Латинский писатель Ян Длугош в 1479 году охарактеризовал политический режим в Московии как "iugum barbarum" (ярмо язычников, дикарей), повторив это выражение в измененном виде "iugum servitutis" (ярмо слуг, рабов), словно бы для уточнения. Так выглядела ситуация в Московском государстве с точки зрения соседней Речи Посполитой (Польши), где жил и работал знаменитый хронист.
Понятно, что слуги-язычники, запрягшие своих хозяев в воловье иго (тягло в виде двух перекладин на шее животного) – это не повара и гувернантки. История знаем много сюжетов, когда солдаты-наемники, рекрутируемые в христианских государствах из языческих племен, восстают против своих хозяев и даже захватывают власть. В Риме третьего века «солдатские императоры» были нормой, но то Рим! Кто же здесь, на краю Ойкумены, установил власть над своими хозяевами?
Традиционная история России называет этот период «татаро-монгольским игом», где орды этнических татар и монголов, завоевав Русскую землю, полтора или два века деспотически наслаждаются покорностью русских. Сюжет оказался живуч, хотя тысячу раз раскритикован как не имеющий научного подтверждения. И что интересно, среди многочисленным вариантов того, «как все было на самом деле», нет того, который опирался бы на приведенное свидетельство Яна Длуглоша – единственного современника спорной эпохи, жившего к тому же в порубежном государстве. Уж больно бунт конфедератов не укладывается в ту систему представлений о прошлом нашей Родины, которую со школьных лет нам вдалбливают в головы. Между тем, русские княжества всегда пользовались услугами «barbarum-servitutis», нанимая степных язычников для походов на своих недругов. Конфедеративные связи с половцами, печенегами и прочими воинственными соседями составляют нерв и главное содержание всей истории Древней Руси. Таким образом, взгляд на известную коллизию XIII-XIV веков как на военный переворот не просто имеет право на существование, а выглядит приоритетным.
Итак, что произошло? Согласно русским летописям, в середине XIII века невесть откуда взявшиеся войска, хорошо организованные и вооруженные, стали одно за другим завоевывать княжества Русской земли. За шесть лет они сожгли 16 русских городов, после чего вторглись в Европу, пройдя с боями Польшу, Венгрию, Хорватию, Моравию, откуда в тот же год вернулись, став в 1941 году лагерем на земле сопредельного с Русью булгарского государства. Не оставив гарнизонов ни в русских, ни в европейских городах, там, на Нижней Волге, осевшая армия начала создавать собственную государственность. Согласно своду «Нариман тарихы» хан Биркай (Берке), сменивший на посту главнокомандующего своего брата Батая (Бату), провозгласил в 1357 году государство Барриятель Баракад (что-то вроде «Благодать Биркая»). Это царство благополучно просуществовало более века (до Великой Замятни), занимаясь, в основном, военным промыслом. Согласно данным Типографской и Новгородской летописей, в период 1241-1380 гг (от завершения Шестилетней войны до Куликовской битвы) войска этого государства 15 раз организовывали большие походы на русские княжества по заказу других русских княжеств. Для сравнения: по собственной инициативе воинство «Благодати Биркая» выдвигалось на Русь 9 раз. Очевидно, не все князья во время рассчитывались, и тогда их настигало возмездие.
Картина, которае вырисовывается на основании приведенных цифр, говорит о том, что жизнь на Русской земле продолжала идти своим чередом. Во всяком случае, князья следовали привычному образу жизни, враждуя друг с другом точно так же, как это было до вторжения. Из удельных летописей того периода следует, что жизнь за пределами княжества их вообще мало интересовала. Новизну привнесло разве что появление у границы Русской земли Сарая – резиденции сара (традиционный для скифов титул), из армии которого князья получили возможность черпать военную мощь для нападений друг на друга, а так же для защиты от внешней агрессии. Последний момент оказался системообразующим. Ведь Сарай как военная столица объединил вокруг себя все русские княжества, потому что их больше ничего друг с другом не связывало. Сложившийся, таким образом, режим получил название Орды (от старославянского "орудовати" – устраивать дела).
Что было дальше? Дальше была борьба за трон «сара», в которой победил Иван III. Об этом рассказал один из самых информированных людей своего времени - Чрезвычайный Посол Священной Римской империи Даниил Принц, находившийся с дипломатической миссией при дворе Ивана Грозного. В 1575 году он написал: "Иван Васильевич, дед ныне царствующего (то есть Иван Третий – авт.), так как его родственники от взаимных усобиц уменьшились донельзя, да и сам он также многих лишил жизни за ослепление своего отца, то, по низвержении Татарского ига («jugo Tartarico» - авт.), имея возвышенный характер, первый назвал себя “Царем” (Czarum), чего до того Московские Князья никогда не употребляли". Расшифровывая витиеватый стиль средневекового писателя, остановимся на главном: Д.Принц считал конец татарского ига и рождение Московского царства взаимосвязанными событиями. Дело в том, что царский титул в описываемую эпоху мог носить только один человек – верховный правитель Орды. Таким образом, Великий князь Московский, подписывавший свои письма как «сар», недвусмысленно давал понять адресату, с кем тот имеет дело. И отказ хану Ахмаду в выходе стоит рассматривать как факт, который означает, что у Орды появился новый глава. Учитывая, что стояние на Угре ничем не закончилось, можно предположить, что позиция Ивана III реально отражала положение дел в Сарае, где царил раскол.
Процесс «собирания земель русских», позволивший Ивану III создать Московское государство, проходил под эгидой ордынской власти. Не случайно, в европейской картографии новое государство стало значиться как Grand Tartaria, что означало «Великая Солдатия», потому что Москва во всем мире узнавалась по татарам - легкой степной коннице, которая была «фирменным» родом войск Кремля. (В английском языке до сих пор слово «tartar» одним из значений имеет «непосильный противник»). То же самое было внутри Московского государства - слово «татары» здесь до XVII века означало степных всадников. Известная русская поговорка о том, что «не званный гость хуже татарина», отражает как раз ту эпоху, когда деревни и села были вынуждены брать на постой степную рать, что по понятным причинам приравнивалось к стихийному бедствию.
Самый первый отечественный историк Андрей Лызлов, творивший в эпоху царевны Софьи, прямо указывал на то, что Московское государство основали Татары, которые прежде называли себя Мунгаилями, так как жили в скифской стране Мунгаиль. Между прочим, эта информация заслуживает доверия, так как к услугам А.Лызлова были не дошедшие до нас монастырские архивы, а так же фамильная библиотека князей Голицыных. Но кто такие Мунгаилы? Этим именем еще в XVIII веке русские называли Халха – светлокожих европеоидов, сохранившихся в Илийской долине (территория современного Северного Китая). Мунгальские девки пользовались особым спросом у казаков и служилых людей из Томского и Кузнецкого острогов, потому что привлекали своей европеоидной внешностью. Почему скифы Мунгаилы, оказавшись в междуречье Оки и Волги, стали именоваться себя Татарами? Ответ на этот вопрос дают русские летописи, из которых явствует, что слово «татары» здесь было входу задолго до нашествия. Учитывая, что «татары» и «тати» в старославянском языке являются однокоренными словами, можно догадаться, что так называли особых "мальчиков". Каких? В булгарских источниках, сохранивших подлинные значения нескольких тысяч старобулгарских слов, слово «татар» означает наемника и кочевника. Выходит, Татарами скифы из Мунгаиля становились, когда их нанимали на службу в гарнизоны русских или булгарских крепостей? Но тогда рассказ русских летописей о нападении татар – это сообщение о действиях бунтовщиков – солдат-наемников (скорее всего, из соседнего Булгара), которые убили и ограбили своих хозяев. Татары не должны нападать сами! Они – наемники, которые должны служить тому, кому присягнули. Ведь татарин – это профессия, а не вероисповедание или кровь! Не отсюда ли удивительное поведение русских князей, которые без разговоров вешали татарских послов? Они казнили преступников, хотя знали, что провоцируют нападение целой армии таких же преступников.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В 1802-1818 годах в Ольденбурге вышел учебный исторический Атлас, написанный на немецком языке «профессором исторических вспомогательных наук Христианом Крузе» (данные Акунина), где лызловские Мунгаилы, которые позднее стали называться Татарами, превратились в немецкое выражение, которое в 1823 году историк П.Н.Наумовов перевел как «татаро-монголы». Образ узкоглазых монголов вперемешку с узколицыми татарами настолько поразил воображение русской интеллигенции, что в 1845 году в Петербурге был переведен на русский язык весь Атлас, откуда «татаро-монгольское иго» начало свой победный марш по российской истории и культуре.