Голубая вода набегала на рыжий песок, образуя пену, похожую на белковый крем на кусочке хрустящей вафли. Кромка соленой полоски то смывалась, то намывалась прибоем на гладкую песочную поверхность. На мокром полотне песчинок, уложенных одна к одной с глянцевым блеском водной пленки, отчетливо зияли ямки от ног – шаг за шагом. Следы тянулись из ниоткуда, уходя вдаль.
Ты сидел и смотрел на эти следы, читая их, как азбуку чьей-то жизни, как получасовой отрезок пути человека от дома до той точки, которую мог уловить твой глаз. О чем ты думал? Быть может эти отпечатки в крупинках песка взбудоражили забытые мгновения собственной биографии, и твоя седая голова снова стала взъерошенным юношеским вихром? Да.
А соленая вода ускользала и вновь набегала на вереницу маленьких отпечатков, нарушивших природную благодать. Следы терялись и становились всего лишь лунками – такими же безликими и одинаковыми. Ты набрал горсть сырого песка и пропустил его сквозь пальцы. Мокрые крупинки прилипли к ним, оставив след на ладони. И теперь бесформенная масса из миллиардов частиц раковин помнила тебя, а ты ее.
Ты думал долго, расставляя по полочкам сумбурные мысли и надумал вот что: если ты вспоминаешь о счастье минувших лет так просто и внезапно благодаря следам на берегу, значит, кто-то далекий и некогда близкий тоже сейчас может вспоминать о тебе, зацепив взгляд на вмятинах от ног, бредущих в никуда… И тебе невдомек, что это следы именно тех ног, которые ты целовал когда-то и помнил. Рука в последний раз коснулась песка, и ты пошел в противоположную сторону веренице вмятин, оставляя при этом следы чужой памяти и для других воспоминаний.