«Оккупированная» книгами квартира неподалеку от круглой, как бочка Диогена, площади имени великого драматурга, гостеприимно приняла меня под сень теснящихся на полках томов мыслителей прошлого. Обстановка напомнила то ли о каком-то запрятанном в подсознании эпизоде со сдачей зачета на квартире мэтра-профессора, то ли о выпивке с молодым университетским «препом» с чтением стихов и «трепом» о судьбах России-матушки. Между тем передо мной был человек как изрядно испытанный житейскими передрягами, так и искушенный в научных дискуссиях, готовый к тому же поделиться своими мыслями по той простой причине, что ему есть что сказать.
Нет, я не Ньютон
Для того, чтобы понять «из какого сора» выросли концептуальные наработки доктора философских наук Сергея Ларченко, чьи мировоззренческие максимы, убежден, не мешало бы взять на вооружение не только всякому «юноше обдумывающему свое житье», но и солидному государственному мужу, необходимо окунуться в атмосферу 60-х Новосибирского Академгородка. С его поэтическими тусовками тех лет, скандальным выступлением Галича в кафе «Под интегралом». С соратниками «вечеров, ночей и людных сборищ» Игорем Бухбиндером, Вадимом Денлоне, Атолием Маковским. Удивительная жизнь Вадима Делоне --потомка гильотинированного последнего коменданта Бастилии так и просится в авантюрный роман. Она, пожалуй, способна послужить своеобразным «культурным кодом», с помощью которого хоть как-то можно понять ход мыслей и логику поступков этих, сформированных «шестидесятыми» людей. Игорь Бухбиндер--эмигрировал в Израиль. Поэт -авангардист, человек перакати-поле Анатолий Маковский --исчез. Сергей Ларченко начинавший с кругов близких к диссиденству, сегодня говорит о себе как о «империалисте», «великодержавном шовинисте»( понятно, с долей уместной иронии, оговариваясь при этом, что он привержен доброте и гуманности ) и «монархисте»( вполне серьезно). Пожалуй, лучше, чем кто или что либо, Сергея Ларченко по сей день характеризуют строчки из его же стихотворения:
Нет, я не Ньютон, не опризмен
Мой белый свет на семь долей…
В самом деле, при впечатляющем логическом мышлении аналитика, Ларченко умеет в ходе своих рассуждений сохранить «поэтические вольности». Может быть, именно потому ему, как ученому и мыслителю удалось уложить в системную концепцию явления, которые в свое время брались изображать художники, писатели, поэты и музыканты -- импрессионисты, экспрессионисты, приверженцы взгляда на мир, как на «движущийся ребус». В самом деле -- как описать социально-историческое бытие, которое, непрерывно меняясь, обретает самые причудливые формы, в то же время сохраняя «память» о всех своих предыдущих состояниях? Мир, чреватый социальными катастрофами, неожиданными революционными взрывами и столь же мало постижимыми затишьями перед очередной бурей? Сергею Ларченко не только удалось создать теорию, воспроизводящую динамическую картину всех этих явлений, но и разработать в ней направления, которые могут быть применены в конкретной государственно-строительной практике, прогнозировании, корректировании управленческих решений.
Ради правды на лобное место
Что же касается Вадима Делоне, то тут и в самом деле, хоть кино снимай. Его пращур-француз участвовал в наполеоновском походе на Россию. Пра-праправнук осевшего в Твери военного врача, дед Вадима добился степеней известных в ученых кругах столицы, пользовался почестями академика-математика, отец тоже принадлежал к правоверной советской математической профессуре. Вадим же, не удовлетворившись потреблением сам-и тамиздата, отправившись на каникулы в Москву, 25 августа 1968 (подробнее об этом можно прочесть в книге Людмилы Алексеевой «История инакомыслия в СССР») вышел с «группой товарищей» на лобное место в Москве, протестуя по поводу ввода советских войск в Чехословакии. "Танки идут по Праге, танки идут по правде», -- написал об этом знаменательном событии новейшей истории Евгений Евтушенко. А у Сергея Ларченко засели в памяти строчи умершего позже в Париже, высланного из страны Вадима Делоне: «Мою квартиру ворошили четыре лба из КГБ…» Вот так от того времени зачастую оставались только строчки. Даже собирая собственную поэтическую книжку, Сергею Григорьевичу многое пришлось восстанавливать по памяти. Что - то сохранилось лишь благодаря тому, что тетрадки со стихами сохранил взявший на себя роль архивариуса принципиальный «тетражист» Анатолий Маковский(в их кругу считалось «за падло» печататься, истинной объявлялась лишь поэзия не опошленная печатным станком). Фехтовать с судьбою-злодейкой не на жизнь, а на смерть, --такому принципу следовали эти «звездные мальчики», которым после краткой «оттепели» вместо диссидентских лавров Аксенова и Войновича достались гусеницы давящего официоза.
Но:
Перчатку рапирой пришпилить к панели
Бухбиндер упрямо учился с похмелья,
И мутным пятном отражалась в окне
Застенчиво-строгая грусть Делоне.
По-сократовски щедрый на разговоры, всю жизнь окруженный учениками, как поэт, Сергей Ларченко, остается истинным «нетакистом».
Зломогучие мифы
И тема докторской диссертации «Социально-этнические процессы в системной организации и развитии общества», и работы «Империя: зло или благо», «Лоббизм: политические мифы и их рационализация» посвящены материям, от которых невозможно абстрагироваться любому, кто так или иначе находится у рычагов управления или законотворчества.
Да и люди, из устремлений и чаяний которых составляются «электоральные поля», тоже вовлечены в процесс созидания хоть великих взлетов, хоть роковых ошибок и по русской традиции привыкшие охватывать воображением «и горних ангелов полет, и гад морских подводный ход» не прочь разобраться--что же с нами происходит? Не на шутку задумываясь над тем, как обустроить сегодняшнюю Россию, Сергей Ларченко прежде всего советует соотечественникам избавиться от «зломогучих»( одно из его излюбленных словечек) мифов. В частности это касается непомерно мифологизированного понятия «империя».
«Для большинства,-- говорит Сергей Григорьевич,-- понятие «империя» наполнено некоторыми образами давления, тяжести и, как правило, бесчеловечности, несвободы. Но давайте обратимся к Священному Писанию. Апостол Павел в своем послании к римлянам пишет: нет ни иудея, ни эллина. И он фиксировал, на мой взгляд, исключительно важный момент качества Римской империи: для империи, грубо говоря,-- по барабану--какого ты роду-племени, еврей или грек, или вообще непонятно кто? Если ты гражданин империи, либо подданный императора, то в этом своем гражданстве или подданстве ты равен любому другому гражданину или подданному. Само по себе слово «империя» -- не есть миф, а вот образ империи, который тиражируется «общечеловеками», забит в мозги и набил оскомину -- это и есть мифологический образ империя, как нечто страшное, ужасное, брутально давлеющее. И это то время, как империя -- всего лишь-навсего некое надэтническое государство. А вот какой она может быть --другое дело. Например, США --демократическая империя. Империя может быть и тоталитарной. Как тоталитарными были империи Третьего рейха, Сталина, Мао Дзе Дуна, а уж особенно Пол-Пота… Россия же с момента своего возникновения в восьмом веке всегда была империей-монархией …»
Другие мифы, от чарующего обаяния которых, как считает Сергей Ларченко, нам стоило бы избавиться, связаны с превращающимися в своеобразный предмет идолопоклонства понятиями «демократия» и «гуманизм». «Миф иногда возникает-- в ходе абсолютизации на первый взгляд нормальных понятий,-- говорит философ,--гуманизм, демократия прекрасные вещи, но… Строго говоря, ни для чего другого демократия не нужна, кроме как для того, чтобы воспроизводить режим правового государства. Но этого никто не понимает! Большинству политиков почему-то кажется, что демократия сама по себе является абсолютной ценностью. Да никакой абсолютной ценности она собой не представляет! Более того. Как правило, демократия --это власть большинства, а далеко не всегда большинство разделяет истинную точку зрения. И если бы всегда вопросы решались исключительно большинством голосов, мы до сих пор бы еще из каменного века не вышли. Это же ясно. Обожествление большинства --это всего лишь идеализация некоторых недоумков либо хитрецов( их еще у нас называют популистами), которые умеют с помощью определенных манипуляций себя раскручивать, сплачивать вокруг себя угодников и с их помощью прорываться к власти.
--Но мы ведь так кичимся демократическими институтами! Их достижениями!
--А не надо наслаждаться этими эфемерными институтами. Дело в том, что демократия, которая не ограничена аристократией, вырождается в охлократию. В переводе на русский язык: во власть толпы. Только когда, как англичане говорят, есть истеблишмент, толпа не может овладеть обществом. Любое общество нуждается в том, чтобы у него была элита. Элита интеллектуальная, элита управленческая, политическая, военная и так далее. А у нас произошел развал и раскол элиты…»
Назад к земствам
Обюрокрачивание всех общественных институтов -- от пионерской, комсомольской, профсоюзной до творческих организаций, среди которых еще Михаилом Булгаковым осмеянный МАССОЛИТ,-- данность, которая до сих пор так или иначе напоминает о себе. «Идущие вместе» или перелицовки «партий власти», называемые аналитиками «реинкарнацией КПСС» -- примеры тому. Теоретические наработки Сергея Ларченко в области самоорганизации и самоуправления идут гораздо дальше нашей текущей публицистики, где можно наконец-то обнаружить разъяснения слова «целовальник», по советской инерции невольно воспроизводящее в массовом сознании картинки с цэковскими поцелуями брежневских времен. На самом деле «целовальник»( как и «староста») -- выборный местного самоуправления в добольшевистской России. «Целовальник» --в городе, «староста» -- в сельской общине. Еще теоретик «народной монархии» Иван Солоневич ошарашивал тем, что российские демократические институты(как и обычай мыться в бане) древнее европейских. А уж о нравственно -религиозном отношении к исполнению власти в традиционной России и говорить не приходится. И не зачем нам копировать американо-протестанские каноны. Как -никак «целовальник», проходя, говоря по-сегодняшнему иногурацию, целовал на людях крест. Развивая учения М. Вебера, Н. Данилевского, О. Шпенглера, А . Тойнби, Сергей Ларченко исследует деятельность «социальных организмов», «генезис гражданского общества», «формирование социальных институтов». Что же касается восстановления исконной российской государственности через монархические институты( а речь не о мистике, как сразу предупредил ученый, а о материях вполне научно обоснованных), то по мнению философа возвращенный монарх должен а) стать символом самоидентификации граждан в их принадлежности к истории и культуре, б) через монархическую власть должно осуществляться воспроизводство элит, б) монархия поможет ограничить аппетиты желающих оседлать «выборные технологии» для достижения своекорыстных целей.
Учиться у Алексанра Николаевича
С чего же начинается гражданское общество? И отчего, живя в «оборудованном», говоря словами Маяковского, разнообразными общественными институтами государстве, мы слышим из уст первых лиц государства и всея губернии о необходимости создания гражданского общества, о настоятельной необходимости стать нравственнее и т.д.?
« Абсолютным абсурдом, --говорит философ,-- являются требования правительством гражданского общества и не понимание того, что даже тоталитарный режим характеризуется тем, что он-таки и есть гражданское общество. Только это общество задавлено и лишено всех основных механизмов самоорганизации и самоуправления, а остаются лишь механизмы и структуры, которые носят криминальный характер. Увы, криминальные сообщества --это тоже часть гражданского общества. Только та часть, которая не является институализованной. Мало того, государство угнетает такие сообщества.
--Но, наверное, и кроме криминалитета в России всегда существовала активность снизу. Хотя бы то мироощущение, о котором поэт говорил « и стоило жить и работать стоило», хоть и зарифмовал эту воодушевляющую строчку со словом «стойло». Все -таки ведь была и реальная саморганизация на уровне семьи, двора, общежития…
--Самоорганизация реальная была тогда, когда мы ходили на танцульки или отправлялись драться --улица на улицу, дом на дом. А горбатый из «Места встречи изменить нельзя», который черных кошек рисовал на стенах ограбленных гастрономов, когда хлеб выдавали по карточкам, он что не является субъектом гражданского общества? Являлся. Только нелегальным, не институализованным. Поэтому какое бы не было у нас тоталитарное, террористическое государство --оно не уничтожило гражданского общества. А стало быть его и не нужно создавать заново. Его нужно реанимировать вместе с обществом в целом. А вот отсутствие развитых структур самоуправления гражданским обществом --действительно одна из проблем, которую мы до конца не осознаем.
-- Ну а внедрение закона о «Местном самоуправлении», бурная деятельность по созданию ТОСов и кондоминимумов--это разве не попытки реанимации?
--Попытки. Но пока не очень удачные. У меня есть один хороший знакомый из областной администрации, с которым мы разговариваем об этом «Законе о местном самоуправлении», не скрывая друг от друга, что у него и у меня шевелятся волосы. Пока что этот закон-- только продукт бюрократической фантазии. В наших управленческих органах процветают бывшие советские администраторы. Они просто пытаются переформироваться, перекамуфлироваться и сохранить прежнюю систему безнаказанного администрирования. Им не нужно самоуправление, когда чиновник всего лишь наемный работник, которого всегда могут попросить с насиженного местечка. В законе масса непрописанных моментов, которые оставляют дело на волю администраторов. В результате взяткоемкость огромная возникает и неподсудность, потому что неконтролируемо. Если же взглянуть на вещи шире, то вопрос в другом. Продолжает действовать колоссальная инерция того бардака, который в России восемьдесят лет продержался. Такой разгон был взят, такая инерция, что сейчас очень сложно приходится. Но возьмите свод законов Российской империи --и посмотрите законы о местном самоуправлении, изданные начиная с 1853 года, я имею в виду все земское законодательство. Вот она --идеальная система земства! Давайте не будем придумывать новые вещи, а постараемся начинать с земств. И как Александр Николаевич начал облагораживание страны, создание правового государства? С правового режима. С независимого суда. С нового законодательства. И местного самоуправления…»
Юрий ГОРБАЧЕВ.