Утренний лес весь блестел слезинками влаги. Сквозь изумрудную зелень листвы расплескивались теплые солнечные брызги, растекавшиеся по сизой траве изумительными бликами. Воздух наполняла живительная свежесть, а в ветвях прозрачных крон, уносившихся в синее поднебесье, во всей своей величественной прелести разливалась жизнь.
Сотни птичьих голосов пронизывали пространство, сливаясь в единое ликованье! Оглушительно разносились высокие тонкие трели и пронзительные свисты. Звучали переливчатые рулады, отстукивались дроби. Незримые созданья упоительно чирикали, трещали, курлыкали и звенели тысячью колокольцами.
Иногда слышался вскрик вспорхнувшей птицы, как бы зовущий кого-нибудь из пернатых друзей лететь вслед за ней. И затем звонкий отклик подхватившего ее незатейливую игру. Слышалось быстрое шуршанье крыльев, а потом воздух отчетливо прорезал гулкий треск падавшей ветки, ударявшейся о стволы и сучья.
Где-то раздавался и замирал грубый, скрипучий голос сердитой птицы, притаившейся средь ветвей подобно ворчливой старухе. Торжественно пролетал жук, шумно дребезжа жесткими крыльями. Внезапный порыв ветра вдруг пробегал нежным шелестом по верхушкам деревьев, всколыхнув послушную листву. И снова музыкальные птичьи переклики и трезвон заполняли лесное царство. И всё это стройное звучанье напоминало удивительную симфонию, прославляющую чудесное пробужденье природы.
Многозвучный лес был юн и прекрасен. Но вот уже роса испарилась с трав. Солнечные лучи становились жарче. Стихали резвые птичьи забавы. И наступал теплый майский день.