Я не знаю, как это происходит у Тебя.
У тебя - Другого. Который не Я.
Но наверняка это происходит иначе.
Мы же не роботы с конвейера.
А у меня - вот так.
Внезапный, спонтанный разговор - и на меня обрушивается холодное, жестокое, беспощадное, убийственное ОДИНОЧЕСТВО.
Одиночество многолико.
То есть, у него много ликов.
Оно похоже на жуткую рептилию. Со зрачками, не реагирующими на свет и тьму.
Неподвижный её взгляд обволакивает меня своим гипнотическим мороком, - и я молча замираю, - хотя хочу кричать и отчаянно вырываться!
Но оно похоже и на леденящее северное море, которое сковывает острой судорогой мои мышцы - и тянет на дно. Где нет ни дыхания, ни движения, ни страстей.
Один глухой покой...
Недоумение.
Обида.
Отчаяние.
Они сменяют друг друга, как цифры, поцелованные секундной стрелкой.
И я просто не успеваю прочувствовать вкус каждого мига, - просто лечу с немыслимой скоростью в бездну...
Я ощущаю себя жучишкой, схваченным могучей рукой: инстинктивно пытаясь выжить, я сжимаюсь и притворяюсь мёртвой...
- Ой, мамочка! - кричу я мысленно Вселенной, - что же со мной будет?!.. -
И тут Мать медленно и величаво поворачивает ко мне лицо и проливает свет своего сострадающего взгляда во все кромешно тёмные углы моего ужаса...
- Постыдись, - укоряет она, - не тебе ли в спасение дарованы нетленные радости?
Дети.
Друзья.
Любимые.
Зоркость восхищённого взгляда и живое перо созидающего творчества... -
Я стыжусь. Мучительно стыжусь.
Объятая спасательным кругом Любимых.
Спасательным кругом Любящих.
Пугающие химеры страха распадаются на мириады ничтожно малых молекул...
Ветер уносит их...
Но вы,
мои беспокойные дети,
драгоценные сердца моих преданных друзей,
тоскующие по моим рукам горячие краски и нетерпеливая чистая бумага, -
вы, мои Ангелы-Спасатели! -
мне всё ещё стыдно перед вами...
***