Не горюй, сердце моё, я покорился судьбе,
Не удержать мне её, не отобрать у небес,
Синюю птицу сегодня я отпущу на волю.
Притомился ангел мой в небесах летая,
Ночью погрустил со мной, а к утру растаял.
Сказки краткая глава, ночь накануне Рождества.
К.Ш. Меладзе
Они давно обещали друг другу новую встречу. И в этот раз все складывалось как
нельзя лучше. Его друг архитектор, уезжая с семьей к родителям жены, оставил ему ключи от своего загородного особняка. Дома удалось наврать что-то про поездку к киевскому издателю.
И вот он ехал, чтобы приготовить дом к встрече. Он глядел на свое отражение в окне
автобуса, на кружащийся снег, на огни предпраздничного города, светящиеся гирлянды, проезжающие и тонущие в пыльной занавеске автобусного окна встречные машины. Внутри все холодело, сердце замирало в предвкушении встречи, которой он так долго ждал.
Дом был большой, двухэтажный, с мезонином, украшенный светящимися гирляндами.
Он отворил калитку и по знакомой дорожке прошагал к дверям, открыл их и вошел вовнутрь. Включил свет. В доме было холодно и одиноко. Он поставил на тумбочку припасы, повесил на оленьи рога, служившие вешалкой, шляпу, пальто и прошел в светлую гостиную, служившую иногда столовой для тихих семейных застолий. В углу ее красовалась огромная ель, наряженная дочерью его приятеля.
Вспоминая его советы, он включил отопление, зажег свет в коридорах, разложил кульки с продуктами и принялся растапливать камин.
Постепенно дом стал наполняться теплом и оживать. Стол был сервирован для скромного ужина. Графины, бокалы, шары и гирлянды на елке сверкали и переливались на свету, в камине тихо потрескивали дрова. Он взглянул на часы: до прихода ее поезда оставалось еще два часа. Чтобы убить время он присел в кресло-качалку, стоявшее у камина, достал табак, набил трубку и закурил. Душистый дым щекотал ноздри, он жадно затягивался и глядел сквозь дым на огонь в камине.
…Многое вспомнилось ему. Вспомнил он вечер их знакомства в ресторане пансионата и звездную ночь потом, поездку на дикий пляж и комнатку в старом доме, которую они сняли на ночь, опоздав на автобус, холодный день, когда они пили вино на пляжном топчане, безлюдный тогда пляж пансионата, их расставание на вокзале и бессонную ночь в вагоне, осенний день, когда он впервые позвонил ей, их встречи потом – редкие, страстные, встречи, которые удавалось вырвать у судьбы…
Он посмотрел на часы: время тянулось предательски долго. В волнении и воспоминаниях он провел еще час.
Наконец можно было ехать на вокзал.
***
Ее поезд приходил в половине двенадцатого. По пути он купил большой букет белых роз.
Он нетерпеливо прогуливался по перрону. На вокзальных часах было уже без четверти двенадцать: минский поезд задерживался. Шел снег. Он падал мелкими снежинками и кружился в свете фонарей перрона.
Спустя еще четверть часа бодрый голос диспетчера объявил, что поезд приходит на первую платформу, а затем показался и локомотив. Простучали колесами вагоны, и поезд остановился.
Он издалека увидел ее фигуру в светлом пальто и скорыми шагами пошел навстречу.
- Привет…
Он порывисто обнял ее, стал жадно целовать любимое лицо – губы, глаза, щеки…
- Андрей…
- Танечка… Танечка… милая…
- Ну, что ты … люди же…
- Пойдем. Экипаж ждет. Я уже было стал тревожиться: поезд все не шел.
- Ну, встретились?, - сказал таксист, куривший у машины.
- Слава Богу!
Они удобно уселись и поехали по ночному городу. А снег все падал и кружился.
- А куда мы едем? Ты ничего не сказал в письме.
- Это сюрприз…
Он рассчитался с водителем и отпустил машину.
- Ну что ж? Прошу в наши владения.
- Красота какая… Какая иллюминация… А чей это дом?, - спросила она в передней.
- Это дом одного моего знакомого архитектора. У него жена полячка: вот они и справляют в семье Рождество по двум обрядам – по западному и по восточному. Они как раз уехали к родителям его жены. Он замечательный человек, очень чуткий и не мог остаться равнодушным к судьбе двух любящих сердец. Так что на несколько дней дом в нашем распоряжении , - сказал он, помогая ей раздеться и развешивая вещи.
- Вступай в права хозяйки.
- Боже, какая уютная гостиная! Прямо как в сказке! Какая елка! Ты наряжал?
- Нет, что ты, это до меня. Хозяйская дочь наряжала. Ну, а стол – это уже плод моих художественных усилий, - он улыбнулся с нескрываемой гордостью и радостью. - Я рад, что тебе нравится.
- Да, я в восторге.
- Ну, тогда прошу к столу. Сегодня Бог послал копченую лососину, паштет из гусиной печени, несколько сыров, орехи, сухофрукты, рислинг, сотерн и старый порто. Так что прошу по-домашнему, Танечка, - он засмеялся.
- Я не ошибся в меню?
- Ты все помнишь…
- Конечно. Как и ты, надеюсь. Я налью тебе вина?
- Да, немного…
- Ну, что же? С приездом!, - они чокнулись бокалами.
- Приступим, моя золотая. Я, признаться, проголодался с мороза. Подай-ка мне, пожалуйста, паштет…
***
Они сидели в креслах у камина и пили вино из больших бокалов.
- Ты знаешь, мне до сих пор не верится, что мы снова вместе… Вагон, телеграфные столбы за окном, деревья, реки, мосты… Перрон, ты с цветами… ночной город… ужин вдвоем, эта комната, елка у нас за спиной, камин… Мне кажется, что я вращаюсь в каком-то калейдоскопе.
- Это вино пьянит.
- И вино тоже… Но все же мне не верится… Я столько ждала этой встречи – и вот мы, как дома…
- Почему «как»? Мы – дома. По крайней мере на эти несколько дней забудем о прочих подробностях, - он придвинул бокал к ее бокалу и раздался тонкий звон.
- За нас, за нашу встречу, за нашу любовь.
Они выпили и она вдруг заулыбалась.
- Чему ты?, - он поправил угли кочергой.
- Я представила, как ты готовился к встрече, как расставлял все, как потом поглядывал на часы…
- Ты все знаешь…
- Конечно…
- Я очень ждал тебя. Знаешь, все это время, что мы не виделись, я мысленно разговаривал с тобою, делился с тобою своими мыслями, переживаниями, событиями дня…
- Я тоже много думала о тебе. Мне кажется, я чувствовала, когда ты думал обо мне. Тогда сердце стучит как будто тише, но отчетливей как-то, что ли…И дыхание становится медленней.
- Да… Наверное, это страшно, когда человеку некому писать это бесконечное неписанное письмо… Я временами думаю, что было бы, если бы я не подошел к тебе тогда в ресторане?.. И жутко становится.
- Я тоже об этом думала…
***
Когда они проснулись, сладко потягиваясь в постели, было уже больше одиннадцати. Стоял ясный морозный день, яркое солнце светило в окно их спальни.
- Доброе утро, милый, - услышал он ее голос и ощутил касание ее губ на своей щеке.
- Доброе утро…
- Я так сладко спала, - сказала она, снова целуя его.
- Я тоже. Даже не хочется вставать…
Но он встал и начал одеваться.
- Пойду умоюсь – и в булочную. А ты еще полежи. Сегодня кофе готовлю я, - он поцеловал ее в плечико и вышел из спальни.
Спустя полчаса они уже пили горячий вкусный кофе с булочками, смеялись, вспоминали прежние встречи, делились новостями…
За приятными домашними хлопотами, шутками, веселием и любовью прошел день. Наступил канун Рождества. Накрыт был праздничный стол. Они наполнили бокалы бургундским и ждали первой звезды, сидя на подоконнике.
- Вот, смотри: звезда! Загадывай желание.
- Я свое давно загадал, милая. Еще тогда, на крыше пансионата.
Она прильнула к нему:
- Я тоже... А ничего, что Рождество католическое, а мы православные?
- Ничего… Мне хочется думать, что Господь нас услышит, независимо от времени просьбы, календаря и вероисповедания.
- Да, любимый…
Они чокнулись бокалами и поцеловались…
А потом была ночь любви, и снова утро и еще день и вечер…
***
…Настала последняя ночь. Она лежала у него на груди, а он перебирал рукою ее волосы, вдыхал их аромат.
- Знаешь, - сказал он вдруг задумчиво, - а я в детстве мечтал о любви к русалке.
- К русалке?
- Ну да. Мечтал приходить к ней к берегу реки или моря, где мы могли бы видеться, но так, чтобы мы не могли быть вместе постоянно, всегда и страдали от этой любви… Чтобы очень страдать и писать об этом. Смешно, правда?
- Ты был таким романтиком в детстве?
- Да, наверное… А теперь у меня есть ты, моя златокудрая русалка…
- Миленький мой, - он почувствовал, что ее глаза стали влажными.
- Ну, что ты, что ты, голубушка моя… Все будет хорошо…
***
Когда он проснулся, она еще безмятежно спала, свернувшись калачиком у его плеча. Он мягко освободился от ее руки, встал и начал одеваться.
Ее поезд уходил после обеда, у них оставалось еще полдня.
Он растопил камин, нашел свою трубку, набил ее, сел в кресло и закурил…
г. Симферополь,
12 января 2019 г.