Мое любимое число - 22. Оно страшное, как солярный культ
и стройное, как молодой бог
или всемогущий бог-ребенок.
Ты можешь представить его себе сама.
Бог с кровью из консервированных цельных вишен
или бог, вымостивший себе дорогу птичьими перьями,
лунный ковбой с сияющим огненными всполохами лицом,
усталый Адмет, захлебнувшийся в спирте и женщинах,
бог, коллекционирующий чиппендейловские стулья, полные окурков,
бог, коллекционирующий пули, веревки и собачьи слезы,
любой бог на сдачу с банки светлого пива
(он терпеть не может светлое пиво,
светлое пиво - это не по-христиански,
светлое пиво - это от лукавого,
боги ненавидят светлое пиво)
(стоит заметить - смешно - что как только в тексте появляется "бог",
сразу же где-то рядом появляется "христианский" -
что поделать, Варнава - англиканский святой)
и пачки, скажем, американ спирит
(нужно же что-то тушить в этот ебучий чиппендейл).
Его может представить себе кто угодно -
если мы будем честны друг с другом, -
его портреты висят по всему городу в черно-белом,
в чужих плевках и уличной мрази, потому что там всегда снежно,
стало быть, всегда грязно,
к тому же, он оставил после себя много следов.
Он оставил после себя детей - мертвых и живых,
рожденных и неродившихся, в толчке или кухонной урне,
на страницах Чинаски и прочих немытых уродов,
тех, которых он сжег, и тех, которые остались стоять на полках.
Мои строчки все дольше.
В пачке осталось четыре сигареты.
Две по две - ебучие цифры. Хватит на два перекура.
Нам на двоих, каждому по две,
главное, чтобы где-нибудь играл Зигги, потому что мы оба любим Зигги.
Песню про рок-н-ролльный суицид.
И песню про оркестр, которому на нас плевать.
Песню про маленького бомбардира.
И вообще весь тот альбом, который редко кто любит.
Главное, чтобы на полке стояла банка бриолина,
потому что, ****ь, я ненавижу, когда волосы не в порядке,
и ты ненавидишь, когда волосы не в порядке,
должно же в этом черепе хоть что-то быть нормально,
тебе же поебать на строчки, правда,
скажи мне, что тебе поебать на строчки,
я выкладываю их твоим языком, это были самые важные буквы,
прости, я разнимаю тебя на части.
Какая разница, какого ты рода.
Говорят, он был женат, он говорил так всем сам.
Всем женщинам, с которыми он спал, и мужчинам, с которыми он спал,
одного мужчину звали точно так же, как и он, он подумал:
прикольно. Можно кричать в постели свое имя.
Ну реально прикольно.
Реально прикольно.
Прости, я разнимаю тебя на части.
Марлон Брандо и Хамфри Богарт.
Джеймс Дин, с которым никто не видел ни одного фильма,
но все знают, что он был бунтарь без причины,
и все знают про маленького ублюдка,
мы можем поужинать этими словами: "маленький ублюдок",
потому что мы оба любим вещи, которые убивают.
Ты любишь меня, а я люблю тебя.
Эдип любит Лая, Электра любит Эгисфа.
Орест любит Клитемнестру. Я люблю "Орестею",
когда ты спрашивал про Эсхила, ты был заикой,
мы онемели на пару суток, и это было реально прикольно.
Ты не видел Фассбиндера, но я знаю Фассбиндера наизусть,
все знают: чтобы вселить в человека сомнение, просто тяни свое "э" до бесконечности.
Однажды тебя звали Дарио в честь Ардженто, и это было реально прикольно.
Я не умею писать эпитафии.
Я терпеть не могу хоронить людей.
Это полная ***ня, дружище,
ты же знаешь, как это происходит:
смерть - это реально нелепо,
смерть - это полная ***ня,
смерть - твоя любовница, смерть щелкает челюстью, когда берет по горло
(это реально прикольно),
смерть - твоя жена, у нее тонкие бледные руки,
смерть - твой ребенок, она обожает цельные вишни,
смерть - страшный сладкий ипсилон на твоем теле,
ипсилон - это буква, это реально прикольно. Я засмеялся, это реально прикольно.
Смерть - твоя мать, сидящая в темной кухне,
"он был моим любимым мальчиком", - затяжка, -
"да, он был придурком, но он был моим любимым мальчиком".
Давай отдадим ей мою сигарету, мне реально не жалко.
Она тоже буква, но она - важная буква,
какие буквы могут быть важнее?
В общем-то, мне реально поебать на буквы.
Все знают: чтобы избавиться от сомнений, просто заведи в своем рту очередное "реально".
Мое любимое число 22, это наше число на двоих,
четыре окурка в чиппендейловском стуле, к тому же, у меня тоже есть шрам на животе.
Если ты захочешь вернуться, беги по Бирспо прямо к ****ому озеру,
ну, к тому ****ому озеру,
к тому реально ****ому озеру,
ты понял, к какому реально ****ому озеру.
Я подстригу тебе ногти, чтобы тебе было удобнее рыть землю.
Шесть футов - это слишком глубоко, но тебе всегда надо глубже
(это реально прикольно).
Я куплю еще пачку, скажем, американ спирит, и банку светлого пива,
потому что я реально ненавижу светлое пиво,
светлое пиво - это человеческое проклятье, нет ничего хуже светлого пива.
Когда ты поднимешься, просто свистни так, как умеешь.
Она подъедет сама, подставит стальные крылья
(я, ****ь, волшебник - я могу что угодно)
(спорим, я могу что угодно,
где бы ты ни был,
в карьере,
в воде,
в паксиловой коме,
спорим, я могу что угодно)
- я заштопаю твои руки, переплету твое брюхо,
я положу тебе в рот немного воздуха, если ты хочешь,
если ты хочешь, вернись, беги по Бирспо прямо к ****ому озеру,
два часа в дороге, беги по Бирспо прямо к ****ому озеру,
дорогой лилийных кустов беги по Бирспо прямо к ****ому озеру,
женскими ребрами и полыми косточками беги по Бирспо прямо к ****ому озеру,
я на берегу, время встречи ты знаешь. Теперь я собираю камни.
Просто собираю камни в свои карманы.
Теперь я собираю камни.
Просто собираю камни в свои карманы.
Теперь я собираю камни.
Просто собираю камни в свои карманы.
Теперь я собираю камни. камни в свои карманы.
Теперь я собираю камни Просто собираю
камни в свои Теперь я собираю Просто
Теперь я собираю
я Теперь я собираю
просто камни в свои карманы.
Просто собираю камни в свои карманы.