Побег по - французски

Анастасия Лисица
PS моя страница в instagram
@art_ikigai

Игристое розовое неспешно перетекало в бокале, который она обхватила своими нежными юными пальчиками. В комнате витал аромат французских духов – ее любимых, подаренных им на прощание. Послевкусие, так аккуратно обволакивающее ее ротик, заставляло «поглощать» тишину пространства. Хотелось открыть окна, с жадностью вдохнуть уличные благовония и «утонуть» в «пучине» Парижа, словно «сотканного» по заказу.

Хотелось крикнуть – всем назло, – что она теперь Парижанка. Вместо этого она «переполняла» собой ленты социальных сетей – с такой регулярностью, чтобы «задавить» всех подписчиков-неудачников.


Она вернулась к «игре», брошенной при искусственно созданных обстоятельствах, в сердце снова проснулись азарт и желания, потерянные за несколько лет «бессознательной», отрешенной жизни. Правила «игры» в юношескую любовь толкнули ее на преступление – самое опасное за всю историю человечества. Голова была «ватной», она «заливала» свое состояние шампанским, добиваясь временного просветления. И это превратилось в привычку.

Желание «сбежать» из прошлого, похожего на дешевую консервную банку, постоянно «душило» ее. Мама, которая застряла в неудовлетворенности и скорби по несбывшемуся, «топила» «печь» своей дочери словами: «Ты должна выйти замуж, желательно за богача!» «Ты должна найти иностранца!» «Ты должна уехать из этой страны, не повтори моих ошибок!» При этом она всегда бросала взгляд на неприметного бедолагу – ее отца, – опускавшего глаза во время каждого такого монолога.

Роман за романом, встреча за встречей, новые вкусовые привычки «погружали» ее на борт самолета – так часто. Подобное не снилось даже любителям дачных сезонов. Париж стал ее домом – французским «домом любви».
По выходным – покер в нарядах «LANVIN». По будням – сюрпризы в модных пакетах от «CARTIER». Все это – в «сопровождении» «MOET». Жизнь «текла» по ее жилам игристым ручьем. Забывались холода и грязь, размазанная «стоковыми» подошвами унылой толпы. Теперь на ногах – «Saint Laurent», на руках – «Pierre Lannier». Голова кружилась так, что места для истинных чувств и собственных мыслей не оставалось.

«О, Париж!» – стонала она, когда очередной Пьер удовлетворял собственные желания, красиво подыгрывая ей в ответ: «Baby, je veux venir».
Но желание сбежать от голосов глубинки и неудачных обстоятельств в нелюбимой стране были настолько сильны, что одержали верх над всем и всеми.
«О, милая Римма», – именно такими словами ее приветствовала мама, искренне интересовавшаяся последними «достижениями» дочери, – ведь они могли стать новой темой подъездных сплетен.

Последние дни Римма все чаще и чаще откладывала телефон, забывая ответить ближнему окружению.


Сториз ее больше не интересовали, тщеславие погасло. «Игра» вызывала сонливость – из-за неожиданной беременности. Римма перестала выходить в свет. Прекратились и регулярные встречи с мужчинами – настали «смутные времена».

Улица Поль Барюэль, теплый день, и Римма, укутанная в легкий шелковый шарф бледно-желтого цвета, томно брела, не глядя на прохожих, изящно «скользящих» со свежим багетом в руках. Истощенная психически и практически «съеденная» изнутри она – из последних сил – толкнула дверь, чтобы покончить с этими мыслями навсегда.


Улыбчивая мадам протянула ей сдачу и «проводила» понимающим взглядом.
Римма оглянулась на нее и… исчезла.

Мучительная реальность настигла ее.
Просторная квартира больше не казалась ей такой таинственной. Истории, сотканные искусственно, уже не возбуждали. Эйфелева башня, «проживавшая» свою историю, виделась такой простой и уродливой, что хотелось закрыть окна и забыть о собственной личности. Маленькое отклонение от «правил» обернулось целой CATASTROPHE…