Морозы ударили, на редкость в этих краях, суровые и ранние. Только ноябрь, а снегу - выше колена, и на термометре - батюшки - за минус тридцать! На стеклах причудливые узоры - красоты необыкновенной! Но не до нее сейчас Семеновне. Всматривается она в единственное не замерзшее окно, где между рамами поставила стаканчик с солью, чтоб и красный столбик термометра наблюдать, и на улицу поглядывать. Все же - связь с миром. Время к полудню, а на улице - ни души! И ей выходить боязно, а придется. За пенсией. Хлеба нет, и запасы на исходе. Не помирать же заживо в ожидании тепла! Надеяться не на кого. Ох и лихие настали, эти девяностые! Но Семеновна отмахивается от невеселых дум. Гололеда вроде нет. Пройдет по скрипучему насту в банк, потом в - продуктовый и вернется до сумерек.
Не торопясь, начала собираться. Поддела исподнее теплое, чулки шерстяные, гамаши, сверху юбку длинную, кофту за кофтой, усмехаясь, что все больше утолщается в объеме. А чего форсить? Старые кости чувствительны к холоду. Обулась и одетая глянула в зеркало. "Пожалуй и шалью покроюсь, на всякий случай" - решила она, и накинув ее поверх шапки, спрятала подбородок и щеки. И подумать не могла Семеновна какой случай на себя может накликать.
На улице она зажмурилась от ослепительно искрящегося снега и пошла по не утоптанной еще тропке, удивляясь неожиданной легкости своих многочисленных одёжек.
Ветер дул в спину и, подталкиваемая им, она сноровисто миновала улицу, радуясь редким прохожим. Получив в банке деньги, привычно пересчитала купюры, сложила в кошелек, кошелек во внутренний кармашек просторной сумки, сумку повесила на руку, руку прижала к туловищу, обхватив ее второй свободной и, довольная своей осмотрительностью, двинулась дальше. Теперь колючий ветер дул прямо в лицо, норовя сорвать шаль вместе с шапкой. Пришлось согнувшись и пряча лицо, поддерживать ее у подбородка, скрестив руки, как богомолка. "Хотя от кого я так хоронюсь на этой пустынной улице?" - подумала Семеновна, как вдруг жестокий удар по ногам сбил её наземь. Падая, она интуитивно взмахнула руками. Еще ничего не понимая, попыталась подняться, но внезапная острая боль пронзила ее до самого сердца. Лицо погрузилось в колючий снег. Не стало вдруг ни ветра, ни холода. Только темнота. Словно тусклой лампочкой высветилось из глубины памяти, возвращая в забытый далёкий страх. Жуткий гул над головой, крутой откос... Все бегут, бегут куда-то, в неизвестность... И она бежит, отчаянно цепляясь за юбку матери. На одной руке у той повис младший брат, а в другой - узел с пожитками. "Только бы не упасть! Не упасть и и не отстать!" - стучит в мозгу...
- Ты жива? Жива, бабка?!
Кто-то трясет её за плечо и сильной рукой вытягивает из сугроба, разворачивая лицом. Первое, что бросилось в глаза - по-детски еще припухшие губы с пробившимся пушком над верхней. И глаза - пронзительно голубые, как у внучка. Только взгляд у этих колюч.
- Ты кто, милок?
- Да вот, вернулся к тебе, сдалась ты на мою голову! Ну что, поднимешься?
Семеновна зашевелилась, но тело ее, став вдруг тяжелым и неуклюжим, не поддавалось.
- Ну, подожди, помогу тебе.
Парень, обошел её и, приблизившись сзади так, что она почувствовала затылком его горячее дыхание, подхватил под мышки:
- Ну чё, как мешок висишь? Становись на ноги! - скомандовал он.
Семеновна подтянув ноги, попыталась привстать, но почувствовав скрежет костей и пронзенная болью, осела в его руках.
- Совсем встать не можешь?
- Ой, не могу! Ой, не могу! - запричитала она, тяжело оседая в снег, - Кажется, нога сломана..
- Ну, вот еще! - недовольно пробормотал парень.
Он снова обошёл её и присев на корточки, заглянул в лицо.
- Чё, совсем встать не можешь? - растеряно повторил он, обдав её голубизною глаз, - Чё делать-то будем?
- Ой, а сумка моя? - спохватилась Семёновна.
- А нужна она тебе сейчас? - резонно ответил тот и встал, приняв какое-то решение. - Ты вот что, побудь здесь, а я побегу - "скорую" вызывать. Где тут телефон-автомат у вас?
- А ты что, не местный? - удивилась Семёновна, но заметив усмешку, больше напоминающую сейчас звериный оскал, осеклась, - Вон там, за углом, - проговорила почти машинально.
- Я - мигом! - пообещал парень и побежал, высоко вскидывая ноги.
Был он поджарый, в короткой телогрейке, а вслед за ним, прихваченная цепкими пальцами, неловко и как-то стыдливо болталась её сумка.
С тоской смотрела Семеновна, пока долговязая фигура не скрылась за углом и глаза не заслезились от въедливой белизны слепящего снега.
Огляделась. Вокруг - ни души. Только изредка вдалеке по центральной дороге появлялись согбенные прохожие и быстро исчезали, придерживая на ветру шапки. Не дозовёшься! Ее окружали деревья и кусты, изогнутые под тяжестью намерзшего инея. Звенящее безмолвие изредка нарушал треск ломающихся сучьев и они медленно опадали, поднимая за собой феерично-искрящийся шлейф.
Тянуло в сон. Краем глаза заметила и загляделась на снежинку на рукаве. Ой, да их уже не счесть! Этак скоро её и не различат среди сугробов! Сколько прошло времени, как убежал этот долговязый? И вернется ли? Очень нужна ему чужая старуха! Ею овладел животный страх. Такой знакомый. Когда-то она уже испытала его. Ах, да! Не помня, как выскочила из вагона, бежала от бомбежки не разбирая дороги, исколов в кровь лицо и руки о встречный кустарник. Но тогда она была девчонкой, быстроногой и лёгкой, среди таких же бегущих людей. А теперь - стара и немощна. Собственное тело больше не слушает её. И совершенно одна. Покинута. А до дому и идти всего ничего обычным шагом. Обычным. А теперь? Нет, она не замерзнет, как бесхозная собака посреди двора!
Кряхтя и превозмогая боль, Семеновна выпростала вперёд руку и, сквозь снег пытаясь ухватиться за что-то статичное, стала подтягивать свое грузное тело. То же проделала и другой. Ещё движение и - все! Силы оставили ее. Уронив лицо в снег, она беззвучно затряслась. Усилием воли, чувствуя, что замерзает, приподнялась и с трудом подтянув больную ногу укутала ее концом шали. "Вот он, тот самый случай!" - горестно вспомнила она утренние сборы. Ей удалось сесть и, обхватив ногу обеими руками, она стала укачивать её, как дитя. От безнадежности тихо завыла.
Парень появился внезапно. Быстро глянув по сторонам, он приветственно, ещё издали помахал ей рукой.
- Ну, как ты тут? Всё, кончатся скоро твои муки, бабуля! Вызвал тебе таки "скорую"!- бодро и с облегчением заговорил он, приблизившись. - А это чё, далеко собралась? - кивнул он на пропаханный позади неё снег.
- Ой, милок, думала, что ты и вовсе не придёшь! - пролепетала Семеновна.
- Сказал же, что приду! - буркнул обиженно парень, - Я из-за тебя всю округу обегал. Телефон твой - не работает. Побежал искать другой. На соседней улице - трубка сорвана! Еще один - вообще башка скручена! Еле нашёл! Вот! - подытожил он перечень своих хлопот и с упреком добавил, - А ты - думала...
- Как звать-то тебя? - морщинки веером собрались у краешек глаз.
- И паспорт показать? - с ехидцей оборвал её тот.
Глаза его сразу стали настороженными и злыми.
Наступила тягостная пауза.
- Эх, бабка! - с сожалением выдохнул он наконец и было совершенно не понятно, что стояло за этой фразой.
Парень достал из кармана новую пачку сигарет и раздумчиво распечатав, стал неспешно закуривать. Удобно примостился на корточки.
- Я тебя тут так не оставлю, - снова миролюбиво заговорил он, - вот сдам тебя "скорой" - и у меня душа на месте, и с тобой - порядок.
У Семёновны затеплилась надежда. Она выглянула из-под нависшей шали.
- Как же "скорая" меня заберёт - без паспорта, без полиса? Новую бумажку ввели, и без нее, теперь - никуда! Даже в поликлинику - не сунься!
- А я - чё? - недоуменно пожал плечами тот.
- Так они у меня - там, - робко повела глазами Семёновна.
- А-а! Это? - Проследив за её взглядом, парень задумчиво покрутил её сумку на пальце, - Да на что она мне?! - решил он и великодушным жестом взмахнул рукой.
Сумка, описав дугу, шлепнулась перед её носом.
Лицо Семеновны просветлело.
- Ой - спасибо тебе, ой - спасибо! - залепетала она, поражённая его щедростью. - А это, - она неловко замялась, подбирая слова, - Там... чего-нибудь осталось?
- Чего? - Не понял сразу тот.
- Ну это... от пенсии?...
Уставив на нее изумленные глаза, парень неожиданно рассмеялся.
- Ну ты даёшь! Ну ты да-а-ёшь! - нараспев проговорил он и досадливо сплюнул от её бестолковости, - На что она тебе сейчас? Тебя в больничку заберут, на харчи казённые. С месяц - точно. А там - и новая подойдет. Останешься - в дамках!
Семёновна озабочено качнула головой. Тело ее занемело и, попытавшись сменить позу она вдруг задохнулась от нового приступа боли.
- Ой-ой-ой!
Нога ее с неестественно вывернутой стопой, выглядела, как чужая.
- Болит? - тихо спросил парень. Голубые глаза наполнились сочувствием. - Не хотел я тебя - так. Честное слово, не хотел! Что я, зверь какой-то?
- Да, лучше ты попросил у меня! - стонала Семёновна, горестно покачиваясь.
- А чё - дала бы? - прищурился тот, - Ну - трояк! Может быть...
- А больше - ты б заработал.
- И где? - искренно удивился тот, - Вот я: корочку получил и - куда? Производства - стоят, а те, что ещё пыхтят - зарплату месяцами не выдают.
Закусив губу, Семёновна горестно кивала.
- Я с тобой и так, по-человечески. Не бросил. "Скорую" вызвал и ждать, как обещал, буду, пока не приедет, - с ударением нажимая на слова, продолжал парень, - А как приедет: я тебя не знаю, ты - меня... И вот что, - глаза его прищурились, - Ментам не жалуйся! Бесполезно. Не нужен им висяк, - и криво усмехнулся.
Сколько ещё времени прошло - не известно. Семёновна уже и дремать начала. Вдруг радостный возглас заставил её очнуться.
- Вот она!
Вопросительно взглянула на парня.
- Да вот, выруливает уже к тебе! - Он вскочил, призывно замахав руками.
Подняв голову, Семеновна увидела, как к ней направляется машина скорой помощи. Обернулась, а парня - как и не было.