ИЛЛЮСТРАЦИЯ: Его Святейшество Кирти Цешаб Римпоче Джигме Дамчо Пэлсангпо (1926-2006), буддийский монах и учитель школы - Гелуг
ЧАСТЬ II. В*С*Т*У*П*Л*Е*Н*И*Е В Б*У*Д*Д*И*З*М
ГЛАВА 1. МЕЖДУ ИНДИЕЙ И РОССИЕЙ. В Москве было холодно. Шел снег, которого я не видела четыре года. В ожидании поезда я с интересом наблюдала за русскими людьми, которые проходили мимо по своим делам. Доехав до Ленинграда, я решила начать жить заново!
Еще несколько раз я побывала на Парголовской, где когда-то так хорошо мы жили вместе с Диди Шьямой. Мне предложили продолжать служить брахмачарьей в России, Европе или любой другой стране, которую я сама выберу. Но если ты знаешь, что путь, по которому идешь, не является истинным, зачем продолжать идти по нему, да к тому же вводить в заблуждение других?! Хотя я оставила «Ананда Марга» под влиянием интуиции, гораздо позже, познакомившись с философией буддистского учения, ясно осознала ошибочность многих постулатов системы раджадхираджа йоги, частично основанных на древней индийской философии школы самхья* и йоге Патанджали*.
Я вынуждена была вернуться к маме. Всех друзей, за годы отсутствия в России, я растеряла, и даже говорила на русском с акцентом. Но нужно было искать работу, и я вспомнила об одном знакомом директоре подросткового клуба, который когда-то звал меня работать своим замом. Когда я приехала к нему, то мы говорили о работе психолога, но в данный момент у него в штате не была таких ставок. И он предложил временно устроиться социальным педагогом и параллельно поступить учиться в институт психологии, чтобы получить второе высшее образование. Когда я закончила обучение в институте, он перевел меня, как и обещал на ставку психолога, и я стала работать с трудными подростками и их семьями, набирая практический опыт.
Однако я все же продолжала ходить в институт на практическую психологию и однажды на доске информации увидела фотографию индийского йога Свами. Я расспросила о нем и узнала, что он несколько лет сотрудничает с институтом и периодически в его Ашрам в Харидвар отправляются группы студентов, а иногда он и сам приезжает в Петербург и дает учения по йоге Шри Ауробиндо. Спустя полгода Свами действительно приехал и после завершения учения, которое он давал, мы познакомились, тогда я и спросила о возможности посетить его Ашрам, на что он дал утвердительный ответ. Поэтому во время отпуска я поехала в Индию.
Приехав в Ашрам Шри Ауробиндо, я почувствовала себя абсолютно счастливой, моя душа тосковала по духовной жизни и я надеялась вернуться к практике йоги.
Огромный участок земли с постройками, практически на берегу Ганги, был подарен Свами одной испанской ученицей, которая выкупила его у местной администрации штата. Здесь уже было построено несколько зданий. В одном из корпусов, на втором этаже, располагался зал для медитаций, которые Свами регулярно проводил в кругу своих учеников. Здесь же была и библиотека, небольшая, но с достаточным количеством книг на английском и хинди. На первом этаже находилась кухня и столовая, где вдоль стен лежали циновки для сидения вместо стульев, рядом была комната, отведенная Матери Мирры Ришар, в которой проходили встречи Свами с официальными лицами, приезжавшими в Ашрам. На стенах во всем доме были развешены портреты Шри Ауробиндо разных лет жизни, которые были хорошо знакомы мне.
На постоянной основе у Свами проживало несколько человек. Все они были индусами, которые помогали по хозяйству, работали в саду или готовили пищу. Кроме того, здесь много лет проживала одна ученица Свами из Бразилии, которая работала в офисе и проводила уроки по хатха йоге. Но она вскоре собиралась уезжать, напуганная тем, что во время сна на нее с потолка сорвался огромный вентилятор, повредив ее тело и сильно напугав, поэтому она искала себе замену. Погода тогда стояла прекрасная, - градусов 40 тепла не слишком много для южной Индии.
Так как душевой в Ашраме не было, каждое утро я ходила купаться на Гангу, здесь начинался ее исток. В это время в горах таял снег и вода, потоками спускаясь с гор, заполняла все окружающее пространство, выходя далеко из русла. Я смотрела на восходящее Солнце и любовалась Гималаями. Затем мы вместе с европейскими учениками делали асаны и завтракали.
В столовой собирались все жители Ашрама, так что я быстро познакомилась с ними.
Только что закончился сезон дождей и на улицу вынесли несколько столов и стульев для желающих обедать цивильно и на воздухе. Атмосфера в Ашраме была благой, и я чувствовала себя очень комфортно. Мне выделили прекрасную комнату, где в предобеденное время я читала, размышляла или медитировала. Отрываясь от чтения, из открытого окна я наблюдала, как часто к Свами приезжают гости. Иногда это были монахи, иногда мирские люди. Приезжало много школьников. Они рассаживались на стульях в тени деревьев и беседовали со Свами, попивая чай. Однажды Свами пригласил меня присоединиться к ним и в последующем, при всяком посещении гостей, я стала раздавать чай для посетителей и угощать их сладостями, которые Свами заранее выдавал мне.
После завтрака я занималась уборкой комнаты Матери и холла для медитаций, а после обеда мы, все иностранцы, усаживались на открытой веранде за круглый стол около комнаты Шри Ауробиндо и задавали Свами вопросы по практике йоги или философии. После этого я направлялась в холл для медитаций, и когда там никого не было, пела Прабхат Самгиты, которые тогда еще помнила.
После ужина у нас проходили совместные медитации, а в заключение Свами обязательно пел баджаны, духовные индуистские песнопения. У Свами был прекрасный голос и незаурядный слух.
Недалеко от Ашрама располагалась новая двухэтажная школа, выстроенная из красного кирпича, но во время моего приезда были каникулы, и в ней никого не было. Однако я узнала, что местные жители старались отдавать своих детей именно в эту школу, а это означало, что она была популярна. Я привезла с собой из России пакет со школьными принадлежностями и развивающими играми для детей, мне хотелось чем-то помочь Свами.
На территории Ашрама недавно был выстроен дом для медитаций. В этом огромном помещении по центру располагался хрустальный зеленый шар, наподобие того, что существовал в Ауровиле*. Под ним хранились реликвии Шри Ауробиндо.
В Ашраме также был большой фруктовый сад, в котором росли манговые, банановые и другие фруктовые деревья. В небольшой, но с любовью высаженный огород, однажды забрел дикий слон, мы смогли рассмотреть его с близкого расстояния, а когда его попытались выгнать, он разозлился и потоптал практически все саженцы.
Здесь произошло несколько важных для меня событий.
Однажды утром Свами внезапно появился в холле для медитаций, где я убиралась и, подойдя совсем близко, одел мне на шею сандаловое украшение. Оно было очень необычным и красивым, и издавало потрясающий запах. Потом он улыбнулся и также внезапно удалился. Я поняла, что это было его благословение! Как-то я попросила у Свами дать мне духовное упражнение, которое я была бы способна практиковать. В этот же день после совместной беседы Свами с иностранными учениками, я осталась на веранде с его помощницей, тогда он неожиданно вышел из своей комнаты и стал обучать меня пранаяме, благодаря которой в будущем я получила сказочный опыт переживаний. Но это случилось гораздо позже, в Италии, в Институте Ламы Цонкапы.
А тогда, когда он показал и объяснил пранаяму, повторяя ее, я впала в состояние глубочайшей концентрации и долго не могла выйти из нее. Я слышала, как Свами несколько раз выходил и заходил в свою комнату, но не могла даже пошевелиться или открыть глаза. Я сидела, как вкопанная, целиком погрузившись в практику.
Еще одна встреча была интересной в тот приезд в Индию. Однажды в Ашрам приехал один индус, внешне похожий на европейца и одетый на современный лад. За ужином он попросился присесть за мой столик. Оказалось, что он с детства жил и учился в Москве, его отец был дипломатом, и они с матерью везде сопровождали его. Этот индус был представителем самой высокой касты Индии брахманом, да к тому же практически чисто говорил на русском. Ему было около 40 лет, высокий и статный, с интеллигентным лицом. Надо добавить, что к Свами всегда приходили люди высших каст, брахманы или кшатрии.
Этот новый знакомый стал с интересом расспрашивать о причине моего приезда в Ашрам, и я объяснила ему, что хочу учиться йоге. Тогда он прямо сказал, что это не то место и Свами не тот человек, который сможет этому научить. Он также сказал, что индусы никогда не откроют секреты своей практики йоги для иностранцев и потому, надеяться нам не на что. Я с недоверием посмотрела на него, так как недавно получила от Свами упражнение пранаямы.
- Ну, может быть, они что-нибудь вам и покажут, но только не истинную йогу, которую практикуют сами!- поправился индус.
И, в общем, он был прав! На одном из учений Далай Лама рассказывал, что индуистская тантра деградировала благодаря тому, что ее секреты были раскрыты многим незрелым ученикам, поэтому ее исказили и свели к обычным физическим действиям. Настоящие последователи индуизма в современном мире не посвящают в тайны практики неподготовленных людей, в том числе иностранцев.
Кстати, тибетские Ламы тоже не открывают свои тайные практики всем подряд. Даже тибетским монахам трудно найти учителя, который бы передал секреты духовной практики, что уж говорить о европейцах. И это абсолютно правильно! Выполнять такие практики без Учителя опасно. Поэтому должен быть квалифицированный Мастер, которого так трудно встретить в наше время. А ученик должен иметь предрасположенность к практике и кармические отпечатки из прошлых жизней, глубокую связь с Учителем и исключительное доверие и преданность по отношению к нему, а это вовсе не просто и крайне редко случается.
Однако если какой-то достойный ученик с благой кармой и проникнет в эти практики своим прозорливым умом, то едва ли сможет довести их до нужного результата, реализации. Прежде, такой человек должен очистить свою негативную карму, накопленную за многие жизни; пройти сложнейшие испытания при очищении своего ума от клешей* (загрязнения потока ума, которые как бы заставляют всё оценивать относительно своего "Я"); накопить благие заслуги через даяние, терпение, нравственность, усердие, а также концентрацию и медитацию, если он, например, буддист. Необходимо обладать знанием и учиться философии, применяя дебаты, для развития аналитического ума и логики. А для этого европейцам необходимо изучить тибетский язык, а в случае с индуизмом, бенгали или хинди.
Время пребывания в гостях у Свами пролетело мгновенно. Перед отъездом его помощница пришла ко мне попрощаться и расспросить о планах на будущее. Ее интересовало, не собираюсь ли я вернуться обратно к Свами в Ашрам и остаться помогать ему. Я ответила очень уклончиво, так как не была уверена в этом.
Когда я приехала в аэропорт, еще до отлета самолета ко мне подошла одна иностранка и, показав на красную нитку, которая висела у меня на шее, в это время я сняла украшение Свами, спросила:
- Откуда у вас эта красная нитка? (красными шнурами на Востоке обычно благословляют) Вы, должно быть, были в Дхарамсале?
- Нет, я не знаю, где находится Дхарамсала. Это мне дал один тибетский доктор в Петербурге, у которого я была еще до отлета в Индию.
- А я думала, что это вам дали на учениях Далай Ламы. А вы что, ни разу не были в Дхарамсале?
- Нет, ни разу! Я была у индуистского учителя в Харидваре.
- Как жаль! Вы должны обязательно туда поехать! В Дхарамсале даются прекрасные учения, и вы сможете посещать их и учиться у Лам!
- Я пока ничего не знаю об этом и слышу впервые!- ответила я.
Отойдя в сторону, я лучше спрятала красную нитку за воротник одежды, чтобы не привлекать излишнего внимания посторонних. Но, когда мы уже выстроились в очередь на регистрацию, эта женщина опять подошла ко мне и повторила:
-В следующий раз, когда вы будете в Индии, обязательно езжайте в Дхарамсалу к буддистским учителям!
-Спасибо, я подумаю!- ответила я уклончиво.
Уже из дома я отправила мэйл Свами с вопросом о том, что бы эта встреча в аэропорту значила. Он ответил, что если что-то происходит спонтанно, то это хороший знак. Нужно к этому обязательно прислушаться. Это была первая информация о буддизме.
_______________________________________
____________________________________________________
ГЛАВА 2. НЕОБЫКНОВЕННЫЙ УЧИТЕЛЬ. Когда я вернулась в Петербург, то через несколько дней познакомилась с практикующей буддизм Маргаритой***, - она вскоре собиралась поехать со своей буддистской группой в Австрию на учение Далай Ламы по Калачакра Тантре. Она пригласила меня поехать вместе с ними, но я только что вернулась из Индии и потому отказалась. Тогда Маргарита попросили меня помочь с организацией самой поездки, на что я согласилась, и в процессе работы познакомилась с небольшой группой буддистов из Питера.
Через некоторое время у меня обнаружились серьезные проблемы со здоровьем и мне предложили лечь в госпиталь на операцию. Я долго просила у Бога совет, как выйти из положения и услышала ответ, что если сделаю операцию, то будут серьезные осложнения. У меня это вызвало сильный страх, и я решила, что сделаю все для того, чтобы избежать операции.
В скором времени в Петербург приехал Лама Сопа, лидер ФПМТ*, прекрасный тибетский учитель, ученик Ламы Еше, обладающий, на мой взгляд, совершенно развитым состраданием ко всем живым существа. Он дал благословение группе буддистов Петербурга, возглавляемой Маргаритой Кожевниковой, и назвал ее «Арьядева». После отъезда Ламы Сопа Ринпоче иногда меня стали приглашать в эту группу на занятия, а вскоре я узнала, что в наш город из Индии приезжает уникальный тибетский Лама Кирти Ценшаб Ринпоче, настоящий практик йоги и медитации. Мне предложили принять участие в организации его приезда, и я с радостью согласилась.
К и р т и Ц е н ш а б Р и м п о ч е, Досточтимый Лобсан Джигме Дамчой Пелсангпо, 80 летний тибетский Лама, один из учителей Далай Ламы 14 по Калачакра тантре, стал моим первым Учителем в буддизме. Я слышала, что Кирти Ценшаб Ринпоче, который был чистым носителем многих тантрийских линий передач, добился высших реализаций, «о чем ясно свидетельствует его подлинный характер святого, обретшего совершенную, чудесную податливость тела и ума». Сам Далай Лама попросил его посетить разные страны мира для передачи буддистских знаний, в том числе и в Россию. Поэтому он приезжал в Петербург по приглашению Общества друзей Тибета три раза и давал учения в буддийском Дацане.
В первый год визита в 2003 году Кирти Ценшаб Ринпоче дал нам комментарии к «Лам Риму» - сочинению буддийского святого учителя и основателя школы гелуг - Ламы Цонкапы, а так же передачу Калачакра* тантры. Во второй год он передал посвящение в Гухьясамаджу* тантру. А передачу в Чакрасамвару* он сделал на третий год своего приезда в Петербург.
Чакрасамвара и Гухьясамаджа тантры являются двумя из трех главных тантрических практик в школе линии Гелуг* тибетского буддизма, но конечно и другие школы практикуют их. Кроме того благодаря доброте Кирти Ценшаба Ринпоче мы получили передачу на практику « 6 йог Наропы», что является исключительно редким и уникальным посвящением по стадии завершения, а также некоторые посвящения в низший класс крийя и чарья тантр.
Конечно, я тогда мало что могла понять. Меня пугали лица божеств с торчащими клыками, которые я видела на танках в Дацане. Но постепенно, я стала более глубоко понимать смысл и значение этого символизма. Я не знала тибетского языка и не могла близко общаться с Ламой, но у меня все же сложились с ним очень теплые взаимоотношения. Я интуитивно поняла насколько это уникальный Мастер йоги, обладающий совершенной бодхичиттой (состраданием ко всем живым существам)*, глубочайшими знаниями Дхармы и практическими реализациями.
Однажды в первый год приезда Кирти Ценшаба Ринпоче, уже после окончания посвящения, я вышла из Дацана и собиралась ехать домой, но тут я увидела машину, в которой сидел Ринпоче.
Очевидно, что он дожидался своего помощника, который задерживался в храме. Я думала быстренько перебежать улицу с бурным движением городского транспорта и отправиться к метро, чтобы поскорее добраться до дома. Был июнь, как всегда в это время было достаточно холодно. Проходя мимо машины с Ринпоче, я сложила ладони и почтительно склонилась перед ним. Он приветливо помахал рукой и улыбнулся.
Я подошла к дороге, но не смогла перейти на другую сторону, машины шли без остановок, а светофор показывал только зеленый свет. Так продолжалось несколько минут, и я не могла сдвинуться с места. Но потом я вдруг отчетливо поняла, что не надо уходить и вернулась к машине с Ринпоче. Мы смотрели друг на друга и улыбались. Какая-то необыкновенная связь возникла между нами в тот момент. Так я простояла около получаса, пока не пришли еще два пассажира, и один из них был действительно его помощник. Когда машина тронулась с места Кирти Ценшаб Ринпоче помахал рукой в знак расставания и, как только она выехала к проезжей части дороги и проехала за перекресток, светофор вздрогнул и поменял зеленый свет на красный. Только тогда я спокойно перешла улицу и направилась к метро.
На следующий день перед учениями в Дацане многие участники с хадаками* (ритуальный шёлковый шарф, подносимый в знак почтения) в руках выстроились в две шеренги, чтобы поприветствовать Кирти Ценшаба Ринпоче и получить его благословение, когда он направлялся к трону, на котором восседал во время учений. В это время во мне спонтанно зародилось устремление преобразовать свой ум, о котором я собственно ничего тогда и не знала, но все же мысленно обратилась к Кирти Ценшабу Ринпоче за благословением. Он будто прочитал мои мысли и, проходя мимо других учеников, решительно направился в мою сторону. Подойдя, он улыбнулся, и когда я склонила голову в знак почтения, дотронулся до висков руками, в знак благословения, а потом накинул хадак (учитель хадак принимает и этим же хадаком благословляет ученика). Я слышала его дыхание так близко, что оно навсегда запечатлелось в памяти.
Когда Ринпоче приехал во второй раз, я встретилась с ним лично и попросила у него буддистские монашеские обеты. Он охотно выслушал меня и сказал, что для этого необходимо присутствие четырех гелонгов, то есть монахов, получивших полные обеты, а в Петербурге таковых нет. Так что посвящение на данный момент невозможно.
- Но самое лучшее, что вы можете сделать, и я вам это настоятельно советую, так это поехать в Дхарамсалу в Индию и принять обеты от Его Святейшества Далай Ламы. Это будет гораздо ценнее, чем, если бы я их дал вам, - сказал он.
Я была счастлива! Затем он дал свое благословение, положив руку мне на голову, и одел на шею белый хадак.
В то время Маргарита***, одна из организаторов приезда Ринпоче в Россию, мечтала создать затворный центр недалеко от города Луга, и она договорилась с Ринпоче о том, что он благословит землю для этого строительства. Поэтому после окончания учений, мы, несколько человек, отправились туда. Погода удалась, было тепло и солнечно. Мы переправились на лодках через широкую, стремительно мчащуюся реку и оказались на том берегу, где по замыслу Маргариты должен был быть построен затворный центр. Ринпоче благословил землю под постройку центра и впоследствии, Маргарита, совместно с группой «Арьядева», смогла выстроить его.
В третий год приезда Ринпоче, когда я уже получила монашеские обеты в Дхарамсале у Его Святешества Далай Ламы, он дал нам наставления по дальнейшей практике и советы по созданию сангхи монахов. После учений мы провожали Ринпоче на Московском вокзале, его самолет до Индии вылетал из Москвы. Мы все успели полюбить его за это время, поэтому я чувствовала, будто провожаю своего близкого родственника. Мы долго стояли у вагона поезда у окна его купе, а он улыбался и приветливо махал рукой, но потом поезд тронулся и мы, с болью в сердце, распрощались. Тогда мы не знали, что это была последняя встреча с Ринпоче.
На следующий год мы ожидали его приезд в четвёртый раз. Я заранее попросила у Ринпоче через его администратора, провести передачу Хеваджра тантры и Ринпоче дал утвердительный ответ. В Москве он должен был дать посвящение Калачакры тантры, что было бы очень ценно для России в целом, но этому не суждено было произойти по вине плохой организации с русской стороны, ему просто не сделали надлежащую визу. А вскоре мы с глубочайшим сожалением узнали, что Ринпоче серьезно заболел. Этот прекрасный йог обладал многими сиддхами и в совершенстве владел контролем своего ума, но его тело было подвержено болезни. На этом свете нет ничего, чтобы бы длилось вечно.
В книге Донга Лобсана Даргье «Путь блистательного мудреца» написано о том, что когда Кирти Ценшаб Ринпоче узнал о своей болезни, то сказал: «Когда мне сообщили, что у меня рак, я не почувствовал печали или подавленности. Напротив, мой ум воспарил и почувствовал себя светящимся и открытым… Я намерен использовать все то время, которое мне осталось, чтобы углубить свою практику принятия и отдачи (тонглен)*. Какая же польза скрывать мою ситуацию? Я думаю, намного лучше, чтобы люди знали, что я пришел к тому, чтобы манифестировать эту опухоль, и теперь могу подлинно практиковать. Я не хочу, чтобы вы грустили. Будьте счастливы и вдохновлены тем, что у меня есть замечательная возможность практиковать так же, как это делают все бодхисаттвы».
Нашему отчаянию не было предела, но что мы могли сделать? Мы провели Гуру Пуджу Калачакры и посвятили ее Кирти Ценшабу Ринпоче, искренне молясь о его выздоровлении. Вскоре мы получили письмо от его переводчицы, где сообщалось, что Ринпоче благодарен нам, его русским ученикам, за молитвы, ибо он услышал их и почувствовал поддержку. А уже через полгода мы узнали, что он оставил физическое тело, и это была огромная утрата!
Все эти три с половиной года, что я знала Ринпоче, я ощущала постоянный контакт с ним, необыкновенную поддержку и помощь в практике, как, впрочем, и во многих других делах. Поэтому можно с уверенностью сказать, что мне и многим буддистам Петербурга, Москвы и других городов России, удивительно повезло, что нам удалось встретить такого достойного, святого Учителя. Особенно я благодарна Ринпоче за благословение, получить монашеские обеты у Его Святейшества Далай Ламы 14. Это большая честь и необыкновенная удача всей моей жизни!
Уже гораздо позже, когда я жила в Дхарамсале в Индии, одна монахиня, которая прежде работала переводчиком у Ринпоче, рассказала, что когда он был еще жив, то мог послать за ней даже поздним вечером, говоря:
- Нельзя ложиться спать, когда какой-то человек сильно страдает и приходит к вам за помощью.
В той же книге Донга Лобсана Даргье «Путь блистательного мудреца» написано:
«Силой долгой привычки к прекрасным деяниям бодхисаттвы он много заботится и делает на благо других. Короче говоря, Ценшаб Ринпоче, проявляя естественное соответствие между словами и делом и оказывая помощь другим, приводит учеников на путь духовного созревания и Освобождения…»