Вьюга Часть 52. Гнус

 
Переполох в стане подняла нянька, с трудом оторвавшись от медовых уст Петра.
-  Ой, Петечка, где же этот твой катальщик? Чего-то долго его нема…
-  Да приедет, не беспокойся, - успокаивал ее Петр. - Савелий мужик надёжный.
- Ага, надежный! Уже часа два мы с тобой любимся, а его всё нет, - она выглянула в окно. - Анна Терентьевна мне голову за дите оторвёт…- она уткнулась ему головою в плечо.
-  Ладно, поеду встречу, - нехотя отозвался Петр. - А ты пока хозяйке ничего не говори.
- А если спросит? – горестно заохала нянька.
- Скажи, что я забрал его погулять, а там видно будет, - застегивая на ходу ремень, прокричал Петр и выбежал из избы.
Недалеко от конюшни, Петр увидел брошенную двуколку. Двух лучших скакунов на месте не было. Он заглянул к Савке в каморку, но и там никого не нашел. Пришлось бежать к командиру.
Кружевской, выслушав Петра, отправил в погоню бойцов. Да разве найдешь в тайге опытного таёжника? Это всё равно, что иголку в стогу сена искать. Да и беглец был хитер: рассыпа на пути преследования махру, чем сразу сбил с толку собак.
Кружевской не знал, как сказать Анне, что Савелий украл её сына. От одной мысли, что с ребенком могло что-то случиться, у него холодело внутри. После утраты семьи Анна и Кешка стали не просто смыслом всей его жизни, они заставили его по-другому посмотреть на происходящее. Он понял, что с горсткой добровольцев, пусть даже самых смелых и дисциплинированных, ему не победить новую власть, отлучавшую россиян от земли и крестьянства, от церкви и бога, от всего, чем жила Русь тысячелетиями.  Видимо, не рассчитал он свои силы: народ за ним не пошёл, ибо с теми, кто не соглашался с новой властью, разговор был короток – тюрьмы, ссылки ГуЛаги.
Решив прекратить сопротивление, Кружевский уже собирался распустить отряд, разделив имевшееся имущество и лошадей, да не успел. Савка нарушил все его планы.
Пока бойцы отряда «Вьюги» разыскивал Савелия, беглец преспокойно двигался к своей цели. В тайге у Савки был не один схрон. Каждый нужно было посетить, проверить целостность закладок, из некоторых изъять ценности для новой жизни с сыном. Драгоценности из золота и бриллиантов находились в печке сгоревшей сторожки неподалеку от усадьбы Артюхавиных.  Снизу в пятом ряду западной стены пятый кирпич вынуть, и вот они - колье, кольца и перстни, кресты и цепочки, браслеты с дорогими каменьями.
Этого богатства нам с Кешкой на всю жизнь хватит, ещё и потомкам останется! – умилялся Савка, выгребая сокровище на глазах малыша.
-  Теперь это всё твоё, сынок! – говорил он мальчишке. Но тот так устал в дороге, что ему было не до блестяшек.
Ночью, оставив спящего малыша в шалаше, Савка поскакал к своему дому и пустил красного петуха.
-- Ни мне, так и никому! – злорадно ухмылялся он, глядя на полыхающие языки оранжевым огнем языки пламени.
Остаток ночи Савка провёл у другого схрона. Там, за болотами были припрятаны необходимые инструменты, с помощью которых он построит им с Кешкой новый дом. Место было опасное, можно сказать гиблое, куда никто и никогда не ходил ни за грибами, ни за ягодами. Одни только лоси сюда ходили за солью. Некогда здесь были мелкие соляные копи, но с приходом новой власти забылась сюда дорога - гати сгнили, новые ставить было некому. Забрав самое необходимое, он прихватил еще припрятанную в дупле посуду, приспособления для печки. Ну а за периной и Нюркины шубами вернется позже. Хоть перина малость сопрела, но ничего, он ее просушит, да и пушнина еще пригодится.
 - Запоминай, сын, места, что я тебе показал, - наставлял он Кешку. - Я их нарисовал на карте, храни крепко и никому не показывай! И запомни, схрон расположен не на месте крестика, а семь шагов на восток, десять шагов на север и три шага вниз по тропе.
О чем говорит ему Савелий, мальчик еще не понимал, но карту в клеёночке крепко зажал в кулачке, затем, по совету дядьки, спрятал в чулочек здоровой ноги.
-  Если вдруг у тебя обнаружат эту карту, скажи - это клад пирата на необитаемом острове. Мы с сестренкой, мол, план срисовали и скоро поедем его искатьлад. От тебя сразу отстанут. А ты храни эту карту всю жизнь и даже сестренке об этом не говори. Бабы, они знаешь какие языкастые. Одни ты хозяин этих богатств! Когда худо станет, приходи, бери чего надо и живи - не тужи. Гляди мне, держи язык за зубами, не профукай  богатство,
Фукать языком Кеша не умел, но на всякий случай дал дядьке обещание не профукать….
Савка хотел было пропустить мимо ушей вопрос Кешки:
- - А ты где всё это взял?
Но сказать правду побоялся, поэтому просто соврал:
- Дык, нажил, где ж ещё взять? Чего купил, чего на обмен добыл, пушнина, опять-таки, сын, завсегда ценилась. На неё что хочешь и купишь, и обменяешь.
Н самом деле добро Савки было не нажитое, а добыто простым грабежом. Он  Якобы уходил в тайгу за пушниной, а сам грабил ехавших на ярмарку и с ярмарки селян. Избушка у него имелась по этой дорожке очень удобная, с самогоном и хорошей закусью. Самогон был особый, после выпивки которого гости быстро засыпали и уже никогда не просыпались… Трупы Савка отвозил к реке и пускал по течению. Коней он, конечно, не брал, чтобы не заподозрила, а продавал цыганам, дорогие шубы и шапки так отдавал. Цыганский барон тоже был осторожен – отправлял парней торговать лошадьми далеко от таёжных мест, а в свои тайны с рысаками, оружием и другим товаром он предусмотрительно не посвящал никого.
А началась тайная «охота» Савки совершенно случайно. Как-то заночевали в его избушке в тайге трое богатых купцов. Вино пили своё, кое-что из закуски Савка подал. Сам он тогда не пил, в карты вообще не умел играть, потому быстро залёг на полати спать, пока гости по-крупному играли чуть не до рассвета в карты. Наутро обнаружил гостей мёртвыми. Струхнул поначалу-то, но увидев богатые товары и пачки денег, сообразил поскорее избавиться от трупов. Сначала закопал неподалёку, а по морозцу выкопал и отвез к реке. На том и успокоился, но выгоду свою увидел именно в этом промысле.
Доверчивая Анна, может, кое о чем и догадывалась, но помалкивала. И только после того, как увидела убиенную девушку в подземелье, многое вспомнила и сопоставила.