На нем ели, пили, спали, занимались любовью, курили, сидели, лежали, стояли, прыгали, бегали, писали, рисовали, резали, пилили и строгали. За ним работали, думали, мечтали, зевали, плакали, страдали, веселились, сморкались, чихали, дремали и дурачились. По нему били руками, ногами, деревянными палками, железными прутьями, пластиковыми пакетами, головой и даже мужскими гениталиями. Его пачкали чернилами, маслом, кетчупом, салатом, спермой, кофе, чаем, соком, красками, губной помадой, тушью для глаз, зубной пастой и жевательной резинкой. На него наваливали бумаги, книги, одежду, обувь, какие-то железки и стекляшки, тряпки, ящики, коробки, мешки и пакеты.
Теперь он стоит нарядно-украшенный и заново восстановленный в парадном углу музея. Он прислушивается к себе и не слышит своих привычных поскрипываний и покряхтываний.
Мимо плывет лениво любопытный ручеек экскурсантов, слышится их многоголосый, равнодушно - многоязычный, приглушенный говорок. И никуда не деться от их требовательных и дежурно любопытных взглядов, старающихся проникнуть в самую суть гениальности его хозяина.
Как же непросто быть рабочим столом в музее гения.