Улетай

Ант Ронда
Улетай
Ричард так и не вспомнил, где достал сигареты. Пачка лежала на холодильнике, за кучей сваленых газет, словно завалявшийся сюрприз к новому году. И конечно он ей обрадовался. Где-то в глубине вспыхнула и мгновением позже погасло едва уловимое чувство благодарности, когда он взял её в руку и ощутил приятную тяжесть.
А потом он закурил, глубоко затягиваясь и смотря в серое окно на опустевший город.

Возможно, кто-то из его кампании, Билли или Чек оставили её на прошлой неделе. У них была ещё та вечеринка и мир тогда смутно понимал, что его ждёт, а люди ещё не смотрели в пронзительно синее небо с тревожным ожиданием и затаившимся страхом.
Правительство сказало, что они сделают всё, что в их силах, только остановить эту громаду. Они даже сунут под её траекторию космическую станцию, гордость и достояние человеческой цивилизации, но Ричард знал, что всё это тщетно. С таким же успехом можно ставить картонные коробки на пути разогнавшегося локомотива.
Курить он бросил уже давно. И теперь та жизнь, в которой он куда-то спешил, о чём -то заботился казалась ему бредовым сном. Реальность же оказалась куда более суровей и беспощадней.

Первое извещение о приближающемся астероиде прозвучало по первому каналу, а выступал сам премьер-министр. Он судорожно что-то объяснял людям, пытался обнадёжить. Глупости, конечно, но ведь это его обязанность, да и не хотел никто паники и погромов.

И кажется тогда он поверил, как и все они. Но теперь то поздно, не так-ли? Стряхивая пепел прямо на белый пластмассовый подоконник, он вспомнил о осунувшемся лице министра, о его тревожных и бегающих по экрану глазах, то и дело обращающихся куда-то за камеру, да в помятый листок бумаги в руках. Видимо перед выступлением он изрядно потрепал его в своих потных ладошках и подумав о том, как там они все обделались, в этом большом Белом доме, он захихикал, а потом закашлялся.

Расположившийся на Манчестерском заливе город теперь казался ему сонным и одиноким. Было ещё утро и встал он как и обычно, по будильнику в десять утра. Позавтракал яичницей, включил телевизор и не обнаружив на экране не одного рабочего канала выключил.

На улицу Ричард не выходил, потому что знал что там его ждёт. Брошенные в спешке машины, кое-где разбитые витрины магазинов, открытые двери домов и некоторые должно быть на распашку. Сам же он больше не следил за экономией света, как делал до этого пытаясь сократить расходы на электричество, не просматривал за завтраком свежие газеты, и не только потому что их больше не выпускали, а просто так, резко пропал интерес. Жизнь подходила к концу, как тоненький роман на последних страницах и, если бы ему в голову пришла мысль выпрыгнуть в окно вместе со своей подушкой и одеялом, он бы сделал это не задумываясь. Но к счастью, а может и, к сожалению, он решил остаться и почувствовать всё на собственной шкуре.
Когда сигарета загорчила переходя с тлеющего табака на тлеющий фильтр, его глубокий, вдумчивый взгляд прояснился и повернувшись он щелчком отправил её в прихожую.

А когда снова посмотрел за окно, сердце его обмякло, и он судорожно выдохнул. Началось.

Ричард понял это по небу. С самого утра было пасмурно, явно погодка не для прогулок по центральному парку и точно не для астрономических наблюдений, что огорчало несколько сильнее, но теперь небосвод подёрнулся розовой дымкой. Рваные облака окрасились сначала бледно розовым, затем оранжевым, будто бы кто-то поднёс к ним спичку со стороны бескрайнего космоса и они начали нагреваться. Зрелище было необыкновенно красивым.

Город мрачно наблюдал за рождением нового мира глазницами опустевших квартир. И в этом мире, он был пережитком, а возможно и рудиментом страшно плодовитой болезни по имени цивилизация.

Когда небесный купол полностью посветлел, Ричард плотно закрыл окно, как будто бы ставил машину на сигнализацию и вышел в зал.

Ему страшно захотелось постоять под горячей водой, ополоснуться в последний раз, чтобы уйти на тот свет чистым. Он скинул с себя футболку и пока сдёргивал джинсы зашвырнул их ногой куда-то за комод. Они больше ему не понадобятся, подумал он и от этой мысли по спине пробежал неприятный холодок страха. Ты впервые испугался, парень, сказал он себе, не плохо, чертовски не плохо.
 
В душ он залез с трясущимися руками, долго стоял на холодном металле не включая воду. А когда включил не сразу понял, что ноги его обдаёт ледяной поток. Настроил горячую и ему сразу полегчало. Он хотел было уже вернуться назад, взять ещё одну сигарету, но передумал, потому что услышал какой-то шум на улице.
Шум походил на огромный пылесос, высасывающий с мусорных улиц накопившийся шлак перед генеральным погребением.

То, что произошло днём ранее, когда все толпы ринулись в государственное бомбоубежище, было лишь репетицией и очень неумелой, можно даже сказать совсем негодной. Матушка природа работает совершенно в других масштабах.
Ричард направил душ на голову, поморщился от резкого перепада температуры на лице, но душ не отвёл. А потом он заплакал. Его тело сотрясалось от дрожи а лицо странно перекосило.

Вода лилась по локтям мимо ванной, брызгала от сильного напора на стиральную машинку, бочок унитаза. На держателе висели чистые белые полотенца, которые он купил в прошлом месяце на распродаже.

Ему всегда нравился белый цвет, а ещё полотенца шли к голубому кафелю.
Когда выбило окна, Ричард вздрогнул, словно в него выстрелили, а сердце в груди так бешено заколотилось, словно пыталось заглушить набирающий силу рокот с улицы.
Ричард посмотрелся в засаленное зеркало и криво ухмыльнулся, рассматривая себя, будто бы в первый раз,а потом ощутил на себе горячий поток воздуха из-под двери. Дом тут же задрожал, словно в эпицентре торнадо, а по потолку пошли трещины шириной в черенок лопаты.

Он ещё успел вскрикнуть когда стены поехали в стороны, складываясь как карточный домик.

ОШИБКИ: ( Формировать чёткий образ, а не смысловую абстракцию)