МалАя..

-Вместо  предисловия.
Наверное, кто-то  из вас  читал  «Созвездие  стервы». Мне  пришлось  удалить  и  изменить название. Причина  в  том,  что  я  всегда  пишу    и  сразу  выставляю.  Мои  герои  живут своей  жизнью,  они  решают -  как  будут  развиваться  дальнейшие  события,  мне  остаётся  только  успевать  записывать.  Где-то в  середине я  поняла,  что название  не  соответствует  развитию  событий.  Пришло  новое.  Название-то  пришло, а  моя  Муза – дама  капризная - взяла  и просто  накрылась  тазом. Я не  стала  её  дёргать.  Я  не  умею  РАБОТАТЬ. И  не  придерживаюсь  принципа: «Ни  дня  без  строчки.» Пишу  так,  как  приходит, и  сразу  выставляю. И  именно  по  этой причине -  куча  досадных  ошибок. Иногда – исправляю,  но  чаще  всего оставляю  всё  так,  как  есть. 
 Итак,  представляю  вашему  вниманию то,  что  получилось  после  того,  как  моя  Муза вернулась  и  внесла довольно  существенные  изменения,  но,  многое,  наверняка,  покажется знакомым тем,  кто  читал  главы,  которые  я  выставляла  под названием  «Созвездие стервы».
 И, как  всегда, прошу об одном.  Не судите строго,  я  -  не  волшебник,  я  только  учусь…

Малая.


   Она  отошла  от окна.. Подошла  к  огромному столу из  красного дерева. По  центру,  у  внешнего  края, стоял  тяжёлый,  малахитовый  письменный  набор,  инкрустированный серебром. По левую   руку находились  большой,  навороченный  компьютер, клавиатура,  «мышка»,  чашечка с  остывшим  кофе и  небольшая, серебряная,  вазочка  с  коричневым сахаром -  Наира  была  левшой. Справа,  аккуратными стопками,  лежали  папки с  документами.. Наира  взяла  в  руки  ту,  что  лежала  сверху.. Раскрыла,  перелистала, положила  обратно  на  место.  Затем, взяла чашечку, сделала  глоток,  поморщилась – она  забыла,  что кофе  давно  уже  остыл.. Поставив  чашечку  на блюдце. По левую  сторону  большого  стола стоял  точно такой  же,  но  поменьше  и  с  полками. На  нём стояли телефон –факс и  лазерный  сканер – принтер. Наира  нажала  на  кнопку  селектора. Тут  же  раздался  девичий  голос:

- Да,  Наира –ханум?

- Лейла,  будьте  добры,  принесите мне  кофе.

 Через полминуты,  дверь открылась,  и в  кабинет  вошёл,  вернее,  вкатился,  совершенно  круглый,  лысый  мужчина,  лет  пятидесяти,  со  смешными,  в  круглой,  роговой оправе, очках. Большие, карие  глаза  смотрели  на окружающих с  наивным  изумлением. На  полных,  сочных  губах блуждала извиняющаяся  улыбка. Он  вообще  весь был  какой-то смешной, несуразный. Костюм  висел  на  нём  мешком,  галстук был  скошен  куда-то  вбок,  сорочка топорщилась. Но  только  сведущий  человек  мог  понять,  что  и  костюм,  и  галстук, и  сорочка, так  же, как  туфли,  ремень,  часы  и запонки -  дорогие,  известных брендов.  Не  стоило, так же,  обманываться  внешностью  «Колобка» - как  звали его за  глаза  сотрудники  компании. Октай  был  одним  из  лучших  юристов  в  стране,  соответственно,  что  услуги  его  очень дорого  оплачивались. Но, как  говорили все,  кто  к  нему  обращался, он  заслуживал  каждый,  полученный,  цент..

 - Наирочка,  солнце  моё,  выглядишь – потрясающе! Впрочем,  как  и всегда! – Сказал  он,  мягко  взяв  своими  пухлыми,  холёными  руками  руку  Наиры  и  поцеловав  её.

 Наира  улыбнулась, и эта  улыбка,  мгновенно,  преобразило её  лицо,  поражавшее  всех  своей холодной  красотой
- Спасибо,  Октай.  Что  ты  будешь? Чай или  кофе?
-Ой,  Наирочка,  спасибо,  я  уже  сказал  Лейле,  чтобы  она  принесла  мне  просто  воду. Я  из  аэропорта  прямо  сюда  приехал,  даже  домой  не  заглянул..
 Они сели  на  кожаный  диван. Наира -  с  изящной  грацией,  Октай -  пыхтя  и пару  минут  ёрзая,  устраиваясь удобней.

- Как  дела,  Наирочка? Что-то  ты  бледная..

- Всё  хорошо,  Октай,  спасибо. Ты как? Как  слетал? Как там  домашние?
- Ой,  Наирочка, не спрашивай! – Жена и  дети  Октая  были  в  Испании. Там,  на Коста Бланке,  в  Альмурьекане,  у  Октая  была  собственная  вилла,  где  и  проводили большее  время  года  его жена  и  дети,  а  Октай  летал  к  ним,  периодически, как  для того, чтобы  провести  с  ними время,  так  и  в  связи  с  делами.  -  Домашние  в  состоянии  Третьей  Мировой. . Сын решил  жениться,  Ася моя  упёрлась  рогом – девочка,  видите ли,  не  подходит  по  статусу..
  Длинные,  пушистые  ресницы  Наиры  еле  заметно  дрогнули,  губы тронула  лёгкая усмешка,  но  это произошло  в  доли  секунды, так,  что  Октай  даже и  не заметил..
- Она  всегда  была  меркантильна!  - Продолжал  Октай,  удручённо  качая  головой и  теребя  кончик  галстука. -  Ну,  что  поделать -  купеческая  кровь! Я  ей  напомнил,  что  сама она  была  дочкой  базаркома, а я,  между  прочим,  из  очень  интеллигентной  семьи. Оооо, что  тут началось! Я  и  быдло,  и неблагодарная  скотина,  которого,  оказывается,  её  папаша  -  базарком  сделал человеком,  я  и выскочка,  которому  просто  повезло, что был одноклассником кое – кого и  до  сих  пор  дружу с этим  человеком.... -  Октай,  многозначительно, скосил глаза.. – В  общем,  домой  идти  нет  никакого желания. Ася  или  орёт,  или лежит с  давлением.  Сын  ходит мрачнее  тучи,  огрызается.. Только дочка,  жизнь  моя,  радость  моя,  моё счастье,  девочка  моя и  радует.  Учится  прекрасно,  готовится в  медицинский поступать, в  Лондоне.. Только она  меня  любит,  только она.. –Сокрушённо  покачал  головой  Октай. Затем,  встряхнул  головой,  словно,  отгоняя грустные  мысли,  внимательно  посмотрел  на  Наиру  и сказал:  – Нет, ты,  всё-таки,  какая-то  не  такая..
 В  этот момент раздался  лёгкий  стук  в  дверь.

- Входите! – Сказала  Наира,  чуть повысив  голос.

 Дверь открылась  и вошла  девушка,   неся  в  руках  серебряный поднос,  на  котором  дымилась,  источая  великолепный  аромат свежезаваренного  кофе, стояла  точно такая же,  как на  столе,  вазочка с  таким  же,  коричневым,  сахаром,  стеклянная  бутылка  воды  и  высокий стакан.
 
  Разложив  содержимое  подноса  на низкий  стеклянный столик,  за  которым  сидели  Наира  и Октай,  и,  спросив,  не  нужно  ли  ещё  что-то,  вышла,  после  того,  как  Наира  отрицательно  покачала  головой....

Только, когда  дверь за  девушкой  закрылась,  Октай продолжил:

- Ты  не  представляешь,  Наирочка,  как  я  ненавижу все  эти  условности,  псевдо порядочность,  менталитет,  который, в принципе,  проявляется только  в  ханжеском  виде..  Я  прекрасно  понимаю,  что мой  сын,  в  принципе,  не  может полюбить какую-то,  прости  за  откровенность,  дешёвую  проститутку,  хотя  бы  по  той  причине,  что  м  дешёвыми проститутками он  даже не  знаком. Точно так  же,  исключён вариант,  что  это какая-нибудь  районская  чушка,  необразованная, спустившаяся  с гор и  тому подобное. То  есть,  есть  определённые  моменты,  которые  мой  сын,  волей- неволей, будет  соблюдать.  И,  поверь,  даже,  если  он  захочет  жениться  на  разведённой женщине  или  вдове,  и,  если  даже  у  неё  будет ребёнок,  пусть  даже  не  один -  я  никогда  не  буду  против. Потому,  что  это  его -  жизнь! 
Октай  говорил,  говорил,  периодически,  спохватываясь,  что  опять говорит о  себе, требовал,  чтобы  Наира  призналась в чём  причина  того,  что она  - «какая-то не  такая.»  Но Наира,  мягко  дотронувшись  до его  плеча,   успокаивала  его  и  он  вновь  возвращался к  наболевшему..  А  Наира слушала  его,  внимательно, задавала  вопросы. Она,  искренне,  была  рада  тому, что  Октай  прилетел  именно  сегодня.
Жену  Октая -  Асю -  Наира  на  дух не  переносила. Но,  кроме  неё  самой,  никто  об  этом, естественно, не  знал. Наира  уже давно  умела  скрывать  свои  истинные  чувства  и  эмоции.

  Октай  просидел  у  неё  почти час..  После  его  ухода,   с  трудом  убедив  его,  что  у  неё  всё  в  порядке,  просто немного  устала,  Наира, вызвав  Лейлу,  отдав  необходимые  распоряжения и  уточнив  список  дел  на завтрашний  день,  отпустила её  домой. Лейла  собрала  посуду,  спросила,  не  нужно  ли  ещё  что-то и  получив  отрицательный  ответ,  попрощавшись,  вышла..

Оставшись одна,  Наира попыталась поработать,  но, поняв, что никак  не  может сосредоточиться,   взяв  сигареты,  зажигалку  и пепельницу,  сняла  обувь  и,  подойдя  к  окну,  открыла его  настежь..  Затем,  взобралась  с ногами на  широкий  подоконник и закурила.. Город  переливался  разноцветными  огнями  реклам,  фарами  машин,  окнами  зданий..

 «Всегда было интересно -  что же творится  за  этими  освещёнными окнами? Какие  страсти? За  одними -  смех  и  радость; за  другими -  слёзы  и  горе.  . Где-то – ложь.. Где –то -  одиночество..  Интересно,  а  кто-то  сможет догадаться,  что творится  за  моим  светящимся  окном?.. Ни  одна  живая  душа  не  знает, в  каком я  сейчас смятении.. Октай,  милый,  ты  что-то  почувствовал.. Я  расскажу  тебе  всё,  на  этот  раз,  правд,  в  с ё  .. Но сначала  я  должна решить  сама  для себя -  как  поступить..» 

  Тиканье  старинных  часов  в  полной  тишине кабинета,  словно,  гипнотизируя  её  сознание,  потихонечку,  шаг за  шагом,  пробуждало воспоминания.. И  перед  мысленным взором   Наиры  стали появляться  картинки.. Сначала -  короткие  вспышки.. отдельные  отрывки,  среди которых  были  те,  что  терзали её  сердце  до  сих  пор;  и  те,  которые  обволакивали  теплом;  и  те,  что обжигали… И, как  бы  болезненны  не  было большинство  воспоминаний,  Наира  решила вспомнить  всё..  всё  пережить.. Потому, что  знала точно:  только  пройдя, пусть  мысленно,  свой  путь,  она  сможет избавиться  от этого  смятения,  обрести покой  и принять решение..…
 

Вдруг, она,  легко спрыгнув  с  подоконника,  взяв  в  руки пепельницу,  зажигалку  и сигареты,  не  обуваясь,  прошла,  бесшумно  ступая по  толстому,  мягкому  ковру,  к своему  столу.. Потом,  выйдя  в  приёмную, вернулась,  неся  в  одной руке  стеклянный,  круглый кофейник,  полный,  почти  до краёв, а   в другой -  большую чашку. Под мышкой  она  держала  электрическую  подставку  кофейника. Включив  его  в  ток -  чтобы  кофе  оставался  горячим -  она,  налила  кофе  в  чашку,  поставила  кофейник  на  подставку. И  только  потом  села  за  стол.  Несколько  минут  она курила, периодически отпивая чёрный,  горький  кофе,  глядя  на  экран  компьютера.. Затем,  отложила  чашку  и  её  пальцы,  с  невероятной  скоростью, буквально,  запорхали  над  клавиатурой.. Её  лицо  выражало  все эмоции,  которые  она  переживала,  она  старалась успеть  за  мыслями,  не  упустить ничего…Только,  когда  за окном  забрезжил  рассвет,  Наира, застонав  от боли – так  сильно затекла  спина - откинулась на  спинку  кресла.. Пепельница  была  полна  окурков..  Несмотря  на то,  что  окно  было  распахнуто  настежь,  в комнате  клубился  серый  дым..


Часть  первая.

Детство.


 Детство моё  можно,  без преувеличений,  назвать одним  из  самых  счастливых.. Я была  поздним,  очень  поздним  и  долгожданным ребёнком и,  соответственно,  внучкой. Дело  в  том,  что  мои  родители  так же  являются  единственными  детьми,  но,  в  отличии  от  меня,  они  появились  на  свет,  когда  их  родители  были  очень молодыми.. Родители  отца -  потомственные  нефтяники ,  мамины  родители -  потомственные врачи .. Конечно,  мечтавшие,  что  их  чада  продолжат  семейные  традиции. Но оба  моих  родителя  были  своевольными,  своенравными. Я,  честно  говоря,  до сих  пор не  понимаю,  как они  прожили  столько лет вместе,  не  удив друг друга? Оба -  вспыльчивые,   до  хрипа отстаивавшие  каждый  свою  позицию,  тем  не  менее,  они  обожали  друг  друга,  что  не  мешало им  ругаться,  нередко,  ломая  и  круша  всё вокруг,  и  обожавшие  друг  друга  до  такой  степени,  что,  не  задумываясь,  отдали  бы жизнь,  прыгнули  бы в  пропасть, бросились  бы  в огонь..
 
 Итак,  к  полному  разочарованию  своих  родителей,  мои  папа  с  мамой  выбрали  совершенно  другие  профессии. Отец  поступил  в  авиационный  институт,  а  мама   -  в  институт  иностранных  языков.. Они  встретили  друг друга,  когда  им  обоим  было  уже по  тридцать лет и  у  каждого    за  спиной  был приличный  багаж  неудачных  отношений с  противоположным  полом..  Для  многих  моих  земляков  то,  что  я  сейчас  пишу,  покажется,  если не  кощунственным,  то  страшно  позорным однозначно,  тем,  что  никак  не соответствует  тому  понятию  и  образу  кавказского  мужчины  и  женщины,  причём,  если учесть,    что  бабушки  и  дедушки  мои  были  просто образцами  в  этом  плане.. Как у  таких  людей  могли быть  такие  дети?  Одной  из  любимых  фраз моего  отца,  например,  была  такая:
« Мужчина  без  будущего,  так же  пресен,  как  женщина  без  прошлого.»  И  это  говорил  мужчина,  родившийся  и  выросший  в  кавказской  семье,  в  социалистической  семье!   Конечно,  для  европейца,  да уже  и  для большинства  молодого  поколения,  возможно,  ничего  странного в  этих  словах  и  в  свободных  взглядах  моих родителей нет, но  для  моих  бабушек  и  дедушек  их  отпрыски  были  карой  небесной.. Ладно,  отец-  он, всё- таки  парень,  хоть  какое- то оправдание  его  вольному образу жизни можно дать. Но  -  мама? Молодая девушка,  которая   после  окончания  школы  заявила  родителям,  что  собирается  жить на  съёмной  квартире  с  другом?! У  её  родителей  было два  варианта -  отречься  или принять.. К  счастью,  им хватило  смелости выбрать  второй. Не  представляю -  каково им  было.. Уважаемая семья,  потомственные  врачи,  с  такой  звучной  фамилией, которая говорила  сама  за  себя.. Бедные,  бедные  мои.. Сколько же в  вас  было  мужества..  сколько любви  к  непокорному,  своенравному  ребёнку..
 Прожив  с  «другом»   полгода,  мама  вышвырнула  его -  в  прямом смысле -  на  улицу,  отправив  вслед несчастному и его  чемодан  с  пожитками. Не  желая  быть  материально зависимой  от  родителей,  моя  мама, ещё  учась  в  девятом классе,  прекрасно  шила. А  уже  к  первому  курсу,  несмотря  на  юный  возраст,  к  моей  маме  выстраивались в  очередь  самые  капризные  модницы...Следовательно,  и   в  средствах  она  не  была  стеснена..  Поняв,  что  вернуть  её в  отчий  дом  не  получится,  бабушка  с  дедушкой  купили  ей  двухкомнатную,  очень  уютную,  полностью  обставленную квартиру,  причём,  практически  за  бесценок. Это стало  возможным  благодаря чистой  случайности. Одна  из  пациенток  мамы – еврейка -  уезжала  на «историческую родину». Благодаря  сложнейшим  махинациям,  взяткам  и связям,  бабушка  и  дедушка  приобрели  эту  квартиру.  Почему  пациентка  согласилась так  дёшево  продать  квартиру  с  обстановкой? Да  потому,  что  в  противном  случае, эта  квартира  просто  отошла  бы государству.. Это происходило  в  начале  шестидесятых, и только сведущие  люди  могут понять -  что  это  значило.  Несведущие  и  интересующиеся  могут найти  много интересного  о событиях  тех  лет в  фильмах,  книгах,  как  документальных,  так  и  художественных. А  те,  кому  это  не  интересно,  просто  могут  поверить на  слово:   покинуть  Великий  и  Нерушимый  было  столь же  сложно,  если  не  сложнее,  чем  проникнуть  в него.. Но,  суть  -  не  в  этом, а  в том,  что  в свои  двадцать  лет моя  мама  стала хозяйкой  отдельной  квартиры. Это и в  наше-то время  для  среднестатистической  девушки,  практически,  несбыточная  мечта,   а  уж  в  шестидесятые -  если  только ты  не  отпрыск  какого-то  высокопоставленного  чинуши -  вообще из  области фантастики.. Взяв  с  мамы  клятвенное  обещание,  что  она  будет  вести себя  «правильно»,  скрепя  сердце  и молясь  Всевышнему -  хотя,  бабушка  и  дедушка  были  партийными  людьми  и  твёрдо  знали,  что  Бога  нет -  они вручили маме  ключи  от  квартиры в  день  её  рождения. Справедливости  ради,  нужно  отметить,  что  мама моя,  вопреки  страхам  своих  родителей,  не  бросилась  во все  тяжкие, а  вела  довольно достойный  советской  девушки,  комсомолки,  спортсменки и красавицы -  это не  просто  слова  из  фильма,  всё  именно  так и было -  образ  жизни. Училась она  отлично,  чтобы  не  возникало никаких  проблем,  дедушка  взял  для  мамы  лицензию,  чтобы  она  могла  спокойно  шить на  дому.. Среди  маминых  клиенток  были  даже  дочки  и  жёны  двух  послов, увидевших  одно  из платьев,  сшитых  мамой,  на  дочке  одного из  высокопоставленных  чиновников  министерства  иностранных дел -  его дочка училась  с  моей  мамой  в  одной  группе,  более  того,  они  дружили.  Так,  что  мама  моя  была  молода,  красива  и очень  даже обеспечена.  От  поклонников  не  было  отбою. Мама,  как  я  поняла,  ни  в  чём  себе,  любимой,  не  отказывала. Но и замуж  выходить не  собиралась..

 Папа  мой  вёл  тоже  довольно  разбитной  образ  жизни.  Как  я уже  говорила,  он  родился в  семье  потомственных  нефтяников, мой  дед  по отцу  большую  часть жизни провёл  за  пределами  Союза, помогая  братским и развивающимся  странам, естественно,  тем,  где  водились нефть  и газ.  Бабушка  и  мой  папа,  само  собой,  везде  сопровождали его,  и были  живым  примером настоящей,  советской семьи..  Мой  папа свободно  владел  тремя  языками   ещё  подростком..  До шестнадцати  лет  он  успел  побывать,  практически,  везде,  где  только  можно было.. 
  Когда  я  спросила  как-то  папу,  почему  же  он  не  стал,  например,  дипломатом,  мама,  фыркнув,  ответила  за него:

- Дорогая,  если  бы  твой  папа  стал дипломатом,  то,  поверь,  нашей  милой планеты,  давным -   давно не  было  бы  в  результате  ядерных  войн.
 Папа,  нисколько не  обидевшись,  а,  наоборот,  гордо распрямив  плечи,   согласно  кивал.
 - Ядерный  взрыв – это   ерунда.  Я  с  детства  мечтал стать  лётчиком. И -  стал! И,  кстати,  благодаря  этому,  я  и  встретил  твою  маму.  -  Сказал  мой  папа, глядя  на   маму  влюблённым  взглядом.

 И  это  было  правдой. Мама летела  во  Францию,  в  качестве переводчика, с  группой  туристов, тогда  ещё  советских,  студентов. Франция, хоть  и была  капиталистической  страной,  но  состояла   в довольно дружеских  отношениях  с  СССР. 
 Мои  родители  влюбились  друг  в  друга  с  первого  взгляда..  Папа  увидел  маму  ещё  в  аэропорту. Он  проходил  со своим  экипажем через  зал,  а  мама  сидела и  что-то  читала.. Она  специально приехала   в аэропорт  гораздо  раньше. Их  взгляды  встретились..

-   Эта  женщина  летит  в  Париж. – Сказал мой  папа вслух,  ни  к  кому  конкретно  не  обращаясь.

- Ты  что,  её  знаешь? – Спросила  одна  из  бортпроводниц.

- Нет. Но  ты  посмотри  на  неё…

  Второй  пилот  посмотрел с насмешкой  на моего папу  и  покрутил  пальцем  у  виска..
-А  потом,  та  самая  бортпроводница,  сказала  мне : «Командир, а твоя  - то сидит  в  салоне».
 
 - Я  знаю. – Ответил  я.. -  Остальные члены  экипажа переглянулись  между  собой,  ничего  не  понимая..

 Я  сотни  раз  просила  папу  рассказать  мне  историю  их  с мамой  знакомства. И он,  с удовольствием,  весь  сияя,  рассказывал..

 Я знала уже  наизусть  каждую деталь,  а  богатая  фантазия  оживляла  папин  рассказ  и я, словно, видела  всё,  что  в  тот  день происходило..
 Мой  папа,  наплевав  на  всё,  в  прямом эфире,  связался  со  своими друзьями -  коллегами  в  Париже и, когда  самолёт приземлился,  прежде,  чем  пассажирам  разрешили выходить, один  из  папиных  друзей –француз, поднялся  на  борт  с  огромным  букетом алых  роз,  которые  передал  бортпроводнице,  та -  передала  его  папе,  а  он,  выйдя  в  салон,  подошёл  к  маме  и вручив  ей  букет,  сказал,  что  приглашает  её  на  свидание….

 Они встретились только  через  две  недели,  потому,  что   папа в  тот же  вечер летел   обратно, а потом  у  него  были  другие  рейсы..

  - Мы  с твоей  мамой  не  расставались  с первого  свидания. Мы  расписались  на  следующий  же  день -  тогда  можно  было  расписаться  в  тот же день.. Свадьбу  сыграли  только  ради  твоих бабушек  и  дедушек -  они  так  об  этом  мечтали,  а  нам  обоим   это  вообще  не  было  нужно..

  Одной  из  других,  любимых моих историй,  была  история  о  моём  рождении. Я  родилась  семимесячной.   Праздновали  шестидесятилетие  папиного  отца, дедушки Салмана..  Торжество  проходило  в  одном  из  самых  крутых  ресторанов   того  времени – в «Гюлистан» -е. Моя  мама,  которая, несмотря  на  то, что  была на  седьмом месяце,  танцевала  весь  вечер,  не  обращая  внимания на  уговоры  своих  и мужа  родителей  не особо  расходиться.  Отмахиваясь от  них  и парируя  тем,  что  она -  не  больная,  а всего лишь беременная,  к тому  же  до родов ещё  два  месяца,  мама не  выходила  с танцплощадки. Папа,  кстати,  полностью  её   в этом  поддерживал.. На  юбилей  собрались  многочисленные  друзья, родственники,  коллеги, в  числе  которых были  и  дипломаты,  и  депутаты,  и  простые  нефтяники, и  именитые  герои, и академики, и профессора,  и  простые  врачи, и лётчики,  и переводчики, и студенты, и  стажёры.  Одним  словом, кого  только  там  не  было. Праздник  был  в  самом  разгаре,  когда  приехал  заместитель  министра. Извинившись за  опоздание,  он произнёс краткую речь,  в  конце  которой  объяснил  причину  своего опоздания.  Он  привёз  приказ  об  очередном  награждении  юбиляра.. После  того,  как затихли аплодисменты,  замминистра передал  микрофон  моему  папе, чтобы  тот  сказал пару  слов. Стоя  в  обнимку  с моей  мамой -  естественно –понимая,  что  гости  жаждут продолжения  банкета, папа  сказал  пару  фраз  и  протянул  микрофон  моей  маме,  чтобы  и  та поздравила  своего  свёкра.

- Ну,  взяла  твоя  мама  микрофон.. – Нарочито  придав   лицу  сокрушённое  выражение,    рассказывал  папа,  всегда  делая  после  этой  фразы  паузу..  Я,  хоть  и много  раз  слышала  и  эту  историю,  всё - равно,  каждый  раз,  буквально, задерживала  дыхание, в  предвкушении  продолжения.

 – Дорогая,  ты помнишь свою   речь? – Обращался  папа  к  маме с  невинным видом.
Она,  прыснув,  пожимала  плечом  и  отвечала:

- Слово  в  слово!

- Ну, это,  в  принципе  не  сложно. Речь   была  очень  содержательна  и   кратка. Может,  сама  и  продолжишь?
 - Ну,  уж  нет.

- Одним  словом,   твоя  мама, взяв  в  руки микрофон,  только открыла  рот,   чтобы  поздравить  свёкра  с  юбилеем,  как  вдруг, завопила -  причём,  матом! -  что она  рожает…
  В  общем,  практически все  присутствующие,  во  главе  с  юбиляром,  побросав  в  багажники всё,  что  можно было -  напитки,  еду  и музыкантов - помчались  в  роддом,  где  и  провели несколько  часов,  оглашая  всё  вокруг  радостными воплями. До  того  момента,  пока  врач  не  объявил  о моём рождении, звучали  тосты  в  честь юбиляра,  а  потом,  до  утра – в  мою..

 Кстати, то,  что  я  родилась  именно  в  один  с  ним  день, да  ещё  на  юбилей, было  предметом  особой  гордости и  хвастовства  дедушки  Салмана.. Он  считал,  что  это -  самый  главное,  единственное и  неоспоримое  доказательство  того,  что  я  люблю  его больше,  чем  всех остальных.. 

  Эту  историю   папа  и  мама  рассказывали мне  только,  когда рядом  не  было  их  родителей..  Так  как они  оба  были далеко не  стеснительными  людьми,  то,  мне кажется,  им  просто  хотелось  вдоволь  нахохотаться  над  той  ночью,  потому,  что  постоянно  вспоминались  какие-то  забытые  детали и мелочи.. Например,  однажды,  мама несколько минут   хохотала  и  никак   не  могла  успокоиться, когда  рассказала  о том,  как  один  из коллег  её  отца,  врач,   уже  достаточно выпивший,  всё  рвался  в  родильный зал, чтобы  помочь роженице,  хотя,  был зубным  техником,  одним из самых дорогих  и востребованных..

  Ещё  много  таких историй  рассказывали мне  родители,  когда  приезжали  в  дом,  где  я  жила  с  бабушками и  дедушками  с  того  времени,  как  мне  исполнился  год.
    Мои  родители,  в  силу  своих  профессий,  часто  отсутствовали.  Мама  заявила,  что  не  собирается  сидеть  три  года в  декрете,  а  выйдет  на  работу,  максимум,  через  пару  месяцев..   Папа  полностью её  поддерживал. Тогда,  ещё  до моего  рождения,   на  большом  семейном совете, было  принято  общее  решение -  чтобы ребёнок,  то  есть  я,  который  родился,  когда моими родителям  было  под сорок,   а  дедушкам  и  бабушкам – за  шестьдесят -  не  болтался  то  у  одних  дедушки с  бабушкой,  то  у  других,  продали  квартиру  мамы, квартиру  родителей  отца  и  дачу  родителей  мамы и  купили  дом за  городом.  Квартиру  родителей  мамы  и  дачу  родителей  отца,  соответственно,  оставили.

 Дом, который был приобретён,  был старым. Но  не ради  него  была  сделана  эта  покупка. Основной  целью  был  огромный участок,  с фруктовыми деревьями и  парниками,  в  которых  круглый  год  росли овощи,  фрукты  и  цветы.. В  течении  года на  участке  был построен  дом,  запущенный  сад  и парники  были приведены  в  порядок,  в  центре  двора  появился бассейн,  который  зимой  превращался  в  закрытый,  благодаря  специальному проекту моего дедушки по отцу. Вот  в  этом  доме я  и  прожила  много лет  с бабушками  и дедушками,  не  чаявшими  во мне  души  и…. по полной  программе  «оторвавшимися»  на  мне. Не  сумев  воспитать,  по  их  мнению,  «нормальных»,  сына  и  дочь,  они  решили  вырастить  идеальную  внучку,  девочку,  которая  должна  была  соответствовать  всем требованиям благовоспитанной  семьи.. Родители мои,  конечно  же,  любили  меня,  но  они по  стечению  таких  обстоятельств,  как  их  характеры  и  профессии,  полностью  перепоручили  меня  своим родителям.  Возможно,  какие-то новоявленные  психологи и  заумники, с пеной  у рта  будут  нести чушь  о  том,  что  родители  мои – кукушки,  переложившие  со  своих  плеч  родительские  права  и  обязанности -  я  неспроста   об этом  говорю,  потому  что  был  случай,  когда мне  об  этом  даже  сказали в  лицо,  правда,  к   этому  времени  во  мне  уже  произошли  определённые  метаморфозы и, если  бы  эти  слова  услышала  та  Наира,  которой я  была до  определённого  возраста  и событий,  то она  разревелась  бы и стала  бы  что-то  пытаться  доказать,  объяснить,  оправдать  своих  родителей,  но  слова  эти  были  сказаны  другой  Наире -  той,  которую  за  глаза уже  давно зовут  стервой,  и сказавший эти  слова   получил  такой  ответ,  что  по  сей  день -  хотя,  прошло, наверное,  лет  пять  с  того дня -  обходит  меня  стороной..

 Я  была счастливейшим  ребёнком, окружённым  такой  любовью,  заботой,  теплом, нежностью,  вниманием  бабушек  и  дедушек,  каждый  из  которых  был  уникальным  человеком во  всех  смыслах,  каждый  из  которых  вложил  в меня всё  лучшее,  что  у  них  было. И,  к  счастью,  я  оказалась,  образно  говоря,  благодатной  почвой,  впитавшей  и  взрастившей  в  себе  всё   от  каждого  из них .  Несмотря  на  то,  что бабушки и  дедушки  души во  мне  не  чаяли,  как  я  уже говорила,  они  воспитывали  меня  в  соответствии с  общепринятыми канонами  нашего  общества,  менталитета.  Я  думаю,  что  в  глубине  души,  они  безумно  боялись  того,  что  могло  вырасти из  ребёнка,  родившегося  от  их,  таких шальных,  дочки и сына..

 А приезды  родителей  для  меня были  праздниками! Шумные,  безумно  влюблённые  друг  в  друга,  спорящие  по любому  поводу,  мирящиеся  мгновенно,  чтобы  тут  же  снова  поссориться и помириться, удивительные, необыкновенные..
Я  знала,  что  они -  мои папа  и  мама,  но, взрослея, я  относилась  к  ним  так,  словно,  они -  мои  младшие  брат  и  сестра..  Я  не  знаю,  какими  бы  они стали,  если  бы  достигли  возраста  моих  бабушек  и  дедушек.
Но  они  умерли,  когда  мне  было  двенадцать лет… Папа  погиб  в  автокатастрофе. Мама,  узнав  об  этом,  вскрыла себе  вены….

 Бедные  мои бабушка  и  дедушка… На  зависть всем  они  всегда  выглядели  гораздо  моложе  своих  лет,  а -  по их  же  словам -  моё  появление  подарило  им  вторую  молодость.. Но  трагическая гибель  моих  родителей, буквально,  подкосила  несчастных.. Первым ушёл  мамин  отец, дедушка  Назим... Он  умер  тихо..  Ровно  через  год.. День  в  день,  когда  погиб  папа,  когда  мама вскрыла  вены,  когда  их  похоронили… Ещё через  полгода,  с  разницей  в  неделю,  умерли обе  бабушки - сначала  мамина  мама,  бабушка Нигяр,  потом -  папина,  бабушка Эсмер..

 И мы  остались с  дедушкой  Салманом папиным отцом вдвоём..  Мне  было  тринадцать  с половиной  лет.. Дедушке -  семьдесят три  с  половиной. И  у  нас  никого,  кроме  друг  друга,  на  целом  свете  больше  не  было…

Смерть  моих  родителей,  словно,  стала  началом  чёрной  полосы,    растянувшейся  на  годы..
Часть  вторая.

 Выброшенные  слёзы.

 

 Так  закончилось  моё  детство....Смерть  родителей,  конечно,  потрясла  меня.. Но, я  даже  не  знаю,   как  правильно  это  объяснить,  чтобы  не  прозвучало кощунственно… Дело  в  том,  что, как  я  уже  говорила,   я  жила,  практически  с  рождения,    с бабушками  и  дедушками,  которые,  ради меня  поменяли  очень многое  в  своих жизнях.  Именно  ряди   меня  они,  продав  часть  недвижимости,  построили  шикарный дом, с  огромным  садом,  в  который  и переехали.  Обе  мои  бабушки преподавали  в  институте -  бабушка Эсмер в  АЗИ -  нефтяном,  а   бабушка  Нигяр -  в  медицинском. Они  специально ради  меня так составляли  свои  графики,  чтобы  одна  из  них  была  всегда  дома. Дедушка  Назим  работал  в  больнице,  заместителем  главного врача,  а  дедушка  Салман -  в  министерстве,  занимал высокий  пост,  но  даже  они  старались  максимально  больше  времени проводить со  мной. А  папа  и  мама.. Они  были  для  меня  праздником,  врывавшимся  неожиданно,   принося с собой  шум,  веселье,  подарки,  смех,  музыку,  всякие  игры  и  полное  нарушение  режима.  С  их  смертью в  моей жизни закончились праздники.. Все..

 А  вот  то,  что мои  бабушки  и  дедушки, словно, угасали  буквально на  моих  глазах, было  невыносимо...
 Они,  и  в  самом деле,  угасали.. Словно,  лампадки,  в которых  заканчивалось  масло..  Выглядевшие,  на  зависть  сверстникам,  и  так  довольно  младше  своего  возраста,  и,  словно,  помолодевшие  с моим появлением  -  их часто  принимали  за  моих  родителей, когда  они  гуляли  со мной-  после  смерти своих  единственных  детей,  они  сразу  постарели.. Но,  когда  мы  остались с  дедушкой  Салманом одни,  он  смог  собраться,  взять  себя  в руки.. 

  Я  очень сильно любила  их всех,  но дедушку  Салмана,  всё-таки,  чуть больше.. Хотя,  никогда  никому об  этом  не  говорила.. Но  он  это  чувствовал,  правда,  чувствовал..  Он постоянно подтрунивал над  «соперниками». Говорил,  что я  его люблю  больше  всех,  приводя,  неоспоримый,  по его  мнению,  факт  - то,  что я  родилась  с ним  в один  день, да  ещё на  юбилей.  Не  зная,  чем парировать,  другой  дедушка  и  бабушки, прибегали к  моей  помощи  и спрашивали -  кого  я  люблю  больше  всех.   Конечно,  я  начинала  убеждать их  в  том,  что  люблю каждого безумно  и  всех  одинаково. И  это  было правдой!   А  дедушка  Салман,  из-за  их  спин,  заговорщицки подмигивал мне. Я,  стараясь, чтобы  другие не  заметили,  подмигивала  ему   в ответ, отправляя  ему воздушный  поцелуй..

  Говоря,  что  мы  остались  с   дедушкой  Салманом  одни на  целом свете,  я  не   преувеличила. У  нас,  конечно,  было  много  родственников,  друзей,  все   поддерживали  нас,  как  могли..
 Некоторые   даже оставались  по  несколько  дней, но  только  в  период  траура..  По  истечению  положенных  сорока  дней,  когда  все  разошлись  по своим  домам,  вернулись к  своим, семейным,  делам,  мы  с  дедушкой  остались  совершенно одни..  Чувство  тоски,  не  покидавшее  меня,  ни  на  минуту,  особенно  усиливалось по ночам. Я  долго  не  могла  уснуть,  прислушиваясь  к  звукам  большого  дома.. Самыми  отчётливыми  были  вздохи  дедушки  Салмана  и,   доносившийся  с  первого  этажа, перезвон  старинных,  напольных  часов,  безучастно  отсчитывавших  время..

 Сколько  слёз  я  пролила -  известно  одному  Богу. Я  не  могла их сдержать. Откуда  только они брались? Я  ничего не  могла  с собой  поделать.. За  эти полтора  года  я  похудела,  осунулась  и очень  сильно вытянулась.  Я  всегда  была  высокой,  гораздо  выше  сверстников  и никогда  не  отличалась полнотой. Но теперь,  в  свои  неполные  четырнадцать лет,  при росте  сто  шестьдесят семь  сантиметров  я  весила  сорок килограмм. Дедушка  очень сильно  переживал  по этому  поводу,  он,  буквально,  ходил  за мной  по  пятам,  пытаясь  накормить. Готовил  всякие  вкусности,  делал  соки,  давал  витамины,  для  поднятия  аппетита,  но  всё  было зря.. Рассматривая  фотографии тех  лет,  я, с  удивлением,  замечала,  что при  таком  росте  и маленьком  весе  я,  тем  не  менее,  не  выглядела  дистрофиком.  Возможно,  дело  было  в  том,  что  к  этому  времени  у  меня  уже  выросла  грудь,  причём,  появилась  она  тоже  как-то  неожиданно..
Как  же  мне  не  хватало  бабушек  и  мамы… Особенно,  когда  произошло  то,  что  неминуемо  настигает  девочек  по  достижению  их  организма  того  момента,  когда  девочка  превращается  в  девушку..
Я  была  достаточно развитым  ребёнком  и  прекрасно знала физиологию -  благодаря медицинской литературе,  изобиловавшей  в  нашей,  огромной, библиотеке, которую  собирали  ещё  мои прадеды  и  бережно  передавались  потомкам. Однажды  утром,  проснувшись и  обнаружив  на  простыне  несколько алых  пятен,  я   горько разрыдалась..

  Дедушка Салман,    привыкший  к  тому,  что  я постоянно  плачу,  постучался   в  дверь  моей  комнаты. Обычно,  подождав  минуту,  дедушка  заходил,  обнимал  меня и  долго  утешал,  говорил  какие-то  слова,  голос его  при  этом  тоже  дрожал..  И,  только  после  того,  как  я  успокаивалась,  дождавшись,  пока  я  встану  с  кровати,  он  выходил  из  комнаты,  спускался  вниз  и,  пока  я прибирала  постель,  приводила  себя  в  порядок,  готовил  мне  завтрак. Только  с возрастом  я  стала понимать -  насколько же  жестоко  было такое поведение  с моей  стороны,  ведь  он,  несчастный,  терзался   гораздо  больше,  чем  я,  но,  тем  не  менее,  находил  в  себе  силы  успокаивать  меня.. 

 А  тем  утром  я,  поняв,  что  дедушка,  ненароком,  может увидеть  запачканную  простыню,  тут  же,  утерев  слёзы,  вскочила.  Бросила  одеяло  так,  чтобы  оно  прикрыло  пятна,   и только  успела сбросить  с себя  пижамные  брюки  вместе  с  трусиками  и  отпихнуть  их  ногой  под кровать,  натянуть  на  голое  тело  джинсы,  как  дверь  открылась. Дедушка,  изумлённо,  посмотрел на  меня. 
- Мне  показалось,  что  ты  плачешь.. – Сказал  он,  чуть растерянно.

- Да,  деда,  тебе  показалось. – Ответила я,  совершенно  забыв,  что  лицо  моё  всё  ещё  мокро от  слёз.

 Дедушка Салман,  более  внимательно,  посмотрел  на  меня и,  мягко  улыбнувшись,  сказал:

- Ну,  слава  Богу,  что  показалось..

 После  того,  как  он  прикрыл  за  собой  дверь,  я,  сняв  джинсы,  которые, к  счастью,  не  запачкались,  подошла  к  двери,  заперла  её  на  ключ,  хотя,  никогда  и  никто  в  нашей  семье  не  заходил  в  комнату  без  стука,  я  просто  испугалась,  что,  пока  я  буду  в  ванной,  дедушка  может зайти,  чтобы  убедиться -  не плачу  ли  я  опять.
 Содрав  с  постели простыню  и  увидев, что  пятна  не  запачкали матрас, я,  вытащив  из- под кровати  пижаму  с  трусиками,  прошла  в  ванную  комнату  и  тщательно,  вручную,  отстирала  пятна,  затем,  повесила  всё  на  батареи,  тянувшиеся  под  широким подоконником и  задёрнула  занавески..

 В  моём  шкафу  уже  года  два,  в самой нижней  полке,  находились  необходимые  гигиенические  предметы.
 Слёзы,  снова,  предательски,  хлынули  из  глаз.. Ведь  сегодня  в  моей  жизни  произошло  очень важное  событие,  которым  я,  если  были бы  живы  мама  и  бабушки,  стесняясь  и радуясь  одновременно,  поделилась бы  с  ними..
Я  представляла,  как  бы  бабушки меня  обняли,  сказали  бы  какие-то очень  важные  слова.. А мама.. мама  обязательно   рассказала  бы  какую-нибудь  смешную  историю.. Но  я  точно  знала,  что  глаза  её  при  этом  повлажнели  бы   от  сдерживаемых  слёз.. Слёз  радости.. И  я  бы  чувствовала себя  такой  счастливой  от  сознания  того,  что  я – совсем  уже  взрослая… 
Увы..  Я уже  понимала,  что  в  моей жизни  будет  столько  событий,  которыми  я  не  смогу  с  ними  поделиться… Они  не  смогут порадоваться или  огорчиться со мной  вместе.. Не  дадут  советы.. Не  утешат.. Не поддержат..  Осознав  это очередной  раз,  я, зажав себе  рот  ладонями,  вбежала  в  ванную  комнату,  открыла  душ  в  ванну  и  горько разрыдалась.. Я  не  хотела ,  чтобы  дедушка  услышал  меня и.  как  могла,  старалась сдержать  рыдания.. Через  некоторое  время,  успокоившись,  ещё  раз  умывшись,  я  вышла  из  ванной  комнаты,  придирчиво  огляделась  и,  убедившись,  что  за  плотными  занавесками не  видны  развешанные  простыня,  пижамные  брюки  и трусики,  вышла  из  комнаты  и  спустилась  вниз..

 На  столе  меня  уже  ждал  стакан  свежевыжатого  сока,  тарелка  с  манной  кашей,  при  виде которой  меня  так  затошнило,  что  я,  зажав  рот  рукой,  промчалась  мимо  дедушки,  недоумённо глядевшего на  меня  своими,  удивительно  синими,  глазами,  в  ванную  комнату,  находившуюся  на  первом  этаже. Меня  мучительно  и  долго рвало. Правда, пустой  желудок  выдавал лишь  пенку.. Умывшись -  третий  раз  за  утро -  я  вышла из  ванной  комнаты.. Меня  шатало, я  чувствовала  ужасную  слабость,
   
 Дедушка,  встревожено  посмотрев  на  меня,  спросил:
- Милая,  ты  какая-то бледная. Не  заболела  ли?

 Он,  подойдя  ко  мне,  коснулся  губами  моего  лба.

- Да,  кажется,   немного температура   у тебя. Ну – ка,  поставь  градусник,  проверим.
  Температура,  действительно,  была,  небольшая,  конечно,  но,  всё-  таки,  выше  нормы. Дедушка,  строго – настрого  наказав  мне  пойти  лечь  в  постель, позвонил в  поликлинику  и  вызвал врача..

 Он  должен  был  ехать на  работу,  что  меня  очень  обрадовало,  потому,  что  я чувствовала ужасную,  ноющую боль  внизу  живота  и мне  хотелось перевязаться  одной  их   больших, бабушкиных  шалей из  верблюжьей  шерсти.    
Они  до  сих  пор  у  меня.. И мне  кажется,  что  они  пахнут моими   бабушками…
Умом,  конечно, я  понимаю,  что  это невозможно.. Но  память  так  отчётливо  хранит  в себе  моих  родных,  их  запахи,  улыбки,  движения,  голоса,  что  я  чувствую,  слышу  и  чувствую  их  присутствие до сих пор..

 Каждый  раз горло  сжимает железный  обруч,  сухим огнём  жжёт  глаз.  Но  слёз  нет.. Уже  много лет  я  не  плачу.. Ни единой  слезы..  А перестала я  плакать   с  того дня,  который,  так  же  как  и  многие, сохранился  в  моей  память  до  мельчайших  подробностей.. Включая запахи  и  звуки..

 Была  ночь с  тридцатое  по  тридцать первое  декабря..  Наступал второй  Новый  год  без  родителей,  первый -  без  дедушки Назима   и  обеих  бабушек.. Естественно,  что  первый  год  после  смерти родителей  мы  не  отмечали ни  одного праздника,  включая   дни рождения..

Я  проснулась  среди  ночи  от  какого –то странного шума,  доносившегося  с первого  этажа.. Накинув  халат поверх  пижамы,  я  вышла из  своей  комнаты..  Почему-то  внизу,  в  холле,  горел  свет,  хотя,  я  точно  помню,  что  сама выключила  свет  везде,  прежде,  чем  пойти  спать.

«Деда!» -  Метнулась молнией  мысль в  голове,  что  дедушке,  наверное,  стало  плохо  и  он,  не  желая  меня  будить,  сам  спустился вниз,  за  аптечкой.. Бросившись  к  лестнице,  я  уже  подсознательно уловила  запах,  всколыхнувший  во мне  все  воспоминания..  всё,  что  я  помнила  до  сегодняшнего  дня..  все  радости,  связанные  с  ним.. И,  когда  я  поняла,  что  это за  запах,   меня  пронзила  такая  дикая  боль,  что  я согнулась пополам,  будто,  кто-то ударил  меня под  дых.  Я   была  не   в  силах  сделать  ни вдох,  ни выдох..

В   гостиной  стояла  огромная,  живая,  уже  наряженная  ёлка..  Со  мной  случилась самая  настоящая  истерика.. Я  плакала,  кричала,  чтобы  дедушка  немедленно  выбросил  её,  что мне  не  нужны  больше  никакие  праздники..  А потом  потеряла сознание.. Очнулась  я -  как  потом  выяснилось -  через  несколько часов.. Первое,  что  я  увидела,  когда,   с  трудом продираясь сквозь кромешную тьму,  какую-то  липкую  и  холодную, ко мне   вернулось моё  сознание -  было   лицо дедушки.. Его  глаза были  закрыты,  ресницы  дрожали,  по осунувшимся  щекам  катились слёзы,  а  губы  шептали:

- Оставь  мне,  хотя  бы,  её.. Если  ты  её  заберёшь -  я  ни секунды  не  останусь  на  этом  свете..

 Мне  стало  страшно.. Потому,  что  я,  как-то пропустила  мимо ушей  о  том,  что  дедушка Салман  просил кого-то оставить  меня и с  ужасом  представила,  что  не  будет  и его!!

-Деда! – Выдохнула  я.

 Дедушка Салман  вздрогнул,  открыл глаза и  мы,  обнявшись,  покрывая друг  друга  поцелуями  горько  и  долго  плакали..  В сторонке,  утирая  слёзы,  стояла тётя  Саида -  наша  соседка,  работавшая  в  больнице,  куда  меня доставила  машина «Скорой  помощи» .

 Убедившись,  что я  в  порядке,  тётя  Саида разрешила дедушке  Салману  забрать  меня  из  больницы  домой..  Уже  подъезжая  к  дому,  я  дотронулась до  руки дедушки,  лежавшей  на  руле.

- Деда,  прости меня..

- За что,  милая?

- За  то,  что  я  такая дура..

 - Что за  глупости,  милая? Ты -  самая  умная,  самая  красивая и  .. – Он, чуть  помешкав,  продолжил -  и  самая  счастливая! Да-да,  именно так! – Сказал он,  заметив,  как  я,  изумлённо,  уставилась  на  него.

- Несмотря  ни на что,  милая,  поверь мне,  ты -  самая  счастливая  девочка!
-Деда.. – Сокрушённо  вздохнула  я..
Честно  говоря,  в  тот  момент -  помню до  сих  пор  это очень  отчётливо -  я решила,  что, не  выдержав  всех  этих несчастий, дедушка Салман  сошёл с  ума.  Ладно,  умная,  красивая -  с  этим  я  согласна,  но  -  самая  счастливая?? 

- Ты  думаешь,  что  я сошёл  с ума? – Спросил  дедушка  Салман,  посмотрев  на  меня,  затем,  снова  перевёл  взгляд на  дорогу. Зима  в  том году  выдалась  не  удивление  снежная.   Всё  вокруг  было  белым- бело.. Картина  за  окном  машины  была  просто  фантастически – красивая и  непривычная. Мне  казалось,  что  ожили  картинки  с  Новогодних  открыток  или я  попала  в  какую-то  сказку.. Яркая  луна  освещала всё  вокруг  голубым,  хрустальным  светом.. Снег  искрился, переливаясь,  словно,  драгоценные  самоцветы.. Крупные  снежинки медленно кружились  в  волшебном вальсе.. Дорога,  уже  обледеневшая,  мерцала,  извиваясь,  будто,  огромная  змея.. Дедушка  вёл  машину  очень  медленно.
  Я  опустила  стекло,  в  салон  ворвался  морозный,  свежий  воздух.  Сняв  перчатку,  я вытянула  руку.. Снежинки,  коснувшись  тёплой  ладони,  мгновенно  таяли.. Через  пару  минут  центр  моей  ладони  был  мокрым.. Пальцы  приятно пощипывал  мороз..

- Деда,  смотри,  как-будто,  слёзы.. – Сказала  я.. 

- А  ты  выбрось их.. Навсегда..

 Я  так  и сделала.. Я  стряхнула  ладонь.. И  с  того  дня  я  плакала  только один  раз.. Когда  ушёл навсегда  и   дедушка  Салман.. Но это  случилось  только  десять лет  спустя с  того дня.. А  теперь прошло  ещё  десять..  И мне  кажется,  что  очень  скоро  произойдёт что-то,  что  заставит  меня плакать..  Будут  ли  это  слёзы  горечи? Или, наоборот,  счастья? Я  не  знаю…


Часть третья.

Високосный  год.


Мы  никогда  не  были  стеснены  материально,  более,  того,  жили в  большом  достатке.  После  смерти  родителей , другого  дедушки  и  обеих  бабушек,  дедушка  Салман  ушёл  из  министерства.  Он  стал  преподавать  в  АЗИ. Городскую квартиру  и   дачу  дедушка  сдал  иностранцам, которые  тихо-тихо  стали  зондировать  почву  на территории  когда-то  очень закрытого  государства,  которое  к  концу  восьмидесятых  агонизировало..

 События  тех  лет остались в  моей  памяти  как-то смутно..  Возможно потому, что  я  была  ещё  слишком  юна. А, возможно,  причина  была  в  том,  что  моё  собственное  горе,  потеря  семьи была  для  меня  событием  гораздо более  страшным, чем то,  что  творилось  вокруг.. А  вокруг  творился,  честно говоря,  кошмар..
 В  школе  то и  дело вспыхивали  драки между  учениками  и  даже  учителями.. Теми,  кто  ещё  совсем  недавно были  одним  целым -  многонациональным  народом единого  и  нерушимого.. Увы,  оказалось,  что казалось…
 Лично  я  поняла  весь  ужас  того,  что  происходило,  после  одного случая..
 В  нашем  классе  училась  Элина. Она была отличницей,  хохотушкой и  очень красивой девочкой. В  неё  была влюблена, кажется,  вся  школа..  Но  её сердце  уже  давно принадлежало  Фариду. Он  пришёл к  нам  в  четвёртом классе..  Есть  такие  мальчики,  которые  с  раннего  детства обладают  каким-то  внутренним,  настоящим, мужским  стержнем. Это  выражается  во всём  их облике,  поведении.. Эта  любовь зарождалась  на  наших  глазах... Очень трогательная,  трепетная,  чистая.... Все -  и ученики,  и учителя -  относились  к  их  чувству  с  уважением и восхищением..   Над  Элиной  и  Фаридом  никогда  и  никто  не  подшучивал,  не  прикалывался -  настолько  всем было ясно,  что  это -  не  детская  влюблённость,  а что-то  гораздо  большее.  Они  не  зажимались по  углам,  ни хихикали  глупо,  не  отпускали шуточки,  не  делали  ничего напоказ.   И  все  вокруг понимали, что на  их  глазах родилось,  укрепилось  и,  обязательно,  даст  свои  плоды  нечто  очень  сильное,  важное,  то,  что эти  двое  пронесут через  всю жизнь..

 И вот,  однажды,  когда  по  всей  стране, то тут, то  там, сначала  небольшими  кострами  вспыхивало  то,  что называли  страшными,  чуждыми  словами -  «межнациональные  распри», а  потом  эти  костры  превратились  в кровавые  пожары,  в  которых  погибли  тысячи  и тысячи  людей,  когда-то  мирно  живших бок  о  бок, я  пришла в школу и увидела  страшную  картину..
Фарид,  весь  в  крови,  в  разорванной  сорочке,  стоял,  прижавшись  спиной к  школьной  стене,  огораживая  Элину-  бледную,  с  расширившимися  от ужаса  и  без  того  большими,  карими глазами.. А группа  мальчишек  пыталась  оттащить  Фарида..  Грязные  ругательства..  улюлюканье..  свист … глухие  звуки  ударов..
  Страшно подумать,  чем  бы  это  могло  закончиться,  если  бы учитель  физкультуры - Намик Ахмедович,  молодой  парень,  только недавно окончивший  институт,  кстати, в  него  была  влюблена  вся женская  полвина  школы, как  ученицы,  так  и педагогический  состав,  потому,  что он был  красив,  как  бог  –  выбежав  из  школы,  не  бросился  бы  в  самую гущу  разошедшихся  не  на  шутку  пацанов  и молча,  в  считанные минуты,  не  раскидал  бы  их  по  сторонам..
Обняв  за  плечи  Элину  и Фарида,  Намик Ахмедович  провёл их  к своей  машине -  серые,  навороченные  «Жигули»,  предмет  его  гордости  и  зависти  всех  мальчишек – усадил  их и,  сев за  руль,  взвизгнув  покрышками,  оставив  чёрные  следы  на  асфальте  школьного  двора,  выехал  за ворота..    С  того  дня  ни Элина , ни  Фарид  больше  в  школу  не  приходили..
Потом  я  узнала,  что  семья  Элины, через  два  дня  уехала  в  Москву.. Фарид  перевёлся   в другую школу, и,  как  я  узнала  много  лет  спустя,  сразу после  окончания   школы, Фарид  улетел  в  Москву,  поступил там  в  институт и  женился  на  Элине..

  Из  всех  событий  тех,  страшных,  времён,  мне  запомнилось только  это..  Был ещё  один случай,  который  тоже  запомнился  мне.. 

 После  того,  как  я  рассказала  дома  дедушке  о том,  что  произошло  в  школе,  он,  очень  долго сидел,  впав  в  глубокую задумчивость.. Затем,  качая  головой,  словно,  соглашаясь  с какими-то своими  мыслями,  он  сказал:

- Милая,  времена  наступают  очень  сложные,  страшные.. Я  сделаю  всё,  чтобы  уберечь  тебя.  И,  первым  делом,  я  хочу  перевести тебя  в  поселковую школу. Мне нужно  ходить  на  работу,   я  должен быть  уверен,  что  с  тобой  всё  в  порядке..

 Посёлок  был  спокойный,   население  было  коренным,  несколько русских  семей,  причём,  уже в  третьем  поколении  родившиеся  в  Баку,  многие  давно уже  породнились  с  азербайджанскими  семьями. Все  прекрасно  знали  нашу  семью..
 А мне,  честно  говоря,  было  совершенно  всё  -равно..  Какая  разница  в  какой  школе  я  буду  получать  свои  тройки?  До трагических  событий,  обрушившихся на  нашу  семью,  я  была  круглой отличницей.. Я любила  учиться,  даже  самые  сложные  предметы  давались  мне  легко.. А  последние  полтора  года  я,  практически,  не  училась..  Когда педагоги вызывали  меня  к  доске, я  глухо  отвечала,  что  не  выучила  урок. Никакие  увещевания,  призывы  к  моей  сознательности,  попытки  пристыдить именитыми  бабушками   и дедушками,   ни к  чему  не  приводили..   Я  перестала  делать домашние  задания. Зато,  по  контрольным  я получала  только  пятёрки. Причём,  заканчивала контрольные  раньше  всех в  классе  и ,  отложив  тетрадь или  контрольные  листы со штампом,    положив  голову парту, на  сложенные  руки и  повернув  голову  налево,  смотрела  в  окно.. В  таком  положении со  своего места  я  могла  видеть  кусочек  неба..   В  какой  -то  момент  я  чувствовала,  что  по щекам  текут слёзы..  Когда-то очень  общительная и  весёлая,  ладившая  со  всем  классом,  я  перестала  вообще  с  кем-либо  разговаривать.. Дольше  всех  продержалась   Юлька – с  ней  мы  дружили  с  первого  класса.. Но  даже  с  ней  я  не  общалась.. В конце- концов,  я   добилась того,  что  и она пересела  от  меня.. Теперь,  я  сидела  одна,  на  самой  задней  парте,  в крайнем  ряду..  Меня  всё  устраивало..  Так  что,  перевод  в  новую школу  меня  совершенно  не  волновал..

    Третья  четверть восьмого класса  началась для меня уже  в  новой  школе,  кардинально отличавшейся  от  той,  центральной  и престижной. Школа была  обшарпанная,  старая, грязная, с заросшей  сорняками  спортивным  полем,  по  которому бродили  бездомные  собаки,  зато  вокруг  школы  и поля  густо  росли  деревья и  кусты..

В  первый  же  день я,  воспользовавшись  тем,  что  дедушка  уже  давно  уехал  на  работу,   специально  опоздала,  хотя,  до  школы было десять минут  ходьбы.. 
  Первый  урок  подходил  уже  к  концу,  когда  я  постучалась  в  дверь  и,  дождавшись  разрешения  войти,  открыла  дверь..

   У  доски,  с указкой  в руке,  стояла  полная  женщина,  которую  я  узнала -  она  жила через  два  дома  от нас и   звали  её  Самая  -хала..  Но  теперь  она  была  моим  классным  руководителем,  учителем  географии,  Самая  Халидовна.. 

 Она,  конечно,  сразу  узнала меня.. Думаю,  что только  сочувствие  моему  горю, а  так  же то уважение,  которым пользовалась  моя  семья, сыграли  роль  в  том,  что  она,  всего лишь  строгим  голосом  предупредив  меня,  что  прощает на  первый  раз  моё  опоздание,  разрешила  мне  войти..

 Ребята  в  этой школе   так  же  очень  отличались  от тех,  с  которыми  я  проучилась   семь  с  половиной  лет. Они  не  шли ни  в  какое  сравнение  с  холёными,  хорошо  одетыми  детьми  чиновников и  интеллигентов,  составлявших  основную массу  учеников.   В той,  центральной  школе,  все  ходили   в  школьных  формах,  одинаковых,  но  сшитых  не  на  какой-нибудь «володарке»,  а  прямиком  доставленных  в спецмагазины с  лучших  фабрик  страны. 
Девочки  хвастались  кружевными воротничками и  манжетами.  А обувь,  сумки,  верхняя   одежда  были  предметами особого внимания  и  обсуждения..

   По классу  прошёлся  лёгкий  шум,  когда  я  прошла,  ни  на  кого не  глядя   в  самый  конец,  в  крайний  ряд   и  села  на  последнюю,  свободную  парту. Кто-то, тихо,  присвистнул.. Самая  Халидовна,  стукнув  указкой  по доске,  призвала  класс  к  тишине..

 Сняв  с  себя  шубу,  я  не  повесила  её  на  один  из  многочисленных  гвоздей,  вбитых  в  стену   -  это  была,  так  называемая,  гардеробная – а бросила  на  спинку свободного,  с  облупленной  краской,  стула...
 Я  села за  парту и первое,  что  меня  обрадовало,   было то,  что  с  этого  места  я  совершенно  спокойно  могла  видеть  всё  небо..   

 - Ребята,  это  -  наша  новая  ученица,  Наира.

-Да,  знаем- знаем, это - мася  с  соседней  улицы. – Сказал гнусавым голосом  какой-то прыщавый  парнишка,  сидевший  на  две  парты  впереди меня.

  Девчонки  захихикали,   ребята  загалдели  наперебой.. Самая  Халидовна,  тщетно,  пыталась их  перекричать.  В  классе  стоял  невообразимый  шум..

Девчонки,   глядя  на  меня  с  нескрываемой  завистью  и  злобой, бросали  реплики,  мальчишки -  тоже сыпали  сальные  шутки,  правда,  в  их глазах  не  было  ни  зависти,  ни злобы..  Они  просто  блестели каким-то  горячечным  блеском.. Я обвела  всех взглядом, задерживая  его на  каждом,  на  несколько  секунд,  не  проронив  ни слова.. И,  видимо,  было  что-то  в  моём  взгляде  такое,  что  заставляло  их  отводить  глаза и  слова  застревали  у  них на  языках..Через  пару  минут в  классе  установилась  такая  тишина,  что  было  слышно,  как  бьётся  о  стекло одинокая  муха,  ошалевшая  от  того,  что  проснулась  в холодный,  январский  день,  обманутая  выглянувшим ненадолго из-за тяжёлых,  снежных облаков, бледным  солнцем.

  - Если  кто-то  ещё  хоть раз  откроет свой  поганый  рот  в  мою  сторону -  глотку  перережу.. –Сказала  я  очень тихо. И всем,  а,  главное,  мне  самой,  стало понятно,  что  так  оно и  будет..

 Неизвестно,  чем  бы  закончилось  такое  «тёплое» знакомство,  если    то,  страшное  событие,  произошедшее  буквально  через  девять  дней,  в  ночь с  девятнадцатого  на  двадцатое января..

 Я  не  хочу  и  не буду  рассказывать  о  том,  что  и  так  уже  известно  всем -20  января,  чёрным  днём,  кровью  невинно убитых  людей  навсегда вписавшимся в историю Азербайджана..

 Лично для  меня  эти события  обернулись  тем,  что  я  вообще  перестала  ходить  в  школу..
 Дедушка  Салман  смог ограничить меня от  многого. Он  не  включал телевизор, вернее,  включал,  но смотрели  мы  с  ним  только  какие-то  фильмы,  передачи про животных,  путешествия,  мультфильмы.  Никаких  новостей,  криминальных  передач и  всякой  другой  ерунды.

-  Солнце  моё,  всё, что  говорят с  той  стороны  экрана -  ложь,  грязь и  мерзость. Не нужно тебе  всё  это..  Ты,  лучше,  подумай о том,  чем  бы  ты  хотела  в  жизни  заниматься,  какую профессию  выбрать,  потому,  что  только  работа,  приносящая  удовольствие  и материальное  благополучие  способно  сделать человека  счастливым. Конечно,  семья  тоже  нужна,  но,  я считаю,  что тебе  не  стоит торопиться  выходить замуж..

 Я   улыбалась,  качая  головой -  смеяться   я к  этому  времени  уже  разучилась..

- Деда,  мне  и пятнадцати  нет,    а  каком  замужестве  ты  говоришь?
- Ну,  милая,  время  так  быстро летит,  оглянуться  не  успеешь. К  тому же,  я   хочу  увидеть  твою  свадьбу,  понянчиться с правнуками..

 Его голос вздрогнул, по лицу, словно,  пробежала  тень,  глаза -  его удивительно  синие  глаза,  которые  я  так  любила-  потемнели и в  уголках,  испещрённых тонкой  паутиной  морщин,  блеснули  слёзы..
 Я  подошла,  обняла  его,  поцеловала  каждый  глаз,  затем -  нос,  щёки,  подбородок,  губы,  шею -  туда,  где  пульсировала вена, затем,  поднеся к  лицу  его руки,  уткнувшись носом в  ладони и  вдыхая  их  родной  запах..

- Дед,  знаешь что? Никакой  мне  муж не  нужен,  для  того,  чтобы  ты  понянчился  с внуками. – Сказала  я..

- Что?? – Дедушка  Салман,  изумлённо,  посмотрел  на  меня,  затем,   сделав вид,  что  снимает ремень,  придав  лицу  и  голосу  грозное  выражение,  сказал: - Ишь,  ты!  Это  что  за  разговоры  такие?   Я  сейчас  тебе  всыплю хорошенько  по  тому  месту,  откуда  у  тебя  такие  мысли  рождаются, быстро  уму – разума  наберёшься..

А  я,  действительно,  уже  тогда  решила,  что  никогда  не  выйду  замуж. Буду  жить  в  этом  доме с  дедушкой,  а когда  захочу  ребёнка,  то  поеду  в Америку,  в  специальную клинику, где  мне  дадут каталог доноров,   и   я  выберу  себе  того,  кто  больше  всех подойдёт по всем  параметрам.
 И  это  было  моё,  вполне  осознанное,  решение..

 Странно,  всё  -таки..   Чем  объяснить то,  что я,  действительно,  до  сих  пор  не  вышла  замуж и вполне серьёзно думаю  о том,  что  хочу родить сына,   практически,  просто  воспользовавшись реальным мужчиной,  как  донором или подобрать  донорский материал  в  клинике искусственного  оплодотворения? Материализовались ли мои  мысли? Напророчила  ли я  сама  себе это? Или,  наоборот,  в  неполные  пятнадцать лет  мне  приоткрылась  тайная  завеса  собственного  будущего? Не знаю.. 

  В  отличии от большинства  населения,  даже  в  те,  сложные  годы,  когда  люди  сутками  выстаивали  в  очередях за  продуктами,  а  о  том,  чтобы  купить обновку  многие  и  не  мечтали, мы    с дедушкой не испытывали никаких  материальных затруднений. Дача  и городская квартира  приносили  стабильный,  довольно  большой,  доход,  так  как  их,  по  арендному  договору,  снимали  для  какого –то  англичанина,   бизнесмена,  заколачивавшего миллионы,  а,  возможно,  и миллиарды. К  тому  же,  дедушка  преподавал  в  институте,  имел научные  степени. Хотя,  если  бы  не деньги  за  аренду,  которые  компания переводила,  причём,  в валюте,  на счёт  в банке,   его зарплаты  нам,  однозначно,  хватило бы  только  на  самое  необходимое. Но, к  счастью,  дела  у бизнесмена  шли  в  гору,  деньги  на  счёт поступали  стабильно,  причём, в   валюте. Так, что  и  дедушка, который   и  сам  привык  жить на широкую ногу,  и я  с  самого  рождения  росшая  в  большом  достатке,   ни в  чём  не были стеснены.

  - Милая,  ты  должна  получить  хорошее  образование,  специальность,  школьный  аттестат ты  получишь,  это  ерунда. Конечно,  и  дача, и городская  квартира  всегда  будут  приносить тебе  доход. Но  ты  способна  на  большее,  гораздо  большее..  Сейчас открываются такие  перспективы,  ты  просто  обязана  воспользоваться  тем, чем  природа  тебя,  к  счастью,  одарила сполна.. Подумай,  кем  бы  ты  хотела  стать?  Как  решишь -  скажи мне  об  этом,   и  я  найму  тебе  педагогов,   будешь  готовиться  к  поступлению   в институт.. 

 Думала  я  долго.. Два  года,  в  течении  которых  к  нам  на  дом приходили  педагоги по  основным  школьным  предметам – дедушка  договорился  с  директором напрямую и  я  не ходила  в школу,  за  что  я  ему,  безмерно,  благодарна. Уверена,  что ничего  хорошего  в школе  меня  не  ожидала,  учитывая то,  как  прошло  «знакомство».

  После  долгих  раздумий,  я  сообщила  дедушке  о  своём  решении поступать  в  юридический..
- Но  я  не  хочу  заниматься разводами,  всякой  ерундой. Я  хочу, чтобы  у  меня  была  своя,  юридическая, компания, которая  будет  вести  дела  крупных  компаний.

 - Прекрасно,  милая,  так  и  будет.. – Сказал дедушка,  прижав  меня  к  груди и  поцеловав в  макушку.

 Вступительные  экзамены  я  сдала  блестяще. Учёба   в  институте давалась мне  легко.   Чего нельзя  было  сказать  о моём  общении  с  однокурсниками..  Кстати,  подавляющее  большинство  студентов юрфака  были  ребята,  которые,  сделав  несколько попыток  «подкатить» и  получив  холодный отказ,  быстренько  ретировались.. Девушки относились ко  мне  с  глухой  неприязнью.   Думаю,  если моим  характером  обладала  бы   девушка  с  невзрачной  внешностью и  принадлежащая  к  другому  социальному классу,  хотя,  наверняка,  ни  для  кого не  секрет,  что  юрфак редко раскрывает свои объятия  сыну  или  дочке  какого-нибудь  «мамеда»,  работающего, например,  мастером, на, допустим,  шарикоподшипниковом заводе, то её   просто сгнобили  бы. Но  я  была  богата,  красива  и стервозна.  Да,  все  считали меня  стервой,  причём,  высшего класса.
А  я   и не  пыталась  никого  в  этом  разубеждать.. Меня  всё  устраивало.. Я  не  хотела  никого  впускать  в  свой,  разрушенный,  мир..  Мне  в  нём  было  уютно с  единственным родным  человеком   -  дедушкой…

Но  дедушка,  вдруг,  к моему  дикому  ужасу,  стал  как-то  очень резко сдавать…
Я  сходила  с  ума, видя,  как  он  слабеет..  По  ночам  я   кусала подушку, заглушая  крик,  готовый  вырваться  из  груди, потому, что понимала: деда,  мой  деда! – уходит! Что он,  как другой  дедушка  и  бабушки,  тоже  угасает у  меня  на  глазах.. я ничего.. ничего  не  могу  с  этим  поделать..
Несколько   раз  за  ночь  я,  на цыпочках, заходила  в  его спальню  и,  с  замирающим  сердцем,  прислушивалась  к его  дыханию..
Боже,  как  же  я  боялась…  как  я  боялась,  что  однажды  не  услышу его… От  одной  только  мысли  об  этом я  хотела  выть  волком…
 И я  выла..  выла,  сначала  без  слёз,  катаясь по полу,  как  раненая  волчица,  когда  однажды  ночью,  всё-таки,  не  услышала  его дыхания.. Я   кричала.. до  хрипа..  до звона в  ушах..целовала  холодное  лицо,  на  котором  застыло  умиротворённое  выражение.. Я  умоляла  его ответить  мне..  откликнуться.. открыть  глаза,  свои  необыкновенно синие,  удивительно красивые глаза,  посмотреть на  меня с изумлением  и сказать:

- Милая,  ты  почему  это босиком? А,  ну,  марш  в  постель! Простудишься,  не дай Бог..
 Я  готова  была  до конца  жизни  ходить  простуженной,  с  зашкаливающей  температурой..  только  бы  он  не  уходил…..

   А  потом  я  разрыдалась…  Я  плакала впервые  за  десять лет,  после  того, как со  мной  случилась истерика в  ночь  с  тридцатого на тридцать первое  декабря.. 
   Дедушка умер  ночью, двадцать  первого  декабря.. Та  зима  тоже  была ранней,  холодной  и снежной.. Когда  я  окончательно  поняла,  что  дедушки  больше  нет,  я,  в  одной  шёлковой  пижаме и шёлковом  халате,  выскочила во  двор..
 В  доме  у  нас  было очень тепло,  благодаря  отличной  отопительной  системе и  мы  ходили  дома  в  лёгкой  одежде. А   на  ночь  даже  оставляли  открытыми форточки  в  спальнях..

 Я  выскочила во  двор,  бросилась  в  сугроб  и,  глядя  в  высокое,  усыпанное  крупными  звёздами небо -  здесь, вдали  от  городских  огней,  в  посёлке,  погружённом  в  темноту,  звёзды были  ярче  и ближе, и, казалось,  стоит  подпрыгнуть  повыше  и можно будет схватить целую  горсть -  я безудержно  рыдала.. 
Как  я  не  замёрзла  насмерть  в  ту ночь? Не понимаю до  сих  пор..
   Я  прорыдала  несколько  часов.. А  потом.. потом поняла,  что  я  должна  что-то делать.. А  что -  я не знала.. Я  встала, еле  передвигая  ноги  и  дрожа  от  холода,  я  вошла  в  дом..
Подошла  к  телефону  и   позвонила  Октай  -мяллиму.. Нашему  педагогу, которого  я  просто  обожала..  Тогда  ему  было чуть больше  тридцати,  но выглядел он  точно так же,  как  и  сейчас.. И уже  был одним  из  лучших  юристов.. Отец  Октай –мяллимя  был другом моего  дедушки, они  были  частыми  гостями в  нашем  доме... И отец Октай -мяллима не  раз говорил,  что  многим  моему  деду  обязан,  на  что,  мой  деда,  отмахивался  от  него.

 Я   многим  обязана  Октаю.. Теперь  я  его  зову  просто  по имени.. То,  что  он  сделал для  меня в  те  дни -  не  выразить никакими  словами,  не возместить  ничем.. Он  полностью взял на  себя  всё,  что положено  делать  в таких  случаях..
   Когда  Октай  приехал -  меньше,  чем  через  полчаса,  несмотря  на  то, что  дороги  были покрыты гололёдом,  меня  уже  трясло  в  лихорадке..

  Я  два  месяца  провела в   доме  его,  Октая,   родителей У  меня  случилась  пневмония..
 Мама  Октая -  Сима-ханум -  ухаживала  за  мной,  не  отходила  от меня  ни  на  минуту, не  позволив уложить  меня  в  больницу..
..Октай  был  уже  женат  в  то  время и,  видимо,  его  жена, Ася,  которую  я  всего  один раз, да  и  то  мельком, видела  на каком-то мероприятии,  где  мы  присутствовали с  дедом, именно  тогда  возненавидела  меня. Видимо, она  меня  ревновала.. Идиотка.. Октай  тогда бы ещё для  меня  «мяллим»- ом  - любимым  педагогом,  умницей,  эрудитом,  ходячей  энциклопедией...
Я  впитывала  каждое  его  слово,  произнесённое  на  лекциях,  я  ходила  на  судебные  разбирательства, в  которых он  выступал   в  качестве  защитника. Он  уже  тогда  представлял   интересы  нескольких  крупных  компаний и высокопоставленных  чиновников...  А  эта  тупая  мещанка  решила,  что  я  положила  глаз  на  её  мужа..  Одним словом - идиотка..

 
  Я  переступила  порог своего  дома   ровно  через  два  месяца. Двадцать девятого февраля. Тот год был  високосным..

  Несмотря  на  уговоры  тёти Симы  дождаться  Октая, я  приехала  домой  сама..  Но сначала  я  заехала на  кладбище.. Потому,  что из-за болезни  я  не  была  ни  на  похоронах,  ни  на  последующих  мероприятиях – «четвергах»,  ни  на   сороковой  день  на  кладбище  дедушки  Салмана, когда  женщинам  разрешают посетить  могилу  покойного первый раз  после  смерти..
А  в  тот день был четверг..29 февраля.. 1996  года..
 Вот  они,  мои  родные… Смотрят  на  меня..   Мама  с  папой.... Молодые..  Задорные..  Счастливые.. Безумно  красивые..
Дедушки и  бабушки.. Благородные..  Седые.. Печальные… И  тоже  безумно  красивые…
«Господи,  какие  же  вы все  у  меня  красивые!» - Думала  я,  переводя  взгляд с  одного  родного лица  на  другое.. Остановив  взгляд  на  фотографии  дедушки Салмана,  я  прошептала:

- Деда..   Как  же  я  теперь? Совсем  одна? Что мне  делать,  деда? Как жить?
…И  снова  я  не  могла  плакать.. Смертельная  тоска  охватила  всё  моё  существо,  сердце  рвалось  на  части,  горло  сжимал  железный  обруч.. Но  ни  единой  слезинки не  скатилось с  моих  глаз..
  Я  знаю, что  уходя с  кладбища  нельзя  оглядываться.. Но я  не  могла… Не  могла  долго  уйти  с могил… А  уходя  -  не  могла  идти  и  не  оглядываться..

  Дом  встретил  меня  тишиной. Только  старинные,  напольные  часы,  как  всегда,  безучастно,  отсчитывали минуты.
В  доме  была  идеальная  чистота.. Холодильник  был забит продуктами до отказа.. Это Октай  позаботился.. Он  приезжал несколько в  неделю,  чтобы дом не  пустовал..
Наш  дом  давно  уже  был  подключён к   сигнализации,  причём,    контракты  были   и  с милицией,  и с  частной  охранной  конторой,  владельцем  которой  был один из   бывших  студентов дедушки Салмана,  уже  давно служивший  в  КГБ  и  открывший  самую  первую,  кстати,  и по сегодняшний день,  остающуюся  самой   лучшей  и  востребованной частной  охранной  службой, клиентами которой  являются, практически,  все  богатые  люди,  а  так  же -  первые  лица  государства..

 Раз  в неделю,  как  это было  при  живых  ещё  моих  родных,  приходила  тётя Лида,  занимавшаяся  уборкой..  Приходила  она  по средам.

Мысли  медленно,  тяжёлыми валунами, бессвязно, перекатывались  в  голове.. «Значит,  тётя  Лида   была  вчера..Значит,  некоторые  цветы  она  польёт сама,  в следующую  среду.. А  некоторые  мне  нужно буде  полить  послезавтра.. А  завтра  мне  нужно будет пойти в  университет.. Октай - мяллим  вчера,  протянув  мне  зачётку, с  выставленными   в  ней   оценками,    сказал,  что  уладил  все  вопросы  и  с педагогами, и   с ректором,  который, кстати,  тоже  был лично  знаком с  тобой,  деда..Деда… Тебя  нет уже  два  месяца,  а  ты  даже  сейчас помогаешь  мне..Спасибо,  деда.. Я  не  подведу… Обещаю.. Всё   будет  так, как  я  тебе  обещала,  как  мы  с  тобой  мечтали.. Только  тебя  не  будет… Никого  из  вас  не  будет…»
 Глубоко   и  шумно  втянув  воздух  ноздрями,  сцепив  до боли  зубы,   заставив  себя проглотить  ком,  колючим,  обжигающим  ёжиком,  застрявший  в  горле,  сильно  зажмурившись,  задержав  дыхание  столько,  сколько  могла  выдержать, я,  медленно,  выдохнула,  открыла  глаза. 
Я  стояла  в  холле,  перед огромным  зеркалом  и  смотрела  на  высокую,  бледную,  худую девушку,  смотревшую  на  меня глазами  деда Салмана.. Синими..Но, если взгляд  деды  был  полон  любви,  ласки,  нежности и  одобрения,  взгляд  девушки  был  холодным..и пустым…

  Тот,  високосный  год, забрал у  меня  последнего,  единственно  родного,  человека..

Часть  четвёртая.
Встреча  на  кладбище.


 
В  том,  что  я  не  сошла  с  ума  от  тоски  и  одиночества  в  тот год,  целиком  и  полностью заслуга  Октая.   Буквально  на   следующий же  день,  когда  я  пришла  в  университет,  встретив  меня  в  коридоре,  он  сказал,  чтобы  после  занятий  я  приехала  в  его  офис.

 - Мне нужен  ассистент.  – Сказал  Октай,  когда  за  секретаршей,  принесшей  чай,  закрылась дверь.
-  А  как  же  занятия   в институте?
- Будешь  приходить  после  занятий.

 Он  говорил  тоном,  не  терпящим  возражения. В  принципе,  я   и  не  собиралась возражать. Потому,  что  во время  лекций меня мучили мысли  о том,  что  я  буду  делать  после  того,  как  закончатся  занятия. 
 Накануне,  вернувшись с  кладбища, я  промаялась несколько часов,  бродя  по  дому.  Тоска,  с  каждой  минутой,  усиливаясь,  буквально  физически  давила  на  меня. Несмотря  на  то, что  в  доме  было  тепло,  меня  бил  мелкий  озноб  и  даже  большая  шаль  из  верблюжьей  шерсти не могла  меня  согреть.. Я  легла спать  в  половине  седьмого,  выключив  свет только  в  своей  спальне и  оставив  включённым  телевизор  внизу,  в  холле.. Нет,  я  не боялась -  ни  воров,  ни привидений.  От первых  я  была  защищена  сигнализацией,  в  существование  вторых  я  не  верила.. Просто, мне  казалось,  что  включённый  свет  и  бормотание  телевизора  хоть как-то  оживят  пустой  дом..

 Естественно,  что   получив необходимую  дозу сна,  я проснулась ровно  в половине  третьего  и   уже  не  смогла  уснуть..  В институт  я приехала  к  семи  часам  и просидела  в  машине  до начала  занятий..

 Поэтому,  я  приняла предложение Октая.  Кстати, именно  в  тот день,  в  его  офисе,  он  сказал,  чтобы  я обращалась  к  нему  просто  по  имени, когда  мы  будем наедине  или  в кругу близких.
 
  Он загрузил  меня  работой  настолько,  что,  приехав  домой,  я,  буквально,  валилась  с  ног.. Сил  хватало  только на  то,  чтобы искупаться,  поужинать  налегке  и  добраться  до постели.. Засыпала  я,  кажется,  ещё  до того,  как моя  голова  касалась  подушки..

   По  четвергам  я  ходила  на  кладбище.. Умом понимая,  что  меньше  всего  тех,  кто  ушёл,  нужно искать под  могильными  плитами, тем  не  менее,  меня  тянуло  сюда.. Я проводила  на  кладбище  несколько часов.. Я  платила  сторожу,  чтобы  он  заботился  о чистоте на  могилах  моих  родных.  Он  добросовестно  отрабатывал  эти  деньги. Но,  всё –равно,  каждый  раз  я  сама, тщательно,  протирала  мраморные плиты,   скамейку,  решётку,  убирала  опавшую  листву,  всякий  мелкий  мусор,  который  приносил  ветер, подстригала  кусты  роз, поливала  их, разрыхляла  почву…

  Сдав  госэкзамены,  получив  «красный» диплом,  я  стала полноценным сотрудником  юридической  компании Октая.. Его клиентами  были,  в  основном,  иностранцы  и  довольно крупные  компании,  которые,  имея  своих,  штатных   юристов,  тем  не менее,  обращались  к  Октаю..

  Он  везде  брал  меня с собой,  что,  как  выяснилось в  очень  скором времени,  стало  предметом  всеобщего  обсуждения. Все, единогласно,  определили  нас  в  любовники… Да.., как же сильно  влияют стереотипы  на  сознание  подавляющего  большинства людей..  Ведь никто  понятия  не  имел  о том -  что  нас  с  Октаем связывает. Во –первых,  то,  что  его  отец  и  мой дедушка  были знакомы  лично  и,  исходя  из  того,  что   отец Октая  постоянно  говорил  о том , что  обязан  моему  деду не  только  своим  положением в  обществе,  но  и   жизнью.  Дедушка,  когда  я,  однажды,  спросила  его  о  том, что  имеет  ввиду  отец  Октая,  улыбнулся и,  ласково проведя  рукой  по  моим волосам,  сказал:

- Милая,  зачем тебе  лишняя  информация?

 И  Октай,  много  позже,  рассказал  мне,  что  как  он  ни пытался  выяснить,  его отец  ему тоже  ничего не  рассказал.

 Во - вторых, никому из  этих людей  не  было  известно  то,   насколько  я  восхищаюсь  Октаем,  как педагогом  и  юристом.
Ну,  и в  третьих,  хотя,  нет,  это -  самое  главное -  никто  не  знал,  как  многое сделал  для  меня  Октай  в самые  трудные,  чёрные  мои  дни…
   Видимо, кто-то очень  постарался,  чтобы  слухи  о  нашей «связи»  дошли  до Аси -   жены  Октая. И  эта  идиотка,  однажды,  припёрлась  в офис   и  устроила   жуткий  скандал.  Возможно,  многие  рассчитывали  на  то,  что  после  этого случая  Октай  уволит меня  или  я сама  уйду,  но  ни  у  него,  ни  у  меня  не  возникло  такого желания.
Октай  чуть  не  развёлся,  но,  уж  не  знаю,  действительно  ли она  осознала,  что  обвинения в наш адрес беспочвенны,  или  просто  поняла,  что  ни  к  чему  хорошему  развод  не  приведёт -  к  этому времени Октай  уже  очень  твёрдо  стоял  на  ногах,  был,  мягко  говоря,  более,  чем  обеспеченным  человеком  и,  я уверена,  что после  развода он не  долго оставался  бы  холостым,  его  мгновенно  женила   бы  на  себе  более  умная  женщина -  Ася  принесла  мне  свои  извинения. А  рычагом давления на  Октая  оказались двое  его  детей,  которых  он  обожал,  а  в  дочке  вообще  души  не  чаял. Более  того,  Ася  стала  уделять  мне максимальное  внимание. Только из уважения  к  Октаю  я  общалась с  ней. Но,  кажется,  что  она,  как  и сотрудники  компании, бывшие  свидетелями и  позорной  сцены,  и дальнейшего «примирения»,  продолжали считать нас  любовниками.

  Мне  было наплевать,  как на мнение  сотрудников,  так  и  на мнение  Аси. И  так,  особо не  питавшая  к  ней  симпатию,  я  стала испытывать  к  ней  такое  непреодолимое  чувство отвращения, что  только уважение  и любовь  к   Октаю  удерживало  меня от проявления  истинного  моего  к  ней  отношения.  Лично я  ни на минуту  не  осталась  бы  с  мужчиной,  которому  не  доверяю. Но, это,  как  говорится,  личные  половые  проблемы  такого  рода  женщин. Что  ими движет -  страх  ли  одиночества, материальные  ли интересы,  моральные  ли  устои – я  не  понимала никогда. Но  и не  осуждала..

  Говоря о любви к  Октаю,  я  не  знаю,  как  объяснить  моё  к  нему  чувство. Это    восхищение им  и  как юристом,   и  как  педагогом, и  как  человеком. Естественно,  моя  благодарность ему  за  то,  что  он  сделал  для  меня,  когда  умер дедушка  Салман,  не  имела границ.   И он  был  единственным человеком,  кроме  родных,  на  кого не  распространялось  моё,  очень обострённое,  чувство личного пространства.
  Однажды,  проходя  с  ним  мимо огромного,  во  всю  стену,  зеркала в  фойе  здания  одного  из  районных  судов,  я,  увидев  наше  с ним отражение,  улыбнулась -  настолько комично мы  с  ним смотрелись. Он -  маленький,  кругленький,  словно,  катился  рядом  со мной.  Я  была  очень высокой,  с  детства,  а  к  тому  времени  мой  рост был  уже метр  семьдесят  девять,  что  не  мешало  мне  носить обувь на  высоченных каблуках. А рост Октая  был,  примерно,  чуть  больше  полутора  метров  и  его  лысая  макушка,  едва,   доходила  до  моего  локтя. Увидев  улыбку  на  моём  лице,  Октай,  удивлённо  проследил  за  моим  взглядом  и  расхохотался.
- Дааа,  уж. Пат  и  Паташон..-  - Сказал  он,  утирая слёзы,  выступившие  у  него на  глазах  от  смеха. Утирал  он  слёзы  кончиком галстука -  как  обычно,  сбившегося  куда-то  вбок -   несмотря  на  то,  из  нагрудного  кармана  костюма  торчал платок.
-  Я, наконец, понял,  почему  на  нас  все  так  смотрят.  -  Сказал  он,  когда мы  уже  ехали  в  машине -  я  была  за  рулём,  он  сидел  рядом. Были  места,  куда  мы  ехали  с ним вдвоём,  на  моей  машине,  чему,  безумно,  радовался Тарлан -  водитель  Октая,  молодой парнишка,  к  которому  я  тоже  испытывала  более  тёплое  отношение,  чем  к  подавляющему  большинству  окружающих  меня людей.
 Незаметно  прошёл год со дня  смерти  дедушки  Салмана..   Честно  говоря,  меня  бесят все  эти  мероприятия, потому  что  я прекрасно  понимаю,  что,  кроме  самых  близких  людей,  все,  кто  приходит  выразить  соболезнование,  делают  это только потому, что  «так  нужно».
Я  поняла  это ещё  тогда,  когда  умерли  мои папа и  мама.. Я с ужасом смотрела  на  то,  как  женщины  и  мужчины едят, выбирают  куски  мяса  побольше,  просят  передать  салат,  принести  горячий  чай,  потому  что этот остыл  или,  видите  ли, недостаточно  тёмный.. Слушала,  как  они что-то обсуждают,  даже  смеются,  прикрыв  рты  ладонями.. 
Но  пока  был  жив  дедушка Салман,  он  соблюдал  эти  традиции -  за  несколько дней до   годовщин  родителей,  другого дедушки  и  бабушек,  он  обзванивал  родственников,  знакомых,  арендовал  помещение  в  специальных  домах для  траурных  мероприятий,  куда  ехали  с  кладбища  и  где уже  были  накрыты  столы   -  сначала  подавали  чай,  с  печёными,   халвой,  хурмой,  потом -  еда,  затем,  опять  чай..

 Но  после  его  смерти  я  этого  не  делала. И  первым  печальным  событием после  смерти  дедушки  Салмана  был день смерти моих родителей.  Я поехала  на  кладбище  к  одиннадцати часам  утра, минут через  пять  подошла  тётя  Лида,  в  половине  двенадцатого подошёл  Октай с  женой  и  родителями,  ещё  минут  через  пятнадцать  пришла   мамина  подруга -  тётя Света. А когда  мы уже собирались уходить,  подошёл высокий   мужчина, лет  тридцати -  тридцати пяти,  с  лёгкой  сединой  в тёмно-русых  волосах,  которого я  никогда  до  этого не  видела..  Он  поздоровался,  подошёл  ко мне,  почти вплотную  и  тихо  сказал:

- Здравствуй,  Наира..

 Мужчина  мне кого-то  напоминал,  но  я  никак  не  могла  понять -  кого  же.. «Наверняка,  он похож  какого –то  актёра.» - Подумала я..

 Он  подошёл  к  могиле  моего  папы.. Долго всматривался  в  портрет.. Потом,   на  минуту  задержавшись  у   могилы  моей мамы,  прошёл  к  могиле  дедушки Салмана.. И я,  мысленно,  ахнула.. Этот  мужчина был -  я  даже  не  знаю,  какими правильными словами  это  можно  выразить  -  кем –то  средним  между  моим  папой  и дедушкой Салманом.  У  них  троих  были совершенно одинаковые  глаза -  крупные,  миндалевидные,  тёмные  и очень  выразительные  брови.. Одно и  то  же  строение  лица - чуть  удлинённое,  с  чётко  очерченными линиями. И у  всех  троих  была  лёгкая  горбинка  на  носу,  совершенно  не  портившая,  а, наоборот,  придававшая  какой-то особый  шарм.. Это  сходство  заметила не  только я,  судя  по  удивленно-  недоумевающим  взглядам, которыми  обменивались  все  присутствующие.. Постояв  пару  минут  перед  могилой  дедушки,  мужчина повернулся и  теперь,  когда он  стоял к  нам  лицом,  а  за  его  спиной,  с  фотографий  на  могильных  плитах  на  нас  смотрели папа  и дедушка Салман,  это  сходство стало  совершенно  очевидным. Я  почувствовала,  как   у меня  подкашиваются  ноги.

- Наира,  меня  зовут Рауф. Я -  твой  брат.. По  отцу..
 Все  переглянулись,  тишину  нарушали  лишь  завывания  ветра  и голос  муллы,  заунывно читавшего  молитву, громкий   плач и причитания  нескольких  женщин  на  могиле,  находившейся  в  нескольких  метрах от нас -  там  был  похоронен молодой парень, сегодня  было  сорок  дней  со  дня  его  смерти и  установили надгробный камень. На  чёрном мраморе,  во  весь  рост,  в  форме президентской  гвардии  был  изображён  безумно красивый  парень.
 Громче  всех  плакали  три женщины -  седая,  полная;  очень похожая  на  неё  женщина  помоложе,  но  тоже  вся  седая; и совсем юнаядевушка с  грудным  младенцем  на  руках. На  младенце был  надет  синего  цвета комбинезон.. Малыш,   сосредоточенно,  сосал  соску и   смотрел на всех большими,  светлыми глазами.  Он  был очень  похож  на своего  отца -  парня, изображённого  на  чёрном  мраморе…

   Октай,  подойдя  к  Рауфу,  отвёл  его  в  сторону так,  что нам  не  было  их  ни  видно,  ни слышно,   о чём- то  поговорил  с  ним несколько минут,  потом,  вернувшись  к  нам,  обратился  ко  мне,  понизив  голос так,  чтобы  только  я  могла  его  услышать:

- Так,  я  посмотрел его  документы,  сейчас поеду  на  работу  и проверю  по базе. Если ты  считаешь нужным с  ним  поговорить..

-- Конечно,  Октай,  конечно,  я   должна  поговорить  с  ним. Сейчас  мы  поедем  домой, потом,  когда  вы уйдёте -  мы  с  ним поговорим.. – Перебила  я  его.
Октай,  пару  минут,  внимательно  смотрел на  меня.

- Давай,  сделаем  так.   Сейчас все   разъедемся,  а вы  поезжайте  вдвоём,  только не  домой,  прошу  тебя,  поезжайте к  Фуаду,  я позвоню,  он  приготовит кабинет отдельный..
 Фуад был  знакомым  Октая,  владельцем  ресторана,  в  который  мы  часто наведывались,   и  в котором  я заказала  обед  для сегодняшнего  дня. 

- Нет, Октай,  я  не  хочу  к  Фуаду..

- Наира, ты  понятия  не  имеешь -  кто  этот человек и  ведёшь  его  в  свой  дом.
- И что  он  мне  может сделать? Не  станет же  убивать -  слишком глупо.
- Сегодня -  ничего,  но  потом  он  может найти  способ  пробраться  в  дом ночью,  когда  ты  одна и или  днём,  когда  в  доме  никого нет.

- А  за  что  я  плачу  полиции  и лучшему  охранному  бюро? Не волнуйся,  Октай. Всё  - хорошо.

 - Ты  уверена?

- Абсолютно. 

 Я видела,  что  Октай  колеблется -  он  понимал,  что   только что  сделанное  мужчиной  заявление  касается  только  нас  двоих,  меня и  человека, являющегося  - по  словам последнего -  моим  братом по  отцу. Но  моё  желание  отвезти  незнакомца  в  дом,  где  мне придётся  остаться  с  ним  наедине,  очень  сильно напрягало Октая.  Я  погладила  руку  Октая,  чуть выше  локтя, и  повторила:
- Не волнуйся,  Октай. Всё  - хорошо. .. 
   Рауф,  сдержанно,  окинул  взглядом  двор, затем – фасад  дома. Так  же,  сдержанно,  без  лишнего  любопытства,  но  с достаточным интересом оглядывался в  холле,  а  затем,  в  гостиной,  куда  он  прошёл  вслед  за  мной,  чуть дольше  задержав  взгляд на старинных, напольных  часах, что  было  вполне  объяснимо -  эти  старинные  часы  были предметом особой  гордости  нашей семьи. Их  привёз  из  Франции  ещё  мой прадед,  по отцовской  линии..

  - Ванная -  прямо  и налево. – Сказала  я. 
Эта  была  вторая  фраза,  с которой  я  обратилась  к  нему. Первую  я  произнесла    на кладбище,  когда  сказала ему,  что  мы поедем ко  мне  домой. Как  и  там,  на  кладбище,  он,  молча,  чуть кивнул и пошёл  в указанном направлении.
  Он  сделал  всего пару  шагов,  когда  раздался  звонок. Я,  подойдя  к  домофону,  включила  видеосвязь и  еле  сдержала улыбку, когда  увидела  лицо  парня  в  форме  охранной  фирмы. Я  поняла,  что  это Октай  позвонил  и  попросил ребят приехать  и  проверить – всё  ли  у  меня  хорошо.

 - Наира- ханум,  здравствуйте.

- Здравствуй,  Самир.

- Сработала сигнализация,  извините,  если  побеспокоили. – Безбожно  врал  Самир.
-  Всё  хорошо,  Самир.

 Отключив  домофон,  я  повернулась  и  увидела,  что  Рауф  смотрит  на  меня  с  лёгкой  улыбкой.

- Я прекрасно  понимаю  беспокойство  твоих  близких.

Странно,  почему-то  его  обращение    на  «ты» совершенно  меня не  раздражало,  хотя,  я  была  довольно строга  в  этом плане  и не  позволяла  никаких  фамильярностей,  правда,  мало  кому  даже  пришло   бы  в  голову  фамильярничать  со  мной. Я  уже  давно поняла,  что что-то  в моей  внешности,  во  взгляде,  в  манере  общения  было  такое,  что мгновенно  создавало  невидимую,  но  очень чёткую  грань,  за которую никто  не  смел переходить..

  Но сама  я  пока  не  решила -  как  обращаться   к нему. По имени? На  «Вы»? Мне  сложно  было  это решить.  Но,  когда  я  увидела  его  улыбку, я  улыбнулась ему  в  ответ, совершенно неожиданно для  себя.. Потому,  что я узнала в  ней  улыбку  папы и  дедушки Салмана  -  во –всяком случае,  это узнавание «выдала» мне память,  которая,  к  сожалению,  с  каждым днём всё  больше  и больше  стирала черты  родных  и  любимых  лиц.

   Это я, с  ужасом,  поняла  однажды,  когда,  в  один из  немногих  вечеров,  придя домой  не  так  поздно,  как  обычно  и  не «без  задних ног», решила приготовить  себе что-то на ужин.   Когда  мы  с дедом Салманом  остались  совсем  одни, он,  несмотря  на  всю  свою занятость,  очень постоянно готовил  мне  что-то очень  вкусное,  особенное.. А  после  смерти дедушки Салмана я,  практически,  не готовила. Во-первых,  редко бывала  дома. Во-вторых,  могла  заказать  всё,  что  хочу  в  ресторане  Фуада.

 И вот,  в  тот вечер,  решив  приготовить  «запеканку», я,  как  обычно,  когда  мои  мысли не  были  заняты  работой,  стала вспоминать своих  родных.

  Боль  утраты,  конечно, притупилась  со  временем.. Но,  иногда,  острым уколом, вонзалось  в  сердце  какое-нибудь воспоминание.  Так произошло  и  в  тот раз,  когда,   доставая  из  холодильника продукты,  я,  с  тоской  подумала: «Какого  чёрта  ты  это затеваешь? Запеканку  нужно есть горячей.. Остыв,  она  теряет всю  прелесть… Значит,  ради  одной  порции ты  запачкаешь кучу  посуды, потеряешь  уйму  времени? Да,  на  фига?» Я  вспомнила,  как  когда-то,  на  этой,  огромной  кухне - студии,  мои бабушки - а, иногда  и дедушки  присоединялись  к  ним -  устраивались  настоящие,  кулинарные,  соревнования… Я  даже  почувствовала  ароматы, витавшие  тогда ежедневно  в этой   кухне, услышала шутки  и  смех, звон посуды.. Особенно шумно  и  весело  было,  когда  приезжали  мои папа  и мама.. И, вдруг,  с ужасом,  поняла,  что  лица  родных -  сливаются!! Их  черты растворяются друг в  друге..

 Я  бросилась  наверх, в  библиотеку,  где хранились бесчисленные  альбомы,  а  так  же  находились полки  с  видеокассетами, домашними  видео,  с  дисками.   Взяв -  наугад -  несколько  альбомов  и  дисков,  я спустилась  вниз… и не  заметила,  как  наступило утро..

   И вот,  в улыбке  человека,  которого  я увидела    впервые  в  своей  жизни всего пару  часов  назад,  я узнавала  улыбку папы и дедушки.

Он  повернулся  и  пошёл  в  сторону ванной  комнаты. Стол в  гостиной  был накрыт к  чаю – я сама,  проснувшись  рано  утром,  накрыла стол  в  гостиной, а  насчёт  обеда я позвонила  Фуаду ещё  накануне  вечером  и  сказала,  что не  знаю пока, сколько  человек  будет. Он ответил,  что  никаких  проблем  нет,  мне  просто  нужно будет позвонить,  хотя  бы,   за  час.. 
 Поставив  чайник на  плиту,  я  достала  хрустальный  стакан с  блюдцем   и  свою  чашку,  поставила  на столешницу,  засыпала  сухую заварку  в  заварной  чайник и, сев  на диван,   закурила.. Минуты  через  три  Рауф  вошёл в кухню и,  увидев,  что  чайник  закипел,  выключил  под  ним.

- Сиди,  я  сам заварю.  – Сказал он,   и  это  показалось  мне  таким  естественным..

 Он  заварил  чай,  разлил  его  и спросил:

- Может,  здесь посидим? Зачем  идти  в  гостиную?

 Я  наблюдала  за  ним,  испытывая  странную гамму  чувств. Кто  этот мужчина? Почему  появился  через  столько  лет и  заявил,  что он – мой брат по отцу? И  почему  его улыбка,  взгляд  и  даже  движения  мне,  действительно,  напоминают моего  папу и дедушку?

 Я  кивнула  и,  чуть осевшим  от  переживаемых эмоций голосом,  сказала:

- Конечно,  можем  и  здесь посидеть.

 На  столе,  как обычно, стояла  полная  ваза конфет,  сахар в  хрустальной  сахарнице и нарезанный дольками лимон, в специальном  блюдце, в  форме  створок  ракушки, в котором  лимон  не высыхал.
 
- Если хочешь  что-то  ещё .. – Сказала  я, кивнув в  сторону  гостиной,  где  на  столе  было  полным полно  всего к  чаю. Но он, поставив  стакан  и  чашку  на стол,  отрицательно  помотал головой,  и  сказал,  садясь на  стул,  напротив  меня:
- Я  пью  чай  только с  сахаром..

 Сердце   у  меня  бешено  забилось.. И  папа,  и дедушка  Салман тоже пили только  так  -  очень  тёмный  чай  с  кусковым  сахаром. А  вот  дедушка  Назим  был  ещё  тот сладкоежка.  Но сердце  моё забилось  не  только  из-за  его  слов,  а  потому,  что  Рауф сделал отрицательный  жест  точно  так, один  в  один,  как  делаю  это  я..  Он  чуть вскинул  голову  и,  сомкнув  пальцы  левой  руки, причём,  средний, безымянный  и мизинец накрыли большой, а   указательный был  максимально  прямо вытянут.. И  точно так  же,  как  я, Рауф повёл  указательным  пальцем  из  стороны в  сторону,  синхронно качая  головой...
Вдруг,  я  почувствовала,  как  горло сжал  железный  обруч,  а  в  глазах  защипало.. Моя  сигарета  давно  потухла.. Я  достала  другую.. Он  поднёс  мне  зажигалку,  достал  из   нагрудного  кармана  свитера свои сигареты  и тоже  закурил..
 Сделав  несколько  затяжек, он  спросил:
- Можно, я сниму  свитер? У  тебя  очень жарко.
- Конечно..

 Положив  сигарету  на  край  пепельницы,  он  снял с  себя  свитер  и  остался  в футболке.  У  него  было  стройное,  крепкое  тело..  На  бицепсе  левой  руки , из –под  короткого  рукава  была  видна часть  татуировки. Заметив  мой  взгляд,  он усмехнулся,   поднял  рукав до  плеча,  и  я  увидела  великолепного  скорпиона.  Клешни были  раскрыты в боевой  готовности,    бусинки  глаз,  буквально,  источали  ненависть, а жало    угрожающе  целилось и, казалось,  ещё  мгновение  и  оно вонзится, отравляя  кровь  смертоносным  ядом.

 
Часть  пятая.

Москва-Баку.

  Рауф  не  разрешил  мне  заказывать обед  в  ресторане. Он приготовил  всё  сам,  благо,  холодильник  был набит  продуктами.  Он  так  ловко  ориентировался  на кухне,  с  такой  лёгкостью  находил  нужную посуду,  приправы,  что  я,  не  удержавшись,  спросила:

- Ты,  точно,  впервые  в  этом  доме?
 - Да. Точно. Всё  очень  просто,  если  следовать  логике.  Большая,  тяжёлая   посуда,  например,   никогда  не  будет  находиться  на  верхних полках,. – С  этими  словами  он,  обведя  глазами шкафы,  открыл двери  того,  который  был  самым  широким  и  находился  неподалёку  от плиты. Действительно,  там,  как матрёшки,    с одной  стояли стороны  кастрюли,  с  другой -  сковородки.

 - Ложки,  вилки,  ножи,  обычно,  находятся  на  первых  полках.  Приправы,  если  только  они не  в  баночках,  непосредственно,  на  столешнице,  обычно.. обычно..находятся,  думаю,  поближе  к  плите.. – Он  снова  обвёл  взглядом  кухонную  мебель,  глядя  на  верхние,  подвесные  шкафы,  открыл  створку  шкафа, находившегося справа  от плиты. И,  действительно,  там,  на  нескольких  полках,  дружно выстроились  в  ряд  баночки  с  приправами..

 - Конечно,  если хозяйка -  неряшлива  или,  скажем,  творческая  личность,  с  креативным  мышлением,  то всё  гораздо  сложнее  и непредсказуемо..
  Рауф,  надев  фартук,  быстро  и  ловко  вымыл  овощи-  баклажаны,  болгарский  перец,  перец  чили,  помидоры.  Пока  овощи  сушились  в  дуршлаге,  он    почистил  зелень -  петрушку -  и,  поставив  тазик  с  петрушкой  в раковину,  открыл  воду,  переключив  струю  на  душ. Затем,  достав  из  холодильника  перепелов -  они были уже  чистые,  в  специальном  контейнере -  посолил,  поперчил  их и,  смазав противень  маслом,  уложил  перепелов  - брюшками  вниз -  на  противень  и  отправил  в  духовку. Затем,  сделав надрезы  на  овощах,  собрал  их  на  другой  противень, также смазав  его  маслом,  но  совсем чуть  -чуть,   и  тоже  отправил  в  духовку.
 Очистив  лук  и  нарезав  тонкими кольцами, и  переложив  в  большое,  глубокое  блюдо,  отложил  в сторону. Затем,  он  нарезал  зелень  и большую  часть  её  смешал с  луком,  поперчил,  посолил,  открыв  пару  дверей  шкафов,  нашёл бутылку  с  уксусом  и  налил его  в  блюдо..

 Движения  его  были  чёткими  и  плавными  одновременно..  И  он, так  же,  как  и  я, был  левшой.. Так  же,  как  и мой..наш?..папа…
   Я  наблюдала  за  Рауфом,  затаив  дыхание.. Мы  не  разговаривали,  но  я  не  чувствовала  ни  неловкости,  ни напряжения,  ни  дискомфорта.. Наоборот,  я наслаждалась…Мне  казалось,  что  так  было  всю  жизнь.. Что  он  был  всегда..

  Вскоре,  по   кухне  поплыл  бесподобный  аромат. Это овощи и  перепёлки  давали  знать,  что  они  почти  готовы..

Рауф,  найдя  сковородку  поменьше, очистил  пару  долек  чеснока  и,  мелко  нарезав,  бросил  в скворчащее  масло..  У  меня  потекли  слюнки…
   Готовые  овощи Рауф  нарезал крупными  дольками  и  переложил  в  блюдо  с  луком, уксусом  и  зеленью. Туда  же  он  переложил обжаренный  чеснок..
 Затем,   разложил  перепелов в большое, плоское блюдо,  посыпал сверху оставшейся зеленью.. Отломив кусок  хлеба,  Рауф  обмакнул  его  в  сок  овощей,  согнув  ладонь ковшиком  под  рукой,  в которой держал  хлеб,  протянул его  мне.. Я  открыла  рот,  зажмурив  глаза  и …заурчала  от  восторга, почувствовав бесподобный  вкус..…

  Так  вкусно  я  не  ела  уже  давно… очень давно..  Ели  мы  тоже  на  кухне,  не  желая  перебираться  в  гостиную. Я  уплетала  за  обе  щеки.. Рауф  смотрел  на  меня  с  улыбкой. Взгляд его   больших,  таких  же  синих, как  у  меня,  у папы   и дедушки Салмана  глаз (моих папы  и  дедушки! наших?..)  был  ласковым  и тёплым. Мне  казалось,  что это тепло,   будто,  обволакивает  мою  истосковавшуюся,  замёрзшую  от  тоски  и  одиночества, душу..
- Где ты  научился так  великолепно готовить? – Спросила  я,  проглотив  тающее  во  рту  мясо  перепёлки.

- Я  тебе  всё  расскажу. – Ответил  он,  выделив  голосом  слово «всё».

 Я  кивнула.. Поев,  мы  вместе  убрали  со  стола,  пока  я  распределяла  оставшуюся еду,  Рауф  вымыл  посуду. Он  собирался  заварить чай,  но  я  предложила  поесть  фрукты  и  выпить чего –нибудь покрепче.

 Он,  согласно,  кивнул.. Мы  перешли  в  гостиную. Потрескивали  дрова  в  камине… Тихим перезвоном  часы  отсчитывали  время.. На  низком,  стеклянном  столике  стояли ваза с  фруктами,   и  тарелки,  с  уже  нарезанными;  коробка  шоколадных  конфет; дольки  лимона  в  хрустальном  блюдце,  точно таком  же,  как  и на  кухне,  на столе;  бутылка  виски, бутылка  красного  вина;  сигареты,  пепельницы.. Рауф  отпивал  виски из  рокса, я  держала в  руках  бордо,  время  от  времени,  делая  небольшой глоток вина..

  Я  не  торопила его,  понимая,  что ему  нужно  собраться  с  мыслями. А  он,  словно,  прочитав  мои  мысли,  сказал:

- Я  не  знаю даже   -  с   чего начать.. – Помолчав,  добавил: - Конечно,  было  бы  логичнее  начать  с  начала,  прости  за  тавтологию,  но  в  данном  случае,  думаю,  нужно  начать  с конца.. Я  начну  рассказывать,  а  ты  задавай  вопросы -  так  будет легче.  Спрашивай  всё,  о  чём  тебе  хочется  узнать. Я -  отвечу..
  Мы,  одновременно,  отложив  напитки,  закурили. Я  сидела  на  диване,  Рауф -  в  глубоком  кресле,  напротив.. И оба,  взяв  пепельницы  со  стола,  поставили  их  на  подлокотники,  чтобы,  стряхивая  пепел,  не  нужно  было  постоянно тянуться  к  пепельницам.  Наверняка, в  этом нет  ничего необычного,  так  сделало  бы  большинство  людей,  но мне  так  не  казалось.. Мы  очень  многое  делали,  практически,  синхронно. Даже  жест,  которым мы  откидывали волосы  со  лба  был  одинаковым..  Я  подмечала  эти  мелочи  и,  по  тем  взглядам  и  кратким  движениям  головы,  которыми  Рауф,  словно,  соглашался  с  какими-то  своими  мыслями,  я  поняла,  что и  он  обращает на  эти  мелочи внимание..

 Он заговорил  только  после  того,  как  мы докурили  свои  сигареты  почти  до  половины..
- Мама  умерла  десять лет   назад.. И  только за  пару  дней до  смерти,  пока  она  была  в  сознании,  рассказала мне правду о том, кто мой настоящий  отец...

- Почему  же  ты  ждал  столько лет?!

- Потому,  что в тот период у  меня  были  очень,  очень  важные  дела. И,  ты  уж,  не  обижайся,  но…  -    Голос  и  взгляд его  приобрели  извиняющиеся  оттенки -  на  тот  момент  мне  было  гораздо  важнее  решать именно те  вопросы,  а  не  лететь  в  Баку  на  поиски  родственников. 

 Я,  понимающе,  кивнула.

- Я  поступила  бы  точно  так  же..

    Вобрав  носом  воздух, при этом тонко очерченные его ноздри стали  ещё  более  чёткими, он,  тяжело  и шумно выдохнув,  качая головой,   с силой,  раздавил  окурок  в  пепельнице  и  сказал:

- Чёрт,  как  же  всё  сложно.. Ты знаешь,  когда  я  принял  решение  прилететь  в  Баку  и  найти родственников,  я,  как  бы,  подготовил  речь, но  сейчас..
   
 Он закурил  очередную  сигарету.. 

- Я бы хотел быть  кратким.. Не грузить тебя  лишними подробностями. Только, вряд ли так получится. Слишком  многое  я должен  рассказать.. По мере  того,  как  я  буду  рассказывать, ты,  повторяю,  задавай  вопросы.  Так,  действительно,  легче. Нет,  не  легче,  конечно,  но,  как-то  удобнее,  что  ли?  Хотя,  какое,  к  чёрту,  удобнее?
  Он  пожал плечами,  будто,  недоумевая,  и, ещё  раз  глубоко  вобрав  воздух носом и шумно выдохнув, решительно  заговорил.
 -  Итак,  до тридцати  трёх  лет  я  был  уверен  в  том, что  папа  мой  умер,  когда мне  было  полтора года лет.   А  десять  лет  назад,  мама рассказала  мне,  что мой,  биологический, отец  жив - здоров,  живёт  в  Баку.   Мама работала  в  ресторане,  официанткой. Позже,  окончив  институт, она стала  работать  в  бухгалтерии  того же  ресторана, а ещё  через  пять  лет  до  того,  как  по  состоянию здоровья  уже  не  могла  ходить  на  работу,  была  его главным бухгалтером. В пору  работы  официанткой она и  познакомилась  с  лётчиком  из  Баку,  который  был  постоянным  и очень  щедрым клиентом.

  Я почувствовала,  как  моё  сердце  сжалось  в  комочек.. Я  поняла,  кто  был этот  лётчик.. И,  затаив  дыхание,  забыв  о  сигарете,  дымящейся  в  руке,  слушала,  глядя  на  Рауфа  во  все  глаза. Он,  кивком  головы,  указал  на  сигарету. Стряхнув  столбик  пепла,  готового,  вот-вот,  не  выдержав  собственной  тяжести,  упасть  на ковёр,  я  сделала  глубокую  затяжку,  отпила  глоток  вина,  потому  что  в  горле,  после  слов Рауфа  о  знакомстве  его  мамы  с  лётчиком,  как-то  мгновенно  пересохло..
- Они встречались три  года,  когда  он  прилетал  в  Москву. Но  к  себе,  в  Баку,  не  приглашал,  что  и  стало причиной  её  обиды,  а  потом и разрыва  отношений.   Прошло  два месяца,  с  того  дня, как  они расстались,  когда  она  узнала,  что  беременна. Она  позвонила  ему. Он -  по маминым словам -  вроде,  очень  обрадовался,  предложил  помириться,  сказал,  что  на  Новый  Год  как – раз  будет  в  Москве.. Он  звонил ей  ещё  пару  раз,  а  потом  перестал звонить  сам,  и не   отвечал  на  её  звонки..  Поняв,  что  рискует родить внебрачного  ребёнка,  мама  приняла  предложение  мужчины,  давно ухаживавшего за  ней. Он  был  администратором  того  самого  ресторана.. Но  жизнь у них  не  сложилась, и,  когда мне  исполнилось полтора года,  они развелись. Ещё  через  год  тот  мужчина  умер.
 Рауф,  снова,  замолчал..

- Ты  знаешь,  я  не  могу  называть отцом  человека,  который,  по  документам,  приходится моим  отцом,  чью  фамилию  и отчество  я  ношу. Потому,  что я  его   не  помню. Так  же,  как  и того,  кто, фактически,  является  моим,  биологическим,  отцом,   потому,  что  о его  существовании   я  узнал  всего  десять  лет  назад.

Он так  горько  усмехнулся,  что моё  сердце сжалось от жалости  к  нему..  Но  я  не  знала  -  что  сказать.. Поэтому,  я,  молча,  ждала,  когда  же,   Рауф  продолжит..

  -   Этот мужчина был уверен,  что  я  -  его родной  сын,  просто,  родился  на  два  месяца  раньше  положенного  срока -  мама  смогла  решить   вопрос  с  врачами. После  развода  он  исправно платил алименты, но  не  ограничивался  только этим,  а постоянно  помогал    материально,  с продуктами,  с  решением каких-то бытовых  и  социальных  проблем.  Мама  призналась  мне,  что,  если  бы  она  так  сильно не  любила.. – Рауф замолчал,  видимо,  подбирая  нужное слово -  того,  от  кого забеременела,  то  о  лучшем  муже  не  могла  бы  и  мечтать.. Этот мужчина  очень  любил  мою маму,  меня,  и  до последнего  не  терял  надежду  на  то,  что  мама вернётся  к  нему..  А  потом  у  него обнаружили рак  желудка. Пока  они  с  мамой  были  женаты,  то жили в  квартире  маминых  родителей,  умерших  задолго  до  моего  появления  на  свет,  а  свою  квартиру,  доставшуюся  ему  от тоже давно  умерших  родителей,  он сдавал. Но,  после  развода,  он вернулся  к  себе.. Когда  мама  узнала  о  его  болезни,  то,  сдав  уже  свою квартиру,  переехала  вместе  со мной   к нему  и ухаживала  за  ним  до  последнего дня..  Они  снова  зарегистрировались . Мама  сказала мне,  что  он  сам  предложил  ей  это сделать,  во избежание  дальнейших  проблем  с оформлением квартиры на  мамино  имя..   Мама  рассказала  мне,  что  умирая,  он,  с улыбкой,  прошептал: «Если  бы  мне  предложили  ещё  сотни  тысяч  раз  пройти через  всё  это,  я  бы,  не  раздумывая,  согласился.. С  одним  только  условием -  что  ты  будешь   рядом..»

 Я  чувствовала,  как  слёзы,  комом,  застряли  в  горле.. 

 - Только после  его  смерти  мама  поняла -  кого  потеряла.. Она  всю  жизнь потом корила  себя,  казнилась. Я  видел,  часто,  как  она  плакала,  на мои вопросы  о причине  слёз,  она  отвечала словами,  истинный  смысл  которых  я  понял  только  после того,  как  она  рассказала  мне  правду.  «Я  плачу  по  твоему  папе,  по  тому,  кого не  оценила,  не  разглядела  при жизни..»  Было  ещё  кое-что,  что  я  смог  понять тоже  только  после  её  признания.. Очень часто,  она стояла на  балконе  -или подходила к окну, в зависимости  от  погоды -   в одно и тоже время, вечером,  и смотрела  только на те самолёты,  которые летели  в  одном, определённом, направлении.. 

 Рауф замолчал.. Я  кивнула,  тоже,  молча.. Потому,  что  поняла .. Его  мама провожала взглядом  самолёт,  летевший  в Баку…

 -  Она  жестоко наказала  сама  себя..  – Продолжил он,  после  некоторого  молчания.. - Никогда  больше  ни  с  одним  мужчиной  даже  не  знакомилась..  До тех  пор,  пока  болезнь не  свалила  её  в  постель,  мама,  каждую  неделю  ходила  на  кладбище,  не  пропускала  ни  одного  поминального  дня. Меня  на  кладбище  она  не  брала  никогда.. Пока  я  был  маленький,  то  на  кладбище  меня  вести  не  хотела. Когда я  стал постарше, она  как-то  сказала  мне, что  в воскресенье  я  пойду с  ней на  кладбище. Я  отказался,  наотрез,  предпочтя  провести  лишних  несколько часов  с  друзьями.  До сих  пор помню,  как  она  долго и внимательно смотрела  на  меня,  а  потом сказала : «Знаешь,  а  ты  -  прав. Не нужно  тебе  на  кладбище  ходить. Тебе  это ни  к  чему..» Я  даже помню,  как  она  выделила  голосом  слово «тебе». Но  только много  лет  спустя,  после  её  признания,  я  понял -  что  она этим хотела  сказать..  Ну,  а когда  я совсем   повзрослел   -  уже  и  не  считал нужным.. Впервые  его  могилу  я увидел  в  день  похорон  мамы.. Она  завещала  мне  это -  непременно похоронить её  рядом  с  ним…..

 Рауф  снова  замолчал,  провожая  взглядом сизый  дым  сигареты, тянувшийся к  встроенным в  потолок  вытяжкам..

 - И,  увидев  скромный  надгробный  камень,  я решил,  что будет правильным,  если я  закажу  новый,  такой  же,  какой  заказал  для  мамы.. Так  же,  я сменил  ограду,  поставил  скамейку,  посадил  деревья  и кусты  роз. Конечно,  я  не  сам  это делал. Просто  заплатил  кому  нужно. В  то  время  через  мои  руки,  периодически,  проходили  очень  большие  деньги.

- А  чем  ты  занимался?

 Рауф,  чуть криво,  усмехнулся.

- Рэкетом.  В  конце  восьмидесятых,  сколотив  группу из  таких  же, раздол.. -  Он  оборвал  себя,  не  договорив  ругательство: - таких же безбашенных,  как  я  сам,  спортивных  ребят,  я  принялся потрошить,  сначала,  мелких  торгашей,  затем,  мы  принялись за  владельцев  игровых  салонов . В  конечном итоге, нас приметил  один  из  местных «паханов»  и  сделал предложение,  от которого  мы  не  смогли отказаться.. Несколько лет  я  проработал начальником охраны в  одном из  казино,  принадлежавшем,  в  числе  всего  прочего, этому человеку. Потом  его  убрали.. Дело  было шумное,  грязное. 

- Ты  сидел  в  тюрьме? – Спросила  я,  чувствуя,  как  похолодели  мои  конечности.
- Бог  миловал. Буквально за  пару  недель  до  того события,  он  отправил  меня,  собирать дань  в  Подмосковье. Весть о  том,  что происходит  в  Москве,  застала меня  на  обратном  пути. Пораскинув  мозгами,  я  решил,  что  мне будет  спокойнее  и  безопаснее  не  появляться  в  Москве некоторое  время..  Тем  более,  что  при мне  была  безумно  огромная сумма. О  том,  что  я  еду  собирать  дань, всегда   знало  всего  два  человека,  из  самого  близкого  окружения  «пахана», кроме  меня  и парня,  которого  я  взял  с собой.  С   Мишкой – так  его  звали -  мы  дружили ещё  с  первого  класса. Он был,  мягко говоря,  не  очень  умным. Но  обладал недюжинной  силой  и был  предан   мне  бесконечно. Я  держал  его  всегда  при  себе и  тянул  за собой.  Он никогда  не  задавал  никаких  вопросов.  Поэтому,  когда я  озвучил  своё  решение, он,  молча,  кивнул.  Мы  проезжали  через Звенигород -  это небольшой подмосковный  городок...  Я  решил  задержаться в   нём  на пару   дней..
  По своим,  проверенным  и  надёжным,  каналам  я  узнал, что   в  Москве  и  в  других крупных городах,  начались кровавые  разборки. Это  была  самая  настоящая  война за власть... Я  прекрасно  понимал,  что  нас с Мишкой  ожидает неминуемая  гибель. Поэтому,  предпринял  кое – что,  что  позволило  мне  и  ему  остаться  в  живых.. 

Часть  шестая.


Quaerite et invenietis.
 



 Рауф  встал  и, обойдя  кресло,  стал  за  ним,  опёрся  двумя  руками   о его  спинку,  опустил  голову  и  медленно  покачал  ею  из  стороны  в  сторону,  затем,  шумно  выдохнув,  потёр  рукой  лоб.  Он,  подняв  голову,  посмотрел  мне  в  глаза   и,  снова,  с какой-то досадой,  покачав  головой,  чуть  усмехнувшись,  сказал: 
-  Наира.. Прежде,  чем продолжить,  я  хочу  кое-что тебе  сказать.
 Что- то  в  его голосе,  во взгляде  было  такое,   от  чего  у  меня  похолодело  внутри. Внешне  я   ничем  не  выдавала  свои  переживания  и,  лишь  вопросительно,  смотрела  на  него.

- Если после  этого ты  захочешь,  чтобы  я  исчез  из  твоей  жизни -  так  оно  и будет.  Ты  никогда  больше  не увидишь,  не  услышишь  меня..

  Рауф,  сев  обратно  в  кресло,   снова  замолчал.. Молчал  он долго, глядя  куда-то  поверх  моей  головы,  невидящим  взглядом.. Вернее,  то,  что  он  видел -  находилось  очень  далеко  отсюда,  причём,  расстояние  измерялось не  в  километрах,  а  в  годах..

 Я,  протянув  руку,  взяла  со   стола  бокал,  выпила оставшееся  в нём вино -  чуть  меньше  половины -  закурила,  и только  после  нескольких  затяжек,  кивнула,  давая понять этим  кивком,  что готова  слушать его  дальше..

 Я  слушала  его, не  перебивая.. У меня  было  такое  чувство,  будто,  в  моей  голове  включили  проектор, а  противоположная  стена превратилась в экран  кинотеатра,   и я смотрю  какой-то  фильм  о  «лихих 90-ых».
 В принципе,  всё  это  и происходило  в  те  самые,  «лихие»..   Поэтому,  всё  дальнейшее,  услышанное  мною  от Рауфа,  я  хочу  передать   не  от его  лица,  а  пересказать,  как  фильм..

Итак,  Рауф   решил,  что  они    с Мишкой  останутся  в этом,  небольшом, городке.  У  него на  руках  была  огромная  сумма,  о  существовании  которой  после  смерти  «пахана»  и двух  его  самых  близких  доверенных  людей  -  все  трое сгорели  в   бане  вместе  с  ещё  несколькими сошками  помельче -  никто  не  знал. Мишка  был  не  в  счёт.  Он  полностью  полагался  на  Рауфа  во  всём,  что касалось  финансовых   и  многих  других  вопросов. А Рауф   был  уверен  в  преданности Мишки...
 Рауф  понимал,  что  они  не  могут «светиться» и им  нужны  были новые  паспорта. Поэтому,  переночевав  в  жуткой  гостинице,  администраторша  которого,  получив  плитку  шоколада  и стодолларовую  купюру,  не  потребовав  документов,  вручила Рауфу ключи от  номера  люкс.  М-да,  видели  бы  вы  этот  «люкс»! Но  дело  не  в  этом.. Рано  утром,  выйдя   из  гостиницы, Рауф  и  Мишка сели  в  машину.
- Мишка,  мы  едем  в  Питер.

- Лады. – Ответил  Мишка.  – Только,  жрать  охота.

- По  дороге  поедим..

 Мишка  кивнул..   Всю дорогу  до  Питера  Рауф   размышлял  о  том,  какие  шаги  нужно  предпринимать  дальше..
 
 В Питер они   приехали поздней  ночью.  Позвонив  из  автомата  нужному  человеку,  поехали прямо  к  нему.

  Алекс -  под этим именем,  во всяком случае,  был  известен  этот  человек  в  узких  кругах -  открыв  им дверь,  как-то  очень  странно  посмотрел  на  Рауфа и  хмыкнул.. Причину  этого  Рауф  понял  позже..  Первым  долгом  накормив  их    -  безумно  вкусными  макаронами  «по-флотски» -  Алекс несколько минут  пристально  смотрел на Рауфа  тем  самым,  странным,  взглядом.
- Что  не  так? – Спросил  Рауф,  сделав  перед  своим лицом круговой  жест рукой.
- Сейчас  сам поймёшь.  – Ответил  Алекс,  выходя  из  комнаты. Он  прошёл  в  свой  кабинет,  плотно прикрыв  за  собой  дверь.

 Мишка уже  спал,  устроившись  на  широком  диване. Рауф,  заботливо  накрыл  верного  друга  пледом  и усмехнувшись,  глядя  на   его безмятежную  улыбку.
 - Счастливый ты  человек,  Мишка. – Сказал  Рауф  вполголоса.  И,  сев  в  кресло,   закурил,  взяв  в  руки  пульт телевизора и  переключая с канала  на  канал..   Новости,  напоминавшие  хроники боевых  действий,   боевики,  музыкальные  шоу,  тупые,  пошлые, юмористические  передачи,  уродливые  мультфильмы..

  Алекс вернулся  минут через  десять,  держа  в  руках  два  паспорта. Когда  он протянул  один  из  них Рауфу,  тот,  несколько секунд,  молча,   смотрел  на  фотографию..

….
-  Я  не  мог  понять -  как  такое  возможно? Ведь  с  фотографии на меня  смотрел  я  сам.. Совпадали  даже  год  и месяц,  только  день  рождения был  на  две  недели  позже..   Сомневаться   в чистоте  документов  не  приходилось -   Алекс знал своё  дело..
- Этот  паспорт  у  меня  уже   года  три  как  лежит..  – Сказал  Алекс.  - Тебя  ждал.. Так,  что  тебе  даже  фотографию  менять не нужно.  Кстати,  имя   твоего друга совпадает с  тем,  что  в  новом паспорте.. Мистика  и  только.

Рауф,  задумчиво разглядывая фотографию  в  паспорте,  кивнул.
 - А  вот  друга  твоего  нужно  сфотографировать. – Сказал  Алекс,  бросив  взгляд  на  спящего  Мишку. 

  - Мне  нужно  ещё  один  вопрос  решить. – Сказал  Рауф,  поставив  на  стол  рядом с  той  суммой,  которую  он  заплатил за  паспорта,   ещё  одну  пачку  хрустящих стодолларовых  купюр.

 Алекс,  внимательно глядя  ему  в  глаза,  сказал:

- Я,  так  понимаю,  что  вопрос  серьёзный?

- Очень.. И  требует  незамедлительного  решения..

- После  того,  как  ты  его  озвучишь,  я  не  смогу  отказаться.. –  Алекс не  спрашивал,  а  констатировал  факт.

 Рауф,  молча,  кивнул..

- Раз ты  обращаешься  ко мне,  значит,  считаешь,  что  я способен  решить  этот вопрос. – Снова,  не  спрашивая,  а  утверждая,  сказал Алекс.

 Рауф,  в  свою  очередь,  снова,  молча,  кивнул..

 - Ещё  столько же  и считай,  что  вопрос  решён. – Твёрдо сказал Алекс.
 Рауф достал из  барсетки  ещё  одну  пачку и поставил  рядом  с первой..
- Слушаю тебя  внимательно. – Алекс,  закурив,  сел  напротив..

- Мы  с Мишей  должны  умереть. Причём  так,  чтобы  это ни  у кого  не  вызвало  подозрений.
- Когда?

- Ещё  неделю  назад.

Алекс забарабанил  длинными, тонкими  пальцами  по  столешнице,  периодически  кивая  каким-то  своим  мыслям..

  Минут  десять  они,  молча,  курили. Затем,  Алекс  встал  из-за стола,  вышел из  комнаты,  прошёл в  свою  спальню  и  вернулся,  переодевшись  в костюм  и надев  обувь.
- Ложись,  отдыхай. 

 Он  вернулся  далеко за полночь.  Рауф,  естественно, и  глаз  не  сомкнул,  несмотря  на  дикую  усталость, сна  не  было  ни  в  одном глазу. А Мишка,  выспавшись,  сидел  в кресле,  держа  в  руках  кастрюлю  с макаронами и,  уплетая  за  обе  щеки,  смотрел  какой-то  боевик  с  Шварценеггером   в  главной  роли..
 
 В  руках  Алекса   были  пакеты  брендовых  магазинов мужской  одежды,  обуви  и  аксессуаров -  часы,  ремни,  галстуки,  запонки... Алекс поставил  всё  это  на стол,  вытащил  из   кармана чеки,  протянул  их  Рауфу.  Сложив  суммы,  Рауф  достал  из  барсетки  очередную  пачку,  не  считая,  отделил одну  третью  и  поставил  их на стол,  где  всё  ещё  лежали те  деньги,  которые  он  уже  дал  Алексу.
 Алекс,  собрав  все  деньги  со  стола,  вышел  из  комнаты,  зашёл  в свой  кабинет,  вышел  минут  через  пять,  прошёл  в  спальню   и  вышел минут  через  десять,  снова переодевшись. Теперь на нём  была  какая-то  старая,  потрепанная  одежда,  неопределённого  цвета  широкая  куртка и  разношенные  кроссовки.
- Паспорта, одежду  и ключи от  машины. – Сказал  он кратко..
Рауф,  не  задавая  вопросов,  поставил  на  стол свой  и Мишкин  паспорта,  ключи  от машины. Затем,  окликнул  Мишку,  который,  обернувшись через  плечо,  бросил  Алексу  краткое  «даров»   и снова  повернул голову к  телевизору.
- Мишка,  одежду  скидывай.

- Всю?

 - Всю. – Ответил  Алекс, протягивая ему  пакеты,  в которых  была  одежда,  купленная  им  для  Мишки.

- Можно  я  здесь переоденусь? – Умоляюще  глядя  на  них,  спросил  Мишка.  -  А то  сейчас самое  интересное  начинается! – Добавил  он,  кивком  головы,  указывая  на  телевизор.

- Можно,  можно. –  Сказал  Рауф,  качая  головой.  Он,  за все  эти годы,  так  и не  переставал  удивляться  своему  другу.. – Только,  может,  ты  хоть  душ  примешь,  прежде, чем новую  одежду  надеть?

- А  надо? – Тоскливо  спросил  Мишка.

 Рауф,  махнул рукой. Мишка, засияв  от  счастья,  в  мгновение  ока скинул  с  себя  всю  одежду,  ничуть  не  смущаясь,  и  переоделся  в  новое. Всё  это  он  проделал,  не  отрывая  взгляда  от экрана телевизора,  где  всё  грохотало,  взрывалось, горело..
  Рауф  же,  прошёл  в  ванную, снял  с  себя  всю одежду,  бросив  её  на  пол,  за  дверью  ванной  комнаты,  с  наслаждением искупался. Выйдя из  ванной,  он  обернув  полотенце вокруг  бёдер,  прошёл на кухню,  открыл  холодильник,   взял  две  бутылки  пива и,  зайдя  в  гостиную,  протянул  одну  бутылку  Мишке.
Сев  в  кресло,  Рауф открыл  пиво,  выпил залпом  почти половину,  отдышался,  закурил  и стал  смотреть  фильм..

Алекса  снова  не  было  дома.. Вернулся  он,  когда  за окном серело  пасмурное,  Питерское  утро.. От  него воняло  чем-то очень  мерзким.. Чем -  Рауф не  мог  понять..
Алекс  сразу  прошёл  в  ванную  комнату  и вышел  минут через  сорок..
Рауф  не  задавал никаких  вопросов. Алекс  ничего  не  говорил.. Мишка  снова  спал, раскинув  руки  и ноги на  широком  диване..

 -  Ты  спать  не  собираешься? – Спросил  Алекс.

- Не хочется.

- Ну,  смотри,  если  надумаешь -  иди  в  спальню,  бельё  -  свежее. А  я в  кабинете  привык  спать. Спальня -  для тёлок  и  друзей. Кстати,  если тёлки нужны.
- Не  нужны,  не до них. – Ответил  Рауф,  потом,  с  улыбкой,  спросил: - Ты  и   с  этого  поля  урожай  собираешь?

- Обижаешь! Самый  лучший  урожай,  скажу  тебе. – Подмигнув,  ответил Алекс и, широко  зевнув,  вышел  из  кабинета..

  Минут через  двадцать  Рауф  почувствовал,  что  и  его  стало  тянуть  ко  сну.. Он  прошёл  в  спальню,  откинул  плед,  лёг  и…

 - Рауф! Рауф!!
  Несколько  секунд  он  не  мог  сообразить -  ни  того,  где  находится,  ни того,  почему  Алекс зовёт его  каким-то  странным,  чужим  именем. Потом,  память,  мгновенно  включившись,   расставила  всё  по   местам. Да..  Ведь его теперь  зовут  именно  так. 
– Вставай,  быстро.

- Что  случилось? – Рауф  напрягся.

- Сам  увидишь.  -  Ответил  Алекс,  выходя  из  спальни.

 Рауф  встал  с кровати,  оказалось,  что  он -  совершенно голый. Потому,  что  ложился  он  в  постель  с  полотенцем,  обёрнутым вокруг  бёдер,  которое  во  время сна,  естественно,  сползло.

 Надев  нижнее  бельё  и  спортивную  форму,  оторвав,  предварительно,  все  этикетки,  Рауф  вышел  из  спальни. За  окном было  темно. Настенные  часы -  старинные,  очень  красивые - пробили  одиннадцать раз..

- Ничего  себе! – Удивлённо  сказал  Рауф. – Одиннадцать?

- Ну,  да. Давай,  садись. – Сказал  Алекс. – Мишка,  дай  пульт.

 Мишка,  нехотя, но  послушно,  протянул Алексу  пульт.  Сталлоне,  мчавшегося  на крутом мотоцикле,  сменила  заставка ночного   выпуска криминальных  новостей.. Мишка,  недоумённо и  чуть обиженно,  переводил  взгляд  с Алекса  на  Рауфа,  словно,  спрашивая   :  «На  фига?»

Рауф,  в  отличии  от  Мишки,   понимал,  что  Алекс  неспроста  переключил  именно на  этот  канал..

  Чуть  ли  не  захлёбываясь от восторга,  закадровый  голос комментировал  жуткие  кадры, мелькавшие  на  экране,  которые прервала  реклама -   томная  блондинка,  извиваясь  и выпячивая всё,  что только  можно  и  нельзя,  рекламировала  шампунь… Блондинку  сменил  педикообразный  продавец  магазина  техники, затем -  полетели крылышки прокладок,  побежали  таблетки,  приняв  которые  деревянный  человек  превращался в  счастливого  мужика,  бегущего  вприпрыжку под дождём…Наконец,  вся  эта  фигня  закончилась,  снова -  заставка криминальных  новостей,  вслед  которой   пошёл  первый  сюжет..
На  обочине  дороги,  в  наступающих  сумерках,  догорал  автомобиль,  приткнувшись  в  бок  бетономешалки.. Чёрный  дым,  под  порывами  ветра,  метался  из  стороны  в  сторону. Машины  «скорой  помощи»,  патрульные  машины,  пожарные  машины, полицейские,  снующие  сразу  во  все  стороны,  вспышки фотоаппаратов, мигалки,  шум,  гам,  крики.
  Молодой  парнишка,  держа  в  руках  микрофон,  с квадратным  логотипом канала, бодро,  словно, читая  стихи  на  утреннике,  протараторил,  что    в  такое-то  время  на  таком-то километре такой-то  автострады,  случилось  ДТП.  Автомобиль  такой  - то  марки,  с  такими-то  номерами -  на  весь экран  был  продемонстрирован  покрытый  копотью  номерной  знак -  влетел  в  бок  бетономешалки.  На  экране   показалось  лицо  мужика,  лет  сорока,  заросшее  щетиной,  в  глазах  которого  застыли  страх  и  ужас. Мужик,  невнятно,  что-то  пробормотал,  косясь  на микрофон.
Затем,  репортёр,  так  же  бодро, продолжил,  что  пассажиры  автомобиля  погибли,  тела  погибших сгорели до неузнаваемости. Но,  к  счастью - парнишка,  аж  засиял -   уцелела  папка,   вылетевшая  при  ударе  через  разбившееся стекло,  в  которой,  кроме  прочих  документов,  находились  паспорта погибших..
 - Братан… это чё? Я  чё-то не  понял?  Это   же.. мы  .. – Сказал  Мишка,   глядя  на  Рауфа,  расширившимися от  ужаса,  глазами.
….

   В  гостиной  воцарилась  тишина,  нарушаемая  лишь  треском поленьев  в  камине и  нежным перезвоном  часов..

Прошло,  наверное,  не  меньше  получаса,  прежде,  чем  я смогла  придти  в  себя,  чтобы  задать  вопрос.

- И  кто  были  эти  люди?

 Рауф ответил не  сразу.. Он  налил себе  виски.. Выпил.. Закурил.. И  только потом,  глядя  мне  в  глаза,  заговорил:

- Я   задал  Алексу  другой  вопрос..

- Какой?

- Не  будут ли «нас» искать. – Он  выделил  голосом слово  «нас»..

 - И что  он ответил?

- «Если только  кто-то  заинтересуется  тем,  что  с  городской  мусорной  свалки  исчезли  бесследно  два   бомжа.»  Вот что  он  ответил.. Ты  хочешь,  чтобы  я продолжил?

Я  кивнула…

  - Целый  год  мы  с Мишкой  жили,  практически,  подпольно,  сняв  дом за  городом,  не  привлекая  лишнего  внимания. Потом  я  стал  тихо  зондировать почву. Навёл  справки, и понял,  что  «свои» решили,  что  нас с Мишкой  или убрали,  что  было неудивительно,  учитывая,  что  кровавая  война  за  власть  шла  полным  ходом, или  же это  был,  действительно,  несчастный  случай.   В полиции это  дело  так  и  зарегистрировали – ДТП  с  летальным исходом двух  граждан  Российской  Федерации. Никакого  долгого  расследования не  проводилось   -  делать им  нечего,  что  ли? Подумаешь,  на  двух  отморозков на  свете стало  меньше. А результат  ли  это  ДТП  или межгрупповых  разборок -  плевать. Я  прекрасно понимал,  что  нужно   выходить из  тени  очень  и очень  осторожно.. Поэтому,  первым делом,  я  стал  искать  нужных людей  среди лиц  кавказской  национальности. Ещё  год  ушёл  на  то,  чтобы  выйти  не  просто на  нужных,  но   надёжных  и влиятельных  людей.  «Quaerite et invenietis..» - Произнёс Рауф и, прежде, чем  это  сделал он,  я  сама  перевела:

 - Ищите   и  обрящете… 

  Рауф,  одобрительно,  кивнул и продолжил.

 Он    искал  и обрёл. Обрёл  нужных  людей,  благодаря  связям  с которыми, начал свой  бизнес.  Рауф  выкупил  -  практически,  за  бесценок -  тот  самый  дом,  в  котором  жил  с Мишкой,   и   несколько  прилежащих  к  нему участков, на  территории  одного  из  которых находился водоём. Очень грязный,  запущенный.. Через  год Рауф  уже стал владельцем  закрытого  комплекса, с роскошным   рестораном,   сауной, баней,  коттеджами и казино,  с  прудом,  в котором  плавали  рыбы, и на которое  стали прилетать  разные  водоплавающие  птицы...
  А  неподалёку  возвышалась   вилла,  в  которой,  кроме  Рауфа  и Мишки  теперь жила  куча  прислуги. Время  от  времени  в его  и Мишкиной  жизни  появлялись   женщины,   но  задержаться  надолго,  ни  у  одной,  не  получалось.
 За  несколько  дней  до  открытия комплекса,  Рауф  с  Мишей  поехали  в  Питер по делам. Рауф  хотел  ещё  встретиться  с  Алексом  и  пригласить на  открытие  его тоже.  Но,  к  сожалению,  Алекса уже  не  было  в  живых..   Рауфу  удалось выяснить,  что,  примерно,  полгода  назад,  в  квартиру  Алекса   залезли воры,  задушили его,  спящего,  и вынесли всё  ценное,  что  в  ней  было.. Кроме  настенных  часов,  которые  он  отдал  мастеру -  всё  это  Рауфу рассказала словоохотливая  соседка,  бабушка -  божий  одуванчик, которая  больше  всего  возмущалась не  убийством  «Лёнички »  -  так  она  звала  Алекса -  а  непорядочностью  часовщика,  наглым образом присвоившего  себе  старинные  часы,  которые  она  сама  помнила ещё  с  детства,  потому  что  принадлежали  эти  часы  ещё  деду  Лёнички -  довольно известному  врачу-  хирургу,  прошедшего  войну,  и  именно  из  Берлина  он  и  привёз  эти  часы.

 Адрес  мастерской  узнать  было  несложно -  пара вопросов и бабушка даже  описала  внешность  «паразита».

 - Когда  я узнала,  что  квартиру  Лёничкину  какой-то  милицейский  начальник  для своей  полюбовницы и  купил,  то  сразу  всё  поняла!  – Сказала бабушка,  многозначительно глядя  на  Рауфа.
 - И что  же?  - Спросил  он.
- А  то,  что и воры  эти, и часовщик,  и начальник  милиции -  заодно!  Навели на Лёничкину  квартиру бандитов! А  потом,  нашли каких-то  пацанов -  наркоманов и обвинили  их  во  всём! И – всё!  Шито -  крыто!
Возможно,  что  бабушка  была  абсолютно права..

  Рауф  остался  сидеть  в  машине,  а Мишка  зашёл  в мастерскую.. Минут  через  десять  он  вышел,  неся  в  руках  обёрнутые  в  старую  скатерть   часы,  а  за  ним,  бледнее  собственной  сорочки,  семенил  мужик,  лет  пятидесяти -  невысокий,  толстый, совершенно лысый. Мужик,  подобострастно улыбаясь, кланялся  и, теребя  в  руках  лупу,    бормотал : «Благодарствую,  милейший,  благодарствую.»
  Подойдя к  машине,  он,  услужливо открыл    заднюю дверь, увидел  меня,  поклонился  так,  что я  подумал -  сейчас  его  круглое  брюшко лопнет,  попытался  взять  мою  руку  и  поцеловать её. Естественно,  я  не  позволил ему  этого  сделать..

 Когда  Мишка,  сев  за руль,  отъехал  пару  метров,  я спросил:

- Миш,  а  что  это было?

- Да,  фиг  его  знает? Странный  мужик  какой-то..

 - Ты расскажи,  расскажи.

- А чё  тут  рассказывать? Ну,  зашёл я,  увидел часы – висят. Достал  пушку,  приладил  прям меж  глаз и,  спросил,  не  хочет  ли  он  вернуть часы  моего  братана. Закивал,  говорит,  не  знал,  кому  возвращать,  раз  хозяин  погиб. Я  спросил,  сколько должен за  ремонт. Он говорит  -  ерунда,  ничего не  надо. Ну,  я  ему  трёх  «бенов»  на   прилавок  бросил, и сказал,  если  мало -  ещё  могу  добавить.. Он ошалел..  Вот же,  ссукка.. – Беззлобно  добавил  Мишка.  – Знает,  что  заныкал  чужое  добро. Вот  и  обрадовался,  что  ему  не  бошку  отвинтили,  а  денег  дали...
  - Миш,  ты,  конечно,  всё  правильно  сделал,  но,  пожалуйста,  пушкой  особо  не  размахивай.
- Лады! – Улыбаясь и подмигнув мне,  глядя через  зеркало,  ответил  Мишка..
  Прошло  ещё  пять  лет.. К  тому  времени  из  денег,  оказавшихся  в  моих  руках,  я  использовал  лишь  часть,  для  того,  чтобы  раскрутить  свой  бизнес - зону  отдыха,  ставшей  пользоваться особой  популярностью  у  больших  людей  из  разных  сфер.   Затем, я  решил,  что  пора перебираться в Москву. Продав этот  бизнес своему  управляющему,  я  перебрался в Москву.


Часть  седьмая.

МалАя...
 
-  Знаешь,  когда  мама  рассказала  мне  правду  о моём рождении,  то,  сначала,  у  меня  было  желание,  выяснив,   где  и как  живёт тот,  от кого  она меня  родила,  приехать и  плюнуть ему  в  лицо.. Но потом произошли  те  события,   о которых  я  тебе  рассказал,   и в  приоритете  были совсем  другие  дела. А потом.. – Рауф  помолчал,  словно прислушиваясь  к  каким-то  своим,  внутренним, ощущениям,  мыслям..  Затем,   словно, найдя  правильное,  он кивнул,  будто соглашаясь  с  ними и  продолжил : - Потом,   чем  больше проходило  времени,  тем  бессмысленнее  мне  это  казалось.  Ну,  хорошо, я  всё  выясню,  приеду в  Баку,   посмотрю в его  глаза, плюну ему   в лицо. И что мне  это даст? Совершенно  посторонний  для  меня  человек, много  лет назад,   вычеркнувший  из  своей жизни  мою маму и,  соответственно,  меня,  наверняка,  к  этому  времени превратился   убелённого сединой  аксакала,  со  своей жизнью, детьми,  внуками..  Чёрт с  ним,  с прошлым. На  то оно  и  прошлое,  то  есть,   прош – ло. Всё… Гораздо  важнее  в  теперь для меня  было  моё  настоящее,  тем более,  что  в  этом настоящем был  новый  я.. Которому  нужно  было  приложить максимальные усилия,  чтобы тот,  кем был  я  до  этого  момента,  не  испортил жизнь мне,  новому..

  Несмотря  на  то,  что  прошло достаточно  много  времени,  и мне  доподлинно  было  известно,  что  в  кровавых  разборках  погибло подавляющее  большинство  тех,  кто  знал  нас  с Мишкой  в  лицо, тем  не  менее,   я  не  хотел подвергать  риску  своё  новое  будущее. Я  нигде  не  светился, вёл  довольно скрытый  образ  жизни, в  моём,  ближайшем,   окружении было  очень мало  людей, очень надёжных,  подбирал  их  Мишка,  но отбирал  -  каждого, отдельно -  я  сам,  лично. Я стал  заниматься строительным  бизнесом. Только  частные  заказы,  только  иностранцы, только наличная оплата.  К этому времени я уже вложил оставшуюся   часть денег, хранившихся  в  надёжном  месте,    в  банк,  естественно, иностранный.  И  заказы,  и вложения  давали  хорошую  прибыль -  стабильную,  а,  главное,  абсолютно  легальную.

- Неужели, за  это время  ты  не  встретил  никого,  кто  знал тебя лично? Или  того,  под  чьим  именем  ты  теперь  живёшь? Одноклассники,  например,  однокурсники  или  кто-то  из  тех, «лихих»  ребят? – Спросила  я.

- Представь  себе – ни разу.  Это,  наверное,  может показаться  нереальным,  но это -  правда. Пока  мы  с Мишкой  жили  в  Звенигороде, практически,  было  исключено встретить  кого-то  из  знакомых. Но,  когда  мы  перебрались  в Москву, то  я  и  сам,  особенно,  первые несколько лет,  шарахался,  стоило мне увидеть хоть кого-то,  похожего на  бывших  знакомых.  Но,  постепенно,  я  успокоился. Тем  более, что  выглядели  и  я,  и  Мишка,  совсем  не  так,  как  в  те  годы,  когда  крутились  с братками.  Самым  сложным  было  приучить Мишку  носить  костюмы. К  счастью,  имя  его осталось прежним,  иначе,   даже  не  представляю,  сколько усилий  мне  пришлось бы приложить  к  тому,  чтобы  он откликался  на  новое. Меня он  раньше  звал  «братан»,  но  я  сказал, чтобы  теперь  он  обращался  ко мне  не  иначе,  как «шеф». Ему  это  очень  понравилось. – Рауф  улыбнулся.
- А  где  он  сейчас? – спросила  я.
 Улыбка,  медленно,  сошла  с его лица.
- Он  погиб..   Три  года  назад..  Так  нелепо..  –Рауф  покачал головой. -  Хотя,  можно подумать,  что  это  определение  вообще подходит    к  слову  смерть…. Мы  поехали с  ним на выходные,  в  Звенигород, нас  пригласил мой  бывший  управляющий,  а  ныне -  хозяин  зоны  отдыха... Был  февраль  месяц.   Решили попариться.. Мишка выбежал,  чтобы  окунуться в  прорубь -  он  не признавал  ни  парилку  в  сауне,  ни бассейн. Только баня и  озеро.  Поскользнулся на  нижней ступеньке лестницы... Я  долго  не  мог  придти  в себя.  Мы  с Мишей  были  вместе  с  первого  класса,  в какие только  передряги  мы с  ним не  попадали. Через  что  только мы   с ним не  прошли. А  тут…Он  даже  ничего  не  понял.. Всё  произошло  мгновенно… Уже три года  я  совершенно  один.. Никому  и  никогда в  жизни я  не  доверял,  да,  и  не  доверюсь,  так,  как  ему..

  Рауф, тяжело  вздохнув,   помотал  головой,  словно,  пытаясь отогнать мысли,  а, возможно,  какие-то  видения из  прошлого, ожившие  перед  мысленным взором.  Может,  даже  в  данный  момент  он  видел  своего  друга,  распластанного  на белоснежном  снегу, вокруг головы  которого  алело  кровавое  пятно.. глаза – синие -широко раскрыты,  и  с  удивлением смотрят  в  высокое,  синее  небо, по которому  плывут тяжёлые,  снежные  облака.. Я,  почему-то,  именно  такую  картинку  и  увидела.. И,  тоже,  помотала  головой,  отгоняя её..

- Следующие  два  года пролетели очень незаметно.. Я  полностью  погрузился  в  бизнес.. В  личной  жизни  у  меня  было  всё  очень странно.. Я  ни одну  женщину  до сих  пор не  любил. Их   было  много. Разные… Достойные  любви,  уважения  и желания  создать семью. Но я, ни  одну  из  них,  не  любил,  не уважал  и ни  с одной  не  хотел  создать семью. Я  был  крайне  осторожен.  Я категорически  не  хотел,  чтобы  кто-то из  них  забеременела. Потому,  что в  этом случае  я сделал бы  всё,  чтобы  после  родов забрать  ребёнка  себе. Я  не  хотел   жену,  не  хотел семью. Но от ребёнка  не  отказался  бы  никогда.  И я  не  собирался  всю жизнь содержать кого – то  только  потому,  что  у  неё  -  мой  ребёнок. Поэтому,  я был предельно  осторожен..   Я  рассказал тебе, практически,  всё. Осталось  лишь  рассказать о  том,  как  я  оказался  в  Баку. Итак,  как  я  уже  говорил,  я  не  собирался  ни приезжать  сюда,  ни  искать того мужчину..  Но, человек  предполагает,  а  Бог  -  располагает.  И, ты,  наверное,  не  забыла,  что  я тесно  сотрудничал  с  «земляками». Так  вот,  один  из  них   предложил  мне  вложить  деньги  в  строительство туристического  комплекса в одном из  районов  Азербайджана.  Я  долго  думал -  принять предложение  или  отказаться. Причиной  раздумий  было только одно обстоятельство..  Я  знал,  что  если  вложусь  в  это  предприятие,  то,  хочу  я  этого  или нет,  но  я  должен  буду  прилетать  в Азербайджан. И я понимал, что  не  смогу  удержаться  и начну  выяснять. А  потом  меня,  будто,  осенило. Я  подумал,  что  всё  это - неспроста. Я, возможно,  подсознательно,  всё-таки,  хотел выяснить – кто  этот  человек, как  он  живёт,  и,  почему-то,  я  был  уверен,  что у  меня  есть,  как  минимум,  два  брата,   о  сестре  я даже  не  думал… Я  видел,  как  сильны родственные  связи у  моих  «земляков» и.. как  бы  мне  не  хотелось  в  этом признаваться -  я  хотел,  чтобы  у  меня  была  родня!  В  общем,  я  не  могу  передать  весь спектр  чувств,  мыслей,  обуревавших  меня. Так  я  мучился несколько   месяцев. А тот мужик,  понятия  не  имея  об истинных  причинах  моих  раздумий,  постоянно  звонил мне,  предлагал встретиться,  при  встрече расписывал  всю  выгоду  капиталовложения. А  мне  так  и   хотелось  заорать  ему  в  лицо,  что  я,  во-первых, и  без  его  хвалебных речей  понимаю, что дело  очень выгодное,  а,  во –вторых,  мне  плевать  на  этот  проект,  в  принципе.  Меня  волнует то,  к  чему приведёт  моё  решение  вложиться  в  это  дело..  Короче,  проснувшись  однажды  утром,  я  позвонил  ему  и  сказал,  что  готов приступить  к  обсуждению   условий  нашего  сотрудничества. В  середине  ноября,  прошлого года,  я  прилетел в  Азербайджан..  Что  я чувствовал -  не  передать  словами.. Стоило  мне  хоть на  миг  не  думать о  делах -  все  мои мысли, всё  моё  существо  куда-то рвалось.. Я  гулял  по  улицам  города,  всматривался   в лица  прохожих,  пытаясь  найти   свои черты..   Это   было  какое-то  безумие.. В конце- концов,  я  не  выдержал  и…
 Рауф снова замолчал.. А я  боялась  даже  шевельнуться..  Потому,  что  он  говорил  с  таким…таким  отчаянием,  болью…   Просто  представив  себе  его  состояние,  я  почувствовала,  как   тело покрылось мурашками.. Рауф,  тяжело  и  шумно выдохнув, закурил  и  продолжил.

 - В общем, я обратился  к  нужным  людям и  через  несколько часов  мне сообщили,  что  человек,  которым  я интересуюсь -  давно  умер. Из  прямых  родственников -  только  дочь..  Но тогда  я  не  решился  придти  к  тебе..

- Жаль..  Тогда  был  ещё  жив  дедушка Салман.. – Сказала  я. И мне,  искренне,  было жаль..

- Я  прилетел на  прошлой  неделе, и  всё  это  время  провёл в  Исмаиллы.  Там  идёт  стройка. В  Баку  я  приехал  вчера ночью..   Я  решил,  что улечу  утром,  первым  же  рейсом.. Но утром,  проснувшись,  я  заказал  такси,  назвал адрес  кладбища.. Я  загадал. Если встречу  на кладбище тебя – подойду  и  .. будь  что  будет… Скажу  прямо  «Наира,  я -  твой  брат.»  Если  не  встречу -  всё. Не  буду  искать  с  тобой  встречи..  И,  вот.. – Рауф  развёл руками… - Всё.. Больше  мне  нечего  тебе  рассказать..  Конечно,  если у  тебя есть вопросы -  задавай,  я  отвечу на все..
 
   У  меня  был только  один  вопрос.. Вернее,  я  думала  лишь об  одном -  что из услышанного  мною от него,  я  могу  рассказать  Октаю? Потому,  что  прекрасно знала -  завтра  же,  вернее,  уже  сегодня -  за окном  ночь медленно  переходила  в   хмурое,  мартовское утро – Октай  захочет,  чтобы  я  рассказала  ему всё..  Он,  конечно же,  имеет на  это полное  право.. Но я  не  могу  рассказать ему  в  с  ё…   
Потому,  что  это были  слова  Рауфа,  что  в  с  ю  правду,  кроме  него,  теперь  знаю только я.. И ещё  он  говорил  по  поводу  того, что  мне  решать -  принять его  или  отказаться. Если  я  откажусь -он  исчезнет из  моей  жизни навсегда.. Да,  произошло нечто  ужасное,  но  это же не он убил  двух бомжей? Да,  с  моральной  точки,  с человеческой,  не  знаю,  с  религиозной -  хотя,  я  совершенно  не  религиозна,  у  меня  свои,  определённые  взгляды  и сомнения  во  всём,  что  связано  с   религией,  верой  -   точки  зрения,  эти двое   погибли,  фактически,  из-за  Рауфа и  Миши,  вернее,  даже  не «из-за»,  а  «ради». Одно то,  что те, двое, были бомжами,  жившими,  если  можно так  это  называть,  на  мусорной  свалке  -  уже  о многом  говорит. Стопроцентно,  это были  какие-то  алкаши,  наркоманы,  конченные  люди, которые,  возможно,  совершили  какие-то преступления  и  ..  В  общем,  я  загнала  сама  себя   в  такие  дебри  этими  рассуждениями,  что  решила,  плюнуть  и  не  думать. Всё! Это было  много лет назад  и  смерть двух  бомжей,  в  отличии  от  их,  ничего не стоящих  жизней,  заимела цену, потому, что, благодаря  их смерти,  два  человека  не  стали жертвой  бандитских разборок. И  одни из них -  мой  брат! Вот  он,  сильный,  красивый,  умный,  успешный! И  это – главное!
 Вот как я рассуждала, понимая, в глубине  души, что все эти мои рассуждения -не  что  иное,  как попытка обличить в  красивые  слова  чудовищное  деяние…

-  Ты  же  понимаешь,  что  я  должна  буду рассказать  Октаю  о тебе?

- Конечно,  понимаю..
- Но  я, так  же,  понимаю,  что  не    в  с  ё     могу  ему  рассказать..
   Рауф  кивнул,  давая  понять,  что  понял  - что я  имею  ввиду,  постукивая  пальцами  по  подлокотнику  кресла...
- И  нам  нужно вместе  решить -  что  ему  сказать.  – Добавила я. 
  Несколько  минут  мы  молчали..  Затем,  он,  медленно,  обдумывая  каждое  слово,  заговорил.
-  Мы  скажем ему,  вернее,  говорить с  ним,  наверняка,  будешь  ты,  но,  я  не  сомневаюсь,  что  он  захочет  встретиться  и  со  мной,  будет задавать  какие-то  вопросы. Так вот,  чтобы  не  запутаться  во лжи,  мы    опустим  ту  часть моей  автобиографии,  в  которой   я  не  был Рауфом. Мы  скажем, что я очень давно уже знал о том, кто  мой  настоящий  отец.
  Рауф,  буквально,   выдавил  из  себя  эти  два слова..
- А, если он  спросит,  почему  ты,  вдруг,  именно сейчас  объявился?
- А  это как –раз  очень легко объясняется.  Я же  приехал  сюда  по делам. Вот,   заодно  и  решил  поинтересоваться -  есть ли  здесь какие –нибудь родственники.  Узнав, что   меня  есть  родная  по  крови сестра,  решил  познакомиться.
    Я  до  сих  пор  помню  свои  ощущения.. Я  была  в  смятении и,  одновременно,  счастлива. Потому,  что  до  того  момента  я  была  совершенно  одна. А  теперь – у меня  есть  брат! Старший  брат! Такой  сильный,  красивый,  умный. Столько всего переживший! И  смотревший  на меня  так тепло,  так ласково.
Я  встала,  подошла  к   креслу, в  котором сидел  Рауф.. Он  смотрел на  меня  снизу  вверх,  в глазах -  вопрос.. Я  села  на подлокотник,  обняла  его  за  шею.. Я  вдыхала  его запах  и  чувствовала :  это  -запах   родного человека…

Он обнял меня  за талию,  прижался  головой  к  плечу,  и  тоже глубоко  вдохнул..  Так мы  сидели  несколько минут.. Он  чуть – чуть,  словно,  баюкая меня,  раскачивался..
- Знаешь,  что? – Спросила  я.

-Нет, не  знаю.  -  Чуть усмехнувшись,  сказал  он, отведя  голову  назад  и  глядя  мне  в  глаза.  Он улыбался -  улыбка  была  светлая,  какая-то  тихая..

- Я   позвоню утром  Октаю,  пусть приедет сюда,  и   мы  расскажем  ему всё. Ну,  то есть  всё,  что решили  рассказать.. Думаю,  что  так  будет  лучше.. Расставим  все  точки  над  «i» ..

Рауф  смотрел на меня  долго, очень внимательно..  Он  отвёл  рукой  чёлку  с  моего лица.. В  этом  движении было  столько тепла,  нежности,  заботы,  ласки, любви.. «Так  вот  что это такое -  старший  брат… Это,  когда  вот так  смотрят,  так  обнимают,  так  улыбаются.. Господи,  какое  же  счастье.. Спасибо тебе,  Господи,  что  дал мне  его.. что  я  больше  не  одна..» - Думала  я..

- Знаешь,  кому  я  завидовал  и о  чём  я  мечтал частенько, когда  был  ещё  мальчишкой? – Спросил Рауф..

 Я, отрицательно   покачав  головой,  пожала  плечами.

- Я завидовал мальчишками,  у  которых  были  младшие сестрёнки,  которых они  защищали. И, каким бы  у  неё  ни было  имя,  я бы звал её не  иначе,  как «малАя».   Даже, когда  мы  стали  бы  взрослыми,  даже,  когда  у  неё  у  самой  были  бы  дети,  я  звал бы  её  только так..

- МалАя.. – Прошептала  я,  чувствуя,  как  у  меня  дрожат губы и  горят  глаза….

Часть  восьмая.
«Ростовский»...

  Я  проснулась  около  полудня.. И,  почти мгновенно,  вспомнив   события  предыдущего  дня,  страшно  волнуясь, быстро  приняла душ,  оделась  и  спустилась  вниз. На столе  меня  поджидал  завтрак.. Рауф -  свежевыбритый,  с  мокрыми ещё  после  душа  волосами,  пил  кофе и  смотрел на  меня, чуть  улыбаясь.
- Доброе  утро.
- Доброе, малАя,  как спалось?
Он  так  непередаваемо  говорил  это  слово «малАя»,  что  я  чувствовала,  как всё моё существо обволакивает теплом  и  я,  действительно,  чувствовала  себя  маленькой  девочкой..
- Хорошо спалось,  а  тебе?
- Не  буду  тебе  врать, но  спал  я  отвратительно.
- Почему? Тебе  было неудобно?
- Я  всегда  плохо сплю на  новом месте.
- Ничего,  привыкнешь! –  Неожиданно для  себя сказала  я..  Рауф  улыбнулся  и  кивнул,  чуть прикрыв  глаза.
За завтраком  я вспомнила,  что  накануне,  слушая  его,  у  меня в  голове  крутился  какой-то  вопрос, но он  всё –время ускользал,  и  вот,  только  сейчас,  этот  вопрос  отчётливо  сложился  у  меня  в  голове. Об  этом  я  и  сказала Рауфу.
- Пожалуйста,  спрашивай.
- Тот человек,  под чьим  именем ты  живёшь.. Что по поводу  его самого  или  его   родных?
-  Знаешь,  я  пытался  навести справки -  для  собственного  же  спокойствия,  но,  увы.. Ничего,  абсолютно,  не  удалось  узнать.  Кто  этот  человек,  чем занимался -  неизвестно.. Как  его  паспорт оказался  у  Алекса -  понятия  не  имею, хотя,  не  очень  трудно  и догадаться.. Паспорт  Алексу  просто  «подогнали» за  хорошую  цену. Возможно,  какой-то  мент помог, это было  вполне  в  духе тех  времён.. Знаешь,  малАя, ты и понятия не имеешь, сколько неопознанных трупов, сколько бесследно  исчезнувших, скольких закатали  в асфальт,  замуровали  в  фундамент.. А сколько сгоревших архивов или просто бесследно исчезнувших документов. Ты  же смотришь  фильмы? Так  вот,  поверь,  что реальность была  куда  страшнее.. Беспредел – полнейший..
- Понятно.. Я  сейчас  позвоню  Октаю, скажу,  чтобы  он  приехал..
  Только,  когда  прошло определённое  время  и произошли  кое-какие  события, я стала  задавать себе  одни  и  те  же  вопросы:  «Неужели в  твоей  душе  не  возникло  никаких  сомнений? Ты  ведь не  дура,  Наира. Как же  так  получилось,  что  ты,  безоговорочно,  поверила  в слова  совершенно  постороннего человека? Как ты  могла -   зная,  что  он,  пусть  и  косвенно,  но виновен  в  убийстве двух людей,  а  учитывая  кем  он  был,  не  остаётся  никаких сомнений,  что эти  двое  несчастных  бомжей  далеко  не  единственные   в  списке  тех, чья  смерть  была  на  его  совести, и  нет никакого  сомнения  в  том,  что  состоя в  одной  из  крупнейших  бандитских  группировок  в  те,  лихие,  годы  он и  сам,  собственными  руками,  убивал -  впустить  его  в  свою жизнь?» И  таких  вопросов  было  много.. Но  возникать они стали  гораздо  позже.. Да и  ответа  у  меня,  ни  на один  из  них,  не  было  и нет..
……
   Октай  выслушал  меня,  не  проронив  ни слова,  не  перебив  ни разу и  не  задав  ни  единого вопроса. Лишь  переводил  взгляд  с меня  на  Рауфа. Взгляд его  больших  глаз  был  внимателен  и  совершенно  непроницаем. Я  достаточно  хорошо  его знала,  поэтому,  поняла -  только  оставшись наедине  со мной, Октай  выскажет  своё  мнение. И,  почему-то,  я  была уверена в  том,  что ничего хорошего от  него  не  услышу..
 
   Рауф, сказав,  что  хотел  бы  прогуляться по  саду,  вышел,  оставив  меня  наедине  с  Октаем..
 Октай,  медленно  встав,  прошёлся  по  холлу,  подошёл -  как бы  случайно -  к  огромному  окну,  из  которого были  видны  лестница и  часть двора.  Но я  поняла,  что  он  просто  хотел убедиться,  что  Рауф  отошёл  на достаточное  расстояние.  Повернувшись ко  мне полу боком  и  не  отходя  от  окна,  Октай  тихо  проговорил:
- Наира,  ты -  дура?? Ты  - спятила,  что  ли?!  Ты  понимаешь вообще -  что  ты  творишь? Я  не верю  ни единому  слову  этого  …проходимца!
Я  помню  до сих  пор,  как  меня, мгновенно,  охватило  чувство  гнева.
- Октай,  он -  мой  брат! Пожалуйста,  выбирай  выражения.
Октай побагровел  и,  освободив  узел  галстука,  сказал,  медленно,  почти по  слогам, глядя  мне  в  глаза:
- Наира,  пожалуйста,  послушай  меня.. Всё,  что  он  рассказал,  мягко говоря,  смахивает на сюжет индийского  фильма!! Сказочник!!
 «Интересно,  что  бы ты подумал, если  бы я  тебе  рассказала  не  то,  что  мы  с  Рауфом  посчитали нужным,  а    в   с  ё?» - Подумала  я, глядя  на Октая.
Но  вслух  я  задала  другой  вопрос:
- При чём  тут индийский  фильм?  Разве  мало  случаев,  когда  вы,  любвеобильные  мужчины,  заводите  романы  на  стороне,  а  узнав  про беременность возлюбленной  просто  - напросто  исчезаете? Что  сказочного  в   том,  что  Рауф  мне  рассказал? Да,  его  мама  сказала  ему  о том,  что  его  отец  умер задолго  до его рождения. И так  поступают  многие женщины, кто-то  придумывает папу-  испытателя,  космонавта,  геолога,  надеясь,  что  папаша  объявится. А кто-то  решает  сразу  поставить  точки над «i». Приехав  по делам  в  Баку,  Рауф  решил  разузнать  -  есть  ли  у  него  здесь родные,  вот  и  оказалось,  что    - есть!
- Наира!! – Отчаянно заломив  руки,  почти застонал  Октай. – А почему  он  до  сих  пор  не  искал? Почему?!
-Потому,  что  ему  и  дела  до  этого  не было! У  него  была  своя  жизнь,  совершенно  не  связанная  с  Азербайджаном! А  теперь  у  него здесь свой  бизнес!
Мы  спорили  с  ним долго, стараясь не  повышать  голоса.
- Я  тебя  об одном прошу -  не оставайся  с  ним  одна! Отправь  его  куда угодно,  хотя  бы до тех пор, пока  я  не  наведу  о  нём справки! У меня есть друзья  в  Москве,  в  ментовке!
- Он  останется  здесь столько,  сколько захочет.  – Твёрдо  сказала  я..
- Ты с ума  сошла?! Я  тебе  запрещаю! – Крикнул  Октай..
- А кто  ты  такой,  чтобы  что-то  мне  запрещать?- Заорала я  в  ответ.. И  осеклась,  устыдившись  своих  слов.. Но  было  уже  поздно…
  Октай,  несколько  минут,  молча, глядел  на меня, затем,  махнув  рукой, прошёл к  двери и, бегом  спустившись  по  лестницам,  пробежал  мимо Рауфа,  подходившего  к  дому... Через  пару  минут   раздался звук  отъезжающей  машины..
В  те  годы  не  было  тестов  ДНК,  иначе,  Октай,  несомненно,  заставил  бы  нас  пройти  этот тест.. А  когда  эта  возможность  появилась,  то  было  слишком поздно..
- Кажется,  твой  друг  не  поверил  ни  одному  твоему  слову. – Сказал  Рауф, входя  в  дом.
Я пожала  плечами.
- В принципе,  я  его  прекрасно  понимаю.. Но  я тебе  рассказал всё,  как  есть..
- Я  тебе  верю,  Рауф..
Пробыв  два  дня  со  мной,  Рауф  улетел в  Москву,  сказав,  что в  ближайшее  же время  он прилетит  снова,  и  потом мы  полетим  с  ним вдвоём  в  Москву, затем,  поедем в  Звенигород.
- Я  хочу,  чтобы  ты  увидела,  как я  живу,  чем  занимаюсь..
Но  увиделись  мы  с ним  не скоро.. После его  отъезда,  на  протяжении  нескольких  месяцев  мы с  Рауфом часто разговаривал   по  телефону.
- МалАя, извини,  что не  приглашаю. И сам никак  не могу  вырваться.. Проблемы  с  бизнесом.  – Сказал  он  мне как-то..
- А  что  такое?
- Помнишь,  что  стало причиной  моего  появления  в  Азербайджане?
- Конечно,  ты  говорил,  что  собираешься  строить  туристический  центр.
- Так  вот,  кинули  меня, причём, по-крупному. – С лёгким  смешком в  голосе  сказал  Рауф.
- То  есть?
- А  вот  то  и  есть,  МалАя. – Тяжело  вздохнув,  ответил  Рауф.  – Не  с  теми  людьми я  связался.. Чёрт..  развели,  как  мальчишку.. Да,  ладно  бы   только  меня. Я же привлёк  пару  очень  серьёзных  людей.. Мне  пришлось  продать  всё -  и  квартиры,  и   всё,  что  было  в  Звенигороде, чтобы  расплатиться с  долгами.. Ну, да  ладно. Какое  значение  имеют деньги,  если  благодаря  этому  «разводу» я  нашёл тебя? Знаешь,  что?
- Что? – Спросила  я, чувствуя,  как  горло  сжимает  железный  обруч..  Вот  он  какой,  мой  брат.. Ему  плевать  на  деньги,  потому что   теперь  у  него  есть  я…
- Я  разберусь  со  всеми  делами и перееду в  Баку,  насовсем..
 Я  была  счастлива….
 А  потом  он  пропал... До  него  звонки не  доходили, сам  он  не звонил..  Я  сходила  с  ума  от  неизвестности.. В  голову  лезли  самые  страшные  мысли.. В конце  -концов,  не  выдержав, я  позвонила  Октаю, попросила  его  приехать  ко  мне. Мы  с  Октаем,  естественно,  продолжали  общаться, тем  более,  что  мы  были  компаньонами.. Но после  того  дня,  когда  он ушёл  из  моего  дома,  между  нами,  словно,  появилась какая-то  стена..
- Октай,  миленький,  ты  ведь  говорил,  что у  тебя  есть неплохие  связи  в  Москве? Ну, пожалуйста, помоги!
Я  помню, с каким  трудом  мне  удалось  заставить  себя  тогда  не  рассказать  Октаю  в  с  ё,  что  услышала  от  Рауфа..  Его  настоящую историю..  Я  не  понимаю,  почему  я  этого  не  сделала  тогда, хотя  бы  в тот  день... 
Глядя  на  меня  своими крупными  глазами,  в  которых  смешались  жалость  и сочувствие,  он,  медленно,  произнёс:
- Наира, ты  можешь  меня  снова  выгнать,  но  я  не  поверил  ни единому  слову  ни  в  тот  раз,  ни  тому,  что  ты  рассказала   мне  сейчас.. Ну,  как  мне  тебя  убедить? Просто, я  чувствую,  нутром,  всем своим нутром чувствую -  всё  не  так, совсем  не  так!! А как  доказать обратное -  не знаю! ..Ладно.. – Устало  махнув  рукой в  мою  сторону,  сказал  Октай. – Я  попробую  узнать  хоть  что-то о  твоём  братце. – Он  не сдержался  от сарказма.  Я  промолчала..  Несколько  минут  мы  сидели  молча,  затем,  Октай,  взяв  мои  руки  своими  пухлыми,  мягкими  руками, чуть сжал  их  и  тихо сказал,  глядя  мне в  глаза :- Наира,  я  тебя  прошу  только об  одном.. Обещай  мне,  что,  к  о  г  д  а   этот  человек  появится – ты  сразу  позвонишь  мне..
Я  поняла,  что  он  неспроста  выделил  голосом слово  «к  о  г   д  а».
- Ты  сказал  «когда»,  а  не  «если». – Сказала  я, дав  понять  этим,  что  уловила  его  тон..
 Октай,  всё  так  же,  неотрывно глядя  мне  в  глаза,  кивнул:
- Я не  сомневаюсь  в  этом  нисколько.. Просто, это  -  вопрос времени..
…
А время  шло.. Прошло  три  месяца  с последнего  нашего С Рауфом  разговора  по  телефону.. Потом -  ещё  три.. Я  не задавала  Октаю  никаких  вопросов,  прекрасно зная,  что  если  бы  ему  было что  мне  рассказать -  он  непременно  это  бы  сделал.. Но  Октай  молчал..
 Однажды, поздним  вечером,  расположившись  с ноутбуком  в  холле,  я  подготавливала документы  для  очередного,  судебного  разбирательства, которое тянулось  уже  несколько  месяцев.   По  одному  из  каналов шла очередная передача  из  серии криминально  - художественных,  когда  реальные  кадры  «разбавляются»  постановочными,  а  голос ведущего заставляет  покрываться  кожу  мурашками -  посвящённый  группировкам  из  разных  регионов.. 
 - А это -  уникальные  кадры любительской  съёмки  со  дня  рождения   главаря    бандитской группировки,  державшей  в  страхе на  протяжении нескольких лет один  из  регионов  нашей  страны. И,  судя  по  тому,  что  поздравить  его приехали  «друзья» из  разных  городов,  юбиляр  был в  авторитете. На сегодняшний  день, почти со  стопроцентной  уверенностью  можно  сказать,  что  кроме  двух- трёх  членов  этой банды,  в  живых  не  осталось никого. Кого-то  убрали  сами же «братки»,  кто-то  погиб  в  кровавых  разборках,  то и  дело  вспыхивавших  между  бандами,  кто-то  -  во  время операций,  проводимых  силовыми  структурами,  кто-то   умер уже в  тюрьме. К сожалению,  из-за  хаоса,  творившегося  в  те  годы,  продажности  правоохранительных  органов,  как  среди  рядовых  сотрудников,  так  и  на самом  высоком уровне,   утеряны документы  из  архивов,  которые,  видимо  совершенно  случайно, то  и  дело  возгорались по  всему  бывшему  Союзу,  естественно,   по  причине нарушения  техники  безопасности..  Тесты  на ДНК  даже  сейчас удовольствие  весьма  дорогостоящее,  что  уж  говорить о  паре –другой  десятке  лет назад. И  мало кто из  работников  правоохранительных  органов,  за  мизерную зарплату,  которую  задерживали к  тому  же  месяцами,  горел желанием  тщательно  вести расследование. Так же, как и тратить  деньги  из  государственного бюджета  на  тесты  ДНК  для  того,  чтобы  установить личность очередного  погибшего  уголовника. Легче  было  просто  закрывать дела,  отправлять  в  архивы,  откуда они потом,  благополучно,  исчезали или сгорали. Осуждать  простых,  действительно  честных, блюстителей  порядка,  я  думаю,  не  стоит.. Времена  были  такие, лихие. А, как говорится: «Не  буди  лихо,  пока  оно  тихо..»
 До этого я,  периодически,  бросала  взгляды  на  экран.. Но кадры,  мелькавшие   заставили  меня  замереть.. Я перестала  слышать  голос  ведущего.. Я  перестала,  кажется,  даже  дышать..  Съёмки  вёл,  явно,  очень  пьяный  или  обкуренный,   а,  может, обдолбанный - или всё  вместе,  что  вполне вероятно – парень,  который  орал,  картавя: «Б’гатваааа!! Б’гатваааа!! ..» - Целомудренное  руководство  канала  вместо  мата  пускало  в  эфир  противное  «бииип»,  в  данном  видео  можно  было  за«бииип»ать   всю  съёмку. «Слышь,  Ба’гада, сюда глянь! Се’гый,  ты  куда  на  «бииип»  пашшёл? Где «бииип»  у  этой  «бииип» кнопка «бииип»   записи «бииип»?? О! Да  я  же  уже «бииип» записываю «бииип»! Ни «бииип» себе!! «бииип» «бииип»!! О!! Г’ома, Г’остовский!! Зда’гов, б’гатан! Ты  где  п’гопал б’гатан?!!!»
  Крики,  шум,  хохот,  визг,  столы,  ломящиеся  от  изобилия,  и «братва»…Молодые, злые,  пьяные, с  бешеными  глазами в  спортивных  формах,  в  кроссовках,  увешанные  золотыми  цепями,  с  оружием  в руках или демонстративно висящим на поясах..…
  Несколько  мужчин постарше -  лет  тридцати-  тридцати  пяти  -  выглядят  более  солидно.  На  них  -  дорогие, светлые  льняные  костюмы..часы, стоящие  столько же,  сколько  некоторые  модели  машин..перстни..галстуки..обувь..ремни.. даже  при такой,  отвратительной съёмке,  не  оставляющие  сомнения  в  том, что  всё  это – бренды....
 Мне  достаточно  было нескольких  секунд,  чтобы  в  одном  из  парней,  лет  двадцати пяти -  тридцати,  одетом  во  всё  чёрное узнать  того, под  чьим  именем,  с  чьими  документами жил  мой  брат...Именно  его  поймал объектив  камеры,  когда  пьяный  голос  за  кадром,  орал : «О!! Г’ома, Г’остовский!! Зда’гов, б’гатан!!!».
Я  почувствовала,  как  онемело  всё  моё  тело, даже  мышцы  лица.. Если  я  смогла  его  узнать,  может, благодаря  этим,  чёрт  бы  их  побрал, криминальным  передачам,  благодаря  которым  рейтинги  каналов  зашкаливали,  его  узнал и  кто-то  другой? Если  полиция – то  это  не  так  страшно. Ну,  поймают,  осудят,  он  откупится,  сделает всё,  чтобы  отделаться  минимальным  сроком.. А, если его  узнали те,  другие,  живущие  по  своим,  особым законам?...
 Я  медленно  встала,  прошла  к  столу, на котором стоял  ноутбук.. Интернет  уже  твёрдо  вошёл в жизнь обывателя,  перестал  быть  роскошью  или  необходимостью..
 Очнулась  я  только когда за  окном  забрезжил  рассвет.. Я  давала  поиск.. «Криминальные  хроники..», «Лихие 90-ые»,  «Ростовский  криминал..»   Возможно,  из-за  того,  что я  опоздала  на  начало  передачи  и  не знала  её  названия,  я  и  не смогла  найти именно то  видео.
  Голова  у  меня  гудела,  глаза -  горели,  всё  тело ломило  из-за  того, что я  несколько  часов  просидела  в  одном  положении..  Чувствуя,  как  бот  и ноет  каждая  клеточка, я  выключила ноутбук,  выпила  залпом стакан  воды  и легла  тут же, в  холле,  на  диван,  накрывшись  с  головой  пледом..
 Я спала  несколько часов тяжёлым,  без  сновидений, сном.. И  проснулась  от  чувства  голода..  Со  стоном  потянувшись,  я  встала,  прошла  к холодильнику, достала  курицу  и,  даже не  разогревая,  не  перекладывая  в тарелку,  а  поставив  сковороду  на  стол  и  отломив  кусок  хлеба,  стала  ужинать.  Был  седьмой час вечера..
 Мысли,  тяжёлыми валунами,  ворочались  в  голове.. Они  были  бессвязными..  медленно,  тягуче  переходили с одного  предмета  на  другой.. Но,  если  бы в  этот момент  меня  спросили  о  чём  я  думаю -  я  не  смогла  бы ответить…Вернее,  я  бы  просто  произнесла : «Г’ома, Г’остовский!!»
   Не  особо  любившая фильмы и  передачи про  криминал,   с  того  дня  я  пересмотрела  кучу  художественных  фильмов о «лихих 90 -ых»,  благо,  только ленивый их не  снимал,  и  криминальных  передач,  которые, буквально,  заполонили  эфиры каналов и  сайтов,  боровшихся  за  рейтинг.
Я всматривалась в фотографии, видеокадры, которые показывали в  криминальных  передачах,  посвящённым  событиям  тех,  сложных,  времён.  Несколько  раз  мне  казалось,  что  я  узнавала  Мишу -  ведь  Рауф  мне  описывал его -  и самого  Рауфа..
    В  принципе,  это  было неудивительно.. Практически,  в  каждой  группировке  были  ребята  с  такой  внешностью,  как  у Мишы и  Рауфа.. Я  пересмотрела  кучу  видео,  фотографий,  тщательно  вглядываясь  в  лица  тех,  многих  из  которых уже  не  было  в  живых. Но ни  разу  больше  не  встретила никого, хоть  отдалённо  напоминавшего Рому  Ростовского. Даже  поиск  в  интернете  ничего  не  дал.. Вернее,  информации  было  полно,  но  не  той,  что  искала я..
..... 

Часть  девятая..
Голос крови..
Прошло  два  года.. Мои  дела  шли прекрасно..  За  это время   я  познакомилась и  рассталась  с  двумя  мужчинами.. У  меня  не  складывались  отношения.. Мужчинам  со  мной  было  сложно,  я  знаю  это.. Слишком  я  независима,  слишком занята.. и стервозна..
- Тебе  нужен  тот,  кто,  минимум, на  голову  выше  тебя  по  всем  показателям, чтобы  ты  его не  просто  любила,  а  уважала.. -  Говорил  мне  Октай. Тот  холодок,  который по  моей вине  был  какое-то  время  между  нами,  давно уже  растаял -  я  приложила  к  этому  максимальные усилия,  прекрасно  осознавая свою  неправоту.. А  Октай,  видимо,  очень  сильно  меня  любил,  потому  что   оттаял  он  довольно быстро.. Мы  никогда  больше  не  возвращались  с  ним к  теме  Рауфа..Словно,  ничего  не  было  вообще.. Только однажды,  где-то  через  полгода  после  исчезновения  Рауфа -  я  знала  только это  имя и  смутно  подозревала,  что этот  человек,  мой  брат по отцу,   и есть  Рома  Ростовский – Октай  сказал  мне,  что  ему  так  ничего  пока  не удалось выяснить.
- Октай,  забудь.. Не  было  ничего,  хорошо? Я  тебя  очень  об  этом  прошу..
Он  посмотрел  на  меня  долгим,  изучающим,  взглядом поверх  очков  в  золотой  оправе.
- Наира,  тебе,  действительно,  не  хочется  узнать  -  кто  вообще  этот человек? Откуда  он  появился? А,  главное,  зачем? И  почему  так  исчез внезапно?
-Не хочется,  Октай,  поверь,  действительно,  не  хочется..
- Ну, хорошо.. – Задумчиво произнёс Октай, сняв  очки  и протирая  их  галстуком  несмотря  на  то,  что  на   его  столе -  я  была  в  его  кабинете -  стоял  футляр со специальной  бархоткой. Затем, надев  очки,  он  снова  посмотрел на меня  поверх  оправы  и  сказал: - Пообещай  мне,  нет,  поклянись! Поклянись,  что  если  он вдруг  появится,  ни  под каким предлогом, не встретишься  с  ним!
 Я  встала,  прошла  к  окну,  несколько  минут  стояла,  глядя  на  раскинувшийся  далеко  внизу  вечерний город,  искрившийся  всеми цветами радуги,  благодаря рекламным  щитам,  фонарям,  освещённым  домам,  деревьям,  увитыми  разноцветными фонариками..  В  кабинете  стояла  тишина.. Я  физически  ощущала,  как  время,  словно густая,  тягучая  масса,  обволакивала меня,  замедляя  дыхание  и  мысли..
- Я  не  могу, Октай.. Он -  мой  брат.. Единственно родной  человек.. Ты  понимаешь,  в  каком смысле. Ты -  единственно близкий  мне  человек,  тот,  которому  я  очень  многим  обязана.. Не перебивай,  пожалуйста. -  Сказала  я, жестом  остановив  Октая,  открывшего  было  рот, чтобы,  наверняка,  возразить  мне и  напомнить о  том, что  для  его отца  в  своё  время  сделал  мой  покойный  дедушка.... Что-то  больно  кольнуло  меня  где-то  в  груди,  в  той  части,  где,  по  всей  видимости,   находится  сердце.. Потому,  что  именно  этот,  совершенно идентичный моему,  жест я увидела  впервые  со  стороны.. Точно  так  же  делал  Рауф.. Перед  мысленным взором  появилось его  лицо,  с  родными,  до  боли  чертами..его взгляд..улыбка.. голос.. Я  ничего не могла  с  этим  поделать... Сделав глубокий  вдох  и  медленно  выдохнув,  я  продолжила: - Так  вот,  ты -  единственно  близкий  мне  человек.. Но  он -  единственный  родной.. В  нас течёт  одна  кровь,  кровь нашего  отца.. И, чтобы  там  ни  было, если он  появится,  единственное,  что я  тебе  могу обещать,  это  то,  что  я  не  стану встречаться  с  ним  дома,  до тех  пор,  пока  не  поговорю  с  ним  и  он  не  даст мне  полную  информацию..
 При  этих  словах,  я  подумала  о  том,  как  отреагировал  бы  Октай,  если  бы  я  рассказала  ему  вообще  в  с  ё,  что поведал  мне  Рауф,  а  не  то,  что  мы  оба  решили  Октаю  рассказать.. Наверняка,  Октая  хватил  бы удар..
   ..На мои мобильные  поступает  огромное  количество  звонков,  с  разных  номеров,  с кодами  разных стран. Но  почему,  когда  высветился  этот номер, причём,  принадлежащий  одному  из  местных операторов,   у  меня  ёкнуло  в  груди - я  не  могу  этого  ни  понять,  ни найти какое-либо  объяснение..
- Здравствуй,  МалАя..
 - Здравствуй, Рома Ростовский...
 Одному  Богу известно -  чего  мне  стоило произнести  эти слова..
 На  том  конце  зависла  пауза.. Пауза  была  долгой.. И  если  бы  не  еле  слышное  дыхание,  можно  было  бы  решить,  что  связь оборвалась..
- Я прилетел несколько  часов  назад. Послезавтра. В  шесть  часов вечера – улетаю  обратно. Если  только  ты  захочешь  выслушать – позвони  на  этот номер....»
  ……
 Наира,  с  тихим  стоном,  откинулась на  спинку  кресла.. Спина  невыносимо  ныла,  глаза  горели,  пальцы  дрожали.. За  окном  еле-еле  брезжил  рассвет.. В комнату  врывался  свежий  ветерок. Но даже  он  не  мог  выветрить  запах  сигарет.. Пепельница  была  полна  окурков. Сизый  клуб от  очередной  сигареты,  тонкой  струйкой  потянулся  в  сторону  открытого  окна..
Взгляд  уставших,  покрасневших  от  напряжения  глаз  вяло  скользил  по  экрану  ноутбука,  останавливаясь на  той  или иной  строчке..   До  того  момента,  пока  она  не  поставила  последний  знак  в  тексте,  её  мысли,  сплетаясь  с воспоминаниями,  кружили  с  такой бешеной  скоростью,  что она  еле  успевала  за  ними.. Печатала  Наира всегда  с  такой  высокой  скоростью, причём,  практически,  на  глядя  в  экран,  что  поражала  окружающих..  А  теперь  её  мысли, кажется,   налились  свинцом..
 «Вот, кажется  и  всё,  что  я  хотела  рассказать.. Сама  себе..  Чтобы  прочтя,  смогла  ответить на  вопрос,  который  мучает  меня с того  момента,  как  мне  позвонил  Рауф.. Почти  после  трёх лет молчания.. неведения.. « Я могу всё  объяснить, если  ты  захочешь..  ..»  Вопрос  только  в  том,  хочу  ли я? Если я  ему  позвоню,  то скажу,  что  готова  выслушать его,  но  только  при  одном условии. Мы пройдём тест ДНК. Только  после  получения  результатов я  соглашусь  его  выслушать.  Потому,  что  для  меня  будет  иметь  значение  только одно.. То,  что он - мой  брат.. Каким  бы  ни  был,  кем  бы  ни  был,  чем  бы  ни  занимался...»
Она  понимала,  что  от  того,  какое  она  примет решение  зависит  всё,  что  произойдёт  дальше.. Если  она  не  позвонит -  он,  с  вероятностью  почти в  сто  процентов,  исчезнет  из  её  жизни навсегда. Да,  всего  три  года  назад  она понятия  не  имела  вообще  о  существовании этого человека.. Последние  три  года  её  мучили мысли  о  нём..
А услышав «МалАя»,  она  почувствовала,  как  горло сковало  железным  обручем…
  По  его  молчанию Наира поняла,  что не  ошиблась,  назвав  его  Ромой  Ростовским. Как же  быть? Не  перезванивать,  и  этим  вычеркнуть его раз  и навсегда  из  своей  жизни, в  которой  его,  практически,  и нет. Или  же,  позвонив, раз  и  навсегда связать свою жизнь  с  ним.. Ведь,  кем бы  он ни  был -  он  её родной  брат по  отцу.. В  том,  что  это  - правда, у  Наиры  не возникало  сомнений. Она чувствовала  это  всей  своей  душой,  всем  своим  сознанием..  «Зов крови»  -  только так она  объясняла  себе  свою,  ничем,  кроме  слов Рауфа,  не  подтверждённую  уверенность  в  том,  что  уж  в  этом-то  он  ей  не  соврал..   
 Пока Наира  записывала  свои  воспоминания,  то  окружающие звуки,  словно,  исчезли... Поэтому,  когда  настенные  часы, тихо  зазвенели,  она,  вздрогнула. Не  в  силах  отвести взгляд, она,  беззвучно шевеля  губами,  отсчитывала удары  бронзового  маятника…
«Раз.. два..три.. четыре..пять..шесть…»