Партия 2017 г. Революционная критика

Революционная критика.

Современный мир как триггер: в зависимости от сигнала на входе, может опрокинуться или в хаос с войной, или   в общее развитие с социальным благополучием. В обычном состоянии он лишь дышит для сохранения жизни. Населению хотелось получить второе состояние, тем более, что оно то его интересы и отражает. Хотелось, да кто ж ему его даст, вот и нет соответствующего сигнала на входе. Есть всё, все усилители для мобилизации населения, его активности, есть материальные ресурсы и энергия, но нет сигнала, что делать. Ищут астрономы, ищут политики, ищут и сапожники, потеряв веру в политиков ,все долго ищут и найти не могут. Долго ждали и искали – надежду потеряли, нет сигнала. И тут, в энергетическом сознании массового человека возникает вопрос:  если сигналы отрицательного потенциала регулярно опрокидывают мир, принося кризисы с эпидемиями, войны с разрушениями системности жизни и массовую гибель населения, то где же положительные сигналы, обеспечивающее благополучие и развитие жизни. Никто бы не ждал сигнал, не будь уверенности у каждого человека, что благополучие – это реальное и достижимое состояние жизни. И что ж происходит, почему система не принимает сигнала,  не принимает даже того, что идёт о каждого человека. Возникает сомнение об адекватном устройстве данной системы, её возможности реагировать на потенциальные сигналы.  Но система существует,  как никак устроена и работает – так думают политики, но они не знают, что делать с населением, с его стремлением жить, а не существовать на границе невозможного. Возникает ощущение, что политическое мышление остановилось на уровне спора о власти в системе. Полагаю, что на этот процесс и следует посмотреть внимательнее, так сказать, с позиций взаимной критики политологов, ну и поискать положительный сигнал для триггера.

 Критика может и не двигатель прогресса, но, возможно, она - то средство, что помогает отличить прогресс от регресса,  или сориентироваться в рассматриваемом вопросе, иногда, найти сущность или истину в споре.   Для меня же данное знакомство с критикой служит обращением к теме споров, можно сказать, вчерашнего дня. Образно говоря, придётся рассматривать ситуацию, когда два пассажира на перроне увлеклись спором  о личной правоте и не заметили, как поезд ушёл. Ушел и ушел, не просто ушёл, а ушёл в будущее,  а спор продолжается, что ещё делать.  Да, я был в том поезде, но любопытство во мне победило, пришлось сойти на следующей станции и вернуться  на место отправления к участникам спора, который к моменту возвращения уже набрал силу и мне предстал так, как это описано  в статье Ивана Рюрикова  «Соловей и Майдан». Здесь поделюсь своими размышлениями, так сказать, стороннего и незримого наблюдателя за спором.

Наши спорщики – Валерий Соловей и Иван Рюриков – настоящие герои сегодняшнего дня, и у меня нет намерения  исказить это утверждение или иронизировать. Предметом их спора или дискуссии похожей на спор стало соизмерение представлений о цветных революциях. Хоть этот вопрос и не является актуальным для цивилизационной революции, но злободневным для современного мира он точно является. Мир заслуживает того, чтобы к вопросу, как и его проблематике, присмотреться более внимательно, что и попробую сделать.

Иван Рюриков обратился на перроне к проблематике книги Валерия Соловья «Революция! Основы революционной борьбы в современную эпоху».  Мне же придётся посмотреть на данный спор глазами автора статьи, в которой излагаются и позиции автора книги, и критика их автором статьи. Обеспокоенность, последнего, определяется его собственным ощущением нового государственного переворота. Почему-то Иван Рюриков утверждает, что его критика данной книги Валерия Соловья будет препятствовать  захвату власти в стране. Что ж будем смотреть за событиями и размышлениями по данной проблематике.

 Иван Рюриков:
« Соловей говорит, что у «революционеров» нет завтра, а есть только сегодня. Но эти же слова в полной мере относятся и к патриотам. Если сегодня мы не найдём, чем ответить либерастам, рвущимся к власти, то завтра у нас просто не будет! Мой план таков: сначала понять, потом разработать ответ».
Иван процитировал начало книги Валерия, (интересно):
«Идея этой книги родилась осенью 2015 г. после следующей истории. Очень близкие мне люди попросили поговорить с их дочерью-подростком, увлекающейся политикой. В ходе разговора я с нарастающим удивлением обнаружил, что эта кукольной наружности барышня вместе со своими школьными друзьями делает и расклеивает листовки против «Единой России» и Путина. На мой естественный вопрос «Почему?» она ответила совершенно спокойно, как о давно продуманном и выношенном: «Происходящее невыносимо. Надо же хоть что-то делать». В тот момент передо мной будто ожили русские народовольцы»
 
Иван Рюриков:
«Это не может быть случайностью. Книга обращается к молодёжи, к юным революционерам». 
«В первой главе Соловей демонстрирует множество приёмов чёрного пиара по отношению к марксизму. Сначала он объявляет марксизм религией,  чем-то вроде явления в мир нового Христа – Ленина --  с большевистскими вождями в роли апостолов и коммунистической партией в качестве новой церкви. Продолжая этот ряд, «построение коммунизма» виделось вторым пришествием Христа – воцарением на земле коммунистической утопии». Революция – это непременно смена политического и социально-экономического строя, причем сопровождающаяся потоками крови, насилием и разрухой. Все остальное для них не революция».

 Иван Рюриков, цитируя Маркса:

«Революция социальная  — коренной переворот в жизни общества, означающий низвержение отжившего и утверждение нового, прогрессивного общественного строя; орудие и средство перехода от одной общественно-экономической формации к другой»

Мысли стороннего наблюдателя.
Есть сомнения  в отношении связанности происшедших революций и общества. Если говорить о социальной среде, в которой происходят  властные изменения, то понятно. К тому же само общество ничего  не строило, этим занималась власть, как бы ни хотелось этот процесс представить по-другому. К Маркс, несомненно,  возвысил властные перевороты до уровня  смены общественно-экономической формации. Определённо, они не тянут на такое качество. Есть общее властное уложение, в рамках которого имела место смена образности центральной и местной власти, когда к центральной относили ту, что контролировала территорию и подчиняла себе население, а к местной относилась та е часть, что обеспечивала режим власти на местах. В рамках действия центральной власти  и механизма её действия на местах формировался политический режим. Основным элементам, от которых Маркс пришёл   к образности общественно-экономических формаций, стала практика продажи людей (рабство) и закрепощение людей на территориях(крепостничество). Последнее сохранялось  в Советском Союзе  аж до 1977 года – до принятия Конституции и признания факта построенного социализма, что проявлялось в большой мере в системе закрепления сельского населения на местах проживания и включения в состав колхозов. Не жил Маркс в СССР, не мог себе такого представить, иначе, возможно и не появился бы среди его общественно-политических формаций социализм, соответственно и сама их образность тоже вряд ли бы возникла. Таким образом, можно говорить лишь о смене властных режимов в социальной среде. Какая ж это было социалистическая революция 1917 г., когда относительную свободу передвижения люди  в СССР в полной мере получили только к 1977 г., ну, а получив, уже через десять лет и создали уже контрреволюционную ситуацию.
Так менялась общая организация властных режимов, один из которых считался социалистическим, что определялось предельной присутствием власти во всех сферах деятельности людей. У нас нет никаких оснований принимать эти режимы за общественно-экономические формации. Это политический вымысел. Позиция к слову.
Очередное властное преобразование произошло в Советском Союзе в 1991 г, первое   в Новой России  уже в 1993 г.  А так как они полностью отменяли политический режим в форме социализма, то по характеру могут относиться уже к контрреволюции.  Собственно, сама  цветная революция( контрреволюция)  есть смена власти при  внешнем участии. Власть в рамках политических режимов упорядочивается ещё и авторитарным правлением, которое придаёт им определённую политическую окраску, а порой имеет и качество изменения внутривластного устройства. Властные революции (контрреволюции), в первую очередь,  направлены на   смену конкретной авторитарности политического режима, не отменяя её по  существу. Они же, в свою очередь, могут быть открытыми или скрытыми. Вся современная власть в большой степени основывается на авторитарности. Демократия, являясь  по существу способом регулирования внутривластного правления, придаёт внутривластным революциям плановый характер, а когда он нарушается, запускается механизм цветных революций.
Здесь надо оговориться, властные революции не   имеют ничего общего   с цивилизационной революцией, разве что препятствуют  её возникновению. Возможно, из-за физиологического и политического страха политических элит перед неизвестностью. Надо снять эти страхи, сама цивилизационная революция не занимается властными переворотами, просто она изменяет   общественно-политический порядок, при котором подобные революции теряют всякий смысл и исчезают  с социального поля.  Это оговорка и пояснение наблюдателя.

Обсуждение же на перроне вокзала не останавливается, вернёмся к наблюдению.
 
 Здесь озвучивается определение революции, которое, как будто принадлежит Джеку Голдстоуну,  данное в книге Валерия Соловья и повторённое Иваном Рюриковым (Джек – Валерий – Иван):
«Революция – это насильственное свержение власти, осуществляемое посредством массовой мобилизации (военной, гражданской или той и другой, вместе взятых) во имя социальной справедливости и создания новых политических институтов»
Здесь у наблюдателя возникают некоторые сомнения по поводу сказанного, необходимо оговориться. Революция – термин широкого толкования. ( термин революции здесь применяется как радикальное преобразование власти, которое может иметь и вид контрреволюции, о их  различиях будет сказано позднее) . В рамках Властного уложения можно говорить лишь о властных революциях. Спросите о Властном уложении? Так это и есть все организационные условия существования и превалирования власти в социальных отношениях людей. Так вот, неоправданно и необъективно относить все властные революции к насильственному типу. Это крайний случай. У меня появилось ощущение, что на вершине современного института демократии, то есть в Америке тоже регулярно возникают революционные ситуации, которые просматриваются на границах   завершения второго срока правления    президента, когда очередные выборы показывают неопределённость самого предпочтения населения между претендентами от двух основных партий.  Тогда для устранения насильственного развития спора вступает «некоторое правило» определения победителем претендента на пост президента от партии оппозиции. Не случайно ограничен президентский срок четырьмя годами, а при поддержке партии и отсутствии явного протеста населения – восьми годами. Это способ внутриэлитного регулирования отношений, который имеет форму межпартийных отношений или форму плановой властной революции. Здесь мы видим признание революционности американской демократии в рамках внутривластного процесса, когда властные революции происходят регулярно, но  без гражданского и военного противостояния. 

А на перроне всё по-прежнему - спор продолжается.


Наступила очередь  «Причин и поводов революций».
 
Иван Рюриков:
 "О противоречии «неизбежность — случайность революции». Когда Соловей заявляет это противоречие, чётко виден весь антимарксистский характер его рассуждений».
Из книги Валерия:
« Объяснение причин Великой Октябрьской социалистической революции выстраивалось и подавалось в них в такой манере и начиналось с таких дальних позиций, что волей-неволей начинало казаться, будто весь ход если не мировой, то отечественной истории выглядел лишь подготовкой условий для рождения Ленина и большевистского переворота»
Комментарий наблюдателя:  здесь можно согласиться с Валерием, так и было. Дальше спор  уходит в путаные вопросы, в таких объяснениях правых и истины, как правило, не бывает.
Снова из книги Валерия Соловья:
«Профессор Голдстоун предлагает даже две типологии. Одна характеризует собственно причины революции: структурные и случайные. Вторая типология описывает так называемое неустойчивое социальное равновесие, в рамках которого только и может вспыхнуть революция. Связь между этими типологиями следующая: само по себе неустойчивое равновесие не является причиной революции, ибо не может объяснить, «что именно привело к образованию в режиме слабых мест на столь многих уровнях и в одно и то же время». К неустойчивому равновесию ведут структурные причины. Причем этот путь может занять как годы, так и десятилетия».

Стороннему наблюдателю показалось, что спор перешёл на обсуждение причин и связей революции, имеющих значение второго и третьего порядка. Порой они не выражают   никакой связи с революцией.  Таким образом, с революцией можно соединить всё, что угодно, а соединив, сделать причиной,  - такие вот хитрости спорщиков.

Здесь возникает удивление от объяснения причин революции, которые  представляются в двух типологиях: 1 -   бывают структурными и случайными причины, 2 – неравновесное состояние.
Ну, не происходят революции по обозначенным причинам. Революция, всё-таки, - это глобальное изменение состояние властного процесса Она, прежде всего,  основывается на  признании претендентов на власть  и отторжения существующей власти.  Основная причина последнего – накопление неразрешённых проблем, как  вследствие неспособности действующего режима справится с ними, так и пот причине неадекватного поведения действующей власти, вызывающей ухудшение экономического, социального и правового положения населения или недовольство элиты.
Вот у отторжения существующей власти и могут быть причины. Исчисляться они могут n-м количеством.  Но сами по себе революцию они ещё не делают. Революцию же осуществляют конкретные составы населения, включая претендентов на власть с группами содействия при условии  обеспечения  поддержки населения, как фактора, оправдывающего революцию. Разрушая эти основания, можно долгое время не допускать революции. Обратной стороной такого процесса является деградация социальной жизни, экономической деятельности и правового состояния, нищета  и высокая смертность населения.  Как правило,  революция развивается  в условиях нарушения политической системности смены власти. Нагляден и показателен пример Америки,  когда власть меняется  в обязательном порядке даже  при некоторой неопределённости победителя на выборах. Однако, это мнение наблюдателя.
 
А вот дальше, будем наблюдать за поиском автора статьи причин революции в книге Валерия Соловья.
"Первое,  структурные причины:
демографические сдвиги
изменения в системе международных отношений
неравномерное или зависимое экономическое развитие, приводящее к обогащению небольших групп при обнищании большей части населения
новые способы вытеснения или дискриминации в отношении отдельных социальных, этнических или религиозных групп
эволюция персоналистских режимов (их превращение в персоналистские диктатуры при критическом сокращении и ослаблении поддержки)
Иван Рюриков:
Эти причины Соловей полностью списал у Джека Голдстоуна. Прошу заметить, что если первые три пункта этого списка действительно можно рассматривать как причины, то последние два пункта причинами не являются".

Что подумалось наблюдателю. Эти пять указанных причин из n-го количества  ещё никакую революцию не предопределяют, лишь крайне негативные их состояния будут влиять на формирование основания революции.
Выслушал Ивана , его рассуждения об общественных отношениях, которые по мне имеют лишь социальный характер, а по этому и пропуская  детальные утверждения Ивана.
 

Второе, на уровень обсуждения поднимается неустойчивое равновесие.
Иван Рюриков:
«Соловей говорит, что под воздействием структурных причин общество переходит в состояние неустойчивого равновесия. Именно в таком состоянии и происходят революции. Вот опять же пять элементов, из которых складывается неустойчивое равновесие:

Первый – проблемы в экономической и фискальной сфере, провоцирующие бюджетные трудности и снижающие доходы населения в целом. Это снижение касается, в том числе, опоры власти – чиновников и военных. Власть обычно пытается разрешить проблему усилением фискального давления или путем внешних заимствований.
Второй – «растущее отчуждение и оппозиционные настроения в среде элит». Отчуждение возникает, когда некоторые элитные группировки начинают чувствовать себя обойденными.
Третий элемент – революционная мобилизация, опирающаяся на нарастающее народное возмущение несправедливостью. Это возмущение не обязательно исходит из крайней нищеты или неравенства. Люди скорее чувствуют, что теряют положение в обществе по причинам, которые нельзя считать неизбежными, и в которых нет их вины.
Концепт справедливости выступает смысловым ядром четвертого элемента неустойчивого равновесия – революционной идеологии, которая предлагает «убедительный и разделяемый всеми нарратив сопротивления», объединяет «недовольство и требования населения и элит», устанавливает «связь между различными группами» и способствует их мобилизации.
И, наконец, пятый элемент успеха революции – благоприятная международная обстановка. «Успех революции часто зависел или от иностранной помощи, поступавшей оппозиции в трудный момент, или от отказа в помощи правителю со стороны иностранной державы. И наоборот, многие революции терпели неудачу или были подавлены интервенцией, направленной на помощь контрреволюции.»

Что сказать, ну что сказать наблюдателю? Полагаю, что ни одна из причин неравновесного состояния не предопределяет  революцию,  ещё не формируют революционную ситуацию, как и все вместе в таком состоянии. Да если власть сама по себе довольна сильна и организована.
Иван Рюриков:
«В работах Соловья-Голдстоуна мы уже видим другую картину. Здесь нам пытаются показать ряд факторов, которые воздействуют на общество. Здесь нам говорят, как эти факторы трансформируются в конкретную революционную ситуацию.
 
Иван Рюриков ставит новый вопрос:  «Как слить удачные идеи?»
И цитирует Валерия:
«Поэтому искать причины революций надо не во внешних факторах – так называемых объективных причинах, – а в людях, которые эти революции устраивают. Ведь причины, как, впрочем, и любые внешние обстоятельства, существуют не сами по себе, а лишь преломляясь в сознании людей. Именно и только люди принимают сознательные решения о тех иных действиях и предпринимают какие-то шаги, движимые политическим расчетом, моральными императивами и сильными эмоциональными импульсами»
И далее.
«Воля. Решимость выступить и идти до конца – вот что составляет альфу и омегу революционной деятельности. Без воли к власти и воли к борьбе никакая «объективная» зрелость предпосылок революции не стоит ничего».

Иван Рюриков:
"Я  прекрасно понимаю, что вот конкретно на этом месте, у подавляющего большинства читателей этого текста мозги отключатся напрочь. Однако из песни слов не выкинешь. Тем более нельзя выкидывать слова из книги. Только надо хорошо понимать, что перед нами за книга. Перед нами вовсе не исследование, а пропагандистская агитка, которая содержит в себе элементы исследования. Цель пропаганды — вовсе не объяснять происходящие, а составить «правильную» картину мира. Цель данной книги — побудить читателей к участию в протестном движении. Отсюда вся эта протестная романтика и прочая чушь". 

Придётся и наблюдателю сказать несколько слов. К сожалению, не увидел ни слова  сказанного об убеждённости революционеров, на основе которой формируется вера в правое дело или, пусть, в своё. Здесь возникает убеждённость, появляются единомышленники, утверждается вера в праведность дела и коллективная вера, как социальная убеждённость, и только отсюда появляется воля, от распространения её – вырастают  соратники, становится революционное движение, ориентированное не только на захват власти, но содержательное преобразование. Последнему же требуется идеология. Она же не возникает по волшебству и в одно мгновение. В первых чертах что-то было изначально, но объяснений  некоторого культурного плана мало, нужно системное изложение множество вопросов  революционного переустройства. Да, если вопрос стоит о революции, а не о передёргивании власти. Логика революционного процесса заключается в том, что революция  всегда строится от позиций некоторой теории, в которой существующее и перспективное бытие достаточно полно и всесторонне рассмотрено.  Властные революции обычного  внутреннего плана имеют мало перспективы на осуществление, ибо подобным революционерам самим не найти краеугольный камень, на основе которого можно и переворот осуществить, и новое строительство провести. В чём и заключается причина  обращения властных революционеров в Вашингтонский обком, от которого можно получить и методологию, и поддержку, естественно, цели и задачи властных преобразователей будут разделены и поддержаны. Отсюда и поступает организационная и финансовая подпитка инициаторов и организаторов революции. Возраст этого процесса исчисляется  уже более, чем сотней лет. Процесс идёт и Россия, в частности, давно в него попала.
Послушаем Ивана, что скажет.
«Во-первых, и это следует напомнить ещё раз. Термин «революция» Соловей использует незаконно. То, что он описывает, всегда называлось словом «переворот». Причём акцент в книге сделан даже не на том, что происходит после захвата власти, и что ещё можно было бы хоть как-то назвать «революцией». Нет, основной акцент книги сделан на акциях протеста и актах захвата власти в стране протестующими.
Во-вторых. Что фактически предлагает Соловей в качестве причины революции? Соловей предлагает старую добрую и антинаучную теорию пассионарности Льва Гумилёва. Ведь если революция побеждает за счёт воли участников, то она определяется наличием в обществе волевых людей, способных ради светлой цели пожертвовать всем, в том числе и своими жизнями. Такие люди называются пассионариями. Основная проблема в том, что доказать наличие в обществе достаточного количества таких пассионариев для совершения революции просто нельзя.

Вот пришло время для слова комментатора. В части  поиска пассионариев для революции ничего доказывать и не нужно. Сегодняшние пассионарии распределены по разным отраслям , предприятиям, трудовым коллективам, где их пассионарность имеет  техническую, технологическую,  экономическую, юридическую и организационную направленность, в условиях подготовки и проведения революции эта пассионарность начнёт проявляться как революционная. Несомненно, ничего искать не надо, пассионарность соответствующего плана возникает из самого процесса.

А далее Иван обращается с вопросами к аудитории:
«Однако у меня вопрос ко всем поклонникам пассионарности. Если из взаимодействия всех членов общества нельзя вывести экономические закономерности, то из чего следует, что можно вывести вообще какие-либо общественные закономерности? Кто и когда это пытался посчитать? А если таких подсчётов у вас нет, то из чего вообще следует обоснованность теории пассионарности? Вы утверждаете, что причиной революций является наличие в обществе достаточного количества пассионариев. Отлично! Тогда я буду утверждать, что причина революций является наличие в толпе достаточного количества людей, страдающих метеоризмом, которые, выделяя избыточное количество газов, влияют на поведение толпы. И эти гипотезы будут иметь одинаковую научную ценность! Они одинаково обоснованы".

Иван явно злоупотребляет вниманием аудитории на перроне и допускает некоторую вульгарность в своих трактовках, объяснениях и возражениях, передёргивает  понимание пассионарности. Но надо дополнить комментарий о пассионарности, сделанный выше. Попробую ответить на вопрос несколькими словами, хотя не понимаю значения его выражения «поклонники пассионарности». Похоже, что в данной реплике проявляется некоторое, мягко говоря, неуважение, ко всему человеческому движению в делах обновления и развития существующего мира. Пассионарность – это индивидуальное социально ориентированное   проявление активности  в части создание большей социальной полезности любого труда, его результатов и продуктов, повышения уровня жизни населения. Без пассионарности, как «без воды и ни туды и ни сюды». В общем , пассионарность – движущая сила прогресса.
 
 В заданных Иваном вопросе проявляется,  возможно, непреднамеренное желание запутать собеседника или аудиторию. Иван подменяет социальную среду обществом. Возможно, что он не видит различий. А между тем, общество – это уже упорядоченная внутренним устройством организация людей. И какая она – это дело уже самих людей. Отвечать на вопросы буквально просто невозможно, другое дело – внести в вопрос ясность.  Есть существующая организация социальной среды, которая в настоящее время представлена властным правлением в форме государства, и есть новая образность общественного устройства, когда на первый план выходит самодеятельное  общественное управление всеми социальными процессами. Здесь социальная среда получает внутреннее структурирование и уже предстаёт в формате общества. Возникает другой мир – от деятельности общества  как результат  возникает всеобъемлющее право. А что закон, спросите. Он юридически оформляет и закрепляет сформированное право. Возникает новая реальность социального взаимодействия людей.  Из неё вырастает совершенно другая социальная активность. Спрашивается, за счёт чего общество сможет получить энергию развития и ускоренно развиваться. Конечно за счёт творческой мобилизации деятельности каждого человека.  И к чему мы пришли? Правильно, к пассионарности – к двигателю прогресса. Надо сказать, что общество здесь предстаёт нам  в образе открытого общества,  получившее у нас искаженное толкование. Если смотреть на вопрос без предвзятости, то можно понять, что общественные закономерности формирует упорядоченная деятельность самого общества, всех его организаций. Это взаимодействие и формирует новый общественный порядок.

Вернёмся к вопросу Ивана:
«Если из взаимодействия всех членов общества нельзя вывести экономические закономерности, то из чего следует, что можно вывести вообще какие-либо общественные закономерности? Кто и когда это пытался посчитать?» 
Ответ наблюдателя:
Все предельно просто: все закономерности выходят из нового общественного устройства, из самодеятельной организации  деятельности общественно- политических, общественно-частных   организаций, основанных на самодеятельной реализации коренных интересов населения. Эта же деятельность упорядочивается кооперацией и интеграцией управления.
Революция – всего формирование новых условия для жизни, работы, возможность материального обеспечения существования, создания и развития семьи, обеспечения условий для становления нового поколения  и жизни старшего. Революция – это право свободных людей выбирать и формировать для себя такие условия. Это не голый протест, а новое созидание.

Продолжаем слушать  Ивана.
« Наличие воли у протестующих, конечно же, важно. Спорить с этим глупо и этого никто не отрицает. Но наличие одной воли без соответствующих объективных причин ничего не решает. В конце концов, в любом обществе в любое время есть решительные люди, недовольные общественными порядками. Однако это совершенно не означает, что в любом обществе будут происходить революции. Вся история человечества свидетельствует об этом».

Комментатору придётся взять слово.
Мне не хотелось это утверждать, но, похоже, что в выступлении просматривается  подмена понятий и значений. Перестаю понимать, откуда такое снисхождение:  «В конце концов …». Мне уже пришлось сказать, что революция – двигатель прогресса, но не надо сводить революцию в принципе к властной революции. Без революции нет прогресса, многие страны это давно поняли и попытались соединить революцию с демократией. Напряжённость периодически снимает, но революционного развития не даёт, а задача революции  -   развитие социальной среды, становление общества, формирование правового человека Неужели всё это надо на корню отрицать.

Иван даёт слово Валерию:
 
«Единственный совет, который можно дать не желающим безоглядно и бессмысленно бросаться в пучину революционной активности, – это попытаться разглядеть в актуальной ситуации элементы неравновесного состояния. Хотя их присутствие не означает ни неизбежности революции, ни тем паче ее «автоматического» свершения, обнаружение этих элементов, особенно в «зрелом» (то есть хорошо проявленном) состоянии, должно вызвать интерес аналитиков, настороженность власти и надежду у оппозиции».
Слово комментатору.  Меня смущает одно обстоятельство. Нигде не рассматривается существо социальных преобразований. Весь революционный вопрос замыкается, получается,   на смену власти. Ну,  смениться власть, а дальше то что – вот в чем и состоит настоящий революционный вопрос. Менять шило на мыло и затрачивать на эту большую часть энергии жизни или отдавать саму жизнь – ну, кому это надо. И Соловей в этой ситуации особенно никого и не агитирует, ибо цели не просматриваются, задачи не поставлены. Соловей говорит о революции, о её возможности, но предлагает молодёжи прежде понять возможность её осуществления. И если бы он ещё предлагал  осмысление вариантов революции, предшествующее сравнение социальных состояний до того и после для оценки целесообразности революционного подъёма,  то такое предложение без всякого обмана могло помочь молодёжи сориентироваться в революционных вопросах. Выскажу крамольную мысль, сама власть могла бы организовывать и проводить  социальную революцию, а не только контрреволюцию и свертывание  социальных условий и возможностей. Можно сказать,  у каждой власти есть свой революционный шанс.

 Дальше спор переходит в теме
 «Отсутствующее» влияние Запада»

Иван Рюриков:
 «Обоснованные (и не очень) обвинения в сотрудничестве оппозиции с Западом выдвигались не раз. И не раз говорилось о том, что Запад руками революционеров устанавливает выгодный для себя режим в той или иной стране. Другими словами, выходит, что все революционеры — предатели. А это как-то некрасиво звучит даже в среде либеральной молодёжи. Следовательно, задача Соловья, как агитатора, состоит в том, чтобы очистить Запад от обвинений в участии в революциях. И он это делает».

 Пора комментировать. Здесь, пожалуй, передёрнуты не только смыслы выражений , но и сами революционные действия. Ведь не революционеры являются предателями, что ни принципе, ни в действительности произойти не может, а вот предателям придан облик революционеров. И  что в итоге имеем, да облагораживание предательства и низвержение революция. Национальное предательство превратилось в широкомасштабный процесс, а где же революция, а её то и нет, и не было: при этом население пугают революцией, оставляя предательство нетронутым. Отлично, предательство получило образность революции, которая в своём принципе и попала под критику, запрет и преследование революционеров, а предательство осталось нетронутым, более того   стало подниматься на вершину властных отношений. Революция поражена, национальное развитие остановлено. Это и есть глобальная манипуляция образами населения.

Слово Валерию Соловью:
«Внешнее влияние, понимаемое как soft power, – это влияние в первую очередь социокультурное. То есть продвижение определенных ценностей, культурных моделей и образа жизни. И лишь опосредованно – продвижение идеологии. Однако такое влияние оказывается более эффективным и более долгосрочным, чем военные завоевания, политическое подчинение, административный нажим и идеологическая накачка»

Интересные дела, надо комментировать.  Социокультурное влияние – это картинка некоторой образности жизни другого уклада, сформировавшегося в длительных исторических периодах.  Понятно, национальные преобразователи совсем не революционеры,  а своеобразные предатели по недомыслию и алчности, вспыхнувшей ярким пламенем.  Образно, "караси". Клюнули, схватились за образы, а свои  ценности материального характера двинули в обратном направлении, передали большую часть его на своей территории  в инородное управление — под иностранную юрисдикцию,  т.е. в результате мы получили экономическую интервенцию с вывозом материальных ресурсов и ликвидацией национальной промышленности. Так сказать, "караси" сходили на рыбалку.  Для этого их и разводили. Сами-то караси кому нужны – их оставили в отстое, который они   и организовали. И оставили, чтобы отвечали и за рыбалку, по ходу и перед голодным населением. 
 
В. Соловей:
«Существо этой трансформации состояло в том, что Запад, и именно Запад, стал для постсоветских обществ желательной нормой и образом будущего. Запад в качестве цели стремления и модели для подражания значительно привлекательнее России, несмотря на несравненно более тесные связи постсоветских стран именно с Россией и общий с нею культурно-исторический багаж».

Иван Рюриков:
«После неудачной попытки создать алиби Западу, Соловей начинает говорить о таких элементах революционной ситуации, как плохое положение в экономике и наличие мобилизующих идей, основная из которых — идея справедливости».

Надо комментировать. Справедливость дело вторичное и в сложившихся условиях  почти не работает, а чтоб заработала, нужны условия. Так этими условиями является, в первую очередь, появление права и соответствующий общественный порядок, две части одного целого.  Они то и предопределяют всё социальное развитие, включая всю экономику.
Пришло время понять, что краеугольным камнем  в регулировании любых отношений и мобилизации активности населения в разных направлениях и всех сферах деятельности  может служить только связка нового общественного порядка и генерируемого им права.

Иван Рюриков:
«Говоря об экономике, Соловей повторяет две вещи: свою нелюбовь к марксизму и… идеи Карла Маркса, как действительную причину революций. Вкратце напомню идеи Маркса. Основная причина революции — это противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Это противоречие приводит к невозможности развития производительных сил, кризису и в конечном счёте к революции. Естественно, кризис приводит к снижению уровня жизни в обществе. Такова идея Маркса. Эту идею вместе с Марксом разделяли многие, в том числе и Ленин».

Надо комментировать. Увы, хоть Маркс по-прежнему большой революционный авторитет, но в вопрос надо внести ясность. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Дело в том, что производительные силы всегда включают в себя производственные отношения. Марксу требовалось распределить прибавочную стоимость, к которой он относил невыплаченную работникам заработную плату.  Не было вопроса о добавленной стоимости. Это обстоятельство и побудило его сформировать противоречие между производительными силами и производственным  отношениями. Никаких производительных сил без производственных отношений не бывает. Спросите, а в чём же дело, где основание революции, откуда растут её корни, или по-другому  -  что является корнями революции.  Понятно,  революция растёт в социальной среде в коренных интересах населения, а вот когда состояние последних перестают удовлетворять население возможностями производительных сил оно и приступает к их реорганизации. Итак, в качестве причины возникновения революционного движения выступают неудовлетворённые коренные  интересы населения,  рост потребности людей при осознании способности больше и лучше производить, а такой возможности или нет, или она искусственно отторгается от него. Научно-технический прогресс постоянно создаёт новые продукты и товары, которые запускаются в производство и ценностно-денежный оборот в социальной среде. Так это оборот должен распределяться в социальной среде и удовлетворять её. И вроде бы для этих целей есть регулирующая роль государства и бизнес, но их устройство таково, что вторые ориентированы на максимальное  и неэквивалентное присвоение, а государство, созданное с участием,  как показала практика, в первую очередь, создаёт поддержку и обеспечение такого порядка.  Ситуация неоднородная, при том, что максимальную полезность из такого положения извлекает крупный и максимально приближенный к власти бизнес, мелкий бизнес становится способом автономного выживания населения в сложившихся условиях, выживанию по одиночке. И что же делать - задаются  вопросом революционеры, по прежнему отдавая предпочтение  такому желанию как лучшее или полное распределение добавленной стоимости получения достойной зарплаты. На этой линии  между бизнесом и работниками и возникают противоречия, которые при данном порядке организации производительных сил просто не разрешаются и не разрешаться. И никакие профсоюзы этот порядок не изменят. Похоже, что Маркс указал на неверную дорогу, спутал карты на два столетия, вызвал раздражения властей и, в конечном счете, множества людей и самих революционеров. Но вернёмся к участникам спора.

Иван Рюриков даёт слово В. Соловью:
«Так вот Ленин считал важной причиной революции социоэкономический кризис и обнищание низов («обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов», в его формулировке). Де Токвиль на примере Великой французской революции показывал, что к революции парадоксальным образом ведет не ухудшение, а улучшение социоэкономической ситуации, сопровождающееся быстрым ростом массовых притязаний, для удовлетворения которых не хватает ресурсов. Иначе говоря, революция политическая и социальная начинается с революции ожиданий. Хотя исторический опыт революций настолько обширен и разнообразен, что из него можно извлечь убедительные аргументы в пользу обеих точек зрения, современная наука, пусть с важными оговорками, опровергает Ленина и склоняется к позиции де Токвиля»

Особенно комментировать нечего, можно согласиться с первым и вторым примером.

На перроне обсуждается злободневный вопрос современности  - имидж.
 
 В.Соловей:
 
«В современном мире на смену идеологии пришли имиджи – яркие визуальные и музыкальные образы, символы и выстроенные вокруг них медийные истории, формирующие отношение к реальности и стимулирующие определенные действия. Имиджи не хуже и не лучше идеологий. Их тоже можно назвать идеологией. Но идеологией телевизионной эпохи. Если классические идеологические системы зиждились на текстах и апеллировали к логике, к рацио, к интересам, то имиджи основываются на образах и впечатлениях и взывают к эмоциям. Но именно поэтому имиджи более эффективны, чем идеология: они не требуют интеллектуального напряжения для своего усвоения (и вообще не требуют напряжения), они откровенно и прямо бьют на эмоции – в отличие от идеологии, пробивающейся к человеческим эмоциям через тысячи и десятки тысяч опосредующих слов» .

Есть нюансы,  наблюдателю надо остановиться на вопросе.  Имидж производная  деятельности, её признания, без неё  не может существовать никакого имиджа. Демонстрация одних лишь образов чего-либо значимого для людей, без соответствующего вклада  демонстратора и даже без понимания им существа этого чего-либо есть обычная бутафория.  Получается, что бутафория подменила имидж. Иначе говоря, у современной   демонстрации образного плана человека появился не имидж, а бутафорское представление или мебельный имидж.
 
Разговор на перроне  перешёл к обсуждению элит.

Валерий Соловей:

«Как бы государства ни были несправедливы, если они поддержаны сплоченной элитой, то неуязвимы для революций снизу. Раскол элиты – абсолютно необходимое условие победы революции».
 
"Отдельно взятый конфликт элитных фракций ведет к перевороту, но не к революции. Отдельно взятая массовая мобилизация – к восстанию или даже гражданской войне, но не к революции. Для революции критически необходим союз части элит и народных масс в их атаке на государственную власть. Без этого объединения усилий успешная революция вряд ли возможна.

Требуется комментарий.

 Интересная постановка мысли: «Как бы не были государства не справедливы …». Такое объяснение – прямое  утверждение и доказательство, того что государство не имеет народного характера.  Оно предстаёт глобальной  организацией   властвования на определённой территории и в среде населения.  Это власть над народом и любые выборы в органы государственной власти, участие в них, представляет собой  допущение отдельных лиц и политических группировок  к общей власти над населением страны, к распоряжению ресурсами и территорией. 

Надо рассмотреть выражение: "Для революции критически необходим союз части элит и народных масс в их атаке на государственную власть". Нет такой атаки у революции, нет у властной революции, нет у контрреволюции и даже у переворота. В ходе радикальных властных изменений одна политическая группа, претендующая на власть в государстве, свергает нахождение у власти в государстве  другой политической группы.

Существующая практика формирования власти, предопределяет последующее перераспределение экономического преимущества в пользу бизнеса, поддерживающего    утверждение во власти конкретной политической группировки, что, как правило,  происходит в ущерб прочего бизнеса. Население же ни при каких обстоятельствах не является властью, соответственно  и национальный продукт, получаемый им, определяется размерами обеспечения его физического существования.

Из существа власти следует, что государство всегда несправедливо, но в разной степени, что не является основанием для революции.  Несправедливость государства есть уже само по себе попрание права и антисоциальное проявление. Встаёт вопрос, а можно ли сделать государство справедливым. Удивитесь, у него не должно быть этой функции ни в каком качестве. Вопрос о справедливости присущ обществу и решается им в рамках права. Точнее, так и должно было бы быть или будет, но такие изменения требуют цивилизационных преобразований, которые в рамках властных революций не осуществлются. У каждого национального социума есть право выбора развиваться ему или нет. Стало уже общепризнанным то, что источником власти является народ, а поэтому  и для обеспечения целей развития нации и сохранения мира для страны  надо переходить к формированию структурированного общества и новой роли государства.

А вот что думает Иван Рюриков  о высказывании В.Соловья.

«Без руководства элиты толпа способна только на восстание, которое только может перерасти в гражданскую войну. Но так как все цветные революции носят подчёркнуто мирный (относительно мирный) характер, то ни о каком восстании речи здесь идти не может».

Снова слово комментатору, что подумалось.
Между государством как всеобъемлющей властью в стране и элитой есть два вида связей: государство производно от выбора элит, а  деятельность элит производна от государства. Устойчивость государства определяется элитами. Собственно, всё относительно условно, но сохранение условности кроме лояльности элит обеспечивает маневрирование государства и манипулирование общественным мнением населения. Здесь одна дезориентация может меняться другой – паблик рилейшнз в этих делах давно преуспел и превратился в основной инструмент управления населением и по своему влиянию он давно и многократно превосходит всю религию вместе взятую. Вера население  стала  объектом его прямого влияния, вся религия при этом оказалась отодвинутой на задворки. Не случайно на Западе она стала исчезать, что давно стало очевидным.  Её  культовые сооружения превратились в объекты культурно-исторического наследия и стали объектами простого туристического посещения. Собственно, современное население в большой  части «молится» уже на телевизор и, как минимум, целый вечер. В том же направлении  происходит и развитие интернета, так сказать, идёт в дополнение. Если в домах есть телевизор и интернет, власть может быть долгое время спокойной. Тот же самый паблик рилейшнз. Государство и элита   полностью контролируют все СМИ и во всех сферах их деятельности, ну а отдельные люди легко привлекаются к ответственности.  Надо сказать и о гражданской войне. Никакой войны такого плана больше не будет. При той силе оружие , сформировавшихся способах  контроля за инакомыслием и поведением населения, а также  установленных способах управления  материальными правами,  любая мысль о гражданской войне просто глупа.    Данное утверждение можно и не доказывать.    Беда  такого устройства угроза существующей власти в другом. Свое население  деградирует и сокращается, условия жизни ухудшаются и порой не только относительно, большая часть уезжает с надеждой найти выход из сложного материального положения, определённой безысходности и бесперспективности, от низкого достатка, бедности и нищеты, которая стала результатом определённой социальной и экономической политики. Люди уезжают из мест, где по всем предусловиям им могло бы лучше и продолжать жить, но продолжают уезжать, теряя надежду на изменение  общего и своего положения. Страна пустеет и по причине  ликвидации малых поселений, резкого сокращения населения малых городов, их производственного потенциала. Люди просто теряют  историческую родину, переходя в область социальной болтанки. В такую область превращается как столица, так и территория крупных городов ориентированных  на  снижение социальной себестоимости жизни граждан для государства.

Дискуссия дошла до обсуждения вопроса государства.

 Слово В. Соловью: 

«Существует своеобразный баланс между эффективностью и справедливостью государства. Если экономическая эффективность снижается, то запрос на справедливость обостряется. Как я уже писал раньше, именно в этом и состоит значение экономических кризисов для революционных ситуаций – резкий рост требований справедливости. Но верно и противоположное: экономический рост затушевывает проблему справедливости».

 А что у наблюдателя, какие впечатления.
Предлагал не говорить о справедливости государства. Осталось поговорить о справедливом суде, но и здесь  о справедливости не получится  уже по закону. Нет права, не будет работать и категория справедливости. Добавлю,  может   действовать даже  закон справедливости, но только как внутриправовая категория. Нет права – нет и института справедливости. Да могут быть некоторые её зачатки, которые возникают только в среде межличностных отношений, не более того.

Иван Рюриков:
 «Цветная революция» — это форма государственного переворота. Государственный переворот всегда производится элитой. И объявлять о том, что только государство виновато в цветных революциях — глупо. Зачастую вина государства сводится к тому, что оно отстраняет от кормушки часть элиты, вызывая недовольство среди этой части. А все рассуждения о благе народа, справедливости и эффективности — не более чем идеологический мусор, служащий для привлечения к протестам новых порций одураченных обывателей.

Слово наблюдателю.
С революциями наши спорщики запутались. И перевороты,  и цветные революции – все в обороте.
Мне же пришлось рассказать о властных революциях, имеющих как  исключительно национальное наполнение, таки происходящих с внешним участием. Последние и являются цветными, или же можно говорить о революциях с иностранным участием как о цветных революциях. Здесь почти не говорилось о контрреволюции – радикальное преобразование внутригосударственного устройства ведущего к регрессу страны и потери  значительных территорий и больших частей населения.  Революционные события 1991 года в Советском Союзе, и 1993 г. в России относятся именно к контрреволюции  по причине общего и длительного ухудшения социально экономического положения населения и разрушения сформировавшейся экономики. Можно сказать , что  радикальные преобразования, обеспечившие длительный прогресс – развитие, как минимум, социума и экономики, а контрреволюция -  преобразования, которые вызвали кризис во всех сферах: в демографической сфере через сверхвысокий уровень смертности, в социальной  через обнищание людей, кризис института семьи, снижение рождаемости, потерю страной части своего населения, в экономической – через разрушение экономики , частичную утрату национального характера владения производительными силами, в правой – установление состояния экономического и юридического бесправия в части получения доступа к условиям обеспечения жизни, работы как фактора индивидуального и семейного достатка. Получается, что контрреволюция 1991 г произошла не случайно, как и все преобразования такого порядка должна была готовиться  порядка двадцати лет,  вероятно, с момента выхода из жизни поколения революционеров 1917 г.

Но главная вводная в революционный вопрос появляется в виде представления образности  цивилизационной революции, т.е. революции по существу, а не по форме.

Иван грудью встал на защиту государства  от революции, иначе говоря, на защиту регресса, социального и экономического прозябания, обнищания населения, в защиту дороги, ведущей к потере населения, в конечном итоге – части страны.

Иван подводит промежуточные итоги   революционной дискуссии и выводит» сухой остаток»  из книги Соловьёва или проявляет такое желание. Будем смотреть за остатком, какой получится.
 

«Во всех цветных революциях есть режим, который свергают, есть возмущённая толпа, есть часть элиты, которая имеет оппозиционные настроения и которая вступает в союз с толпой, есть внешние силы, которые могут давить на режим. Это состав участников действия.
К революциям приводят демографические, экономические и международные факторы. Это причины действия. Но, пока что совершенно нераскрыт механизм действия. Ясно только одно: режим свергает элита» .

 За что так наказали наблюдателя  - так и не сообщили  о причинах революции, какая досада,  но мне пришлось выше  в нескольких словах коснуться этого вопроса.  Нет в этом тайны – исследователям просто надо работать и вникать в существо властно-социальных процессов, а иначе так и будем   рассуждать на новых и новых обломках империи -того, что будет оставаться от её былого вида после очередной контрреволюции.  Если  власть и политологи категорически выступают против революции, то  такая позиция может означать только  скрытую подготовку новой контрреволюции. И что будем выбирать. Третьего не дано: или – или.

А дальше Иван Рюриков переводит разговор в область обсуждения конспирологии.

 
 Иван предоставляет  слово В. Соловью:

«Традиционно разоблачительной конспирологии, докапывающейся до «оснований, до корней, до сердцевины», было присуще религиозно-мистическое, эсхатологическое измерение. Целью революционеров объявлялись подрыв порядка и ввержение мира в хаос с целью подготовки прихода Антихриста».

Здесь у наблюдателя появились некоторые собственные соображения по вопрос у прихода Антихриста, новые соображения. Как известно, Антихрист может прибыть в мир бренный в двух образах: как противник Христа и как Мессия  - спаситель рода человеческого. Позволю себе смелость сказать, что он уже прибыл на Землю и к настоящему времени уже пребывает в этих двух качествах одновременно. Такие вот новости. Ну,  а если  на перроне идёт обсуждение конспирологии, то надо дать  новую пищу для обсуждения. Но мало сказать, упрекнёте же, придётся  и показать два лица Антихриста. Ну, а поверите ли в то, давайте посмотрим. Христос, соответственно и Антихрист в образе и качестве Мессии – это такое лицо, которое способно обратиться  ко всем людям одновременно и разговаривать с каждым одновременно. Первое принципиальное отличие: Антихрист, что  противник Христа,  принимает на себя только роль вещателя, не принимающего во внимание высказывания и мнения  людей, тогда как Мессия не выслушать человека не может. Без этого  человека, в отдельности,  и род людской, в целом, ему не спасти, а именно для этой цели он прибыл на Землю.  И нам, чтобы увидеть,  услышать и понять Антихриста, придётся абстрагироваться от существа такого прибытия, представления и деятельности. Да, Антихрист в  качестве противника Христа имеет от него принципиальное отличие: он говорит не живым, а искусственным голосом и говорит не своими словами, говорит не как думающий о людях Христос, а как вещатель заданной программы, как её диктор.  Так кто же в таком качестве перед нами – людьми - предстаёт? Вы уже успели подумать, а может и поняли. Да, это совокупный Антихрист  в лице общего состава СМИ как вещателя вместе с паблик релейшнз – средством поражения самосознания и воли человека, соответственно, с последующим поражением всей жизни всего рода человеческого. Контрреволюция  - это продукт его деятельности, ибо является средством поражения разума человека и самой его жизни. Спросите, а где же Мессия, который должен спасти нас от противника Христа. Наверно, хочется жить и уже интересно. Если так, то продолжаю. Мессия тоже прибыл, но значительно позднее, уже, когда увидел вероятность полной гибели людей на Земле. Прибыл ради сохранения жизни,  прибыл в с задачей обновления всей веры  на Земле, а конкретно  в форме правового образа новой жизни человека  и  Корисвепры, как новой составляющей веры. Что означает новое понимание корня истины, который находится в вере в право. Вы, уважаемые ожидатели прихода Мессии, поняли, что прибыл он с целью преобразования существующего мира в момент угрозы всему его существованию, когда люди потеряли веру и встали на грань взаимного уничтожения. Если с Антихристом как противником Христа, фактически знакомы все люди  и почти поголовно находятся под его влиянием, то с последователем Христа ещё практически никто не знаком. Антихрист, что противник Христа, легко проникает в душу и сознание человека и отравляет их, тогда для того чтобы встретиться с Мессией человеку и самому надо сделать  шаг навстречу к нему.  Мессия представляет уже новый мир человека, одновременно являясь им, Мессия  способен может услышать каждого отдельного человека, ответить  и посодействовать ему в жизненных обстоятельствах и условиях. В целом  Мессия представляет собой многоплановое социальное  явление правового существа и утверждение его в мире людей, которому предстоит сделать переход от человека подвластного к человеку правовому, от системности угнетения к миру свободы.  И это будет уже цивилизационная революция, с задачей осуществления которой Мессия и прибыл на Землю. Такая вот конспирология будущего ожидает человека, такие получились размышления наблюдателя за спором политологов  на   перроне российского вокзала.

Возвращаемся на перрон.
 Разговор переходит на тему  конспирологии выборов власти в России.
 
 В. Соловей:
«Известно, что в двухтуровом соревновании Ельцин выиграл выборы у Зюганова и был переизбран президентом Российской Федерации. Причем в первом туре (18 июня) он опережал Зюганова на три процента: 35,28% голосов у Ельцина против 32,03% у Зюганова, а во втором уже на 13%: 53,82% Ельцина против 40,31% Зюганова. По крайней мере, такова официальная история тех событий. Но и есть неофициальная. А вот согласно ей, разрыв между Ельциным и Зюгановым в первом туре действительно составлял 3%. Но в пользу Зюганова!»
«Но вот от документально зафиксированного признания президента России так легко не отмахнешься. В феврале 2012 г. действовавший президент России Дмитрий Медведев во время встречи с российскими политиками – представителями несистемной оппозиции – мимоходом, как нечто само собой разумеющееся и всем известное, обронил, что президентские выборы 1996 г. «выиграл не Борис Ельцин».

Здесь В.Соловей ничего не придумывает, а транслирует мнения и слухи, против которых выступает И. Рюриков:

«Ну а куда уж деться от оговорок властей! Якобы власти сами всё говорят, а потом отрицают. Для тех, кто не в курсе. Если завтра Владимир Путин выступит на телевидении с заявлением о том, что выборы 1996 года были сфальсифицированы, то даже это не будет являться доказательством фальсификации выборов! Ибо одного заявления для установления факта фальсификации мало! Пусть это заявление сделает хотя бы и сам Путин». 

 Иван  абсолютно верит в счет избирательной комиссии, ибо этот счёт определяет итог выборов. У него получается есть своя конспирология, как вера в заявления.

 От вопроса выборов дискуссия  на перроне переходит к обсуждению властей.

 Иван Рюриков:
«По моим прикидкам, где-то половина книги Соловья посвящена возможности цветной революции в России. Каковы условия в России сейчас, как чувствует себя власть, сможет ли оппозиционная элита возглавить переворот, были ли попытки переворотов ранее — эти вопросы очень волнуют Валерия Соловья. …
 И тут сразу же бросается в глаза противоречивость образа, созданного Соловьём. Сначала Соловей говорит, что власти в стране, мягко говоря, неадекватны. Они верят любому бреду, верят в теорию заговоров».

Слово переходит к В. Соловью:
«Схема выглядит следующим образом: в стране имярек дела обстояли, быть может, не благостно, но стабильно. Однако коварные внешние силы «разогрели» общество и оснастили (интеллектуально, технологически, финансово, а иногда и оружием) внутренние подрывные элементы. Для чего? Чтобы свергнуть законное правительство и ввергнуть страну в хаос. С какой целью? Чтобы поставить под свой контроль ресурсы охваченной революцией страны»

«С этой целью Запад через систему грантов, поддерживаемых им культурных и образовательных институций, медийных ресурсов стал формировать в России «пятую колонну» из числа немногочисленных отщепенцев. (Так-то в целом народишко российский богобоязнен и искренне предан Путину.) У этих отщепенцев оказались и внутрироссийские союзники из числа некоторых еврейских олигархов, а также либералов в правительстве, которые не хотели уступать власть. (Напомню, что в 2008–2012 гг. президентом России был Дмитрий Медведев.) Этот нечестивый альянс, состоящий из «шакалящих у западных посольств» (так их характеризовал Путин) гражданских активистов, банкиров «сомнительной» национальности и «мировой закулисы», сплел заговор против России и пытался ее разрушить посредством гражданских протестов»
 
 «Правда, в отличие от Николая II, современные власти уверены в своей готовности и способности дать решительный отлуп проамериканским заговорщикам. Николай Патрушев оптимистично заявил, что многолетний опыт контрреволюционной борьбы России позволяет ей успешно противостоять враждебным замыслам. В данном случае, надо полагать, подразумевается система законодательных, политических и административно-полицейских мер и практик, складывающаяся в России последнее десятилетие, а особенно интенсивно с 2012 г. Подробнее о ней я расскажу в одной из последующих глав, а сейчас лишь отмечу, что контрреволюционный вектор занимает чуть ли не ведущее место во внутриполитической активности российских властей»

Сопутствующие рассуждения наблюдателя.
Интересное дело, возникло разное понимание контрреволюции. К примеру, если революция  предопределяет  ускорение социального развития, то контрреволюция, наоборот,  преобразовывает этот тренд   в направлении ликвидации  революционных достижений  и снижении абсолютного и относительного уровня социального развития . Понятно, население не приемлет такого поворота истории. Тогда  образ контрреволюции меняется и в новом качестве представляется как противопоставление существующей власти, хотя сама власть может и являться организатором контрреволюции по существу. При таком положении борьба с формально объявленной контрреволюцией утверждает и сохраняет контрреволюцию по существу. Отсюда мы можем увидеть два тренда: революционный – в социальное развитие, контрреволюционный в социальную, экономическую, демографическую и правовую деградацию. Все революции  и контреволюции в рамках властного уложения носят исключительно властный характер и ориентированы  в первую очередь на смену власти, а  действия самой власти и определяют значение  преобразований – какой характер они несут - революционный или контрреволюционный (антиреволюционный). Если два властных преобразования 1917 г относим к революции, т.е.  имеем буржуазно-демократическую и социалистическую революцию, то преобразования власти 1991 и 1993г. однозначно относятся к контрреволюциям. Здесь характер революции определяется  по результатам влияния на уровень социального развития, включая экономику, социальную среду и право. Борьба с революцией представляет собой антиреволюционную деятельность.
Цивилизационная революция принципиально изменяет эти соотношения, ибо на первый план выводит  самодеятельное общественное управление, упорядоченное  кооперацией, интеграцией, планированием и появлением новой организующей субъектности. Влияние власти на общественный процесс в этих отношениях ограничивается,  она приобретает функцию обеспечения для действующего права.
Откуда же возникает образ переворота как процедуры принудительной смены власти. К примеру, если революционные преобразование имеют связь с населением, в определённой степени исходят из его соответствующей позиции, по переворот – это внутривластные изменения без ориентирования на населения и его  участия  в таких действиях. Обращаясь  к советско–российским преобразованиям 1991-93 годов можно говорить о них как о контрреволюции 1991 г. и  как  о контрреволюционном перевороте 1993 г.  в последнем случае  при сохранении президента свергалась большая часть власти, сама власть приобрела совершенно новую организацию и полностью изменила свои отношения с социальной средой. Контрреволюционный характер  этих изменений определили последующие социальные изменения. Надо сказать и о самих властных реформаторах, лицо которых – революционеры или контрреволюционеры - окончательно определяется только по результатам их деятельности.
Перевороты могут быть и скрытыми,  к примеру, как смена партийного руководителя, предопределяющая смену высших государственных лиц, могут быть и другие варианты. Для конспирологии вопрос смены власти  - большое поле для работы.
Внешнее участие в преобразованиях власти  и даёт  цветной характер: к цветам национального флага прибавляются цвета национальных флагов государств, косвенного влияния и непосредственного участия.
(Надо оговориться, наблюдатель  находится за кадром, дискуссия идёт без его участия, а все данные комментарии и рассуждения  выходят из содержания данного спора, его контекста и из собственной позиции по данным вопросам. С наблюдателем никто и ничто не обсуждает, соответственно, и не отвечает ему. Более того, о наблюдателе  наши спорщики ничего не знают, не видели и не слышали. Данное обсуждение выходит из публичного характера спора.)

Слово  Ивану Рюрикову:
«Почему этот образ противоречив? Потому что, с одной стороны, любое государство (не только российское, любое) обладает монополией на насилие в обществе. С другой стороны, криминальная верхушка этого государства, то есть люди, лишённые морали, патологически боится государственного переворота. Более того, верхушка сама внутренние определила силы, которые помогают перевороту. И та же самая верхушка не может применить насилие к этим людям!
Далее. Собственно говоря, а в чём заключается неадекватность такого мировоззрения российских властей? Вот смотрите. Как было установлено ранее, с точки зрения Соловья, в цветных революциях участвуют следующие силы: правящий режим (кого-то же надо свергать), революционно настроенные массы, оппозиционно настроенные элиты, внешние силы — Запад (которому Соловей так и не обеспечил алиби). Но ровно те же силы участвуют в событиях, с точки зрения российских властей! Это сами власти; Запад, подогревший ситуацию в стране; протестанты, шакалящие у западных посольств; олигархи и либералы в правительстве, поддерживающие протест. Один в один, те же самые силы! Разница только в логических акцентах. Если Соловей акцентирует внимание на протестующих массах, то власти акцентируют внимание на Западе».

Слово наблюдателю.
 Что и следовало доказать. Получается,  что все властные участники утверждения и организации власти  готовят свои  властные изменения, но пока учитывают возможности своих потенциальных противников и ожидают. Вопрос, похоже, стоит совсем не о характере и качестве преобразований, а лишь о некотором составе частных интересов. Однозначно нет никакого ощущения революции, новая контрреволюция в развитие – это вполне вероятно. Для революции нужна ясная и прогрессивная социальная идеология, которой  у соответствующих активистов нет.

На перроне обсуждается  «Страшная реальность»
Иван Рюриков об объяснениях В. Соловья:

«Соловей приводит конкретные меры, которые власть применяла против протестного движения. Первый набор мер осуществлялся до протестов 2011—2012 годов и был менее радикален, с точки зрения Соловья.
Во-первых, для предотвращения социального протеста были значительно увеличены бюджетные расходы на поддержку пенсионеров и бедных слоев общества.
Во-вторых, была сформулирована официозная идеологическая доктрина – оправдывающая статус-кво концепция «суверенной демократии» Владислава Суркова. Фактически, то была первая официальная идеологическая доктрина посткоммунистической России.
В-третьих, власть резко ужесточила отношение к политической оппозиции, любым формам политического протеста и несанкционированной общественной активности. Со второй половины 2000-х гг. началось знаменитое русское «закручивание гаек».
В-четвертых, стали периодически проводиться антизападные пропагандистские кампании, призванные мобилизовать российское общество против «подрывной антироссийской деятельности» Запада. Правда, в то время эти кампании хотя и носили периодический характер, но все же не стали одним из главных направлений агитации и пропаганды.
 В-пятых, для противостояния потенциальному уличному протесту оппозиции были созданы массовые прокремлевские молодежные организации».

  Иван  Рюриков о доводах В. Соловья:
 «Эта репрессивная политика включала четыре основных элемента:
индивидуальные репрессии в отношении наиболее опасных и воинственных с точки зрения власти оппозиционных лидеров;
групповые репрессии против рядовых активистов оппозиции и потенциально нелояльных;
организационно-административные репрессии в отношении «опасных» НКО;
ужесточение регулирования Интернета и социальных сетей.
Жуткая картина, но давайте посмотрим, как выглядели эти репрессии в реальности. Невероятно страшные репрессии против наиболее опасных лидеров оппозиции выразились… в уголовных делах против ДВУХ человек — Навального и Удальцова. Причём реально пострадал только один — Удальцов. Навального даже не посадили! Более того, в нарушении законодательства, ему позволили участвовать в выборах мэра Москвы! Ни Касьянов, ни Собчак, ни Гудков, ни Каспаров, ни ещё несколько десятков потенциальных и реальных лидеров оппозиции в действительности не особо не пострадали!»

Наблюдатель:
Спорщики остаются при своих мнениях, одни и те факты, но трактуют их по-разному, и по ним нечего возразить или добавить, как и охарактеризовать позиции сторон в споре, хотя на одном вопросе можно остановиться - это вопрос о Суверенной демократии. Действительно, он ставился как национальная организация демократии. Ставился он значительно раньше - происходило это ещё ранее 2008 г., а вот с этого года вопрос был снят с повестки дня. Говорю о том, как лицо несколько причастное к снятию  такого представления демократии В России. Не к  месту углубляться в вопрос, скажу лишь, что для таких решений  надо понимать и природу самой демократии, а также природу её становления и поддержания в современном мире. Надо отдать должное Владиславу Суркову - он снял публичное употребление этого термина уже тогда - в 2008 г.
 
Разговор  на перроне переходит на обсуждение некоммерческих организаций.

«В конечном счете из 4108 НКО, получавших иностранную помощь, лишь 52 организации (то есть 1,3%) получили статус «иностранного агента» (данные весны 2015 г.; вряд ли ситуация к настоящему времени существенно изменилась). Но даже в этом «черном» списке потенциальных подстрекателей «цветной» революции большинство организаций оказались незаслуженно, вследствие размытой до безбрежности трактовки понятия «политическая деятельность».
 Только 1,3% из всех некоммерческих организаций, получавших иностранную помощь, были названы иностранными агентами. На этом репрессии в их отношении закончились. И только где-то 20 организаций (из 4108!) были вынуждены прекратить свою деятельность. То же самое несоответствие масштаба деятельности и масштаба «репрессий».

Наблюдатель  попробует поделиться своими размышлениями.

Показатель такого  количества НКО,  получавших  иностранную помощь просто зашкаливает. Если разделить их на количество областей и краёв в стране, то в среднем  на каждый субъект будет приходиться порядка  пятидесяти организаций. Чем же  они занимались. Можно предположить только одно: если   властные преобразования 1993 г. представляют собой цветной властный переворот, то и некоммерческие организации были продолжением этого процесса: они переводили внутреннюю устройство государства и жизнь страны на стандарты стран цветного влияния и одновременно могли участвовать  в организации производственной сферы в иностранную юрисдикцию. Здесь надо сказать, что у предыдущего властного состава такой практики  и, соответственно, знания и опыта не было.  А ведь, кроме того, всё подобное устройство представляло интеллектуальную собственность других стран и самостоятельно его присвоить было бы невозможно. Не было такого права и никто бы его  не передал, а в случае  цветного переворота такая передача становится обязанностью иностранного участника цветного переворота. Такой ход позволяет, на первый взгляд, совершенно бесплатно получить  всё организационное устройство для нового государства и снять головную боль с местных реформаторов, тем более что в этом качестве они могли выступать только формально. Показательное же наступление на НКО с иностранным участием просто закрыло от критики   не только существующую практику деятельности НКО, но и практику самой власти. Но данные мысли  - не критика, простая констатация, ни одна из сторон в споре не имеют основания  вступать в схватку на этом поле, как и проявлять своё превосходство. Нормальная ситуация, защищаются те организации, которые имеют наиболее благоприятные условия для деятельности. Наезд на НКО, получается, - вымысел для российской аудитории.
 
Участники дискуссии на перроне перешли к рассмотрению основного механизма  «цветных революций».
Иван Рюриков:
 « Если отделить откровенный  и конспирологию  , то картина произошедшего (по  В. Соловью) сводится к следующему. В России (20011 г.)не нашлось достойных вождей оппозиции, чтобы пойти по радикальному сценарию и превратить протесты в революцию, а на Украине (2014 г.) такие люди нашлись.  …
Не было пассионариев в России в 2011—2012 годах, а на Украине были! И именно это, с точки зрения Соловья, является причиной поражения протеста у нас и победы у соседей. …
 В. Соловей  «раскрыл» механизм, по которому совершаются цветные революции».
В. Соловей:
«Напомню, что, согласно классической теории, массового давления снизу недостаточно для победы революции. Необходим еще раскол элиты, часть которой вступает в союз с восставшим народом. Хотя в России конца 2011 г. этого раскола в явном виде не наблюдалось, однако имелись серьезные трещины, способные быстро разрушить властный монолит.

  Характерно, что в ближнем круге Путина вполне в конспирологическом ключе полагали, что именно окружение Медведева «мутит воду» и провоцирует протесты.

Конечно, это было более чем далеко от истины. Протесты начались для власти настолько неожиданно (хотя, как я писал, их возможность предсказывалась за несколько месяцев), что для объяснения в ход была пущена махровая конспирология. Для окружения Медведева они были столь же неожиданны, что и для всей властвующей элиты. Просто нашлись люди, задумавшиеся об использовании начинавшейся революции в собственных интересах и целях»

 И. Рюриков:
"Для революции нужен раскол в элите. Без этого она невозможна.
В элите всегда найдутся недовольные действующим положением вещей (как некоторые люди в окружении Медведева).
И самое главное! Если будет массовый протест снизу, то недовольная часть элиты вступает в союз с протестующими и свергает режим!"


Нужен комментарий.
Раскол в элите в экономической и политической всегда присутствует и будет присутствовать и это определено  существующей формой организации государства, при которой политические группировки играют, а население старается выжить.

Так вот,  властные игры и побеждают саму жизнь, всякие коренные интересы жизни населения. Оно же само по себе  не игрок, надо жить и выживать, доступа к ресурсам нет, чтоб играть в такие игры.  В итоге властные радикальные   преобразования, независимо от их характера,  в первую очередь наносят поражение населению, которое    никогда не соизмерить с ущербом проигравших властных группировок.
 
И. Рюриков :
"У этого механизма есть свои исторические основания! Конкретно в нашей стране в феврале 1917 года события развивались именно так".

У наблюдателя сомнения по этому вопросу:
Современные политологи напрасно притягивают  Революции 1917 г.  к классу цветных революций. Несомненно, это были исключительно национальные революции. Искусственное придание им такого качества служит оправданию  властных преобразований 1991 и 1993 гг.  и последующего переустройства новых  государственных образований,  часть из которых  на этот путь встала по принуждению тройственного решения России, Украины и Белоруссии.  Россия в этом преобразовании играла ключевую роль: сама получила    цветной характер властных изменений, чем создала пример. Украина же получила цветную властную революцию только в 2014 г., можно сказать спустя двадцать лет.

Революционные схемы, рассмотрение недостатков
И. Рюриков:
Схема: массовые протесты побуждают часть недовольной элиты заключить союз с протестующими и вместе свергнуть ненавистный режим. Это срабатывает, но логично объяснить все явления, происходящие в ходе цветных революций, эта схема не может. Возникают вопросы. Почему режим отказывается от применения силы? Почему часть элиты идёт на этот союз, если в случае неудачи она же первая попадёт под репрессии? Мне приходит в голову только три варианта, позволяющие закрыть эти неясности. (Против вопросов приведу его же ответы в кратком виде)
Здесь Иван Рюриков рассматривает исключительно цветные революции.
1.Либо схема неверна в корне и действуют совсем другие механизмы.
Отв.: Перед нами не революция, а государственный переворот, в ходе которого часть элиты отстраняет от власти правительственную группировку. Значит, в целом схема верна.
2.Либо в схеме неправильно расставлены акценты и основная роль принадлежит не протесту, а элите.
Отв.: Если основная роль в цветной революции принадлежит не толпе, а части элиты, то даже не возникает вопросов, как толпа вступила в союз с элитой. Никакого союза нет! Есть внутриэлитарный заговор, одним из инструментов которого являются акции протеста. И протест контролируется и направляется элитой.
3.Либо схема неполная и в ней не учтены все силы, которые действуют в ходе цветных революций.
В цветных революциях участвуют режим, оппозиционно настроенная элита, контролирующая протест, Запад.

Наблюдателю надо сказать несколько слов.
Все рассуждения Ивана строятся от образности цветных революций, при том, что
Во-первых, Цветная революция  - это лишь название несуществующего вида. Хоть это термин и широкого применения, а вот когда мы ниже рассмотрим  структуру властных преобразований, то и увидим подтверждение такого утверждения. Вот и смотрим.
Структура властных преобразований (в собственной интерпретации).
1. Вид:  Переворот или   Победа восстания,  когда переворот -  внутривластное  преобразование без участия социальной среды, а восстание – это преобразование власти под определяющим   требованием социальной среды.
2.Состав организаторов: Национальный  или Цветной (наднациональный, проявляющийся в том, что общее организующее и управляющее действие  осуществляет внешнее лицо)
3. Характер: Революция или Контрреволюция ( Определяется ходом развития социальных отношений после осуществления властных преобразований. При последующем всеобъемлющем социальном развитии  – революция,  при деградации – контрреволюция)
Приведённая классификация позволяет внести упорядоченность в образность властных преобразований, а также позволяет лучше их понимать.

Резюме     Ивана Рюрикова
Начинается со слова В.Соловья в заключение.
 
«Первое абсолютно необходимое условие победы – это интеллектуальный реализм и моральная стойкость, даже стоицизм. Если вы имеете дело с диктатурой или обезумевшим от безнаказанности (полу) авторитарным режимом, то должны ясно понимать, что такой режим никогда и ни при каких условиях не откажется от власти добровольно. И что у вас не существует никаких легальных средств заставить его уйти или поступиться властью».
 «Второе. Даже плохая и неправильная стратегия лучше ее отсутствия. Вы поняли, к чему надо стремиться, и разрабатываете последовательный план действий, который приведет к искомой цели. Без плана, называемого стратегией, ни черта не получится».
 «Третье. Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа. Все революции всегда начинаются неожиданно для всех — для общества, власти и самих революционеров».
 «Четвертое. Страх не должен подавать совета. Не бойтесь!»
 Пятое. Казаться важнее, чем быть. Обращайтесь не только к своей стране, но ко всему миру.
 «Шестое. Станьте всем для всех. Не заморачивайтесь идеологией и программой. Грамотный PR революции и революционеров важнее».
 «Седьмое. Миролюбие не означает соглашательства. Естественное стремление к мирному развитию и желание избежать кровопролития не должно вести к отказу от стратегических целей или их подмене тактическими соглашениями».

Наблюдателю придётся взять усилитель, что бы прислушаться  к объяснению значения и существа сказанного в выводах В. Соловья.
У нас уже есть классификация властных преобразований, попробуем её применить . А кроме того, в наших руках уже есть объяснение цивилизационной революции как общего  характера преобразования социальных отношений на основе появления самодеятельного общественного управления и перевода института власти на обеспечительную роль правового взаимодействия людей. Если вопрос будет упираться в восстание, то прежде надо понять существо цивилизационной революции, значение её для всего социума, каждой семьи им отдельного человека в разных возрастных группах,  всю перспективу и направления развития бытия и всего социального взаимодействия.  Кстати, понимание  цивилизационной революции необходимо как   власти, так и любой политической группе, что включена в борьбу за власть. Цивилизационная революция формирует принципы:
1. Право первично во всех отношениях, власть вторична и носит обеспечительный характер.
2. Самодеятельное управление и самодеятельная реализации коренных интересов населения  - основа общественного развития.
3. Основа нового общественного порядка - кооперация и интеграция социально-общественных и  общественно-экономических организаций  с ориентированием на повышение жизненного уровня и обеспечение доходности всех членов на основе мобилизации активности людей  и организации высокопроизводительной деятельности всех участников.
4. Открытость социально – общественных и общественно–экономических организаций – это условия для свободного членства людей.
5. Социально –экономическая и общественно-экономическая организации – новая субъектность экономических, социальных и правовых отношений.
6. Вся экономическая деятельность строится на основе максимальной экономии материальных ресурсов при возрастании функционального потребления и повышения его качества.
7. Вся деятельность строится на основе взаимосвязанного кооперационного и интеграционного планирования при определённой автономности  деятельности и соревновании в части достижения максимальной эффективности и результативности производственных и социальных процессов
8. Интересы и потребности каждого человека являются элементом социального, общественного и экономического планирования и создании условий для вовлеченности в активную производственную, социальную и общественную деятельность.
9. Обеспечение правопорядка  - есть общая задача организаций всех планов несущих правовую и материальную  ответственность за его соблюдение,  как на конкретной  территории, так и в конкретном производстве.
10. В основе политического устройства находится кооперация и интеграция общественно-социальных организаций.
Пусть это будет вступление  в принципологию. И т.д.

Надо вернуться   к революционным выводам В. Соловья.

Мой интерес основывается на данных вопросах применительно к проблематике организации и осуществления цивилизационной революции. Ракурс даже властной революции  как высшего   властно-организационного вида политической деятельности  становится уже малопривлекательным и даже не прогрессивным. Это чувствует и население, практически бойкотирующее  все мероприятия данного типа, не желающее отдавать жизнь за самые радужные политические обещания, всегда не выполняемые.

В. Соловей не раскрывает  конкретную форму властных преобразований, для чего потребовалось бы использовать приведу схему их классификации, ибо, скорее всего, не представляет её, как и, вероятно, ничего не знает об   образе цивилизационной революции, которую представляет  здесь наблюдатель за дискуссией.  Может и  пришло время  эти знания получить. 

В. Соловей в своих рассуждениях исходит из образов демократии как сложившегося института формирования государственной власти, но он - вчерашний день бытия. Да можно в нём ещё долго сохраняться, оставаясь на тёмной стороне Земного мира. Оставаться, благодаря тому, что современный мир еще почти ничего не знает о Соркине как самодеятельной общественной реализации коренных интересов населения, а поэтому следовало при определении  таких условий исходить из общего воображаемого или действительного состояния или понимания демократии. Мир не знает, а в России и знать не хотят. О Соркине как замене демократии здесь оговорка, однако, печально, когда, в общем-то, продвинутые политологи остаются на перроне, отставая от  поезда, уходящего в направлении прогресса. Что ж, придётся разбираться в ориентировках для вчерашнего дня.

Наблюдатель,  подходя к практическому образу демократии с некоторой иронией, получил такое определение: «власть народа, отторгнутая в пользу частных лиц». Можно сказать также, что демократия – это институт политического межэлитного регулирования властных отношений  по отношению  к социальной среде на определённой территории с формированием института государства.   Основной постулат демократии – периодическая смена власти, недопущение присвоения  кем-либо государственной власти и ограничения   срока отдельного правления непродолжительным периодом.     Демократия предусматривает и  свободную политическую конкуренцию. Для формирования позиции политического активиста  надо в этих вопросах не только разобраться, но и охарактеризовать для себя и ближнего политического окружения положение в своей стране. Возможно, такое самоопределение и можно отнести  к интеллектуальному реализму, о котором говорит В. Соловьёв. Говорить придётся применительно  к последовательности изложения соответствующих условий. Моральная стойкость нужна революционеру и для целей обеспечения и формирования авторитета, а также недопущения  собственной компрометации и дискредитации . Если уж разговор зашёл об авторитарных режимах, то необходимо понять и природу их возникновения, оценить и соразмерить перспективу  изменения такого режима  в сторону развития демократии, увидеть всю процедуру подобного восстановления. Не всегда  же это авторитарный режим. Вполне допускаю,  возможность существования политических режимов формально-показательной демократии в виде Суверезма как субъектного управления верой населения с целью присвоения ресурсов, результатов и продуктов деятельности населения. Неправовое присвоение на основе использования власти – затягивающее действие для любой власти. Как правило,  такой строй формируется на основе властного преобразования абсолютно-централизованного правления государства во всех подконтрольных сферах   в формы частно-государственного властвования. Могут быть и другие формы политических режимов. В частности, это  и политический режим, основанный на превалировании религиозного влияния. К примеру, вы видите условия, но никто, кроме Вас не знает  о  ваших политических предпочтениях и намерениях. Возможно, что определённая авторитарность правления и может быть вашим идеалом политического устройства и ориентиром для его достижения. Откуда же возникают авторитарные режимы – это надо тоже понять, но всё, что относится к первому пункту,  совсем не условие  победы, а лишь некоторый тест на профпригодность для первичного политического ориентирования.

Второе наставление В. Соловья более чем серьёзно и не может распространяться, ну, на совсем молодых людей, задумывающихся о политической деятельности. Для абсолютного большинства участников политического действия политическая  ориентация и некоторое политическое планирование должны бы соизмеряться с собственным жизненным планированием. Здесь цели и задачи легко завысить, а не достигнув их  стать обладателем глубокого разочарования и отторжения от себя всяких мыслей о политической активности. Полагаю, подобное общее революционное планирование могли вести организаторы политических движений, партий или групп осуществления такого намерения. При его наличии и молодые люди могли встраивать свой жизненный путь в соответствующие политические планы. Политический процесс основывается на общественно кооперации и интеграции и должен создавать основу для жизненно-политического проявления молодёжи, ориентированной на соответствующую деятельность. Это очень серьёзная работа, требующая высокого напряжения всех жизненных сил. Когда эти компоненты понятны, общие виды ясны, то приходит очередь формирования стратегии тактики, но и они в таком деле, надо понимать, могут носить преимущественно коллективный характер. Это и будет путь в новую политическую элиту социального прогресса.
 О третьем пункте наставлений В. Соловья. Несомненно, политическое бодрствование - необходимое качество политической деятельности. В политике события происходят каждый день, и  все они имеют некоторую направленность проявления отдельных политических линий. Исследователю их трудно мысленно охватить, а общее политическое действие может проявляться в некотором политическом действии, ориентированном на результат. Для такого действия должно существовать много промежуточных целей, достижение которых может стать вершиной политической деятельности. И ведь политическая деятельность редко бывает исключительно чисто политической, она же связана с конкретной множественностью других дел. Эту связь нужно видеть и определять перспективы для себя и полезность для процесса. Поэтому политическое бодрствование должно распространяться  на всю среду конкретно- политического действия в разных сферах деятельности. Да, бодрствование – нужное качество.
 
Четвёртое качество по В. Соловью – подавление страха при осуществлении политической деятельности. Индивидуальное подавление страха  в условиях, когда  вы ведёте политическую в одиночку почти невозможно. Собственно к страху в этих условиях и не пройти  останавливает его предчувствие.  Становится  непонятна соразмерность риска и выгоды, здесь можно найти большие неприятности, от чего никому  пользы не будет. Другое дело, деятельность политических групп и партий, у человека есть поддержка, он исходит из коллективной необходимости  определённого поведения, это его среда, в ней он живёт и в рамках общих решений действует.  Таким образом, основное условие подавления страха - осознанная коллективная политическая работа. Уточнение наблюдателя.
Пятое качество вызывает некоторое недоумение, но в практическом плане, надо согласиться, Соловей прав. В политическом действии работает образ, а не внутренне содержание человека. Создание хорошего образа  предельно трудное дело и активистов, пассионариев политического плана, умеющих создавать этот образ, всегда пропускают на исполнение первых ролей в политическом действии.
 
 Шестое качество имеет огромное жизненное значение  для всех людей, ориентирующихся на занятие политической работой. Полагаю, что это основное качество для  пассионариев  любых видов проявления активности. Если Вы хотите стать значимым и полезным человеком для своего близкого и далёкого окружения, надо превратиться в компетентного специалиста,  авторитетного организатора. Отрабатывать свою полезность можно в каждом самом простом деле, в котором занята какая либо группа людей. Надо видеть интересы этого окружения, осмысливать их, а далее представлять и внедрять в практику. Это уже миссия реформатора, придётся научиться быстро создавать полезный социальный результат,  утверждая им свою полезность и своё значение для окружения. Именно такая подготовленность является ориентиром для всех активистов, всех пассионариев, ибо она и в любой текущей деятельности создаёт социальный эффект и результат, позволяет без какого-либо специального напряжения его достигать.  Она же становится основой жизнедеятельности, доходности в течении всей жизни.  Если Соловей рекомендует не заморачиваться идеологией и программой, то очевидно, имеет в виду очень сложную исследовательскую работу  в этой области.  Поэтому надо сначала занять свое место в социальном процессе, ориентированном на революционное преобразование в конкретном деле, а вот проведение их является компонентом общей революционной работы. И если социум, общественно-политический актив выйдет на необходимость революции и саму революции, то вы уже будете на своём политическом месте. В этом политическом процессе и в своём действительном качестве Вы сможете и авторитетно ориентироваться, и транслировать свои мысли и образы социальному окружению и населению в целом. Надо помнить и важную установку политической жизни: у революции есть начало, у революции нет конца, которая и утверждает бесконечность революционного преобразования. Не революция, ориентированная на властные преобразования вызывает социальные конфликты, а превалирование власти над социальным процессом, его общественной организацией и самодеятельным общественным управлением. Это уже управление, организация общественного производства в пользу коренных интересов населения, в пользу развития всего социума. Не будет этого превалирования – не будет и кризисов властвования, поражающих благополучие жизни и саму жизнь больших составов населения.

  И седьмое качество политического активиста по В. Соловью: «Миролюбие не означает соглашательства». Прогресс неумолим, он шёл, идёт и будет идти – этот ход и представляет революция. Жизнь меняется очень быстро, сам прогресс обращен в первую очередь на улучшение условий жизни, деятельности и материального благополучия живущего населения. Прогресс обязан доходить до каждого живущего человека, а это уже большая политическая задача – переориентирование и перевод всего жизнеустройства и жизнеобеспечения на новые рельсы. Собственно, это и есть стратегическая цель современной политики. Соответственно, быть этому прогрессу как реальности для каждого человека, или не быть – в этом вопросе есть только один ответ – быть. Всякое препятствование  ему  формирует социальный регресс, политическую  и социальную дегенерацию. Последняя и  есть  вектор стремления контрреволюционеров – дегенераторов, стремящихся к неправому присвоению материального богатства, тогда как революционер выступает участником  всего   социального развитию, представленного условиями развития и благополучия для каждого человека, что и формирует прогресс, распространяющийся на всё социальное взаимодействие, включая экономику, социальную среду и право. Понимаете, ни  один политик в здравом уме не выскажется против прогресса, вот на практике  происходит иначе – масса политиков утверждает  и организует регрессивные процессы. Отсюда обвал экономики всей социальной сферы, включая катастрофы в демографических процессах – обнищания населения, кризис семьи, быструю потерю населения страны.  Понятно, что соглашательства с дегенераторами быть не может. Однако в жизни сохранение такой позиции  представляет сложное дело и не случайно множество прежних политических активистов занимают именно эту политическую позицию. Собственно, каждому политическому активисту, каждому пассионарию надо, прежде всего, ориентироваться именно в этом вопросе и понимать в каком состоянии находится его страна, какого плана приоритет получил развитие в стране, какое качество имеет национальный политический режим. Это может быть режим генерации  или дегенерации социального развития, соответственно, режим социального прогресса или регресса.
= = =
 Иван Рюриков берёт слово:
«  Соловей   забывает о роли элиты в цветной революции. Мы не будем забывать об этом. Напомню, именно оппозиционная часть элиты свергает режим. Её роль в событиях — ключевая. Без поддержки элиты массы протестующих не способны причинить особого вреда режиму».

Надо высказаться наблюдателю.

О политической элите. В современном мире  часто это место не по праву заняли искусственно сформированные собственники материальных ресурсов и бывшие представители силовых органов, как правило, не ориентирующихся на проблемы  социального развития, более того, вопреки "общественному мнению" выступающих тормозом в деле общественного прогресса. В политическом прогрессе есть генерация новизны в форме полезности для социума, и есть активность, ориентированная на присвоение ресурсов, материальных благ и прав   в отдельных руках. Последнее ликвидирует возможности для развития социума, но позволяет активистам данного плана присвоить значительный социальный ресурс и использовать его для утверждения и сохранения данного положения – и это уже антиэлита, утверждающая и осуществляющая регрессные социальные процессы. Отсюда простой вывод: каждый активист, вставший на путь развития социального прогресса, может попасть в национальную или международную элиту.  Такой активист и политический деятель получит конечное превалирование над псевдоэлитой, ориентированной на социальный регресс. Ему и придется вести планирование и организацию использования материальных ресурсов в целях   социального развития, как каждого отдельного человека, так и населения, в целом. У сложившейся элиты есть шанс своевременно перестроиться, тем более что к перрону подходит следующий поезд в новое время. Не прятаться же от своего шанса.

Иван Рюриков продолжал говорить, но его слова заглушались разговорами людей, собравшихся  на перроне в ожидании   поезда.