Как я бросил женщину на произвол судьбы

Геннадий Люлькин
Познакомился я тут на сайте с очень красивой женщиной, 38 лет. С прелестно-голубыми глазами. Перекинулся с ней тремя-четырьмя письмами по электронке, назначил свидание. В кафешке на Пушкинской, где мы скоро встретились, я вдохновенно рассказывал о себе, любимом, почти не давая слова молвить своей собеседнице. Она мне очень понравилась, и я распушил перед ней все свои жиденькие перья.
            – Геннадий, а вы знаете, я больна, очень больна.
            – Чем? – запнулся я. Тут я хотел процитировать знаменитое цветаевское: «Мне нравится, что Вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не Вами», но, слава Богу, удержался.
            – У меня рак печени… Последняя, четвертая стадия…. И жить мне осталось не больше года. Скоро я буду вон там… – она пальчиком показала на облака, – танцевать.
            – О Господи! – вырвалось у меня.
           …Люба работает в МВД. Два года назад она тяжело заболела, ей назначили лечение. В том числе и уколы. Дорогущие! Стоимость одного укола – 230 тысяч (!) рублей. И ей ставили их в течение года, раз в два месяца. Но несколько месяцев назад врач-онколог районной поликлиники отказался ей их колоть. Так и заявил: «Тебе эти уколы уже не помогут, я лучше назначу их более молодым, у которых есть хоть какая-то надежда».
          После отмены уколов состояние Любы резко ухудшилось, метастазы обнаружили уже в костях. Сейчас она проходит лишь курсы химиотерапии, о чем свидетельствует еле заметная припухлость ее лица.
           Ситуация аховая. А тут еще ее собираются уволить из органов, где сейчас идет резкое сокращение.
           – На работу меня уже никуда не возьмут, кому нужен больной человек. И буду я жить на одну пенсию по инвалидности – на 8 тысяч рублей.
Она хотела написать письмо о помощи премьер-министру Путину, олигарху Прохорову, но махнула рукой.
           – Все равно не помогут… Единственное мое желание – уйти из этой жизни достойно, никого не обвиняя и не осуждая. Ведь никто не виноват в том, что случилось со мной.
          Люба рассказывала о себе, о своей болезни без слез, без истерики. Лишь один раз глаза ее увлажнились, когда она заговорила о своем будущем внуке.
          – Жена сына на четвертом месяце беременности, и я изо всех сил постараюсь дожить до того счастливого дня, когда она родит. Это очень хороший стимул для жизни.
           Не поверите, но такого внутреннего благородства и достоинства мало у кого я видел в своей жизни. Я в нее, можно сказать, влюбился. Но на ее вопрос: смог ли я быть рядом с ней в последние месяцы или сколько там отпустил ей Бог, я искренне ответил:
           – Не знаю… Ты мне нравишься, но беда в том, что я всю жизнь был жестоким эгоистом и думал только о себе. И я не уверен, что способен перекроить себя в 50 лет.
           … Я ехал домой и плакал, чувствуя себя подонком, бросившим человека на произвол судьбы.
            Вечером я решил позвонить Любе и сказать, что согласен быть рядом с ней. Признаюсь, что думал я не только о ней, но и себе: наконец-то моя грешная, беспутная жизнь обретет смысл! И только за это Бог бы простил многие мои тяжкие грехи.
         – Гена, спасибо, но мне нужен более сильный мужчина, – мягко, но твердо сказала она. – Ты не выдержишь всей той муки, которую предстоит мне пережить.
           Я не стал бить себя в грудь, утверждать, что она ошибается, что я выдержу все тяготы нашей совместной жизни. Пожелал ей здоровья, счастья, удачи и положил трубку….