ГЛАВА 24.
Своей речью я сумел впечатлить лейтенанта, усмешка покинула его лицо.
– Знаете, от меня мало что зависит. Пожалуй, я позвоню к командиру части, и доложу о нашем разговоре! – сказал он после краткого раздумья.
Своеобразно помахав нам пальцами руки, лейтенант вышел из медпункта на крыльцо, и стал нажимать кнопки на смартфоне. Движения у служивого были разболтанные, впрочем, как и он сам. В нем чувствовалось отсутствие хорошей войсковой выучки. Словно старлей в армии недавно, и по стечению обстоятельств. Поэтому Чибис, не удержавшись, бросил ему вдогонку жаргонное словцо, по смыслу близкое к «стиляга». А затем спросил у меня:
– Славик, ты собираешься искать метеорит? – друг был удивлен тем, что я что-то обещаю, когда реальных возможностей у нас мало. Однако разговор с лейтенантом подводил нас к тому, что мы теперь должны вернуться в Москву. Но это казалось мне невозможным: я очень беспокоился о старике. Я желал задержаться и узнать о его дальнейшей судьбе. Дед отдал вещи, которыми дорожил, мне хотелось их вернуть. Если не ему самому, то, на худой конец, его наследникам. Так же не давала покоя мысль, что нас свело провидение. Я думал выяснить, правда ли это. Имелись и другие причины, по которым я считал нужным остаться. Я принялся говорить о них Чибису:
– Руководство не признается, что напутало с командировкой, и переложит вину на нас. Поэтому, если приехали, эксплуатацию следует проверить. Кроме того, нам просто выгодно, чтобы командировка прошла обычным порядком. Получим положенную премию и суточные, в противном случае, ничего. Только если будем работать, для передвижения между вышками связи понадобится снегоход. И чтобы заполучить его, я и затеял разговор о розыске метеорита. Военные хватаются за любую техническую возможность, и пойдут нам навстречу. Однако обещать – не сделать. Заметим что-нибудь необычное, доложим. Если нет, ну, так нет. Во всяком случае, свои обязанности точно выполним!
Олег провел рукой по волосам и эмоционально поднял брови. Этим он обычно сообщал, что у него есть мнение. Я захотел спросить, какое, но не успел.
– Я не совсем понял вашу инженерную специализацию, – сказал старлей, вернувшись в тамбур, – но смог довести до сознания командира, что вы поможете нам способ поиска улучшить. Я получил приказ оказать вам полное содействие. Конечно, вы правы в том, что раньше импульс был сильней. По рассказам, наушник в старом телефоне звуком бил «трескучим»! Мне известно, что дед даже сделал запись на магнитную пленку, чем поспособствовал созданию зоны. А, кстати, в дороге он подробно рассказал, что было с ним когда-то ночью в зоне? – спросил наш собеседник, и переменился лицом на крохотную долю секунды. Но я все равно успел заметить в нём схожесть с врачом приемного покоя. Я понял, что ему, как и ей, давние события покою не дают.
Не желая более терпеть пристальный взгляд лейтенанта, я отвернулся. И к своему удивлению обнаружил, что очередь тоже наблюдает за нами. Внимание незнакомых людей смутило меня, и я, не придумав, как лучше ответить служивому, неопределенно произнёс:
– Дорога не отмечена на карте, занесена снегом. Машина постоянно рыскала, грозила слететь в кювет. Старик говорил много чего, но большую часть его слов я не запомнил. – Я словно бы ответил лейтенанту, и тоже время–нет.
– Что ж, когда водителю тяжело, ему ни до чего нет дела! – с сарказмом произнес старлей. Он вновь криво усмехнулся, и будто ненароком глянул на мой карман, где лежал блокнот старика. А потом зашагал к выходу, сделав знак рукой, чтобы мы следовали за ним.
Олег сразу двинулся следом. Мы более не могли находиться в больнице, нам следовало оформиться на постой, и после короткого отдыха заняться работой. Я посмотрел в сторону приёмного покоя и подумал, что отсутствие информации, наверное, хороший признак. С объявлением смерти не тянут. Значит, дед жив. Утром следует зайти сюда и справиться о его здоровье.
Олег и лейтенант сошли с крыльца, закурили, затеяли неспешную беседу. Я понял, что они ожидают меня. Отругав себя за медлительность, я резко толкнул дверь и выскочил наружу. На крыльце я едва не сбил с ног невысокую старушку в телогрейке и пуховом платке. Я от чего-то решил, что это местный дворник. Она сыпала соль на ступеньки, зачерпывая ее большой мозолистой ладонью из висящего на поясе пластикового пакета. Я пробормотал извинения, косясь на огромную, свирепого вида собаку, которая стояла рядом со старушкой. Животное угрожающе зарычало, но, едва мне показалось, что укусит, неожиданно вильнуло хвостом и облизало мою руку. Видимо, такое поведение было нехарактерно для собаки: женщина заинтересовалась мною, и, желая лучше рассмотреть, свободной рукой откинула платок со лба.
От ее лица, хоть и морщинистого, но румяного от мороза, повеяло чем-то родным. Накопившаяся усталость и раздражение отступили, на сердце стало легко и радостно, как при встрече с близким человеком, которого у меня никогда не было. Неожиданно для себя, я широко улыбнулся. Глаза женщины вспыхнули внутренним светом ее души, и она, внимательно глядя на меня, чуть слышно прошептала:
– Ты приехал!..