Елена Рерих:
Чую мысли, ко мне устремляемые.
Вижу их светлые нити, сплетающие
чудесный узор, и радуюсь духа победе над призрачной жизнью земной.
Нити Света связуют духов Света в одноединое целое.
По вибрациям нитей мысли доходят, и сеть Света планеты крепнет
и вибрирует новыми сочетаниями.
Мне радостно чуять, что помнят меня, что время, разрушитель непрочных земных взаимоотношений, лишь укрепляет
светоносную связь между духом и духом и что ограничения смерти попраны огненной любовью, не умирающей даже в веках;
мне радостно чуять, что кто-то меня вспоминает,
что кто-то мыслит меня живой, не умершей и ушедшей от них, как другие.
Мне не нужно мертвое почитание.
Почитание умершими и почитание умерших нелепо.
Почитание живыми и утверждение этого почитания мыслями, словом и делом радостно моему сердцу.
Мы помним, мы любим, мы с теми, кто в сердце своем, живыми нас почитая, не забывает о нас никогда. Мы шлем им
нашу любовь и теплоту наших сердец". // Грани Агни Йоги 1965 г. 437. (М. А. Й.)
____________________________________
* * *
Из книги З.Г. Фосдик "Мои Учителя":
____________________________________
“Е.И. — натура ищущая, мечущаяся с раннего детства за знанием духа. У нее сильный характер, ясный, глубокий ум. Она очаровательна в обращении, умеет всех приласкать, обнять, и вся она светится внутренней красотой. ... всегда стремилась к познанию духа и массу [книг] читала по философии и религии.
Какая это дивная женщина, как она вдохновляет Н.К.! Как она понимает краски, цвета, природу, как любит ее!... Она — вдохновение Н.К. Он без нее картину не напишет, всегда просит ее выбрать ему место, где писать, и запоминать увиденные краски. Если место или выбранный им сюжет не понравится ей, он там ни за что писать не будет. ...Любовь к краскам у Е.И. с детства. Отец ее всегда звал, когда что-либо рисовал, чтобы она помогала выбирать краски. Она сама хотела рисовать красками, но отец посадил ее вначале за гипс, а так как она этого не любила, то сказала, что больше рисовать не будет.
Дивный разговор имела с Е.И. о ее жизни, когда она вышла замуж. Она мне много рассказала о себе, своих мечтаниях, о том, как много читала и как много дала своему мужу, уведя его из школы старых форм на новый путь, развив в нем стремление читать [книги] по духовным и религиозно-философским вопросам и потом направив его мысли на то, чтобы он начал писать статьи, стихи.
Рассказала Е.И. курьезную вещь, что кушала, когда была беременна Юрием, только молоко (по пять бутылок в день), супы из зелени и салаты, больше ничего, и все время изучала географию. А когда была в положении Светиком, ела все, но сама починяла свои старые сапоги — все над ней смеялись и говорили, что сын будет сапожником.
Е.И. рассказала, что всегда безумно любила музыку, страшно увлекалась красками (с раннего детства) и понимает, почему ей не было дано развить ни то ни другое. Если бы она избрала профессию, то всецело отдалась бы ей и не могла бы так воспитать детей, быть такой женой, и вся ее теперешняя миссия погибла бы. Значит, этого не должно было быть, а так, как все случилось, было необходимо для исполнения ее теперешней миссии. А краски ей нужно было понимать ради мужа и воспитания детей.
Бедная Е.И. мне сегодня жаловалась, что всю свою жизнь мечтала иметь огромный письменный стол, принадлежащий только ей. В Петрограде был куплен стол — его взял Н.К., еще один, красного дерева, — дети забрали. “А я, — говорит, — работала, читала и писала в одном кресле”.
Е.И. говорит, что сильный духом ищет и выбирает себе назначение в жизни, но таких — очень мало. В большинстве люди не слушаются голоса своего духа, потому столько исковерканных жизней.
Е.И. говорит, что когда человек думает исключительно о своем духовном очищении, то есть старается перестать грешить, делается святым или, вернее, “святошей”, то, помимо величайшего акта эгоизма, он [становится] не нужен для теперешней жизни. Мир не удивишь теперь святостью и чистотой жизни, а удивишь именно борьбой, силой духа и силой чудес. Нужны борцы, а не святые. Людей надо ошеломлять, как это и делала Блаватская вначале, да и почти всю свою жизнь, чудесами и оккультными знаниями.
Всю жизнь она любила уединение. Даже выйдя замуж, каждое утро приказывала часа два никому ее не беспокоить, говоря, что одевается, а сама сидела в это время — читала, а главное, думала.
Уже дня три по утрам она со мной долго беседует. Какая это дивная, но бурная душа, все мечется и все ищет. Все время старается разрешить тайны мироздания — сливается ли душа совершенная в Высшей Гармонии Духа или же продолжает свою эволюцию все дальше? Наше ли личное “я” все предчувствует или, как это говорят, Высшее Сознание или Голос Мастера? Где разница между инстинктом и духом? Как часто инстинкт бывает и высокого порыва, и когда он таковой — голос ли он духа или же только инстинкт? Потом Е.И. все думает, будет ли полная красота в будущих проявлениях их жизни, сообразно с обещаниями Мастера, или же она разочаруется? Она очень боится разочароваться в красоте проявления творческой силы. Верит в красоту ее и боится, что не всегда красота будет полной. Е.И. жаждет высшего знания и стремится к нему.”