Ленусик в ответ воззрилась на меня с куда большим изумлением, чем секунду назад на мой синяк.
— Если бы я не знала тебя, Снежная Королева, то решила бы, что ты ревнуешь, — хмыкнула она, но ножку спрятала.
Я, как ни странно, в данный момент почти сочувствовала Иващенко, передумавшему раздавать учебники и демонстративно плюхнувшемуся на свое место. Унижение — страшная вещь. А лицо нашего почти отличника и единственной за последнее десятилетие «надежды школы» на серебряную медаль покрылось красными пятнами, когда Глеб ткнул Кольку носом в незнание элементарных вещей.
Нельзя так. Если бы меня повозили мордой о физику или химию, я бы, возможно, тоже взбесилась. Невиноватые мы, что родное государство чхать хотело на школу в забытой богом браконьерской станичке, затерявшейся в камышах под вой шакалов и рокот волн.
Странно, правда, что Колька молчит. Неужели на него тоже подействовала моя страстная лекция? Я ему в контрольных не помощник и никого из его родни моя бабулечка не обшивает. Шучу. Не стала бы я действовать так подло. Бабулечка — мастер индпошива, высококвалифицированный закройщик — единственная надежда станичников хоть иногда надеть что-то не из китайского ширпотреба.
Тем временем урок продолжался. Без учебников. Глеб начал с того, что написал на доске семь простеньких неправильных глаголов, напротив перевод и сверху над всем этим… номер телефона. Сотовый.
— «Звоните сюда, если вас обижает злой учитель»? — томно произнесла Ленка, а я все-таки пнула ее под коленку.
Черные глаза нашли лицо моей не в меру болтливой и куда более красивой, чем я, подруженьки и засияли мягким карим светом:
— Номер мой. Тому, кто первый без ошибок наберет то, что написано на доске, и пришлет мне в SMS или WhatsApp, я поставлю пять в журнал.
Ленка растаяла и схватилась за телефон, я подумала, не пнуть ли мне ее еще раз. Одноклассницы прекратили фотографировать Глеба и выкладывать в Инсту или куда там еще, «блогеры» тоже оторвались от зависания в соцсетях — небось уже выложили видео инцидента с Алексеевым на свои дурацкие каналы в Ютубе. Народ зашумел, обсуждая «чо-за-прикол», кто-то вякнул «денег нет», но вскоре смолк.
Все вновь опустили головы к тачскринам, но в этот раз пальцы «поколения гаджетов» задвигались быстрее. Может, кинулись выполнять странное задание? Ленусик и задроты-«блогеры» точно повелись — запоглядывали на доску, явно по одной буковке перепечатывая несчастный «teach».
Пора и мне присоединиться к игре в английские буковки. Я ощутила себя Санькой, вынужденным вместо обожаемого «футбол» опять писать давно изученное «мама», но делать было нечего. Придется поддерживать Глеба Гордеевича во всех его начинаниях. И распроститься с идеей посидеть с ЕГЭшкой, сиротливо выглядывавшей из сумки. Но стоило мне наклониться, чтобы вытащить из-под сборника телефон, как я услыхала:
— А Симонова получает другое задание. Выйдите к доске, мисс, и напишите еще две формы этих глаголов.
Сердце, как и полагается этому бестолковому, отвечающему за идиотские любови органу, оглушительно стукнуло чуть ли не в уши, но тут же резко сбавило обороты. Детсад, право слово. Таблицу неправильных глаголов каждый уважающий себя «англичанин» заучивает в первый же год обучения. Лучше бы тест какой по ЕГЭшке задал, все пользы больше.
— Давай, «англичанка», сама напросилась, — мстительно прошептал Иващенко, тыкая пальцем в клавиатуру телефона.
Я кинула на него жалостливый взгляд, какой он сам бы наверняка кинул на меня, если бы в похожей ситуации математичка попросила его рассказать таблицу умножения, и отправилась «щелкать семечки».
Идиотизм, конечно, но так уж устроено обучение в нашей школе (а, может, не только в нашей?): если по предмету не нужно сдавать экзамен, то никто не знает даже азов. Мне всегда было жаль выбивавшихся из сил учителей русского и математики. Школоте пофиг, как пишется «папа» по-английски, вряд ли кто в курсе, что кит — не рыба, и помнит даты начала и окончания ВОВ, но таблица умножения и «жи-ши пиши с «и» намертво застревают в мозгах даже у олигофренов.
Через минуту у меня все было готово, а народ все еще азартно пытал сенсоры. Даже Лигута махнула мне рукой — отойди, мол, не закрывай задание.
Глеб повернулся на стуле, кинул искоса взгляд на доску и движением руки подозвал меня к себе. Я приблизилась, уронив по пути мел. Нет, интерактивными досками мы не были избалованы. На всю школу была одна — в кабинете истории. Но ей не пользовались — вдруг сломаем, что потом фотографировать и выкладывать на школьный сайт в теме: «Цифровые технологии в обучении»? Надо ли говорить, кто у нас вел историю?
Глеб дождался, пока я, стараясь присесть как можно более грациозно в показавшемся мне в этот момент чересчур коротком «столичном» сарафане, подняла мел, встал и указал на свое место:
— Take my seat, please.
По идее, следовало описать, как он оказался так близко, что я ощутила «божественный аромат его парфюма», но… Не так уж близко, ничем от него не пахло, а принюхиваться специально было как-то не комильфо. Я положила мел на доску, села и уставилась на экран ноута, стоявшего на столе.
Глеб открыл браузер:
— Show me what kind of translator you use.
Я повторила фразу про себя, сообразила, что от меня требуется открыть переводчик, и тут же заметила пристальный взгляд Кольки, явно успевшего отослать SMS. И действительно, в кармане у Глеба свистнула электронная пташка, он вытащил из джинсов тот китайский BQ, размером почти с небольшой планшет, на который снимал выступление придурка Алексеева. Неудобная какая штуковинка. И батареи, небось, надолго не хватает.
Пока Глеб открывал сообщение, я нашла переводчик и быстро написала в окошке: «Пожалуйста, не говорите со мной по-английски». Подумала пару секунд и добавила: «На уроке».
Глеб прочел SMS и что-то быстро ответил. Иващенко вздрогнул, услыхав вой сирены — оповещалку — и уставился на экран своего сотика, посмотрел на доску, скривился и вновь принялся что-то набирать.
Я, от нечего делать и чтобы не пялиться в открытую куда не следует, принялась печатать на ноуте все, написанное на доске, искоса разглядывая читавшего SMS-ки Глеба. Он что-то отвечал, и одноклассники, как и Колька, начинали пристально вглядываться в доску и вновь нажимать на клаву.
Я невольно сравнивала небритого и невыспавшегося Колибри с серенькими воробышками — пацанами. Пожалуй, только мачо Иващенко смог бы составить конкуренцию новому учителю. Лет через десять. Если бы обзавелся такой же фигурой и осанкой. И избавился от привычки вместо ежедневного мытья обливаться дезодорантом за пятьдесят рублей из Фикспрайса.
Я закончила набирать глаголы и, видя, что господину учителю явно не до меня, принялась печатать свой любимый девяностый сонет Шекспира: «Then hate me when thou wilt, if ever, now…» Нет, не выпендриться захотелось, просто задумалась. О том, что некрасивый, если сравнивать с голливудскими канонами, дядька выглядит куда более привлекательно, чем Колька, которого даже учителя называли Деймон — за потрясающее сходство с «вампиром». Впрочем, та же Наська не сочла Глеба красавцем, иначе наша записная красотка уже вовсю строила бы глазки, вместо того, чтобы катить бочку.
Я медленно нажимала клавишу за клавишей, наслаждаясь редчайшим явлением — почти полной тишиной на уроке. Похоже, СМС-батл был в самом разгаре: то в одном, то в другом концах класса слышались приглушенные звуки — от звона колокольчика до мычания коровы, а электронная птаха в телефоне странного учителя почти не умолкала, пока Глеб не отключил звуковые оповещения.
Строка сонета бежала за строкой: «Give not a windy night a rainy morrow…», я временами поднимала голову, разглядывая раскрасневшихся одноклассниц и яростно чешущего в затылке Кольку, сверяющего то, что написано на доске, с тем, что получилось у него.
Что-то долго они набирают. Неужели никто никогда не гуглил названия песен и клипов на английском? Мне казалось, что пользоваться английской раскладкой уже умеет даже мой пятилетний братишка. Во всяком случае, свои любимые мультики «Color song» и «In the park» в Ютубе он находил лихо — про машинки же и футбол! Английских букв он не знал пока, но вот расположение их на клавиатуре запомнил моментально.
Наконец, эпопея использования «Цифровых технологий в обучении» завершилась, и Глеб громко сказал, поднимая телефон:
— «Пятерку» получает… — он сделал обязательную в таких случаях шоу-паузу и чуть улыбнулся, глядя на притихший народец. Вроде не на Кольку… И не на Ленку… Не на блогеров…
— Анастасия Лигута!
Вот странные существа эти девчонки. То концерты устраивают на пустом месте, то радостно визжат из-за сущих пустяков. Хотя для троечницы, пардон, хорошистки, Лигуты пятерка и впрямь была редчайшим явлением. Класс удивлено заохал, зашипел и даже захрюкал. Я тоже внесла вклад в хор, но по другому поводу: только что подобные звуки издавали телефоны, а теперь их владельцы. Говорят, что домашний питомец становится похож на своего хозяина. Все мы — питомцы сотовых!
— Вторую пятерку получает…
Все замерли. О «второй» пятерке не было условлено.
— Николай Иващенко!
Класс загудел на этот раз разочарованно, типа «ой, ну кто б сомневался!». Злобно-презрительное выражение на лице «Деймона» сменилось довольной высокомерной миной, но он тут же поинтересовался, подобравшись, словно собирался затеять разборки:
— А почему «вторая»?
Я напряглась, опасаясь, что придется-таки поссориться с Колькой. Вот уж чего не хотелось совершенно.
Глеб серьезно объяснил, глядя в небесно-голубые глаза будущего (а что так и будет, никто не сомневался) медалиста:
— Анастасия была одной из последних, кто прислал SMS, но единственной, кто с первого раза не сделал ни одной ошибки. Но я не мог не оценить ваше стремление к знаниям, Николай. Оценка абсолютно заслужена.
— Ладно, живи, — тихо, но так, что его услыхал весь класс, пробормотал Иващенко и в развязной позе развалился на стуле, словно в кресле, а ля «барин всея Руси» — холопы, мол, одни холопы кругом.
Меня, наверное, перекосило: ладно Лигута, там, может, действительно все было по честноку, но так прогибаться перед сволочным Иващенко? Зачем? За что ему пятерочка-то? Первым прислал уже исправленный вариант?
Глеб то ли делал вид, что забыл о моем высиживании непонятно чего под его боком, то ли и впрямь ему было не до меня.
— Всем, кто без ошибок пришлет мне то же самое, но напечатанное в обратном порядке, поставлю пятерку.
— Всем или первому? — прогудел один из блогеров — Макс.
— Всем. Кроме Иващенко. У него другое задание. Николай, если пожелает, может прислать мне голосовую запись глаголов, с переводом. Впрочем… — Глеб взглянул на экран телефона, — можете сделать это дома.
Я посмотрела на часы в углу ноута. До конца урока оставалось еще минут пятнадцать. О том же подумали и одноклассники.
— А чем сейчас будем заниматься? — сладко пропела довольная Лигута.
Глеб, уже успевший склониться надо мной, выпрямился:
— Все честно отработали свои десять минут. Я тоже. Можете начать зарабатывать пятерки прямо сейчас, чтобы я успел кинуть их в электронный журнал, или просто отдохнуть. И мне не помешает.
Он взял стул из-за первой парты, поставил рядом со мной, сел и чуть повернул к себе ноут. Я, по уже успевшей сформироваться привычке, замерла, боясь дышать, а Колька спросил недовольно:
— Это чо за отдых такой — с Симоновой?
Народ, оторвавшись от «зарабатывания», заржал, и на нас с Глебом нацелились глазки камер. Теперь вся Подслушка будет завалена постами на тему «отдых нового препода».
— Николай, я же не указываю вам, как именно вы должны отдыхать. Почему я не могу расслабиться в обществе моей милой защитницы? Впрочем, если вы желаете, можете присоединиться к нашей компании.
Я бы с радостью провалилась под стул. Под тот самый, на котором сидела — мягкий, учительский, оставшийся от прежнего препода, постоянно жаловавшегося на больную спину. «Милая защитница». Обалдеть. Ну теперь я точно стану звездой Подслушки минимум на пару-тройку дней. Там и гораздо менее значительные происшествия обсасываются со смаком и обрастают сплетнями.
Я думала, что Колька откажется. Он всегда демонстративно кривил нос, если случайно оказывался рядом со мной. Но тут вдруг подошел и встал сзади за нами, опираясь на спинки стульев.
— Я немного подзабыл, как читать всю эту муру, — небрежно буркнул он, но я уловила в его голосе нотку смущения и, не подумав, ляпнула:
— В гугл-переводчике есть же произношение. Можно прослушать.
— Тебя забыли спросить, защитница. — Колька резко оттолкнулся от спинок, так что «моё» кресло на роликах чуть не снесло учительский стол, вернулся за свою парту и демонстративно воткнул в уши наушники, показывая, что на сегодня с него хватит английского.