– Ну что, Петруха, патронов хватило?
– Хватило, товарищ майор! Фрицев не хватило, давайте ещё!
(из воспоминаний фронтовика)
Помнится, осенью сорок второго наш полк попал в окружение, оказавшись отрезанным от своих. И только ценой немалых потерь нам удалось вырваться из немецких тисков. А оказавшись в чужом тылу, мы были вынуждены скрываться в густых могилёвских лесах.
Вскоре мы, оставшиеся от полка солдаты, примкнули к партизанскому отряду, обосновавшемуся в тех краях. Бойцов у нас осталось немного, зато оружия – не унести! Автоматы, миномёты, винтовки – отступая забирали всё.
Познакомившись с командиром отряда, я задал ему вопрос: есть ли в близлежащей округе гитлеровцы? Мы рвались бить фашистскую сволочь, тем более, что ситуация выдалась благоприятная: партизан в отряде, к которому мы примкнули, насчитывалось по меньшей мере человек семьсот! По нашим меркам сила очень внушительная.
– Фрицев вокруг хоть косой коси! – обрадовал меня командир. – Бей-не-хочу, фронт ведь близко совсем. Вот только одна загвоздка – мой отряд почти без оружия. В открытый бой по этой причине мы ввязываемся редко, промышляем в основном ночными диверсиями. А после вылазок уходим обратно в леса и дожидаемся новой возможности, чтобы дать врагу как следует прикурить! Сегодня ночью, к слову сказать, мы хранилище горючего подорвали. Боюсь теперь гитлеровцы в отместку за нашу дерзость облаву на нас устроят. Без горючего их танки – бесполезные жестяные коробки.
– Вы со своим арсеналом нам в самый раз пригодитесь! – заметил дед Макар, присоединившийся к разговору. Он числился в отряде на должности комиссара. – Поможете нам оружием?
Я кивнул ему с радушной улыбкой.
– Поможем, о чём разговор? Цель у нас одна, общая – фашистов бить!
Но тут в штабную землянку, где мы вели разговор, вбежал молоденький запыхавшийся партизан и доложил взволнованно:
– Фрицы в лесу! Облава! Близко уже, дозорные сообщили!
Я выскочил из землянки и скомандовал своим бойцам, чтобы заняли оборону. Мы залегли и приготовились к бою.
Молоденького партизана, доложившего об облаве, я потащил за собой, показал пулемёт и спросил:
– Зовут тебя как, боец?
– Петром, – ответил солдат. – В отряде Петрухой кличут.
– Как эта штука стреляет знаешь, Петруха? – спросил я, заправляя ленту в гнездо. – Обращаться умеешь?
– Как не уметь, умею! – признался Петруха гордо. – Война много чему научит.
– Тогда бери пулемёт и покажи фрицам, где раки зимуют!
Петруха глянул на меня, слегка смущённый, покосился на наступавших гитлеровцев и спросил:
– А патронов хватит, товарищ командир? Немчуры вон сколько набежало!
Я хлопнул его по плечу и подбодрил:
– Стреляй, Петруха! Патронов хватит!
Тут послышались выстрелы, и мы пригнулись к земле. Фрицы высыпали на поляну, они палили из шмайсеров.
Немчуры, как выяснилось по ходу боя, нагнали по наши души видимо-невидимо. Наверное батальона три, а может и все четыре! Пехота с овчарками наступала несколькими шеренгами, прочёсывая лес частым гребнем. Фрицы заглядывали под каждый куст в поисках ненавистных им партизан.
Петруха улёгся за пулемёт, прицелился и дал первую очередь. И он, если честно, не оплошал! Стрелял так метко, словно был заправским пулемётчиком.
А после боя, когда мы перебили фашистов, а оставшихся отогнали в глубину леса, я взглянул на его перепачканную в пороховой копоти и сияющую от радости физиономию, и спросил:
– Ну что, Петруха, патронов хватило?
– Хватило, товарищ командир! – улыбнулся он. – Пять пулемётных лент истратил, и осталось столько же! Фрицев не хватило, давайте ещё!