После и до
-Сынок, иди! Брось землю на гроб-то!
- Зачем?
- Обычай такой, сыночек. Ну иди, а то люди-то что подумают?
Ромка увидел, как люди бросают мерзлые комья земли в яму.
- Иди, сыночек, брось земельку! Надо, родной! - мать говорила так, будто от этого кома земли зависело всё счастье мира.
- Иду, мам.
И Ромка подошел к могиле. Он взял комок ледяной земли. Но ему почему-то не хотелось кидать этот ледяной ком в... отца. И Ромка стал мять землю, отогревать ее холодными своими руками, чтобы к отцу упала мягкая и теплая земля.
Заторопились. Могильщики подошли с лопатами, и Ромка бросил чуть оттаявший комок. Бросил в угол, стараясь не попасть на гроб.
- Ну? - вопросительно глядя на мать и Ромку, могильщики оперлись на лопаты. - Мы зарыли.
- Сейчас, сейчас, - засуетилась мать. Она вытащила из кошелька несколько тысячных купюр. Могильщики взяли, даже схватили их, пересчитали и укоризненно покачали головами: мол, как не стыдно так мало давать? Мать устыдилась и снова полезла в сумку. Она вытащила из нее две бутылки водки. Виновато протянула копальщикам. Те взяли и удовлетворились. Ушли.
Все знали, что и закапывание могилы, и ее рытье, и вообще всё погребение оплачено было в день смерти отца. И Ромка ненавидяще глядел на спины уходящих работяг. Но мать добивать укорами ему не хотелось.
Ромка вообще очень боялся сейчас огорчить маму. Он не знал, что она чувствует сейчас, когда осталась вдовой.
... Три дня назад как всегда пьяный отец орал на маму и требовал, чтобы она пошла за водкой. Эти пьяные вопли были постоянны, но Ромка с какого-то времени не мог свыкнуться с ними.
Несколько раз он пытался защитить мать и даже поднимал на отца руку. Но мать всегда плакала и умоляла:
- Сынок! Оставь ты его! Прошу тебя! Иди к себе! Я уж сама с ним!
- Мама! - орал Ромка.
- Иди! Иди же!
Так было всегда: мать не давала сыну заступиться за нее.
Однажды, когда отца не было дома, Ромка спросил, зачем мама терпит этого алкаша? Почему не выгонит? Мать ответила вопросом:
- А куда ему идти?
И Ромке нечего было возразить. Квартирка - это все, что у них было.
Когда-то его отец заработал не только квартиру. Он купил машину и дачу. Построил дом, посадил яблони.
Ромка тогда был еще маленький. Но ему запомнилась ярко, на всю жизнь такая картина: лето, солнце, золотое-золотое, мама смеется, папа обнимает ее и целует. А он, Ромка, обхватил недавно посаженную яблоньку и смотрит на маму и папу. И тоже смеется от счастья!
А потом папа стал пить.
Ромка рос, а отец пил все больше. И когда Ромка стал почти взрослым, то понял, что отца он возненавидел. Возненавидел за то, что мать постарела, за пьяные скандалы, за матерную ругань!
Три дня назад...
Ромка опять вышел из комнаты, но снова мать услала его обратно. Было слышно, как звереет отец, требуя подкрепления беленькой. Вдруг что-то сильно грохнуло. Ромка выскочил из комнаты.
Отец стоял с табуреткой в руках, а мать лежала на полу. Ромка в ужасе подумал, что мать мертва, но вскоре сообразил, что табуретка над ней только занесена. Но что будет, если пьяный зверь обрушит ее на мать?!
Ромка подскочил и выхватил табуретку.
По трубе застучали соседи: было уже поздно. Ромка был так разъярен, что, мало соображая, схватил кухонный нож и пошел на отца. Тот икнул и заорал. Мать уже вскочила и схватила сына за руки.
- Сынок! Да ты что? Ты ж убьешь его!
- Убью! - орал Ромка. - Убью гада! Подонок! Тварь!!!
Отец, хоть и пьяный, испугался не на шутку. Он схватился за сердце, сел на тот самый табурет и... упал с него.
Вначале мама и Ромка не поняли ничего. Они стояли, смотрели, что будет делать отец дальше. Но он лежал...
Сегодня похоронили отца. Скорая зафиксировала смерть от инфаркта.
Отца больше нет. Никто больше не будет скандалить, бить мать. Это хорошо... Но Ромка боялся за маму: что у нее на уме? Она странно вела себя все эти дни. Она не плакала, не горевала. Она деловито хлопотала о похоронах, снимала деньги со счета, обзванивала родню и знакомых. Приехали люди, стали готовить стол для поминок. Ромку постоянно засылали за продуктами. Какзалось, мать полностью отдалась этому процессу, ей, похоже, нравилось хлопотать.
Сегодня в морге мать стояла, как и положено жене, у изголовья мужа. Она не плакала, а просто стояла. И не смотрела на гроб.
В церкви молилась истово, но и не забыла осветить кутью. Казалось, ей крайне важно было соблюсти все правила.
Приехали домой. Мать хлопотала, усаживала гостей, суетилась, угощала. С вниманием слушала речи о покойном, кивала и убегала на кухню за новым блюдом.
Но Ромка видел еще, что мама, придя домой, достала стопку, но налила в нее не водку, как обычно принято, а святую воду. И хлебушком черным стопочку накрыла да и поставила к фотографии отца. Вопросов ни у кого не возникло, но Ромка-то знал, что в стопке. А ведь мать религиозной не была никогда! И вдруг - святая вода...
Гости разошлись к ночи.
Мать всех сердечно провожала, обнималась с иными, с кем -то и целовалась. Казалось, она была полна сил и энергии.
Ромка был бы счастлив, если бы его мама всегда была так оживлена и бодра. Но не сегодня. Не эти дни. Что-то было не так. А что? Ну не ведут себя жены так, когда мужья умирают!!!
И вот они остались вдвоем. Посуду проворные родственницы помыли, оставшиеся кушанья спрятали в холодильник. Чисто. Тихо.
Мать вошла в комнату. Лицо светлое, помолодевшее.
«Она рада?!» - с ужасом думал Ромка.
- Сынок, ты кушать не хочешь?
- Нет, наелся.
- Ну и хорошо. Спать бы надо. Поспи, сынок.
- А ты?
- И я лягу.
- Мам!
- А?
- Ты... ты как?
Мать не удивилась вопросу. Обняла сына и усадила на диван.
- Ты за меня волнуешься, да? - спросила она.
Ромка молча кивнул.
- Думаешь, неправильно себя веду... Не плачу, волосы на себе не рву, да?
- Не знаю, мам. Я понимаю, что нам теперь легче жить будет. Но... да! Не плачешь!
- Не плачу, сынок.
- Почему?
- А смысл? Умер. Я рада, что сам умер. Что ты удар не нанес. Об этом и думала все эти дни.
- Об этом?!
- Да. И знаешь: я счастлива была!
- Как? Почему?
Мать так на него посмотрела!
- Потому. Ты ведь, пожалуй, убил бы его когда-нибудь. Я этого очень боялась. А тут - такое счастье. Странное счастье. Но ты мой сын! И ты не убийца!
А Ромка с ужасом понял, что она права! Он действительно подспудно был готов в любую минуту убить! Убить отца! Но не убил. Там, на кладбище, он простил его, не хотел бросить даже мерзлый ком в отца. Отец сделал правильно, умерев. Смерть-то Ромка отцу и простил!
А яблоня та выросла. Сегодня за столом был компот из яблок. С той яблони...
А вот дом, построенный отцом, совсем сгнил.
Н. Ж.