…Кто она? – Вот уже полгода каждый день, каждый час, каждое мгновение моего существования отравлены одной и той же мыслью. Она, словно длинная тонкая игла, насквозь пронзившая мой мозг и причиняющая невыносимую всечасную боль. Она расколола мое сознание, как острый нож яблоко. Днем и ночью я постоянно задаю себе все тот же вопрос и не нахожу ответа.
***
Это был выпускной бал, мой университетский выпускной бал. Отмечали пышно и с размахом, всем курсом, в одном загородном пансионате.
Кажется, я и теперь многое помню отчетливо: лица, фразы, наряды, долгую и ненужную церемонию. Все, кроме главного – кроме нее.
Когда накрывали стол, мы с одногруппниками гуляли у пруда. Было уже довольно поздно – около десяти. С темного неба светила луна. Наверное, было полнолуние. Впрочем, может, и нет. На воде лежала лунная дорожка и дорожки от фонарей. И если смотреть на пруд, то казалось, что светит не одна луна, а несколько.
Я вошел в зал и увидел блеск бокалов, приборов, блюд, белые ряды салфеток…
Через несколько минут все это пришло в движение, раздавались шутки, смех, хлопки открываемого шампанского, звон бокалов, ножей и вилок, десятки тостов...
После нескольких бокалов я почувствовал, что несмотря на плотную закуску, начал хмелеть. Но мы все время подзывали официантов, а они все подносили и подносили новые бутылки.
Очень громко играла музыка: мы с товарищами сидели под самой колонкой, - и было плохо слышно, что говорит сосед. И потому каждый разговаривал почти сам с собой.
Общие тосты уже не подымались и чокались все по двое, по трое…
Объявили «белый танец», и меня пригласила очаровательная однокурсница.
Когда я вернулся за стол, откуда-то появились две бутылки коньяка. Коньяк был дрянной, но было уже все равно.
Мне налили рюмку. Потом еще несколько.
Зазвучало танго.
Я подхватил свою соседку и неверными шагами повел ее на средину зала.
Потом моя партнерша куда-то исчезла, и я очутился за столом.
Я выпил еще пару рюмок и почувствовал, как все вокруг меня закружилось, а музыка, голоса, смех слились в один громкий, назойливый гул.
Через некоторое время я вышел на улицу, чтобы освежиться.
Я решил поискать товарищей и наугад пошел по аллее, обсаженной высокими акациями. Я дошел до реки, поблескивавшей от лунного света. Присел на скамейку. Вокруг были розовые кусты. В прохладном воздухе с речной свежестью смешался аромат роз.
Рядом со скамейкой стояла открытая бутылка шампанского.
Хотелось пить.
Я поднял ее, сделал несколько глотков, а потом уронил, и она с дребезжанием покатилась по дороге.
Я закрыл глаза и снова все закружилось…
***
Очнулся я от легкого прикосновения женской руки.
Она гладила меня по щеке и что-то говорила.
Мне показалось, что мы знакомы, но имени ее я не помнил.
Она обняла меня, и я почувствовал на своих губах ее губы. Влажный, мягкий, податливый женский рот…
Ее волосы щекотали мне шею…
На мгновение я, кажется, ясно увидел в свете луны ее лицо, ее золотистые волосы, черные солнца ее глаз…
Но теперь я никак не могу вспомнить ее лица: лишь иногда ночами является мне будто сквозь пелену дождя какой-то неясный образ, как воспоминание о чудном видении из сна, которое почти бесследно исчезает с наступлением утра…
Ее горячее дыхание обвевало мое лицо. Я целовал ее плечи, шею, ложбинку между грудей.
Наконец я освободил из плена платья ее отвердевшие от ласк маленькие молочно-белые груди…
Потом я опустился на колени, поднял длинный подол ее платья, она держала его одной рукой, а другой гладила мои волосы, что-то бессвязно нашептывая…
Я покрывал поцелуями ее тонкие щиколки, ее колени, шелковистую кожу бедер, поднимаясь все выше, вдыхая ее пряный, жаркий аромат и слыша оглушительное биение собственного сердца, свое сбивающееся дыхание, ее тихие стоны и страстный шепот…
Золото ее волос… луна… розы… легкий запах ее духов… блеск реки…
Вдалеке играла музыка…
***
Я проснулся от холода и надел пиджак, которым был заботливо укрыт… ею.
Ее не было.
Я хотел крикнуть, позвать ее, но… не знал ее имени…
Уже почти рассеялась ночная тьма. Наступало утро. Время, когда уже давно карета превратилась в тыкву, а кучер – в крысу…
Я посмотрел кругом.
Нет, она не обронила хрустальной туфельки. И на тротуаре, под скамейкой, в какой-то луже валялись лишь два окурка и пустая бутылка от шампанского…
Я пытался что-то вспомнить, понять из отрывочных фраз, оставшихся в памяти, но ничего не выходило…
Я осознавал, что теряю ее и точно знал, что люблю ее…
Но я не знал, кто она…
Мне стало холодно и одиноко.
По аллее, к берегу шли группы студентов и преподавателей.
Все остановились на берегу, ожидая рассвета. Многие с трудом держались на ногах и уселись – кто-то на качелях, кто-то на скамейках, кто-то прямо на песке.
У некоторых были в руках полупустые бутылки. Кто-то курил.
Я напряженно вглядывался в улыбающиеся, пьяные лица своих однокурсниц. Они были теперь знакомыми и незнакомыми одновременно. Я искал и не находил ее. На мгновение я видел в некоторых из них какое-то сходство с нею, но тут же понимал, что ошибся.
Ее здесь не было… Или я не видел ее…
Но я продолжал искать.
Вдруг в этих прищуренных, улыбающихся зеленых, карих, голубых, серых глазах мне почудилось что-то неизвестное, зловещее даже. Быть может, они знают обо всем, что я думаю, и смеются надо мной?
А глаза, губы, волосы, платья – все это мелькало вокруг меня. Запахи духов смешались в холодном воздухе и кружили голову…
Я надеялся, что пойму все, когда взойдет солнце.
Река, не очень широкая в этом месте, была подернута туманом, и потому противоположный берег почти не было видно.
Стало светлее. Тихая рябь шла по волнам, мерно плескавшимся о пологий берег.
Слабо розовела сквозь туман роща на другой стороне реки.
Кто-то буянил, громко требуя коньяку…
Мы стали расходиться.
***
Через полчаса прибыл автобус, и мы поехали домой.
В автобусе мне что-то рассказывали, но я почти не слушал и всю дорогу думал о ней.
Мы простились.
Я вышел из автобуса и сел в подоспевшую маршрутку. Проспал в ней до конечной. Потом меня разбудил водитель и я пересел в другую.
Наконец я добрался до дома, усталый и еще очень хмельной.
Мне хотелось забыться, вернуться в сон, хотелось вновь увидеть ее. Наспех сбросив одежду, я упал на диван, укрылся пледом и мгновенно уснул.
Я пробудился уже когда заходило солнце. Оно окрасило в багровый цвет белую занавесь.
Первая мысль моя после пробуждения была о ней. Я вдруг со всей очевидностью понял, что ее нет со мной и не будет. И поиски бессмысленны и бессильны, ведь я даже не знаю ее имени…
***
Да, с того дня – вернее с той ночи – прошло полгода.
И все же: кто она? И была ли она? Или все это произошло лишь в моем мозгу, отравленном алкоголем, под усыпляющие звуки отдаленной музыки, когда я дремал, сидя на скамейке среди розовых кустов и высоких акаций, освещенных серебряным светом полной луны…
Но… кто она?..
Коктебель,
1 августа 2006 г.