиться. Она... В этот момент я заметила, что нахожусь уже почти у входа во двор, где живет тетка. Отлично, почти у цели. Оказавшись у двери, позвонила в домофон, ну и в общем-то всё как обычно.
– Ты что здесь делаешь? – спросила она по дороге в гостиную. – Рабочая неделя в самом разгаре, а ты по ночам шатаешься. И почему не позвонила, я тебя не ждала.
– Извини.
За чашкой чая с печеньем я объяснила ей ситуацию и попросила остаться на ночь.
– Почему бы тебе, наконец, не перестать бояться дурацких монстров под кроватью? Как ребенок! И что ты будешь делать, когда станешь жить одна? Если, конечно, станешь.
– У меня никтофобия, – ляпнула я, желая как-то оправдаться.
– Не сиди в библиотеке ночью – завтра рано вставать, – сказала Натали, после чего направилась в свою комнату.
Какая-то она сегодня злая, день, наверное, не удачный выдался. Кстати о библиотеке...
Библиотека Натали – это просто книжный клад какой-то: огромное количество литературы разных эпох (начиная с 25-ого века по сей день), культур и направлений; правда преимущественно это научные издания, ну и немного художки. Как она всё это собрала, ума не приложу, хотя... она всё-таки археолог, так что это не удивительно.
Я много времени проводила в “этих катакомбах” – как называла библиотеку сама Натали.
Как можно было пропустить такое количество редких, уникальных изданий, которые едва ли можно отыскать даже в специализированных музеях? И как она только умудрялась всё это сохранить для себя, вроде как всё это добро по закону должно принадлежать государству? Впрочем, мне плевать. Главное, у меня есть доступ ко всему этому богатству, я ведь любопытная, и чтение – одно из моих любимых занятий; сложность лишь в том, что многие из этих книг напечатаны либо устаревшим языком, либо вообще на других языках, поэтому понять их, иногда просто невыполнимая задача. И всё равно, я много чего для себя почерпнула. Но сегодня, пожалуй, стоит воздержаться: завтра в школу и... нет, я там заприметила одну книгу, нужно её непременно найти, всё равно ведь не усну, пока это не найду.
Я решила быстро найти эту книгу про древние цивилизации и пойти спать. И не забыть бы завтра перед уходом предупредить Нат, что я взяла кое-что в библиотеке: она мне разрешает это делать, но с условием, что я должна отчитывается, что именно взяла, ну или информировать, как она говорит.
Всё оказалось сложнее, чем я думала.
Как называлась эта чертова книга? Где её искать? Почему на этих дурацких полках почти полностью отсутствуют какая-либо хронология, указатели и прочая подобная хрень? И, наконец, какой человек в 32 веке в здравом уме хранит архив в ящике стола, а не в чертовом интернете?! Вот какого хрена?!
Да, я немного разозлилась. Но это ничего. Конечно же, надеяться найти книгу в этом хламе – просто безумие, но я уже и не очень-то хотела. Подумала, что просто похожу, поищу что-нибудь в свободном режиме, потом спать. Прогуливаясь, я забрела в самую скрытую часть зала и обнаружила, что там есть бумажные книги. Мама мия... бумажные книги?! Это же просто невероятно!
Уже более пяти сотен лет издательства не печатают книги из бумаги, это даже законодательством запрещено, только на заказ и в количестве не более, чем 20 экземпляров; и стоит добавить, что цена этого удовольствия очень уж не дешевая. А тут... столько всего... Сколько же лет этим сокровищам? Подумать страшно.
Почти все экземпляры в очень плохом состоянии, поскольку обнаружились только недавно. Конечно же, сразу после изучения, их покрыли каким-то специальным химическим составом, что бы бумага не разлагалась от времени и книги не рассыпались, но плачевное их состояние это едва ли исправило. В наше время книги вообще делают из пластика, и они уж точно переживут не одно тысячелетие. Исчезнет не одна цивилизация, наша не оставит и следа, но останутся эти бессмертные клочки не разлагаемого материала, как свидетельства исчезнувшей на всегда культуры...
Тут я наткнулась на то, мимо чего невозможно было пройти. Оно лежало на самой дальней полке самого дальнего стеллажа, за каким-то не читаемым изданием, почти обратившимся в прах. Интересно. Это была тонкая изрядно пожелтевшая брошюрка с надписью “Исчезновение мужчин: божья кара или биологическая эволюция”. Автором на обложке значилась какая-то Эвелин Томпсон. Что интересно книга была бумажная, но с пластиковым защитным покрытием и твердой обложкой из картона. Но больше всего меня поразило название.
Походу, книжечка-то документальная. Вроде бы. Но кто такие мужчины? Интересно, в школе ни разу не упоминали об этих созданиях, хотя в девятом классе на биологии мы подробно изучали различные виды вымерших животных. Странно.
Читать это у меня не возникло особого желания, поэтому я мельком пролистала страницы, только для того, что бы узнать, что же это за звери такие. И случайно наткнулась вот на что:
... На данный момент можно с полной уверенностью сказать, что мужской пол (или вид, если хотите) скоро совсем исчезнет с лица земли: на всей планете живых особей насчитывается всего около ста человек. Большинство из оставшихся уже поражены вирусом, который, по какой-то причине, воздействует исключительно на носителей мужской y-хромосомы, тогда как женские х-хромосомы абсолютно не чувствительны к неизвестной заразе...
... До первой волны феминизма женщины имели очень ограниченные права...
... Мир раскололся на два лагеря. Оптимистки верят, что нынешнее положение дел даже к лучшему. Они утверждают (привожу дословно слова активистки и феминистки Робин Мейвин в одном из выпусков ток-шоу “Обратная реальность”): “Я даже рада тому, что наше общество избавилось от мужчин. Теперь я могу спокойно выйти на улицу в любое время и не бояться нападения. Теперь я могу не бояться подвергнуться побоям, моральному или физическому насилию со стороны мужа, начальника или другого мужчины. Женщины? О нет, не смешите, я сама могу справиться с любой из них, но не с этими маскулинными подонками”.
Или вот ещё её цитата (из интервью для журнала “Секреты женщин”): “Многие сейчас озадачены глобальными вопросами, связанными с исчезновением мужчин, и, конечно же, в первую очередь это проблема размножения. Я думаю, вы зря поднимаете такую панику. Учёные из лаборатории “Women’s planet” уже разработали систему, связанную с размножением женской яйцеклетки без участия мужского сперматозоида – партеногенезом. Её уже опробовали на некоторых животных, в том числе на шимпанзе, я вам скажу, результаты впечатляют. Вы могли читать об этом в журнале “Биология и исследования” (кстати, всего за 19€). Всё прошло просто замечательно, во всех случаях родились здоровые самочки, ни одного брака. Я думаю, скоро эту систему испробуют на человеке и поверьте – это работает”...
Книга выпала из рук, челюсть упала на пол. Что такое пол? Вымерший вид человека? Какая-то раса? А ещё в голове почему-то застряла фраза: “До первой волны феминизма женщины имели очень ограниченные права”.
Три часа ночи. Почему так поздно, по ощущениям не больше часа прошло, ну да пофиг. Что делать теперь? Утром надо у Натали спросить, что это вообще такое? Бред какой-то. Фантастика. Женщины, мужчины...
Восемь часов утра. Спать хотелось жутко, а пробуждение превратилось в муку. Впрочем как обычно. Когда я спустилась вниз, то обнаружила, что Натали уже проснулась: она сидела на кухне за столом, пила кофе с булочкой и выглядела слишком бодрой для этого времени суток.
– Долго вчера в библиотеке торчала? – это было первое, что она сказала, точнее спросила.
– Да... нет, – ответила я. Она мне не поверила.
– Нашла что-нибудь интересное?
И тут я вспомнила. Зачем-то ринулась в комнату, схватила брошюрку и побежала вниз, что бы незамедлительно показать её ей, хотя можно было бы вообще не спешить.
– И что это такое? – спросила она, тупо уставившись на предмет.
– Это я тебя хотела спросить. Я нашла это ночью, в библиотеке, там стеллаж такой стоит в самом дальнем углу... Короче, что это за книга?
– Я понятия не имею, – огорошил меня человек, который, как мне казалось, наизусть помнит название каждой книги, которую спер у государства.
– Как можно такое забыть?
– Дай сюда, – сказала она и отобрала книжку. Повертев, покрутив и пролистав её, сунула мне обратно со словами: – Да ерунда какая-то, – и снова принялась кофе, от которого я её так некстати оторвала.
– Это трактат. Там в конце книги написано, в аннотации.
– Это хрень, – резюмировала тетка.
– Нет, погоди. Там что-то про мужчин...
– Про кого?
– Про мужчин...
– Каких ещё мужчин?
– Да дай ты мне сказать! Мужчины – это такие... создания. Они когда-то жили на этой земле, а потом вымерли...
– Знаешь, Эмили... вот как заходишь в библиотечный зал, там направо такой стеллаж под красное дерево, ну увидишь ты, там сразу. В общем, третья полка там снизу, кажется, пятая книга слева, она называется: “Черная книга животных. Весь период”.
– Какие к черту животные?! Это люди! Люди!
– Зачем так громко? Какие ещё люди? Ну существовала когда-то какая-то раса, потом вымерла, и что?
Может, она пьяная?
– Я не думаю, что это раса.
– Поменьше думай, – посоветовала она. – Иногда это вредно.
– Там что-то про пол. Что такое пол? Мужское, женское... Что-то про какие-то y-хромосомы и угнетение женщин...
– Пол – это то, что у тебя под ногами, ты на нём стоишь. И хватит читать всякую дичь, ну написала какая-то дамочка какой-то дурацкий псевдонаучный роман и что? Веришь всему как маленькая. Мода раньше была такая на псевдо-документалки. Короче, забей.
– Но там написано...
– Короче, всё, – перебила она меня, поставив этой фразой жирную точку в обсуждении данной темы, и добавила:
– Иди одевайся, я отвезу тебя в школу.
2
Неделю спустя я снова зашла к Натали в гости, на этот раз для того, что бы вернуть книги. Она всё проверила, потом спросила:
– Чаю не хочешь?
Я замялась.
– С малиновым тортом.
Ну если с малиновым тортом...
Мы сели за маленький столик на кухне, она всё приготовила, потом спросила:
– Как дела у тебя?
– Нормально.
– Как в школе?
– Тоже нормально.
Да, крайне интересный диалог.
Тут она отставила чашку и произнесла:
– Я же собиралась разобрать архивные подборки статей... подожди, - после этого она вскочила с места и куда-то понеслась.
– А потом нельзя? Мы же чай пьём.
Ну конечно, кого это волнует?
Она вернулась через пять минут, держа в руках очень увесистый том, представляющий собой толстую потрепанную папку черного цвета.
– Весёленький цвет, – вырвалось у меня.
– Давно хотела разобрать, всё никак не получалось.
– Помочь может?
Она не слишком аккуратно плюхнула её на стол:
– Не нужно.
Только сев на место и открыв папку на первой странице, она опять вскочила.
– Что-то здесь холодно, схожу за кофтой.
Пока она отсутствовала, я залезла в её бумаги. Почему нет? Любопытно почитать старые газетные вырезки, тем более что Натали, я уверена, собрала только самые интересные. И пока она ходила искать свою кофту, я быстро пролистала бумаги. В какой-то момент бросилась в глаза статья с громким названием: “Рождение мутанта”.
Ч-что?! Слегка очумев от такого заголовка, я тут же жадно вцепилась в него взглядом:
“Невероятный случай произошел в одном из обычных городских роддомов – роженица по имени Мэри Вуд родила уникального ребёнка. Это что-то запредельное! У младенца патология, какую наука не встречала за всё время существования человечества.
Уже более двухсот лет, с тех пор, как ученые создали систему, способную отбирать генетику для будущего младенца и отсеивать плохие нездоровые клетки, мир не знает таких проблем, как генетические заболевания. Но кажется, с ребенком Мэри все оказалось не так радужно.
У младенца странное строение половых органов. Ученые в замешательстве, кажется, никто и никогда не сталкивался ни с чем подобным. Это не просто патология, это что-то неизвестное науке. Вместо обычного вагинального отверстия (которое у данного ребенка полностью отсутствует), имеется небольшой отросток.
В остальном же, кажется, с малышом все в порядке: родился крепким и здоровым, вес 4200 кг. Кажется, никаких других отклонений нет, но точно ещё пока сказать трудно. В ближайшее время ребенку сделают много анализов и тщательно осмотрят.
А Мэри, не смотря на то, что ей предложили оставить необычного ребенка в роддоме, решилась забрать его себе. Молодец Мэри, только настоящая мать никогда не откажется от ребенка, каким бы он не родился. Уже известно и имя малышки – Алекс… ”
На этом всё. Дальше не понятно: или статья закончилась, или её обрезали.
Я стала внимательно изучать маленький листок: ничего, кроме даты. Исходя из неё, выходит, что это было написано почти 18 лет назад. Как раз в том году, в котором родилась я.
Тут вернулась Натали.
– Нашла что-то интересное? – спросила она, увидев меня внезапно застывшую с куском бумаги в руках.
3
Понедельник 9.00 утра
Первый урок – алгебра. Осталось всего пять минут. Пять минут перед казнью. Очень уж я “люблю” эту науку. Хотя, дело, конечно, не в самой науке, а в том, что нас, школьников, буквально принуждают её изучать: не важно, хочешь ты или нет. Кого это вообще волнует?
Нужно морально подготовиться, но как? Спать хочется дико, чувствую себя как выжатый лимон, и в таком состоянии мне нужно попытаться впихнуть в свой мозг информацию, которую понять можно, приложив разве что титанический труд. Все эти формулы, иксы, игреки и как их там… косинусы разные…
Я залипла в себя, чувствуя, как меня начинает клонить в сон, ещё немного и голова упадёт на парту… Прозвенел звонок, я испугалась от неожиданности, но, по крайней мере, меня это разбудило.
В класс вошла наша преподавательница Мария Иванна и критически оглядела всех присутствующих, её взгляд как бы говорил: ну что, весь выводок на месте, или кого-то не хватает опять? Потом спросила:
– А где новенькая?
Никто не понял о ком она говорит, не было никакой новенькой. Честно сказать, мы вообще не знали, что она должна быть.
– Понятно, – мрачно сказала Иванна, видя нашу реакцию. В этот момент в дверь негромко постучали.
– Ну, кто ещё? – Слегка раздражено рявкнула училка и дверь открылась.
Вошла... я даже не знаю... Человека, который вошел в кабинет, я видела впервые в жизни, и эта встреча была очень странной. То есть, он выглядел странно... она... это вообще она ли? Можно ли назвать этого человека девушкой... женщиной? Лицо и фигура выглядели очень странно: черты резкие, грубые, а тело крупное, твердое. Широкие штаны и безразмерная толстовка лишь подчеркивали это. Волосы короткие... вылитая буч.
– Алекс, – воскликнула преподша. – Ты опоздала.
– Извините, – промямлила новенькая и откашлялась. Голос у неё был очень необычный, неестественно грубый. Охрипла? Я была бы склонна так думать, но...
– Девочки, – сказала Иванна, встав со своего места. – Эта новенькая, Алекс Вуд. Надеюсь, вы поладите.
Это вряд ли.
По классу прошелся смешок издаваемый не самой умной частью нашей группы. Энн громко фыркнула. Ну почему она не может вести себя нормально? Иванна бросила на неё сердитый взгляд и та притихла. А у новенькой на лице появилось кривая улыбка. Наверное, у неё было очень мало друзей (если они вообще были), с настолько-то неказистой и малопривлекательной внешностью. Таких как Энн в каждом классе не по одной штуке наберётся, а эти кому хочешь жизнь отравят.
– Ладно, садись куда-нибудь, – велела училка.
Когда Алекс прошла мимо меня, я поняла, что она ещё и очень высокая, даже Энн со своими модельными 175 см, будет ниже порядочно так. Клички дылда новенькой не избежать.
Она прошла дальше, в самый конец кабинета, и села за последнюю парту, полностью свободную, хотя можно было сесть рядом с девчонками, которые были одни. О чем это говорит? Одиночка, привыкшая держаться как можно дальше от остальных. Мне стало её очень жалко.
До конца дня мне было сложно сосредоточиться на занятиях, вместо этого я думала о новенькой. Было жалко её и одновременно она вызывала интерес. Я вспомнила статью, которую я случайно нашла у Натали, папка со старыми материалами. Алекс, новорожденная (около 18 лет назад) с патологией половых органов. А мать? Как же звали её мать, там же было написано… черт… Мэри… Мэри Рэ… Рэй…вин. Алекс Рейвин. Меня как током шибануло. Господи! Да это же та самая Алекс! Рождение мутанта – всплыл в голове громкий пугающий заголовок. И что ж это получается? Теперь этот “мутант” моя одноклассница?!
В конце дня, перед последним уроком, я случайно, так как сидела сразу позади Энн и её тупоголовой подруги, услышала хохот и болтовню моей бывшей приятельницы с её соседкой:
– Видела эту новенькую? Вон она сидит в первом ряду... да куда ты выставилась? На последнюю парту смотри! Просто кошмар. Если бы у меня была такая внешность, я бы застрелилась. Понимаешь, некоторые девушки плохо выглядят оттого, что недостаточно ухаживают за собой, и почти любую дурнушку можно сделать хотя бы миловидной, если заняться её внешностью, но только не этом случае. Я никогда не видела настолько странной и уродливой женщины. Кстати, ты знаешь кто она, эта Алекс Рейвин? Ну и дура ты Синтия, если не знаешь! Почитай в интернете хотя бы... у тебя есть интернет? Эта Алекс не просто дурнушка, это... как бы так сказать... в общем, она урод. Не знаю, я не эксперт, но это даже не женщина... Да я не прикалываюсь! Я читала. Когда она родилась, все газеты стояли на ушах, обсуждая это. У неё какие-то врожденные патологии половых органов... ну то есть... они не такие, как должны быть. И ещё у неё какие-то проблемы с гормонами... В общем жуть. Да уж. Не представляю, как её семья всё это выносит. Терпеть рядом... да что терпеть – жить рядом с таким ущербным существом это просто сущее наказания. Знаешь её сестру? Ну Полина, помнишь? Да ты её помнишь, тёмненькая такая. Не знаю, как она всё это выносит – иметь такую сестру... бедняжка.
Вот поэтому я и прервала дружбу с Энн. Общаться с человеком подобного мышления совершенно невыносимо.
Я не собиралась влезать в этот разговор, мне наплевать на то, что думает и говорит Энн, а её подруги и вовсе никогда меня не интересовали. Но она сама меня втянула в эту перепалку, обернулась и произнесла следующее:
– А ты что думаешь об этой новенькой?
– Ничего, – мрачно ответила, в надежде, что она сама отвяжется.
– И всё же? Я думаю, тебя заинтересовала эта штучка, ты так на неё смотрела...
На что она намекает? И да, я вовсе не смотрела, ну разве что чуть-чуть.
– Если я и смотрела, то не больше вашего, а теперь будь добра отвали, – получилось грубовато, но она сама напросилась.
– Я думаю, ты ей понравилась. А она тебе?
Да когда уже отвяжется? Хочет вывести меня из себя, не дождётся, сучка.
– Что молчишь? Так как она тебе? Как по мне, достойная претендентка на вакантное место твоей лучшей подруги, я то не подошла – параметры не мои.
– Действительно не твои.
Некоторое время она хлопала глазками, а потом выдала следующее:
– Она милая, бери её в друзья. Я считаю, две самых убогих девушки в классе должны дружить между собой... и не только дружить.
А вот хамство игнорировать было просто невозможно:
– Я всё слышала.
– Так что ты думаешь об этой новенькой?
– Лучше спроси, что я думаю о тебе.
– И что же? – кисло спросила она.
– Ты отвратительна! Первый раз видишь человека и говоришь о нём гадости. Что она тебе сделала? Судишь людей только по их внешней оболочке. Всё, что тебя интересует – это косметика и мода из глянцевых журналов. Ты пустышка, Энн.
– Тоже мне мать Тереза. Вот поэтому мы с тобой не общаемся Эмили. Хочешь всю жизнь быть неудачницей, пожалуйста, мне всё равно. Только вот знаешь в чем отличие между мной и тобой? Я смотрю на жизнь трезво и оцениваю людей по тем качествам, по каким оценивают все – это внешность, богатство, успешность. Знаю я таких как ты. Все люди, абсолютно все, смотрят прежде всего на, как ты выразилась, оболочку; только кто-то, типо меня, открыто выбирает себе общество под стать, а кто-то, неудачницы вроде тебя, поют о духовном, потому что в настоящем полные лузерши и в жизни у них всё дерьмово.
– Я лузерша? Ты общалась со мной полгода и продолжала бы дальше, если бы только я хотела. Это я отказалась от тебя, не ты. Почему? Потому что это у тебя куча дерьма, знаешь где? В твоей душе.
– Молодец, идеальный ответ в духе духовно-богатой девы в качестве друзей для которой выступают исключительно книги. Ну что ж, каждый имеет то, что заслуживает, – сказала она холодно и отвернулась.
4
До конца этого учебного дня я толком не могла ни на чем сосредоточиться, и весь день украдкой (пока никто не видит) бросала на Алекс взгляды. Никогда в жизни я ещё не встречала настолько странного человека. И думаю о ней постоянно... Да что это такое!?
После школы сразу занятия по танцам. Ну хоть отвлекусь, и эта.. выйдет из моей головы. Каково же было удивление, когда я вошла в зал и увидела её. Ну что ж прекрасно, ещё один урок она будет попадаться мне на глаза, переживу как-нибудь. Хотя нет, вообще забуду и сосредоточусь на танцах. Слишком много чести для одной неказистой дурнушки, что бы я ещё о ней думала весь день.
Разозлившись, я мысленно послала эту Алекс куда подальше, но словно в насмешку, оказалась с ней в паре. Черт. Ну конечно. Я новенькая и она тоже, все остальные уже по парам разобраны. Уже начинаю жалеть, что записалась на бальные классические танцы, надо было пойти на хип-хоп, хотя бы, да на что угодно... лишь бы её там не было.
– Привет, – она заговорила первой, голос у неё низкий, глубокий. – Как тебя зовут?
– Эмили.
– Я Алекс, но ты уже знаешь, – сказала она и без всяких церемоний крепко обхватила мою талию своей рукой. Черт, руки у неё сильные и крепкие, мне от этих прикосновений даже стало не по себе. Тело её вообще... сейчас я убедилась, что оно у Алекс довольно таки крупное и… твердое. Другой рукой она сжала мою ладонь и притянула моё тело ближе к себе, так, что мы почти прижались друг к другу. Никогда ещё ни одна девушка не прикасалась так ко мне. От чего-то по коже вдруг пробежали мурашки… Не сказать, что это было не приятно, но меня смутило. Меня также смутило и другое обстоятельство, и я, поколебавшись, всё же нашла в себе смелости спросить:
– Извини, я могу задать личный вопрос?
– Смотря какой.
– У тебя проблемы с горлом?
– Ты об этом? – спросила она, дотронувшись пальцами до выпуклости на своей шее, которую я до этого почему-то не заметила.
– Ну... это конечно тоже, но я имела в виду, почему у тебя такой стра... необычный голос, ты словно охрипла, может быть это связано с болезнью?
– С какой болезнью?
– Ну не знаю... грипп, ангина.
– Я похож на больного?
– Нет.
– Тогда почему ты спрашиваешь? У меня не болит горло и со мной всё в порядке.
– Извини, – мне стало не удобно за свою бестактность.
– Ничего, я привык уже.
– В смысле?
– У меня ужасный голос? Как у старой охрипшей проститутки?
– Нет, он не ужасен, просто необычен, не как у других.
– Это лесть, – она усмехнулась.
– Вовсе нет, – и это была правда, даже больше. Я не сказала вслух, но на самом деле, в этом даже было что-то... что-то привлекательное, я не могла понять что именно, но...
Я хотела спросить про странную косточку на её горле, на которой она сама сделала акцент, но постеснялась, а потом она заговорила первой, прервав мой поток мыслей.
– Не волнуйся, я хорошо танцую, – успокоила, хотя от этого мне легче не стало.
– Я не умею танцевать, – пришлось признаться. Черт. А вот она, похоже, умеет. Я что пришла не в тот зал?
– Никто здесь не умеет, только я.
– Что же ты тогда тут делаешь?
– Мать попросила. В группе нечетное количество записавшихся, и она попросила дополнить, так сказать… я вообще-то не хотел, но…
– Так это твоя мать будет нас учить?
– Да.
Я обернулась. Очень быстро нашла глазами красивую блондинку с короткой стрижкой. Она выглядела на 30-45 лет, с осиной талией подчеркнутой тонким поясом, в милом голубом платье. И как у такой милой симпатичной женщины могла родиться такая уродливая дочь?
– Итак, – начала она, осматривая зал. – Я вижу, все уже разошлись по парам. Сейчас быстренько решаем, кто кого будет вести, если вы ещё не определились, и встаем в точно такую же позу (она указала рукой в нашу с Алекс сторону). Пора начинать.
Тут я поняла, что у нас в паре такой проблемы нет, Алекс уже всё решила за нас двоих. Похоже, она из тех, кто любит командовать и принимать решения без учета мнения других.
– Похоже, ты в паре всегда водишь, – сказала я. Тон, с которым я произнесла эту фразу получился слишком язвительным.
– Ты против?
– Нет, не против. Но ты не спросила меня, это как-то не честно, – и что на меня вдруг нашло?
– Хорошо, если хочешь, поменяемся.
Сказано – сделано. Теперь мне пришлось обнимать Алекс за талию, а она сама положила свои руки на мои плечи, ещё и облокотилась. Господи, какая она тяжелая. Её крупные руки, расслабленно повисшие на моих плечах, ощущались как гири, но всё же не так, как её тело, которое мне теперь пришлось поддерживать. “Она это специально, знает, что тяжелая, вот и издевается”, – раздраженного подумала я, пытаясь её от себя отлепить.Ещё и взглянула с высоты своего роста таким взглядом... ну точно, она просто насмехается.
– Отвали от меня, – грубо сказала я, пытаясь вырваться из этих объятий.
– Ну что, может теперь, вернемся в исходное положение?
Слишком уж она дерзкая, как Энн, это мне не нравится.
С недовольной злой миной (по крайней мере, пытаясь сделать таковую) я молча позволила ей взять себя так, как в самом начале. Она прижала меня к себе, с чем я уже почти смирилась, сделав глубокий вдох, приготовившись целый час провести в этих крепких удушающих объятиях, почувствовала запах её духов Black Noir. Я не то что бы разбираюсь в ароматах, но этот сложно не узнать, самый резкий и тяжелый запах от Mrs. NoelLo – популярная и очень дорогая марка косметики. Значит, духи дорогие мы себе покупаем, а одежду нормальную не можем – подумала я, и мне почему-то стало смешно. И пока я размышляла, так ли уж это не приятно – провести 60 минут в объятиях дерзкой дурнушки и аромата хвои, – услышала как она шепчет мне в правое ухо:
– Я в любом случае должна была вести в танце, хотя бы потому, что ты элементарно не умеешь.
– Хорошо, – на этот раз я была согласна признать своё поражение, спорить не хотелось. – Когда уже начнём?
– Сейчас, – отстраненно ответила она.
Почему? Впрочем, забивать голову разными мыслями у меня не осталось времени. Заиграла музыка, я услышала голос Мэри, которая начала что-то объяснять, я обернулась, что бы посмотреть, но Алекс властный рукой повернула мою голову обратно:
– Меня слушай! – приказала она.
Черт. Это так бесит. Ненавижу когда со мной так обращаются.
Огромным усилием воли я сдержалась, что бы ни послать её ко всем чертям. Не знаю даже, что меня остановило, может мысль о том, что, если рассуждать логически, то она права. Будет намного удобнее, если всё это объяснит мне Алекс, а инструкции Мэри, в таком случае, будут лишними.
– Повторяй за мной, – сказала Алекс, и медленно сделала шаг вперед, по-прежнему держа меня в своих руках.
Я почувствовала себя марионеткой, задача которой следовать за кукловодом, повторять его движения. Мерзкое ощущение.
– Почему ты вдруг решила заняться танцами? – спросила она, пока я не слишком успешно пыталась успеть за её движениями.
– Ну, у меня внезапно образовалось много свободного времени, – сказала я первое, что пришло в голову. И будь у меня время подумать, возможно, мой ответ звучал бы иначе.
– В связи с чем? – продолжала допытываться она. И чего прицепилась?
– Практически всё свободное время я провожу за книгами, ну и вот, решила немного отдохнуть, заняться чем-то другим и как-то разнообразить свой досуг.
– Значит, ты любишь читать, – изрекла она очевидную мысль. – И что же предпочитаешь?
– Вообще разное, но больше художественную литературу.
– Про любовь, наверное, – она усмехнулась.
Нет, я её так ударю в конце концов.
– Почему же сразу про любовь?
– Я думаю, большинство девушек любит читать про любовь.
– Я не люблю, – огрызнулась я.
– Значит ты не из их числа, может быть ты вообще из тех… как их… асексуалок.
– Из кого? – изумилась я.
– Ну, из этих, которые утверждают что секс это не для них, а сами по ночам в одиночестве сидят на порносайтах и...
Ну, уж нет, хватит с меня! Казалось, я задыхаюсь и не хватает воздуха:
– Да что ты о себе вообразила?!
Я сказала это очень громко. Внезапно её объятия, до этого вполне сносные, теперь стали мне отвратительны. И кто меня обнимает и ведёт за собой, пусть даже в танце? Вот эта напыщенная выскочка?
– Успокойся, – как-то нервно сказала она. Наверное, на нас все уже смотрели и ей было неловко, но мне было плевать.
– Пусти меня! – гневно закричала я, и Алекс тут же разжала объятия.
Оказавшись на свободе, я чуть не упала, вдруг резко потеряв опору в её лице. Ну вот, не хватало ещё что бы она подумала, что я на ногах стоять не умею.
– Это ты мне будешь говорить про сексуальную жизнь?! – но меня уже понесло. Я чувствовала, что если сейчас не выскажу ей в лицо всё, что думаю, я просто взорвусь.
– Эмили, пожалуйста, успокойся, – озираясь по сторонам, сказала она. Голос её был слегка испуган, и от того почему-то стал ещё более глубоким. – Не здесь.
– Да пошла ты, знаешь, – продолжила я. – На себя посмотри! Кто ты такая вообще, вешать на меня ярлыки?! Ещё и командует, я тебе что, кукла-марионетка за ниточки меня дергать, в ожидании, что я буду делать всё, что ты скажешь? Ага, разбежалась. Может, у тебя вообще комплексы и это ты ночью сидишь на сайтах и… трогаешь себя. Я не удивилась бы, с твоей ужасной внешностью. У тебя и девушки-то, наверное, не было никогда и не будет, скорее всего, и ещё мне что-то говорит про сексуальность.
Лицо Алекс приобрело красный оттенок, то ли от злости, то ли от стыда, а возможно от всего вместе.
– В общем, отвали от меня, – добавила растерянно, сама уже не зная зачем, но, зато, я, наконец, выговорилась, и на место гнева пришло смущение.
Надо срочно сваливать, подумала я, что и сделала. Теперь на танцы я точно больше не пойду, по крайней мере, не в эту студию.
5
С того момента мы с ней и словом не обменялись: я каждый день встречала её в школе, и каждый день мы обе делали вид, что другой не существует. Лишь изредка я ловила на себе её презрительный взгляд.
Она меня ненавидит. Почему? Потому, что я, практически, устроила скандал на занятиях у её матери и надавила на больное место, да ещё и при всех. Черт. Я виновата, да, но она спровоцировала меня. Зачем надо было вести себя так по-хамски? Я не собираюсь предпринимать хоть какие-то шаги, что бы уладить конфликт, если захочет выяснить отношения и перестать играть в молчанку, пусть проявит инициативу сама и извинится. Я даже и пытаться не собираюсь...
– Что-то случилось, дорогая? – озабоченно спросила мама, глядя на меня. Кажется,она немного встревожилась.
– Нет, всё нормально, – вяло ответила я, не хотелось говорить.
– Мне кажется у тебя печальный вид. Может быть, какие-то проблемы в школе?
– Да нет никаких проблем, – честно ответила я, какие проблемы-то?
– Но ты грустная какая-то уже несколько дней ходишь.
– Ладно, – расскажу, если ей так хочется, – это всё из-за Алекс. Нас поставили в пару, и мы поссорились… на танцах… я наговорила, конечно… но она сама меня вывела из себя, насмехалась надо мной… я думаю, у неё просто комплексы. А теперь мы не разговариваем, между нами будто холодная война… и она иногда смотрит так исподтишка… нехорошо, в общем. И мне это всё не нравится.
Господи! Мои объяснения получились слишком сумбурными и скомканными.
– Кто такая Алекс? – спросила мама.
– Мы вместе учимся, в одном классе.
– И давно это было?
– Ну, неделю назад примерно.
– И ты до сих пор злишься?
А действительно, почему я злюсь? Почему? Можно подумать у меня до Алекс не было конфликтов, взять хотя бы ту же Энн. Мы с ней и похуже цапались и что? Всегда было как-то наплевать, быстро всё это забывалось.
А почему сейчас не так?
– Интересные у вас отношения, – усмехнулась мама, и я взорвалась.
– Ты на что намекаешь?! Какие ещё отношения?! Да мы разговаривали то всего один раз! Да ты вообще её видела?! Да это не девушка, это уродство какое-то, она же страшная как… в общем, не знаю. Ещё и характер ужасный. В общем, если даже у меня и будет когда-нибудь кто-нибудь, то не вот это вот! А злюсь я, потому что… потому что (да почему же, Господи)… да потому что бесит она меня и всё!
– Успокойся, – примирительно сказала мама. – Я ничего и не имела такого в виду, ты сама так подумала.
Да уж действительно, веду себя как психопатка.
– Тебе нужно отвлечься, – посоветовала мама. – Может, почитаешь что-нибудь?
– Тебе же не нравится, что я слишком много читаю. И зрение портится.
– Ну, отвлечешься хотя бы.
– Не получается, – призналась я.
– Может к психологу тебе сходить… – задумчиво сказала она.
– Это зачем?
– Что бы успокоиться.
– Думаешь, мне нужен психолог? – кисло спросила я.
– Не помешает, – заверила маман.
Помешает, решила я и никуда не пошла. Что за странная привычка по любому поводу бежать к психологу? Из-за ерунды-то. Подумаешь, немножко поссорились… ну ладно, не немножко, но всё же... Да какого черта, в конце концов?! Почему я вообще об этом думаю? Кто она мне? Никто! Вот и хватит уже!
И я действительно о ней забыла… на какое-то время.
6
– Экскурсия – это здорово, – услышала я разговор Синтии с её подругой Энн. – Когда это будет? А какой предмет? История? А что это за помада у тебя? Новая? Какой оттенок? Шоколад? А я новую себе купила, очень дорогую... ну той марки знаешь, что и у Синди Депсон. Ну как не помнишь, она ещё снималась в сериале “Блондинка на подиуме”. Ты не смотрела этот сериал?...
Синтия как обычно болтала без умолку, трещотка, рот не закрывается. Энн стояла рядом, с кислой миной “слушая” пустую болтовню своей глупой приятельницы. Ну и терпи её, – злорадно подумала я. – Зато она внешне очень даже милая, ничего что дура. У каждой ведь есть свои маленькие недостатки, верно?
До начала занятий ещё 5 минут. Химичка предупредила, что задержится, поэтому никто даже не пытался сделать вид, что мы тут типа учимся. Кто-то общался между собой или по телефону, кто-то (типа этих гламурных приятельниц Энн) подправлял уже успевший слететь макияж, кто-то чиркал в блокнотике всякий вздор, кто-то даже читал. Я, стараясь делать вид, что как бы случайно, обернулась и бросила взгляд на Алекс. Та сидела, опустив голову, что-то писала в альбоме. Интересно что. Я её практически не знала, но она явно не из тех, кто от нечего делать будет рисовать всякие сердечки или составлять список косметики которую нужно купить. Заглянуть бы в её вещи, да хотя бы посмотреть, что она там пишет или рисует, наверняка что-то неординарное, как и она сама. Но что может нарисовать такая девушка? Чудище болотное, разве что.
Я задумалась, и вдруг услышала голос Энн, дерзкий, словно она опять до кого-то докапывается, стерва. Где-то позади меня, на последних партах:
– Ну и что это мы там рисуем?
Я обернулась и увидела, что они втроём (ещё Синтия и Дана) обступили парту Алекс, за которой она, как обычно, сидела одна.
– А это не твоё дело, – сухо отрезала и захлопнула тетрадь.
Коса на камень?
Уже будучи в курсе, как крепко Алекс может прижать девушку к себе, я боялась представить, как же она может ударить. Энн играет с огнём. Конечно их трое против одной, но всё же… Вот почему плохо встречаться с такими женщинами, как Алекс, которые сильнее тебя, и вообще почти всех – если захотят ударить, мало не покажется. Если у меня и будет девушка, то уж точно не из этой категории.
– Ты кому дерзишь?! – возмутилась Энн. Я поняла, сейчас что-то будет.
– Я тебя по-хорошему прошу, – спокойно сказала Алекс, в тоне её грубого, глубокого голоса почувствовалась легкая угроза. – Оставь меня в покое.
– А то что?
– Ты нарываешься, да?
– Ты мне угрожаешь?
Алекс тяжело вздохнула, пытаясь успокоиться и подавить раздражение.
– Что тебе вообще надо?! – почти сквозь зубы процедила она.
– Да так, просто хотели посмотреть, что ты делаешь... – протянула Энн. – Может быть, что-то интересное… а может быть, у тебя в карманах есть что-то интересное, или в сумке...
Алекс усмехнулась:
– Так тебе деньги нужны.
– Ну, зачем же так грубо. Мы просто хотим получить маленький взнос в наш классный общаг. Знаешь, лучше оплатить должок, хотя бы затем, что бы спокойно себе учиться без всяких ненужных проблем...
Алекс расхохоталась, впервые я услышала как она смеётся.
– Что смешного? – скривилась Энн.
Алекс по-хозяйски откинулась на спинку стула, на её лице играла ироническая усмешка:
– Детка, это у тебя будут проблемы, если ты со своими тупыми подружками не оставишь меня в покое.
– Что?! – возмутилась “свита” Энн. – Ты кого тупой назвала, шмара убогая?! Ты себя в зеркало видела?!
Лицо Алекс скривилось как от зубной боли.
– Вот же нахалка! – почти закричала Энн. – Ну-ка быстро извинилась перед Синтией и Даной, слышишь?! Что ты о себе возомнила, ты в зеркало смотрелась вообще?! Да во всём мире не найдётся такой же уродливой швабры, как ты!
– Может я и урод, но точно не идиотка, в отличие от некоторых.
– Ах ты…
Энн вышла из себя, кто бы сомневался, что так и будет, она же истеричка. Она накинулась на Алекс, в попытке ударить её, но у той реакция оказалась быстрее и она перехватила руку Энн, крепко зажав её в своей сильной ладони. Энн не могла теперь ею даже пошевелить, она взвизгнула и испугано уставилась на соперницу. Алекс слегка заломила конечность Энн назад, та согнулась пополам и тихонько застонала от боли. Мне даже стало жаль Энн, хотя она сама была виновата в том, что происходит.
– А теперь извинилась, быстро! – тоном, не терпящим возражений, процедила сквозь зубы Алекс.
– Нет, – робко ответила Энн.
Было заметно, что ей страшно, спесь мигом слетела с неё, однако, совсем сдаваться под напором новенькой она не собиралась.
– Не отпущу, пока не попросишь прощения, – Алекс продолжала гнуть свою линию.
Кажется, ей совсем не сложно было держать девушку вот так одной рукой. Не удивительно, её тело словно из камня сделано.
Тут в игру слезла Синтия, и ей богу, зря это сделала:
– А ну отпусти её! – завизжала она, и кинулась на Алекс.
Всё произошло неожиданно и очень быстро: Алекс с силой оттолкнула свободной рукой Синтию, и та, отлетев на некоторое расстояние, врезалась в стену, причем так неудачно. Она сильно ударилась головой… до крови.
– Твою мать!
Все сидели остолбеневшие, а мне стало страшно… за Алекс. Её хватка тут же ослабла и Энн наконец-то смогла вырваться.
– Ты чертова психопатка! – закричала она. – Посмотри, что ты с ней сделала!
Алекс побелела как полотно, пробормотала что-то несвязное, потом мигом сгребла в охапку свои вещи, сумку, и тут же выбежала из класса.
И никакой химии в этот день, да и других занятий тоже, вместо этого все пошли провожать Синтию до школьного медкабинета, а кто-то из учителей тем временем позвонил в скорую и мамаше пострадавшей. Это был тот ещё спектакль. Когда в кабинет вихрем ворвалась некая Лили и устроила такой скандал, что никому мало не показалось. Она кричала, лихорадочно прижимая, время от времени, дочь к себе, истерила, угрожала разнести в пух и прах “эту чертову школу”, обратиться в суд и заставить выплачивать такую компенсацию, что все здесь присутствующие до конца жизни будут работать на неё. Масла в огонь подлила и Энн, которая, перевернув всю историю с ног на голову, выставила во всём виноватой одну Алекс, дескать, она сама до них докопалась, до наших мирных пай-девочек, и продемонстрировала свой всё ещё немного покрасневший от сильной хватки локоть. И никто из класса не посмел возразить, все боялись и сумасшедшую мамашу Синтии, которая узнав от Энн, кто же основной виновник травмы её дочери, тут же потребовала телефон и самой Алекс и её матери, и самой Энн, против которой выступать никто не решился, кому нужны проблемы?
Бедная. Я сама себе удивилась, поняв, что почти не сочувствую пострадавшей, мне было жаль Алекс. Я была рада, что она успела сбежать до того, как её бы поймали, и мать Синтии не может её сейчас линчевать, только осыпать проклятиями и оскорблениями. Но надолго ли? Завтра же (а если мамаша Синтии будет продолжать так упорствовать, то сегодня ) Алекс притащат в школу вместе с матерью и тогда серьёзной трёпки ей не избежать. А если её из школы выгонят, вдруг подумала я и испугалась. За неё некому заступиться, некому оправдать. Её и слушать никто не станет, ведь это она толкнула Синтию так, что та ударилась, и заломила руку Энн, а то, что они сами спровоцировали на это, некому подтвердить. Весь класс видел, что с её стороны это была самозащита, но никто не скажет, все испугаются.
Я почувствовала острое желание защитить её, но не посмела. Испугалась. Если я встану на её сторону, вряд ли ей это сильно поможет, Энн постарается, перекрутит всё так, что и я окажусь замешанной в этой истории, а потом до конца школы я буду вынуждена терпеть издевательства и насмешки со стороны её, её подруг, и всех одноклассниц, если конечно, меня не выгонят вместе с Алекс. В общем попали. И самое странное то, что я чувствовала, что влипла вместе с Алекс, хотя, что бы избежать каких-либо проблем, мне всего-то требуется держать рот на замке. Но правильно ли это?
Всю ночь я не могла заснуть. А утром совсем раскиснув от мыслей, что произойдет (или произошло уже) сегодня, даже решилась рассказать всё матери и спросить совета.
– Я прекрасно понимаю твоё желание помочь, – сочувственно произнесла она, – но боюсь, в этом случае тебе лучше просто промолчать.
– Но… – не выдержала я, но она меня перебила.
– Я не хочу, что бы у тебя были проблемы. Я понимаю, что эта девочка тебе нравится, но…
– Что?! – в свою очередь перебила я. – Она мне не нравится! Я просто не могу молчать, когда происходит несправедливость!
– Хорошо, не нравится. Но в любом случае, не стоит ничего говорить. Ты же сама сказала, что из-за этого у тебя в классе могут начаться неприятности (нет, не могут, а начнутся точно), и потом мать Синтии, а если она обратиться в суд на эту Алекс? Тебе ведь тоже достанется, как соучастнице, или, по крайней мере, за попытку выгородить виновницу, и не важно, как там было на самом деле.
– Мама...
Ну что мне делать? Как мне поступить? Господи, как же я не хочу молчать, и не только из-за Алекс, но и из-за Энн, какие же они с её подругами суки. И что вот так позволить этой сучке бессовестной обвинить невинного человека? Ну, хорошо, почти невинного.
– Ради меня, – сказала мама, – я тебя прошу, не влезай в это дело.
– Может, я тогда сегодня дома останусь?
Она права. Я не имею права так её огорчать и вешать на шею ещё и эти проблемы. Но если уж мне не суждено поступить по совести, то может мне и вовсе стоит пропустить всё это, что бы не расстраиваться ещё больше.
– Нет, лучше сходи. Не стоит пропускать занятия, тем более на конец четверти, и потом, тебе всё равно придется встретиться и Алекс и с Энн, так что лучше не прятаться дома.
Может быть, мне уже и не придётся увидеть Алекс, – мрачно подумала я.
7
Я надеялась, что сегодня день пройдёт спокойно, без скандала. Надеялась, что они уже вчера всё выяснили между собой и не будут устраивать никаких собраний и разборок в школе. Как же я ошибалась.
Набрав в легкие побольше воздуха, я открыла дверь и вошла в класс... да... похоже, день предстоит очень трудный.
Все собрались. Синтия сидела рядом с обнимающей её мамашей, бросающей гневные, ненавистные взгляды в сторону Алекс. Алекс сидела рядом со своей матерью, слегка отстранившись, было видно, что Мэри совершенно растеряна, подавлена и злится на дочь. Алекс… её хмурое выражение лица как бы говорило: да пошли вы все. Мне показалось, ей не в первой попадать в подобные переплёты. Остальные сидели на своих местах притихшие, родителей других девчонок я не заметила.
– Эмили проходи, садись, – тут же велела мне директор.
Кажется, здесь были все: и директор, и её зам, и медсестра при школе (которая ещё вчера осматривала Синтию, пока не приехала скорая), и ещё кто-то. А мать Синтии под суетилась не слабо, не хотела бы я когда-нибудь иметь дело с такой, не успокоится пока в порошок не сотрёт.
– Итак, все собрались. Можем начать, – директор.
Что начать? Этот внеклассный абсурдный суд?
– Можно я начну, да? – тут же влезла эта Лили. – Ага, спасибо. Прежде всего, я хотела бы знать всех, кто причастен к случившемуся. Возможно, есть ещё личности, кроме некой Алекс Рейвин, кто имел отношения к конфликту.
– Кажется, больше никого, – сказала Энн, и почему-то покосилась на меня.
– Да мама, – вторила ей Синтия, – это всё Алекс, её вина.
– Господи, – нетерпеливо вставила директор. – У нас же целый класс свидетелей. Ну, девочки, рассказываем, что вы видели и слышали.
Но класс молчал.
– Ну, девочки. Неужели все такие трусихи?
Тут руку робко подняла Люси. Хм, вот уж не думала, что эта самая тихая в классе, некрасивая девчонка с огромным носом и телячьими глазами, решиться высказаться, да ещё в такой ситуации.
– Да Люси, говори, – приказала директор.
– Энн права, – неуверенно начала она. – Это всё Алекс. Она сначала схватила Энн за руку, а потом, когда Синтия попыталась её защитить, оттолкнула её с такой силой, что та ударилась головой.
Вот же ж сука.
– Может быть, у Алекс были на то свои причины? – спросила директор.
Глаза Люси расширились от испуга, она робко взглянула на Энн, во взгляде которой ясно читалось следующее: только пикни об этом, я тебя по стенке размажу.
– Н-нет. Ну то есть… Я точно не уверена, но кажется она вымогала у девчонок деньги.
– Ты уверена?
– Д-да, конечно, я уверена. Алекс вымогала деньги у Энн, Синтии и Даны.
– Врёшь, – возразила Алекс. – Наоборот.
Но ей никто, конечно, не верил. Весь класс поддержал Люси, не скромно заулыбавшуюся от внезапной поддержки. Понятно всё. Она просто хотела подлизаться к Энн, что бы та, наконец, перестала вымогать и с неё деньги, а может быть даже и приняла бы в свою свиту. Ага, жди как же.
– Думаю, выяснять больше нечего, – ледяным тоном сказала мать Синтии. – Всё и так понятно.
– Это не правда, – вяло возразила Алекс.
– Закрой свой поганый рот! – не выдержала Лили. – После того, что ты сделала с моей дочерью, ты ещё смеешь её обвинять в чем-то!
– Это не так, – уже почти без эмоций сказала Алекс. – Они не оставили мне выбора.
– Совести у тебя нет! – продолжала выплескивать свою злобу мамаша Синтии.
Эта Лили бешеная, ведет себя так, словно её дочь порядочно покалечили, а та сидит вполне живая, с этой повязкой на голове, сидит и сопли распускает. Медсестра сказала, что с ней все в порядке, всего лишь небольшая царапина.
– Милая, как же так? Я думала, ты изменишься, после всего… – запричитала Мэри.
– Да пошли вы всё! – в отчаяние со злостью крикнула Алекс и попыталась покинуть класс. Общими усилиями её остановили.
– Не волнуйся, скоро ты нас не увидишь, – “успокоила” директорша. – Думаю, будет разумнее исключить тебя из школы без права восстановления.
– Прекрасно! – с сарказмом воскликнула Алекс. Кажется ей уже на всё плевать.
Мэри тихонько заплакала.
– Но это же не правильно, – я сама не поняла, как у меня вырвались эти слова.
Все уставились на меня.
– И ты считаешь этой девчонке место в нашем классе? – укоризненно сказала директорша. – После того, что она ударила Синтию, вывихнула руку Энн и вымогала с них деньги.
– Это всё не правда, – сказала я, и поняла, обратного хода нет, я попала. – Это они вымогали деньги с Алекс, и вообще со всех девчонок, особенно с тех, кто не считается красивыми. Она сказала правду.
Я старалась не смотреть на Алекс, и вообще ни на кого не смотреть. Мне было страшно.
– Хм… да ты просто с ней заодно! – крикнула Энн.
– Что ты несешь?! - ответила я. – Мы даже не общаемся.
– Ага, конечно, поэтому она тебя…
– Я и на тебя в суд подам, маленькая лживая дрянь! – внезапно перебив Энн, злобно крикнула на меня Лили.
Супер. Теперь она и меня ненавидит. И вообще, зачем она перебила Энн? Меня Алекс что? Вот черт. Теперь я не узнаю.
– Значит, ты утверждаешь, что Алекс говорит правду? – с сомнением протянула директорша, посмотрев на меня.
– Да, – ответила я, словно приговор сама себе поставила. Теперь меня до конца школы будет травить эта сучка и весь класс. Но несмотря на это, на душе стало легче. Я, наконец, осмелилась взглянуть на Алекс, и увидела, что она смотрит на меня ошарашенным взглядом.
– Да они же общаются, – Энн пыталась меня закопать. – А деньги, которые Алекс вымогает у других, они тратят вместе.
– Хватит нести бред! – я попыталась её заткнуть.
– А то что? – с вызовом бросила она. – Твоя Алекс и мне голову разобьёт?
– Это вышло случайно. Если бы вы тогда не накинулись на неё…
– Ну вот, а ещё говорит, что они не общаются. Нафига тогда ты тогда её защищаешь?
– Я просто правду говорю.
– Конечно, стала бы ты влезать в это дело, если бы она тебе не нравилась. Помнишь, других-то ты никогда не защищала, всё время отсиживаясь в своём углу, а за неё вдруг впряглась, ага.
Я выпала в осадок, да и сама Энн тоже, когда поняла, что сболтнула лишнее.
– Что-то я не поняла, Энн, – директорша эту её оплошность заметила. – От кого нужно было защищать других, и Алекс в том числе?
– Я просто не так выразилась, – смущенно пролепетала она.
– Ну всё, с меня хватит! – вставила мамаша Синтии, уж не потому ли, что запахло жареным? – Лично мне всё понятно. Я точно знаю, кто ударил мою дочь, остальное меня не интересует. Не желаю больше сидеть здесь и выслушивать весь этот бред. Я требую исключить эту вашу Алекс из школы, и что бы она на пушечный выстрел не смела приближаться к моей дочери!
– Но мы ведь ещё не разобрались, – возразила директорша.
– Ну уж нет! – Лили была настроена категорически, впрочем, как всегда. – Я больше не собираюсь это выслушивать!
– Это всё правда! – вдруг резко выкрикнула какая-то девица и вскочила со своего места.
– Что правда, Тати?
– Энн. Она со своими подругами вымогала деньги со многих девчонок, особенно с тех, кто тихоня или просто не красивая.
– И почему ты молчала?! Почему вы все молчали и молчите до сих пор?!
– Да потому что боимся! Если какая-нибудь девчонка хоть что-нибудь скажет, то Энн со своими подругами превратят её жизнь в ад до конца школы. Для Энн это запросто устроить.
Энн, её “свита” и мамаша Синтии все разом побелели.
– Ты просто меня ненавидишь, – попыталась оправдаться Энн.
– Да тебя весь класс ненавидит! Просто боятся все.
– А что ж ты такая храбрая нашлась? – скривилась Энн.
– Да потому что достало уже всё это! И деньги тебе отдавай, и вещи тоже, если уж что-то приглянулось. Помнишь, ты отобрала у меня кольцо, серебряное, между прочим. Мне его мама подарила на день рожденье, и из-за тебя мне пришлось врать, что я его потеряла.
Энн побелела. Алекс разразилась громким смехом.
– Синтия и Дана тоже в этом замешаны? – спросила её директорша.
– Да, они втроём!
Видимо почуяв, куда теперь ветер дует, весь класс поддержал её, ну кроме Люси, сидевшей теперь с каменным лицом.
– Интересно, – заключила директор. – Значит, сначала все молчали, одна только Люси высказалась в поддержку Энн и её подруг и все согласились. Потом Эмили вздумалось заступаться за Алекс, и с поддержки Тати вы и её поддержали, кинувшись утверждать теперь совершенно обратное. Да девчонки, я от вас такого не ожидала.
Всё пристыжено хранили молчание.
Короче говоря, вердикт вынесли такой: все по-своему виноваты, а дело не стоит того, что бы устраивать серьёзные разборки. Алекс предложили извиниться (что она сквозь зубы и сделала) и пригрозили исключением, если ещё раз такое повторится. Все хотели поскорее замять этот случай и вернуть жизнь в привычную скучную спокойную колею, кроме Лили. Может оттого, что она от природы была излишне склонна к истерии и паническим преувеличениям, или она просто любила устраивать скандалы, и без них ей было скучно, неизвестно, но только она до последнего требовала выгнать обидчицу своей дочери из школы и грозилась подать в суд.
– Это уже ваше дело подавать в суд или нет, – сухо ответила директор, – но я бы вам не советовала. Как выяснилось, всё не так уж и однозначно, и если дело всплывет, всплывут и те факты, которые вы бы, вероятно, не хотели предавать огласке.
– Это какие ещё факты?! – взвилась та. – Ничего такого и нет, моя дочь чиста и невинна, а всё, что тут наговорили, это всё клевета и ложь, причем с вашего попустительства! Я и на вас в суд подам тоже, что вы покрываете преступницу, которая чуть не убила мою дочь серьёзно покалечив её, и вымогала деньги! Я вас всех засужу!
– Я, конечно, не могу заставить вас поступить разумно, – продолжила директор, – но думаю, никто из сидящих здесь не хочет себе дополнительных проблем, и вы надеюсь тоже. Что вы скажите суду? Ведь ничего страшного с Синтией не произошло, всего лишь небольшой ушиб, стоит ли из-за этого поднимать такой шум? Как выяснилось, ваша дочь сама кое в чем повинна, и это может навлечь проблемы и на вашу голову, ведь если другие родители узнают…
– И в чем виновата моя дочь? – истерически перебила Лили. – Вы хотите сказать, что верите в этот бред? Вы, правда, обвиняете мою дочь в вымогательстве? Это неслыханно.
– Не я обвиняю, а весь класс. И если это всплывёт, то вопрос об отчислении будет стоять уже для Синтии, – отрезала директор.
Лили выпала в осадок, залившись краской от негодования.
На этом и закончилось.
8
Я знаю, что поступила правильно, но всё равно что-то меня терзало внутри...
– Зачем ты это сделала?
Я подняла голову и увидела перед собой Алекс. Она села рядом.
– Что сделала? Разве всё не закончилось как нельзя лучше?
Её появление… оно меня несколько напрягло, отчего-то… хотя я не удивилась.
– Конечно, – согласилась она. – Я просто… не понимаю, зачем ты влезла в эти разборки? Ты к этому не имеешь отношения...
– У тебя ко мне какие-то претензии?
– Вовсе нет, я просто… удивлён.
– Чему? – я почти злилась. – Тому, что я сказала правду? Просто я ненавижу ложь и лицемерие, мне противно покрывать эту дуру из страха перед ней, и вообще… это же правильно, кто-то должен был положить конец этой тирании, почему же не я?!
– У тебя могли быть проблемы.
– Знаю.
– И ещё, мне показалось… впрочем, не важно.
– Что тебе показалось?
– Ну… – мне почудилось, или она и правда немного смутилась? – Ты вроде как встала на мою сторону и… ну типа защищаешь меня…
– Я тебя защищаю?!
Господи! И она туда же. Неужели она тоже думает, что нравится мне?
Стало очень неприятно, так, словно я не должна была, и мой поступок выглядит нелепым… Для кого ты старалась Эмили? Зачем? Кто тебя об этом просил? Я почувствовала дикое смущение. Черт. Надеюсь, моё тело меня не выдаст, мои щеки не запылают предательским румянцем, и, в общем, я не спалюсь в том, как неловко мне самой и…
– Я и не подумала об этом, – пролепетала я.
– Извини, – сказала Алекс и добавила после паузы: – У меня сейчас алгебра...
Вот и поговорили. Я кивнула: ну что ж, иди. Жаль, правда, что разговор получился совсем не таким, каким бы мне хотелось.
Она достала из сумки большую папку и открыла её. Листы... похоже, это коллекция рисунков. Я смогла увидеть только тот, что был сверху: довольно мрачное изображение ночного леса. Вообще, насколько я могла заметить, почти все рисунки были выполнены крупным черным карандашом.
Алекс стала искать, она небрежно перебирала бумагу в поисках чего-то. Я почему-то обратила внимание на её руки. Почему я раньше этого не сделала? Такие красивые, тонкие с длинными пальцами… крупней, конечно, чем обычно у других, но всё же... Я забыла, что я делаю, просто уставилась на это действие, наблюдая, за её движениями… и что меня так заворожило? Она заметила это, и я быстро отвела взгляд в сторону… да что происходит со мной? Почему я так смутилась?
– У меня для тебя есть небольшой подарок.
– Неужели? – я на самом деле изумилась.
Она видимо нашла то, что искала, и протянула мне лист. Один из своей коллекции.
Я взяла его. Это был мой портрет, выполненный всё тем же жирным черным карандашом. Вероятно, поэтому он получился слегка мрачным, но, тем не менее, очень красивым. Поэтому она тебя... рисовала. Энн хотела это сказать, но её перебили. Она успела увидеть эту картинку прежде, чем Алекс захлопнула альбом.
Прозвенел звонок, я даже вздрогнула от неожиданности.
– Хм… ну что ж, ещё увидимся.
И она сбежала.
9
В этот день я больше её не видела. Когда пришла домой, спрятала её рисунок подальше в глубь ящика, сама не знаю зачем. Весь вечер провела в интернете...
С самого утра мне было не по себе, я немного боялась того, что может произойти в школе . После того, что случилось вчера, сегодня я точно привлеку к себе внимание. Впрочем, если игнорировать, постараться как-то не воспринимать… и потом, им же надоест… когда-нибудь. Нужно просто переждать. И ещё эта чертова Энн, из-за неё у меня могут быть проблемы, да что там, она и есть моя проблема… с этого дня. Всё оказалось хуже, чем я ожидала.
Когда я вошла в класс, почувствовала, что на меня все смотрят, кое-кто застыл и уставился, почти не мигая. Всё очень плохо, подумала я, и поняла это в полной мере, когда девушка, с которой я сидела за одной партой уже довольно долго, демонстративно отодвинулась от меня подальше и отвернулась.
Да что за черт?!
Энн!
– Привет милашка, – сказала она, тон её голоса так и сочился нахальством. – Ну и какого черта ты вчера устроила?
Она встала со своего места и подошла ко мне:
– Я думала, всё пройдет мирно и гладко: мы вместе выгоним из класса эту выскочку, которая посмела выступить против нас, а ты что делаешь? Ты её, мать твою, защищаешь! Это неслыханно! Я не понимаю… Эмили, ты ненормальная да? Извращенка? Ты вообще смотрела на неё? Она даже на девушку не похожа, да о чём это я, она и есть не девушка. Ты читала ту статью? Читала да? Ты понимаешь, с кем имеешь дело?... Я в ужасе от тебя. Ты могла бы быть моей подругой, я хотела с тобой общаться… но… а ты меня.… Зато вот с этим чудовищем… Ты защищаешь ее, хотя понимаешь, что у тебя будут проблемы. Может, ты вообще влюблена вот в это вот?! Ну что ж, тогда могу поздравить, думаю, у вас это взаимно.
– Хватит нести чушь! – Я почувствовала себя такой уставшей.
– А что? Скажешь, я не права? Да?
– У тебя извращенное мышление. Мы с Алекс даже не общаемся, и уж тем более, я не влюблена в неё, это просто абсурд. Ты так говоришь, что бы выставить меня, да и её тоже, в том свете, который выгоден тебе.
– Ой не ври. На друзей то вы уж точно не похожи.
– Ты стерва, Энн. Ты не знаешь что такое нормальное общение, ты просто эгоистичная истеричка. Я знаю, я пыталась с тобой дружить. Ты постоянно наезжаешь и подкалываешь, тебе не интересно моё мнение, о чем бы я не говорила, ты завидуешь любой мелочи, даже если сама этим не обделена, ты кичишься дорогими вещами и крутыми знакомствами, стараясь вызвать у всех окружающих зависть, и кажется, кроме внешности и понтов тебя больше ничего не интересует. Я не хочу общаться с таким человеком, и я тоже тебе не подойду, понимаешь?
Я старалась говорить без злобы и упреков, ссориться с ней или ещё кем бы то ни было, мне меньше всего хотелось. Отвечая на её негодование, я всего лишь хотела донести до неё свою точку зрения и то, что мы попросту не подходим друг другу и не можем быть друзьями. Но её взгляд говорил о том, что теперь я для неё главный враг во всей школе.
– Поэтому ты решила подложить мне такую свинью вчера? Потому что я тебе не нравлюсь да?
О Господи!
– Я не сделала ничего плохого.
– Ты меня подставила!
– Вовсе нет.
– Да!
Это бесполезно.
– Отвали от меня, – кажется, в моём голосе прозвучала усталость, как же всё это надоело.
– Я тебе устрою райскую жзнь! – Угрозы? – Ты испортила мне всё, подставила, выгораживая эту сучку, и тебе тоже достанется, поверь. Больше никто из класса тебя знать не захочет, будешь одна всё время, как отверженная, и взнос будешь платить как все, даже больше! Поняла?!
Мама мия. Когда этот дурдом закончится?
– Да уж, конечно. Только оставь меня, наконец, в покое.
Хотела бы я сказать ещё пару слов про “взнос”, который я платить не собираюсь, и про то, что мне плевать, будут ли эти девицы со мной общаться или нет, но смолчала. Мне не хотелось спорить, да и смысла нет. Потом разберусь. Она ещё раз бросила на меня свой злобный взгляд и, наконец, вернулась на своё место. Долго это не продлится, она ещё не раз прицепится ко мне.
Однако, у меня есть вопрос более актуальный на данный момент, а именно, что сейчас делать? Сидеть с соседкой по парте, как ни в чем не бывало? Мда. Её, несомненно, настроила против меня Энн, как впрочем, и всех остальных, и теперь мне нужно решить, мириться ли мне с таким поведением, делая вид, что ничего не происходит, или сбежать на другое место. Но свободных в этом классе почти не осталось, а к кому бы я не подсела, результат будет один. Я с тоской взглянула на единственный полностью свободный стол, который стоял позади всех. Там сидит Алекс. Сейчас её нет, и, возможно, не будет сегодня, если так, тогда я смогу спокойно сидеть одна. Но если она придет? Не подумает ли, что я специально хочу сидеть ближе? Ну типа ты защищаешь меня.
Что за черт? Ладно, попробую поговорить с соседкой.
– Лена, – осторожно начала я.
Она на секунду повернула голову, бросила на меня презрительный взгляд и снова отвернулась. Как же бесит.
– Почему ты на меня так смотришь? – Но я продолжила. – Объяснить не хочешь, хотя бы?
– Что объяснять? – Тон её голоса весьма соответствовал. – Ты дружишь с этой уродкой, так о чем разговор?
Действительно. Разозлившись, я собрала свои вещи и села за парту Алекс. Ну и к черту всё. Кое-кто заметил, и это быстро дошло до Энн, она обернулась и, усмехнувшись, бросила на меня презрительный взгляд.
Я почти услышала её мысли: ну и сиди там с этой убогой, видимо, ты этого достойна. И буду, – так же мысленно ответила ей я.
Прозвенел звонок на урок, но учительницы всё ещё нет. Надеюсь, Алекс сегодня тоже не будет, – подумала я, и именно в этот момент она влетела в класс. Ну конечно, тебе как всегда “везёт”, Эмили.
– Привет, – сказала она слегка удивлено. – А почему ты сидишь здесь?
– Кажется, у меня не осталось выбора.
– В чем причина?
– Ну, видишь ли, меня теперь никто знать не хочет.
– Это из-за того, что случилось вчера?
– Да.
– Мне жаль.
И всё равно мне было как-то не по себе.
– Ничего если… мне придётся сидеть рядом с тобой весь день… (и скорее всего всю ближайшую неделю тоже, может быть и дольше)?
– Да ради бога, – одобрила она. И на том спасибо.
10
Однако, даже после всего случившегося, мы с Алекс не стали подругами, даже приятельницами, и практически не разговаривали друг с другом, хотя иногда мне казалось, что она сама была бы не против. Но даже если так, что мне с того? Хватит с меня этой дружбы, а на эти полутона плевать, главное, что бы она сама не решилась первая навязаться ко мне в подруги, а сама я точно никогда этого не сделаю, не потому, что делать первый шаг не в моих привычках, а просто ну нахуй этих подруг. Хотя эта странная девица очень даже милая...
– Ты что, умудрилась поссориться со своей единственной подружкой и теперь, как неудачница, всё время одна? – знакомый голос.
– Энн, отвали, – только её мне не хватало, и когда уже отстанет?
– Тяжело, наверное, быть одиночкой. Извини, со мной такое не разу не случалось, и никогда не случится, потому что я не конченная неудачница, знаешь ли. Поэтому и не могу тебе посочувствовать, я ведь не знаю какого это быть... ну... такой.
Идиотка!
– Такой это какой? Не стервой? Не назойливой?
– Если с тобой никто не желает общаться, может это проблема в тебе, а не в других?
Может быть она и права, кто знает.
– Кстати, а вот и твоя уродливая подружка идёт. И я пойду, не желаю находиться среди лузеров, а то что люди подумают.
Я ничего не ответила, не потому, что не нашла слов, а потому, что не нашла смысла.
Я думала, что Алекс пройдёт мимо, но с каждым её шагом убеждалась, что идёт она прямо в мою сторону, ко мне.
– Привет, можно с тобой поговорить? – начала она.
– Да, конечно.
– У меня к тебе не простой вопрос.
Честно сказать, это меня напрягло:
– Ты о чем?
– Да ты не пугайся, – засмеялась она, видимо уловив напряженные нотки в моем голосе. Странно, но вместо того, что бы разозлиться, я испытала чуть ли не оргазм. Стыдно. – Я просто хочу пригласить тебя на ужин.
– Хм, – я не удержалась от ухмылки.
– Что-то не так?
– Мы не общаемся, а ты приглашаешь меня на ужин. Довольно странно.
Честно сказать, это меня очень удивило. Обычно на ужин вместе ходят влюблённые парочки, а мы даже не друзья... Или... Да быть не может.
– Что странно? Я не могу пригласить на ужин девушку, которая мне нравиться?
Я чуть в оскадок не выпала.
– Нет, ты не то подумала, – начала она оправдываться, видя моё удивленное лицо. – Я хотел пригласить тебя ко мне домой, поужинать с семьёй...
– Поужинать с твоей семьёй?
Она кивнула.
Ну ничего себе, что это ещё за знакомство с родителями? С чего бы вдруг? Странно всё это, очень странно...
– Я не понимаю...
– Нет, не подумай, я не зову тебя на свидание, просто... Моя мать замутила роскошный ужин для всей семьи, и ты бы могла пойти со мной, как моя подруга. Просто как друг, понимаешь?
– Нет.
– Почему?
– Это ведь семейный ужин, я-то тут причём.
– Ну это же просто ужин, что тут такого?
– Ничего, но я не понимаю зачем?
– Я могу тебе объяснит, но не в здесь. Пойдёт пообедаем после школы?
Так мы оказались в кафе. Что меня поразило, так это количество еды, которое Алекс себе заказала: стейк, салат и десерт с колой. Заметив мой удивленный взгляд она несколько смутилась и пробормотала:
– Что? Я с утра ничего не ел.
Интересно, она всегда столько ест? И если так, то почему она такая худая? Тело Алекс, конечно, крупнее, чем у большинства других девченок, но при всём этом она всё равно худая. Как такое может быть?
– Закажи себе что-нибудь.
– Нет, не хочу.
– Мне было бы приятней, если бы ты составила мне компанию... Если ты беспокоишься насчет денег, то я могу заплатить за тебя.
– Нет, спасибо.
Это так мило, но и странно тоже. Первый раз вижу человека, который готов просто так заплатить за другого, если не считать, конечно... в общем, не важно.
– Рассказывай.
– Что именно?
– Зачем тебе понадобилось приглашать меня на семейный ужин?
– А ты предпочла бы пойти со мной на ужин без моей семьи? – Блин, это похоже на флирт?
– Что? – вскрикнула я зачем-то. Нет, нужно быть как-то спокойнее, а то я чувствую, что слишком уж остро реагирую.
– Ладно. Не знаю, в курсе ты или нет: у меня есть две сестры. И этот ужин изначально планировался как вечер, он же повод для знакомства моей семьи с девушкой Полины – это моя старшая сестра.
– И причем тут я?
– Притом, что вчера за ужином я ляпнул, что у меня тоже есть подружка и пришлось пообещать, что приведу её на этот ужин. Понимаешь?
– Подружка – это, в смысле, твоя девушка?
– Ага.
– Ты собираешься представить меня своей семье, как свою девушку?
– Ну... нет... может быть...
– С ума сошла!
– Всего на один вечер. Я не предлагаю тебе стать моей подружкой, я лишь прошу на один вечер изобразить её.
– Хм, на один вечер? Боюсь что этот один вечер породит массу проблем.
– Да не будет никаких проблем.
– Будет. Твои родственники подумают, что я твоя девушка, а если так, то я могу стать твоей подружкой не только для них, но и для всех остальных.
– Каким образом?
– А таким, что кто-то из них вполне может рассказать об этом всему свету... ну или кому-то ещё, кто расскажет об этом всем остальным. У твоей сестры наверняка много подруг, а что если она общается с кем-то из нашей школы? А твоя тётка, как там её... Виктория?... Она работает учителем истории в нашей школе.
– И что с того?
– Ты на самом деле не понимаешь?
– Эми, твоя подружка уже хорошо постаралась, так, что теперь и без этого по всей школе ходят слухи, что мы встречаемся.
Она права, и я сама прекрасно это понимала.
– Во-первых, Энн не моя подружка, мы когда-то общались, но теперь нет. Во-вторых, слухи это одно, но если все узнают, что я представлена твоей семье, как твоя девушка – это равносильно прямому признанию!
– Да пусть думают, что хотят, какая разница?
– Как это, какая?...
– Мне совершенно всё равно, кто что будет говорить, и мне казалось, что тебе тоже. Все эти девицы – свора паучих в банке: сплетни, лицемерие, деление на касты... С самого начала ты показалась мне не такой, и с каждым днём я всё больше убеждался в этом, но, кажется, ошибся. Похоже, ты не многим отличаешься от остальных.
– Хочешь сказать, что я плохая?
– Нет, ты не плохая, но такая же замороченная как другие.
– В чём ты меня упрекаешь? В том, что я не хочу изображать твою девушку?
– Просто прошу сходить со мной на этот чертов ужин. Неужели это так сложно?
– Прости, не могу. И это не честно, что ты упрекаешь меня за то, что я не желаю делать то, о чем ты меня просишь. Но твоя просьба – это слишком для меня.
– Ну прости. Хотя, да, ты права.
Мы сидели молча, и не выдержав неловкого молчания, воцарившегося после этого разговора, я ушла, оставив Алекс поедать свой обед в гордом одиночестве. Меня жутко расстроил весь этот разговор, и мне совсем не хотелось ссориться с ней, но что я могла? Пойти у неё на поводу, согласиться на эту авантюру и позволить ситуации выйти из под контроля, позволить испортить ей мою репутацию, признать, что я не права – это лучше?
Весь вечер я думала об этом, даже из комнаты выходить не хотелось. Однако, одиночество продлилось недолго, уже на следующий вечер мы встретились снова. Алекс сама села ко мне за парту, хотя свободные ещё оставались.
– Привет. Слушай, то, что я наговорил тебе вчера в кафе – это было так глупо. Не злись.
На самом деле, мне не на что было злиться:
– Всё хорошо.
– Точно?
– Да. Кстати, сегодня нужно сдать сочинение, последний день.
– Я помню.
– А ты написала?
– Да, написал.
Написал... почему, когда он говорит о себе, то использует какую-то странную форму. Это вообще нормально? Мужской род никогда не применяется и не может применяться тогда, когда речь идёт о человеке.
– Можно задать тебе личный вопрос? Ты не против?
– Нет.
– Нет, нельзя? Ну ладно.
– Да можно, – и она засмеялась.
– Почему ты называешь себя в мужском роде?
На самом деле, этот вопрос возник у меня давно, так как она, насколько я помню, всегда о себе именно так говорила.
– Тебя это удивляет?
– Нет (я солгала), просто это так странно.
– Что же ты видишь тут странного, Эмили? То, что я предпочитаю не называть себя в женском роде, как всё остальное человечество? Но я ведь и не такой, как всё остальное человечество, не так ли? Я воообще другой. Ты читала статью обо мне? Да уж, наверняка читала. Её все читали, кажется. Я не женщина, понимаешь? Мутант, неизвестно кто, так что позволь мне такую привилегию, как самому выбирать, в каком роде называться, хотя бы потому, что я единственный в мире человек, без определённого пола.
Спорить с ней... или с ним, не имело никакого смысла. На первый взгляд, его идея кажется дикой, но разве он не прав? Я не стала развивать эту тему, так как не знала, как мне на это реагировать: соглашаться с ним, или всё-таки нет. Поэтому просто замяла, переведя разговор на тему о сборе денег на новые компьютеры в школу.
11
Она... или он... в общем, Алекс догнал меня уже за порогом школы, едва я только успела выйти из неё.
– Эмили... подожди!
– Ты что-то хотела... или хотел? Уже не знаю, как к тебе обращаться.
– Как пожелаешь. Ты далеко живёшь?
– Нет, это через три улицы...
– Пешком идёшь? Мне вообще-то в другую сторону, но я могу проводить тебя... если хочешь?
– С чего вдруг?
– Хочу поговорить.
– Интересно... о чём же?
– План такой: я иду тебя провожать и по дороге всё объясню. Окей?
Почему нет? Я пожала плечами и мы пошли вперёд. Однако, Алекс вовсе не спешила... спешил начать свой разговор и в целом выглядел задумчивым, если не сказать угрюмым, и я спросила:
– Так что же? О чем ты хотел поговорить?
Тут он выпалил:
– Давай сыграем в одну игру.
Я опешила и даже не нашлась сразу, что ответить, а он продолжил:
– Пари. Мы поспорим, и тот кто проиграет исполняет желание того, кто выиграет.
– Ты с ума сошел?
– Почему? Обещаю, если выиграю я, то моё желание будет вполне приемлемым и я не стану заставлять тебя делать что-то, если ты не захочешь.
– Нет. Я не играю в эти игры.
– Да ладно, что тут такого?
– Нет.
– Ну как хочешь, – деланно равнодушным тоном ответил он и пожал плечами.
На минуту мы замолчали, а потом я сама нарушила тишину, спросив:
– Ммм... ну допустим, я соглашусь... На что предлагаешь спорить?
– Можно сыграть во что-нибудь.
– Например?
– Карты, шахматы, бильярд?...
– Не вариант.
– Хорошо, тогда твои предложения.
– Я хочу поспорить на слабо. – Я сказала это, совсем не будучи уверенной в том, что мне нужно это говорить, но язык мой – враг мой.
– Интересно... и что именно?
– Боюсь, тебе не понравиться.
– Ну говори, если уж начала.
– Эм... это связано с Энн. Ну ты помнишь её... как такое можно забыть... В общем, если она поцелует тебя, то ты выиграл.
– Поцелует куда? В губы? – опешил он.
– Да.
– Серьёзно? – по выражению лица, можно было понять, что он в шоке.
– Ну да. Ты же хотел поспорить, ну вот тебе пари.
– Нет, это не пари. Я тебе ещё даже не проиграл, а ты уже хочешь, что бы я исполнял твои желания, причем весьма странные.
– Извини, но по-другому я не буду участвовать в этой твоей затее.
– Да ты просто отвязаться от меня хочешь.
– Соображаешь.
12
Она... или он?... В общем, Алекс догнал меня уже за порогом школы, на территории.
– Ты что-то хотела... или хотел? Уже не знаю, как к тебе обращаться.
– Как пожелаешь. Ты далеко живёшь?
– Нет, это через три улицы...
– Пешком идёшь? Мне вообще-то в другую сторону, но я могу проводить тебя... если хочешь?
– С чего вдруг?
– Хочу поговорить.
– Интересно... о чём же?
– План такой: я иду тебя провожать и по дороге всё объясню. Окей?
Почему нет? Я пожала плечами и мы пошли вперёд. Однако, Алекс вовсе не спешила... спешил начать свой разговор и в целом выглядел задумчивым, если не сказать угрюмым, я спросила:
– Так что же? О чем ты хотел говорить?
Тут он выдал:
– Давай сыграем в одну игру.
Я удивилась и даже не нашлась сразу, что ответить, а он продолжил:
– Пари. Мы поспорим, и тот кто проиграет исполняет желание того, кто выиграет.
– Ты с ума сошел?
– Почему? Обещаю, если выиграю я, то моё желание будет вполне приемлемым и я не стану заставлять тебя делать что-то, если ты не захочешь.
– Нет. Я не играю в эти игры.
– Да ладно, что тут такого?
– Нет.
– Ну как хочешь.
На минуту мы замолчали, а потом я сама нарушила эту тишину, спросив:
– Ммм... ну допустим, на что предлагаешь спорить?
– А на что ты хочешь?
– Я хочу на слабо. – Я сказала это, совсем не будучи уверенной в том, что мне нужно это говорить, но язык мой – враг мой.
– Интересно, и в чем условие?
– Боюсь, тебе не понравиться.
– Ну говори, если уж начала.
– Эм... Это связано с Энн. Ну ты помнишь её... В общем, если она поцелует тебя, то ты выиграл.
– Поцелует куда? В губы?
– Ага.
– Серьёзно? – по выражению лица, можно было понять, что он в ужасе.
– Ну да. Ты же хотел поспорить, ну вот тебе пари.
– Нет, это не пари. Я тебе ещё даже не проиграл, а ты уже хочешь, что бы я исполнял твои желания, причем весьма странные.
– Извини, но по-другому я не буду участвовать в этой твоей затее.
– Да ты просто отвязаться от меня хочешь.
Я промолчала.
После такого, я думала, он отстанет от меня и больше не подойдёт. Я даже испугалась, что слишком переборщила, вдруг Алекс больше разговаривать со мной не захочет, после того, что я наговорила. Но он рассудил по своему. Ну или это обострённое чувство собственного достоинства на него так подействовало.
– Хорошо, но если это произойдёт, ты выполнишь всё, что я тебе скажу.
Соглашаться было опрометчиво, но у меня в голове не укладывалось то, что Алекс может как-то заставить Энн себя поцеловать, если только силой, поэтому я согласилась:
– Хорошо, только я целоваться ни с кем ни буду.
Он усмехнулся:
– Я сказал: всё, – отрезал он.
Ну нихрена себе заявочки.
Он так на меня посмотрел, мне даже страшно стало, но идти на попятную уже было поздно, поэтому я лишь молча кивнула в ответ.
– Значит договорились, – сказал Алекс, коварно улыбнувшись. – Увидимся завтра.
И развернувшись в противоположную сторону, зашагал прочь.
Смотря ему в след, я задумалась. Может стоило напрямую отказаться, а не варить всю эту кашу? Я уже жалела о том, что сказала. Ляпнула первое, что в голову взбрело, не думая о последствиях... но я не рассчитывала та то, что он согласится. Мне казалось, едва услышав подобную фигню, он пошлёт меня ко всем чертям. Я даже успела пожалеть о своих словах, вдруг он вообще больше не захочет со мной разговаривать. Было не приятно осознавать, но пришлось признаться себе, что мне не всё равно на то, что он думает обо мне, хоть я и пыталась показать совершенно другое. Я не желала того, что бы он больше не появлялся в моей жизни, даже наоборот. Без Алекс я умру со скуки, и станет так тоскливо... Вот о чём я вообще думала, когда произнесла вслух это задание для него?