предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/05/28/1587
Третий день в Москве начался с телефонного звонка, который внёс некоторые изменения в первоначальные планы девчонок.
Звонил Веня.
- Каток переносится на другой раз. Сегодня прилетают Хефиз и Сима. Хефиз останавливается в гостинице, а Симочка несколько дней поживёт у нас, - передала Майя краткое содержание разговора с мужем. - Она очень милая девушка. В прошлом году закончила университет. Сейчас работает на бакинском радио. Ты, Людочка, с ней обязательно подружишься.
- А Хефиз кто? - спросила Люда, не понимая, почему эту пару собираются разлучить.
- Старший брат Симочки. Он в командировку едет, а у Симочки набрались какие-то отгулы, - ответила Майя.
- Дядя Хефиз учился с родителями в Баку, - внесла ясность Тамила.
— Он геолог, — продолжала Майя. — У них с Зарочкой двое мальчишек. А вот Симочка не замужем. И как будто не собирается. По-моему, она хочет сделать карьеру. Ну, это ты сама узнаешь, если захочешь. А главное – сегодня вечером мы идём в ресторан. Венчик хочет, чтобы мы посидели где-нибудь вместе... Пока ничего говорить не буду. Разбегаемся до обеда... Их самолёт прилетает около пяти.
Разговор был за завтраком. А сразу после него Тамила побежала в школу, Майя на работу, а Люда решила навести порядок в квартире, чтобы переждать «час пик».
Из всех домашних дел уборка с мытьём полов и участием пылесоса были у нашей героини в приоритете. В одном случае эта работа помогала сосредоточиться и расставить всё по местам не только в комнате, но и в голове, а в другом – расслабиться и выбросить все лишние волнения из памяти, как мусор из квартиры.
А ещё домашние дела позволяли отодвинуть предстоящий подарок: самостоятельную поездку по Москве. Бабушкина премудрость «делу – время, потехе – час» прочно засела в голове с детства. И «потехой» сегодня была прогулка. И рассчитана она была совсем не на час.
Накануне они с Майей разработали маршрут по улицам Москвы, но, спустившись в метро, наша героиня не спешила выходить из подземелья...
Люда уже научилась отличать москвичей от гостей столицы. Если человек читает, то понятно, что это москвич. А вот из тех, кто не читает, по одежде не всегда определить. Тут надо обратить внимание на взгляд. Если сосредоточенный, весь в мыслях, то, скорее всего, москвич. Потому что жители столицы знают, куда едут и зачем. А вот её гости знают, куда хотели бы доехать, но не всегда уверены, что именно туда попадут. Вид у них немного растерянный, какой-то сомневающийся.
Есть ещё такие, кому всё равно, куда идти, потому что всё ново. Они часто отвлекаются от намеченного маршрута. Взгляд их восторженно-весёлый, рот слегка приоткрыт от удивления или от довольной улыбки.
Именно с таким лицом и путешествовала наша героиня по Московскому метрополитену, выходя на разных станциях, чтобы рассмотреть павильоны, наполняясь справедливой гордостью за страну.
И «Смоленская», и «Арбатская», и «Площадь революции» были, безусловно, красивы, но самые первые – «Комсомольская» и «Новослободская» – остались в фаворитах. Возможно, под сводами павильонов этих двух станций сохранился первоначальный восторг провинциалки, который усиливал впечатление, приветствуя её, как знакомую.
Она любовалась мозаикой, лепниной, барельефами и другими изысками пышной архитектуры, запрокидывая голову к сводам, восхищаясь талантом людей, создавших такую красоту, и вдруг вздрогнула – кто-то взял её под локоть.
- Девачки, памада! Перламутравая памада. Духи «Быть может»! Тени! Тушь! – выдавала цыганка весь ассортимент, подчёркнуто акая и обращаясь к Люде во множественном числе.
- Спасибо, мне не надо, - ответила почти уверенно студентка. А у самой название желанных духов этими двумя словами и отразилось в глазах.
Уличный психолог по призванию, временно исполняющая должность торговки, заметив смятение и не обнаружив следов косметики на лице девушки, уверенно определила «наживку».
- Польские духи «Быть может»! Бери! Потом жалеть будешь! Последние. Тебе задёшево отдам. Три рубля, как в магазине.
По совершенно непонятной причине аромат этих духов с первого знакомства напоминал Люде новогодний утренник в детстве...
Пригласительный билет с улыбкой Деда Мороза, стихами и полоской, на которой читалось лишь одно слово «подарок», приносил в конце декабря каждый из родителей. И два Дворца культуры: им. Ленина и Строителей – ждали Люду и её братика с шикарными ёлками, интересными представлениями и желанными кульками.
Слово «подарок» было напечатано с краю пригласительного, поперёк основного текста. Круглая печать подтверждала важность документа. После представления к нескольким фанерным теремам, стоящим у выхода, выстраивались очереди из счастливых обладателей билетов. Женщина в русском сарафане, с кокошником на голове, сидящая в каждом тереме, выдавала подарки через раскрашенное оконце, ровно отрезая ножницами полоску с печатью, которую и накалывала на тонкий длинный гвоздь, вбитый в деревянную подставку.
Когда Люда первый раз пришла на такой праздник с мамой, ещё одна, без братика, то так маме и сказала: «Я хочу так работать».
Запах этого бумажного кулька с картинкой румяного Деда Мороза, в котором полежали вместе яблоко, мандарин, шоколад, конфеты и сдобное печенье, Люда помнила очень хорошо. Ничто в отдельности не приносило такой радости, как собранные вместе в одном кульке. И запах этого «букета» впитывался в бумагу.
Это был запах праздника...
Небольшой скромный флакончик в форме вытянутой капли, увиденный однажды у подруги, стал желанным исключительно по причине ностальгии по счастливому празднику детства.
Три рубля у Люды были, и она решила сделать себе подарок.
- А понюхать можно? - спросила робко.
- Купи, девачка, и нюхай, дарагая! Как я открою? Патом кто купит? - ответила торговка и повернулась спиной, показывая всем видом, что собирается уходить.
И тут Люда решилась.
- Хорошо, я беру! – и полезла за деньгами.
- Пачём духи, дарагая? – услышала она сзади голос с похожим акцентом.
- Три рубля! Паследние! - громко рекламировала свой товар цыганка, и тем самым заставила Люду вцепиться в маленькую, светлую упаковку.
- Я же сказала, что беру их, - подтвердила она, вручая деньги и пряча духи в сумочку.
Настроение студентки поднялось под самый купол и оттуда пело от счастья.
Она стала искать, куда бы присесть, когда боковым зрением заметила две знакомые фигуры в длинных юбках, исчезающие в дверях отъезжающей электрички.
Теперь, когда она стала обладательницей иностранных духов, ей не терпелось их ещё раз посмотреть и понюхать. Не найдя свободного места, Люда прислонилась к колонне, чтобы перевести дух и рассмотреть покупку.
Вот он, заветный маленький флакончик с крошечной золотистой откручивающейся пробкой. Светло-жёлтая жидкость была налита почти до самого края. И тут в Люде стали бороться два чувства: любопытство и рачительность. Победило второе: боясь расплескать драгоценные капли, она не стала открывать флакон, а попробовала уловить запах у самой пробки. Вдохнув несколько раз, ничего не почувствовала. И, довольная тем, что пробка так плотно прикручена, вернула флакончик в белую коробочку, которую опять спрятала в сумку.
Не в силах сдержать эмоции, она замурлыкала мелодию той самой песни, с которой у неё и началась любовь к столице.
Так, напевая про себя незамысловатый мотив, она и гуляла по улицам города. Калининский проспект, Кутузовский, улица Горького...
В тот день, когда даже мысль о реконструкции Арбата, наверное, ещё не возникла в нужной голове, она прошлась по знаменитой улице совсем не с тем чувством, о котором пел известный бард. Не было у неё ещё того багажа, называемого опытом, поэтому из строчки «ты и радость моя, и моя беда» Люде была известна только радость. И в тот момент она с радостью вливалась в «реку со странным названием». Шла наша студентка почти вприпрыжку: беззаботная, открытая, доверчивая, одно слово: влюблённая.
На этом месте и закончить бы надо главу, но история будет неточной... Потому как духи оказались полупольскими: запах только отдалённо напоминал те, желанные...
Майя не была бы Майей, если бы и здесь не исправила ситуацию: она подарила Люде настоящие духи «Быть может».
Но если читатель думает, что Люда выбросила те, купленные у цыганки, то ошибается. Коробочка и флакончик-то были настоящие. Поэтому она вылила почти всё содержимое, оставив только чуть на донышке. Для чего это было сделано? Подумайте сами. Не догадались? – А чтобы сказать девчонкам: «Я ими уже давно пользуюсь». И второй флакончик — как подтверждение.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/05/25/625